Текст книги "Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения"

Все это очень важно. Представим себе, что вносится предложение привлекать к уголовной ответственности должностных лиц, реализующих неустановленное оборудование (как это было когда-то). При разработке такого предложения необходимо определить, целесообразно ли ограничивать права предприятия, централизовать хозяйственные операции, узнать, что заставляет хозяйственников заключать соответствующие соглашения, выяснить, почему и как образуются излишки, и т. п. Приведем пример. Согласно примечанию к ст. 174 УК РСФСР «Дача взятки» лицо, давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности, если оно после дачи взятки добровольно заявило о случившемся. Норма сама по себе, на наш взгляд, хорошая. Но как выполняется указанная норма следователями? Оказывается, в ряде случаев эту норму стали использовать для получения обличающих показаний от граждан, задерживаемых по подозрению во взяткодательстве. Перед взяткодателем возникла дилемма: дать требуемые показания (причем иногда именно требуемые, а не правдивые) и освободиться от ответственности или не давать требуемых показаний и быть привлеченным к ответственности, причем также не всегда законно. Формула «добровольно», которая была распространена и на показания лиц, уже задержанных по подозрению в совершении преступления, лежит в основе этой нормы. Чего же хотели в действительности законодатель и общество? По-видимому, дать гражданам защиту от вымогателей. Но из-за не вполне удачного описания желательного поведения и возникла деформация воли законодателя.

Результаты описанного приема социально-правового мышления должны состоять в получении на основе более или менее конкретной характеристики регулируемого поведения достаточно серьезных выводов о том, является ли оно распространенным, а если да, то можно ли его оценить как вредное, т. е. общественно опасное, юридически и социально безразличное, либо социально полезное. При этом, как это ни трудно, нельзя ограничиваться однозначной оценкой «полезно-вредно». Нужно сопоставлять различные проявления поведения, видеть сложную, противоречивую картину. В этой связи правильно отмечает В. Н. Кудрявцев: «Если запретить все возможные действия, которые потенциально могут стать источником вреда, это привело бы к отказу от использования новой техники, от научного эксперимента и от производственного риска».[96]96
  См.: Кудрявцев В. Н. Там же. С. 106–107.


[Закрыть]

Здесь нужно, пожалуй, остановиться и вновь поставить вопрос: а обязаны ли граждане все это делать? Ведь они не всегда располагают временем и данными, необходимыми для того, чтобы делать такие выводы. Ответ на этот вопрос может быть очень непопулярным, но, на наш взгляд, его нужно сформулировать. В любом случае, если гражданин, группа людей сочли необходимым участвовать в совершенствовании уголовного закона, они должны отнестись с полной ответственностью к решаемой задаче и приложить все силы для того, чтобы получить необходимые им данные.

Этап описания регулируемого поведения профессионалами включает в себя приемы его моделирования на основе разработанного юристами учения о правовой норме и о составе преступления. Правовая норма, как правило, содержит описание поведения и условия, при которых это поведение должно осуществляться. Если говорить об уголовно-правовом запрете, а это, пожалуй, наиболее ответственная модель регулируемого поведения, то описание запрещаемого поведения осуществляется путем выделения четырех элементов объекта посягательства, т. е. охраняемых отношений; субъекта, т. е. признаков лица (возраст, иногда должностное положение или иные признаки), которое может отвечать за данное поведение; объективной стороны, т. е. описания запрещаемых действий, их последствий; субъективной стороны, т. е. характера вины (умысел, неосторожность). Конечно же, реализовать этот прием еще сложнее, чем предыдущий. Но все же, формулируя свое предложение о запрете или определяя отношение к чужому предложению, следует в меру возможного возложить на себя обязанность каждый из названных элементов продумать во всей их конкретике.

Результатом реализации этого мыслительного приема является конкретизация регулируемого поведения, предполагающая возможность дать его краткое описание, раскрыть более или менее однозначно те реалии, которые за этим описанием стоят. Обратимся к норме о спекуляции. Сейчас она обозначается как скупка и перепродажа товаров или иных предметов с целью наживы (ст. 154 УК РСФСР). Формулировка как будто не должна вызывать сомнений. Но на самом деле здесь не все просто. Известный советский ученый А. М. Яковлев пишет: «Характерна эволюция, которую претерпело законодательное определение такого экономического преступления, как спекуляция. В первоначальной редакции соответствующей нормы предусматривалась ответственность за “злостное повышение цены на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок”. Существом этого преступления считались, следовательно, злостное повышение цены, недобросовестная конкуренция. В 1932 г. эта формулировка была заменена: спекуляция определялась как “скупка и перепродажа продуктов сельского хозяйства и предметов массового потребления”, а с 1960 г. – любых товаров. Таким образом, наказуемой стала свободная торговля как таковая. То, что составляло важную черту новой экономической политики – свобода торгового оборота, – стало расцениваться как уголовное преступление».[97]97
  См.: Яковлев А. М. Указ. соч. С. 245.


