Текст книги "Легенды Северных Земель. Книга первая. Наследник Хронома"

Глава 10. Меняясь местами

Фаульн брел, уцепившись за локоть караульного, не меньше четверти часа. Стоило им свернуть с центральных, освещенных свечными фонарями, улиц в полутьму переулков, и он потерял всякий ориентир в пространстве. Точно понимал одно, они идут в северном направлении. Постепенно улочки делались уже. Фасады домов в тусклом лунном свете выглядели невзрачными. Когда принц совершенно выбился из сил, а скулы стала сводить зевота, Кнут свернул в крохотный проулок между покосившимися домишками. Навстречу им, в нескольких шагах, сквозь ставни приветливо светился огнями одноэтажный домишко. Из то и дело распахивающихся дверей на улицу вываливались подвыпившие горожане. Принц выпустил локоть караульного и задержался в раздумье. Кнут обернулся и хитро прищурился.

– Вас там никто не узнает, ваше высочество. Позвольте только величать вас не по форме.

Принц растеряно кивнул.

– Оно конечно, благородных манер у вас не отнять. Но можно представить вас как моего командира. Он в таких местах не бывает.

Фаульна передернуло от досады за собственное легкомыслие. Он бы с радостью вернулся в замок, но искать обратный путь самостоятельно не отваживался, и в сложившихся обстоятельствах готов был принять условия своего проводника. Фаульн опять кивнул. И они молча зашагали к кабачку.

Когда они вошли: Кнут по-хозяйски, Фаульн ссутулившись от неловкости и стеснения – никто не обратил на них внимания. Завсегдатаи «Мятных рулек» были заняты своими делами. В конце плохо освещенного зальчика, возле стойки с напитками громко спорили, а то и ругались маленький толстый посетитель с высоким грузным хозяином. Так определил его для себя Фаульн. Сам зальчик был уставлен лавками – шесть вокруг трех длинных столов и еще три поставлены друг на друга в углу у очага.

«После праздника», – угадал принц.

Публика в кабачке собралась разношерстная, но принц с облегчением определил, куэртов среди них нет. За столом у стойки сидела хмурая парочка, судя по разнице в возрасте и внешнему сходству, отец с сыном, по одежде сельские жители. Чувствовали они себя здесь явно неуютно, что роднило их с наследником Уольвига. То ли кошельки оскудели за день проведенный в столице, то ли сосед напротив оказался излишне навязчивым собеседником.

Собеседник, фавн средних лет, с замашками столичного жителя, болтал без умолку. Если бы принц не испытывал напряжения в непривычном обществе, то удивился и возмутился, что выходец из Фавнгарда чувствует себя в людском королевстве так привольно. Но сейчас Фаульн лишь оглядывался по сторонам, в страхе, что кто-нибудь из здешней публики его признает. За столами вокруг обосновались компании, успевшие спеться, а может и спиться за праздничный день. По шуму, производимому каждой из них, можно было догадаться, что они давно и хорошо здесь засиделись. Только в углу у очага, рядом с составленными друг на друга лавками, на высоком табурете примостился человек, рассмотреть которого Фаульну никак не удавалось. Это пугало наследника. Он напряг зрение, но единственное, что сумел разглядеть, посетитель запахнут в меховой плащ по самый подбородок, хотя в помещении душно, да еще руки его, свободные от закуски и выпивки, сложены крестом на груди. Это показалось испуганному принцу еще более странным. Когда Кнут стал выбирать, где примоститься, Фаульн потянул его к только что примеченному у окна рядом с выходом маленькому столику. Кнут усмехнулся.

– Настроение у меня, Стальшик, такое… мне бы компанию чью-то разбавить…

Фаульн растеряно взглянул на приятеля, не понимая, к кому тот обращается. Кнут шепнул принцу на ухо.

– Да не дергайтесь вы так. Мы ж порешили, представлять вас моим командиром. Если что, – бывший куэрт снова усмехнулся, на этот раз губы его зло скривились. – будет мой сюрприз ему на прощание.

