Текст книги "Опасные иллюзии"

Глава 4

Гордая осанка Дейнтри исчезла сразу же, как только она вышла, закрыв за собой дверь. Девушка поспешила в свою комнату – уютную, обставленную дорогой темной мебелью и оклеенную светло-голубыми обоями с яркими цветами и экзотическими птицами. Голубое шелковое покрывало на кровати и такие же занавески на окнах гармонировали с цветом обоев. В белом мраморном камине весело потрескивал огонь.

Позвонив горничной, Дейнтри по светлому пушистому ковру подошла к гардеробу и распахнула дверцы. Сбросив розовые тапочки, она принялась одной рукой развязывать шнуровку на платье, а другой – перебирать висевшие в шкафу вещи.

– Боже мой, что ты делаешь? – воскликнула Сюзан, входя в комнату сестры. – Подожди Нэнси. Она поможет тебе. Ты же знаешь: Нэнси злится, когда ты перевешиваешь вещи в гардеробе. Здесь у нее всегда царит полный порядок.

– Господи, Сюзан, ты стараешься угодить даже горничной! Конечно, Нэнси по-своему хороша и уж, по крайней мере, лучше той ужасной девицы, которую я наняла по настоянию тети Офелии, когда впервые вышла в свет. Тем не менее я никогда не угождала Нэнси. Да где же она, в конце концов?! И что ты делаешь здесь?

– Я пришла помочь тебе выбрать костюм и узнать, что ты думаешь о своем женихе.

– Типичный мужчина – невыносимый и дерзкий, – рассмеялась Дейнтри. – Но тебе не удастся меня обмануть, дорогая. Это лишь предлог, чтобы улизнуть из гостиной. Разумеется, я не виню тебя, а вот папа будет очень недоволен таким поведением.

– Думаю, он даже не заметил, что я пошла следом за тобой, – устало возразила Сюзан. – Никто на меня не обращает внимания.

Дейнтри насмешливо выгнула бровь:

– Никто? Даже сэр Джеффри? О, перестань, это уже заходит слишком далеко. Или ты изменила мнение о своем красавце-муже? Я помню времена, когда ты считала его самым замечательным и очаровательным мужчиной.

– А вот тетя Офелия никогда не считала Джеффри таковым, – вздохнула Сюзан, подходя к окну.

– На тетю Офелию не действуют мужские чары. – Дейнтри направилась к туалетному столику. – Признаться, я тоже не восхищена этим мускулистым джентльменом. Однако ты так и не ответила на мой вопрос. Неужели ты разочаровалась в муже?

– Не говори глупостей, – не поворачиваясь от окна, еле слышно пробормотала Сюзан. – Думаешь, сразу после дождя девочкам можно будет отправиться на прогулку? Дорожки все еще мокрые, да и камни блестят.

– Глупышка, мы же не собираемся ездить по камням. – Дейнтри внимательно посмотрела на сестру, желая увидеть выражение ее лица, когда речь шла о Джеффри. – Мы поедем к морю, но ты не беспокойся – я всегда слежу за девочками. Лучше помоги мне расстегнуть пуговицы. Боже мой, их там, наверное, штук пятьдесят. Где, черт возьми, Нэнси?

– Какая же ты нетерпеливая! – упрекнула ее Сюзан.

Когда с последней пуговицей было покончено, появилась Нэнси.

– Да, как раз вовремя, – процедила Дейнтри, сверля горничную недовольным взглядом. – Мне нужен красный костюм, черные ботинки и черные перчатки. И поторопись, пожалуйста. Меня ждут племянницы.

– О, да, сию минуту, – улыбнулась Нэнси.

Это была пухленькая розовощекая корнуолка. Она же, как когда-то ее сестра, мать и бабушка, почти всю свою жизнь служила у Сен-Мерринов и стала уже членом семьи.

– Как будто я не знаю, кто приехал в гости. Потому-то в такой ужасный день вы решили надеть лучшую накидку. Старая, голубая, вполне подойдет для мисс Чарли, – добавила Нэнси, но, заметив, как посуровело лицо хозяйки, тут же прикусила язык и уже серьезно спросила: – Как он выглядит, мисс Дейнтри? Я спрашивала Лидроуза, красив ли мужчина, но вы знаете, какой это чурбан – даже рта не раскрыл!

