Текст книги "«Бог» Докинза. От «Эгоистичного гена» к «Богу как иллюзии»"

Глава 2
Эгоистичный ген

Дарвинистский взгляд на мироздание

Опубликованная издательством Оксфордского университета в 1976 году книга «Эгоистичный ген» создала Докинзу репутацию оригинального мыслителя и популяризатора науки. Наряду с прекрасными аналогиями и доходчивыми объяснениями классической теории Дарвина, Докинз предложил ряд новых идей, многие из которых выдержали испытание временем. Хорошим примером такой идеи служат так называемые беззаконные гены, которые способны распространяться, несмотря на их негативное влияние на приспособляемость организма хозяина[100]100
  Эта идея намечена в книге «Эгоистичный ген», Докинз далее развивает ее в главе 8-й книги «Расширенный фенотип». – Прим. авт.


[Закрыть][101]101
  Эта идея намечена в книге «Эгоистичный ген», Докинз далее развивает ее в главе 8-й книги «Расширенный фенотип». См.: Sterelny K., Griffiths P. Sex and Death: An Introduction to Philosophy of Biology. Chicago: University of Chicago Press, 1999. P. 55–75.


[Закрыть]. К ним относят транспозоны[102]102
  Транспозоны – это гены, способные перемещаться по геному и увеличивать в нем число своих копий. – Прим. науч. ред.


[Закрыть] и гены, искажающие распределение хромосом[103]103
  В норме каждая хромосома из пары при мейозе попадает в гаметы с вероятностью 50 %, однако гены, искажающие распределение хромосом, нарушают это соотношение в свою пользу. Например, SD-гены (Segregation Distorter Gene Complex) у самцов мушек дрозофил приводят к гибели всех сперматозоидов, куда они не попали. Таким образом, SD-гены увеличивают свои шансы передаться потомству с 50 до 100 %. По-другому неравномерное наследование гомологичных хромосом, связанное с деятельностью «эгоистичных» генов, называется мейотическим драйвом (meiotic drive). – Прим. науч. ред.


[Закрыть]. В настоящее время признано, что эти «беззаконники», или «эгоистичные генетические элементы», играют важную роль в организме и распространены шире, чем изначально предполагалось[104]104
  См.: Hurst G. D. D., Werren J. H. The Role of Selfish Genetic Elements in Eukaryotic Evolution // Nature Reviews Genetics. 2. 2001. P. 597–606; Burt A., Trivers R. Genes in Conflict: The Biology of Selfish Genetic Elements. Cambridge, MA: Belknap, 2006.


[Закрыть]. Это стало одним из наиболее сильных аргументов в пользу «геноцентричного» подхода, отстаиваемого Докинзом в его основополагающей работе.

Достаточно ли этих новых идей, чтобы объяснить успех «Эгоистичного гена»? Возможно. Однако некоторые полагают, что эту книгу следует рассматривать также и в культурном контексте, привлекшем к идеям Докинза интерес, выходящий за рамки чисто научного. Докинз, казалось, отстаивал взгляд на человека как на совокупность «эгоистичных генов», что использовалось для легитимации индивидуалистических политических идеологий, вроде тех, что продвигали в свое время Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер, утверждая, что эгоизм полезен для общества[105]105
  См.: Kohm M. To Rise Above // Richard Dawkins: How a Scientist Changed the Way We Think / Ed. by A. Grafen and M. Ridley. Oxford: Oxford University Press, 2006. P. 248–254; Midgley M. The Solitary Self: Darwin and the Selfish Gene. Durham: Acumen, 2010.


[Закрыть]. Франс де Вааль[106]106
  Нидерландский приматолог и этолог. – Прим. пер.


[Закрыть] считал, что книга «Эгоистичный ген» придала вес неолиберальной идеологии, господствовавшей в западной мысли в последней четверти ХХ века. «„Эгоистичный ген“ учил нас: эволюция помогает тем, кто заботится сам о себе. Таким образом, эгоизм следует рассматривать как движущую силу перемен, а не как недостаток, который тянет нас вниз»[107]107
  Waal R., de. Our Inner Ape: The Best and Worst of Human Nature. London: Granta, 2006. P. 21.


[Закрыть]. Возможно, идеи Докинза действительно перекликались с более широкими социокультурными проблемами и дискуссиями, однако большинство читателей ценили книгу прежде всего за новаторские научные идеи, независимо от их резонанса с культурными веяниями конца 1970-х годов.

Однако прежде, чем мы приступим к более подробному анализу идей, изложенных в «Эгоистичном гене», представим их автора.

Ричард Докинз

Клинтон Ричард Докинз родился 26 марта 1941 года в Кении в семье Клинтона Джона и Джин Мэри Вивиан Докинз[108]108
  Докинз подробно описывает свою жизнь в Британской Западной Африке в книге «Неутолимая любознательность. Как я стал ученым». – Прим. авт.