Фаульну сделалось не по себе. Он вознамерился выбраться отсюда, как только представится возможность. Не рассуждая больше, приятели присели за столу слишком тесному для крупной фигуры куэрта. Фаульн оказался приперт спутником к самому окну. Из щелей между ставнями нещадно дуло. Принц закутался в плащ по самый подбородок, подобно посетителю, раньше так его взволновавшему. Едва они кое-как разместились, из двери в конце помещения, ведущей в жилую часть дома, вышла молодая женщина и направилась к ним. Она была хороша собой, и принц принял бы ее за девицу, если бы не особая плавность движений, которую придает женщине удачное замужество и счастливое материнство. Женщина «подплыла» к ним ласково улыбаясь. Она вела себя по-хозяйски, и уольвигунк отбросил первую мысль о том, что она здесь подавальщица. Когда женщина обратилась к его приятелю, сомнения окончательно рассеялись:

– Старки! Ты, наконец, дозвался к нам своего командирчика? – спросила игривым тоном.

Принц похолодел. Это уже походило на заговор.

– Я просто давно обещал ей привести тебя, – пояснил Кнут помрачневшему Фаульну, и упрекнул подругу: – А ты, Игальна, язык у тебя без гостей.

– Без костей, дурачок, – исправила его оговорку Игальна и потрепала Кнута за щеку.

К изумлению принца, Кнут не выразил неудовольствия. Для юноши, выросшего без матери, подобные вольности в обращении между мужчиной и женщиной были в новинку.

– Ну, что мы сегодня желаем, раз уж у тебя вместо меня другая компания?

Пока его приятель отдавал рекомендации на предмет еды, которые вовсе не интересовали Фаульна, поскольку он уже решил, что есть ничего не станет, юноша с любопытством разглядывал женщину. Она была высокой, под пару Кнуту, с кудрявой рыжей копной длинных волос, едва подхваченной плетеной голубой лентой, из тех, что продают торговцы-южане. Глаза, под высоким с тоненькими огненными стрелками бровей лбом, смотрели ясно и весело. Фаульна поразила голубизна этих глаз и прозрачная белизна ее кожи. Содержательница кабачка стала первой женщиной, ошеломившей уольвигунка своей внешностью до смущения. Фаульн почувствовал его тотчас как до сознания дошли ее слова, обращенные к нему:

– А что предпочитает наш Стальник?

– Стальшик.

В свою очередь поправил подругу Кнут.

Пока принц сидел в смятении, не смея взглянуть на женщину, куэрт ответил за него:

– Я же заказывал на двоих, глупая.

Он рассмеялся широкой во все зубы улыбкой и хлопнул женщину пониже спины. Принц, рискнувший поднять на них глаза, залился румянцем по самые уши.

– Ей-ей, что это вы, господин, так распетушились?! Видно мой нрав подзабыли?! Я – не какая-нибудь мужнина жена! Держу кабачок и с вами разберусь мигом.

Фаульн испугался, что за угрозой Игальны последует ссора, но Кнут лишь усмехнулся. Похоже, препирательства составляли приятную часть отношений этой пары.

– Не корми нас байками, лучше мятными рульками, да сойла в придачу не забудь.

Хозяйка кабачка расплылась в улыбке, ямочки заиграли на ее щеках, и отправилась выполнять заказ.

– Игальна – жена мне.

Кнут замялся.

– Ну, так сказать…

Он проводил взглядом удаляющуюся женщину.

– Так уж вышло. Не знаю, как вам и объяснить… да что там. Моя-то жена, взаправдашняя, по обычаю, в деревне осталась. В казарму ее не привезешь. Да и самому в комнатушке – не сахар. Вот я и…

Он секунду колебался, стоит ли делиться с наследником Уольвига своей тайной. Потом горько усмехнулся. Взгляд, устремленный на Фаульна, сделался «колючим».

– Ну да, я отпетый теперь. Чего мне терять? – голос его дрогнул. – Еще неизвестно как поведет себя Игальна, когда узнает…

На мгновение принцу померещились в его глазах слезы.

– И нечего мне бояться, – как будто убеждал себя разжалованный куэрт. – В общем, в обход устава, я договорился со Стальшиком.

Он перехватил недоуменный взгляд принца и истолковал его по-своему.

– Ты…

Смешался, подсел ближе к наследнику и заговорил вполголоса:

– Вы не должны о нем думать плохо. Не наказывайте его. Он просто позволил мне жить в городе. Я так стосковался в этом «каменном мешке».

