Текст книги "К югу от Явы"

– "Кэрри Дансер"? – удивился полковник. – Она погибнет через час после рассвета, сэр. Повторяю вам, что небо над проливами кишит японскими самолетами.

– Вы можете предложить какой-то другой выход? – устало спросил Фарнхолм.

– Да знаю я, знаю. Но даже если вам повезет, то каковы гарантии, что капитан поплывет туда, куда вам нужно попасть?

– Никаких гарантий, – признал Фарнхолм. – Но на борту очень кстати находится один голландец по имени ван Оффен. Вдвоем мы, возможно, сумеем наставить нашего достойного капитана на путь истинный.

– Вполне возможно… – Внезапно полковник подумал о другом. – А кстати, какие у вас гарантии, что он дождется, пока вы доберетесь обратно до берега?

– Вот. – Фарнхолм ткнул потертый саквояж, лежащий у его ног. – Моя гарантия и, надеюсь, моя страховка. Сиран полагает, что эта штуковина набита бриллиантами. Я использовал несколько бриллиантов, чтобы подкупить его и заставить приплыть сюда. Кроме того, он не слишком далеко отсюда. Пока он надеется, что есть хоть какой-то шанс отделить меня от этого, – он снова пнул саквояж, – то будет держаться за меня, словно я его родной брат.

– Он… он не подозревает?..

– Ни в коем случае. Он считает меня старым пьяным мерзавцем, находящимся в бегах с нечестно нажитым добром. Пришлось приложить определенные усилия, чтобы, э-э, создать такое впечатление.

– Понимаю, сэр. – Полковник принял решение и протянул руку к колокольчику. Когда появился сержант, он сказал: – Попросите капитана Брайсленда прийти сюда.

Фарнхолм поднял бровь в немом вопросе.

– Это самое большее, что я могу сделать для вас, сэр, – объяснил полковник. – Я не могу предоставить вам самолет. Не могу гарантировать, что вас не потопят еще до полудня. Но я могу гарантировать, что капитан «Кэрри Дансер» будет безоговорочно следовать вашим указаниям. Я собираюсь направить лейтенанта и пару десятков людей из Шотландского полка для сопровождения вас на борту «Кэрри Дансер», – улыбнулся он. – Они и в лучшие времена были боевыми парнями, а сейчас у них особенно свирепое настроение. Не думаю, что капитан Сиран доставит вам много сложностей.

– Уверен, что так и будет. Я страшно вам благодарен, полковник. Это очень поможет. – Фарнхолм застегнул рубашку, поднял саквояж и протянул руку. – Благодарю за все, полковник. Конечно, это звучит глупо, при том что вас ожидает концентрационный лагерь, но все равно желаю вам всего наилучшего.

– Благодарю, сэр. И… удачи вам. Видит бог, вам она потребуется. – Он взглянул на ту часть тела Фарнхолма, где скрывался пояс с фотостатами, и мрачно подытожил: – По крайней мере, у нас обоих имеется шанс.

Когда бригадный генерал Фарнхолм вновь вышел в ночную тьму, дым слегка рассеялся, но в воздухе все еще держалось странное соединение пороха, смерти и разложения, которое всякий старый солдат слишком хорошо знает. Лейтенант и группа солдат уже были выстроены снаружи и ожидали его.

Винтовочный и пулеметный огонь усилился. Видимость стала гораздо лучше, но артиллерийский обстрел прекратился полностью. Наверное, японцы не видели смысла в нанесении слишком большого ущерба городу, который на следующий день так или иначе будет им принадлежать. Фарнхолм и его сопровождающие быстро двинулись по опустевшим улицам под начавшимся легким дождем, под звуки стрельбы, постоянно ударяющие в уши, и через несколько минут оказались на берегу. Легким бризом с востока дым здесь вытягивался вверх и почти полностью исчезал.

Дыма не стало, и Фарнхолм тут же осознал нечто заставившее его сжать ручку саквояжа с такой силой, что побелели костяшки пальцев, а плечи заболели от напряжения. Маленькая спасательная шлюпка с «Кэрри Дансер», оставленная им у причала, исчезла. Его охватило ужасное предчувствие. Он быстро поднял голову и всмотрелся в море. Но на рейде не на что было смотреть. «Кэрри Дансер» исчезла, будто и не существовала вовсе. Остался только мелкий дождь, дующий в лицо легкий бриз и доносящиеся откуда-то слева негромкие жалобные всхлипывания маленького мальчика, плачущего в темноте и одиночестве.