[Закрыть][109]109
  См.: Докинз Р. Неутолимая любознательность. М.: АСТ: CORPUS, 2018. С. 1–86.


[Закрыть]. В 1949 году, вернувшись из Ньясаленда (ныне Малави) в Великобританию, Ричард поступил в школу Чафин-Гроув английского города Солсбери. Переехав на север страны, с 1954 по 1959 год он получал образование в школе Оундл близ Питерборо. В то время религиозным фоном жизни Докинза было традиционное англиканство, хотя он упоминает и о своем юношеском интересе к идеям французского палеонтолога-иезуита Пьера Тейяра де Шардена, занимавшегося взаимосвязью эволюции и духовности[110]110
  См.: Докинз Р. Капеллан дьявола: размышления о надежде, лжи, науке и любви. М.: АСТ: CORPUS, 2021. С. 308.


[Закрыть]. Докинз вспоминает свою «твердую веру в некоего неопределенного создателя», основная причина которой была в том, что на него «производили огромное впечатление красота живой природы и ее кажущийся творческий замысел»[111]111
  Перевод по: Докинз Р. Неутолимая любознательность. С. 166–167.


[Закрыть].

Утрату веры Докинз объясняет двумя причинами, и обе они носят интеллектуальный характер. Первой стало его растущее осознание значимости теории Дарвина: «Дарвин предложил великолепную альтернативу объяснению свойств живой природы замыслом творца, и теперь мы знаем, что он прав»[112]112
  Перевод по: Там же. С. 167.


[Закрыть]. Та же мысль повторяется и в более поздних работах Докинза: по сравнению с общей для разных конфессий концепцией Бога-Творца дарвинизм предлагает более совершенное объяснение того, что наблюдается в биологическом мире. Вторая причина утраты веры: Докинз убежден, что в основании аргументации от разумного замысла кроется «элементарное заблуждение», а именно, что «любой бог, способный спроектировать Вселенную, нуждается в том, чтобы и самому быть хотя бы немного спроектированным». Мы рассмотрим этот довод позже.

Окончив школу Оундл, в 1959 году Докинз поступил в относящийся к Оксфордскому университету колледж Баллиол, чтобы изучать зоологию. Сперва он подал документы на отделение биохимии, но затем перешел на отделение зоологии, поскольку там нашлось свободное место. Окончив в 1962 году колледж, Докинз продолжил свои исследования в Группе по изучению поведения животных на Бевингтон-Роуд, 13, на кафедре зоологии Оксфордского университета, под руководством профессора Нико Тинбергена (1907–1988), позднее, в 1973 году, получившего Нобелевскую премию по медицине и физиологии[113]113
  Воспоминания Докинза об этом периоде описаны в книге «Неутолимая любознательность». – Прим. авт.


[Закрыть][114]114
  См.: Там же. С. 201–237.


[Закрыть]. Тинберген и его австрийский коллега Конрад Лоренц (1903–1989) стали первопроходцами в научной дисциплине, именуемой «этология», которая занимается изучением поведенческих паттернов животных в естественной среде, в частности их эволюцию и значение для адаптации. Можно сказать, что в 1930-х годах Лоренц заложил концептуальные основы этологии, а последующие кропотливые и подробные наблюдения Тинбергена послужили практическому и концептуальному развитию этой дисциплины[115]115
  См. знаковую работу Тинбергена «Исследование инстинкта» (1951). Критический и в то же время уважительный обзор работ Тинбергена см.: Kruuk H. Niko’s Nature: The Life of Niko Tinbergen, and His Science of Animal Be-haviour. Oxford: Oxford University Press, 2003. 20 марта 1990 года на открытии конференции, посвященной наследию Тинбергена, Докинз произнес речь о значении Тинбергена. См.: Dawkins R. Introduction // The Tinbergen Legacy / Ed. by M. S. Dawkins, T. R. Halliday, R. P. Dawkins. ix – xii. London: Chapman & Hall, 1991.


[Закрыть]. Докторская диссертация Докинза, посвященная теме «Избирательное клевание у домашнего цыпленка», написана в русле этой традиции. Ее исследовательская задача была узкой и четко определенной: какой механизм можно предложить для объяснения реакции клевания у цыпленка в ответ на внешние стимулы?

По словам Докинза, исследование было вдохновлено лекцией профессора Нормана С. Сазерленда (1927–1998), покинувшего в 1964 году Оксфорд для того, чтобы создать Лабораторию экспериментальной психологии в недавно основанном Университете Сассекса. Работа Докинза была сосредоточена на разработке «пороговой модели», которая могла бы объяснить серию тщательных экспериментальных наблюдений, касающихся последовательности и ориентации клевков цыплят в направлении предложенных им пар небольших полусферических точек. Данные наблюдений обрабатывались с помощью вычислительной машины Eliot 803 – компьютера, который работал на перфоленте. Защита диссертации состоялась в 1966 году, после чего Докинз остался в Оксфорде еще на год на постдок, одновременно занимаясь преподаванием на кафедре зоологии. В 1966–1967 годах Тинберген ушел в академический отпуск, в связи с чем попросил Докинза заменить его на некоторых из лекций и вместе с этим подготовить свою диссертацию к печати[116]116
  Dawkins R. The Ontogeny of a Pecking Preference in Domestic Chicks // Zeitschrift für Tierpsychologie. 25. 1968. S. 170–186; Idem. A Threshold Model of Choice Be-haviour // Animal Behaviour. 17. 1969. P. 120–133.