Кнут затравлено огляделся по сторонам, словно его обступила темнота улицы с каменным безмолвием домов.

– Я же с юга. Хоть и северянин по рождению. От нашей деревни до побережья Срединного моря1818
  Эльгиб-расса – на всеобщем языке Северверна.


[Закрыть] – день пути. Вот, как ветер с него задует, так охота искупаться, не удержишь. Мы малышней собирались с полдеревни, и айда на море. Нас с полдороги отец мой нагонит и – домой. А там взбучка, работа. Ее там всегда невпроворот. Вот я и подумал, когда вымахал здоровее отца, что я делаю здесь? В захолустье. Тружусь от рассвета до заката. И так день за днем, год за годом. С самого детства. Решил отправиться в столицу, счастья попытать. Хотя по правде и названия то ее не знал.

Он засмеялся.

– Вот сказал отцу, а тот ни в какую. Женить меня вздумал, чтоб «дурь из башки выбить». И правду сказать, Лилна мне всегда нравилась. С самого детства. Но лишь до того, как я укатить надумал, а она со мной не захотела. Ну, поженили нас. А через два года я сбежал. Когда в куэрту взяли, в казарме ночь не спал от радости. А потом исподволь потихоньку… тоска меня забрала. С каждым днем все сильней. Без дома и друзей тяжело.

Принц слушал рассказ Кнута, замерев. Он ничего не знал о такой жизни. И с каждым словом куэрта Фаульну все больше казалось, что он вовсе ничего не знает о жизни вообще.

– И вдруг, на осеннем охотничьем празднике встретил Игальну. И все изменилось. Но в казарме распорядок. Одно слово – служба. А я начал по Игальне скучать. Со Стальшиком мы тогда еще не дружили, разговорились раз. Но он сам все понял и дозволил мне, на свой страх и риск. И что это я на него хотел?

Он осекся. И громко сглотнул слюну. Фаульн выпростал ладонь из рукава плаща и накрыл ею локоть Кнута. Тот вздрогнул от неожиданного прикосновения, но руки не отдернул. В этот момент они услышали перебранку. Оба повернулись на голоса. Спорила компания за соседним столом.

Два дюжих молодца стучали по столу кружками со шрапом.

– Ты говори, говори, да не заговаривайся! – орал тот, что постарше. – Мой кузен, Хольгун, служил на границе, он бы тебе мозги вправил! Ишь, чего придумал?! Ты ври, не завирайся! Когда это Орны служили у оборотней прихвостнями?! Если бы оборотни могли себе такую армию нанять, знаешь, где мы были?! Сейчас у границ Волеволда бились за то, чтобы они нам край Вис-ольна на житье оставили! А дети твои уже давно по-волчьи выли, и тебя, дурня, на охоту гоняли!

– Это ты замолкни! – оборвал тираду оппонента щуплый русоволосый парень и для убедительности стукнул кружкой об стол так, что шрап расплескался. – Ты что же это? Пьешь королевский шрап и против своей страны тут песню завел?! Что ж, по-твоему, куэрта наша – не в счет! Значит, мы без наемников-кентавров уж и обойтись не сможем?!

Неожиданно для зрителей этой сцены, старший ловко выбросил вперед руку и дал противнику щелбан. Парень замер от неожиданности.

– Это ты моих слов тут не крути туда-сюда да эдак! Я тебе одно твержу, обалдую, Орны никогда оборотням не служили! Всего-то! Ты из меня-то злыдня пришлого не лепи! Я в Уольвиге рожден и раньше тебя! Не какой-нибудь там фавн!

Тут он указал пальцем на фавна за соседним столом. Тот и до сих пор следивший за спорщиками с напряжением, подозвал к себе толстяка, которого Фаульн сперва принял за хозяина, бросил ему несколько монет и засобирался на выход.

– Ишь ты! – завопил, очнувшийся от ступора, парень. – Гляньте-ка, – он призвал публику в свидетели. – какую он тут байку сказывает! Я, мол, родился там, в году разэтаком, дальнем каком-то, – он изобразил пальцем оскорбительную фигуру у виска. – и за это за то слушайте речи мои вредные!