Глава 2

Командовавший солдатами лейтенант тронул Фарнхолма за плечо и кивнул на море:

– Судно, сэр… Оно уплыло.

Фарнхолм сумел овладеть собой, и когда он заговорил, его голос звучал, как всегда, спокойно и суховато:

– Вы правы, лейтенант. Говоря словами старой песни, они оставили нас стоящими на берегу. Чертовски неловко, если не выразиться сильнее.

– Да, сэр. – Лейтенанту Паркеру показалось, что реакция Фарнхолма на происходящее была не слишком впечатляющей. – Что мы должны теперь делать, сэр?

– Действительно, вот вопрос, мой мальчик. – Несколько мгновений Фарнхолм с отсутствующим выражением стоял неподвижно, потирая пальцами подбородок. – Вы слышите что где-то рядом с водой плачет ребенок?

– Да, сэр.

– Пусть кто-нибудь из ваших людей принесет его сюда. Предпочтительно, – добавил Фарнхолм, – чтобы этот солдат был добрым, любил детей и не испугал насмерть ребенка.

– Принести сюда, сэр? – удивился офицер. – Но там повсюду сотни маленьких уличных арапчат…

Он резко оборвал свои рассуждения, потому что Фарнхолм внезапно навис над ним, глядя в упор холодными глазами из-под густых бровей.

– Надеюсь, вы не глухой, лейтенант Паркер? – заботливо поинтересовался он тихим голосом, предназначенным лишь для ушей лейтенанта.

– Да, сэр. То есть я хочу сказать, не глухой, сэр. – Паркер поспешно изменил свое прежнее впечатление о Фарнхолме. – Я тотчас пошлю солдата, сэр.

– Благодарю. Затем пошлите несколько солдат в обоих направлениях вдоль берега. Пускай пройдут по полкилометра и доставят сюда всех людей, каких встретят. Быть может, эти встречные прояснят нам причину исчезновения судна. Если будет необходимо, пусть солдаты применят силу.

– Приведут насильно, сэр?

– Как угодно, пусть только приведут. У нас сегодня, лейтенант, игра идет не копеечная. Когда вы отдадите все распоряжения, я бы хотел немного побеседовать с вами наедине.

Фарнхолм прошел несколько шагов в темноту. Через минуту лейтенант Паркер присоединился к нему. Фарнхолм раскурил новую трубку и задумчиво поглядел на стоящего перед ним молодого человека.

– Вы знаете, кто я такой, молодой человек? – резко спросил он.

– Нет, сэр.

– Бригадный генерал Фарнхолм. – И в темноте усмехнулся, явственно ощутив, как напрягся лейтенант. – А теперь, когда вы это услышали, сразу же забудьте. Запомните: вы никогда не слышали обо мне. Ясно?

– Нет, сэр, – вежливо сказал Паркер. – Но надеюсь, приказ понял достаточно хорошо.

– Это все, что вам нужно понять. И с этой минуты никаких «сэр». Знаете, чем я занимаюсь?

– Нет, сэр. Я…

– Я сказал, никаких «сэр», – перебил его Фарнхолм. – Если вы не будете так обращаться ко мне наедине, то более вероятно, что не используете этого выражения и на людях.

– Извините. Я не знаю, чем вы занимаетесь, но полковник внушил мне, что ваше дело в высшей степени важное и серьезное.

– Полковник нисколько не преувеличивал, – с чувством пробормотал Фарнхолм. – Это хорошо, очень хорошо, что вы не знаете, чем я занимаюсь. Если мы когда-либо доберемся до безопасного места, я обещаю вам рассказать обо всем, ну а сейчас чем меньше вы и ваши люди знаете, тем в большей безопасности все мы находимся. – Он помолчал, сильно затянувшись трубкой, и поглядел на краснеющий в темноте чубук. – Вы знаете, кто такой бродяга, лейтенант?

– Бродяга? – Внезапная перемена темы разговора заставила Паркера растеряться, но он тут же взял себя в руки. – Естественно.

