Текст книги "По следам лунного затмения"

«Надо взять себя в руки. Чего я, собственно, так расстроилась? Подумаешь, не выиграла».

«И почему я вообразила, будто выход в финал – это только начало, начало чего-то большого и сказочного? Решила, что теперь-то я знаю свой жизненный сценарий. Думала, что раз уж случилось такое чудо, то это не просто так, и что история наверняка будет иметь захватывающее продолжение, а не повиснет куцым обрывком, как не доведенная до логического конца многообещающая сюжетная линия в романе неоперившегося автора».

«Ну… может быть, я свой сценарий не до конца еще понимаю? А он не так прост и прямолинеен, как мне мнилось поначалу. Да и книге моей, если подумать, тоже всё было непросто. Как это Ляля назвала – «марш обреченных». Сокровища ускользнули в самый последний момент, когда казалось, что они уже почти в руках у героев… Как в той песенке поется: «И вот, когда вы в двух шагах от груды сказочных богатств, он говорит вам: «Бог подаст!» – хитрый шанс!»

Чтобы скрасить однообразие пейзажа и отвлечься от невеселых мыслей, Лара раскрыла взятый в дорогу детектив и попыталась погрузиться в чтение. Но мысли упорно продолжали возвращаться к прошедшей церемонии. Тогда Лара достала свой «путевой дневник» – маленькую зеленую книжечку. Надо бы записать свои впечатления от поездки, пока они свежие, да как можно подробнее, не растеряв ни одного эпизода, даже, на первый взгляд, малозначимого.

«Буду перечитывать на старости лет, – подумала она. – Все-таки это чудо, которое вряд ли когда-нибудь повторится. Но, по крайней мере, мне будет что вспомнить».

Уютный номер в гостинице, из окна которого видна Останкинская телебашня. Экскурсия в душном микроавтобусе со сломанным кондиционером. Велеречивый экскурсовод, которого никто не слушал, потому что финалисты знакомились, фотографировались, оживленно общались и опять фотографировались. Последний час перед церемонией, когда финалисты собрались в вестибюле гостиницы, и самый коммерчески успешный из авторов, Виталий Краснобаев, учил всех собравшихся, как правильно обращаться с издателями. К сожалению, для новичков эти советы были бесполезны, но всё равно – интересно послушать.

«…И как же все удивлялись, когда я представлялась: «Ларус Корелини»! Все говорили мне, что думали, будто это мальчишка. А один из номинантов на Гран-При, похожий на профессора очкарик, долго буравил меня взглядом, как будто привидение увидел, а потом воскликнул: «Вот дурят нас, а?» Когда он успокоился то представился мне: «Лаврентий Занос». Забавно! Заинтересовался, когда узнал, что мой роман о поисках сокровищ. Стал спрашивать, где можно почитать мою книгу, нет ли ее в интернете. А я сказала, что у меня есть сайт, который я сделала сама на бесплатном хостинге, и вот там можно почитать отрывок, а полный текст я в сеть не хочу выкладывать. Заноса мои слова, кажется, огорчили…

На церемонии было страшно. Реально страшно. Я представила, что меня сейчас объявят как лауреата, и тогда меня сразу парализует. Я не смогу выйти на сцену. Я упаду в обморок. Все услышат грохот от падения моего тела, и я опозорюсь на весь мир. Взмолилась, чтоб не вызвали. Пожалуйста, только не сегодня…

Вселенная вняла моим мольбам – меня не только не вызвали, даже не упомянули. Третье место выиграл автор с непримечательным именем Иван Петров, второе – Лаврентий Занос, а Гран-При забрала красивая, эффектная и уверенная Сара Разгулянс. Наверняка какая-нибудь «блатная». Уж очень складно говорила!

Я вышла из зала, где проходила церемония, двигаясь как будто на ватных ногах, и голова моя тоже была ватной. Я поняла, что так сроду ничего не выиграю, и направилась оплакивать свое сокрушительное поражение в атриум, в то время как все остальные наслаждались фуршетом…»

Закончив описывать церемонию, Лара вновь отрешенно уставилась в окно. Пейзаж не радовал. Снега слишком много. Чем дальше, тем больше. Как бы вернуться обратно, к теплу и свету? Вернуть себе то ощущение, которое озаряло душу до церемонии…

«Фотографии, – вспомнила Лара. – Ну, те, что с экскурсии. Вот уж где вдосталь солнца!»