[Закрыть]

Чтобы избежать, следовательно, такого действия уголовно-правовых норм о спекуляции, нужно четче представить себе модель этого поведения, отделив вполне разумные ситуации, когда одни люди выращивают цветы, а другие их продают, от злостной монополизации рынка, создания преград к снижению цен и т. д.

При профессиональной разработке закона правило, составляющее его содержание, должно быть переведено в текст закона с использованием специальных приемов, подчиняющихся особым правовым и методическим требованиям. Эта сторона дела здесь может быть опущена. Но необходимо остановиться на таком этапе социально-правового мышления, как этико-правовая и социальная проверка конкретизированного предложения, выдвинутой модели.

Многие советские правоведы сейчас особо подчеркивают, что закон и право – это не одно и то же; закон должен быть правовым, но не всегда таковым оказывается. Поэтому предложения о совершенствовании закона, обсуждаемые проекты должны быть согласованы с конституционными нормами, общими положениями уголовного и уголовно-процессуального законодательства и подчиняться им. Они также должны обязательно соответствовать нравственным и этическим ценностям социалистического общества, включающим общечеловеческие идеалы.

В последнее время журналисты и даже правоведы сетуют на трудности установления фактов спекуляции и предлагают так усовершенствовать закон, чтобы предельно облегчить доказывание преступной деятельности. Но это очень опасные предложения и просто удивительно, что они иногда встречаются с одобрением. Спекуляция внешне совпадает с обычными, разрешенными сделками купли-продажи и, если следователь не будет должен доказывать, что определенные действия являются спекуляцией, можно наказать сколько угодно ни в чем не повинных людей. На практике так нередко и случается даже при нынешнем законе, а если снять существующие в нем требования к правовой оценке деяния, то опасность нарушений социалистической законности, игнорирования прав граждан станет еще более реальной. Характерный случай описан в статье «Бесчестье».[98]98
  Известия. 1989. 18 марта.


[Закрыть] На основе анонимки, написанной самими же работниками милиции, у гражданки Ф. были безосновательно изъяты около 150 гвоздик (упущенная выгода 380 руб.) с мотивировкой, что она их не выращивала, и без соблюдения соответствующих процессуальных правил. После длительной переписки виновные были наказаны, но вряд ли может развиваться нормальная экономика при существовании угрозы подобного произвола.

К сожалению, немало различных предложений формулируется без всякой оглядки и на этику, и на конституционные нормы. Нельзя в уголовном порядке запрещать продажу собственных вещей по повышенной цене, ибо это противоречит имущественным правам граждан; нельзя считать нетрудовыми доходами семейную помощь, оказываемую неработающему лицу; нельзя устанавливать ответственность за соучастие или организацию преступления в отношении лиц, которые не знали о совершении данного преступления, не организовывали группу для его совершения, ибо это противоречит общему положению закона о том, что уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, виновное в совершении преступления.

Здесь существуют важные задачи совершенствования и самого социально-правового мышления.

Социально-правовая, а соответственно, нравственно-этическая мыслительная оценка законодательных предложений и проектов отражает существующее общественное сознание, носящее на себе печать всей истории нашего общества, и зачастую нуждается в серьезной коррекции. Об этом пишут очень много, но, пожалуй, достаточно четко выразил эту мысль читатель Т. Гончаров в газете «Северная правда»: «Воссоединение политики и нравственности – это не только дело политиков. Это касается каждого из нас».[99]99
  Северная правда [Кострома]. 1989. 11 марта.


[Закрыть]

Правовая оценка или проверка на соответствие предложения конституционным и иным общим правовым нормам, задача и более простая, и более сложная. Профессионалы-правоведы обязаны знать, как это делается, и нести моральную, а иногда и правовую ответственность за несоблюдение данного условия, особенно тогда, когда оно носит характер сознательного обмана или введения в заблуждение. Лица, не имеющие специальной правовой подготовки, должны быть готовы к необходимости считаться с действующим правом и относиться непредвзято к получению необходимой правовой информации. Об этом хорошо написал В. Н. Кудрявцев: «Хотя запрет поступка может представляться необходимым (в нем существует объективная потребность), все же этого мало для его реализации в законе. Необходимо оценить допустимость такого решения с политической, нравственной и правовой точек зрения. Правовое положение не должно противоречить принципам и нормам внутренней и международной политики страны, существующим этическим представлениям, культурным традициям и др.».[100]100
  См.: Кудрявцев В. Н. Закон, поступок, ответственность. С. 108.


