Текст книги "Ты в порядке. Книга о том, как нельзя с собой и не надо с другими"

Глава 8
«Меня стало все раздражать».
Как запретить себе злость и проиграть ей

– «Расширяем» ребра, соединяем лопатки, язык прижат к небу. Правая ноздря зажата большим пальцем, через левую ноздрю – вдох, зажать указательным пальцем, через правую ноздрю – выдо-о-ох, – пропела «девушка-гепард» и по совместительству преподаватель йоги Катя.

Лиловые, синие, зеленые коврики, словно припаркованные ковры-самолеты, поддерживали своих йогинь, парящих в пранаяме Нади Шодхана. Кремовые шторы на панорамных окнах «дышали» вместе с дамами, пропуская в прохладу зала брызги солнечного света. Восемь макушек тянулись к потолку, выпрямляя спины, как учила Катя.

«Да что же она так громко сопит! Неужели нельзя это делать потише!» – ерзала на коврике Дина, раздражаясь из-за своей немолодой соседки и приоткрывая то правый, то левый глаз. Катя бесшумно материализовалась возле Дины и мягко нажала на ее плечи тонкими пальцами.

– Девочки, следим, чтобы плечи были расслаблены. Делаем последний вы-ы-ыдох, медленно выпрямляем ноги и входим в гомукхасану, – полушепотом объявила Грация поверх зашевелившихся макушек.

«Да что ж над ухом-то мне кричать! Названия эти все равно запомнить невозможно нормальному человеку», – злость пульсировала где-то в сжатых челюстях, пока Дина выдергивала затекшую стопу из-под ягодицы.

Не от того, что подвздошные кости не хотели подтягиваться к нижним ребрам, а пальцы рук – сцепляться в замок за спиной, и не от того, что чувствовала себя поленом, раздражалась Дина. Она раздражалась от того, что раздражается… От того, что пришла на занятия по йоге, чтобы успокоиться, «погрузиться в мир гармонии и баланса», «обрести осознанный контроль над своими мыслями и эмоциями», «напитаться положительной энергией», но – не получалось… Асаны не закручивались, мысли не приходили в порядок, внутренняя гармония не восстанавливалась.

* * *

Не только йога. Работа, молодой человек, родители, друзья, город, страна, много солнца, мало времени – Дина злилась и раздражалась на все. И на саму себя тоже.

Раздражение – «оттенок», разновидность злости.

У злости есть неприятное свойство – множиться и расползаться по жизни человека. Причин для негативного переживания может быть одна-две, например жена и безответственный сотрудник на работе, а раздражают весь мир и непричастные к вашей жизни люди.

За последние полгода Дина пробовала растворить свою злость в двух семинарах по дыхательным практикам, в месячном курсе «Спокойная я» от гуру прямиком из Ришикеша, в сотнях утренних и вечерних молитв, в прочтении пяти книг о том, как найти внутренний покой, полюбить и простить всех и навсегда, вот теперь еще и в йоге по утрам, три раза в неделю. Но не получалось… Иногда Дине удавалось ненадолго «поймать дзен» и даже утащить его с собой в сон. Но с первым звонком будильника раздражение возвращалось, прогоняя не успевший окрепнуть за ночь «дзен».

Со стороны Дина выглядела вполне уравновешенной девушкой, как и предполагало ее воспитание: родители стремились вырастить интеллигентного человека со спокойным темпераментом. Но вот вопрос: какой ценой?

В случае с Диной – ценой подавления эмоций.

Ценой убавленного до нуля голоса, который бесконтрольно вещает внутри, едва его хозяйка споткнется о внешний раздражитель.

Ценой погружения в себя и отдаления от близких.

Есть два плохих способа обращаться со своей злостью.

1. Контейнировать ее. Стараться не замечать, игнорировать, переименовывать, подавлять.

Последствие: взрыв! Эмоциональный срыв, при котором злость палит патронами прямой агрессии, истерики, аффекта.

Другой вариант: от перегрева психику спасает тело, и начинаются психосоматические проблемы. В этом случае для мигреней, болей в желудке и спине, подсевшего иммунитета, проблем с кожей врачи не находят физиологических причин.

2. Бесконтрольно выплескивать злость во внешний мир.

