Текст книги "Иллюзия осознаваемости"

Глава 19

Открыв глаза, я почувствовала легкое головокружение. Тени моего сознания расступились, и я увидела мир таким, каким он был прежде. Галлюцинации ушли, оставив меня опустошенной и разбитой. Это был реальный мир, но каждая его частичка, малейшая составляющая, изменилась для меня навсегда.

Больше не было места для тревоги и страха. Все было мне безразлично, казалось, я погрузилась в состояние депрессии, из которого не видела выхода, да и не хотела его искать. Мое мироощущение изменилось, казалось какая-то часть меня, затерялась на волнах LSD трипа и покинула меня навсегда.

Я находилась в больничной палате, в которой уже бывала прежде. В ушах раздавалось бесконечное попискивание прикроватного монитора, измеряющего сердцебиение. В вене стоял катетер от капельницы, подвешенной на стойке.

В кресле рядом с кроватью сидела медсестра, которая совсем недавно казалась мне чудовищной ящерицей в больничном халате. Женщина читала книгу, и, заметив, что я пошевелилась, отложила ее в сторону, взглянув на меня.

– Кристина, как твое самочувствие?

Нахмурившись, я задумалась над таким, казалось бы, простым вопросом, но не смогла найти на него однозначный ответ.

– Намного лучше, спасибо, – ответила я безразлично.

– Доктор Морриган в не себя от ярости. Он даже собирается сделать заявление перед прессой.

– Что рассказала Джули Окконел в дневных новостях?

– Не думаю, что вам стоит сейчас нервничать, Кристина, – растерянно пролепетала женщина.

Я посмотрела на медсестру холодным презрительным взглядом, и кивнула в сторону телевизора, подвешенного у потолка палаты.

– Включите, я должна знать что происходит.

Встав из кресла, женщина взяла пульт и включила телевизор. На экране появилась блондинка в коротком красном плаще. Ее глаза светились от эйфории.

– С вами Джули Окконел и я веду прямой репортаж из закрытой психиатрической больницы имени Станислава Левандовски. Только что мой агент подтвердил информацию, которую мне удалось узнать от знакомых матери доктора Даниэля Морригана. И эта информация касается его детства. Давайте послушаем, что расскажет нам Дэвид Шварц.

В кадре появился симпатичный молодой мужчина.

– Джули, здравствуй, собранная мной информация касается детства знаменитого психиатра доктора Даниэля Морригана. Он родился и вырос в неблагополучной семье. Его мать работала медсестрой в местной клинике маленького городка, в котором они жили. Отец потерял работу, когда маленькому Даниэлю было всего четыре. Разочаровавшийся в жизни мужчина начал выпивать, и выпивал так сильно, что порой не осознавал, что происходит вокруг него. С четырех лет маленький Даниэль подвергался физическому, а так же моральному насилию, со стороны своего отца. Мать Даниэля пыталась не замечать ничего происходящего с ее сыном. И ее неосмотрительность закончилась тем, что в возрасте восьми лет Даниэль сбежал из дома, не выдержав четырех лет ежедневного насилия. Два дня Даниэль скитался по пригороду, скрываясь от полиции, но его нашли и вернули домой. Рассерженный отец избил мальчика так сильно, что сломал ему пять ребер, у мальчика началось внутреннее кровотечение. Восьмилетний ребенок провел в коме более двух лет, – закончил свой отчет Дэвид Шварц. – Остается только удивиться той жестокости, которую некоторые люди проявляют по отношению к собственным детям.

– Спасибо, Дэвид. Итак, Дэвид рассказал нам предысторию, которая поможет понять нам диагноз доктора Морригана. Да-да, знаменитый психиатр и сам страдает от расстройства психики. Более того, болезнь доктора Морригана является крайне редкой.

Дэвид, судя по всему не знавший о плане Джули Окконел, в удивлении и растерянности смотрел на самодовольное лицо журналистки.

