Электронная библиотека » Альманах » » онлайн чтение - страница 11


  • Текст добавлен: 27 апреля 2016, 20:00


Автор книги: Альманах


Жанр: Книги о войне, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Подинок со смертью

12 сентября 1941 года. Бухта Триги.

На острове Эзель первый месяц осени, он мало отличался от лета. Температура днём была почти такой же, как ночью, деревья стояли в пышной зелени, в воздухе парило множество птиц с молодым потомством.


Командир отделения мотористов Алексей Иванович Обухов


Николай Горбунов стоял на палубе своего катера КМТЩ, проверял пулемёты. Ему не докучали друзья – сослуживцы, оставив его специально наедине с природой. Он поднял голову и увидел бухту во всём её величии. Она была очень удобной для стоянки кораблей. Западный и южный берега были покрыты хвойным лесом, защищая бухту от резких ветров залива Солдовейн. Сосны и ели глухой стеной доходили до самой воды. В тенистых елях стояла зенитная батарея, угрожая вражеской авиации при нападении на корабли. По сосновому лесу шла дорога к деревне Лейзе. Крутые берега разбивали морскую волну, она становилась смирной, её убаюкивающий, монотонный шум сливался с криками чаек. Остроконечные ели напоминали Николаю родной сибирский край. Далёкая от родных мест Эстония была чем-то похожа на сибирские незабываемые сосновые леса и величественные просторы. Он вдыхал чистый воздух и наслаждался.

– Сибирь, Сибирь, как ты мне дорога, для меня ты останешься вечной и неповторимой, как я хочу оказаться в родных краях! – теснились мысли.

При воспоминании о родных местах Николай забыл про свои боли и недуги. Он посмотрел на водную поверхность бухты. У стенки стояли рассредоточенные катера КМТЩ, два тральщика, два морских охотника. На противоположном берегу стоял транспорт, гружённый минами и торпедами для БОБРа. Транспорт виднелся в какой-то прозрачной синеве и дымке, сливался с берегом и был трудно различим. Солнце поднималось всё выше и выше, светило пурпурными лучами. Небо чистое, и только у самого горизонта нависла тёмно-свинцовая туча с багровым подсветом. Тёмной лентой уходила вдаль лесная полоса.

На небе перистые облака стали меняться мощными кучево-дождевыми. Мёртвая зыбь, подёрнутая рябью с белыми пенистыми полосками, предвещала шторм.


Командир отделения мотористов старшина 1-й статьи Михаил Дмитриевич Долгих


– Морякам не привыкать штормовать, – говорил сам с собой Николай, – шторм для моряков дело привычное. Грусть и тоску наводят выброшенные на берег тела и бескозырки матросов. Штормовая волна опасна для беззащитных катеров КМТЩ, но наши парни не обижаются на Нептуна, преодолевают все невзгоды.

К Николаю подошёл Алексей Обухов. Он как-то нежно, по-братски, протянул руку с небольшим свёртком и сказал:

– Возьми, Коля, это принесли тебе ребята из медсанбата. Вид у тебя неважный, иди, отдыхай.

– Очень болит голова, всё время тошнит, угнетают глухота и заикание.

– Может, тебя направить в госпиталь?

– Нет и нет! Потерять свой корабль, значит потерять свой дом.

После таких слов Николая у Алексея Обухова глаза увлажнились, он нежно обнял своего друга. Они стояли на катере плечом к плечу и ощущали полное единство в мыслях и делах. И вдруг, будто стрелы пронзили сердце, на небе появились фашистские самолёты. Они летели на бреющей высоте, напали на беззащитные катера, стали сбрасывать бомбы на гружёный транспорт. Алексей принял решение немедленно спасать транспорт, Николай, забыв про свои болячки, кинулся за Алексеем. Увидев фашистские самолёты, вся команда катера пришла в смятение. Командир катера Агапов привёл катер в движение, и последовали к транспорту. Мигом оказались возле транспорта. Он был так велик, что катер оказался под кормой. А гитлеровские самолёты продолжали сбрасывать бомбы. Самолётов было девять, и каждый старался угодить точно в цель. Наверно, узнали предназначение транспорта, но зенитки мешали им точно попадать в цель. У одного фашистского самолёта был на борту какой-то рисунок. Он спикировал на транспорт, и в этот момент от него отделилось странное жёлтое облако. Многим показалось, что самолёт был сбит зениткой, но это было не так. На палубе транспорта появились жёлтые масляные пятна, которые мгновенно загорелись. Горела палуба, брезенты, надстройка. Катерники в смятении смотрели и понимали, что если загорится транспорт, погибнут все торпеды.