Мы живем среди людей и не можем так проявлять себя.

Последствия: страдания наших близких, плохая репутация, одиночество, проблемы с законом.

* * *

– Девочки, делайте дыхательные упражнения и дома тоже, между тренировками. Когда вы дышите, формируется связь внутренней энергии с космической, очищаются сосуды, налаживается работа всех внутренних органов, – Катя сложила ладони у груди, заканчивая занятие. – Поблагодарите свое тело и пожелайте добра-любви себе и своим близким. Намасте.

«Хм, энергия космоса! Да кто ж это доказал-то?!» – снова застучало Динино раздражение где-то в левом виске. Девушка выскочила из зала, плюхнулась на лавку в раздевалке и, еле сдерживая слезы, торопливо набрала в телефоне: «Консультация психолога».

– Книги, семинары, медитации, молитвы, дыхательные практики. Еще только до тантрического секса, наверное, не дошла! И все равно не справляюсь. Меня стало все раздражать, и это раздражение сильнее меня, я все время проигрываю ему. Я еле сдерживаюсь, чтобы оставаться приятным человеком, улыбчивой, мягкой девушкой, и никто не знает, что у меня творится в душе. Страшно и стыдно признаться, но я иногда ненавижу людей. Я не хочу быть такой, мне не нравится! Это как будто не я, – сразу начала с главного свой рассказ клиентка.

– Дина, а что будет, если другие люди узнают, что творится у тебя в душе? – немного провоцирую я.

На секунду ее брови подпрыгнули, а губы вытянулись в трубочку.

– Ну-у… – Дина прикрыла глаза и помассировала указательным пальцем кожу на лбу. – Они подумают, что я плохая.

ОНИ ПОДУМАЮТ, ЧТО Я ПЛОХАЯ.

ОНИ РЕШАТ, ЧТО Я СОШЛА С УМА.

ОНИ ПЕРЕСТАНУТ СО МНОЙ ОБЩАТЬСЯ.

ОН (ОНА) БРОСИТ МЕНЯ.

Я слышу эти фразы от каждого клиента, который пытается справиться со злостью, заворачивая ее в слои рацио и заталкивая в мешочки с вышеперечисленными опасениями.

Но самая плотная упаковка – это ЗАПРЕТ НА ЧУВСТВО ЗЛОСТИ.

Это даже не упаковка, а цельносварной сейф, который родители и социум запихивают в детскую психику.

В том сейфе заперто чувство злости, а на двери выгравировано: «Злиться нельзя! Злишься, значит, плохой ты человек!»

А вот как обходиться со своей злостью, никто не учит и не объясняет. Кода от сейфа нет – забыт, вытеснен, стерт, не зафиксирован изначально.

И тут я еще допишу со звездочкой: можно запретить человеку испытывать чувство? НЕТ! Помните, мы об этом говорили в главе 1? Попытка запретить себе чувствовать – это попытка запретить себе быть.

Вот что вспомнила Дина про свой «сейф со злостью».

Учительница наказала двадцать шесть второклашек. Два шалопая опоздали на урок, сорок пять минут стоял весь класс.

– Бабуля, она несправедливая! Мы все не виноваты, я не виновата! Это они двое! Она должна была только их наказать! – прокричала разъяренная Дина, швырнув пакет со сменной обувью в тумбу.

– Э-э-э, девонька, а ну-ка, успокоилась быстренько. Ты что себе позволяешь – такое про учителя говорить! Не тебе судить о ее поступках! Учитель всегда лучше знает, как справедливо и правильно. Ну постояли немного, подумали, ничего с вами не случилось. А ты, барышня, эмоции держи при себе. Ведешь себя как мужлан. Ты же девочка! У тебя интеллигентные родители! – сотрясала бабушка половником воздух. – Иди к себе и подумай над своим поведением.

Конечно, маленькому ребенку небезопасно спорить со взрослым. Конечно, пристыженная Дина подобрала разбросанные вещи и понесла свое «неправильное чувство» в комнату, где разрыдалась в подушку, окончательно запутавшись.

Учитель прав и справедлив? НЕТ, конечно. Но даже не это важно.