– Доктор Даниэль Морриган страдает Диссоциативным Расстройством Идентичности, это очень редкое психическое расстройство из группы диссоциативных расстройств, при котором личность человека разделяется, и складывается впечатление, что в теле одного человека существует несколько разных личностей. При этом в определённые моменты в человеке происходит «переключение», и одна личность сменяет другую. Эти «личности» могут иметь разный пол, возраст, национальность, темперамент, умственные способности, мировоззрение, по-разному реагировать на одни и те же ситуации. После «переключения» активная в данный момент личность не может вспомнить, что происходило, пока была активна другая личность. В большинстве случаев при таком диагнозе, вторая личность больного является крайне агрессивной. И так, сегодня мы узнали, что известный психиатр Даниэль Морриган, сам страдает от психического расстройства, и не понятно, как такой врач может лечить других людей, будучи ненормальным.

Я нахмурилась, пытаясь испепелить телеэкран взглядом.

– Я ведь предупреждала, что вам не стоит это видеть мисс Кристина, – произнесла медсестра задумчиво.

После рекламы на экране вновь появилась Джули Окконел.

– И так мы в прямом эфире, и находимся у ворот психиатрической больницы имени Станислава Левандовски. О, кажется, к воротам приближается машина.

Ворота распахнулись, и к журналистам выехал черный лексус доктора Морригана. Я озадаченно наблюдала за тем, как из машины вышел прекрасный черноволосый брюнет с холодными голубыми глазами. Репортеры бросились к мужчине.

– Доктор Мориган, вы можете подтвердить информацию, которая стала известна о вашем детстве? – Джули Окконел вынырнув из толпы озадаченных журналистов, поднесла к лицу Джулиана микрофон.

– Все что стало известно общественности – правда. Но я не вижу ничего любопытного и интересного в том факте, что меня избивал собственный отец, и если честно, не понимаю с какой стати это должно вас интересовать, – произнес мужчина, холодно блеснув глазами.

– Вы действительно страдаете ДРИ? – Спросила девушка.

– Да это так, – согласился брюнет и толпа репортеров разразилась восторженными криками и сотнями вопросов.

Доктор Морриган поднял руку вверх, пытаясь утихомирить разбушевавшуюся толпу.

– Но у меня есть для вас более интересные новости, которые намного важнее этих пустых сплетен, – глаза Джулиана были холодными, и выражали абсолютное презрение ко всем журналистам, которые его окружали. – Эта информация касается моей невесты, Кристины Давидович. В данный момент она находится в измененном состоянии сознания, и мы надеемся, что вскоре нам удастся привезти ее в чувства.

– Но доктор Морриган, что случилось с Кристиной? – Спросил взволнованный Дэвид.

– Дело в том, что в психиатрической больнице имени Станислава Левандовски происходит нечто невообразимое, что пока никто из нас не может подтвердить фактами, но я сейчас направляюсь за доказательствами того, что на пациентах психиатрической клиники проводятся опыты. Все лекарства были заменены на неизвестные нам препараты, вызывающие агрессию, галлюцинации и депрессию, которая способствовала тому, что за последнюю неделю пять пациентов совершили суицид.

Толпа журналистов в растерянности слушала рассказ доктора Морригана, внимая каждому его слову. Даже взбалмошная журналистка Джули Окконел притихла, в удивлении внимая заявлению брюнета.

– Я получил результаты экспертизы лекарств, которыми проводилось лечение пациентов психиатрической больницы. В их составе оказались психоактивные вещества растительного и химического происхождения, запрещенные к использованию в проведении лечения психически нездоровых людей.

– Доктор Морриган, а что случилось с Кристиной? Она принимала данные вещества?

Джулиан нахмурился.

– На Кристину сегодня утром было совершенно покушение, ей дали большую дозу ЛСД, способную привести к летальному исходу. К счастью нам удалось стабилизировать ее состояние.

– Доктор Морриган, известно кто за всем этим стоит? – Поинтересовалась Джули Окконел, растеряно.

– Нам известны имена двух врачей, которые ответственны за весь этот кошмар, но пока на руках у нас нет доказательств, мы не можем сделать официальное заявление перед прессой. Как только результаты экспертизы будут получены, доктор Живаго обнародует полученные нами результаты и сделает официальное заявление перед прессой, – произнес доктор Морриган, и пройдя сквозь толпу журналистов, сел в машину, которая отъехала от ворот клиники.