Взобраться на транспорт было трудно. Тогда командир катера Агапов подвёл катер к высокому борту транспорта и бросательным концом с кошкой укрепили штормтрапик. По этому трапику стали подниматься Обухов и Горбунов, за ними следовала вся команда катера. Начали тушить пожар огнетушителями и вёдрами, сбивали пламя подручными средствами. А самолёты продолжали сбрасывать зажигательные бомбы, две прожгли брезент и угодили в трюм. Тогда Обухов и Горбунов спустились в трюм и вытащили в ведре с водой эти зажигалки.

На помощь в тушении пожара прибыли другие катерники под руководством командира 3-го звена Д.А.Овсянникова и старшины Анатолия Леонтьевича Гоненко. Подошёл катер Мо-4 лейтенанта Гриба. Прибавилось несколько огнетушителей и вёдер, доставили воду. Все оказались во власти стихии, все боролись за спасение транспорта. Закалённые в боях моряки оказались сильнее этого. Пожар был потушен. Все с облегчением посмотрели на море и вдруг увидели, как на транспорт идёт горящий катер. Он идёт строго по курсу, может врезаться в корпус транспорта и взорваться.


Рулевой сигнальщик старшина 1-й статьи Константин Васильевич Горбунов


– Наверно, все погибли на катере, и он стал неуправляем, – сказал Горбунов.

Навстречу вышел катер. Комсорг Василий Мелехов и Анатолий Гоненко, сблизившись с горящим катером, взобрались на палубу, остановили движение и потушили пожар. Так был спасён очень важный транспорт под номером 64. В этой операции участвовали: командир 2-го звена КМТЩД.А.Овсянников, старшина А.И.Обухов, мичман Н.К.Горбунов, А.Л.Гоненко, Василий Мелехов, командир МО-4 лейтенант Гриб с матросами.

Это был поединок со смертью, и она отступила.

На пристани Виртсу

Рассказ начнётся с маленького отступления.

Кавказские долгожители, постигая жизнь, сделали для себя вывод, что человек в первые тридцать лет своей жизни должен учиться жить, следующие тридцать лет отдать плодотворному труду, остальные тридцать лет рассказывать, что видел, узнал и понял.

Ветераны войны, оставаясь наедине с собой, вспоминают прожитое, анализируют, сопоставляют, будто заново проживают свою жизнь. Радостно бывает им, когда вспоминают приятное, и очень горько, когда вспоминают ошибки, утраты близких. Кажется, что всё это было совсем недавно. Картины встают одна за другой зримо, ясно, чётко. Светлых воспоминаний больше у тех, кто прожил честно, отдавая всё лучшее людям.