Уважать авторитет учителя и испытывать злость к его несправедливому человеческому поступку – это вещи, которые никак не пресекаются! Дина не могла чувствовать что-то неправильное.

«Я вижу: ты злишься. Учитель – это просто человек, не идеальный, как и остальные люди. И она тоже бывает не права. Тебя наказали несправедливо, это очень обидно. И ты имеешь право злиться. Я бы на твоем месте тоже злилась. Расскажи мне, как ты пережила эти ужасные сорок пять минут, что творилось у тебя в душе, что тебе хотелось сделать в тот момент».

Такое послание могло бы приоткрыть «сейф» в этой истории: обозначить право ребенка на злость, которая возникла как адекватная реакция на ситуацию, и дать безопасный выход эмоции.

Вот своеобразный «код» от злости:

Я ВИЖУ ТЕБЯ И СЛЫШУ. Я ПРИНИМАЮ ТЕБЯ С ТВОЕЙ ЗЛОСТЬЮ. ТЫ ИМЕЕШЬ ПРАВО. И Я С ТОБОЙ В ЭТОМ ПЕРЕЖИВАНИИ.

И тогда человек с детства получает опыт принимать себя в сложных чувствах, не страшась при этом потерять отношения и репутацию в глазах других.

Подобные истории в ячейках «сейфа» утрамбованы плотной картотекой. Достаем одну из карточек.

Двухлетняя Дина, играя в песочнице, не хочет делиться игрушками с малышом. Мама тянет из зажатой дочкиной ладошки лопатку: «Поделись с мальчиком, а он тебе свое ведерко даст, поменяетесь». Дина кричит, наморщив нос, и пытается увернуться от маминой руки. Мама: «Ты что кричишь, а ну тихо! Нельзя быть такой жадной. Фу, с жадинами никто не дружит!»

Этот пример с песочницей, игрушкой и мамой (бабушкой), которая призывает свое чадо к щедрости, наверное, мало кто из психологов постсоветского пространства описывает в своей практике. Кажется, такое однажды случалось с каждым. К сожалению, случается и до сих пор в песочницах 2021-го.

И тогда мне, «въедливому психологу», хочется выглянуть из-за теремка на той детской площадке и сказать:

– Жадная? Серьезно? А как бы вы реагировали на то, что у вас насильно отрывают руку, нос или ухо?

Психоаналитики говорят, что именно так себя чувствует маленький ребенок, у которого забирают его собственную вещь, которой он не собирался делиться. Какие уж тут нравоучения о высокоморальных принципах!

Это бесит, и хочется орать – в два года, тридцать два, пятьдесят два, в семьдесят!

«Злиться нельзя, потому что плохие мысли тебе злом обернутся», – часто предостерегал Дину дедушка, но почему-то ни разу научно не обосновал эту идею.

«Въедливый психолог» присел рядом с дедушкой, раскрыл свой блокнот и разобрал это короткое, но запутанное послание по буквам:

1. «Злиться нельзя» – запрет на чувство. Впоследствии уже взрослая, наученная горьким опытом Дина запрещает себе злиться сама.

2. «Плохие мысли» – это мысли, порожденные чувством злости, у которого есть причина. Мысли и чувства – это не одно и то же.

3. «Плохие» – почему? Кто это оценивает, кроме самого «автора» мыслей?

4. «Злом обернутся» – как это работает? Где можно почитать о нейрофизиологии процесса?

«Если испытываешь злость, то будешь за это наказана» – вот что слышит ребенок, и он верит подобным посланиям. А вот взрослый может задать себе перечисленные выше вопросы и ответить на них.

И каждая такая история резюмируется: злишься, значит, плохая, будешь злиться – тебя отвергнут. Иди подумай, оставь при себе, держи себя в руках, не имеешь права, что люди подумают.

Злость – это такое же «легальное», нормальное человеческое чувство, как радость, грусть, любовь, обида, досада, трепет, интерес. Но это чувство становится разрушительным и обыгрывает своего хозяина, если он не разрешает себе это переживание, пытается его подавлять.

* * *

Мы с Диной подбирали ее персональный «код» от злости. Для этого сперва нужно было определить, кому и чему злость адресована. Эта задача становится несложной, если человек возвращает себе право на чувство.