В кадре появилась Джули Окконел, которая, казалось уже пришла в себя и ее глаза снова загорелись нездоровым блеском.

– Это было шокирующее заявление доктора Даниэля Морригана, который раскрыл перед нами тайну закрытой психиатрической больницы Кракова, в которой, как оказалось, обитают сразу двое сумасшедших ученых, которые проводят эксперименты над своими пациентами. Что же произойдет после обнародования результатов экспертизы? И как поведут себя доктора, узнавшие, что их тайна раскрыта? Обо всем этом мы узнаем в следующем выпуске новостей. С вами была Джули Окконел, и вы видели прямой репортаж из психиатрической клиники имени Станислава Левандовски.

Репортаж был окончен, и, нажав на кнопку, медсестра выключила телевизор. Она выглядела не менее ошарашенной, чем я.

– Где сейчас находится доктор Вебер? – Спросила я задумчиво.

– Никто не знает где он. Его не удается найти, но нам известно, что он не выходил за территорию больницы. Иначе бы его не выпустили журналисты. Перед тем как уехать в город, доктор Морриган оставил охрану перед дверью вашей палаты, и приказал никого не пускать кроме меня и его. Так что вы в безопасности, Кристина, вам не о чем беспокоиться. Вы не проголодались? Вы пропустили ужин, принести вам что-нибудь?

Я согласно кивнула, почувствовав, что действительно проголодалась. Медсестра покинула палату, оставив меня одну.

– Как твое самочувствие, Кристин? – Бархатистый голос раздался, справа от меня, в кресле сидел прекрасный шатен.

Я окинула Смерть задумчивым взглядом.

– Какое облегчение видеть тебя, таким как прежде.

– Без косы, крови и черепа вместо головы? – Усмехнулся мужчина.

Я молча кивнула, созерцая спокойное и умиротворенное лицо прекрасного шатена.

– Думаешь, доктор Морриган зря сделал заявление перед прессой, не дождавшись, пока у него на руках окажутся документы, подтверждающие, что в состав лекарств входили наркотические вещества? – Спросила я задумчиво.

– Он блефует, – произнес Смерть отстраненно. – Он поставил перед твоей дверью охрану, что означает, что он ожидает дальнейших действий со стороны доктора Вебера. Ведь результат экспертизы никоим образом не указывает на виновность главврача. Поэтому твой жених своим заявлением хочет спровоцировать доктора Вебера на крайние меры.

– Убежать? – Спросила я нахмурившись. – Ведь тогда его действия будут расценены как подтверждение его виновности во всем происходящем.

– Да, на побег или на убийство. Ведь только ты знаешь всю правду о докторе Вебере. Ты можешь показать места захоронения его неудачных экспериментов, и рассказать о том, что он одержим своей мертвой матерью, которую сам же и убил и неоднократно пытался завладеть тобой и даже задушить из-за того, что ты на нее похожа.

– Джулиан никогда бы не стал мной рисковать, – произнесла я нахмурившись.

– Он приставил охрану к твоей двери, и считает что этого достаточно, забывая, что имеет дело с сумасшедшим маньяком.

– Дверь открылась, и в комнату вошла медсестра, с подносом в руках, на котором, стояла тарелка с двумя кусочками пиццы, салат и сок.

Благодарно приняв из рук женщины поднос, я задумчиво взглянула на медсестру.

– Не могли бы вы принести из моей комнаты мобильный телефон? Он, должно быть, лежит в первом ящике тумбочки.

Согласно кивнув, медсестра вышла за дверь. Смерть с интересом наблюдал за тем, как я с аппетитом поглощаю пиццу и салат.

– Меня беспокоит тот факт, что доктор Вебер пропал. Будем надеяться, что он умнее, чем кажется, и уже давно покинул Польшу.

– Кристин, боюсь, он намного более сумасшедший, чем все полагают. Таким безумцам обычно нечего терять. И он как раз из тех, которые готовы выйти под пули, лишь бы не отправляться в тюрьму, и чем больше людей он при этом утащит с собой на тот свет, тем лучше, – произнес Смерть задумчиво. – Но будем надеяться на то, что я ошибаюсь, любовь моя. В конце концов, здесь достаточно вооруженных охранников. Если он приблизится к твоей двери, его просто застрелят.