Глядя на карту, видишь, что Балтийское море окрашено в нежно-голубой цвет, суша – в розовый. Молодым кажется, что здесь всегда было спокойно и радостно. А ведь здесь проходили ожесточённые, кровопролитные бои, которые унесли тысячи человеческих жизней. Вот остров Сааремаа (Эзель), рядом с ним остров Муху. Они сообщаются между собой насыпной дамбой. Пролив Сур-Вяйн, по-эстонски «Большой пролив», отделяетэти острова от материка. Морская пристань на берегу Виртсу является конечной точкой материка. От неё ходит паром до острова Муху. Об Виртсу упоминалось, что она была занята фашистами в начале боёв, затем, восемнадцатого июля, была освобождена нашими советскими десантниками. Бои после этого не прекращались. За сорок пять дней упорных боёв было уничтожено более тысячи фашистов, много боевой техники. Фашистам была нужна Виртсу, чтобы захватить острова. Они здесь наращивали силы, бросая свежие подкрепления. Настал тот час, когда гитлеровцев невозможно было сдержать, командование БОБРа решило эвакуировать свои войска на остров Муху. Эвакуация проходила в ночное время. Немцы узнали об эвакуации, когда транспорты с людьми и техникой были на середине пролива. Немногочисленная авиация 12-й КОИАЭ прикрывала от воздушного нападении, охраняя буксиры и морские транспорты с людьми. Фашисты направили лавину огня по транспортам из всех видов орудий. Море закипело от раскалённых огненных снарядов, бойцы и краснофлотцы оказались около тонущих кораблей.

В артиллерийскую дуэль вступила наша 43-я береговая батарея на полуострове Кюбассар во главе командира В.Г.Букоткина и комиссара Г.А.Карпенко. Точными попаданиями они заставили замолчать фашистские орудия, уничтожили сухопутные силы, которые наседали на батальон прикрытия. Таким образом, букоткинцы дали возможность эвакуироваться и спасли тонущих бойцов.

О боях при обороне Моонзунда вспоминает бывший сержант Михаил Дмитриевич Артюгин. Свои воспоминания он изложил письменно. Они начинаются словами:

«Во второй половине августа 1941 года по боевой тревоге мы прибыли на автомашинах на остров Муху около Кувайсту в распоряжение полковника Н.Ф.Ключникова, командира группы войск, оборонявшей остров Муху. Нам было приказано высадиться на материк и ударить по фашистам приморской группировки и этим маневром оттянуть часть войск, которые наступали в районе города Таллина. В состав десанта входил первый батальон 46-го стрелкового полка. Командиром батальона был капитан Огородников, его заместитель – старший лейтенант Жданов. Командиром первой роты был лейтенант Егоренков, политруком роты – младший политрук Бобылёв. В полку была сапёрная рота, которой командовал Кирназенко, взвод связи-командир Локтев и хозвзвод – командир лейтенант Мягков, санитарная группа – военфельдшер 2-го ранга Барканевой, санинструктор-Лукомский. Командиром взвода первой роты был лейтенант Лютов, а я был его помощником.

С рассветом по приказу Огородникова мы обследовали местность, по которой наступал враг. Стрелковая рота завязала бой с противником, который подходил к Лихула. Ночь была тёмной, дождливой. Все мы промокли до нитки.

Как только совсем рассвело, мы пошли в наступление. Немцы открыли по нам ураганный огонь из миномётов, пулемётов, автоматов.

Мы тоже не остались в долгу. Подавляя одну за другой огневые точки противника с помощью нашей авиации, которая поддерживала нас с воздуха и поднимала дух бойцов, мы нетерпеливо рвались в бой. Злость на противника была беспредельной. Находясь на ровном открытом месте, мы несли большие потери, но теснили противника. Разорвавшейся миной был ранен в ногу командир взвода лейтенант Лютов и его связной, рядовой Павкин – в голову. Смертельно был ранен наводчик Махмудов. Командовать взводом было поручено мне. Так я стал командиром взвода.

Мы наступали восемью станковыми пулемётами, нас поддерживали два орудия. Наступали яростно и быстро, противник стал отходить. Мы с частью второго взвода ворвались на окраину построек совхоза. Стрелки поднялись одновременно на обоих флангах. Противник стал метаться из стороны в сторону. Вправо кинулся на Лихулу, там их встретили пулемётчики и забросали гранатами. Много их полегло. Фашистский автоматчик бил из автомата с вышки ветряной мельницы. Сержант Павел Токмаков подполз к ветрячку и бросил в окно гранату. Замолчал фашистский автоматчик. Немцы в панике бежали, неся огромные потери в живой силе и технике. Мы вошли в посёлок и заночевали.