– Хорошо. Вот кто я для вас с этого момента. И вы будете относиться ко мне именно как к такому человеку. Как к старому алкоголику и бродяге, очень желающему спасти свою шкуру. Вы должны относиться ко мне с добродушием и терпением, но презрительно. Вот ваша линия поведения. Обращайтесь со мной твердо, даже жестоко, если возникнет необходимость. Вы обнаружили меня болтающимся по улицам, когда я искал способ выбраться из Сингапура. Вы слышали от меня, что я прибыл сюда на небольшом пароходике, использующемся для сообщения между островами, и решили воспользоваться им для своих целей.

– Но судно ушло, – возразил Паркер.

– Тут вы правы, – согласился Фарнхолм, – но, вполне возможно, мы его еще найдем. Могут быть и другие, хотя я очень в этом сомневаюсь. Суть в том, что у вас всегда должна быть наготове такая история, вы всегда должны быть готовы изложить ее, что бы ни произошло. Между прочим, нашей целью является Австралия.

– Австралия… – Паркер был так озадачен, что на мгновение забылся. – Боже милостивый, сэр, это ведь за тысячи километров отсюда!

– В этом есть нечто фантастическое, – согласился Фарнхолм, – однако такова наша цель, даже если мы не сможем наложить лапу на что-то большее, чем весельная шлюпка. – Он прервался и повернулся кругом. – Как мне кажется, один из ваших людей возвращается, лейтенант.

Так оно и было. Из темноты возник солдат, три белых шеврона на его рукавах были хорошо заметны. Очень крупный человек, ростом не менее ста восьмидесяти пяти сантиметров и широкий в плечах. На руках он держал ребенка, который в сравнении с ним казался крошечным.

– Вот он, сэр. – Плотный сержант похлопал ребенка по спине. – Малыш сильно напуган, но это пройдет.

– Я в этом уверен, сержант. – Фарнхолм тронул ребенка за плечо. – И как тебя зовут, мой маленький человечек, а?

Маленький человечек быстро взглянул на него, покрепче обхватил ручонками сержанта за шею и разразился новым потоком слез. Фарнхолм поспешно отступил.

– Ну ладно, – он философски кивнул, – я никогда не имел подхода к детям. Я старый холостяк, а имя может подождать.

– Его зовут Питер, – сказал сержант деревянным голосом. – Питер Теллон. Ему два года и три месяца. Он живет на Мизор-роуд в северной части Сингапура и принадлежит к англиканской церкви.

– И он сказал вам все это? – недоверчиво спросил Фарнхолм.

– Он не сказал ни слова, сэр. Но на его шее висит медальон, где все это написано.

– Вот как, – пробормотал Фарнхолм, сочтя эту реплику единственно подходящей в данной условиях.

Он подождал, пока сержант присоединится к своим солдатам, и задумчиво посмотрел на Паркера.

– Приношу свои извинения, – искренне произнес лейтенант. – Откуда вы знали, что это белый малыш?

– Было бы чертовски забавно, если бы я этого не знал, прожив двадцать три года на Востоке. Да, вы можете найти китайского или малайского ребенка-беспризорника, но таковым он становится только по собственной воле. Вы никогда не увидите таких детей плачущими. Если же они плачут, то недолго. Азиаты всегда присматривают за своими детьми, я имею в виду, не только за своими собственными, но и за всеми детьми своей расы. – Фарнхолм помолчал и насмешливо взглянул на Паркера: – У вас имеются какие-нибудь соображения относительно того, что сделали бы японцы с этим малышом?

– Могу только догадываться, – мрачно ответил Паркер. – Я видел не много, но много всякого слышал.

– Умножьте то, что слышали, на два. Это совершенно бесчеловечная банда чудовищ. – Он резко сменил тему разговора. – Давайте вернемся к вашим людям. И постарайтесь унизить меня в их глазах, когда мы придем. Это очень нужно. Естественно, с моей точки зрения.

Прошло пять минут, затем десять. Солдаты беспокойно ходили взад-вперед, иные сидели на своих ранцах, но все молчали. Даже малыш перестал плакать. Из северо-западной части города доносилась стрельба, однако в общем ночь проходила очень тихо. Ветер переменился. Последние клубы дыма отнесло в сторону. Дождь все еще шел, шел сильнее прежнего, и ночь становилась все холоднее. Но тут с северо-востока, со стороны бухты Каланг, донеслись звуки приближающихся шагов: размеренные шаги трех шедших в ногу солдат и частый торопливый стук женских каблуков. Паркер уставился на появившихся из темноты и обратился к ведущему группу солдату:

– Что это? Кто эти люди?

