Текст книги "Магия вернётся в понедельник"

После еды Рыжий улёгся на моей груди и своим мурчанием снова усыпил меня, так и не дав подумать перед сном.

11. Дарья

Первое, что я сделала после пробуждения – это открыла окно. Пастельно-розовые рассветные краски разливались по небу, отражались на поверхности озера. Я вышла на террасу, села в большое плетёное кресло и погрузилась в созерцание. В этот момент меня не тревожили мысли о Комитете, о внезапно сломавшемся навесе и о необходимости искать нового сотрудника. Я прогнала прочь все воспоминания и блаженное спокойствие взяло меня в хрупкие объятия. Небо уже начало менять утреннее одеяние, на привычное – голубое, когда появился Марик. Как всегда, из ниоткуда, он выскользнул сразу посередине террасы, по кошачьи запрыгнул ко мне на колени и улёгся на них. Сегодня на его спине появились зелёные, тонкие как пергамент, крылья.

– Марик, а почему у тебя не было крыльев раньше?

– Не нушныыссс.

– Как это? – я провела пальцами по кожистым складкам.

– Онисс не нуушшнысс посстоянноосс. Когдасс нушнысс выпусскаюсс.

– Как ты это делаешь?

Марик поднял голову и насмешливо посмотрел на меня.

– Таак шеесс, какс тысс ходишьсс.

– А ты умеешь летать?

– Рассумеетссясс.

– Зачем тебе сегодня летать?

– Ясстребсс савёлсясс. Обнаглелсс.

– А мышей тоже ты ловишь? – осенило меня.

Марик фыркнул в ответ.

– Онисс боятсяссс. Не ссавоодятссся.

– Мне кажется, что в архиве мышами пахнет.

После этих слов Марик вскочил, вздыбил чешую и исчез. Я чуть удивлённо посмотрела на место, где был дракончик секунду назад и вздохнула. Как же быстро я к нему привыкла.

Рассвет закончился, бледное солнце выкатилось на небосвод. Я поднялась из кресла и, перед дверью из комнаты, снова увидела дракончика.

– Этосс ссакляятиессс, а несс мышсисс. – проговорил он, устраиваясь на кровати.

– Заклятие находилось прямо в архиве? – удивилась я.

– Дасс. Семляянооеесс. Исс болиголовасс.

– Спасибо, Марик.

Я спустилась в кафе на завтрак, но вкуса кофе так и не почувствовала. Утреннее спокойствие растворилось в мыслях. Как заклятие могло попасть в архив? Николай сам его наложил и сам попал под его действие? Или его наложил кто-то другой. Я запустила руки в волосы. Но кто и зачем?

– Там рабочие пришли. – отвлёк меня от размышлений Лёша.

– А? Да. Спасибо.

Я вышла на крыльцо, где уже стояли молодые люди, во главе с дядечкой полутораметрового роста, седыми волосами и маленькими круглыми очками.

– Это как же так произошло? – спросил бригадир, который уже безошибочно определил в куче досок обломки столбов и теперь разглядывал ровные сломы. – Будто бензопилой прошлись. – заключил он.

Я поёжилась. Инспектор Жрановский вчера исчез сразу после происшествия. Может быть, он пришёл к тому же выводу, что и строитель?

– Не знаю. – честно ответила я. – Вы сможете новый навес сделать?

– Сможем. Отчего же не сможем. Сейчас замеры снимем, нарисуем картинку, а как только утвердите и предоплату внесёте, мы и сделаем.

Я только кивнула в ответ. Сил на разговоры не было. К нам, словно корабль к пирсу, приближалась Марина Дмитриевна.

– Димочка! Ты приехал! – воскликнула она, всплеснув руками. – Это я попросила его приехать, Дашенька. Он сделает быстро, хорошо, и денег возьмёт меньше, чем конкуренты. Уж поверь мне, я в прошлом году к дому летнюю кухню пристраивала, так только Димочка и спас меня. Я до него две бригады сменила, уже отчаялась, а он всё сделал как надо и даже не взял доплаты за скорость.