[Закрыть].

В это время один из коллег Докинза из Группы по изучению поведения животных на Бевингтон-Роуд Майк Каллен познакомился с работами Уильяма Д. Гамильтона 1964 года: они были посвящены теории родственного отбора. В частности, Гамильтон рассматривал вопрос о возникновении некоторых очевидно кооперативных форм поведения[117]117
  Основная работа Гамильтона опубликована в 1964 году в двух частях: Hamilton W. The Genetic Evolution of Social Behaviour // Journal of Theoretical Biology. 7. 1964. P. 1–16; 17–52. Подробнее о «правиле Гамильтона» см.: Grafen A. A Geometric View of Relatedness // Oxford Surveys in Evolutionary Biology / Ed. by R. Dawkins, M. Ridley. Oxford: Oxford University Press, 1985. P. 28–89.


[Закрыть]. Его идеи нашли живой отклик в исследовательской группе, включавшей Докинза.

Вдохновленный Калленом, Докинз решил использовать свои лекции для обсуждения некоторых аспектов теории «родственного отбора» Гамильтона. В частности, предметом дискуссий стал феномен, наблюдавшийся в различных аспектах социального, родительского и брачного поведения животных: индивид своим поведением способствует репродуктивному успеху другой особи, даже за счет снижения собственной приспособленности. Как такое могло возникнуть?

Докинз пришел к выводу, что «наиболее наглядный подход к эволюции, так же как и наиболее захватывающий путь для знакомства с ней» – это взгляд с точки зрения гена. В машинописных конспектах своих лекций 1966 года Докинз изложил некоторые основные принципы этого подхода:

«В каком-то смысле гены бессмертны. Они передаются из поколения в поколение, перетасовываясь при каждой передаче от родителя потомкам. Организм всякого животного – лишь временное пристанище его генов, дальнейшее выживание которых зависит от выживания этого организма, по крайней мере до тех пор, пока он не оставит потомства, передав их другому организму <… > если использовать термины „эгоистичный“ и „альтруистичный“, то один из базовых выводов, вытекающих из положений ортодоксального неодарвинизма, будет состоять в том в том, что гены должны быть „эгоистичны“»[118]118
  Перевод по: Докинз Р. Неутолимая любознательность. С. 309.


[Закрыть].

Гены в своих собственных интересах «манипулируют», управляют телами, которые их содержат и переносят. Риторика, связанная со взглядом от лица гена не только на отдельную особь, но и на весь живой мир пронизывает всю книгу. Организмы можно свести к генам, а гены – к цифровой (не аналоговой) информации.

«Жизнь – это просто байты, байты и еще раз байты цифровой информации. Гены – это информация в чистом виде: информация, которую можно зашифровать, перешифровать и расшифровать без потерь и искажений смысла <…> Мы – и под «нами» я подразумеваю все живое – представляем собой машины выживания, запрограммированные распространять цифровую базу данных, запрограммировавшую нас. Выходит, что дарвинизм – это выживание тех, кто выжил на уровне строгого цифрового кода»[119]119
  Перевод по: Докинз Р. Река, выходящая из Эдема. Жизнь с точки зрения дарвиниста. М.: АСТ: CORPUS, 2020. С. 18.


[Закрыть].

В сущности, Докинз утверждал, что мы должны экстраполировать теорию Гамильтона о родственном отборе на все аспекты социального поведения. Животных следует рассматривать как «машины, повсюду распространяющие свои инструкции» с использованием всех возможных «рычагов для передачи своих генов последующим поколениям». Эволюция – это процесс выживания генетической информации в особях, являющихся контейнерами генов и, в конечном счете, расходным материалом. Поскольку родственные группы обладают одними и теми же генами, жертва со стороны одного из членов группы может увеличить вероятность выживания генов родственной группы. Докинза можно считать первым и к тому же наиболее системным специалистом в области этологии генов. Именно эта проблематика – центральная и определяющая для его мировоззрения. В дальнейшем мы рассмотрим ее подробнее.