Спорщики повскакивали с мест. Фавн, спешно щелкая застежками на коротком плаще, заторопился к входным дверям. Но неожиданно наткнулся на живое препятствие. Противники, исчерпав словесные аргументы, толкались в узком проходе между столами, хватая, то и дело друг друга за одежду. Фавн в замешательстве то приступал к парочке, то делал шаг назад, стараясь улучить момент и протиснуться между ними. И тут раздался дребезжащий голос:

– А ну его, ребята! Злыдня! – голос сорвался в верхней ноте на крик.

Призыв оказался настолько неожиданным, что все замерли и оглянулись на источник столь странного заявления. Им оказался старший из прежних собеседников фавна. Он ткнул пальцем в направлении бывшего соседа.

– Я про него! Чего это они понабрались сюда со всей округи?! А теперь, глядишь ты, добрых подданных короля Уольвига жизни учат!

Фавн сделал неуверенный шажок к дверям. Зрители этой сцены, ни на что не решаясь, «переваривали» услышанное. Парень, стоящий на пути подданного Фавнгарда, даже отступил назад. Потом, будто припомнил что-то и схватил, проскользнувшего мимо фавна, за капюшон.

– Эй ты! – нерешительно начал он, не зная, что делать дальше.

– Да, да? – нервно откликнулся фавн, пытаясь развернуться на миниатюрных копытцах.

– Да оставь ты его, – противник парня в споре положил ему руку на плечо.

– Как же! – буркнул крестьянин за столом. – С ними всегда так. Вечно вывернутся. А доброму человеку уже и дом – не дом и страна своя, не своя скоро станет.

Парень сбросил руку с плеча.

– Вот то-то и оно, – хмыкнул он, тыкая пальцем в своего вдохновителя. – Прав человек! Нам все труды тяжкие, а этим все жизнь развеселая.

Он покрепче ухватил фавна за капюшон.

Принц, опасаясь стать свидетелем второй сцены избиения за вечер, яростно сжал руку куэрта.

– Надо их остановить, – громким шепотом приказал он.

Кнут оглянулся на наследника Уольвига, но ничего не предпринял.

– А что вы, собственно? – начал голосом, плохо скрывающим испуг, фавн.

– А ничего собственно! – гаркнул парень ему в самое ухо и встряхнул за плечи.

– Останови это, – громче зашептал Фаульн.

Но теперь Кнут даже не обернулся.

– Но позвольте, я не понимаю… – срывающимся голосом залепетал фавн.

– Сейчас поймешь! – зло отозвался парень.

Зачем-то поволок свою жертву к очагу. Фавн упирался, смешно размахивая во все стороны руками, силясь отделаться от верзилы.

– А то и правда, житья от них не стало. Куда не пойдешь, всюду рожи чужеземные. Сейчас я тебя воспитаю!

Фаульн осмотрелся, надеясь отыскать фавну защитника среди посетителей. Похоже все, кроме несчастной жертвы, были подданными его отца, и никто не испытывал желания вмешаться. Из загулявшей допоздна публики те, кто были в состоянии соображать, наблюдали за происходящим с любопытством. Остальные спали, устроив головы, прямо на столы. А парень вовсе осмелел и продолжал сыпать угрозами:

– Я вот одного из вас сейчас научу, так другим неповадно будет к нам соваться. А то немощный старик – наш король скоро задешево наемникам страну продаст.

Неожиданно для принца Кнут выдернул руку из-под его ладони и вскочил из-за стола. В два прыжка он пересек небольшое помещение, по пути опрокинул старшего из спорщиков на лавку, и очутился возле преследователя и его жертвы. Парень сразу схлопотал от куэрта крепкую затрещину.

– Ты чего? – завопил он.

И тотчас отпустил фавна. Тот, не теряя времени, бросился к выходу. Но у самой двери дорогу ему перегородил, поднявшийся из-за стола рядом с принцем, высокий парень, одежда его не оставляла сомнений в том, что ее хозяин – батрак.

– Что же это такое?! – в отчаянии закричал фавн.

Но его крик заглушил голос Кнута.

– За что?! – грозно переспросил он своего пленника. – А поносить нашего короля?! Ты думаешь, тебе это с рук сойдет?! Так я тебе покажу места, куда и вороны-посыльные не залетают! Тотчас почтению обучишься!