[Закрыть]

Таким образом, решение правотворческой задачи проходит ряд этапов. Получена социальная характеристика правила; сформулировано его описание, т. е. дана модель регулируемого поведения; проверено соответствие предложения этико-нравственным и правовым ценностям.

Решена ли этим правотворческая задача? Можно ли принимать закон? Хотелось бы попытаться доказать, что на этом этапе говорить о получении искомого ответа рано. Важнейшее, а в ряде случаев и решающее значение имеют установление исполнимости закона, его цены и последствий его исполнения.

Обычно об исполнимости закона говорят как о том, что довольно легко поддается управленческому регулированию. Считается, что неисполнение закона должно влечь принятие соответствующих мер, которые и исправят положение. С позиций социально-правового мышления следует признать такой подход проявлением социального идеализма, а то и экстремизма. К сожалению, в уголовном законе многие правила, многие запреты устойчиво не применяются, хотя и должны применяться. Так, очень редко применяются нормы об ответственности за поборы, т. е. получение незаконного вознаграждения от граждан за выполнение работ, связанных с обслуживанием населения (ст. 156² УК РСФСР 1960 г.); практически не действует норма, запрещающая скупку в государственных или кооперативных магазинах хлеба и других пищевых продуктов для скармливания скоту и птице; очень редко используется норма об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции, приписки и другие искажения отчетности о выполнении планов и др. Поэтому, сформулировав правило, нужно оценить возможности его реализации в поведении людей, а для этого установить, чьи интересы оно выражает и чьим противоречит, склонны ли адресаты данной нормы выполнять ее, т. е. в сущности необходимо вновь вернуться к социальной характеристике регулируемого поведения и попытаться сделать вывод (прогноз), может ли правовая норма изменить поведение людей.

С этим тесно связан вопрос о цене нормы, т. е. затратах на ее исполнение. Предлагая принять какое-либо правило, следует иметь в виду, что с ним связаны расходы различного характера. Первая группа расходов связана с соблюдением правила. Чаще всего они минимальны, поскольку воздержание от преступления не требует дополнительных расходов. Но во многих случаях, когда речь идет об ответственности за транспортные преступления, посягательства на окружающую среду и другие преступления, нормы оказываются ресурсоемкими уже при их соблюдении. Возьмем ст. 223 УК РСФСР 1960 г. Она устанавливает ответственность за загрязнение рек, озер и других водоемов и водных источников неочищенными и необезвреженными сточными водами, отбросами или отходами промышленных, сельскохозяйственных, коммунальных и других предприятий, учреждений и организаций, причиняющее или могущее причинить вред здоровью людей или сельскохозяйственному производству, либо рыбным запасам. Чтобы соблюдать требования этой нормы, необходимо осуществить значительные капиталовложения, правда, они и так необходимы, но уголовный закон делает их приоритетными, безотлагательными. Иной случай ресурсоемкости норм, когда соблюдение правила связано с проведением дополнительных мероприятий. Такова, например, норма об уголовной ответственности за злостное нарушение административного надзора, реализация которой предполагает проведение специальных контрольных мероприятий.

Наконец, самое существенное. Цена уголовного запрета в наибольшей степени определяется расходами на возложение уголовной ответственности, которые состоят из расходов на выявление и раскрытие преступлений, их расследование, судебное рассмотрение, исполнение наказания, в особенности связанного с лишением свободы. Здесь цена нормы смыкается с последствиями преступления, но нужно иметь в виду, что чем больше уголовно-правовых запретов, тем дороже обществу обходится система уголовной юстиции и содержание различного рода контролирующих органов. При этом ведь возможны альтернативы, когда противодействие запрещаемому поведению осуществляется с меньшим расходом средств.

Как следует относиться к примерным расчетам цены запрета? Существует изречение, что нет ничего более дорогого, чем дешевая юстиция. Это верное изречение, но нельзя забывать, что дорогая юстиция должна использоваться только в действительно необходимых случаях. И здесь не следует стрелять из пушки по воробьям.

