Текст книги "По следам лунного затмения"

«Это последняя книга, которую я позволила им изуродовать обложкой! – заверила Ляля. – Больше они от меня ничего не получат, ни единой рукописи! Да, каюсь, я обещала им выслать еще, но только в том случае, если они будут вести себя хорошо. Ну, ты видишь, как они выполняют это условие!»

Шестую главу Лара писала самостоятельно от начала до конца. В ней не предполагалось никаких светских обедов, экскурсий и томных бесед с переливанием из пустого в порожнее, только расследование странного происшествия в замке. А такое ответственное дело Ляле поручать было никак нельзя.

«Скажу, что увлеклась и никак не могла остановиться. Да она и сама вроде бы знает, что расследования и интрига – не ее конек. У нас в предыдущих главах и так было слишком много прогулок, пора переходить к действию, подбросить еще подозрительных обстоятельств».

«Ох, сестра! – отозвалась Ляля на эту главу. – Всё это, конечно, замечательно, но… мне-то даже и слово вставить негде! Как я должна это дополнять? Я старалась, но… добавила всего пару фраз».

«Да, а что ж ты сестре не даешь высказаться?» – вторила ей мама.

И Ларе вновь стало стыдно. «Ну, на что это похоже: сначала взять Лялю к себе в соавторы, а потом ломать голову, как бы так устроить, чтобы ее текста поменьше было? И предыдущие главы она всё же не так сильно испортила, как я боялась, после моей редактуры ее текст выглядит вполне сносно, можно читать… И, пожалуй, если в детективе будет еще что-то, помимо расследования, то это очень даже неплохо, произведение станет атмосфернее…»

«И веселее… ведь и впрямь вдвоем веселее?»

«Ну да. Величественные замки, скачущие по накрахмаленным полям для гольфа – обхохочешься! Чем-то Ляля удивит меня в следующий раз?»

«Ладно, прицепилась к этому замку… Как бы самой не оплошать!»

«А что? Вполне возможно, вполне… «С кем поведешься – от того и наберешься» – слышала про такой эффект?»

«Нет, все-таки я к Ляле несправедлива. Я чересчур уж пристрастна. А всё потому, что я единоличница, и даже в самом страшном сне мне не могло присниться, что в моей книге будут хозяйничать еще какие-то люди. Но Ляля, надо признать, довольно деликатно себя ведет. Я бы на ее месте, наверное, уже не выдержала, если бы меня так откровенно оттесняли на второй план…»

«А я бы и не стала навязываться ни к кому в соавторы, начнем с этого. Она напрашивалась, потому что ей это гораздо нужнее, чем мне!»

«Ну вот, в кои-то веки появилась у меня подруга, а я…»

«Всё! Ладно! Я буду стараться оставлять для Ляли эпизоды к каждой главе, а потом редактировать написанное ею, и больше мы не поднимаем эту тему».

Глава 9

По ходу действия возникало много загадок, над которыми Лара потом ломала голову, хотя сама же и придумывала эти загадки. Например, прежде чем первая жертва упала в колодец, слышался странный металлический лязг. Что бы это могло быть?

От Ляли трудно было ожидать помощи, но всё же в седьмой главе она сделала то, что надолго примирило Лару с ее присутствием в книге. Она придумала поэтессу Элуаль.

В этой главе намечался званый обед с множеством гостей, и Ляле было где разгуляться. Лара, испытывая угрызения совести за свою попытку вытеснить подругу из книги, предложила ей придумать и ввести нескольких новых персонажей – ведь на званом обеде наверняка были еще какие-то люди, кроме раз и навсегда обозначенного круга подозреваемых.

И Ляля расстаралась. Так на страницах книги появилась деловая, практичная и ничем не примечательная, кроме своей фамилии, журналистка Виолетта Сумбур. Разумеется, все кругом удивлялись, отчего у нее такая фамилия – ведь сама-то журналистка, казалось бы, олицетворяет собой порядок и логику, – но кроме этого вопиющего противоречия не обнаружилось ничего, достойного внимания.