– Медицинские сестры, сэр. Мы наткнулись на них, когда те бродили по берегу, – словно оправдываясь, пояснил солдат. – Считаю, что они заблудились, сэр.

– Заблудились? – Паркер уставился на высокую девушку, стоявшую ближе к нему. – Что это вы бродите здесь посреди ночи?

– Мы ищем раненых солдат, сэр. – Голос был мягкий и хрипловатый. – Раненых и больных, сэр. Но мы… мы не могли их разыскать.

– Допустим, – сухо согласился Паркер. – Вы старшая группы?

– Да, сэр.

– Пожалуйста, назовите свое имя, – сказал он уже не так строго: у девушки был приятный голос, и видно было, что она очень устала и дрожит под холодным дождем.

– Драчман, сэр.

– Послушайте, мисс Драчман, вы видели или, может, слышали что-либо о небольшой моторной лодке или каботажном суденышке где-нибудь здесь поблизости?

– Нет, сэр, – удивленно ответила та. – Все суда ушли из Сингапура.

– Очень надеюсь, что вы ошибаетесь, – пробормотал себе под нос Паркер, а громко спросил: – Знаете ли вы что-нибудь о детях, мисс?

– Что?! – ошеломленно спросила та.

– Наш сержант нашел маленького мальчика. – Паркер кивнул на ребенка, все еще находящегося на руках сержанта, но теперь укутанного в водонепроницаемый плащ, защищавший малыша от холодного дождя, – Он заблудился, устал, одинок. Зовут его Питер. Не присмотрите ли вы пока за ним?

– Конечно, присмотрю.

Когда она протянула руки за мальчиком, опять послышались приближающиеся шаги, уже слева. Не четкий шаг солдат, не легкое постукивание женских каблуков, но спотыкающаяся, шаркающая походка, какой ходят только очень старые люди. Или же очень больные. Постепенно из темноты и дождя возникла длинная неровная цепочка качающихся и спотыкающихся людей. Они безуспешно старались сохранять строй в колонне по два. Их вел маленький человек с высоко вздернутым левым плечом, с автоматом «брен», тяжело свисавшим с правой руки. Он был одет в мокрый килт, хлопавший по голым худым коленям, а на голове у него криво сидел балморал. В двух метрах от Паркера он остановился, выкрикнул команду «Стой!», проследил за тем, как опускают на землю носилки (только тут Паркер заметил, что трое его солдат помогают нести носилки), потом подбежал к замыкающему колонну шатающемуся человеку, продолжавшему бесцельно брести дальше в темноту, и остановил его. Фарнхолм посмотрел вслед шотландцу, затем оглядел больных, изуродованных и изможденных людей, стоявших под дождем каждый наедине со своими страданиями и молчаливым изнеможением.

– Боже мой! – удивленно покачал головой Фарнхолм. – Ну и оркестр у маленького волынщика!

Маленький человек в килте вернулся в голову колонны. Он неловко опустил «брен» на мокрую землю, выпрямился и приложил руку к головному убору так, что дал бы сто очков вперед любому гвардейцу на параде.

– Докладывает капрал Фрейзер, сэр, – произнес он с мягким акцентом жителя северо-восточного шотландского нагорья.

– Вольно, капрал. – Паркер уставился на него. – Не легче ли было взять оружие в левую руку?

Глупый вопрос, конечно, но вид вереницы полуживых зомби, материализовавшихся из темноты, выбил его из колеи.

– Да, сэр. Извините, сэр. Кажется, мое левое плечо вроде как сломано, сэр.

– Вроде как сломано, – повторил Паркер. Усилием воли он стряхнул с себя растущее чувство нереальности происходящего. – Какой полк, капрал?

– Арджилл и Сазерлендз, сэр.

– Конечно, – кивнул Паркер. – Я узнал вас.

– Да, сэр. Вы лейтенант Паркер, не так ли?