Уольвигунк с ужасом наблюдал, как рядом затеваются две ссоры. И тут дверь из жилой половины распахнулась. В зал вошла Игальна. Ни на мгновение не смутилась происходящим, видно ей было не впервой. Она оглядела публику хозяйским взглядом и сказала, перекрывая общий шум:

– А ну-ка! Вам здесь не улица, драки затевать!

Сначала никто не обратил на «посланницу мира» внимания. Тогда, для придания весомости словам, она, походя, отвесила оплеуху противнику своего дружка и «подплыла» к парочке, препиравшейся у выхода. Крикнула толстяку у стойки:

– Крайл, господин Фальвинг заплатил за свой швапель?

Услышав утвердительный ответ, схватила за ворот батрака.

– И чего ты тогда здесь бдишь?

– Чего?

Непочтительно отозвался батрак.

– Чего? Чего? А ничего!

Она с силой встряхнула его за плечи.

– Отпусти господина Фальвинга!

– Чего? – заорал батрак и обернулся.

И тотчас присмирел.

– Вы уж извините великодушно, госпожа Игальна.

– Извиню, извиню, – без гнева откликнулась хозяйка. – А ты, давай за свой стол. И господина-то, господина отпусти.

Батрак немедленно послушался.

– А вы, господин Фальвинг, заходите, заходите. Уж извините за этакое безобразие. Я не уследила.

Господин Фальвинг взглянул на нее непонимающим взглядом и выскочил в двери. Они с шумом захлопнулись за ним.

– Господин Стальшик, – ласковым голосом обратилась хозяйка к принцу. – вы в голову не берите. Не бывает у нас такого. Ну, редко очень. Я уж стараюсь, но как женщина вожжи хозяйские выпустит, так мужчины тут же свару затеют, как дети без пригляда. Сами знаете.

Фаульн втянул голову в плечи, а Игальна внимательно разглядывала его лицо.

– Да вы, похоже, жены то пока не имеете?

Принц кивнул. Опустил глаза. Нежный голос женщины волновал его как голос матери, которой он не помнил.

– Вот вам пока не понять, – улыбнулась Игальна. – Да только…

– Ты что – здесь хозяин? Руками размахался, – взвизгнул голос за ее спиной.

Она оглянулась, Фаульн поднял глаза. Возле очага продолжали браниться куэрт и молодой задира.

– Ну, ты ж его освободи, Кнут, – повелительно крикнула Игальна другу.

– Он короля нашего поносит! – рявкнул куэрт в ответ.

– Ишь ты! – хмыкнула Игальна.

Развернулась и «поплыла» обратно. Остановилась возле ссорящихся.

– Ты что ж, негодник, в моем заведении попил, поел сытно и пакостить?

Она ловко протянула руку под локтем своего друга и схватила парня за ухо. От неожиданности Кнут выпустил пленника из рук. Так, за ухо, Игальна подвела парня к столу, за которым он сидел раньше. На удивление тот не сопротивлялся. Там отпустила и той же рукой хлопнула по-матерински по спине. Парень не сел, а бухнулся на лавку и примолк. За соседним столом его подстрекатель хмуро уставился в кружку сойла, маскируя свое участие в перепалке.

– Пейте, ешьте, господа хорошие, – обратилась хозяйка к публике и добавила в сторону Фаульна: – Дорогой господин Стальшик, сейчас все будет – и сойл и рульки под мятным соусом. Извините, заждались небось?

Наследник слабо кивнул. Он чувствовал себя все более неловко. И лихорадочно продумывал возможности выбраться отсюда. Игальна отправилась за стойку. Там столкнулась с Кнутом. И пока доставала большую бутыль и разливала сойл по глиняным кружкам, они щебетали друг другу нежности. Фаульн в отчаянии от своих размышлений ошарашено наблюдал за мужчиной и женщиной, что веселились как дети. Внезапно краем глаза отметил, как с высокого табурета возле очага поднимается человек, так напугавший его прежде. Тот стремительно прошел через зальчик. Принц пристально наблюдал за ним, но разглядеть толком так и не смог. Незнакомец все еще был запахнут в плащ с капюшоном, надвинутым на голову таким образом, что на лицо падала густая тень. Поравнявшись с Фаульном, он на мгновенье приостановился и произнес тихо, но так, чтобы принц его расслышал:

– Ваше высочество, вам здесь не место.