В комнату вошла медсестра, и протянула мне телефон. Я обратила внимание на то, что Смерть исчез, растворившись в воздухе. Медсестра села в кресло у моей кровати. Я бросила на нее вопросительный взгляд.

– Мне приказали сидеть с вами в комнате, и никуда не уходить без надобности, – произнесла женщина, оправдываясь, и отведя взгляд в сторону, открыла свою книгу.

Взяв с кровати мобильный телефон, я набрала номер доктора Морригана.

– Кристина? Как ты? – Голос брюнета казался обрадованным и удивленным.

– Я в порядке, со мной все хорошо. И я даже поужинала. Где ты сейчас?

– В полицейском участке. Необходимо оформить ордер на обыск. Как только это будет сделано, я приеду в больницу вместе с полицией и мы тебя заберем. Не волнуйся, доктор Вебер не сможет до тебя добраться. Если он достаточно умен, то уже покинул город.

– А как же доктор Стоун? – Спросила я заинтересованно.

– У него сегодня выходной, – произнес Даниэль задумчиво. – Так что в клинике его нет, и скорее всего он уже знает о разразившемся скандале. Думаю, как раз ему хватит ума покинуть город. А как только полиция найдет тела пациенток, закопанных на кладбище, находящемся на территории больницы, им хватит полномочий посадить их обоих. Не смотря на то, где они будут при этом находиться.

– Хорошо. Будь осторожен. Жду твоего возвращения, – произнесла я, повесив трубку.

В коридоре раздался странный шум борьбы и выстрелы, подбежавшая к стеклянной двери медсестра повернула ключ в замке.

Раздался раскатистый чудовищный смех.

– Ах, медсестра Софи, это не поможет. Ваши действия лишены смысла, я все равно войду в палату и заберу свою малышку Кристину, – послышался голос доктора Вебера.

Раздался глухой выстрел, стеклянная дверь разбилась вдребезги, ее осколки разлетелись по комнате. Медсестра Софи как подкошенная упала на пол, заливая белый кафель больничной палаты кровью.

Я в ужасе смотрела на все происходящее, пытаясь нащупать дрожащими пальцами, лежащий на кровати телефон. В то время как в трубке, наконец, послышались гудки, доктор Вебер распахнул разбитую дверь, войдя в палату. На его губах играла улыбка безумца.

– Ах, моя сладкая малышка, неужели ты пытаешься дозвониться своему возлюбленному?

Я в страхе смотрела на пистолет, который главврач держал в правой руке. Приблизившись ко мне, мужчина выхватил телефон из моих рук и поднес его к своему уху.

– Здравствуй, Даниэль. Неужели ты действительно рассчитывал, что я сбегу, оставив тебе такое бесценное сокровище? Что ж, теперь расплачивайся за свою неосмотрительность. Я буду делать с ней все, что мне только в голову придет, а ты попытайся ее найти до тех пор, пока она не истекла кровью и не умерла, – произнес главврач в трубку телефона. – Правда, Кристина? Ты ведь не будешь сразу умирать? Ты дождешься своего любовника?

Размахнувшись, главврач ударил меня по лицу, разбив губу. Я глухо вскрикнула. Из трубки послышался голос Джулиана, угрожавший главврачу, который смешивался с потоком его ругательств на неизвестном мне языке, который судя по всему, был немецким.

Главврач отшвырнул телефон на пол, и, схватив меня за руку, поволок меня к выходу из палаты. Я понимала, что сопротивляться сейчас бесполезно, но, тем не менее, не прекращала отчаянных попыток постоять за свою жизнь.

Весь коридор был в крови, двое охранников в неестественных позах лежали на полу. Пациенты и персонал в ужасе разбегались в разные стороны. Доктор Вебер, тем не менее, умудрялся стрелять в самых неторопливых из них. Мужчина тащил меня к северному крылу, и я в ужасе осознавала, что вскоре, как и Джоанна с Сарой, окажусь подопытной в его ужасных экспериментах.

Я в удивлении посмотрела на девушку, стоявшую рядом с дверью, которая вела в северное крыло. Катрина стояла на пути доктора Вебера, и, не двигаясь с места, смотрела с нескрываемым призрением в глаза главврача.