– Очень мудрое решение, – заметила Дейнтри. – Надеюсь, Нэнси, ты не будешь сплетничать со слугами о моих делах.

– Боже упаси! – воскликнула горничная, доставая из шкафа красный костюм и раскладывая его на постели.

Вещь действительно была хороша: дорогое сукно алого цвета оторочено черной каймой, на плечах – черные эполеты, на планке – черные пуговицы. На фоне голубого покрывала костюм смотрелся вызывающе красиво.

Нэнси снова подошла к шкафу, чтобы достать с полки коробку.

– Но мне все-таки хочется услышать о молодом человеке, мисс Дейнтри. Клянусь, я не скажу никому ни слова…

– Шляпа мне сегодня не нужна, – строго прервала ее хозяйка.

– Ерунда, – возразила горничная. – В этом костюме вы не будете смотреться без шляпы.

– Ты не должна ехать с непокрытой головой, – спокойно заметила Сюзан. – Какой пример ты подаешь девочкам?

Дейнтри стиснула зубы, но промолчала. Конечно, Сюзан права. Нельзя учить племянниц пренебрегать требованиями моды. По крайней мере, пока.

Она сняла платье и облачилась в костюм. После этого Нэнси отошла на несколько шагов назад, чтобы окинуть хозяйку критическим взором.

– Уж что-что, а красный цвет вам, безусловно, к лицу. Я рада, что вы с леди Офелией убедили свою матушку не заказывать вам голубой костюм.

– Зато Сюзан очень идет голубое, – улыбнулась Дейнтри. – Она будет в нем гулять по Гайд-парку. В феврале мы поедем в Лондон.

– Милорду наверняка понравится красный костюм, – хитро прищурилась Нэнси. – Садитесь, я сделаю вам прическу. Он красив, да? Ну, расскажите же мне о нем!

– Лорд Пенторп действительно хорош собой, – уныло ответила Дейнтри. В зеркале она увидела, как горничная переглянулась с ее сестрой, и Сюзан хихикнула. – Ну, разумеется, для тебя Джеффри – эталон мужской красоты, – ехидно заметила Дейнтри.

Лично ей Пенторп показался гораздо привлекательнее Джеффри, но она не решилась выразить свое мнение вслух. Все равно сестра вряд ли с этим согласилась бы.

Сюзан рассмеялась.

– Лорд Пенторп красив особой, грубой красотой, но не лишен изящества. Мне кажется, Нэнси, он нравится Дейнтри гораздо больше, чем ей бы этого хотелось. Странно, почему я не помню его по Лондону? Правда, тогда еще был жив сын лорда Таттерсола, а сам Пенторп не имел титула, но мы должны были встречаться до вступления его в армию Веллингтона. Такого красивого, властного мужчину трудно не заметить. По сути дела, он пошел наперекор папе, а тот все равно предложил ему погостить.

– Пенторп не пожелал остаться? Почему? – спросила Нэнси, пытаясь уложить в прическу непослушные кудри своей хозяйки.

– Он решил остановиться по соседству, у друзей, – принялась объяснять Сюзан. – Но папа этим очень недоволен, потому что друзья лорда Пенторпа живут в Деверилл-Корт.

– Сюзан, – укоризненно проговорила Дейнтри, и сестра сразу замолчала, покраснев до корней волос.

– Не ругайте ее, мисс Дейнтри, – попросила Нэнси. – Я бы все равно узнала об этом от своей кузины Сары, которая работает в Деверилл-Корт. Горничная положила щетку на столик, затем взяла шляпу, обтянутую ярким алым шелком, отделанную лентами и черным кружевом, осторожно опустила ее на собранные в пучок волосы хозяйки и прикрепила ее булавкой, украшенной драгоценным камнем. С удовлетворением осмотрев результат своей работы, Нэнси проговорила:

– Лучше бы вы сами рассказали мне обо всем. Иногда слуги распускают языки, так я быстро осаживаю их.