Утром собрали большие трофеи, в том числе два броневика, полевую кухню на прицепе. Там же старший лейтенант Абдулханов со своими подчинёнными пленил все экипажи броневиков. Лихула была взята 28 августа 1941 года в 12.00.

Бой показал, что немцев можно и надо с успехом бить. Комбат Огородников объявил всем участвовавщим в бою благодарность.

29 августа мы были в Лихула, а 30 августа получили приказ двигаться на Виртсу. Туда направился наш взвод с четырьмя станковыми пулемётами и одним 45-тимилиметровым орудием ПТО. Поставили нас в прикрытие. Я был назначен заместителем командира стрелковой роты. На церковной колокольне мы сделали наблюдательный пункт, командный пункт находился у церкви. Отделение сержанта П.Я.Токмакова и сержанта Кулавина заняли правую и левую стороны дороги.

Когда утром показались мотоциклисты противника и с ними двадцать автомашин с солдатами, наши пулемётчики накрыли их и заставили приостановить движение, но понесли огромные потери. Немцы из автоматической пушки подожгли площадку колокольни. Осколком снаряда разбили мой бинокль, разбили телефон, тяжело ранили корректировщика. Мы с площадки упали вниз.

Отделение П.Я.Токмакова геройски сражалось с превосходящими силами противника. Один пулемёт был выведен из строя. Я приказал Кулагину перенести огонь на левый фланг, а сам пополз к Токмакову. Там я увидел жуткую картину: пулемёт разбит, ранено шесть человек, из них двое тяжело. Развернув пулемёт наводчика Дусина, я вместе с ним открыл огонь по фашистам и прижал их к земле. Они пытались обойти подразделение Кулагина. Гранатами мы забросали противника и заставили замолчать. Замолк наш второй пулемёт, миной был убит наводчик Хусанов, ранен помощник наводчика.

Немцы получили подкрепление и отчаянно рвались вперёд. Наши бойцы геройски отражали атаки фашистов. Вскоре к нам подошло подкрепление около взвода. Вместе с ним мы контратаковали противника. Фашисты вывели из строя пулемёт Дусина, а сам Дусин и его помощник были тяжело ранены, но не покидали поля боя.

Во взводе осталось всего два пулемёта. Геройски сражался политрук Бобылёв и погиб геройски. Наводчик Василий Ломаков был ранен. Тогда он разделся по пояс, чтобы одежда не касалась ран, и, превозмогая боль, стал вести огонь по противнику.

Сержант Токмаков был ранен в голову, но продолжал командовать. Ранили пулемётчика Я.Н.Хамитова. Небольшому отряду немцев удалось зайти к нам в тыл. Солнце опустилось за горизонт, и немцы прекратили атаку. Мы получили приказ оставить хутор. Тяжёлым был путь нашего отступления со множеством раненых. Пробивали путь по болоту, отбиваясь гранатами. Вынесли и похоронили убитых. На второй день в 11 часов дня фашисты открыли огонь по нашим позициям. Политрук приказал готовиться к отражению атаки.

При отражении атаки меня тяжело ранило в голову, выбило правый глаз, была разбита левая половина лица, разорвано левое ухо. Я обливался кровью. Взводный комиссар Коргут вынес меня с поля боя. Военфельдшер Александр Барканов перевязал.

Геройски сражался комбат Огородников. Он лично сам несколько раз водил бойцов в атаку. Ввиду того, что немцы перерезали дорогу на Виртсу, раненых с трудом доставляли на переправу. Батарея Дукина и 43-я батарея Букотки-на прикрывали переправу. Раненых доставили в госпиталь. В их числе был я».