– Накопилось. Всего понемногу, – прерывисто, не сдерживая раздражения начала перечислять Дина. – Мне двадцать семь, я уже два года живу с молодым человеком, а мама хочет…

– Дина, прерву тебя. А давай прямо сейчас ты сформулируешь свое чувство как прямое послание. Что бы ты сказала человеку, на которого злишься? Начинай с себя и своей злости. Например, так: «Я злюсь на то, что…»

– Ага, попробую. Я бы сказала маме: «Я злюсь, когда ты пытаешься навязать мне свой образ жизни и опыт. Потому что чувствую, что ты хочешь лишить меня выбора. Я очень тебя люблю и боюсь ранить своей злостью, не сдержаться, перейти в прямую агрессию. Поэтому ухожу от контакта, не приезжаю, не беру трубку. Я берегу тебя от себя».

Я бы сказала своему молодому человеку: «Я злюсь на то, что ты часто игнорируешь мои самые элементарные просьбы. Злюсь, потому что чувствую в этот момент, как будто меня нет рядом с тобой…»

На работе я устала быть хорошей для всех – понимающей и поддерживающей, дипломатичной. Наверное, я злюсь на то, что люди вокруг не ценят этого и даже наоборот – используют в своих интересах. И меня это жутко злит. Наверное, я так и сказала бы каждому.

– Дина, отлично! Я не знаю, как ты обойдешься с этим осознанием и будешь ли озвучивать за стенами кабинета то, что проговорила сейчас. Но я точно знаю, что такой способ обращаться со своей злостью и с собой с большей вероятностью поможет тебе быть увиденной, услышанной в отношениях с другими людьми. Это проще и понятнее, чем подавлять свое чувство, контролировать из последних сил, проецировать его на весь мир, бесконечно прокачивать себя в практиках, изливать пассивную агрессию, болеть.

Иногда, чтобы заявить «Я есть. Я важна», нужно разрешить себе разозлиться.

Иногда, чтобы сказать «Со мной так нельзя, мне больно», нужно разозлиться.

Иногда нужно разозлиться, чтобы спасти отношения. Чтобы спасти себя в отношениях.

Чтобы выжить.

– Я поговорила с мамой и с молодым человеком. Вернее, не так. Не «поговорила», а «предъявилась», словно вышла из тени. И вы знаете, я заметила, что не почувствовала себя плохой, – делилась Дина на следующей сессии.

– Как они отреагировали, Дина?

– Молодой человек сказал, что теперь ему понятно, почему я изменилась в последнее время. «Почему ты раньше мне об этом не говорила?» Сказал, что будет стараться быть внимательнее к моим просьбам. Поговорила с мамой. Она призадумалась, сказала, что переживает за меня, что ей трудно воспринимать меня как взрослую, и, похоже, это ее проблема. Я никогда бы не подумала, что, просто сказав «я злюсь», можно продвинуться в отношениях и не получить то, чего я опасалась, – агрессию, наказание в ответ.

Резюме главы

1. Раздражение – «оттенок», разновидность злости.

2. Два плохих способа обращаться со своей злостью и их последствия.

3. Как не замечать злость и проиграть ей.

4. Запрет на переживание злости.

5. «Код» от злости.

6. «Злишься, значит, ты плохой человек». Отделить законное чувство от оценочного мнения.

7. Злость – такое же «легальное» человеческое чувство, как и все остальные.

8. Вернуть себе право на чувство.

9. Иногда нужно разозлиться, чтобы выжить, чтобы спасти отношения.

10. «Я злюсь», и это не опасно.

Часть II
О тебе

Глава 9
«Я так не могу – что все подумают!»
Кто такие «ВСЕ»? В чем их сила и слабость?

– Вы думаете, мы съездили к морю на выходные? – Соня закинула ногу на ногу и подалась вперед, словно подвигая ближе ко мне свой вопрос всем телом. – Нет! Опять поехали на дачу к родителям, грядки полоть. Вот как? Как я каждый раз это делаю?!

– Соня, что «делаешь»? – уточняю я, чтобы возмущение клиентки не застыло в моей неверной интерпретации.

– Выбираю не то, что хочется мне, а то, что нужно и удобно другим.