Дейнтри сурово посмотрела на отражение горничной в зеркале.

– Больше не делай этого.

– Нет, нет, что вы, не буду, – покраснев, пробормотала Нэнси. – Я никогда не обсуждаю других, мисс, так что будьте уверены.

– Надеюсь, ты также воздержишься от разговоров с Анни, твоей сестрой, поскольку она больше не работает здесь. Все, можешь идти. Когда вернусь, я тебя позову.

Молча собрав разбросанные хозяйкой, вещи, Нэнси удалилась.

– Ты расстроила ее, – заметила Сюзан.

– Чепуха, – отмахнулась Дейнтри, любуясь собой в зеркале и размышляя: поднять или опустить шляпку. – Ума не приложу, почему ты решила, что я расстроила Нэнси. Сама знаешь – это она постоянно меня за что-то бранит.

Да, Нэнси такая, – улыбнулась Сюзан.

– Вот видишь. Если ты поджимаешь хвост, стоит на тебя кому-то косо посмотреть, это не означает, что все должны следовать твоему примеру.

– Разве я так себя веду?

– Именно.

Сюзан закусила губу.

– Что поделаешь, если я не люблю крика, не люблю раздражать людей. А вот ты стала очень…

Дейнтри вскочила и с улыбкой обняла сестру.

– Знаю, можешь не продолжать. Первый нервный срыв произошел у меня в три года. С тех пор я всегда прислушиваюсь к себе и никогда не оглядываюсь назад. Мое главное правило – ни о чем не сожалеть, ибо жизнь тогда превратится в сплошные сожаление.

– Это еще раз доказывает, насколько мы с тобой разные, – вздрогнула Сюзан. – Однажды я не послушалась маму. Так она схватила меня, уложила себе на колени и била щеткой до тех пор, пока я не закричала. Это повторялось неоднократно.

Дейнтри сочувственно поморщилась. – Мама перестала это делать, когда к нам переехала тетя Офелия.

– Это не совсем так, – вздохнула Сюзан. – Я все равно боялась, что когда-нибудь мама снова изобьет меня. С тобой было все по-другому, и даже папа…

– О, прекрати, – рассмеялась Дейнтри. – Только не говори, что папа никогда не наказывал меня.

– Ты же знаешь…

– Да, знаю, но с тобой он не был так суров, как со мной и Чарли.

Дейнтри пожала плечами.

– Наверное, это происходило потому, что вы оба были старше меня и папа ожидал от вас чего-то большего. Я же в детстве все время проводила с тетей Офелией или с гувернанткой, а тетя никогда бы не позволила матери ударить меня. Даже папа уважает ее. Что касается Чарльза, то не удивительно, что у людей возникает желание дать ему по физиономии. Признаться, я и сама делала это не раз и прекрасно понимаю Давину. Впрочем, на ее месте я не стала бы так флиртовать с другими мужчинами.

– Кстати, о других мужчинах, – напомнила Сюзан.

– О, знаю, – вздохнула Дейнтри, беря со стола кнут. – Ничего страшного, если этот мужчина немного подождет, а то у него уже вошло в привычку приказывать другим. Если я выйду за него замуж, с этим будет покончено.

– Да он тебе нравится, – заметила Сюзан, следуя за сестрой.

Дейнтри оглянулась.

– Нравится? Он такой же мужчина, как и все остальные, хотя не настолько мрачный, в отличие от некоторых, – добавила она, вспомнив приятную улыбку, золотистые глаза и изумленный взгляд, которым Пенторп одарил ее при первой встрече.

– Он очень большой, сильный, – напомнила Сюзан.

Дейнтри не забыла, как Пенторп поинтересовался, не разочарована ли невеста его высоким ростом, и как она едва не выдала себя. Господи, о каком разочаровании можно было говорить, когда он напомнил ей героев любовных романов. Вообще-то, в Таском-парке не поощрялось подобное чтиво, но, с другой стороны, никто и не запрещал Дейнтри читать, что захочется. Поэтому она время от времени любила полистать нравившиеся ей средневековые романы.