Она достала из сумочки небольшую цифровую мыльницу и принялась листать фотографии. Английский паб, Александровский сад, фонтан «Дружба народов», Останкинская телебашня, нулевой километр…

Ну, а это… Лара так и замерла, не веря собственным глазам. Что это? На одной из фотографий, располагавшейся между нулевым километром и собором Василия Блаженного, запечатлелось темное-темное небо, на котором висел как будто диск Луны, сильно затемненный так, что оставалась лишь косая лунная улыбка.

«Но это же… лунное затмение! – в недоумении подумала Лара. – Что за мистика! И как вообще могла получиться такая фотография, да еще среди бела дня? На Красной Площади, похоже… Что я такого могла сфотографировать там, что получился такой вот эффект? Может, прожектор какой-нибудь? Были там прожекторы? Да нет, ну чепуха, нет…»

Сознание Лары, скептически настроенное ко всякого рода мистике, отчаянно пыталось подыскать научное объяснение для загадочного феномена. Увы, тщетно.

«Надо будет Ляле показать этот снимок сразу, как только приеду, – решила Лара. – Может быть, она что-то придумает».

На вокзале ее встретил папа, сразу же накинул ей на плечи теплое пальто, а затем они направились к автобусной остановке, и ноги их увязали в свежевыпавшем снеге, и ветер дул прямо в лица, зашвыривая новые и новые пригоршни снега – нежданный зимний десант, – и Лара вновь задумалась о том, что погода как нельзя лучше отражает ее внутреннее состояние.

– Я, наверное, меньше расстроилась бы, если бы просто не вышла в финал, – сказала она папе, когда они сели в автобус, отгородившись в тот же миг от снежной бури. – Жила бы себе как жила, да и всё. А сейчас непонятно… совершенно непонятно, что делать дальше.

– А может, даже и хорошо, что так получилось, – сказал папа. – Все говорят, чтобы ты не расстраивалась. Зато теперь ты будешь знать, как надо писать. И будешь писать еще лучше.

– Но я не знаю, в том-то и дело! – воскликнула Лара. – Про мою книгу не сказали ни слова за всё это время. Читали ли они ее вообще? Что думают о ней? Ведь почему-то же они ее включили в список номинантов! Значит, что-то в ней было? А вдруг это всё вообще какая-то ошибка? Вдруг меня с кем-то перепутали?

– Ну нет! – не согласился папа. – Так не бывает.

– Я же себя со стороны не вижу. Как я узнаю, что именно мне нужно улучшить и доработать, если никто не говорит?

Папа задумался.

– Но ведь, наверное, есть еще какие-то конкурсы? – предположил он. – Что, если книгу отправить еще куда-нибудь?

– Да… наверное, есть, – проговорила Лара.

«Надо будет спросить у Ляли. Она в этих конкурсных делах давно собаку съела».

Глава 2

Приехав домой, Лара почти сразу проверила электронную почту. Письмо от Ляли уже было здесь, оно терпеливо ожидало возвращения Лары.

«Как же все-таки это здорово, когда у тебя есть подруга, готовая разделить с тобой и сладость победы, и горечь поражения. Нет, серьезно, надо радоваться. Почему я не могу радоваться простым вещам, как все нормальные люди?»

«Вот ты и вернулась из дальней поездки, сестра моя! – писала Ляля. – Здравствуй! Как же мы с мамой тебя ждали! Ты даже представить себе не можешь, как я соскучилась!

И до чего же трудно было узнать результаты конкурса… Правда, прошли уже, наверное, целые сутки после церемонии, прежде чем в интернете появились наконец результаты. А вместе с ними на сайте «Млечного Пути» выложили и отрывки из произведений победителей. И мы с мамой такие… (Вот, я прикладываю фотографию, чтобы ты могла наглядно представить себе нашу с мамой реакцию на объявление результатов).