– Доктор Вебер, отпустите Кристину, сдайтесь, пока у вас есть шанс. Скоро сюда прибудет полиция, и у вас уже не будет выбора, – произнесла храбрая девушка, смотря на меня грустными глазами.

– Катрина, беги, он убьёт тебя, – крикнула я, за что моментально получила удар по лицу.

Храбрая девушка не сдвинулась с места. Доктор Вебер хищно усмехнулся.

– Вот видишь, Кристина, об этом я и говорю. В тебя влюбляются все, кто тебя видит. Ты сводишь с ума каждого, кто хотя бы раз заглянул в твои глаза, или коснулся твоей кожи.

Главврач поднял пистолет, прицелившись.

– Не переживай, девочка моя, я не стану ее убивать. Всего лишь временно выведу из строя.

Раздался выстрел, я вскрикнула, глядя как девушка, истекающая кровью, опустилась на пол. Главврач попал Катрине в плечо.

Появившаяся в коридоре за спиной главврача Джулия замерла в ужасе, созерцая ужасную картину. Я замахала ей руками, пытаясь объяснить, что ей необходимо покинуть здание. Девушка бросилась в сторону лестницы, и никем незамеченная выбежала из здания.

Отодвинув раненную девушку ногой, доктор Вебер распахнул дверь в северное крыло, и потащил меня по коридору, мимо тянущихся со всех сторон рук пациентов.

Длинный коридор был слабо освещен, и ничем не отличался от коридора на четвертом этаже здания. Разница была лишь в том, что здесь было более мрачно и сыро, мужчина распахнул еще одну металлическую дверь, после чего включил лампы дневного света, подвешенные к потолку, и закрыл дверь на ключ. Я зажмурилась от яркого света бьющего мне в глаза.

Главврач подхватил меня словно пушинку, и уложил в кресло, закрепив руки и ноги ремнями. Я в ужасе осознала, что оказалась в стоматологическом кресле, предназначенном совсем для иных целей.

– Не бойся, Кристина, я не собираюсь тебя уродовать. Я не притронусь к твоей белоснежной коже. Все будет намного проще.

По моей спине пробежал холодок страха. Глаза доктора Вебера лихорадочно блестели, что не предвещало ничего хорошего.

– Расслабься дитя мое, пока я все подготовлю. Можешь даже посмотреть телевизор, – взяв в руки пульт, мужчина включил, стоящий на столе старенький телевизор, который, тем не менее, отлично принимал сигнал.

На экране появилась Джули Оконнел, которая, находилась не у ворот психиатрической больницы, а на ее территории. Девушка стояла рядом с фонтаном.

– С вами снова Джули Окконел, и мы ведем репортаж из психиатрической больницы имени Станислава Левандовски. Нам стало известно, что главврач клиники доктор Вебер, взял в заложницы богатую наследницу недавно погибшей четы Давидович. В больницу уже отправлен отряд спецназа, прибытие которого ожидается с минуты на минуту. Пока же из клиники выбегает напуганный персонал и пациенты.

Кадр наехал на входную дверь главного корпуса, которая распахнулась, и из нее выбежала растерянная бледная брюнетка. Которую миссис Окконел сразу же поймала в свои сети. Видя, что девушка дрожит, миссис Окконел отдала ей свой плащ, и протянула ей сигарету.

– Как вас зовут? Вы пациентка доктора Морригана?

Девушка казалась растерянной, но закурив, затараторила, как безумная.

– Вы должны помочь Кристине, доктор Вебер утащил ее в северное крыло. Катрина пыталась помешать ему, но он ее ранил. О, там столько крови, весь коридор первого этажа заполнен окровавленными трупами. Вы должны помочь им.

В этот момент на территорию больницы въехало две машины скорой помощи, я с облегчением вздохнула, осознав, что теперь Катрине помогут, и с ней все будет в порядке.

Джулия по-прежнему что-то тараторила, но я не слышала ее слов, взяв пульт от телевизора, доктор Вебер выключил звук, и теперь на экране мелькали лишь картины происходящего.

– Тебе, наверное, интересно услышать мою историю, Кристин? – Спросил доктор Вебер, протирая сгиб моей руки спиртом, и вводя под кожу иглу.