Действительно, Пенторп очень крупный мужчина, но также слишком дерзкий и самонадеянный, не говоря уже о том, каким образом он снял с меня накидку или напросился на прогулку.

– Мне бы не хотелось его злить, – спокойно заметила Сюзан.

– О Господи, я не собираюсь забивать голову подобной чепухой, – вздохнула Дейнтри, подходя к лестнице. – О, девочки уже здесь, – сказала она, заметив племянниц, одна из которых терпеливо стояла на месте, а другая беспокойно ходила взад-вперед. Потом посмотрела на закрытую дверь гостиной и добавила: – Если Пенторп ожидает, что я позову его, то глубоко ошибается.

Дейнтри уже спускалась по лестнице, когда позади раздался стук открываемой двери. Оглянувшись, она увидела в дверном проеме внушительную фигуру Пенторпа.

– Надеюсь, вы не пытались улизнуть без меня?

– Спасибо и на том, что не притащили с собой папу, а то бы он непременно настоял на спокойной прогулке к болотам. Я же обещала девочкам отвезти их на побережье, к пещерам контрабандистов. Я никогда не нарушаю своих обещаний.

– Никаких? – Гидеон приблизился к Дейнтри и сжал ее локоть, помогая сойти вниз.

Хотя в этом не было никакой необходимости, она не оттолкнула руку, приятно взволнованная исходившим от него теплом. Местные приятели никогда не выказывали подобной галантности, а лондонские кавалеры делали это с такой помпезностью, что Дейнтри каждый раз внутренне содрогалась. К чести Пенторпа, его прикосновения не вызвали у нее раздражения.

– Мы уже думали, что вы никогда не придете, тетя Дейнтри! – воскликнула Чарли. – Признаться, у меня на смену костюма уходит гораздо меньше времени. Лорд Пенторп, вы действительно отправитесь с нами?

По крайней мере, мы проедем вместе какую-то часть пути. Обещаю также не уговаривать прогуляться к болотам.

– Вот и хорошо, – рассмеялась девочка. – Конечно, я не боюсь, что вы начнете настаивать на этом, но вот дедушка вполне способен на такое, и нам пришлось бы подчиниться. Признаться, Мелисса тоже не возражала бы – ей нравится гулять по болоту. Но сегодня мы поедем на побережье посмотреть на пещеры контрабандистов. – Чарли подтолкнула кузину к входной двери. – Вы едете с нами, сэр?

Дейнтри напряглась, но, не желая спорить с Пенторпом в присутствии детей, благоразумно промолчала.

– Не сегодня, – улыбнулся гость и, понизив голос, обратился к Дейнтри: – Я не навязываю своей компании. Мне просто захотелось помочь вам получить разрешение от родителей.

– Я благодарна вам, сэр, – в тон ему ответила она. – Однако отцу все равно не удалось бы отменить прогулку. Просто мы отправились бы к болоту, да и девочки были бы разочарованы.

– Если не секрет, куда вы теперь держите путь?

– К заливу Сен-Меррин. Там есть несколько пещер, ранее принадлежавших контрабандистам. Хотя я бы называла этих людей «свободными торговцами ».

– Я с детства знаю эти пещеры, – нахмурился Пенторп. – Тропинка, ведущая вниз, крута и извилиста, не так ли?

– Обе девочки – прекрасные наездницы, сэр, – ответила Дейнтри, с трудом сдерживая нарастающее раздражение. – Чарли спустится вниз даже с закрытыми глазами и спиной вперед. Мелисса, правда, немного нервничает, но она также хорошо держится в седле.

– В любом случае, мне лучше остаться с вами, – твердо проговорил Пенторп. – Тропинка еще скользкая после дождя, и, несмотря на присутствие грума, лишние руки не помешают.

– Это уже не вам решать, – разозлилась Дейнтри, но по глазам Пенторпа поняла: спорить бесполезно.

– Наша помолвка дает мне такое право, – заявил он.

Дейнтри закусила губу.

– Если вы думаете, что после столь короткого знакомства можете мне приказывать, то ошибаетесь.