– Ну какая доплата, Мариночка. С такой прекрасной женщины, как вы, брать доплату – грех! Одно любование вами превышает все допустимые денежные лимиты. – распушил перья Дмитрий.

Рабочие переглянулись и беззвучно прыснули, но воркующие Дмитрий и Марина Дмитревна не обратили на них никакого внимания. Через полтора часа прослушивания переливчатых трелей моего главбуха и бессвязных комплиментов бригадира, я смогла утвердить чертёж новой веранды, которая, в отличие от старой, расширилась до размеров террасы. Мне вспомнились уютные столичные кафе, по аналогии с которыми, я решила поставить несколько уличных столиков. Вид на озеро в сочетании с уличной свежестью должны были понравиться посетителям. Я решила поставить там вазоны с цветами, высадить парковые розы со стороны озера и плетистые со стороны дороги, развесить гирлянды с тёплым светом. Должно получиться красиво.

Довольная собой Марина Дмитриевна похвалила мою задумку, и предложила сходить в художественную галерею на досуге, чтобы выбрать новые картины для ресторана. Только тогда я вспомнила о приближающемся дне рождения Анны.

– Пора заводить планер. – сказала я вслух.

– Не покупай, милая, я тебе завтра принесу. – отозвалась Марина Дмитриевна. – Мне в прошлом году их надарили столько, что не знаю куда девать.

– Спасибо. – я искренне поблагодарила добрую женщину. – А вы не знаете, куда можно обратиться для поиска нового сотрудника?

– В газету объявление подай. Я тебе принесу адрес. – ответила добрая женщина.

Мы зашли в уже привычный архив. При мысли о том, что заклятие было наложено здесь, я содрогнулась. А следующая мысль заставила меня похолодеть: если до смерти Николая в архиве находились только я и главбух, а заклятие наложила точно не я, то могла ли это сделать Марина Дмитриевна? И как проверить является ли она волшебницей?

– Милая, ты не заболела? – ласково спросила главбух. – Ты побледнела.

– Нет. Душновато только. – сказала я и почувствовала, как дрожит голос.

Марина Дмитриевна открыла дверь, заботливо усадила меня за стол и попросила начать сводку результатов проверки. Потом принесла мне поднос с чаем и бутербродом с ветчиной, после чего вернулась к своей работе.

Я принюхалась к бутерброду, потом к чаю. Слабый мышиный запах витал в воздухе, но исходил точно не от того, что принесла мне главный бухгалтер. Тьфу ты! Я скоро свихнусь, если буду подозревать всех. В конце концов, я пришла к выводу, что ключ хранился у охранников и пройти в архив мог любой сотрудник. К тому же Марина Дмитриевна в день смерти Николая пришла уже после происшествия. Я чуть успокоилась, поела и приступила к работе.

Обед я, ради разнообразия, устроила вовремя, а после него воспользовалась своим служебным положением и ушла в город. Сначала я отправилась в редакцию местной газеты, которая приютилась в старом кирпичном здании на другом конце города. Вход нашла не сразу, а когда нашла – долго стучалась. Мне открыл мужчина в махровом халате и остановился в дверях, открыв рот. Я, видимо, тоже его открыла, потому что прежде чем поздороваться, мне пришлось сначала рот закрыть.

– Зддравствуйте! Это редакция Маданского вестника? – наконец, поинтересовалась я.

Мужчина закрыл рот. Оглянулся, затем вышел из двери и внимательно посмотрел на здание, к которому дверь принадлежала.

– По всей видимости, да. – ответил он, вернувшись в дверной проём.

– Мне бы объявление подать. – неуверенно проговорила я и подумала, стоит ли оно того.

– А! Ну дак заходите! – обрадовался мужчина и пропустил меня.

С замиранием сердца я прошла мимо него и очутилась в тёмном коридоре. Только я начала разворачиваться, чтобы сбежать, как услышала щелчок замка и почувствовала цепкую руку на своём предплечье.

– Нам туда. Туда! – крикнул мужчина и потащил меня вглубь здания.

– Отпустите! – брыкалась я.