Окончив Оксфорд, Докинз стал ассистент-профессором зоологии в Калифорнийском университете в Беркли в 1967 году, после чего в 1970 году вернулся в Оксфорд для чтения лекций по зоологии, став преподавателем Нью-Колледжа. Его возвращение произошло по личной просьбе Тинбергена, который видел Докинза в качестве преподавателя университетского курса по поведению животных, созданного благодаря стипендии Нью-Колледжа. В последнюю минуту Тинберген поддержал другого кандидата, Колина Бира, который и получил эту ставку; тем не менее у Тинбергена был бюджет для проведения научных исследований, благодаря которому он смог профинансировать возвращение До-кинза в Оксфорд. В то же время Бир не нашел счастья на своем новом месте работы. Его жена занимала профессорскую должность в Соединенных Штатах, академическая база Оксфорда ее не удовлетворяла. Через год Бир вернулся в Соединенные Штаты к жене, и вакансия лектора вновь оказалась открытой. Докинз подал соответствующее заявление, и на этот раз уже при поддержке Тинбергена был назначен на эту должность. Именно в это время были опубликованы его наиболее значимые и новаторские работы: «Эгоистичный ген» и «Слепой часовщик».

В 1995 году благодаря щедрости одного из ведущих программистов корпорации Microsoft Чарльза Симони[120]120
  В то время один из ведущих архитекторов программного обеспечения корпорации Microsoft. В августе 2002 года Симони станет одним из основателей Intentional Software Corporation. – Прим. пер.


[Закрыть] в Оксфордском университете появилась новая академическая должность. Симони не сомневался, кого хочет на ней видеть: Докинз был назначен первым «лектором Чарльза Симони в области популяризации науки». Оксфордский университет так объявил об этой новости:

«Доктор Чарльз Симони предложил университету щедрую помощь, профинансировав новую профессорскую ставку в области популяризации науки. Нижеследующее положение и указ, который будет издан Советом в случае, если положение будет одобрено, является формальным основанием для принятия пожертвования на согласованных с доктором Симони условиях и учреждения профессорской ставки имени Чарльза Симони в области популяризации науки. Сразу же после учреждения должности последует немедленное назначение на нее доктора К. Р. Докинза»[121]121
  Назначение Докинза на эту позицию было подтверждено в выпуске «Университетской газеты» от 18 января 1996 года, при этом оговаривался возраст обязательного выхода на пенсию – 67 лет. – Прим. авт.


[Закрыть][122]122
  Oxford University Gazette, October 12, 1995.


[Закрыть].

В июле 1996 года по итогам конкурса «Признание заслуг», проводившегося в Оксфордском университете в 1995–1996 годах, Докинзу было присвоено персональное звание «Профессор популяризации науки»[123]123
  Oxford University Gazette, Supplement (2) to Gazette 4408, July 22, 1996.


[Закрыть]. В соответствии с процедурой конкурса основным для присвоения звания профессора был следующий критерий: «Работы кандидата должны быть выдающимися, [они должны] создавать ему солидную международную репутацию и быть на одном уровне с исследованиями, которых ждут от профессоров в других крупных исследовательских университетах». После 1996 года в официальных публикациях Оксфордский университет называл Докинза «лектором имени Симони и профессором популяризации науки»[124]124
  См.: Oxford University Calendar 2003–4. Oxford: Oxford University Press, 2003. P. 77. Эти детали были подтверждены Оксфордским университетом 26.10.2012 в ответ на запрос, сделанный в рамках Закона о свободе информации.


[Закрыть]. В мае 2001 года Докинз был удостоен высшей из доступных для британского ученого награды: его избрали членом Королевского общества. В сентябре 2008 году, достигнув установленного законом пенсионного возраста в шестьдесят семь лет, он ушел с должности лектора имени Симони.

Наряду с профессиональной карьерой оксфордского профессора популяризации науки, Докинз реализовал и второе свое призвание – занялся апологетикой атеизма. Кульминацией этого направления его деятельности стал бестселлер 2006 года «Бог как иллюзия». Естественнонаучные идеи До-кинза сыграли критически важную роль для его агрессивной пропаганды атеизма[125]125
  См.: McGrath A. E. Evidence, Theory, and Interpretation: The ‘New Atheism’ and the Philosophy of Science // Midwest Studies in Philosophy. 37. 2013. P. 179–189.


[Закрыть], в связи с чем мы рассмотрим эти его взгляды более подробно в заключительной главе книги. Для многих ученых, включая и меня, Докинз является наиболее влиятельным и значимым защитником «научного атеизма», одного из любопытнейших плодов современной западной культуры[126]126
  См.: Dixon Th. Scientific Atheism as a Faith Tradition // Studies in History and Philosophy of Science. C 33. 2002. P. 337–359.


[Закрыть].

Но мы забегаем вперед. Начнем с книги 1976 года издания, которая привела Докинза к международной славе, – «Эгоистичный ген». Познакомимся с тем, как появилась эта знаменательная книга, и рассмотрим некоторые из освещенных в ней тем.

Подход Докинза: Эгоистичный ген

В 1973 году Докинз обосновался на кафедре зоологии Оксфордского университета, погрузившись в изучение пения тихоокеанских полевых сверчков[127]127
  См.: Докинз Р. Неутолимая любознательность. С. 253–282.