После захвата пристани Виртсу (Вормси), фашисты начали готовиться к захвату острова Муху. Перед тем, как захватить остров Муху, они напали на голый островок Кессулайд, находившийся в проливе Сур-Вяйк, и захватили его. Островок охраняли двадцать пять бойцов. Этот островок фашисты использовали как трамплин при нападении на остров Муху. Девятого сентября они стали высаживать десант на остров Муху, но авиация 12-й КОИАЭ и торпедные катера помешали высадке. Остатки десанта отступили обратно, но это ненадолго. Они сразу же приступили к наращиванию сил. Вторичную высадку десанта намечали на 13–14 сентября. 12 сентября фашисты начали обстрел острова Муху из орудий. Защитники артиллеристы отвечали орудийными залпами.

Двое суток велась артиллерийская дуэль. Орудия умолкали лишь с наступлением темноты. Советские артиллеристы уничтожали подходившие плавсредства, немцы били по побережью и городу Куйвасту. Утром 14-го сентября двинулась основная армада десантников. К восточному побережью приближалось около четырёхсот плавучих единиц гитлеровцев.

Бои за остров Муху

Оперативному дежурному штаба БОБР поступили срочные донесения охраны рейда Куйвасту (западная пристань острова Муху).

«06 час. 05 мин. 14.09.1941 год. От Виртсу и Куйвасту идёт большое количество вражеских шлюпок и катеров».


Начальник штаба БОБР подполковник Алексей Иванович Охтинский


«07 час. 20 мин. 14.09.1941 год. Противник высаживает десант на остров Муху к норду от поста № 12. Ведём огонь по десанту противника».

Эти донесения особенно тревожили начальника штаба БОБР подполковника А.И.Охтинского. Он знал о намерениях противника, но никто не знал места его нападения. Зная недостаточное количество сил обороняющихся, он немедленно передал распоряжение выделить подкрепление к месту высадки десанта. Вместе с бойцами и командирами он направился в Куйвасту сам.

Ночь. Близился рассвет, надо было срочно проскочить дамбу, узкую полоску насыпной земли, соединяющей острова Эзель и Муху. Машины были переполнены моряками и командирами. Показался мелководный пролив Вяйке-Вяйн, а через него выстроились по прямой белые столбики дамбы трёхметровой ширины.

Воздух потрясала канонада артиллерии, ведущей бой с фашистскими десантниками. Доносились глухие и раскатистые крики «Ура», шёл неравный бой с наседавшим врагом. Эти звуки выводили из равновесия и вызывали гнев прибывающих моряков, они торопили шоферов, требовали прибавить скорость.

Гружёные людьми машины шли стремительно. Крики и рокот артиллерии стали отчётливее, наконец, увидели цепи сражающихся насмерть людей. Машины остановили в кустарнике, и моряки повыскакивали из кузовов, образуя боевой порядок. Впереди шеренги оказался высокий черноволосый морской командир с револьвером в руке. Его фуражку сорвал ветер, но он этого не замечал. Это был Алексей Иванович Охтинский.

Вражеские автоматчики, видя подкрепление, отошли к пристани. Прибывшие оказались вовремя, прорыв фашистской пехоты удалось ликвидировать.

Начальник штаба БОБР подполковник А.И.Охтинский направился в отведённую ему землянку, там находились штабные офицеры и шифровальщики. Он быстро ознакомился с обстановкой и стал передавать по телефону срочные указания. Открылась дверь землянки, и на пороге появился начальник политотдела Лаврентий Егорович Копнов. У Алексея Ивановича не было ни одной лишней минуты, он переходил от одного телефона к другому. Копнов выбрал подходящее время и ознакомил с положением на местах обороны. В то время в подразделениях находился весь политсостав БОБР, включая военкома БОБР Г.Ф.Вайцева. Все были проникнуты одной целью – сбросить в воду высаживающийся десант. Вот так, в землянке встретились Копнов и Охотинский. Они сели друг против друга, внимательно вглядываясь, разгадывая мысли.

– Завидую тебе, Ларька! – сказал Охтинский, – всё время ты с личным составом, разговариваешь, напутствуешь, живёшь вместе со всеми. Я не могу долго находиться в землянке, здесь, как в мышеловке.

Копнов и Охтинский были одногодками, считали себя равными и говорили между собой на равных, без официальностей. Разговор прервался оглушительным взрывом. С потолка посыпалась земля.