– Туда идём. – повторил он.

У меня никак не получалось вырвать руку. Попытки ударить мужчину тоже ни к чему не привели. Паника достигла своего пика, и я морально приготовилась к тому, что скоро вернусь в тюрьму. Мужчина практически бежал по коридору, временами сворачивал, ориентируясь по каким-то невидимым для меня знакам. Когда он внезапно остановился перед массивной железной дверью, я похолодела. Мужчина, не отпуская меня, достал ключи и быстро повернул их в замке. Дверь тяжело открылась, после чего мужчина втолкнул меня в светлый холл редакции.

Я нервно оглянулась. Мужчина подмигнул и запер за мной дверь. Женщина администратор, без тени эмоций на лице, спросила по какому вопросу я пришла. Она старательно записала мои паспортные данные и поднялась, чтобы проводить до кабинета.

– Кто это был? – решилась спросить я.

– Кто? – не поняла меня женщина.

– Мужчина в халате.

– А! Так это Гоша, хозяин здания. Он живёт здесь.

– Где – здесь?

– В этом здании. Только у него вход отдельный, а ты к нему домой зашла.

– Ой. – я покраснела.

– Да ничего. Ты не первая. – женщина усмехнулась. – Испугалась?

– Да. – призналась я.

Женщина ободряюще улыбнулась, после чего открыла передо мной дверь в кабинет. Внутри сидели три девушки и что-то писали. Одна из них подняла на меня глаза, но тут же вернулась к своим записям.

– К кому я могу обратиться? – спросила я.

– По какому вопросу?

Одна из женщин поманила меня к себе, достала чистый лист из толстой пачки, красиво поставленным почерком записала на нём объявление, поставила шифр и отложила в другую стопку.

– Идите. – отпустила она меня.

Я вышла из кабинета, вернулась в холл и спросила у администратора, где находится выход. Женщина махнула мне рукой. Я задумчиво покосилась на железную дверь, вздрогнула, вспомнив мужчину, и вышла на улицу. Дверь за мной закрылась с тихим скрипом, а я смогла определить её местоположение снаружи. Как оказалось, здание имело Г-образную форму. Я пыталась проникнуть через один блок, а редакция находилась в другом.

Мимо меня, едва не задев крылом плечо, пролетела ворона. Я снова вздрогнула, ещё раз обернулась на мрачноватое здание редакции и поспешила прочь. Солнце припекало, а путь мой лежал прямиком в торговую галерею.

Подарок Ане сам собой не выберется. Проходя мимо библиотеки, я остановилась в задумчивости. Почему я ходила сюда так долго? Что всё-таки я искала в подшивке газет? Ноги сами занесли меня внутрь.

Сквозь огромные окна в зал проникал свет. Людей в библиотеке не было, только пожилая библиотекарша читала «Тихий Дон», сидя за стойкой. Когда я подошла к ней, она отложила книгу, достала мою карточку из картотеки и сухим голосом поинтересовалась:

– Вам как обычно?

– Да. – ответила я, не без внутреннего содрогания.

Женщина принесла мне стопку газет, прошитую чёрной нитью. Я поблагодарила, подняла стопку и прошла к столу, притаившемуся в тени, между двух окон. Перелистнула первую, датируемую прошлым месяцем. На первой же полосе увидела забор, который сломало взрывом, устроенным мной. Сердце ёкнуло. Я начала читать статью, но не обнаружила в ней ничего. Происшествие описали обезличенно и сухо. Моих данных никаких не указали, про машину тоже написали расплывчато. Я подумала, что мне стоило бы поблагодарить редакцию, за то, что они не стали публиковать информацию обо мне. Если бы они указали её, я бы стала изгоем в этом маленьком городишке. Конечно, о том, что я волшебница, знали работники кафе, но кафе само бережёт свои тайны. Это знание засело в моей подкорке и не вызывало сомнений.