– Вы отрицаете мое право на это? Вы же сами говорили, что никогда не нарушаете клятв. Или же вам нельзя верить, как, впрочем, и большинству женщин?

– Я действительно держу данное мной слово, – процедила Дейнтри, с трудом сохраняя спокойствие. – Но если вы надеетесь подавить мою волю, то советую подумать о возможных последствиях. Только попробуйте сделать это – и сразу пожалеете, что вообще появились на свет.

Продолжим обмен любезностями, и девочки уедут без нас? – улыбнулся Пенторп.

Дейнтри заскрипела зубами, но промолчала. Племянницы , действительно, уже сидели верхом: Чарли – на Викторе, своем любимом сером жеребце. Мелисса – на изящной серой кобыле. Грум держал под уздцы великолепного серебристого скакуна хозяйки и огромного вороного с белой отметиной на лбу.

– Какой красавец! – восхитилась Дейнтри, поглаживая шелковистую гриву коня. – Какой мощный, длинноногий.

– Мои кони должны быть сильными, чтобы выдерживать вес седока, – улыбнулся Гидеон. – Это Тень. Однако нам пора – ваши подопечные от нетерпения уже искусали до крови губы.

Дейнтри не успела опомниться, как Гидеон обхватил ее за талию и усадил в седло, затем вручил поводья.

– Может, укоротить их?

– Нет, благодарю. Клемонс знает мои привычки, – ответила Дейнтри, наблюдая, с какой легкостью и непринужденностью ее спутник вскочил в седло.

Нимало не смущаясь присутствием трусившего позади грума, Гидеон не только присматривал за девочками, но и не сводил глаз со своей невесты.

Дейнтри могла по праву гордиться своими воспитанницами. Они держались прямо, уверенно, непринужденно управляли лошадьми. Чарли едва сдерживалась, чтобы не пуститься галопом. Заметив ее нетерпение, Дейнтри сказала:

– Мы проедем в таком же темпе еще минут пятнадцать, чтобы разогреть лошадей, и только потом перейдем на галоп, если, конечно, не развезло дорогу.

Гидеон с удивлением вскинул брови, но промолчал.

– Вы, Пенторп, наверняка, полагаете, что девочкам всегда нужен сопровождающий, – вздохнула Дейнтри.

– Вовсе нет, – улыбнулся Гидеон, и искорки в его глазах заставили девушку отвести взгляд. – Просто я бы немного подождал, прежде чем пускаться галопом. Дороги здесь узкие и размыты дождем.

– Возможно, – неохотно согласилась Дейнтри, – но я устала твердить девочкам то же самое. Чарли будет нервничать, и это может передаться животному. Теперь же эта непоседа успокоится, а вскоре сама поймет, что по такой дороге безопаснее ехать тихо, не спеша.

Гидеон с сомнением покачал головой, однако спорить не стал, а прислушался к разговору между девочками. Разглагольствовала, как обычно, Чарли, Мелисса же только молча кивала. Спустя несколько минут, Гидеон снова обратился к Дейнтри:

– Думаю, в их возрасте лучше ездить на пони, чем на лошадях. Дейнтри ничуть не удивилась такому замечанию.

– В этом вопросе вы сходитесь во мнении с сэром Джеффри. Между прочим, дома у Мелиссы есть пони, но она редко садится на него. Пони очень ненадежны для верховой езды: их поступь неравномерна, они могут без видимой причины сойти с дороги, испугаться, понести, внезапно остановиться, лягнуть и даже встать на дыбы. Эти животные совершенно не подчиняются командам. Пони часто пугают ребенка, который из-за тряски не может удержать равновесие и поэтому начинает бояться ездить верхом.

Вопреки ожиданиям Дейнтри, ее спутник снова не стал спорить.

– Я как-то не подумал об этом. Простите мою опрометчивость. Наверное, вы правы.