Я кладу на одну ладонь шарик из смятой салфетки, а на другую ставлю пластмассовый стаканчик с недопитой водой. Так делают фокусники, но я все еще психолог.

– Соня, смотри: стакан – это море, салфетка – родительская дача. Когда ты делаешь выбор, где провести выходные, чего хочешь в этот момент на самом деле?

– Хочу «в стаканчик» – хочу отдохнуть с детьми на море, – не моргая чеканит Соня.

– Хорошо. Но ты делаешь противоположный выбор. О чем ты думаешь в этот момент? Какие испытываешь ощущения?

– Мне как-то неловко становится, – пожимает плечами Соня.

– А родители просят тебя поехать на дачу?

– Нет, не просят. Я сама думаю: они там пашут, а я тут на пляже валяюсь… Нет, я так не могу! Что все подумают?!

– Соня, а «все» – это кто?

– Ну-у… ВСЕ ЛЮДИ, – разводит руками клиентка.

«Что ЛЮДИ подумают».

«Что ВСЕ скажут».

«Как ВСЕ отреагируют».

«ВСЕ меня не поймут».

«Как ВСЕ отнесутся к моим словам (изменениям, желаниям, потребностям)».

На первой, пятой или двенадцатой консультации одна из этих фраз звучит от каждого моего клиента.

«ВСЕ». В чем сила их влияния?

«ВСЕ». Почему их слово, мнение и опыт часто бывают важнее собственных желаний, выбора и потребностей?

«ВСЕ». Существуют ли они на самом деле?

Островок в диалоге с клиентом, где обнаружились «все», я освещаю узким лучом прожектора. Знаете, как это бывает в многотысячном концертном зале? Толпа зрителей, залитая темнотой, и человек на сцене. Темноту вдруг раздвигает луч прожектора. Он выхватывает из черноты в десятом ряду девушку, сияющую от счастья, или статного пожилого мужчину в центре второго ряда, или женщину, сложившую руки на подоле вечернего платья. Огромный зал со ВСЕМИ… Но в тот момент подсвечен кто-то один – важный сейчас. Тот, кого человек на сцене наделяет особой значимостью.

Я и мой клиент не знаем заранее, чья фигура, лицо, снова окажутся в луче прожектора и какой именно вклад сделал этот человек в происходящее на «сцене». Поэтому мы начинаем поиск, рисуя лучом зигзаги по «всем» и, признаться, не сразу попадая:

– Соня, я слышу: тебя беспокоит, что подумают «все люди». Но это больше семи миллиардов человек населения Земли…

Улыбка повела уголки ее губ вверх.

– «Все люди» в пределах России? Города? – продолжаю я сужать круг.

– Самой смешно. Нет, конечно. Это родственники. Соседи, например, еще. Ну, те, кто меня знает. И сами родители в первую очередь, – перечислила Соня.

В Сонином «зале» мы подсветили небольшую группу людей: родственники, соседи, родители. Присаживаемся рядом, чтобы прислушаться к ним и уже не оглядываться на «всех».

– А что они подумают? – спрашиваю я.

В поисках ответа Сонин взгляд неспешно прогулялся по кремовым стенам кабинета, цепляясь то за слоновий хобот на черно-белом фотопанно, то за угол оконной рамы, то за крепление для жалюзи под потолком:

– Ну-у… Подумают, что я плохая дочь… Не помогаю родителям… Бросила их…

– Соня, откуда ты знаешь, что они именно так подумают? И, главное, как ты об этом узнаешь?

– Мне так кажется. Как я об этом узнаю? Не знаю… Но я думаю, что они так подумают.

– Соня, ты не помогаешь родителям? Ты бросила их? У них и правда есть реальный повод так думать?

Нет, нет, нет – ответ на все вопросы. Соня помогает родителям. Родители помогают Соне. Нормальная, вполне дружная семья. Мы с Соней заглянули в прошлое, и оказалось, что у нее даже нет опыта осуждения со стороны родителей. Оказалось, что весь этот сюжет, насыщенный опасениями, выстраивается исключительно в ее голове. Оказалось, что переживания вызваны лишь ее «кажется». Мама с папой всегда рады дополнительным рукам на грядках и в теплице – по умолчанию. А «дополнительные руки» всегда наготове – по умолчанию.