[Закрыть]. В то время в Англии росло недовольство рабочего класса. 1 января 1974 года британское правительство ввело «трехдневный рабочий порядок» – трехдневную рабочую неделю, целью которой было урезать время для коммерческого потребления электроэнергии до трех дней подряд в неделю, чтобы сохранить быстро таявшие запасы угля. Дефицит электроэнергии неизбежно отразился и на научной работе в Оксфорде. Не имея возможности проводить исследования в течение всей недели, Докинз решил использовать это вынужденное свободное время с пользой: он написал свою первую книгу.

Портативные пишущие машинки того времени не нуждались в электричестве, поэтому работа над книгой не вызывала никаких проблем. К тому времени Докинз уже наметил основные темы книги, оставалось лишь изложить их на бумаге.

Какие же ключевые идеи были развиты в этой работе? Возможно, Алан Графен оказался ближе всего к пониманию ее сути: книга была свежим изложением «фундаментальной логики дарвинизма», показавшим, как геноцентричный подход «привел все существующие теории в соответствие с этой логикой»[128]128
  Grafen A. The Intellectual Contribution of The Selfish Gene to Evolutionary Theory // Richard Dawkins: How a Scientist Changed the Way We Think / Ed. by A. Grafen, M. Ridley. Oxford: Oxford University Press, 2006, P. 73.


[Закрыть]. В понимании Докинза наиболее удовлетворительное обоснование эволюционного процесса формулируется в генетических категориях. Изменения, необходимые для эволюционного развития, происходят очень медленно. Продолжительность жизни отдельного организма или группы организмов по сравнению со временем, необходимым для эволюционных изменений, очень мала. Для этого требуются стабильные и очень долгоживущие единицы передачи наследственной информации, и лишь гены подпадают под это условие. Как отмечал Ричард Александер, «гены являются наиболее стойкими из всех единиц жизни, а следовательно, по всем параметрам они являются наиболее вероятными единицами отбора»[129]129
  Alexander R. D. Darwinism and Human Affairs. London: Pitman, 1980. P. 38.


[Закрыть]. Таким образом, для Докинза эволюция – это борьба генов за собственное воспроизводство.

«[Ген] никогда не стареет. Он с равной вероятностью может умереть в возрасте как миллиона, так и всего ста лет. Он перепрыгивает из одного тела в другое, манипулируя ими на свой лад и в собственных целях, покидая эти смертные тела одно за другим, прежде чем они состарятся и умрут. Гены бессмертны. Или, скорее, их определяют как генетические сущности, почти заслуживающие такого эпитета»[130]130
  Перевод по: Докинз Р. Эгоистичный ген. М.: АСТ: CORPUS, 2014. С. 78.


[Закрыть].

В то время как отдельные молекулы ДНК могут жить немногим более нескольких месяцев, их способность к самовоспроизведению означает, что любая конкретная молекула ДНК «может теоретически продолжать существование в виде копии самой себя в течение 100 миллионов лет»[131]131
  Перевод по: Там же. С. 79.


[Закрыть]. Напротив, отдельные организмы или группы организмов недолговечны и не соответствуют временному масштабу, необходимому для закрепления изменений, медленно накапливающихся в течение длительных периодов времени. «С генетической точки зрения индивидуумы и группы подобны тучам на небе или пыльным бурям в пустыне. Это временные агрегации или федерации. Они не остаются стабильными в эволюционном масштабе времени»[132]132
  Перевод по: Там же. С. 78.


[Закрыть]. По утверждению Докинза, лишь гены обладают достаточным постоянством для того, чтобы функционировать как единицы отбора. Организмы и их фенотипы[133]133
  Совокупность внешних и внутренних характеристик индивида, формируется на основе генотипа. – Прим. пер.


[Закрыть] – лишь временные проявления или воплощения чего-то более фундаментального; таким образом, все зависит от генов.

Во втором издании «Эгоистичного гена» Докинз признает, что схожая идея неявно присутствует в работах Рональда А. Фишера[134]134
  Можно отметить, что «Генетическая теория естественного отбора» Фишера была настольной книгой биолога-теоретика Уильяма Гамильтона, знакомство с работами которого подсказало Докинзу главную идею «Эгоистичного гена» (см. выше). – Прим. науч. ред.


[Закрыть][135]135
  См.: Там же. С. 23.


[Закрыть]. Мой опыт прочтения классической «Генетической теории естественного отбора» Фишера (1930) говорит о том, что вышеуказанная идея присутствует там явно. Это видно по следующей цитате: «каждый ген постоянно стремится создать генетические условия[136]136
  Перевод по: Фишер Р. Генетическая теория естественного отбора. М.: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика»; Ижевск: Ижевский институт компьютерных исследований, 2011. С. 96.


[Закрыть], благоприятные для собственного выживания, так что рост численности [популяции] под влиянием любых причин будет, в свою очередь, благоприятно влиять и на его селективные преимущества»[137]137
  Там же. С. 96.