В глухой тишине читального зала казалось, что страницы шуршат до неприличия громко. Я листала газеты – одну за другой. Скользила взглядом по буквам, выделяла интересные заголовки или новости, о которых слышала. Вчитывалась в статьи, сюжет которых накладывался на мои воспоминания. Чувство паники, возникшее в прошлый раз, не приходило. Только волнение поднималось из живота горячими волнами.

На газете двухгодичной давности, от двадцать седьмого мая, я остановилась. Следующая должна была быть той самой. Руки мелко задрожали. Я закрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. Потом на ощупь перевернула газету и открыла глаза. Во всю первую страницу расположилась фотография. Узкая дорога, пёстрая лента, ноги лежащего на асфальте человека. Верхняя часть тела закрыта спиной девушки, сидящей на земле. Моей спиной. Дрожащими пальцами я перевернула страницу и начала читать. Пашка…

«Павел Миляев, владелец семейного кафе в нашем городе, оказался волшебником!» Строчки сливались, буквы перемешивались между собой. Я выхватывала отдельные фразы, пропускала их через себя. «Он предотвратил дтп, спас свою подругу, но погиб из-за отдачи от неконтролируемого выброса магии.» Горькие слёзы потекли по щекам, закапали на тонкий газетный лист, отчего он тут же пошёл рябью. Память услужливо разворачивала передо мной свои крылья.

Мы сидели на том самом бревне возле озера, на котором я познакомилась с Жрановским. Волны беззвучно набегали на берег, смывали песчинки. Прохладный ветер обдувал наши с Пашкой лица, расчёсывал волосы. Каждый вечер мы сбегали из кафе и сидели здесь до темноты, до замёрзших до потери чувствительности рук.

– Ты серьёзно? – я посмотрела на друга, надеясь, что он шутит.

– Серьёзнее некуда. – Пашка подкидывал на ладони обкатанный камешек.

– Ты волшебник? Значит не все слухи про твоего деда врали?

– Выходит, что не все.

– Пашк, а тебя могут искать из-за этого? Может кому-то нужна помощь мага.

– Я уже думал об этом, но, мне кажется, что это бредово. Кто-то из столицы ищет мага из глубинки? Зачем?

– А если он ищет внука Филиппа Миляева?

– Вот и я о том же. – Пашка запустил камень в воду. – Им нужно кафе.

– Почему кафе, а не ты?

– Смотри, рысёнок, я кто? Внук знаменитого Миляева, правильно?

– Ну, да. – я ковырнула носком кроссовка песок, подняв небольшой фонтанчик из песка.

– Что я могу?

– Если ты волшебник, то, значит, можешь колдовать.

– Могу, но в столице таких как я намного больше.

– А как же запрет?

– Запрет больше вредит, чем помогает. – Пашка поднял с земли ещё один камень.

– В столице могли оставаться какие-то активы твоего деда?

– Нет. Дед передал права государству на все средства, которые оставил в столице.

– А что такого в твоём кафе? Пашк, посуди сам, в чём его особенность?

– Дашка, в том-то и дело, что у моего, то есть теперь твоего – Пашка улыбнулся – кафе есть один секрет, который делает его лакомым кусочком для любого волшебника. Этот секрет тщательно охраняется самим кафе. Даже я не смогу ничего тебе сказать.

– Ты про защиту от Комитета?

– Откуда ты про неё знаешь?

– Ну, это не такой уж и секрет. – я пожала плечами. – Слышала в городе.

– Это не весь секрет, Даш. В том-то и дело.

Павел встал с бревна, подошёл к воде и запустил камешек в воду. Мы замолчали, считая шлепки камня по гладкой поверхности озера.

Восемь, девять… Камень утонул, а Пашка повернулся ко мне.

– Ты знаешь, не хочу тебя впутывать во всё это, но я рад, что это случилось.

– Почему? – я подошла к нему.

– Потому что ты приехала. – он приобнял меня за плечи.

Небо разгоралось огнём, но он был лишь маленьким огоньком, по сравнению с пожаром, разгорающимся в моих мыслях. Впервые за долгие годы я почувствовала себя на своём месте. Вот здесь, на берегу древнего озера, рядом с человеком, которому верила больше, чем себе. Которого любила то ли как друга, то ли как брата, то ли вообще.