– Верно. – Паркер указал на строй терпеливо стоявших на дожде людей: – Вы у них старший?

– Да, сэр.

– Почему?

– Почему? – Измученное лихорадкой лицо капрала удивленно скривилось. – Не знаю, сэр. Наверное, потому, что я здесь самый подходящий человек.

– Самый подходящий… – Паркер растерянно замолчал и глубоко вздохнул. – Я имел в виду не это, капрал. Что вы делаете здесь с этими людьми? Куда с ними идете?

– На самом деле я не знаю, сэр, – признался Фрейзер. – Мне было приказано отвести их с передовой в безопасное место и по возможности получить для них медицинскую помощь, если найду ее. – Он указал пальцем в сторону непрерывной стрельбы. – Там все немного запуталось, сэр, – извиняющимся голосом закончил он.

– Да, – согласился Паркер. – Но что вы делаете здесь, на берегу?

– Ищем лодку, корабль, что-нибудь такое. – Маленький капрал продолжал говорить извиняющимся тоном. – Безопасное место – таковы полученные мною указания, сэр. И я решил попытаться отыскать такое место.

– Попытаться отыскать такое место… – Ощущение нереальности происходящего вновь вернулось к Паркеру. – Разве вы не понимаете, капрал, что, пока вы бродите, ближайшим таким местом может оказаться Австралия или Индия?

– Понимаю, сэр. – Выражение лица маленького человека не изменилось.

– Господи, дай мне силы! – Это впервые заговорил слегка ошалевший Фарнхолм. – Если вы собираетесь отправиться в Австралию на весельной шлюпке с этим… с этим… – Он указал на строй изможденных людей, не в силах отыскать подходящих слов.

– Ну да, собирался, – упрямо сказал Фрейзер. – У меня есть приказ, который я должен исполнять.

– Боже! Вы легко не сдадитесь, верно, капрал? – Фарнхолм уставился на него. – У вас в сотню раз больше шансов выжить в японском концлагере. Поблагодарите свою счастливую звезду за то, что в Сингапуре не осталось ни одного судна.

– Может, не осталось, а может, и осталось, – спокойно ответил капрал. – Вон там стоит корабль. – Он посмотрел на Паркера. – Я как раз прикидывал, как до него добраться, когда подошли ваши люди, сэр.

– Что?! – Фарнхолм выступил вперед и схватил его за здоровое плечо. – Там стоит корабль? Вы уверены?

– Конечно, уверен. – Фрейзер медленно, с достоинством высвободил плечо. – Не более десяти минут назад я слышал плеск воды от брошенного якоря.

– Откуда вы знаете? – спросил Фарнхолм. – Возможно, якорь подняли, и…

– Послушайте, приятель, – перебил его Фрейзер. – Я могу казаться глупым и даже могу сделать глупость, но я знаю, черт побери, разницу между…

– Хорошо, капрал, этого достаточно, – торопливо перебил его Паркер. – Где стоит корабль?

– За доками, сэр. Приблизительно в миле отсюда, сказал бы я. Трудновато утверждать с уверенностью, там все еще дымно.

– В доке? В бухте Кеппел?

– Нет, сэр. Мы сегодня не были вблизи бухты. Примерно в миле отсюда, прямо за мысом Малай.

Даже в темноте путь туда не должен был занять много времени – максимум пятнадцать минут. Люди Паркера взяли носилки, а оставшиеся свободными помогли ходячим раненым. Всех их, мужчин и женщин, раненых и здоровых, охватило единое чувство лихорадочной спешки. В нормальной обстановке ни один из них не возлагал бы много надежд на такой незначительный факт, как услышанный кем-то грохот, каковой мог и не оказаться бросаемым в воду якорем. Но на их умы так сильно повлияли отступления и потери последних недель, все они были настолько уверены, что еще до конца этого дня их ждет плен, плен и бог знает сколько лет безвестности, таким полным было чувство безнадежности, что даже этот маленький лучик надежды оказался для них сверкающей во тьме путеводной звездой, прорезающей своими лучами мрачное отчаяние мыслей. Однако дух больных людей намного превосходил их силы: многие из них совершенно выдохлись, хватали ртом воздух и были счастливы получить от своих товарищей поддержку. Но тут капрал Фрейзер остановился:

– Вот, сэр, я слышал звук приблизительно здесь.