[Закрыть]. Так как же возникают генетические изменения? Нет ли здесь, на первый взгляд, очевидного и фатального противоречия между «высокой точностью копирования» репликаторов, на которой делает упор Докинз, и возникновением изменений? Если репликаторы передают цифровую информацию настолько точно, каким образом будут происходить изменения? Должно быть, точность передачи указывает на статическую, а не динамическую ситуацию?

Это важный и, как может показаться, трудный вопрос. Действительно, некоторые виды организмов претерпели относительно небольшие изменения за огромные периоды времени. Например, устрицы и деревья гинкго, по всей видимости, за последние 150 миллионов лет изменились относительно мало[138]138
  См.: Zhou Z., Zheng S. The Missing Link in Ginkgo Evolution // Nature. Vol. 423. 2003. P. 821–822.


[Закрыть]. И все же изменения происходят, и «мутации» являются «сырьем для эволюции»[139]139
  Simpson G. G. Life: An Introduction to Biology. London: Thompson, 1965. P. 430.


[Закрыть]. В своей книге «Случай и необходимость» (1971) нобелевский лауреат француз Жак Моно (1910–1976) изложил основные общепризнанные положения молекулярной биологии. Он отметил, что генетические мутации можно наблюдать и в лабораторных условиях. Редкие, спонтанные мутации наблюдаются как в популяциях дрозофил, так и у других модельных организмов. Иные мутации могут быть вызваны случайным образом с помощью мутагенов, таких как определенные химические вещества или радиация. Подобные мутации со временем могут возникать и в самой природе – случайно, непредсказуемо, по самым разным причинам. Но как только эти (обычно небольшие) изменения «включаются в структуру ДНК, случайность – по существу непредсказуемая, потому что всегда единичная – начинает механически и предсказуемо воспроизводиться и транслироваться далее»[140]140
  Monod J. Chance and Necessity: An Essay on the Natural Philosophy of Modern Biology. New York: Knopf, 1971. P. 114.


[Закрыть]. Далее результаты этих генетических мутаций передаются через эволюционный процесс, который действует как «фильтр», определяя, выживут ли эти мутации вместе с содержащими их геномами или нет. Большинство из них не выживет. «Самореплицирующаяся система отнюдь не способна устранять микроскопические изменения, которым неизбежно подвергается; она умеет лишь фиксировать их и предлагать (почти всегда напрасно) телеономическому фильтру[141]141
  Как известно, строение и деятельность организмов подчинены достижению определенных целей – эту особенность, отличающую живое от неживого, Жак Моно называл телеономией. Мутации, прошедшие через «телеономический фильтр», являются совместимыми с теми целями, которые перед собой ставит данный конкретный организм. Однако чаще всего мутации являются нейтральными и никак не влияют на приспособленность, так что они просто проскальзывают мимо этого «фильтра». – Прим. науч. ред.


[Закрыть], который в конечном счете оценивает их эффективность в процессе естественного отбора»[142]142
  Ibid. P. 118.


[Закрыть].

Докинз не поддерживает тенденцию Моно приписывать решающую роль «слепому случаю». Признавая, что многие действительно считают дарвинизм «теорией случая», Докинз настаивал на том, что такой подход искажает реальную ситуацию. «В дарвиновском рецепте используется лишь крупинка случайности, а основной ингредиент – это накапливающий отбор, который по сути своей неслучаен»[143]143
  Перевод по: Докинз Р. Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла по Вселенной. М.: АСТ: CORPUS, 2019. С. 94.


[Закрыть]. Эволюцию, таким образом, можно рассматривать как результат неслучайного выживания случайно изменяющихся репликаторов, причем акцент делается на регулярности отбора, а не на случайности вариаций. Случайные изменения в ДНК порождают новые организмы, которые размножаются и подвергаются давлению естественного отбора. Таким образом, «суть дарвинизма» можно определить как «минимальную теорию, согласно которой эволюция ведет в неслучайных адаптивных направлениях неслучайное выживание небольших случайных наследственных изменений»[144]144
  Перевод по: Докинз Р. Капеллан дьявола: размышления о надежде, лжи, науке и любви, М.: АСТ: CORPUS, 2021. С. 134.


[Закрыть].

А как насчет отдельных организмов или групп? Торопливое чтение Докинза может навести на мысль, что эволюцию он воспринимает в чисто молекулярных терминах, как молчаливую и невидимую конкуренция между генами, однако вскоре становится ясно, что ему удается избежать этой несуразности. Для организма, являющегося «транспортным средством» для передачи генов, способность выживать и размножаться приобретает огромное значение. Процесс отбора – это не конкуренция между генами как таковыми, такое попросту невозможно. Отбор происходит на уровне посредников – «транспортных средств», которые содержат в себе гены и воплощают их в жизнь. «Обезьяна служит машиной для сохранения генов на деревьях, рыба – для сохранения их в воде. Существует даже маленький червячок, сохраняющий гены в кружочках, подставляемых в Германии под кружки с пивом»[145]145
  Перевод по: Докинз Р. Эгоистичный ген. С. 60.