Пашка, Пашка.

Я сидела за столом в библиотеке и смотрела в страницу, как будто ждала, что сейчас на ней появится нечто другое. Я смотрела на строчки и понимала, что на самом деле всё было совсем не так. Не Паша остановил машину, а я. Не он совершил неконтролируемый выброс магии, а я. Не он случайно убил себя отдачей, а я убила его. Убила своего лучшего друга. Пашка. Сама не знаю как. Во время второго наезда, я вспомнила. В мельчайших подробностях. Вспомнила, как навалилась на меня отдача, как перехватила дыхание. И как схлынула внезапно, накатилась на Пашку. Смяла его.

Это я. Это всё я.

– С вами всё в порядке? – выдернул меня из полутранса голос библиотекарши.

Она села на стул рядом со мной, сняла мои руки с газеты и перевернула её, посмотрев на фотографию.

– Это вы были там. С господином Миляевым. – тихо проговорила женщина. – Я сразу вас узнала, когда увидела в библиотеке два года назад.

– Как? – я удивлённо посмотрела на женщину.

– Я была там. – библиотекарша посмотрела на меня с сочувствием. – Я живу в этом доме. – Она показала на кусочек забора, видневшийся на фотографии.

– Я не помню вас. В свидетелях проходила только я.

– Да. Я испугалась, да и видела всё издалека.

Я провела пальцами по фотографии.

– Могу я забрать её? – спросила я внезапно даже для себя.

– Нет. Не стоит. – женщина отвела глаза. – Прошлого не изменишь, Дарья. Не вини себя за то, чего не совершала.

– Откуда вы знаете?

– Я видела вас тогда и вижу тебя сейчас. – библиотекарша сложила газеты в аккуратную стопку, встала, подняла их со стола и начала было уходить, но обернулась.

– Прошлое прошло, Дарья. Его нельзя изменить, нельзя перекроить по своему усмотрению. В твоих руках только настоящее. Дорожи им. – женщина развернулась и ушла.

Ещё несколько минут я сидела за столом, ждала, когда уголок солнечного света дотянется до моих пальцев. Потом встала, поискала глазами женщину, но она скрылась в глубине библиотеки.

Я вышла на улицу, подставила лицо солнцу, закрыла глаза и прислонилась лопатками к колонне при входе. Через несколько минут, когда слёзы испарились с лица, я огляделась, будто впервые увидев город, и медленно побрела в сторону озера. Про подарок для Ани я начисто забыла, и оправдывало меня лишь то, что до дня рождения оставалось ещё несколько дней.

Дорога стелилась под ноги, несла меня к кафе. Возле него я свернула, нашла тропинку, медленно спустилась вниз. Нагретое солнцем бревно приютило меня. Я подняла подол, подставила ноги солнцу и засмотрелась на воду.

Прошлое в прошлом. Будущее в будущем. И только настоящее бъётся нежными крыльями в моих руках. Прости меня, Пашка. Мне пора начинать жить дальше. Если смогу.

Солнце. горячее солнце то пробегалось по нашим лицам, то пряталось за густой листвой. Ветер играл с ветками двухсотлетнего дуба, выросшего в университетском дворике. Мы сидели в траве, прислонившись спинами к шероховатому стволу, а рядом лежали наши чемоданы. Наши пальцы переплелись, но слова не шли – застревали в горле.

– Напиши мне свой адрес, как только устроишься. – попросил Пашка.

– Напишу. – я помолчала, но всё же продолжила. – Сначала из дома напишу, потом из столицы.

Пашка искоса посмотрел на меня и улыбнулся одними губами. Я положила голову ему на плечо. Небо, такое голубое и такое далёкое обнимало нас, но мы не замечали этого. Горечь предстоящей разлуки уже отравила наши мысли. Пять лет в университете незаметно пролетели и кончились внезапно. Вот, казалось, ещё полгода, ещё госы, ещё диплом. А вот и защита прошла и дипломы уже выданы, сданы бумаги, и коменданты со слезами на глазах попрощались с нами.