– Теперь надо менять место командного пункта, – сказал Алексей Иванович – фашисты пристрелялись, жди беды. По его распоряжению связисты стали сматывать провода телефонов, писари собирали бумаги. На запасной командный пункт стали уходить по ходам сообщений, растянувшимся по берегу. Копнов свернул в подразделения, остальные продолжали двигаться в полусогнутом положении. Рядом строчил пулемёт по вражеской цепи, а потом неожиданно смолк. Пройдя дальше, увидели, на дне траншеи лежал убитый пулемётчик, на бруствере стоял заряженный его пулемёт. Алексей Иванович посмотрел с вершины бруствера и увидел цепи атакующих фашистов.

Они воспользовались моментом, когда пулемёт перестал работать, и устремились на укрепления оборонявшихся. Увидев всё это, в гневе к мерзким захватчикам Охтинский схватил пулемёт и начал косить ряды наступающих, они падали, а это прибавляло силы и желание уничтожать их безжалостно. Он видел, как вокруг него рвались мины, засыпая его камнями, но в ярости не хотел этого замечать. Фашисты были вынуждены прекратить атаку. Попытались подняться во весь рост, и снова были прижаты к земле меткими выстрелами пулемётчика. Шедшему сзади старшему лейтенанту Корсакову было не по себе.

– Разрешите мне стрелять, товарищ подполковник, вам нельзя этого делать, здесь слишком опасно!

– Разрешите мне встать к пулемёту, – упрашивал связист Жуков.

Алексей Иванович не слышал их, он гневно продолжал косить гитлеровцев. Вдруг пулемёт замолк, затем снова заговорил, и снова умолк. Все взглянули на стрелявщего Алексея Ивановича, и увидели на его лбу струйку крови. Он отшатнулся от пулемёта и медленно стал опускаться на дно траншеи. Обезумевший Корсаков схватил Алексея Ивановича и потащил в кусты, где стояла санитарная машина, Жуков ему помогал. Они добрались до санитарки, но раненого Алексея Ивановича не смогли доставить в госпиталь, снаряд попал в машину и убил всех находившихся рядом с ней защитников.

Автомашину разнесло в куски. Так погиб славный патриот Родины Алексей Иванович Охтинский и находившиеся рядом с ним товарищи. Так закончил службу, спасая Родину, верный сын народа, коммунист А.И.Охтинский.

Случай гибели А.И.Охтинского нам устно рассказал контр-адмирал Л.Е.Копнов при встрече в Ленинграде после войны.


Контр-адмирал Лаврентий Егорович Копнов (слева направо) и Яков Михайлович Вьюгин


Тринадцатого сентября, накануне вторжения фашистов на остров Муху, на аэродроме Кагул собрали вечером всех свободных механиков и мотористов. В числе построившихся от 12-й КОИАЭ были младшие воентехники А.И.Богданов и К.Е.Денисов, мотористы А.П.Уваров и Н.Б.Орлов, оружейники А.И.Курамшин, А.Ф.Орлов и рядовой И.П.Куля. Построение было коротким. Им поставили задачу следовать в распоряжение штаба БОБР, посадили на машину и отправили в неизвестном для них направлении. Об этом вспоминает бывший моторист Алексей Петрович Уваров:

«Ехали мы долго, а может нам так показалось. На рассвете переехали дамбу, нас привезли в какое-то армейское подразделение. Там выдали гранаты, винтовки патроны к ним. Стрелковый лейтенант поставил задачу:

– Вам предстоит сражаться в рядах защитников по уничтожению десанта, который пытается высадиться на остров Муху. Задача не из лёгких, но мы не посрамим наше Отечество. Выполним с честью священный долг.

Затем всех нас распределили по взводам. Я попал во взвод механика К.Е.Денисова, которого я очень хорошо знал по работе. Это был скромный и трудолюбивый человек. Он учил меня выполнять регламентные работы, обслуживать самолёт во время полётов, никаких срывов и ругательств я от него никогда не слышал. Вот этому трудяге доверили взвод. Поставили задачу уничтожить фашистских захватчиков.