– В каком направлении? – спросил Фарнхолм.

Он проследил глазами за стволом автомата капрала, но ничего не увидел: как и говорил Фрейзер, над темной водой еще клубился дым. Фарнхолм почувствовал, что рядом с ним стоит Паркер, губы которого почти касаются его уха.

– Фонарик? Сигнал?

Тихое бормотание лейтенанта было еле слышно. На мгновение Фарнхолм заколебался, но только на мгновение. Терять им было нечего. Паркер скорее почувствовал, нежели увидел кивок и повернулся к сержанту:

– Используйте ваш фонарик, сержант. Вон там. Мигайте до тех пор, пока мы не увидим ответный сигнал. До тех пор, пока не увидим или не услышим приближающуюся шлюпку. Пусть двое-трое из вас осмотрят доки, вдруг там найдется какая-то лодка.

Прошло пять минут, потом десять. Сержант монотонно включал и выключал фонарик, но со стороны темного моря ничего не появлялось. Еще пять минут прошло. Солдаты, уходившие на поиск в доки, вернулись и доложили, что ничего не нашли. Прошло следующие пять минут, дождь превратился из легкого душа в сильный ливень. И вот капрал Фрейзер откашлялся, прочищая горло, и как бы между прочим произнес:

– Я слышу, что-то приближается.

– Что? Где? – набросился на него Фарнхолм.

– Похоже на весельную лодку. Я слышу скрип уключин. Приближаются прямо к нам.

– Он прав, – возбужденно сказал большой сержант. – Господи, он прав, сэр. Я тоже слышу.

Скоро уже все могли это услышать: равномерно-медленный скрип уключин, которым сопровождалось усилие налегающих на весла гребцов. Напряженное ожидание, вызванное первыми словами Фрейзера, рухнуло и исчезло на почти осязаемой волне всеобщего облегчения, заставившего всех заговорить тихо и возбужденно. Лейтенант Паркер воспользовался шумом и пододвинулся к Фарнхолму:

– Как относительно остальных, медсестер и раненых?

– Пусть отправляются с нами, Паркер, если захотят. Обстоятельства против нас, скажите им об этом совершенно откровенно. И объясните, что это должен быть их собственный выбор. Затем прикажите соблюдать тишину и скрыться из виду. Кто бы это ни был, а это должны быть люди с «Кэрри Дансер», мы не должны их спугнуть. Как только услышите, что лодка зашуршала дном о прибрежный песок, двигайтесь вперед и захватывайте ее.

Паркер кивнул и отвернулся. Сквозь беспорядочный звук голосов прорезался его низкий и напряженный голос:

– Хорошо, возьмите эти носилки. Назад. Все назад. На другую сторону дороги. И соблюдайте тишину. Предельно соблюдайте тишину, если только снова хотите увидеть свой дом. Капрал Фрейзер!

– Да, сэр?

– Вы и ваши люди хотите отправиться с нами? Если мы погрузимся на это судно, то можем быть потоплены в первые же двенадцать часов. Я должен внести в вопрос полную ясность.

– Понимаю, сэр.

– Вы все равно отправляетесь?

– Да, сэр.

– А других вы спросили?

– Нет, сэр. – Обиженный тон капрала выразил все его презрение к подобной демократической процедуре в современной армии, и Фарнхолм ухмыльнулся во тьме. – Они тоже пойдут на корабль, сэр.

– Очень хорошо, значит, вы берете на себя ответственность. Мисс Драчман?

– Я отправляюсь, сэр, – спокойно сказала та, почему-то поднимая левую руку к лицу. – Конечно, я отправляюсь.

– А другие?

– Мы обсуждали это. – Она указала на молодую девушку-малайку, стоявшую рядом с ней. – Лена тоже хочет отправиться с нами. Трое других не видят большой разницы между этими двумя возможностями. Они в шоке, сэр. Сегодня в наш грузовик попал снаряд. Думаю, будет лучше, если они отправятся с нами.

Паркер ничего не возразил, но Фарнхолм сделал жест, чтобы тот замолчал, взял фонарь из рук сержанта и отправился к концу пирса. Лодку уже можно было различить. Она находилась менее чем в ста метрах, и ее силуэт смутно вырисовывался в свете фонаря. Даже сквозь плотную завесу дождя напряженно всматривающийся Фарнхолм видел белую пену от погружающихся в море весел, когда кто-то у руля давал команду. Наконец лодка остановилась.