Фаульн замер. Голос показался ему знакомым, но определить, кому он принадлежит, принцу не удалось. Незнакомец ничего не сказал больше, быстро и бесшумно выскользнул за дверь. Принц проводил его взглядом.

Кнут грохнул кружки на стол.

– Ну что, Стальшик? Выпьем за мое новое будущее.

Он принужденно рассмеялся.

И сразу получил ладонью по спине от подоспевшей Игальны.

– Ты смотри, а то завтра на службу не подниму, – улыбнулась ласково.

Бывший куэрт помрачнел.

– Ну, неси что ль горячее.

Хозяйка ушла на кухню. Кнут поглядел ей вслед, потом хлопнулся на стул. Наклонился к самому лицу Фаульна и тихо сказал:

– Ваше высочество, давайте выпьем что ли? Поедим. А там я вас до самого замка доставлю.

Фаульн стучал зубами от холода, сквозняк совсем его заморозил. Кнут угадал и усмехнулся.

– Сойл быстро вас согреет.

Придвинул Фаульну кружку.

– Пейте.

Фаульн неуверенно взялся за нее замерзшими пальцами. Кнут смотрел на него с хитрой улыбкой.

– Пейте, пейте!

Фаульн отхлебнул и зажмурился. Глоток обжег все его существо едким жаром. Принц закашлялся. Кнут заинтересовано наблюдал за ним, и вовремя сунул под нос кусочек булочки. Фаульн вместе с воздухом втянул запах свежеиспеченного хлеба и снова закашлялся. Ему и правда стало теплее, но голова кружилась, и в горле застрял непривычный, неприятный вкус. Фаульн никак не мог прийти в себя. Как будто через пелену тумана, видел, как хозяйка принесла два дымящихся, аппетитно пахнущих горшочка и слушал Кнута. Тот, уплетая жаркое за обе щеки, все звал Фаульна попробовать. Но принцу стало душно. Голова кружилась. Вскоре от запаха жаркого его затошнило. Фаульн боролся с дурнотой и смотрел «затуманенным» взглядом на приятеля. Кнут, лишившись в принце собеседника, о чем-то болтал с Игальной. Смысла опьяневший Фаульн уразуметь не смог. Но настроение у женщины не испортилось, и наследник подумал, хоть это и давалось ему с трудом, что Кнут не сказал о своем увольнении с королевской службы. Фаульн так и просидел, онемев всем телом, пока Кнут не покончил с ужином, выпив целых две кружки сойла, за себя и за него.

После утомительно долгого, как представилось принцу, прощания с Игальной, Кнут помог ему подняться. Когда они вышли на улицу, падал снег. Стало светлее ни то от него, ни то уже подкрадывался рассвет. На морозном воздухе Фаульн почувствовал себя лучше. Голова перестала кружиться, очертания предметов в глазах обрели резкость. Он даже освободился от поддерживавшего его под руки куэрта. Кнут подался вперед, и принц как раньше уцепился за его локоть. Они побрели, не спеша, по опустевшим после праздника улицам. Долго шли молча. Фаульн все больше приходил в себя и радовался утру. Даже потемневшие от времени невзрачные фасады бедных домов на окраине смотрелись жизнерадостнее под первыми солнечными лучами.

Когда они подошли к западным воротам, совсем рассвело. Снег прекратился. Кнут остановился в десятке шагов от караульной будки и взглянул на принца безнадежным взглядом.

– Ваше высочество, – заговорил срывающимся голосом. – Не забудьте обо мне, когда станете вашим величеством. Я вам все по чести отслужу.

Уольвигунк кивнул. Ему неприятно было чувствовать слабость в том, кого он прежде уважал за силу. Не обменявшись ни словом, они добрались до ворот. Там их встретил утренний патруль. И конечно у Кнута там нашлись знакомые. С их согласия принц, накинувший до того капюшон, чтобы его не узнали, проскользнул во внутренний двор. Он не оборачивался и не видел, что Кнут еще долго смотрел ему вслед. Фаульн быстро прошел через двор, проскользнул в приоткрытую дверцу караульной башни. После солнечного света внутри было темно и душно. Но принц с облегчением понял, что здесь никого нет. Наверное, пришло время утреннего обхода.