– Конечно, права, но почему в вашем голосе столько сожаления? Впрочем, ладно: слава Богу, что вы хотя бы признаете свои ошибки. А вот мой отец, например, твердо убежден, что до шестнадцати лет девушки вообще не должны салиться в седло, потому что у них недостаточно сил, чтобы удержать лошадь. Да и после шестнадцати лет они вряд ли способны стать хорошими наездниками. Мальчики же, по его мнению, должны учиться ездить верхом, едва начав ходить. Мне кажется, он усадил Чарли на пони еще в младенческом возрасте.

– Если ваш отец настроен так категорично, как же он вам позволил так рано сесть в седло?

– О, все это благодаря вмешательству тети Офелии. Она считает, что девочки обладают такими же способностями, как и мальчики, и даже во многом превосходят их. По ее мнению, мужчины возомнили себя венцом творения только потому, что у них больше мускулов.

– Леди Офелия – очень неординарный человек, я бы сказал, выдающийся, – рассмеялся Гидеон.

– Ее называли и похуже. – Не сомневаюсь. Честно признаться, она меня пугает.

– Обычная реакция, – улыбнулась Дейнтри. – Я хочу во всем походить на тетю Офелия

– Да? – насмешливо протянул Гидеон.

Они продолжили разговор. При этом Дейнтри испытывала острое желание узнать, что думает о ней ее спутник, но тот проявлял осторожность в суждениях, поэтому она никак не могла решить: то ли восхищаться его умением увиливать от прямых ответов, то ли возмутиться этим качеством. Впрочем, Дейнтри так и не успела сделать выбор: тропинка перед ними круто обрывалась, уходя вниз.

Далеко внизу шумело море, однако сегодня вода не радовала глаз голубизной. Пасмурный день не выносит буйства красок, предпочитая одну-единственную – серую: серое небо, серые облака, серые волны с белыми клочьями пены. Волны с грохотом ударялись о берег, рассыпаясь на миллионы брызг. Ветер заметно усилился, и теперь играл локонами Дейнтри. Девушка с благодарностью подумала о Нэнси, заставившей ее надеть шляпу, которую предусмотрительно прикрепила булавкой. Мелисса тоже была в шляпе, а вот Чарли давно сняла свою, и ветер нещадно трепал ей волосы, »щеки девочки полыхали румянцем, глаза сверкали.

– Смотрите, – закричала она. – Вон дом Мелиссы. Здесь есть тропа. Я опускаюсь первой.

– Только после меня, – усмехнулась Дейнтри.

Гидеон покачал головой

– Обычно, вперед пускают самую тяжелую лошадь, чтобы она проложила дорогу. Первым поеду я, за мной – Чарли, потом Мелисса, а вы с грумом, – обратился он к Дейнтри, – замкнете шествие. Ваша пара явится залогом нашего успешного спуска, – добавил Гидеон, предупреждая дальнейшие возражения.

Слова протеста замерли на губах Дейнтри. Как ни прискорбно это сознавать, но Пенторп был прав. Двигаясь следом за ним, Чарли будет в большей безопасности. Если же им удастся спуститься без приключений, их примеру последует Мелисса. Если возникнет какая-то заминка, Дейнтри успеет остановить Мелиссу, а Клемонс отправится на выручку.

Прищурившись, Гидеон внимательно – наблюдал за Дейнтри. Когда она согласно кивнула, он проговорил:

– Хорошая девочка. Я знал, что вы умны.

Его слова одновременно и обрадовали ее, и вызвали раздражение – неужели Пенторп всех женщин считает идиотками?

К счастью, ветер успел высушить мокрые участки земли и тропа не требовала особо пристального внимания. Даже Мелисса не выказывала признаков беспокойства.

Когда серебристый жеребец Дейнтри поравнялся с вороным, Пенторп, к досаде и удивлению девушки, неожиданно сказал:

– Здесь я вас оставлю.

– Вы не хотите дальше сопровождать нас?

– Вы не хотите увидеть пещеры? – встряла в разговор Чарли. – В одной из них наверняка сможет разместиться целая армия.

– Нет, спасибо, – улыбнулся Гидеон. – Я уже видел их и заехал так далеко только для того, чтобы убедиться в вашей безопасности. Теперь вы и сами прекрасно справитесь. Подъем будет легче, чем спуск.