– Эй, там! – окликнул Фарнхолм. – «Кэрри Дансер»?

– Да. – Низкий голос отчетливо донесся сквозь шум дождя. – Кто здесь?

– Конечно, Фарнхолм. – Он слышал, как человек у руля отдал приказ, и разглядел, как гребцы вновь быстро заработали веслами. – Ван Оффен?

– Да, ван Оффен.

– Молодец. – В голосе Фарнхолма прозвучала искренняя теплота. – Никогда не был так счастлив при виде кого-либо за всю мою жизнь. Что случилось?

Лодка теперь находилась всего в семи метрах от него, и они могли говорить нормально, не повышая голоса.

– Ничего особенного, – ответил голландец на безупречном разговорном английском с еле заметным акцентом. – Наш достойный капитан изменил свое намерение дождаться вас, и наш корабль практически отправился в путь, когда мне удалось убедить капитана не менять своего решения.

– Но… но как вы можете быть уверены, что «Кэрри Дансер» не уплывет до вашего возвращения? Боже милостивый, ван Оффен, вы должны были послать кого-нибудь вместо себя. Этому человеку нельзя доверять!

– Знаю, – невозмутимо сказал ван Оффен, направляя лодку к каменной кладке пристани. – Если судно отплывет, то отплывет без своего капитана. Он со связанными руками сидит на дне лодки, и мой пистолет упирается ему в спину. Думаю, капитан Сиран не очень счастлив.

Фарнхолм посмотрел вниз, посветив фонариком. Счастлив ли капитан Сиран, нет ли, определить было невозможно, но вне всякого сомнения это был капитан Сиран. Его одутловатое коричневое лицо оставалось, как всегда, равнодушным.

– И просто для гарантии, – продолжал ван Оффен, – я связал двух механиков по рукам и ногам и оставил их в каюте мисс Плендерлейт. Должен сказать, связал собственноручно. Они никуда не денутся. Дверь заперта, и мисс Плендерлейт находится там же с пистолетом в руках. Она никогда в жизни не стреляла, но сказала, что очень хочет попробовать. Она замечательная старая дама, Фарнхолм.

– Вы все предусмотрели! – восхищенно воскликнул Фарнхолм. – Если только…

– Ну хватит! Отойдите, Фарнхолм! – Паркер стоял сбоку от него, и мощный фонарь светил на поднятые лица в лодке. – Не будьте чертовым дураком, – резко сказал он, когда ван Оффен стал поднимать пистолет. – Уберите это. На вас нацелен десяток пулеметов и винтовок.

Ван Оффен медленно опустил пистолет и уныло поглядел на Фарнхолма.

– Это было здорово сделано, Фарнхолм, – медленно произнес он. – Находящийся здесь капитан Сиран гордился бы таким предательством.

– Это не предательство, – возразил Фарнхолм, – это британские солдаты, наши друзья. Но у меня нет выбора. Я могу объяснить…

– Заткнитесь! – энергично вступил в разговор Паркер. – Все свои объяснения отложите на потом. – Он взглянул на ван Оффена: – Мы плывем с вами, нравится это вам или нет. У вас моторная лодка. Почему вы гребете на веслах?

– Чтобы соблюдать тишину. Это совершенно очевидно. И много ли нам это помогло? – с горечью сказал ван Оффен.

– Заводите мотор, – приказал Паркер.

– Пусть меня черти заберут, если я сделаю это!

– Возможно, так и случится. Вы, скорее всего, будете мертвы, если этого не сделаете, – холодно произнес Паркер. – Вы выглядите умным человеком, ван Оффен. У вас имеются глаза и уши. Вы должны понимать, что мы находимся в отчаянном положении. Чего вы добьетесь своим детским упрямством в такой ситуации?

Ван Оффен долго молча глядел на него, затем кивнул, сильно ткнул пистолетом в ребра Сирана и отдал приказ. Через минуту двигатель ожил и мирно затарахтел, отвозя первую группу уложенных в лодку раненых солдат. За полчаса все стоявшие на причале люди оказались в безопасности на борту «Кэрри Дансер». Для этого потребовалось совершить два рейса, но они были короткими. Капрал Фрейзер правильно определил дистанцию. Судно стояло к берегу так близко, насколько позволяла глубина.