Ну ладно, не буду тебя сильно отвлекать с дороги, ты уж покушай там, хорошенько выспись, ну а потом я жду от тебя подробнейшего отчета о том, как всё было. Эта фотография – еще и намек на ту притчу о лягушках, помнишь? Не сдаваться! Ни в коем случае не сдаваться!»

Лара взглянула на приложенную к письму картинку, и невольно заулыбалась. На фото две лягушки с выпученными глазами цеплялись передними лапками за какой-то сучок, в то время как задние их лапки свободно висели в воздухе.

Последовать Лялиному совету – отдохнуть и выспаться, – не получилось, поскольку зазвонил телефон в коридоре, и это оказалась генеральша.

– Ну вот, ты приехала, отлично, – затараторила она. – Что ты думаешь? Проект надо будет доработать, консультанты замечания сделали. Да побыстрее, скоро защита!

«Ну вот, ничего не изменилось, всё, как и раньше, – сказала себе Лара. – Пора спускаться с небес на землю».

«И Ляля ждет, чтобы дальше роман писать. Надо, наверное, сказать ей, чтобы начинала работать над главой про выставку кошек в Лондоне. В конце концов, светские мероприятия – это ее епархия, а у меня хотя бы появится время войти в прежнюю колею».

«Что ж, кто-то с корабля на бал, а ты, сестра, сразу в работу, – написала Ляля. – Ну, и я уже начала трудиться над главой про выставку кошек. Собираю материал! Доказательство во вложенном файле.

Послушай, нам надо будет – еще не сейчас, но когда закончим работу над романом, – непременно надо будет жестко пройтись по всем главам с начала до конца и безжалостно посокращать все красивости, все длинные описания, ну ты понимаешь… Включить внутреннего строго критика и оставить лишь самое необходимое!

Я понимаю твое разочарование результатами конкурса, сестра, но, может быть, всё не так уж и безнадежно, еще и перевернется на нашей улице тележка с пряниками? Мы с мамой, правда, почитали отрывки из произведений победителей, выложенные на сайте… Мама сказала, что Сара Разгулянс – это то, что более или менее должно понравиться всем, и, наверное, члены жюри за нее одинаково ровно проголосовали, вот она и набрала больше прочих.

И, конечно, чем больше я всё это читаю, тем сильнее мне хочется прислать тебе для ознакомления отрывки из произведений, которые я сама на конкурс отправляла. Только вот не знаю, какие отрывки выбрать… Интересно, у победителей спрашивали, какие эпизоды из своих произведений они считают лучшими, самыми подходящими для того, чтобы их опубликовать на сайте, или выбирали, ориентируясь на свой вкус? Я, если бы меня попросили выбрать отрывок из своего, по правде говоря, пришла бы в замешательство. На чем остановиться? Как вообще можно выбирать, когда одно лучше другого?

(Ах, как я скромна, сестра! Впрочем, это у нас семейное…)

Думаю, я давно переросла средний уровень текстов, годных для выхода в финал «Млечного Пути». Ну, а что делать? Не буду же я специально «оглуплять» свои тексты, правда?

Твой возросший интерес к конкурсам горячо одобряю! Так и надо, разозлись хорошенько и покажи им всем! На одном «Млечном Пути» свет клином не сошелся. Хотя он, конечно же, самый жирный и вкусный из всех… Но и он никуда от нас не уйдет, будет же и следующий сезон, уже наш общий и, вполне вероятно, вдвоем мы сумеем сделать то, что тебе не удалось в одиночку.

Жду твой отчет о церемонии! Может быть, прочитаю я его, и тогда мне станет понятен более глубокий смысл происходящего. Ведь сценарий это, явно сценарий, финал «Млечного Пути» случился с тобой не просто так, и вряд ли только для того, чтобы ты писала этот отчет… возможно, есть и еще что-то, чего мы не видим? Думай, сестра, думай, вспоминай! Какие у тебя есть предположения? Что это может быть?»

«Действительно, – думала Лара, – какой смысл был выходить в финал конкурса, если всё равно ничего не выиграла, и в жизни ничего, по большому счету, не поменялось?»

«Наберу сейчас на компьютере отчет, и пошлю его Ляле. Вдруг у нее какие-то идеи появятся».