А что между этими «по умолчанию»? Отсутствие ясности: в каких объемах, местах, обстоятельствах необходима помощь. Вы действуете по привычному сценарию, не думая о других возможных вариантах.

Вы не можете знать, что думает о вас другой человек, пока он сам об этом не скажет.

Близкие люди – это не «ВСЕ». Это конкретные: мама, папа, бабушка, брат, тетя, муж, подруга.

И в отношениях с ними есть полезная опция, которая часто не используется: ЗАДАВАТЬ ВОПРОСЫ и ПРОЯСНЯТЬ СИТУАЦИЮ.

Близким можно сообщать о своих опасениях, с ними можно договариваться и общаться на волнующие темы.

Соня поэкспериментировала с вопросами:

«Мам-пап, я знаю, что вы всегда рады моей помощи на даче, а мне несложно вам оказывать ее. Но сегодня я хочу провести свой выходной на море. Хочу, но готова отказать себе в своем желании, потому что переживаю, что вы посчитаете меня плохой дочерью, если я не поеду помогать вам. Думаете ли вы обо мне так?»

«Мама, папа, мы можем договориться? Когда вам понадобится помощь на даче, вы скажете мне об этом заранее, чтобы я могла спланировать свой отдых?»

«Хватает ли вам от меня поддержки и помощи?»

Диалог и прозрачные договоренности дают шанс проявиться альтернативным вариантам ситуации. Две крайности: «когда я на даче с родителями – я хорошая дочь» и «когда я отдыхаю и не помогаю – плохая дочь» – это мало. Между этими полярностями как раз и возникает тревога, натягивается напряжение, которое заряжено фантазиями на тему «что подумают все».

Я не знаю, что ответят Сонины родители. И я не знаю, будет ли для нее актуально после нашей сессии задавать подобные вопросы. Она взрослая женщина, которая не обязана отпрашиваться и которую никто не может заставить сделать что-либо против ее воли. Но я точно знаю, что с этого момента огромный зал, наполненный эфемерными «всеми», сожмется до двух человек.

* * *

Возвращать, уточнять, фокусировать, отсекать лишнее, смотреть безоценочно, отделять «показавшееся», рассматривать ситуацию, не придавая дополнительного значения событиям, – моя работа как психотерапевта. Она бывает похожа на работу следователя. Но следователь подсвечивает этими инструментами место и мотивы преступления, а я – реальность своих клиентов. И я не знаю другого способа осознанно отделять себя и свои потребности от «общественного мнения», «всех», «других» и «остальных».

В середине сессии Сониных «всех» оказалось больше, чем родителей.

– Соня, я вернусь к фразе, сказанной тобой в начале: «Подумают, что я плохая дочь… Не помогаю родителям… Бросила их…» Давай поищем, где ты могла услышать и присвоить себе эти слова? Чей голос их произносит? Может, кто-то когда-то научил тебя так думать? Возможно, даже неспециально, – продвигаемся мы с Соней дальше между рядов со «всеми».

– Теть Люда, возможно. Давний друг семьи, соседка наша. Я помню ее всю жизнь, с самого раннего детства. Она нам как родная. Со своей семьей у нее не сложилось, и она в детстве часто сидела со мной, из садика забирала, я даже иногда ночевала у нее.

У теть Люды вообще судьба непростая. Они с сестрой в детстве рано осиротели. Сперва жили с бабушкой, потом и та умерла (Люде было одиннадцать лет), их с сестрой в интернат определили. Старшая – Наташа – рано выскочила замуж и забрала младшую сестру к себе в семью жить. Там тоже какой-то бардак начался… Муж этот выпивать стал, Люду недолюбливал: приживалкой, иждивенкой называл. Через какое-то время Наташа родила двойню, и вот Люда, тогда девочка-подросток, вместо того чтобы с подружками гулять и с мальчиками встречаться, все свободное от школы время нянчилась с племянниками – сестре помогала, пока та работала. А после школы Люда уехала поступать в другой город – счастья искать и новой жизни. Замужем неудачно побывала, еще и оказалось, что детей иметь не может. Вот как-то и сдружилась с моими родителями еще в молодости, с тех пор она с нами. «Я прибилась к вам», – так она говорит. Считает нас своей семьей.