Повзводно мы добрались до места встречи с врагом, замаскировали себя ветками кустарника, натыкали, где только можно. Сначала шли по каким-то кустарникам, а потом, выйдя на скрытую местность, ползли по-пластунски. Было тихо, только нарушал тишину летящий вражеский самолёт, которого мы называли «рамой». Продолжали двигаться вдоль берега и набрели на хутор с церквушкой. Нас заметила немецкая разведка. Перебежками мы стали прочёсывать весь хутор и пленили десять немцев, остальные успели убежать на катера. С колокольни церкви заговорил пулемёт. Туда устремились наши товарищи и сбросили с колокольни двух немцев.

Вдруг, подобно смерчу, на низкой высоте появились фашистские самолёты. Длинными очередями они стали нас расстреливать. Послышались стоны и проклятья, санитары подползали к раненым. Лётчики летали так низко, что видны были очки на их лицах.

Расстреляв боезапас, самолёты улетели. После них стала грохотать артиллерия. Зелёный кустарник поредел, на сучьях появились куски материи. Артиллерия смолкла, показались машины, гружённые немецкими пехотинцами. Нас в кустарнике они не заметили, мы ждали приказа. Командир роты передал приказ по цепочке: «Не стрелять, ждать приближения!».

Когда осталось сто метров до встречи с врагом, заговорили наши пулемёты. Длинные очереди настигали фашистов, они стремительно расползались по сторонам, их настигали меткие выстрелы из винтовок. Я лично сам уложил троих. По скоплению фашистских автомашин заговорила пушка 46-го стрелкового полка, на наших глазах многие автомашины переворачивались вверх колёсами.

Уцелевшие фашисты бежали в сторону, откуда появились. Их настигали наши бойцы и уничтожали. Ура! Атака фашистов захлебнулась.

К политруку И.П.Денисову подошёл связной Дмитрий Скоробогатов.

– Товарищ старший политрук, – докладывал он, – около церкви стоит фашистская пушка. Она стреляет по нам, огонь корректируется с колокольни.

Денисов передал сообщение командиру роты по цепочке бойцов. Вскоре наш командир пушки лейтенант А.Новиков накрыл фашистскую пушку, и она умолкла. С третьего выстрела сняли корректировщиков с колокольни.

Снова нас стала расстреливать фашистская артиллерия. Всюду рвались снаряды и мины, земля стала будто перепаханной. Так продолжалось не менее часа. Артиллерию сменили бомбардировщики. Бежать некуда, можно было укрыться только в воронке от авиабомбы.

В воздухе появились наши «Чайки». Мы их ждали с нетерпением, но они успели сделать только несколько вылетов по скоплению фашистских плавсредств с высаживающимся десантом.

Невольно вырвалось из груди громкое «Ура!»

«Чайки» нападали на бомбардировщиков и выводили их из строя. Появились фашистские «мессера» и сковали боем наших «Чаек». Самолёты и артиллерия стихали, снова появлялись фашисты, снова рукопашный бой. К вечеру стало тихо, ночью фашисты не воюют.

Мы стали собираться вместе. Из нашей роты осталось в живых шесть человек. Я не ошибся, именно шесть. Механиков Денисова и Богданова я не видел. Нам дали направление двигаться вдоль побережья. К нам примыкали участники обороны из других подразделений. У нас оказалось два станковых пулемёта. Вдруг из-за укрытия появился немец и неистово закричал:

– Русь, сдавайсь, вас мало! – и направил на группу автомат.

Наш командир скомандовал:

– Приказываю всем поднять руки вверх!

Медленно, но приказание выполнили. Тогда немец опустил автомат, и в это время командир выстрелил в немца. Застрелил наповал.