Дейнтри не отрицала этого, просто ей было почему-то жаль расставаться со своим женихом.

Гидеон поднялся на вершину скалы и оглянулся – все трое смотрели ему вслед. Он помахал им рукой. В ответ они сделали то же самое. Чарли, все это время не помышлявшая о галопе, нетерпеливо ударила жеребца, пустив его вдоль берега. После минутного замешательства ее спутницы отправились следом.

Гидеон повернул вороного в сторону Деверилл-Корт размышляя о последствиях своей поистине кавалерийской лихости. Его не мучили угрызения совести по поводу содеянного, а терзал сам факт обмана. Он понимал; рано или поздно придется сознаваться. Гидеон успел изучить Дейнтри Тэррант и мог заранее предугадать ее реакцию – она не потерпит фальши.

Девушка оказалась гораздо красивее, чем представлял себе Гидеон и возбуждала в нем чувства, о существовании которых он даже не догадывался. В кругу офицеров лорда Хилла Деверилл слыл закоренелым холостяком, не отказывающимся, впрочем, от прелестей жизни. Однако до сих пор еще ни одна женщина так не волновала его.

Погруженный в свои мысли, Гидеон мало внимания обращал на дорогу, уверенный, что Тень непременно доставит его домой. Впрочем, к чему торопиться? Гидеон отнюдь не горел желанием встретиться с отцом. Сразу же после демобилизации маркиз потребовал от сына явиться в Глочестершир, в аббатство Жерво. Там они почти не общались, поэтому Гидеон даже обрадовался путешествию в Таттерсол. Совершенно неожиданно отец также объявился в Корнуолле, причем на неделю ранее обещанного.

Очнувшись от своих невеселых раздумий, Гидеон с удивлением обнаружил на горизонте очертания Деверилл-Корт, расположившегося на западном берегу Фауэй-Ривер. Вскоре он уже въехал в высокие железные ворота поместья и по посыпанной гравием дорожке направился к дому

Вдоль дорожки росли густой кустарник, камелии, азалии и рододендроны, которые весной неизменно радовали глаз красочным многоцветьем. Сейчас цветы уже завяли, и только кустарник все еще зеленел. На его фоне серый гранитный дом в конце аллеи не казался таким мрачным. В нем ничего не изменилось со времен правления Тюдоров. Это здание было частью укрепленной крепости, возведенной много веков назад, когда предок Гидеона, Ричард Деверилл, удачно женившись в 1353 году, получил его в свою собственность. С тех пор здесь мало что изменилось. Девериллы не горели желанием возводить новые галереи или перестраивать старые. Последний штрих был добавлен в 1627 году – возведена северо-западная башня.

Гидеон любил этот старый дом, но после отъезда в Итон считал себя здесь, скорее, гостем, даже после получения отцом титула маркиза. Неожиданная смерть брата перевернула жизнь Гидеона, и все-таки он с трудом мог поверить, что однажды станет хозяином Деверилл-Корт. С этим также до сих пор не сумел смириться маркиз Жерво, с отвращением думая о своей новой резиденции – огромном поместье в Глочестершире.

Передав вороного на попечение грума, Гидеона вошел в особняк, приветливо поздоровался с дворецким и, миновав зал с величественными колоннами и открытыми каминами «а-ля Тюдор», оказался в комнате, стены которой были увешаны оружием прошлых столетий. Здесь он передал слуге шляпу с перчатками и спросил о местонахождении отца.

– Лорд Жерво в библиотеке, милорд.

Гидеон решительно поднялся по лестнице, но у двери замедлил шаг, вглядываясь в свое отражение в стекле. Поправив воротник и пригладив волосы, он набрал в легкие побольше воздуха и кивнул дворецкому, который, услужливо распахнув перед ним дверь, тут же удалился.

– Добрый день, отец.

Жерво, пятидесятипятилетний мужчина с ястребиным профилем, что-то писал за массивным столом и не сразу поднял голову. Гидеон молча смотрел на отца. Отложив, наконец, перо, маркиз откинулся в кресле и обратил царственное внимание на отпрыска.