Теть Люда – о-о-очень хороший человек. Для нее ценность семьи – самая большая, это и понятно. Так вот от нее я часто слышала: «Береги маму с папой, помогай им всегда. Надо быть хорошей дочерью». И еще такую странную фразу: «Если будут счастливы твои родители, то и ты в своей семье будешь счастлива».

Ну, в общем, да… Наверное, это зернышко проросло во мне глубоко.

Я вот прямо сейчас анализирую и понимаю, что такие зернышки прилетали отовсюду. И от бабули моей: «Что люди подумают?!» Потому что в деревне вся жизнь на виду. Отпечаток наложила и госслужба моих родителей. Дома часто обсуждалось: кто что сказал, кто как посмотрел. Надо было соответствовать своему положению, должности. А про школу я вообще молчу! Ты все время должен быть таким-то, только не самим собой. Иначе осудят, накажут, обсмеют, кликуху приклеят, двойку поставят, в дневник замечание напишут, родителей вызовут. Ужас. Грустно как-то… И что теперь мне с этим всем делать? – Соня по-детски скосолапила стопы и, ссутулившись, подсунула кисти рук под бедра.

– Соня, а что ты хочешь с этим делать?

– Я хочу, чтобы меня внутри себя самой было больше, чем других во мне. Я устала… Похоже, я слишком много думаю о том, что обо мне кто-то подумает. Другие, все – по-моему, это одно и то же. Вот только где я в этом всем?.. – всхлипнула Соня.

Нет ничего плохого в том, чтобы учитывать присутствие, интересы и потребности других людей.

Но плохо вам от того, что вы принимаете не свои решения из страха разочаровать даже не другого человека, а его проекцию.

И если с близкими или знакомыми еще можно что-то обговаривать и прояснять, то всем остальным, посторонним… Я уже сорок минут кручу концовку этой фразы, но Delete торопливо слизывает букву за буквой, не давая стукнуть по клавише с точкой.

«Все остальные» – что с вами не так-то?

– Да нет там никого. Пусто. Темно. Поэтому и фразу закончить не можешь, – подсказывает мой внутренний психолог.

Мы сами себе придумываем «ВСЕХ», наделяем силой влияния на нас и пугаем себя ими же.

Конечно, с вами могли произойти реальные истории, когда кто-то прошелся грязными подошвами по вашей самооценке, воткнул раскаленный гвоздь в доверенную тайну, поржал над интимным.

* * *

Сергей пишет талантливые стихи. «Так, пишу для себя. Под настроение. Ничего особенного». В ответ на мой вопрос о том, почему он не пробует издать сборник своих стихов или опубликовать их хотя бы в соцсетях, прилетает отмашка: «Да ну, ВСЕ НЕПРАВИЛЬНО МЕНЯ ПОЙМУТ»… «Всеми» оказались Пашка, Витя и Антон – три двенадцатилетних одноклассника, которые высмеяли Сережино поздравление девочек с Восьмым марта, а потом еще два года дразнили «Пушкиным недоделанным». До сегодняшнего дня Сергей позволяет старым насмешкам пачкать свой талант – исключительно у себя в голове. Прошло двадцать три года…

Машины отношения на цыпочках балансируют над пропастью.

– Я очень скрытная в своих чувствах. Внутри может буря кипеть – любовь, злость, обида, нежность, – а по мне никогда не догадаешься. Мой молодой человек в растерянности и уже в больших сомнениях, люблю ли я его и нужно ли нам продолжать отношения. А я люблю его, но показать не могу… И у меня внутри все разрывается от этого.

На мой вопрос, как ей удается скрывать свои чувства, Маша отвечает:

– Я боюсь, что ВСЕ УЗНАЮТ О МОИХ ЧУВСТВАХ И КАК-ТО ВОСПОЛЬЗУЮТСЯ ЭТИМ.