Тут взгляд зацепился за странные рассуждения Ляли о том, что в будущем совместный роман надо будет безжалостно посокращать.

«Это она о чем? – с невольным раздражением подумала Лара. – Что она там собралась сокращать? Разве она не понимает, что если и впрямь слить всю воду, убрать длинноты и подробные описания, то от ее текста вообще ничего не останется?»

«Ну, а чего она свои-то эпопеи не думает сокращать? Вот уж где можно порезвиться вовсю, и восемь томов ужать в один! Что, не думала она об этом?»

«Но да, если кто-то ей и скажет об уместности такого сокращения, то… не я это буду. Давайте это буду не я…»

Глава 3

Следующее письмо Ляля, скрупулезно ведущая статистику их переписки, озаглавила как «Юбилейное, 30-ое!», – и предложила отметить этот рубеж, синхронно выпив по чашечке кофе.

«И не забудь хотя бы мысленно чокнуться с экраном монитора! – добавила она. – Ну что же, я продолжаю трудиться над головой про выставку кошек.

Как ты думаешь, где лучше провести ее: в выставочном зале «Олимпия», или в этом… в Хрустальном дворце? Сама я склоняюсь к Хрустальному дворцу. Очень хорошо представляю себе, какие там роскошные интерьеры… Ну, если выставку посетит сама королева… И только представь, как это звучит: «Хрустальный дворец!» Можно так и первую часть книги озаглавить. Или хотя бы главу. Да у нас одними только названиями глав можно будет убивать конкурентов наповал!

Ты меня не поняла, сестра, вовсе я не собиралась ничего «резать да сокращать»! Более того, я готова расхохотаться в лицо всякому, кто предложит мне такое! А предложил, ты подумай, один мальчик у нас с работы, который почему-то вообразил, что имеет право совать нос не в свое дело. Он ошивался поблизости, когда я распечатывала на принтере очередную нашу главу, заглянул одним глазом в распечатку, и выступил с некоторой критической речью. Но это критик из тех, кому «полработы не показывают», я ему так и сказала. И любому так скажу, кто еще сунется!

Ух, наконец-то отчет о церемонии награждения! Отчет просто великолепный!

Но вот о чем мы еще не подумали: новое знакомство! А ведь это такое обширное поле для разработки и открытия самых невероятных новых возможностей, что мама не горюй!

Говоришь, Лаврентий Занос «Затмением» интересовался? Хорошо, очень хорошо. Потенциальный новый читатель, жаль будет упустить. Лаврентием зовут, опять же. Ты же обратила внимание, да – Лара и Лаврентий – как здорово сочетаются, а? Оба «увенчанные лаврами», и ведь не поспоришь. Ну, пока он более «увенчан», но у тебя еще всё впереди!

Отрывок из его романа «Виктор и Сильвия в темно-синем лесу» я прочитала на сайте, он очень динамичный и интригующий. Конечно, введя в повествование кота Баюна, Лаврентий Занос тотчас же снискал наши общие симпатии, как завзятых «кото-джентльменов». Вот если попросить у Заноса почитать эту книжку, как ты думаешь, он не откажет?

Ах, да, ты же не взяла его электронный адрес, наверное… Как жаль, как жаль! И никак теперь не узнаешь…»

«Хрустальный дворец – звучит просто сказочно, – рассеянно отозвалась Лара. – Доверяю твоему вкусу. Что же до Лаврентия Заноса…»

Тут она задумалась. В самом деле, а что? Он ведь действительно интересовался «Затмением». «Надо было предложить ему обменяться электронными адресами, – подумала Лара. – И почему мне это раньше не пришло в голову? Вот Ляля на моем месте точно не растерялась бы…»

Но как же она могла забыть!.. Была ведь еще рассылка от секретариата «Млечного Пути»… общая рассылка для всех финалистов, со множеством электронных адресов в одной строке… Найти бы только среди них Лаврентия Заноса! Кто знает, может быть, он проявил фантазию, придумывая себе логин, и попробуй догадайся…

Но нет, Лаврентий Занос был прост и буквален. L_Zanos – вот так обозначался его почтовый ящик в рассылке, и тут уж никаких сомнений, что попадешь по адресу. «И что теперь? – спросила себя Лара. – Взять и написать ему? Попросить почитать рукопись, а взамен предложить свою?»