Вдруг темнота шевельнулась в углу бесформенным сгустком. Фаульн, успевший распахнуть дверь на лестницу, напряженно оглянулся. Свет факелов с лестницы робко извлек из темноты лицо Альтура.

– Что ты тут? – спросил Фаульн.

Он не мог понять, расстроило его или обрадовало неожиданное появление брата.

– Идем в ристалищную, – необычайно твердым для себя голосом потребовал Альтур.

Он первым поднялся по лестнице, не оглядываясь на не поспевавшего за ним брата. В ристалищной было сумрачно и тихо. И в полумраке она представилась братьям гораздо больше, чем была на самом деле. Альтур отступил к стене, где висели тренировочные клинки с подтупленными лезвиями. Фаульн остался в центре зала и ждал объяснений. Он едва мог разглядеть фигуру брата, прислоненную к стене, о том, чтобы рассмотреть выражение лица не могло быть и речи.

– Я слышал, что было сегодня на совете, – наконец сказал Альтур.

– Сегодня отец собирал совет? – заволновался Фаульн, вспоминая ночную сцену в караулке.

Альтур не ответил, Фаульну привиделось, он кивнул.

– Ты слышал о Хронотуме? – вместо ответа спросил Фаульна.

– Если ты о нем слышал, знаешь, это секретный документ, – язвительно отозвался Фаульн.

– Но хотя бы в общих чертах? – не уступил Альтур.

Фаульн надулся и не откликнулся.

– Это какой-то договор, соглашение, не знаю, что, – горячась, отвечал сам себе Альтур. – По нему один из нас будет отдан в жертву оборотням, – договорил он срывающимся голосом.

– Что? – воскликнул Фаульн.

– Тише, – предупредил младший близнец. – В этой части замка никого не бывает по ночам, но сейчас уже утро. Я, вероятно, не все точно расслышал. Но за нашим рождением – какая-то тайна. Отец, он что-то совершил и теперь из-за этого самого тайного договора должен сделать то, что от него требуют оборотни.

Фаульна затрясло от злости.

– Оборотни? С каких пор они – хозяева Уольвига?! Наш отец слишком стар и болен, чтобы судить здраво!

– Тише, я прошу тебя.

– Хорошо, – согласился Фаульн. – Но как? Что мы можем предпринять? Что значит – в жертву? Они возьмут нас на съеденье или чтоб превратить в себе подобных?

– Одного из нас, – поправил Альтур. – Нет, не на съеденье и обращать они тоже не умеют. Я знаю.

– Знает он, – пробурчал Фаульн.

Хорошо, что в темноте брат не видит выражение его лица.

– Тогда для чего? – пробурчал вслух.

Старшего уольвигунка опять душила дурнота, и ему захотелось распахнуть оконные ставни и впустить свет и свежий воздух.

– Это связано с еще каким-то договором между людьми и оборотнями. Лет тридцать назад что-то такое было.

– Был подписан Священный договор Мертвой зимы, – с раздражением разъяснил Фаульн. – И чему тебя на твоих занятиях учат?

Альтур не обиделся. Фаульн тут же спохватился:

– Глава четвертая, часть первая. Там говорится, в случае гибели представителя одного из свободных народов, подписавших договор, родственники пострадавшего вправе потребовать возмещения.

Внутри у него все похолодело.

– Что это значит?

Пришла очередь недоумевать Альтуру.

– А то! Надо было не уроки учить, а на заседания Ипастриума чаще являться. Тебе может не известно, что оборотни напали на Вис-ольн?

– Как же! – взорвался Альтур.

– Тогда, если мне повезет, тебе ведомо, что послужило поводом? – свирепо добавил Фаульн.

– Убийство молодых оборотней.

– Ну, убийство ли, это вопрос. Но, кто были эти оборотни?

– Что ты кота за хвост тянешь. Несколько подростков во главе со старшим сыном вожака Гонула. Ого!

Альтур замолк на полуфразе. Фаульн обдумывал оговорку брата.

– Единственным наследником, ты намеревался сказать? – переспросил брата.

– Возможно, – задумчиво проговорил Альтур.

Несмотря на безнадежность вырисовывающейся ситуации, Фаульн хихикнул и тут же икнул. Сойл просился наружу. Он тревожно взглянул на брата, но не мог угадать выражение его лица из-за света, просачивающегося сквозь щели ставней.