Каковы результаты этого этапа социально-правового мышления? Здесь возможны альтернативы. Либо необходимо отказаться от запрета в результате анализа его исполнимости и ресурсоемкости, либо нужно, осознав имеющиеся трудности, проработать проблему их преодоления. Способами могут быть такие: изменение приоритетов борьбы с преступностью, т. е. перераспределение средств; изменение содержания запрета, скажем, сужение его рамок; увеличение расходов на уголовную юстицию, контрольные органы и т. п.

Особенно важно просчитать альтернативы, связанные с усилением репрессии в результате введения нового запрета. Опять-таки можно отказаться от жестких мер наказания, в особенности связанных с лишением свободы; изменить соотношение мер наказания по различным запретам, что практически никогда не делается.

Несколько иначе описанный этап прорабатывается по нормам, предусматривающим введение либо отмену процедур борьбы с преступностью, хотя и сходство здесь также велико. Любая процедура, любое расширение либо сужение компетенции также анализируются с позиций внутренней исполнимости, ресурсоемкости и последствий. Практика показывает, что во многих случаях сужение компетенции либо введение дополнительных гарантий не исполняются по разным причинам, и это необходимо анализировать заранее. Исполнение новых норм нередко требует увеличения объема трудозатрат, на что во многих случаях аппарат также идет неохотно. Наконец, последствия могут быть позитивными, но могут и дополнительно бюрократизировать деятельность и негативно сказаться на эффективности борьбы с преступностью.

Таким образом, решение правотворческой задачи связывается с получением нескольких блоков информации обобщенного характера и лишь затем оно переходит в формулирование вывода, когда предполагается выбор альтернативного решения на последней стадии.

После завершения представленной читателям работы в стране произошли связанные с перестройкой события, которые позволяют заново оценить все сказанное о социально-правовом мышлении, его роли в жизни общества. В ходе выборов в народные депутаты, на Съезде народных депутатов СССР, 1-й сессии Верховного Совета СССР сложились благоприятные условия для активного, заинтересованного и свободного обсуждения многочисленных вопросов укрепления социалистической законности и правопорядка, борьбы с преступностью и иными правонарушениями. В целом можно зафиксировать накопление огромного, ценного опыта социально-правового мышления в условиях перестройки. Этот опыт еще должен изучаться, а главное – использоваться при дальнейшем развитии событий. Возникали ситуации, потребовавшие решения сложных социально-правовых задач, повышения эффективности правореализационной практики. К ним относятся: отмечавшиеся на Съезде народных депутатов увеличение числа преступлений, в частности «таких опасных, как коррупция, мафия, вымогательство, взяточничество»,[101]101
  Правда. 1989. 31 мая.


[Закрыть] вспышка опасных нарушений общественного порядка на улицах и в общественных местах; катастрофы, приведшие к многочисленным человеческим жертвам и экономическим потерям.

Таким образом, произошла присущая переломным периодам в жизни страны быстрая активизация и политизация социально-правового мышления. Сложилась и углубляется во многом новая ситуация, при которой широкие круги граждан непосредственно либо через народных депутатов все сильнее и реальнее влияют на законотворческий процесс, правовую политику и правовую практику.

Социальная практика вновь подтвердила высокий потенциал социально-правовой мыслительной деятельности нашего общества: его рядовых граждан, народных депутатов, управленцев, рабочих, крестьян, интеллигентов. Сложившиеся в правовой теории и на практике оценки потенциала и возможностей социально-правового мышления населения, надо признать, были заниженными. Они должны стать более реалистическими. Правовое просвещение, юридический всеобуч должны рассматриваться как предпосылки такого решения коренных и текущих проблем борьбы с преступностью, которое будет учитывать все богатство мнений, выводов и оценок, формулируемых в различных слоях общества.

Ход событий показал далее, что социально-правовое мышление в последнее время охватывало все более широкий круг социально-правовых проблемных ситуаций и связанных с ними задач. Если проанализировать ход избирательной кампании, требования, выдвигавшиеся на митингах, выступления народных депутатов, направленность решений съезда, то можно видеть, что особенно активно обсуждались и решались проблемы правовых гарантий неотвратимости перестройки, обеспечения дальнейшей демократизации, прав человека, законности и эффективности предварительного следствия, деятельности следователей, их права и возможности; вопросы судебной реформы, прежде всего необходимость суда присяжных; роль прокурорского надзора в охране прав граждан; причины роста преступности; эффективность борьбы с организованной преступностью, коррупцией, экологическими преступлениями; законность распределения материальных ценностей и благ, проблема льгот и привилегий; карательная практика; ход работы над законодательством о борьбе с преступностью и др. Надо признать, правда, что внимание граждан, народных депутатов, прессы нередко смещалось на отдельные факты деятельности следователей, выяснение того, было или нет вмешательство в их работу.