[Закрыть]. Эти «машины выживания генов» воспроизводят свои гены и умирают. Таким образом, выживают гены, а не их транспортные средства.

Тела обеспечивают «то, что требуется для размножения генов», и поэтому их можно рассматривать как «машины размножения генов». Это различие может быть выражено через противопоставление репликаторов и носителей, то есть небольших наследственных единиц (генов) и существ более высокого уровня организации (организмы либо группы родственных организмов), которые передают эти гены дальше в процессе эволюции[146]146
  Dawkins R. Replicators and Vehicles // Current Problems in Sociobiology / Ed. by King’s College Sociobiology Group, 45–64. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. Другие эволюционные биологи используют другую терминологию: например, Дэвид Халл предпочитает говорить об «интеракторах» и «репликаторах». См.: Hull D. L. Science as a Process: An Evolutionary Account of the Social and Conceptual Development of Science. Chicago: University of Chicago Press, 1990.


[Закрыть].

В «Эгоистичном гене» Докинз предложил то, что можно было бы назвать «этологией гена», сместившей акцент с отдельных животных или групп животных как единиц эволюции на сами гены (хотя в действительности неверно говорить о «действиях» или «поведении» генов). «Взгляд на мир глазами гена» делает из индивидуального организма «машину выживания», «пассивное вместилище» или «колонию генов». Докинз подчеркивает, что это не означает отсутствия у таких организмов собственной индивидуальности. Индивидуальные особенности организма детерминированы генетически и, следовательно, влияют на то, будет ли эта линия генов успешной или нет. Мы должны «как следует усвоить аксиому, что это организм инструмент для ДНК, а не наоборот»[147]147
  Перевод по: Докинз Р. Расширенный фенотип: длинная рука гена. М.: Астрель: CORPUS, 2010. С. 272.


[Закрыть]. Таким образом, эволюция происходит тогда, когда генетически обусловленные черты передаются следующему поколению.

Так что же такое ген? Здесь мы сталкиваемся с рядом общепризнанных трудностей. Этот термин может быть определен или визуализирован совершенно по-разному[148]148
  См.: Pichot A. Histoire de la notion de gène. Paris: Flammarion, 1999; The Concept of the Gene in Development and Evolution: Historical and Epistemological Perspectives / Ed. by P.J. Beurton, R. Falk, H.-J. Rheinberger. Cambridge: Cambridge University Press, 2000; Pearson H. Genetics: What Is a Gene? // Nature. 441, no. 7092. 2006. P. 398–401. 94 | 95 Эгоистичный ген Примечания


[Закрыть]. Как справедливо отмечает Докинз, «ген» молекулярного биолога – это не то же самое, что «ген» эволюциониста, разделяющего геноцентричный подход[149]149
  Ответ Докинза на этот и другие вопросы см. Dawkins R. : Extended Phenotype – but Not Too Extended. A Reply to Laland, Turner and Jablonka // Biology and Philosophy. 19. 2004. P. 377–396.


[Закрыть]. В первом случае термин «ген» относится к кодирующей белок молекуле ДНК определенной длины, во втором случае – к нити ДНК, которая проходит мейоз неповрежденной. В своей классической работе Сеймур Бензер предложил, по существу, молекулярное определение понятия «ген»[150]150
  Benzer S. The Elementary Units of Heredity // The Chemical Basis of Heredity / Ed. by W. D. McElroy, B. Glass. Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 1957. P. 70–93.


[Закрыть], в котором он попытался преодолеть разрыв между классическим представлением о гене как неделимой единице наследственной информации и недавно открытой физической структурой ДНК, показавшей, что молекулярная основа наследственности заключается в последовательности нуклеотидов. Докинз в курсе этой трактовки, но отмечает, что вполне приемлемо осмыслить ген как единицу, участвующую в создании дарвиновской адаптации. Его определение позаимствовано у Джорджа К. Уильямса: ген – это «любая порция хромосомного материала, сохраняющаяся на протяжении достаточного числа поколений, чтобы служить единицей естественного отбора»[151]151
  Перевод по: Докинз Р. Эгоистичный ген. С. 70.


[Закрыть]. Несмотря на ворчание популяционных генетиков, это по своей сути функциональное определение вполне приемлемо. Однако оно подводит к порочному кругу, поскольку почти по определению делает истинным утверждение о том, что ген является единицей отбора.

Сам Уильямс был не очень доволен своим определением[152]152
  Williams G. C. A Package of Information // The Third Culture / Ed. by John Brockman. New York: Simon & Schuster, 1995. P. 38–50.