До моего автобуса оставалось ещё четыре часа, до Пашкиного поезда шесть. Одна мысль согревала меня в эти минуты – Пашка успеет меня проводить. А ещё я думала о том, что ждёт нас впереди. Паша вернётся домой – будет заниматься семейным кафе, потом, может быть сможет вырваться ненадолго. Может быть, сможет приехать… Я собиралась домой на пару недель, а потом в столицу. Часть меня ждала новой жизни, но сердцем я ждала, что Павел позовёт меня в Мадан. Скажет в один момент – поехали ко мне, а?

На автовокзале царила неразбериха. Из пассажиров в основном студенты, реже пожилые люди. Все метались по площади перед автобусами, и только мы стояли в оцепенении, цеплялись пальцами друг за друга, будто это могло что-то изменить.

Я ждала, что он передумает. Скажет тихонько – «Не едь в столицу. Поехали со мной.»

Но он не сказал.

Когда подошло время, он занёс мои вещи в автобус, обнял порывисто, но мягко. Будто мама укрыла одеялом.

– Пока, рысёнок. – прошептал он на ухо. – Пиши мне.

Автобус развернулся, бледное лицо Пашки осталось позади. Тёмно-карие глаза в сердце.

Из воды выпрыгнула рыба, сверкнула серебристым боком, скрылась в глубине. Я расправила юбку, улыбнулась водной глади, повернулась спиной. Тропинка легла под ноги, тихонько вывела меня к кафе. На веранде рабочие собирали инструменты. Я зашла внутрь. Кафе уже наполнялось вечерними посетителями, из динамиков доносилась приглушённая музыка. Моё кафе. Я ведь так до конца и не понимала этого раньше. Не верила, сопротивлялась правде, будто это могло что-то изменить.

Я сидела за своим столиком, который раньше был столиком Павла, ела овощи запечёные с мясом и смотрела на водную гладь. Что за тайны хранит это место? Для начала надо разобраться с делами текущими. – Тут же остудил моё любопытство рассудительный внутренний голос. Я доела и вышла на улицу с мыслью о том, что Жрановский, наверное, уже ждёт меня.

А ведь я совсем забыла про кресло. Не откладывая это дело в долгий ящик, я написала записку Марине Дмитриевне и оставила её у бармена.

На улице меня ждал сюрприз в тройном эквиваленте. Я так и застыла в дверях, когда увидела инспектора Жрановского, который активно жестикулируя, что-то рассказывал Анне и Константину. Аня сдавленно смеялась, а у Кости было такое лицо, будто перед ним стоял не Фёдор, а гигантский лемур. Пришлось мне идти на выручку к Аниному парню.

Как только я появилась в поле зрения Жрановского, он сразу же переключился на меня.

– Привет, не подруга! – крикнул он.

– Привет, Фёдор. – не поддалась на провокацию я. – Какими судьбами? – обратилась я к сестре с её спутником.

– Может зайдём? – предложила Анна.

– Ой нет, я, пожалуй, воздержусь. А вы голодные? – ответил Фёдор.

Аня посмотрела на него с подозрением, потом на меня, затем снова повернулась к Фёдору.

– А ты разве не сюда шёл?

– Сюда, но я не собирался заходить.

– Дашк, а он не из Комитета случаем? – пошла ва-банк моя сестра.

Я вздохнула. На Аню это не подействовало, она упёрла руки в боки и посмотрела на меня в упор.

– Ну, да. Он из Комитета. – призналась я.

– Я не крокодил. – поднял руки Фёдор.

Костя заметно напрягся и посмотрел на Фёдора со смесью страха и враждебности.

– Даш, ты ничего не хочешь мне рассказать? – с нажимом спросила Аня.

– Нет. Не паникуй, он здесь, чтобы узнать, как всё было.

– Фёдор, ты её преследуешь? – обычно тихая и застенчивая Анна начала превращение в фурию.

– Нет. – Фёдор отшагнул и спрятался за моей спиной.

– Даш? – Аня сделала шаг ко мне.