Углубление перестройки ярче выявило возможности социально-правового мышления. В адрес многих народных депутатов съезда раздавались упреки в увлечении словом, а не делом. Вероятно, они имеют под собой какую-то почву. Но на основе нового социально-правового мышления получены и немалые результаты. Критические замечания достигали адресатов на глазах у всего народа, совместно были обсуждены и частично выработаны некоторые меры устранения недостатков в сфере борьбы с преступностью, определены, пусть не развернуто, ее цели и приоритеты, дополнительно ликвидированы «зоны вне критики». Съезд, Верховный Совет СССР стремились и непосредственно влиять на состояние социалистической законности в стране. Созданы специальные комиссии и приняты некоторые общие процедуры, предназначенные для решения важнейших вопросов законотворческих и других проблем борьбы с преступностью, была отменена ст. 11¹ Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 апреля 1989 г. «О внесении изменений и дополнений в Закон СССР “Об уголовной ответственности за государственные преступления” и некоторые другие законодательные акты СССР».

Вместе с тем социально-правовое мышление в сфере борьбы с преступностью продолжает оставаться неоднородным. Границы между его элементами, расхождение мнений, подходов, предлагаемых решений определяются различными критериями. Практика показывает, что далеко не всегда их можно свести к противопоставлению старого и нового, реакционного и демократического, «правого» и «левого». Очень часто критерием разграничения выступают социальная и профессиональная позиции, степень компетентности, национальные, бытовые и иные установки и предпочтения. К сожалению, описанные в книге недостатки и пробелы социально-правового мышления, во всяком случае некоторые из них, стали особенно опасными. Заинтересованность и настойчивость отдельных субъектов социально-правового мышления не всегда подкреплялись их объективностью и компетентностью. Стремление доказать принятые для себя заранее выводы и оценки нередко не позволяло услышать оппонента. Возникала как вполне реальная опасность господства социальной демагогии. Не всегда учитывалось, что использование правильных лозунгов еще не гарантирует верного решения, а за допускаемые ошибки приходится чаще всего расплачиваться вовсе не тем, кто их совершает.

Кроме того, нуждается в самом серьезном совершенствовании нормативно-организационное обеспечение социально-правового мышления. Необходимо разработать и принять предписания об обязательности регулярного освещения информации о преступности, состоянии борьбы с нею; следует нормативно закрепить порядок и процедуры разработки планов и программ борьбы с преступностью, обеспечив участие в этом народных депутатов, представителей различных социальных групп населения. Полезно было бы установить право запроса о деятельности правоохранительных органов в случаях возникновения угрозы правоохраняемым интересам граждан или прямого нарушения их прав. Необходимо обдумать порядок рассмотрения таких запросов и ответственности за их игнорирование.

Нужно шире практиковать проведение дискуссий по проблемам, связанным с решением правовых задач, реализовать давно внесенное предложение об издании юридической газеты, рассчитанной на массового читателя. По-видимому, создавая различные объединения юристов, надо дать возможность обсуждать социально-правовые проблемы и лицам, не входящим в них.

Необходимость развития социально-правового мышления ставит серьезные задачи и перед советской правовой наукой. Науковедческие проблемы социально-правовой мыслительной деятельности лишь бегло затрагивались в данной работе, но без их решения трудно надеяться на позитивные перемены в этой области. В частности, исследования правосознания отдельных групп населения должны обязательно сочетаться с исследованиями процессов принятия социально-правовых решений. Практика борьбы с преступностью нуждается в анализе факторов, влияющих на социально-правовое мышление применительно к решению различных видов правотворческих, правоорганизационных и правоприменительных задач. Нужно выяснить, в каких пределах, когда и как срабатывает «телефонное» право, в каких случаях ошибки и заведомо неверные решения порождаются интересами ведомств и т. д. Вероятно, проблематика социально-правового мышления должна найти свое место в качестве самостоятельного элемента структуры целого ряда дисциплин, исследующих вопросы борьбы с преступностью.

Наряду с этим очень важно углубление социально-правового мышления за счет достижений философии, социологии, научной этики, а также использования нравственных ценностей. Социально-правовое мышление и решение любой социально-правовой задачи должны быть пронизаны стремлением обеспечить действительные интересы общества и личности, уважением к правам личности. Взвешенность суждений, многократная проверка используемой информации, внимание к альтернативным подходам, ориентация на высшие интересы социализма должны на деле стать неотъемлемыми чертами нового социально-правового мышления.