«Самой инициировать общение? Ну нет!»

«Ну, а что в этом такого? Ляля когда-то так и написала «неизвестному Ларусу Корелини». Вообще неизвестному, и не побоялась же… А с Лаврентием Заносом я хотя бы знакома».

«Здравствуйте, Лаврентий! – так написала Лара. – Я прочитала отрывок из вашего романа «Виктор и Сильвия в темно-синем лесу», и очень он меня заинтересовал. Хотелось бы прочитать рукопись целиком, если это, конечно, возможно. Ну, а взамен я пришлю вам почитать рукопись моего романа «Дождемся лунного затмения».

С уважением, Лара (Ларус Корелини)».

Лара поднесла курсор к кнопке «Отправить», да так и застыла, не решаясь нажать. «Если бы мне еще полгода назад кто-нибудь сказал, что я буду такое делать, я бы ни за что не поверила. Как-то это вообще не в моем духе. Впрочем, еще не поздно отступить».

«А Ляля хотела бы, чтобы я отправила это письмо…»

Помедитировав немного на неотправленное пока письмо, Лара решительно нажала на кнопку «Отправить». Письмо послушно нырнуло из «Исходящих» в «Отправленные».

«Всё, отступать некуда. Ляля может мною гордиться. Сейчас я похвастаюсь ей успешным преодолением своих комплексов! Впрочем, она ведь даже и не знает, что у меня были какие-то комплексы. Но я похвастаюсь всё равно! Она, вероятно, всё же догадывается, что инициативу для меня проявлять непросто».

Ответ от Заноса пришел тем же вечером. Письмо было оформлено почти как настоящее, поскольку тексту письма предшествовал полный почтовый адрес, и даже номера телефонов, и все электронные адреса, которые имелись в распоряжении этого достойного корреспондента.

«Доброго вам здоровья, синьор Корлео… Корелини! – писал Лаврентий Занос. – Ваше внимание огромная честь для меня, и я рад, что вы выразили желание прочитать мой скромный труд. Разумеется, это возможно – для кого я и писал, как не для вас?

С удовольствием прочитаю ваш роман. Но мне, признаться, предпочтительнее было бы получить не просто «голую» рукопись, но и какие-нибудь сведения о ее создателе. Любые биографические справки годятся и будут встречены на «ура». Удивите же меня еще, синьор Корлео… прошу прощения, конечно же, синьор Корелини!

С уважением, Лаврентий Занос».

«Вот это да! – подумала Лара. – Даже Ляля не проявляла особого интереса к моей биографии. Но я сама не знаю, о чем там писать. Должно быть, моя биография любому покажется довольно скучной. Пожалуй, самое интересное в ней то, что связано с литературным творчеством, и Лаврентию как литератору, полагаю, именно это и хотелось бы узнать в первую очередь. Ляля, собственно, ничем больше не интересовалась. Я могу собрать то, что рассказывала ей, по крупицам в отдельный файл, и отправить Заносу, чтобы не делать дважды одну и ту же работу».

Глава 4

«Многоуважаемый синьор Корелини!

Спешу сообщить, что высадка на ваш остров прошла благополучно. Теперь осматриваюсь со всё возрастающим удивлением и восхищением. Признаться, не ожидал я увидеть здесь столько зеленых пальм!

А вот с вашей биографией положение спорное. «Мечтал оставить в жизни след, но то ли жил я, то ли нет…» С прискорбием докладываю, что в ней имеются серьезные лакуны. Нет, я бы даже так сказал: лагуны!

Судите сами. Не получено не то что удовлетворительных, но и вообще никаких ответов на следующие, волнующие всякого биографа, вопросы:

1) Дата рождения, место проживания, семейное положение.

2) Что автор больше всего любит в людях, а что, напротив, ненавидит?

3) Самая большая мечта в жизни.

4) И фото. Фото обязательно!»

Самым затруднительным из этого списка Лара сочла даже не пункт о возрасте и семейном положении – тут, по крайней мере, можно написать всё, как есть, – а вопрос о «большой мечте». Не так давно Лара всерьез начала мечтать о том, чтобы стать признанной писательницей, но рассказывать об этом Заносу совсем не хотелось почему-то.

«Что бы ему такое скормить, что не жалко?.. Какую-нибудь тоже мечту, но попроще, из серии «милых пустячков». Но как обычно… воображение отказывает мне, когда нужно лгать».

«Надо спросить у Ляли совета. Уж у нее-то, думаю, затруднений не возникнет!»

«Ого, ты делаешь успехи, сестра! – отозвалась Ляля. – Занос – это перспективно. Все-таки лауреат второго места! Боюсь, он пока смотрит на тебя снисходительно и немного свысока, балуется, играет…

Как же направить его на нужные рельсы? Значит, так… пиши, что ты больше всего любишь в людях: доброту, оптимизм, умение не опускать руки даже в самых безвыходных ситуациях. А ненавидишь ты, когда умных и благородных людей используют в своих целях, а еще когда друзья предают… А мечта у нас одна на двоих вообще-то: отправиться на твой маленький островок в Тихом океане и увидеть там лунное затмение! Так и напиши. Про мечты о тиражах, гонорарах и ковровой дорожке с оркестром говорить не стоит, конечно – у Заноса вполне может включиться режим «скинуть конкурента», – но вот так, как я сформулировала, вполне пойдет.

Что еще? Ага! Издательство «Закрома» весьма обрадовалось, когда я сообщила им о твоем выходе в финал «Млечного Пути». «Клево, теперь постараемся ее обработать как можно быстрее», – написала мне моя знакомая редакторша. Но тут же в издательстве озаботились вопросом, дадут ли им грант за то, что они заключили договор с финалистом. И очень расстроились, узнав, что ничего такого не предусмотрено. Думаю, это означает, что они все-таки будут обрабатывать тебя в обычном режиме. То есть как черепахи! Но не переживай, когда-нибудь книжка да выйдет, и непременно с пометкой «Номинант премии» на обложке».

Переписка между тем завязалась оживленная – только успевай отвечать! Лаврентий Занос сыпал письмами не хуже Ляли.

«Дорогой синьор Корелини! – написал он в своем третьем письме. – Вы очень внимательны к чужим просьбам. Спасибо. Фотография ваша сочтена удачной и помещена в досье. Принимаются дополнительные фотоматериалы.

С биографией вашей положение выравнивается. Сомнения вызывает лишь ответ на третий вопрос. «Такой ответ нас не устраивает». «Иного дать не можем». На доследование! Зато ответ на вопрос №2 пробуждает искренние симпатии, как и его создатель.

Ларус, а почему вы написали мне? Или не только мне, но и всем финалистам? Ответил ли вам еще кто-нибудь? Лично я отвечаю всем. Могу себе это позволить – я ведь на службу не хожу. Разумеется, я не жду, что вы будете откликаться на каждое мое письмо, вы ведь работаете. Пишите, когда вам удобно, когда выдастся свободная минутка.

До конкурса «Млечный Путь» мне вообще никто не писал. Теперь стали писать больше. Я уже даже отшил одного нахала местного разлива, который принялся выпрашивать у меня денег, чтобы издать свой сборник. Пишут либо по делу, либо в каких-то корыстных интересах, но чтобы просто так – никто. Вы первая.

Конечно, в связи с возросшей своей популярностью в литературных кругах мне приходится теперь читать множество чужих рукописей. Но вы не беспокойтесь: я правильно расставил приоритеты, и вашу книгу дочитаю уже очень скоро.

Высылаю вам фото гигантского кальмара. Согласитесь, такая громадина способна внушить благоговейный ужас, и любые акулы в сравнении с ней меркнут! На моем личном острове явление гигантского кальмара народу происходит каждое утро перед завтраком. А еще, если вы не против, мы можем обсудить замечательный рассказ «Ужас в Дептфорде», и я пришлю вам фото того самого паука… Вы хоть знаете, что такие пауки водятся на самом деле? Да-да, просто места надо знать…

Я это к чему, собственно. Маловато в вашей книге чудовищ, на мой вкус, а ведь я уже вторую часть читаю. Акулы, змеи – эка невидаль! Так вы никого не напугаете. Вот гигантский кальмар – совсем другое дело.

Отвечаю на ваш вопрос о самом симпатичном для меня персонаже. Это, конечно, Саймон. С остальными мне и говорить-то было бы не о чем, а вот Саймону (ну и Виатрикс, если она присоединится) я мог бы многое поведать о поэзии, ну а он, в свою очередь, научил бы меня, как обращаться со всеми этими жвака-галсами, брамсами и прочей дребеденью. Я этого ничего не знаю, ибо какой же д… джентльмен будет ходить на парусных яхтах, когда он может запросто взять и полететь?

Кстати, о Виатрикс. Вы случайно не ее прототип? Очень любопытно…

Насчет вашего шифра думаю, что это что-то астрономическое. Таинственные значки уж очень похожи на те, которыми обозначаются планеты… Юпитер там, Сатурн и прочее. Я в этом ничего не понимаю, просто предположил. Первая ассоциация, которая пришла в голову».

Интересное письмо, но чувствовался между строк какой-то подтекст, который разгадать было куда сложнее, чем астрономический шифр из «Затмения». И какая-то двусмысленность. Вот и насчет книги: то ли нравится она ему, раз выделил ее среди прочих рукописей, то ли осуждает, что «мало чудовищ» – неинтересно, значит? Не страшно? «Надо будет написать, что не было у меня цели пугать читателя… разве что слегка. Да, так и напишу. Не буду же я бегать с каждым письмом к Ляле, чтобы она мне его расшифровала!»

Лара не питала особых надежд, что ее книга понравится Лаврентию Заносу. Недавно в своем очередном письме он разгромил одного из финалистов:

«Читаю его рукопись, но чем дальше читаю, тем больше не нравится. Он волен сколько угодно делать своего персонажа «добрым феем», когда речь идет о взрослой литературе, но лгать детям, я считаю, недопустимо. Приспособленец!»

«Скоро Занос тоже дочитает до дневника Оскара, – вздохнула Лара. – Вдруг совсем разочаруется? Я не лгала, но… может, лучше бы лгала?»

Правдивость самого Заноса была под большим вопросом. Продравшись сквозь довольно скучную вторую часть книги «Виктор и Сильвия в темно-синем лесу», Лара окунулась в чрезвычайно насыщенную событиями третью часть, где, помимо прочего, Виктору и Сильвии довелось посетить Ужасный Приют и столкнуться лицом к лицу со своими самыми жуткими страхами, идущими, казалось, из глубин подсознания. И странное дело: чудом сумев вырваться из Ужасного Приюта после нескольких долгих часов, проведенных наедине с монстрами, дети вели себя так, будто произошедшее не произвело на них никакого впечатления.

«Всё хорошо, что хорошо кончается, конечно, – подумала Лара. – Но… не выдает ли здесь автор желаемое за действительное? Что ж, придется написать ему, что дети молодцы и показали себя невероятными героями, и что я рада за них. Ну, а о том, что я во всё это не верю, лучше умолчать».

Но уже отправив Заносу ответное письмо, Лара все-таки решила поделиться своими сомнениями с Лялей.

«Да уж, – отозвалась Ляля. – Я чем дальше, тем больше убеждаюсь: Занос как две капли воды похож на моего папу! Тот же стиль, те же интонации. Рискну предположить, что и те же интересы. Ты поосторожнее с ним, сестра. Если сходство распространяется на все сферы, то у него совершенно «свихнутый» компас: там, где у нас север, у него юг, и наоборот. Всё вывернет наизнанку. Поэтому, собственно, и «чудовищ мало».

Погоди еще, он осудит тебя за то, что ты убила Оскара Фоули. Готовься, так и скажет – «убила». Но вместе с тем ты удостоишься положительной оценки как «мастер точного психологического портрета».

Гигантский кальмар – это отсылка к «Гарри Поттеру». Тестирует тебя, видимо. Напиши ему, что на нашем острове гигантского кальмара даже первокурсники не боялись! Нашел тоже «чудовище»! Ну всё у него наоборот!

Почему написала ему? Ну, слава богу, можно ответить абсолютно честно: увидела отрывок из его романа на сайте, и заинтересовалась. Ну, и сам он вроде как «Затмением» интересовался, не терять же контакт».