«Кэрри Дансер» стала последним судном, вышедшим из Сингапура, потому что город попал в руки японцев в тот же самый день, 15 февраля 1942 года. Судно отправилась в путь в половине третьего ночи. Ветер утих, дождь почти перестал, превратившись в мелкую морось, и над темным городом, растворившимся в ночном мраке, воцарилась тишина. Там уже не было видно огней, света, и даже стрельба совершенно прекратилась. Было неестественно тихо, тихо, как сама смерть. Но шторм должен был разразиться, когда первые солнечные лучи коснутся крыш Сингапура.

Когда в дверь постучали, Фарнхолм находился в тусклой сырой каюте кормовой части «Кэрри Дансер», помогая двум медсестрам и мисс Плендерлейт перевязывать раненых. Это была единственная ведущая в каюту дверь. Он выключил свет, шагнул наружу, тщательно закрыл за собой дверь и только потом обернулся к стоявшей в тени расплывчатой фигуре.

– Лейтенант Паркер?

– Да. – Паркер показал рукой в темноту. – Может быть, нам лучше подняться на палубу? Там нас никто не сможет подслушать.

Вместе они поднялись по железному трапу и прошли вперед. Дождь практически перестал, и море было очень спокойным. Фарнхолм наклонился через перила, наблюдая за сверкающими брызгами дорожки позади «Кэрри Дансер» и испытывая сильное желание закурить. Молчание прервал Паркер:

– У меня имеется для вас, сэр, довольно любопытное сообщение. Извините, я не должен говорить «сэр». Капрал сказал вам?

– Он мне ничего не сказал. Он ушел только пару минут назад. В чем дело?

– Кажется, наш корабль был не единственным, причаливавшим сегодня ночью в Сингапуре. Пока мы делали первый рейс к «Кэрри Дансер», подплыла еще одна моторная лодка. Подплыла и причалила меньше чем в четверти мили в стороне от нас. С британской командой.

– Ну, черт бы меня побрал! – тихо присвистнул Фарнхолм. – Кто они были и какого черта они тут делали? Кто их видел?

– Капрал Фрейзер и один из моих солдат. Они услышали звук двигателя моторной лодки – сами мы, ясное дело, ничего не слышали, так как двигатель нашей лодки заглушал другой мотор, – услышали и отправились узнать, в чем дело. В лодке было только двое, вооруженных винтовками. Говорил лишь один из них, горец, парень с Западных островов, как сказал Фрейзер, а уж он-то это знает. Весьма неразговорчивый, хотя сам задал Фрейзеру массу вопросов. Затем Фрейзер услышал, как возвращается лодка с «Кэрри Дансер», и они вынуждены были уйти. Он полагает, что один из двоих проследил за нашими, но не уверен.

– "Любопытное" – это не самое подходящее слово для характеристики вашего сообщения, лейтенант, – Фарнхолм в задумчивости прикусил нижнюю губу и уставился в море. – И у Фрейзера нет никакого понятия о том, откуда они пришли? Или что за корабль, с которого они высадились? Или куда они направляются?

– Он ничего этого не знает, – уверенно сказал Паркер. – Как говорит Фрейзер, они могли прибыть хоть с Луны.

Они поговорили еще несколько минут, и Фарнхолм прекратил обсуждение:

– Нет никакого толка в нашем разговоре, Паркер, поэтому просто забудем обо всем. Никому не нанесено никакого вреда, так что с этим покончено. Мы благополучно убрались, и только это имеет сейчас значение. – Он намеренно переменил тему разговора: – У вас все организовано?

– Да. Более-менее. Сиран намерен сотрудничать. В этом нет никакого сомнения. Его голова поставлена на карту в такой же степени, как и наши. И он это полностью осознает. Бомба или торпеда, которые достанут нас, вряд ли пощадят и его. Один мой солдат постоянно следит за ним, другой солдат следит за его помощником. А один присматривает за дежурным механиком. Большая часть моих людей спит. Бог знает, как уже давно они недосыпают. Четверо спят в каюте на полубаке и могут пригодиться в случае чрезвычайной ситуации.