– Итак, ты вернулся домой.

– Как видите, – буркнул Гидеон, желая наверное, в сотый раз в жизни прочесть мысли отца.

Со стариком всегда было трудно ладить, и простая вещь порой превращалась в настоящую неразрешимую проблему. Маркиз никогда не злился, не выходил из себя, не расстраивался, однако в детстве Гидеон смертельно боялся отца, полагая, что за этой ледяной бесстрастной оболочкой кроется опасность. С годами страх переродился в ожидание неминуемой катастрофы.

– Говорят, Таттерсол признателен тебе за визит, – заметил Жерво. – Он очень огорчен. Известие о гибели Пенторпа вконец доконало его.

– Таттерсол еще не до конца все осознал, но он просто вне себя от горя, – согласился Гидеон. – Тяжело потерять племянника, заменившего ему сына, – осторожно добавил он, зная, что маркиз также переживает смерть старшего сына, хотя и не подает вида.

– Ты все это время находился в Таттерсол-Гринз?

– Да, сэр, до сегодняшнего дня. – Гидеон вовсе не собирался рассказывать о визите в Таском-парк, но почему-то не удержался. – Я дал слово Пенторпу донести весть о его гибели до молодой особы, с которой ой был обручен, поэтому по пути домой я заехал к ней.

– Каждый, кто читает «Вест-Британ» или «Рой-ял Корнуолл Газетт», знает об этой помолвке, – заявил Жерво. – Ты хочешь сказать, что побывал в Таском-парке?!

– Да, сэр.

– Вот уже сорок лет ни один уважающий себя Деверилл не переступал порог этого дома. Однако ты решил изменить существующий порядок вещей.

Гидеон не опустил глаз.

– Полагаю, клятва, данная мною Пенторпу, выше предрассудков.

– Совестливый человек ставит фамильную честь выше всяких клятв и обещаний посторонним людям. Ты же предпочел идти своей дорогой, дав тем самым пищу местным сплетникам.

– Мне жаль огорчать вас, сэр, но я сделал так, как считал нужным. Поскольку последний раз мы встречались в Глочестершире, я не ожидал увидеть вас здесь.

– Скоро начнется зимняя ассамблея. Чтобы тебя хорошо приняли в свете, нужно побыть здесь несколько недель. Особенно это важно сейчас, когда взбунтовались местные шахтеры и закрываются шахты, включая шахту Малберри, на которой трудятся многие жители Корнуолла.

– Я знаю, вы много лет служили в этих местах окружным судьей, но, сэр, теперь это не входит в круг ваших обязанностей.

– А кто, по-твоему, должен занять мое место?

– Ну, не знаю.

– Вот именно. Если у тебя все, можешь идти. До ужина мне еще нужно ознакомиться с корреспонденцией.

– Разумеется.

Гидеон поклонился и вышел, решив как можно скорее разъяснить ситуацию в Таском-парке. Ему не хотелось, чтобы местные сплетники донесли до ушей маркиза известие о посещении Таском-парка не Девериллом, а умершим Пенторпом.

На следующий день, собравшись с духом, Гидеон приехал в Таском-парк, намереваясь честно во всем признаться, даже если это будет означать полный разрыв с красавицей Дейнтри. Отдав слуге шляпу, перчатки, накидку и кнут, он был огорошен сообщением, что леди Сен-Меррин не принимает.

– Тогда я хотел бы видеть леди Офелию, – не сдавался Гидеон.

– Конечно, милорд, я провожу вас.

К его облегчению, в гостиной находились только леди Офелия и леди Дейнтрд. Дождавшись ухода дворецкого, Гидеон приготовился говорить, но леди Болтерли опередила его, резко заявив:

– Ваше поведение на некоторое время выбило меня из колеи, сэр. Но прежде чем вы придумаете еще одну небылицу, я посоветовала бы вам прекратить этот обман и открыться моей племяннице. Знаете ли, вы очень похожи на своего деда, поэтому я не ошибусь, если скажу – ваше имя не Пенторп, а Деверилл.