– Успокойся. – Я подняла руки. – Он мне помогает.

Аня остановилась и недоверчиво уставилась поверх моей головы. Костя подошёл к ней и приобнял за плечи. Аня выдохнула, тут же сделавшись меньше. Фёдор вышел из-за моей спины и слегка удивлённо посмотрел на меня. Я ответила ему злобным взглядом.

– А можно я тоже приду? – спросил инспектор.

– Куда? – хором спросили я и Костя.

– К Анне на день рождения. – нахально улыбнулся Фёдор.

Мы втроём уставились на него, как на сумасшедшего.

– Мможно. – наконец, ответила Аня, покраснела и неуверенно посмотрела на меня.

Я пожала плечами.

– А кто там ещё будет? – спросила я.

– Все. В смысле, мои родители и твои тоже. Только это сюрприз, и я тебе не говорила.

– Что? – опешила я.

– А что? – с вызовом спросила сестра. – Ты когда их в последний раз видела?

– Давно. – я сникла.

– Вот я и решила позвать всех. Ты-то точно не решишься.

Я внутренне содрогнулась.

– Ань, ты им что-нибудь рассказывала?

– О твоих проблемах с Комитетом? Нет.

– Спасибо! С облегчением выдохнула я.

– Значит день рождения отмечать будем у меня дома. – Аня со значением посмотрела на Фёдора.

– Да. – согласилась я. – Можно организовать еду и официантов на дому.

– Было бы здорово. – улыбнулась Аня.

Костя кивнул. Он смотрел куда угодно, только не на Жрановского и был бледен.

– У тебя всё хорошо? – обратилась я к нему.

– Да. – неожиданно громко гаркнул Костя.

– Ну, нам пора. – Аня взяла Костю за руку.

– Спасибо за приглашение. – я обняла сестру. – Скоро увидимся.

Аня и Костя переглянулись.

– Слушай, мы вообще-то поужинать собирались. Сказал Константин.

– Точно. Тогда мы к тебе. – улыбнулась Аня.

Потом внимательно посмотрела на Жрановского, неожиданно подмигнула ему и снова обратилась ко мне:

– Тебя не ждём, отдохни от своего кафе уже, наконец.

Я так и осталась смотреть им в спины с открытым ртом.

– Хорошая у тебя сестра. – прервал моё недоумение Жрановский.

Я повернулась к нему и начала наступать, тыча кулаком ему в грудь

– Что ты, блин, творишь, Жрановский!

– А что?

– Что тебе делать на её дне рождения?

– Общаться, кушать вкусняшки, танцевать. – перечислил Фёдор с милой улыбкой.

– С кем? – зависла я.

– С тобой, конечно. – в его глазах заплясал смех.

– Обойдёшься! – вспылила я.

Фёдор захохотал в голос, чем разозлил меня ещё сильнее.

Я в последний раз махнула кулаком, поняла, что это не имеет на инспектора никакого воздействия и пошла к озеру. Фёдор, разумеется, пошёл со мной. Мы спустились к воде, сняли обувь и пошли вдоль берега по границе воды и суши. Налетели комары, но практически сразу отступили. Я немного удивилась, но не стала придавать этому особого значения.

– Сюда бы в поход. С палатками. – мечтательно произнёс Фёдор. – Только отойти подальше от города, куда-нибудь вооон туда. – Показал он на противоположный берег.

– Идти замучаешься. – проворчала я.

– Давай сходим?

Я остановилась.

– Вдвоём?

Фёдор смутился.

– Ну почему вдвоём? Возьмём с собой Анну с Константином, Рыжего, если появится.

– Ты всё-таки дал ему имя?

– Он ночует со мной, конечно, дал. Не могу же я спать в одной постели с тем, чьего имени не знаю.

Я засмеялась.

– Заберёшь его с собой в столицу?

Жрановский промолчал. Мы шли вдоль берега, от кафе и до заката. Каждый из нас погрузился в свои мысли. Когда небо окрасилось в золото, мы остановились, молча и завороженно. Ни один звук не нарушил торжественного молчания природы.