– Доктор маг пришел на совет с опозданием и с ним был оборотень-подросток. Все адресовались к нему с почтением. И отец. Да только я не расслышал, кто это был.

Перед Фаульном мгновенно пронеслись все события прошлой ночи и лицо запылало румянцем. Боясь, что Альтур разгадает его смущение, он опустил голову. От этого едкий комок внутри «взмыл» к горлу, грозя выплеснуться наружу рвотой. Ему удалось заглотнуть его обратно, и он нашел в себе силы взглянуть на брата.

– Почему?

– Доктор маг заметил меня. Я почти уверен. И не стал ждать подтверждения. Мне пришлось удрать. Но главное я все равно услышал. Они выберут кого-то из нас, и тот станет, как ты там говорил? Возмещением потери? – Альтур снова разволновался.

Фаульн же наоборот собрался с мыслями, как бывало с ним обычно в предощущении неотвратимого бедствия, будь то нагоняй от Учителя мага или бегущий навстречу разъяренный кракал на охоте.

– И у тебя нет догадки, кто это будет? – спокойно осведомился он.

– Нет. Они решат, кто из нас взойдет на престол, а потом…

– Другой станет отщепенцем, от которого избавятся, заслав к оборотням, – закончил за брата Фаульн.

– Ты не должен говорить так! – воскликнул с жаром Альтур.

– А как?! Если, как ты заявляешь, отец натворил дел в молодости, а теперь мы должны за это расплачиваться! – он опять терял самообладание.

Альтур что-то хотел возразить, но Фаульн опередил его. Он уже взял себя в руки.

– Разве справедливо, что мы не можем принять решение сами? Раз уж наша жизнь зависит от него.

– Ты прав, – безропотно согласился Альтур.

И на мгновенье братья ощутили позабытое в последнее время единодушие.

– Я придумал, как нам справиться, – заявил Альтур.

Если бы ставни были открыты, Фаульн увидал его счастливую улыбку.

– Мы можем сами сделать выбор. В честном поединке.

– Ты серьезно? – Фаульн пытался обдумать его предложение.

– Конечно! – с воодушевлением воскликнул Альтур. – Мы разрешим это между собой, а потом изобретем способ одурачить остальных.

– Мне твоя затея начинает нравиться, – воскликнул Фаульн. – Только, чур, исполнить все в точности, чего бы нам это не стоило.

– Согласен!

Альтур сделал шаг навстречу Фаульну.

– И давай откроем ставни, а то впотьмах заколем друг друга. Я выбираю кинжалы. Ты согласен?

– Да. До первой крови.

– Согласен.

Они бросились отпирать ставни на окнах. Ристалищная постепенно наполнилась ярким солнцем последнего месяца зимы. Братья почувствовали облегчение, когда вещи приобрели свой настоящий облик. Старший испытал его еще и потому, что вместе со свежим воздухом, наконец, отступила дурнота. Но Альтура было не обмануть. Очутившись рядом с Фаульном, он заинтересовался:

– Ты выпил что-то крепче швапеля?

Фаульну сейчас не хотелось лгать.

– Старк Кнут угостил меня сойлом.

Альтур взглянул на брата с любопытством.

– И как?

– Тошно, – хмыкнул Фаульн.

– Тогда я за тебя спокоен, – улыбнулся Альтур. – Но ты уверен, что мы сможем довести задуманное до конца?

– Как никогда!

Братья переглянулись и, слыша за стеной шум пробуждающегося замка, поторопились с осуществлением затеи. Фаульн, как более смелый из двоих, вскрыл заточенным гвоздем ларец, в котором хранились два не подтупленных кинжала.

Полчаса спустя, измотанный событиями прошедшей ночи и утра, уольвигунк добрался до кровати. С трудом раздевшись из-за кровоточащего запястья, он улегся, спрятав его в подмышку. Скоро к нему на постель забралась Гаруна, подкатилась к самому боку. Он вытащил руку и протянул собаке. Она облизала ее своим горячим влажным языком, унимая боль и избавляя наследника от мыслей о будущем. Четверть часа спустя он забылся крепким сном, на который в преддверие грозных событий способна лишь молодость.