«Всеми» оказалась мама, которая нашла Машин личный дневник с засушенной розочкой и сердечными тайнами. О том, что мама втихаря его почитывала, Маша узнала на большом семейном празднике. «Машунь, жениха-то уже себе присмотрела? Вон, невеста какая расцвела у нас!» – пробасил дядя Коля из Мурманска. «Ой, Коль, нашла! Да только жених, похоже, о ней пока не подозревает, – опередила мама смутившуюся Машу и процитировала свежую запись из дневника. – "Я любуюсь им во сне и наяву. Душа моя горит от любви. А он и не догадывается о моем существовании"». Смешок, бегущий по жующим ртам, Маша слышала уже как через парниковую пленку. На пару минут она перестала дышать, видеть, двигаться, жить…

Ей было пятнадцать, сегодня тридцать. И мама сейчас живет за 2000 километров. Тогда Маша сожгла дневник за сараем на даче, а страх проявлять свои чувства в какой-либо форме полыхает до сих пор.

Вы заметили – подсвеченными опять оказались конкретные люди? Мальчишеская глупость, мамина нечувствительность, зависть соседки могут отпечататься психологической травмой на многие годы. Для того чтобы обнаружить в прошлом виновников своей сегодняшней несвободы и выделить их мнение из «общественного», необходима проработка в психотерапии. И только после этого они тоже покинут свои места в зале со «всеми».

* * *

На Сонин вопрос «И что теперь мне с этим всем делать?» я не ответила. Потому что она уже ответила на него сама: «Я хочу, чтобы меня внутри себя самой было больше, чем других во мне».

А я еще четыре раза стукну по Delete, чтобы смахнуть «хочу» и заменить на «делаю». Это и станет следующим шагом от «всех» к себе.

«Теперь я делаю так, чтобы меня внутри себя самой было больше, чем других во мне», – пусть прозвучит со сцены вашим голосом. И делайте.

«Все», «другие», «окружающие» за вас этого не сделают. Вы ничего не должны их личному опыту, несложившейся жизни, разрушенным отношениям, трудному детству, комплексам, шаткой самооценке, их обидам, бедам, страхам, тревогам и разочарованиям, их ценностям, неуверенности и установкам.

Это ваш зал.

И только вам решать, на какое количество персон он рассчитан и как часто стоит туда наведываться. Как долго всматриваться в темноту. Скользить по зрителям лучом прожектора или уверенно включить центральное освещение.

Вам решать, к кому подсаживаться, с кем прояснять беспокоящий вопрос и договариваться. Кого просить остаться. К кому обращаться за поддержкой, у кого заимствовать опыт, черпать мотивацию, с кого брать пример. А кому указать на дверь.

Вам решать, насколько те самые «все» сильны и сколько пространства им позволено занимать в вашей жизни.

Только вам решать – встанут ли «ВСЕ» между вашими реальными возможностями и вымышленными ограничениями.

От «ВСЕХ» к себе вы двигались по строкам этой главы. Еще раз очерчу маршрут и пожелаю вам легкого пути по нему!

1. В ситуации выбора, когда вам некомфортно, понаблюдайте, как вы отворачиваетесь от своих желаний, выбирая потребности других людей. Что вами движет?

2. Вы думаете, что люди подумают о вас плохо? Можете выяснить это у близких, чтобы не догадываться.

3. Распахивайте двери зала, поднимайтесь на сцену и подсвечивайте «всех». Увидели кого-то из прошлого? От чужой установки можно избавиться, осознав ее и заменив на собственное утверждение. Но если поступок и отношение к вам этого человека до сих пор отзывается болью, идите на психотерапию.

4. Вы ничего не должны «всем». Тем более когда это просто образы в вашей голове.

5. «Делать» равно направлять внимание внутрь себя каждую секунду в ситуации выбора. Только так, осознавая свои чувства, страхи, подозрения и ничем не подтвержденные домыслы, вы сможете выбрать свою жизнь, а не мнение «всех».

Резюме главы

1. Опасение «что все подумают».

2. Кто такие «все», и как мы умеем за них додумывать.

3. Диалог и прозрачные договоренности дают шанс проявиться вариантам ситуации.

4. Вам плохо, когда вы принимаете не свои решения из страха разочаровать чью-то проекцию.

5. Психологическая травма прошлого прорабатывается в психотерапии.

6. «Все», «другие», «окружающие» за вас не начнут движение к себе.

7. Вы ничего не должны эфемерным «всем».

8. Делайте!