Я в удивлении смотрела на то, как кровь покидает мое тело, наполняя пластиковый пакет, подвешенный на стойку для капельницы.

– Ты никогда не подумывала стать донором, Кристина?

Я в растерянности смотрела на доктора Вебера, который уселся на кресло, рядом со мной.

– Знаешь, моя мать никогда меня не любила. Она была так красива, что ей поклонялись сотни мужчин. Один раз ее увидев, они забывали о том, что у них дома жены и дети, и готовы были последовать за ней на край света. Как ты, наверное, уже поняла, моя мать была нимфоманкой. Ей было абсолютно все равно где и с кем она проведет ночь. Удивительно, что при всей своей неразборчивости, она, тем не менее, пренебрегала своим сыном. Как же я ее желал! Я мечтал касаться ее прекрасного тела, но я был ей противен! Представляешь? – Голос главврача срывался от гнева. – Что ж, когда я стал известным психиатром, я поместил ее в первую закрытую больницу Кракова. Я получил над ней бесконечную власть. И мог касаться ее сколько угодно. Но она была так же высокомерна, как и ты. Она испытывала ко мне лишь отвращение и страх, даже когда я накачивал ее специальными препаратами, вызывающими возбуждение, она никогда не испытывала ко мне страсти.

Я посмотрела на главврача с нескрываемым презрением и холодностью, на которую только была способна. Мужчина склонился ко мне, коснувшись губами моей шеи, я сжала зубы, чтобы не закричать, но предательски дрогнула, за что и получила пощечину.

Моя голова начинала кружиться, перед глазами темнело.

– О, нет, моя дорогая, ты не должна терять сознание, мы с тобой только начали. Ты ведь не хочешь, чтобы мне пришлось тебе вколоть что-нибудь, что будет поддерживать тебя в сознании, не давая погрузиться во тьму?

Я подавила приступ тошноты, пытаясь сохранить уплывающее от меня сознание, и у меня это получилось, хоть и с большим трудом.

– Ты так похожа на нее. Так, на чем я остановился? И так, я держал свою мать в отделении для буйных пациентов, в палате номер 104. Спустя несколько лет в заключении, постоянно принимая нейролептики, моя мать превратилась в ничтожное существо, неспособное мыслить. Гуманнее было ее умертвить, но я был так на нее зол, за все те страдания, что она мне причинила, что не стал этого делать. Но она мучает меня и после смерти, ведь именно она звонит каждый день, в чертов колокол, в десять часов вечера. А все потому, что она умерла в это время.

Я смотрела на экран телевизора, который предательски расплывался перед моими глазами. Я видела, как за спиной миссис Окконел из здания выносят на носилках раненных, и загружают их в машины скорой помощи. Камера резко развернулась, и стало видно, как в ворота психиатрической больницы въезжают машины спецназа.

Я облегченно вздохнула, понимая, что скоро мои мучения кончатся одним из двух способов. Либо я умру, очутившись в долгожданных объятиях шатена, либо меня спасут прибывшие на место преступления оперативники.

Никогда раньше я не задумывалась над тем, сколько крови может потерять человек, прежде чем умрет от кровопотери. Сейчас этот вопрос волновал меня как никогда.

– Что вы делаете? – Спросила я хрипло. – Зачем вы выкачиваете из меня кровь?

Мужчина нахмурился, меняя пакет на стойке капельницы.

– Сначала я хотел тебя изуродовать, но потом подумал, что твое тело совершенно, и лучше я сделаю из него памятник искусства. И тогда я решил выкачать из тебя всю кровь, а потом, залить вместо нее бальзамирующую жидкость.

Я в ужасе посмотрела на врача.

– Вы безумны. Зачем вы дали мне ЛСД?

– Если честно, я надеялся, что доктор Морриган решит что у тебя простой приступ галлюцинаций и отправит тебя в северное крыло. Но, кажется, он не настолько глуп, как я того ожидал. Он сразу понял, что тебе дали наркотик, – произнес главврач задумчиво.

Я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание. Я была уже не в состоянии контролировать приступ головокружения, и спустя мгновение, погрузилась во тьму.