«Надо было сразу к Ляле обратиться, – подумала Лара. – Как быстро она разложила всё по полочкам! И остроумный ответ придумала…» – тут Ларе стало стыдно за то, как ей теперь казалось, наивное письмо, которое она уже успела отправить Лаврентию Заносу. Нет, Ляля явно лучше знает человеческую природу… К тому же Занос, как выяснилось, похож на ее отца, так что этот типаж она, надо думать, хорошо изучила.

У Ляли был отец, вот еще что оказывается. Она никогда прежде не упоминала о нем. Судя по всему, у них сложные отношения.

«Лучше не спрашивать. А то как бы не разбередить ненароком старые раны…»

Глава 5

«Ларус, когда-то на свете жило чудовище по имени Герман Гессе. Чудовище это много лет переписывалось, и до конца своих дней величало своего корреспондента «мой дорогой господин Томас Манн». Может, не будем им уподобляться и перейдем на «ты»?»

«Как-то уж очень быстро, – подумала Лара. – Занос же в два раза меня старше, и мне неловко будет обращаться к нему на «ты». Или ничего? Все-таки это переписка, а не реальное общение».

«Разумеется, я не хочу прослыть чудовищем, пусть даже и по имени Герман Гессе, – ответила она Заносу. – Поэтому… – тут она споткнулась. Ну что? Первой опять не получится обратиться на «ты»? А значит, опять церемонии, опять виртуальный брудершафт. – Если найдется подходящий напиток для распития на брудершафт, то почему бы и нет?»

«Синьор Корелини! – отозвался Занос. – Есть на моем острове одна пальмочка, к которой периодически устраивают паломничества все аборигены. Секрет ее успеха прост: говорят, от нее рождается самая лучшая пальмовая водка в мире. Напиток этот суров, и неподготовленного путника тотчас сбивает с ног, но иного в наших богом забытых краях не предусмотрено, потому… наведаемся и мы туда. Не беспокойтесь, я вас поддержу, если возникнет в том нужда!

Что ж, вот мы и на месте. Держите-ка половинку кокосового ореха, мой дорогой синьор Корелини! Сейчас вы испробуете напиток богов. Ну вот. Раз, два, три… пейте до дна! Пейте до дна, синьор Корелини! Отлично. Ну как, ты в порядке?

А знаешь, наше маленькое приключение навело меня на ОРВИ (Одну Редчайшую Великолепную Идею). Просто великолепных идей у меня вагон и маленькая тележка, я их и не считал никогда, но Одна – она и есть одна, за всю жизнь такие идеи меня посещали пару-тройку раз, не больше. Я расскажу тебе о ней в следующем году, в день твоего рождения. А до тех пор ты можешь умолять меня подсказать, в чем же заключается ОРВИ, и я, может быть, снизойду, но только если ты очень хорошо попросишь… А может, и не снизойду. Всё от тебя зависит».

«Ох ты, – подумала Лара. – Что ж, надо спросить, что за ОРВИ его посетила».

Ей стало смешно. Занос изъяснялся забавно, и Лара поймала себя на том, что ждет писем от него с куда большим нетерпением, чем от Ляли. А ведь еще недавно она так радовалась Лялиным письмам… теперь же они стали частью ее жизни, но довольно будничной частью, заурядной. Ощущение новизны ушло безвозвратно.

«Вот, значит, какая я, – думала Лара. – Ненадолго меня хватает. Глядишь, и Лаврентий скоро надоест. Или нет?»

«Подсказать тебе ОРВИ? – ответил Лаврентий на ее вопрос. – Ладно. Подскажу, но только один раз. Тебе нужно будет сопоставить два литературных произведения: «Виктора и Сильвию в темно-синем лесу», и главу из книги Дж. Барри «Питер Пэн», которая называется «Домик для Венди», – и найти общее между ними.

Твой Питер Пэн».

«Если он ассоциирует себя с Питером Пэном, то какую роль он отводит мне? – озадачилась Лара. – Неужели Венди? И я должна буду стать ему родной матерью? Ой, нет. Это мне «Карлсона» уже напоминает. Придется опять с Лялей советоваться, она лучше его ребусы разгадывает».