[Закрыть]. Докинз, утверждал он, определил репликатор «как физическую сущность, дублирующую себя в процессе размножения». Не высказывая прямого несогласия с этой идеей, Уильямс предполагал, что Докинз «был введен в заблуждение тем фактом, что гены всегда отождествляются с ДНК». Для Уильямса было важно ясное понимание, что молекула ДНК – это посредник, а не информация сама по себе: ген – «пакет информации, а не физический объект». Сам Уильямс настаивал на том, что не все гены участвуют в эволюции, если под участием понимать «благоприятное или неблагоприятное изменение приспособленности, в несколько или во много раз превосходящее скорость эндогенных изменений в соответствующей порции унаследованной информации»[153]153
  Речь идет о том, что далеко не все мутации и перестройки генов как-либо влияют на конкурентные преимущества самого организма. – Прим. науч. ред.


[Закрыть][154]154
  Idem. Adaptation and Natural Selection: A Critique of Some Current Evolutionary Thought. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1966. P. 25.


[Закрыть].

Как это работает на практике? Возможно, самым простым способом будет разбор конкретного примера. Представим себе льва. Чем быстрее он бегает, тем больше его шансы выжить, отчасти потому, что он будет способен догнать свою добычу и, следовательно, обеспечить себя пищей. Давайте представим, что происходит генетическая мутация, приводящая к появлению льва, способного к особо быстрому бегу. В местной популяции львов теперь есть две живущих бок о бок друг с другом различающихся разновидности: те, у которых есть новая мутация, и те, у которых ее нет. Львы, обладающие новой мутацией, обладают большей способностью к выживанию, и таким образом с большей частотой передают свои генетические характеристики последующим поколениям (причина, по которой данная мутация возникла впервые, в данном случае неважна[155]155
  Здесь следует отметить, что предположение Докинза гораздо более искусно объясняет изменение характеристик уже существующих видов, чем создание новых видов. – Прим. авт.


[Закрыть][156]156
  См.: Rose S. The Rise of Neurogenetic Determinism // Consciousness and Human Identity / Ed. by J. Cornwell. Oxford: Oxford University Press, 1998. P. 86–100


[Закрыть]).

Как эти генетические мутации проявляются в живых организмах? На этом этапе мы должны провести различие между генами (или генотипом) и фенотипом. Генотип – это «закодированная наследуемая информация», которую содержат в себе все живые организмы. Она используется в качестве матрицы или набора инструкций для формирования и дальнейшего функционирования живого существа. Фенотип же – это внешняя, физическая сторона организма, его видимые характеристики (включая поведение), которые являются результатом взаимодействия генетической матрицы организма с окружающей средой. Докинз утверждает, что единицей отбора является ген, поскольку он оказывает фенотипическое воздействие на организм – например, на остроту когтей, метаболизм или силу мышц ног. Успешные гены – это те, которые вызывают фенотипические эффекты, способствующие их выживанию.

Докинз продвинулся на этом пути еще дальше, предложив идею «расширенного фенотипа»[157]157
  Dawkins R. Replicator Selection and the Extended Phenotype // Zeitschrift für Tierpsychologie. 47. 1978. P. 61–76.


[Закрыть]. Он отметил, что действие генов не ограничивается физическими характеристиками индивидуального организма, а распространяется и на окружающую среду. Так, птицы-шалашники для спаривания строят сооружения из травы. При этом шалашники с особенно ярким оперением, как правило, строят менее заметные шалаши. Те же, у кого менее привлекательное оперение, компенсируют это созданием более затейливых конструкций[158]158
  См.: Докинз Р. Расширенный фенотип: длинная рука гена. C. 339–340.


[Закрыть]. Как отметил Самир Окаша, этот подход вызывает некоторые вопросы, особенно там, где окружение играет важную роль.

Употребление встречающихся у Докинза и других авторов фраз типа «интересы гена» имеет смысл в случаях, когда ген оказывает воздействие на организм хозяина вне зависимости от окружения. Фенотипический эффект гена можно рассматривать как «стратегию», которую он «разработал» для его передачи следующим поколениям. Однако критики отмечают, что фенотипический эффект гена сильно зависит от его окружения, в том числе и от других генов. В таких случаях это словоупотребление становится ошибочным, поскольку шансы гена на передачу находятся не в его собственных руках – они зависят от посторонних факторов[159]159
  Okasha S. Evolution and the Levels of Selection. Oxford: Oxford University Press, 2006. P. 167.


[Закрыть].

Докинз внимательно относится к этим вопросам, что ясно видно из главы «Эгоистичный кооператор» книги «Расплетая радугу» (1998). Ген должен рассматриваться не изолированно сам по себе, а в контексте других генов вида, к которому он относится. Ген, перенесенный в другой «климат» или в «контекст» иных генов, может экспрессироваться совершенно иначе и подвергаться совершенно другому давлению отбора.

Итак, мы представили краткий очерк подхода Докинза с учетом исторического контекста. Как и следовало ожидать, такой подход вызвал значительные дискуссии. Далее мы рассмотрим некоторые из наиболее важных вопросов, возникших в ходе размышлений над «Эгоистичным геном».