Потом появился еще один молодой художник, рыжий шотландец по имени Дункан Макферсон, которого все кругом называли «золотым мальчиком» отнюдь не только из-за цвета волос. Ляля добросовестно расписала всю его биографию и генеалогию чуть ли не до пятого колена, и выяснилось, что у Дункана очень богатый и влиятельный отец, который не жалел никаких денег, только бы его сыновья получили самое лучшее художественное образование, оплачивал им персональные выставки, рекламные турне вокруг света, и всё прочее, о чем мог бы мечтать амбициозный молодой живописец. Все завидовали Дункану, включая, очевидно, и саму Лялю – уж очень колоритно расписывала она несомненные преимущества, которые дает ребенку наличие богатого родителя.

Только одна печаль омрачала сердце баловня судьбы Дункана Макферсона, как уверяла Ляля. Был у него старший брат, и злые языки поговаривали, что братец-то талантливее самого Дункана. Ну, а может, просто папа любит его больше, и больше денег вкладывает в его развитие? Поди тут разберись! Как бы то ни было, а братец Эдмунд набирает обороты и, того и гляди, захватит весь мир. Этого просто нельзя допустить!

Ляля, видимо, решила взять реванш за прошлую главу. Рассказ о щедро проспонсированном богатым папашей жизненном пути братьев Макферсон занял не меньше десятка страниц. Лара недоумевала, к чему столько подробностей о персонажах, которые, кажется, никак и не вписываются в основное действие… но затем на сцене появилась поэтесса Элуаль, грозящая стать не менее стихийной и непредсказуемой, чем Петька Тушканов, – и тут же перетянула всё внимание на себя.

Ляля описала только внешность героини: «дитя цветов», в свободно ниспадающих одеждах, с обручем на голове; взгляд отсутствующий, как будто девушка непрестанно внимает «музыке сфер». До самого конца главы Элуаль лишь молча поглощала изысканные яства, которые подавали к обеду (блюда с самыми экзотическими названиями, разумеется – с Лялей иначе и быть не могло), и не принимала участия в беседах, что велись за столом слева и справа от нее, но Ларе почему-то хотелось, чтобы она заговорила. Наверняка ей есть о чем рассказать!

«Слушай, сестра, я понятия не имею, откуда взялась эта чокнутая! – написала Ляля в письме, сопровождающем главу. – Зачем она вылезла? Ну, можешь прибить ее, если мешает, мне не жалко. На кой она нужна вообще?»

«Ну уж нет! – возмущенно подумала Лара. – В кои-то веки от Ляли пришло что-то живое, и – «прибить»?»

Не доверяя, впрочем, своим ощущениям, она зачитала присланный Лялей текст маме. И мама с появлением поэтессы Элуаль заметно оживилась.

– Интересная девушка, – сказала она. – Только почему про нее так мало написано?

– Будет больше, – заверила ее Лара.

– Вот, давай. А то Петьку куда-то спровадили, мне же скучно без него!

Петьку Тушканова Ляля ловко отшила еще во второй главе – раздражал он ее, – но Лара была уверена, что он так легко не сдастся, и еще вернется непременно. Может быть, даже в Новой Зеландии неожиданно объявится, выскочит, как чертик из коробочки. И хорошо бы, а то и впрямь без него скучно…

Чтобы разговорить молчаливую, живущую в своем мире поэтессу Элуаль, потребовалось вывести ее к пруду с золотыми рыбками, где как раз после обеда героиня Анжела читала книжку, сидя на скамеечке. Элуаль подошла к отделанному мраморной плиткой бортику бассейна и, глядя на бойкую рыбешку, которая подплыла к самой поверхности, вдруг разразилась странными стихами, похожими скорее на предсказание:

Послушай-ка меня: остерегайся

Бродить, мой друг, вблизи открытых ям.

Там дух живет, чье имя – Неизвестность,

И вмиг тебя утянет он на дно,

Где дело за расправою не станет.

Не слушай песен ты его зазывных,

И, как бы ни был голос его сладок,

Не верь его речам… Не верь… Не верь…

Произнеся заключительное «не верь», Элуаль сильно зашаталась, и, наверное, рухнула бы в бассейн, если бы Анжела, отбросив книгу и вскочив со скамейки, не удержала ее, крепко схватив за пояс. Вместо благодарности Элуаль резко повернулась к ней и смерила пренебрежительным взглядом.

«Я всё сказала, всё, оставь меня, – изрекла она, не способная, очевидно, изъясняться на прозаическом языке. – Не докучай вопросами, уйди!»

Но Анжела не могла удержаться от вопросов; она мало что поняла из предсказания Элуаль, и ей стало любопытно.

«О ком вы сейчас говорили? – осведомилась она. – О каком-то конкретном человеке… или?..»

Элуаль пришла в гнев от ее недогадливости, и разразилась новыми стихами:

Про любопытство говорят недаром,

Что именно оно сгубило кошку.

Тебе не надо встречи с ней искать,

Или узнать пытаться ее имя.

Когда поступишь так, собой пополнишь

Сонм привидений, что вздыхает тяжко.

Коль жизнью дорожишь, будь осторожна,

Разгадки тайны лучше не ищи!

«Ее? – удивилась Анжела, чувствуя, что ей становится не по себе. – Так это «она»?»

«И да, и нет, и будет всё, что хочешь, – еще более загадочно отвечала поэтесса Элуаль, отводя взгляд и снова обращаясь к рыбам. – Но это только кажется тебе…»

В этот миг у бассейна некстати появился юный племянник владельца замка и, остановившись поодаль, как будто робея, молча воззрился на эксцентричную гостью.

«А почему вы разговариваете с рыбами?» – не выдержав, спросил он наконец.

«Потому что здесь больше нет ничего живого! – в глухом отчаянии сказала Элуаль. – Я же чувствую…»

И, не говоря более ни слова, не глядя ни на кого, поэтесса Элуаль побрела по тропинке прочь, оставив Анжелу и мальчика в недоумении.

А заодно и Лару. Лару она тоже сумела удивить.

Глава 10

«Гаммы на расстроенном клавесине». До того, как это название пришло ей в голову, Лара готова согласиться на Лялин вариант с «Балдой», но теперь… никаких сомнений – книга должна называться именно так. Ляля, конечно, может воспротивиться, поэтому стоит подчеркнуть, что «идея пришла откуда-то оттуда». Имеет же Ляля уважение к идеям, пришедшим «оттуда»?

«Да уж, слишком много Ляле испытаний за один день, – подумала Лара. – И, пожалуй, новое название померкнет на фоне поэтессы Элуаль, которую Ляля же и придумала, но заговорила она почему-то именно у меня…»

«Хм-м… а знаешь, я ведь тоже так и представляла, что дурочка Элуаль может изъясняться лишь стихами, и никак иначе, – отозвалась Ляля, получив от Лары главу с предсказаниями поэтессы и сопроводительное письмо. – Телепатия! Вот не хотелось мне, чтобы она раскрывала рот… и не зря, как выяснилось. Мрак! Жуть! Вот и думай теперь, что всё это значит. Почему она обращалась к рыбам, как ты думаешь? Какая-то логика должна во всём этом быть. Может, она страдает приступами лунатизма, бродила ночью по замку и заметила что-то подозрительное? Хотя она и без лунатизма в перманентном трансе находится, судя по всему. Вот же чокнутая!

Слушай, а я ведь вспомнила, где уже видела такую. Это Сивилла Трелони из «Гарри Поттера». Она знаменита тем, что вечно какие-то роковые смерти пророчит, но ее предсказания практически никогда не сбываются.

Что, так будет и с Элуаль? Или все-таки она попала в точку в этот раз? Но как это вообще возможно… что она может знать? Что эта сумасшедшая лунатичка может знать?

О! Мне тут идея в голову пришла, которую вполне можно расценивать как научное открытие! Спорим, что прежде никто до этого не додумывался? Оцени, как звучит: «рассеянность – это парадоксальная форма наблюдательности». Да, именно так.

И, думаю, поэтессу Элуаль многие недооценивают, не принимают всерьез именно потому, что она вроде как ничего не видит и не замечает, ходит в этом своем трансе да бормочет безумные стихи… но она-то и впрямь фиксирует всё увиденное, даже не осознавая этого, а потом оно выходит из ее подсознания в виде стихотворных предсказаний. Многие не считаются с присутствием Элуаль, и продолжают творить свои темные делишки при ней, как если бы никого рядом не было, и даже не подозревают, сколь многое она знает на самом деле, и сколь многое могла бы рассказать… Элуаль – очень опасный свидетель, и я не удивлюсь, если ее пришьют в конце-то концов… Хотя, скорее всего, нет. Дурочкам везет, знаешь ли! Окажись на ее месте нормальный человек в более или менее здравом уме, его давно бы уже прихлопнули… ну, а ей хоть бы что!

Думаю, вся информация, полученная из внешнего мира, крепко сидит у нее в подсознании, и начинает неожиданно выходить наружу лишь при столкновении с чем-то, что вызывает у нее ассоциации с увиденным или услышанным. Вот поэтому Элуаль и выдала свои «предсказания», глядя на золотых рыбок, резвящихся в пруду. Остается только понять, о чем именно они ей напомнили. И вообще, почему именно рыбы?

Название «Гаммы на расстроенном клавесине» очень красивое и поэтичное, спору нет. Только оно не очень-то отражает суть происходящего, ты не находишь? При чем тут клавесин вообще? Это всего лишь один из инструментов, там еще есть. Не сошелся свет клином на нем! И почему он расстроен? Клавесин как клавесин, в этой истории папаша придурок, а клавесин как раз в порядке!

Впрочем, ладно, это всё можно и потом обсудить… Сестра, у меня появился новый повод для гордости! Как ты знаешь, роман «Настоящая парижская любовь» недавно выпорхнул в большой мир, и уже стали появляться первые отзывы. И… о, что это за отзывы! Настоящий артиллерийский обстрел! Ну, думаю, раз сразу такое противодействие включилось, такие мощные силы брошены на борьбу со мной – значит, точно я стоящую книгу написала, можно даже не сомневаться! Вот, пройди по ссылке, прочитай и скажи, что ты об этом думаешь.

P.S. Я зашла в профиль этой особы, чтобы узнать, кто она вообще такая, и увидела, что она, в числе прочего, любительница аниме. Что ж, это о многом говорит. Да хотя бы о ее уровне развития! Еще больше горжусь. Буду теперь всем говорить, что мною можно пугать маленьких самурайчиков!»

Лара щелкнула по ссылке, и попала в чей-то блог, где обсуждали недавно прочитанные книги.

«А мне тут захотелось почитать чего-нибудь свеженького, и я, на свою голову, выбрала «Настоящую парижскую любовь» писательницы Ляли Крысинской, о которой я прежде и не слыхивала, – написала одна из участниц беседы. – В аннотации написано, что это «увлекательный приключенческий роман», по факту в книге не происходит ровным счетом ничего интересного, а ведь я уже на семидесятой странице!»

«Ну и зачем ты мучаешься, если неинтересно? – осведомилась хозяйка блога. – Брось ее, да и всё!»

«Да пунктик у меня: если уж взялась, надо домучить до конца, отозвалась читательница. – Но в этот раз я, возможно, и изменю этому правилу. Уж очень тяжко идет!»

«Ну слава богу, я не одна такая! – подумала Лара. – Всё в порядке с моим восприятием. Другие так же воспринимают ее».

Она написала Ляле несколько слов в утешение: «Как это редко бывает, чтобы книга и читатель полностью совпали! Своего читателя дождаться еще надо!»

«Нет, мне интересно, эта дочитает или нет, – ядовито заметила Ляля. – Боюсь, как бы воспаление мозга у нее не случилось! Вот что бывает, когда берешься за книги, которые откровенно тебе не по зубам. Ты еще не знаешь, куда ты попал, мой маленький самурайчик!»

Ляля напряженно следила за новостями в этом блоге и, когда появился новый комментарий от читательницы, триумфально представила его Ларе:

«Вот, полюбуйся, сестра. Дочитала. Она дочитала! И выжила. Йо-хо-хо! Я даже немного разочарована».

«…В первый раз вижу такое сочетание, – было написано в комментарии, – куча сведений из истории с географией, будто я справочник какой читаю, огромное количество сносок, и потрясающе наивные диалоги. А главный герой – типичный… ну, как называется мужской вариант Мэри-сью? Марти? Ох, и носит же таких земля… И самый умный-то он, и сложен, как бог, посматривает на всех свысока, и всё ему нипочем: в огне не горит, дескать, в воде не тонет, боли не чувствует… Я, неожиданно для себя, даже обрадовалась, когда его похитили. Но и в этом случае он и ухом не повел. Любые пытки и издевательства сносил с легкой презрительной усмешкой на губах. И автор его вытащил в конце, разумеется. Всё было тошнотворно предсказуемо».

«Вот видишь, сестра, какие эти самурайчики злобные! – не унималась Ляля. – Это же надо: радоваться, когда с человеком, который совсем ничего плохого тебе не сделал, случилась беда, да еще и откровенно в этом признаваться… Высокие моральные качества, ничего не скажешь!»

«Ну, как ничего плохого не сделал? – подумала Лара. – Времени много отнял. Неоправданно много времени!»

«Ладно, что это я? Надо бы поддержать ее как-то. Мне-то хорошо: и в финал вышла, и никто меня особо не мусолит… а вот Ляля…»

«Ох, скоро меня издадут, и тоже получу на орехи, – написала она Ляле, – без этого уж не обойдется, думаю. Буду морально готовиться заранее. А ты не обращай на критиков внимания, сестра. Мало ли что они там еще напишут!»

«Да я не обращаю, – отмахнулась Ляля. – Это я так. Спасибо за поддержку, сестра! Но если бы я обращала на них внимание, то давно бы уже всё забросила, а это никуда не годится. И ты давай не вздумай настраиваться на неудачу заранее. Не вздумай!

От критиков на самом деле огромная польза. Они вдохновляют и подстегивают. Вот и сегодня, вместо того чтобы погрузиться в уныние, как, несомненно, сделала бы на моем месте какая-нибудь слабенькая личность, я хорошенько разозлилась и сочинила замечательный стишок как ответ всем критикам – прошлым, настоящим и будущим. Вот послушай:

Побольше правил нарушай

И ничего не бойся.

А о критиках вообще

Ты не беспокойся.

И на Солнце пятна есть,

Их на нем вообще не счесть.

Ну и что? Оно же светит,

Вот и мы будем светить!

Светить будем назло всем,

Я не вижу здесь проблем.

Не бывает лишних тем!

И всегда найдутся те,

Кому это надо.

Знаешь что? Я думаю этот стишок распечатать и на самое видное место прилепить. Как только прочла очередной ругательный отзыв в интернете – хоп! – бросила взгляд на стену, и мигом осознала, кто ты есть, и куда следует идти всем этим критикам. Вот. И тебе советую поступить так же».

Глава 11

Ларе снился сон, в котором она шла вдоль берега моря, а потом решила забрести в воду. И дальше она шла уже по колено в воде. «Да что же это за море такое? – удивлялась она во сне. – Ни тебе глубины, ни волн, так и норовящих утянуть и не вернуть, ну…»

И тут она обнаружила, что не может идти дальше. Как будто возникла перед ней стена, прозрачная и невидимая, но непреодолимая. Лара метнулась сначала в одну сторону, затем в другую, ища хоть какую-то лазейку. Но всё было напрасно. Дальше ее не пускали.

Проснувшись, она подумала: «Вот об этом обязательно надо написать Ляле. Возможно, этот сон связан с конкурсом. Тогда его следовало бы истолковать так: хотя до сих пор всё шло легко и гладко, дальше я вряд ли продвинусь. Есть какой-то блок, препятствие, внешнее или внутреннее. И мне его пока что не преодолеть».

Но Ляля, разумеется, считала иначе.

«Думаю, это значит, что искателям приключений море по колено! А что касается преграды – ты же ее не видела? Это намек на то, что ее на самом деле нет! Все препятствия только в твоей голове! Убери их – и смело иди вперед. Нам нужна только победа, «одна на всех, мы за ценой не постоим».

«Если бы всё было так просто! – отвечала Лара, которой к моменту получения Лялиного письма уже было о чем рассказать. – Но ты права. Сегодня как раз и выяснилось, что я в глубине души не особенно-то верю в успех.

А произошло это так. Позвонила мне моя неофициальная начальница, которую я прозвала генеральшей. Время от времени она подбрасывает мне заказы на проектирование. Так вот, она и говорит:

– Не хочешь ли ты помочь одной девушке дипломный проект сделать? Сколько заплатит – не знаю, но заплатит, думаю. Я сначала в проектный хотела отдать, но там всем некогда. Так что вся надежда на тебя!

– Но мне тоже некогда! – попыталась отбиться я. – А совсем скоро будет еще больше некогда!

– Да ну? Что это ты там такое надумала? Рожать, поди, собралась? А? Ну признавайся, ты рожать собралась?

– Вовсе нет, – мне стало смешно. Но мне не хотелось ей рассказывать ни о чем, да и вряд ли причина для отказа от работы будет сочтена уважительной.

– А что тогда? В больницу собираешься ложиться?

– Да нет же!

– Тогда не морочь мне голову! Твое счастье, ты не знаешь, что такое настоящая тяжелая трудовая жизнь. Вот как у моей тетушки, например. Она всю жизнь пахала, как проклятая, на трех работах, и умерла во цвете лет. Ты же вообще, по-моему, работать не хочешь, а хочешь, чтобы на тебя деньги прямо с неба сыпались просто так! Подумай еще. Ты просто не подумала. Я надеюсь, ты примешь все-таки здравомыслящее решение, – с этими словами генеральша повесила трубку.

В этот момент мне, как никогда раньше, захотелось выиграть конкурс. Занять первое место и получить главный денежный приз. Это позволило бы мне несколько лет посвятить написанию книг, не особенно заморачиваясь по поводу будущего. Но ведь это, действительно, как золотой дождь с неба, и нет никакой гарантии, что он прольется. А тут реальный заработок предлагают. Да, работа неинтересная, даже негритянская, мне будет очень трудно на ней сосредоточиться, и придется себя заставлять, но… это же синица в руках. В общем, взвесив все «за» и «против», я набрала номер генеральши.

– Ага, я так и знала, что ты одумаешься! – возликовала она. – Молодец! Вот это совсем другое дело!

– Только… времени-то мало осталось, – решила я по возможности снять с себя ответственность. – И мне, пожалуй, халтурить придется.

– Конечно, халтурь! Конечно! Все так делают! К тому же там и разрабатывать особо ничего не надо, шлепай да шлепай. Проект несложный, это просто какая-то общага. Обычная четырехугольная коробка с окнами, сарай сараем, любой бы справился с ним, и ты справишься, думаю.

Вот еще что, оказывается! Я совсем приуныла. Ладно бы хоть проект интересный был…

– Ну так что? Заедешь сегодня ко мне? Я тебе все материалы передам. Времени мало, да, так что пора приступать к работе!

И вот теперь я сижу со всеми материалами для разработки диплома на руках, и понятия не имею, как это получилось, что я его взяла.

При встрече я всё же не удержалась, сказала генеральше, что скоро еду в Москву, не упоминая, впрочем, с какой целью.

– Ах, как я люблю шататься по Москве! – мечтательно воскликнула генеральша. И снова за свое: – А ты туда лечиться едешь?

Так уж хорошо я выгляжу, видимо.

Я увидела на стене в комнате генеральши какой-то диплом и подошла, чтобы лучше рассмотреть его. С недавних пор меня такие вещи живо интересуют.

– Ах, это! – сказала генеральша с некоторой неприязнью. – Участвовала я как-то в архитектурном конкурсе, и мой проект занял там третье место. Ну, название-то громкое – «Архитектурная премия», фу-ты ну-ты, а приз – крошечный декоративный водопадик за три тысячи! Самое ценное во всех этих конкурсах – пьянка. А на пьянку-то меня как раз и не пригласили, – подумав, – Нет, всё-таки пригласили, но обманули: сказали, что мероприятие будет проходить в Доме культуры «Строитель». Я притащилась туда – и что? Ничего. А потом выяснилось, на самом деле церемония проходила в Доме Строителя! Вот так меня обманули, и не стыдно им? – еще немного подумав, – А может, это я и сама всё перепутала…

Надо сказать, что материалы для дипломного проекта мы искали битый час, поскольку генеральша забыла, в какую папку на компьютере закинула все эти файлы. Оказалось, что они вообще на флэшке, которая ни в какую не желала отображаться в списке подключенных устройств.

Приложив некоторое усилие, флэшку я успешно реанимировала, и на ней обнаружилось искомое. Генеральша объявила, что я гений, а раз так, то и дипломный проект мне покажется проще пареной репы, не о чем и беспокоиться.

– Все-таки хорошо, когда к делу привлекаются правильные люди, – заключила она. – И в астрологическом прогнозе сегодня передавали, что Овны должны держаться друг друга, по крайней мере на этой неделе.

Вот зря я ей не сказала, что у меня роман с Петькой Тушкановым! Она бы подумала, правда, что я спятила, но и ладно, пусть себе думает, что хочет».

«Ах, сестра! – отозвалась Ляля. – Искренне и горячо сочувствую тебе по поводу самоуправства начальства. Да, тут уж без главного приза не обойтись, это точно! Но это как раз и есть тот золотой дождь с неба, который так осуждала генеральша. Ничего, вот выиграешь, так сразу и пошлешь генеральшу далеко и надолго.

Слушай, а она прозорлива-то как! Написание книги часто метафорически сравнивается с рождением ребенка. Ты ей, главное, не говори, что у будущего малыша ожидаются не в меру сильные криминальные наклонности, а то я боюсь, что она не только может подумать что-то не то о твоем умственном здоровье, как бы ее вообще удар не хватил!

Давай, разделывайся с этим дипломом поскорее – и снова за работу! У нас так-то сроки тоже поджимают…»

«Что ж, проект действительно скучный, но не сложный, и я рассчитываю разделаться с ним еще до поездки в Москву, – написала Лара. – Жду ее с нетерпением. Ты не поверишь, но я почти не выезжала за пределы города с тех пор, как мне исполнилось девять, разве только в городе детства побывала пару раз… И вот теперь мне предстоит настоящее путешествие на поезде!

Вчера по телевизору была передача, в которой как раз обсуждали литературные премии. Удивительно, как и передачи «под стать» попадаются, да? Так вот, один из участников дискуссии сказал, что если автор моложе тридцати лет, и ему вдруг присуждают премию, то в этом нет ничего хорошего. Молодого, неоперившегося автора награда вполне может и погубить.

Возможно, имелся в виду тот феномен, что многие молодые авторы, получив премию, так и не написали больше ничего. Но, может быть, они просто сами по себе «авторы одной книги», что называется, и выигрыш тут вовсе и ни при чем? Но явление такое существует, да, об этом я читала…

Я нашла в сети информацию о своих конкурентах по списку финалистов. У некоторых даже отрывки из конкурсных произведений удалось разыскать. Пытаюсь определить, кто займет призовые места, и есть ли у меня вообще шансы. Чем больше я об этом размышляю, тем сильнее моя уверенность в своей возможной победе, хотя, казалось бы, должно быть наоборот. Но я рада, что уверенность растет. Это залог успеха».

«Мне нравится твой настрой, сестра! – отвечала Ляля. – Так и надо!

Почему премии так странно влияют на писателей? Ну… может быть, всё дело в том, что там, на Олимпе, всё совсем не так радужно и гармонично, как представляется, пока ты эти вершины штурмуешь? Вероятно, они думали, что вот, достигнут вершин, и тогда можно будет расслабиться? А тут оказалось, что это далеко не конец, и не предел, и дальше еще надо куда-то ползти, еще что-то штурмовать…Ох-хо-хо! Но ты знаешь, что я думаю по этому поводу: звезду словить бояться – Млечного Пути не видать. И всё! Так что отставить сомнения!

Как говорится: «Если нам хотя бы второе место не дадут – жюри точно купленное!»

«Да чего там второе? Мелковато будет! Первое и только первое! – отвечала Лара. – Раз уж «отставить сомнения», то на всю катушку!

Но если серьезно, я волнуюсь. Что я буду делать, если меня вдруг вызовут на сцену? А если там вообще будет пьедестал, как у чемпионов, и на него потребуется «восходить»? Или, что совсем уж невозможно представить, надо будет толкать ответную речь? Я стараюсь не думать обо всём этом, конечно, и даже взяла с собой валерьянки на всякий случай, чтобы хотя бы во время церемонии быть спокойной, как удав.

Ну, а с другой стороны, не выиграть было бы разочаровательно, так и останусь недопризнанной… Все-таки хорошо, что я взяла дипломный проект в разработку, это как-то приземляет. Уже почти закончила его, до отъезда успею отдать генеральше точно. А еще, чтобы отвлечься от волнений, подбираю наряд для церемонии. Разумеется, я не собираюсь разодеваться в пух и прах, это было бы слишком самонадеянно, во-первых, и мироздание наверняка отреагирует на такую самоуверенность обескураживающим поворотом сюжета. Ну, а во-вторых, никакого «пуха и праха» в моем гардеробе отродясь не водилось.

Я пока что остановила свой выбор на голубой блузке, которая зарекомендовала себя как «счастливая», и почти новых брюках, еще не отметившихся ничем. И пиджак! Конечно же, нужно подобрать пиджак, чтобы подходил по цвету, и я не была похожа на вырядившуюся по случаю провинциалку, которая совершенно не умеет сочетать оттенки. Возможно, придется одолжить пиджак у Веры…»

«Сестра! – незамедлительно отозвалась Ляля. – Читать про твои сборы забавно, но… Тебе не кажется, что они слишком уж напоминают древнюю формулу: «Что-то новое, что-то старое, что-то чужое, что-то голубое»?

Хотя… ну, а что, в самом деле? В первый раз в жизни едешь в большой город, да еще на такое мероприятие, где публика соберется отборная, интеллигентная… Всё может быть, всё может быть!

Но уж если я говорю «отставить сомнения», это значит, отставить их, и точка! Ни о каком «недопризнании» не может идти и речи! Выход в финал – это уже победа, и список финалистов – это как палата пэров. «Первые среди равных». Ну, а если речь зайдет о чем-то большем – прекрасно! Просто прекрасно!

Разволноваться и всё испортить – нет, это не к нам. Принять с достоинством заслуженные почести – вот это уже ближе. О чем волноваться, если всё идет, как должно? Понадобится взойти на пьедестал – взойдешь, понадобится толкнуть речь – толкнешь, понадобится разглядеть и сцапать перспективного издателя – сцапаешь. И это только начало! Не забывай, это только начало! В следующем году нам штурмовать «Млечный Путь» вместе!

А теперь езжай и победи их всех. Помни, нам нужна только победа! Одна на всех… ну, ты в курсе, да? Давай, я в тебя верю».

ЧАСТЬ 3

По волнам они плыли и ночи и дни,

И едва лишь темнел небосклон,

Пели тихую лунную песню они,

Слыша гонга далекого звон:

"Как приятно нам плыть в тишине при луне

К неизвестной, прекрасной, далекой стране.

Тихо бьется вода о борта решета,

И такая кругом красота!.."

Эдвард Лир. В страну Джамблей

Глава 1

Боковые места плацкартного вагона таят в себе определенные преимущества. В основном купе может расположиться сколь угодно шумный квартет, но он, по крайней мере, не имеет к тебе отношения. Можно уткнуться в окно с видом разочаровавшегося в жизни мизантропа – и с тобой никто не заговорит.

Впрочем, Ларе не нужно было «делать вид». Именно так она себя и ощущала. Хмуро глядя в окно, она усердно подбирала слова для будущего письма к Ляле, чтобы описать ей свое бескрайнее разочарование – такое же бескрайнее, как простирающийся за окном унылый ландшафт, обильно засыпанный непрошенным и нежданным июньским снегом. Виданное ли дело – снег в июне! И ведь ничто не предвещало…

«Поразительно, как погода и пейзаж за окном вторят моему внутреннему состоянию, – отрешенно думала Лара. – Когда я ехала в Москву, ярко светило солнце, и, глядя в окно, я отмечала уйму удивительных вещей, и на душе было легко, и попутчики казались веселыми и жизнерадостными. Теперь же создается впечатление, что от Москвы до самой Сибири нет ничего, кроме этих тяжелых снеговых туч, неба безрадостного свинцового оттенка и, разумеется, снега, который, вполне вероятно, воцарился здесь навечно. А попутчики… да я не знаю ничего о них. Не интересовалась. Молчат – и хорошо. Может, у них тоже снег на душе».