К нам подошёл, вернее сказать, и подошёл и подполз, было и то и другое, политрук И.П.Денисов. Он был весь в пыли, по лицу текла кровь. Подойдя к нам, он завернул рубаху, спросил:

– Что у меня там? Мне не видно.

Его правое плечо было синее от ушибов. Открытых ран не было. Такие же синие были ноги. Прерывая тяжёлое дыхание, Иван Петрович сказал:

– Когда я пришёл в сознание, мне было больно и тяжело дышать. На мне лежали большие камни. Я стал выбираться из завала. Оглянулся и не нашёл никого, всё было кругом перепахано. Тогда я стал ползти и, где мог, идти вдоль побережья и набрёл на вас.

Он говорил с трудом, едва держался на ногах. Ему дали в руки палку, а когда было плохо, вели под руки. Наша группа примкнула к другим подразделениям. Политрука И.П. Денисова мы отправили в госпиталь на машине, которая подбирала раненых. Вместе с другими бойцами 46-го стрелкового полка мы не раз вступали в смертельную схватку с фашистами, нанося им огромные потери».

На этом Алексей Петрович Уваров прерывает свои воспоминания.


Воентехник 2-го ранга Яков Вьюгин. Маскировка самолёта


Четырнадцатого сентября рано утром, когда аэродром Кагул был затянут туманом и видимость была плохой, лётчики 12-й КОИАЭ садились в кабины самолётов, чтобы взлететь на защиту острова Муху. Лётчики Г.В.Крайнов, А.А.Ильичёв, П.М.Швецов, П.Ф.Гузов взлетели нормально, туман им не помешал. Их самолёты были загружены до предела бомбами и реактивными снарядами. Подлетая к проливу Суур-Вяйн, они увидели огромное количество плавсредств фашистов, нагруженных десантниками.

Две колонны плавсредств буквально кишели людьми в защитной форме, направлявшимися к берегу. Эта картина была ошеломляющей, медлить нельзя. Не перестраиваясь, лётчики ринулись уничтожать десант. От снарядов PC стали опрокидываться катера и лодки с десантниками, верхние надстройки разлетались в куски вместе с солдатами, плоты загорались и погружались в воду. Десантники метались в агонии, прыгали в воду, спасая свои души.

Лётчики вошли в ярость, им никто не мешал израсходовать запас бомб и реактивных снарядов по целям, но вот появились «мессера», завязался бой. Силы были неравные, их было по три на каждую «Чайку». Советские лётчики маневрировали и отстреливались. На землю падал горящий самолёт Мурашова, а Гузов на подбитой «Чайке» врезался в фашистский Ю-88. «Чайка» загорелась, Гузов выпрыгнул из кабины, раскрыл парашют и стал медленно спускаться.

Под ним находилась батарея А.С.Малофеева, артиллеристы батареи видели ход боя. Они подбежали к месту спустившегося лётчика на парашюте. Он им сказал: «Я Пётр Гузов, советский лётчик, помогите, я ранен» – и от потери крови потерял сознание.

Артиллеристы принесли его на батарею, перевязали раны и посадили на трактор. Батарея всё время меняла место, не давая возможности врагам пристреляться.

А в это время в местах скопления десантников кровь лилась рекой. Артиллеристы 39-го и 46-го полков крошили вражеский десант. Торпедные катера тоже уничтожали вражеские плавсредства.

Фашисты пытались повернуть назад, но их стали расстреливать их же самолёты, заставляя двигаться только вперёд, завоёвывать рубежи чужой земли. Из двухсот единиц их осталось восемьдесят. Однако им удалось зацепиться за берег и высадить часть десантников. Трое суток их выбивали, но они упорно и нагло лезли со свежими силами.


Лётчики 12-й Краснознамённой Отдельной Истребительной Авиаэскадрильи, слева направо: П.Ф.Гузов, А.А.Трошин, И.Ф.Гореликов, Г Г Бегун.


В то время оборону острова сухопутными силами возглавлял полковник Николай Фёдорович Ключников. Он заменил погибшего Алексея Ивановича Охтинского.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
  • 3.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации