Текст книги "Пламя хаоса"

Глава 6

Брандер заявился еще даже до того, как солнце выползло из-за горизонта. Я открыла дверь и уставилась на пришедшего, пытаясь проморгаться и проснуться. Мы всю ночь просидели в гостиной, напиваясь. Не потому что боялись темноты: мы в принципе большую часть ночей проводили, напиваясь вместе, чтобы не обращать внимания на личные проблемы. Так проще.

Правда о ведьмах заключалась в том, что мы очень любили повеселиться. Пошуметь, дать себе волю. Ну, легче же игнорировать сильное напряжение, которое на нас оказывала магия, чем с ним разбираться. Мы его дробили, загоняли поглубже, пока не становилось слишком трудно держать в себе, и в итоге вымещали в самое неподходящее время, какое только можно придумать. А это могло быть опасно, учитывая, что мы по идее должны скрывать свое существование от людей.

Такой уж результат нашего создания, превращения в самых совершенных заклинателей, которых этот мир когда-либо знал или когда-либо узнает. Богиня Геката сама обожала вечеринки, ей нравилось жить быстро и жестко, и она очень мало что скрывала от миров, где жила.

– Ты, видимо, Брандер? – я сонно зевнула, прикрывая рот ладонью, чтобы уберечь гостя от перегара.

– Он самый. Слышал, у вас проводку перегрызли и нужна помощь?

Вчера я переоделась, не желая спать в наряде, который купила специально для возвращения в родные края. В ретроспективе идея оказалась ужасная. Брандер скользнул по моему телу горячим взглядом, после чего устремил его поверх моего плеча в гостиную, на мешанину из тел и конечностей, и негромко присвистнул.

– Господи помилуй, сколько вас там?

– Шестнадцать: восемь пар близняшек, – я скрестила руки поверх черной майки с надписью «По щщам стукачам».

Брандер ни черта не походил на Нокса, разве что был таким же безбожно высоким. Где волосы Нокса будто поглощали свет и сами становились то светлее, то темнее в зависимости от этого, Брандер оказался черным как смоль, с синим отливом, отчего еще ярче, если таковое вообще реально, выделялись голубые глаза. Он был более светлокож, словно не проводил столько времени на солнце, а предпочитал находиться в четырех стенах. На руках он щеголял схожими татуировками, но каждая была выведена чернилами нового цвета. Верх его одежды, мало скрывающей гладкие мышцы, перекатывающиеся под тканью, был темно-синим.

Я отступила, пропуская его в дом.

– Щиток в той стороне.

Брандер сощурил свои небесно-голубые глаза, и я заметила, что в его руках пусто.

– Принес инструменты?

– Мне нужно увидеть, что стряслось. Прикинуть, что понадобится для починки.

Я кивнула, понимая его логику: проще сперва глянуть, что не так, чем таскать за собой туда-сюда весь набор инструментов. На кухне я нахмурилась на высохшую кровь и проследила, как Брандер прошел мимо, не моргнув глазом, даже несмотря на ее немалое количество.

Откуда в доме, когда мы приехали, взялась крысиная кровь, по-прежнему оставалось неясным. И я не могла объяснить, что за существо исчезло при нашем прибытии, не оставив магического следа или отпечатка. Я не ощутила ничего, кроме аромата корицы, столь слабого, что заставлял сомневаться, не померещилось ли мне вообще.

Уже в подвале я отступила в сторону, отметив, как Брандер медленно оглядел ярко освещенный алтарь, который мы готовили к сегодняшнему вечеру.

Возвращение домой означало увеличение мощи алтаря, укрепление его связи с домом, что защитит нас в случае необходимости. Скелет освежили: смахнули пыль, искупали его в свежей чистой воде. Пол вокруг был усыпан кварцами и аметистами, а свечи расставлены пентаграммой, чтобы усилить заклинание.

На алтаре, рядом со скелетом, лежали осколки лунных камней для защиты и кристаллы обсидиана для заземления магии, большего питания энергией и ее поддержания. Меньшие, гладкие камешки впечатляющего множества цветов были выложены разными символами, а в руках скелета лежал единственный свиток пергамента.

Склонив голову набок, Брандер оглядел алтарь, потом повернулся ко мне.

– Вы что тут задумали?

– Это укрепляет дом, – я зажгла шалфей в маленьких чашах розового кварца. – Прости, может немного пованивать. У тебя обостренные чувства? Если да, могу их погасить.

Я закидывала удочку, пытаясь выловить хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы мне понять, кто такой Нокс.

– Я не против капли шалфея временами, ведьмочка, – пожав плечами, Брандер подошел к щитку и принялся изучать провода.

Стоя позади Брандера, я тоже уставилась на разрывы.

– Быть не может, чтобы такое натворила крыса.

Провода не оголили, но перегрызли, а потом связали обратно, чтобы вызвать короткое замыкание, когда кто-нибудь щелкнет выключателем. Прошлой ночью я чудом избежала прожарки током. Ладно, может, это и сильно сказано, потому что у меня на ботинках резиновая подошва, но кто-то налил на пол крови, передвигаясь из кухни к электрощитку. Судя по виду поврежденной панели, прямо перед ним осушили гигантского грызуна, чтобы какой-нибудь счастливец, щелкая тумблером, стоял прямо в луже.

– Крыса точно не могла так. Это сделал человек. Видишь, как сплетены провода? Собирались вырубить электричество в доме, но как предполагаю, что-то помешало. А мерзкая лужа крови, вот тут? Бедолагу, который щелкнул выключателем, поджарило бы, так как питание не отключено, а перенаправлено. Починить будет нелегко. Вот, смотри, – Брандер указал на шнур за щитком. – Откуда-то обрезали питание, возможно, от комнаты. Потребуется серьезный ремонт, если учесть возраст щитка.

– Во сколько нам это встанет? – спросила я, рассеянно покусывая губу.

– Нокс сказал починить, – Брандер прикинул стоимость в уме, потирая большим пальцем рот. – Наверное, три с чем-то или около.

– Три сотни долларов? – дело обстояло не так плохо, как я думала.

Рассмеявшись, Брандер покачал головой.

– Нет, ремонт обойдется вам примерно в три тысячи. Что не так много, с учетом масштаба ущерба.

– Да, не так плохо, – я сглотнула ком, с ненавистью чувствуя, как сжимается нутро при одной мысли о необходимости найти столько денег, не прикасаясь к счету Гекаты, которым пользовалась наша мать. Потому что тогда она точно поймет, где мы находимся. Я, конечно, могла снять нужную сумму в кредит с другого счета, но понятия не имела, как ее потом вернуть. Магазин не приносил прибыли с тех пор, как исчезла Амара, и с тех пор, как она приехала сюда, наши накопления в банке не пополнялись. Еще одна причина, по которой мы вернулись.

– Деньги будут.

Брандер изогнул губы в мрачной усмешке. Вновь мельком окинув скелет взглядом, он зашагал вверх по лестнице.

– Вернусь завтра за деньгами.

– Спасибо, – еще раз посмотрев на щиток, я поднялась по ступенькам следом. Уже на кухне, я снова обратилась к Брандеру: – Нокс дома?

– Ага, он как раз тот самый мудак, который разбудил меня в раннюю срань для помощи вам, дамы.

– Спасибо, Брандер?.. – повторила я и сделала паузу, невинно склонив голову. – Не знаю твоей фамилии.

– А я ее не называл, – с ухмылкой пожал он плечами и вышел из дома прежде, чем я успела расспросить его подробнее.

Великолепно, спасибо возвращению в этот адский котел за еще больше дерьма, которое придется разгребать. Нам что, мало проблем?

Глава 7

Я обрисовала ситуацию остальным и, вместо выслушивания жалоб про отсутствие электричества в самый разгар лета, вернулась к себе в комнату, где умылась из ведра ледяной водой, которую набрала в ручье на заднем дворе, так как воды в доме тоже, по всей видимости, не было. Два часа спустя, уставившись в зеркало, я поразилась, что выгляжу в принципе довольно живенько. Без кофе, который никак не сварить, без завтрака, который никак не приготовить.

Как будто возвращение домой само по себе не было взъебом психики безбожных масштабов, оно оказалось самым полным трудностей, паршивым событием последних двенадцати лет моей жизни. Я взяла телефон, уставилась на мигающую в углу экрана красную батарейку и положила его обратно.

На комоде стояла бутылка трехсотлетнего скотча, который до этого чах в подвале. Бутылку я берегла для празднования, но с учетом полной жопы, в которой мы очутились, я сомневалась, что оно случится в ближайшее время.

Изменить ситуацию я не могла, но была благодарна за мудака, который протягивал в знак перемирия оливковую ветвь, пусть та и усеяна шипами. Нокс был прав: нам нельзя вызывать настоящего электрика, так как, что бы ни случилось с домом, алтарь нельзя передвигать. Мы возвели особняк вокруг алтаря. Надстройка за надстройкой, пока Фрейя и Аврора не остались довольны результатом, который для здравого человека выглядел полным месивом.

Алтарь был центральным источником энергии в доме до того, как туда провели электричество. И нет бы разместить щиток подальше от алтаря, так они, черт их дери, воткнули его прямо над ним. Этажи вообще представляли собой лабиринты из дверей и коридоров. Пытаешься в подпитии найти свою спальню? А вот хрен тебе, почти нереально. Не раз кому-нибудь случалось вырубиться у сестры в комнате на полу, потому что заблудилась.

Я надела мягкие черные сандалии, бросила последний взгляд в зеркало на свое черное же платье с коротким и широким подолом, подхватила бутылку выдержанного скотча и спустилась на первый этаж. Попетляв минут пятнадцать по коридорам, я оказалась в гостиной. Никто еще даже не пошевелился, даже Айне, которой в лицо утыкалась нога Луны.

Выйдя из дома, я ненадолго замерла и окинула взглядом сидящих на крыльце своих особняков людей, которые за мной наблюдали. Добро пожаловать в Фриквилль, количество населения: неизвестно.

Я закрыла за собой входную дверь и шепнула заклинание, чтобы она стала непроницаемой для зла, после чего направилась к самому большому дому в квартале. Ладно, я не могла сказать наверняка, что он тут самый внушительный, так как он скрывался за оградой, но все же он выглядел больше квартала целиком, а это на фоне остальных особняков что-то да говорило. Он располагался глубже на территории, чем другие, скрытый за воротами и кустарниками.

У ворот я ткнула кнопку домофона и, подождав, уставилась на ворота, которые распахнулись без единого звука. Я прошла по подъездной дорожке, отмечая продуманный ландшафтный дизайн и фонтаны. Перед домом стоял черный внедорожник, на котором Нокс заявился прошлой ночью, а рядом с ним – спортивная «бугатти», которая стоила больше, чем я заработала за всю жизнь. И ничего потрясающего в том, что машина была цвета морской волны или что на номерах значилось «КОРОЛЬ 1».

Я взялась за металлический дверной молоток, трижды постучала и не успела отступить и на шаг, как мне открыл мужчина в черном смокинге. У него были проницательные серые глаза и седеющие, убранные в конский хвост волосы.

– Вас не ожидают, – объявил мужчина, недовольный моим явлением.

– Я пришла извиниться перед Ноксом за вчера и поблагодарить за помощь, – объяснила я визит.

– Кто там, Грир? – поинтересовался томный женский голос.

– К хозяину, – явно раздраженный, мужчина отступил и распахнул дверь шире, чтобы я вошла и женщина меня увидела.

– Ясно, – заключила она.

Ее волосы цвета ночи ниспадали мягкими волнами до самой задницы, изумрудно-зеленые глаза были подведены темным кайалом. Женщина окинула меня взглядом и поджала рубиновые губы, выражая нечто даже большее, чем презрение. Ее наряд, если его можно назвать таковым, представлял собой прозрачную ночную рубашку, которая мало что оставляла на откуп воображению. Женщина еще поизучала меня взглядом, перевела его на бутылку скотча и, когда вдруг повеяло силой, развернулась.

– Кто там? – спросил Нокс, спускаясь по лестнице в домашних брюках, которые, вероятно, стоили больше, чем весь мой гардероб.

– Мусор, дорогой, – так приторно, что аж зубы свело, отозвалась женщина. – Вынеси, пожалуйста. Воняет.

Я прикусила язык и растянула губы в улыбке, чтобы не ответить на оскорбление тем же. У меня тут миротворческая миссия, и крыть ее руганью делу не поможет. Нокс подпер стенку плечом, стоя на широкой, роскошной лестнице, окинул меня взглядом, который точно так же упал на бутылку скотча.

– Какого ты тут забыла?

– Пришла извиниться за вчера. Кажется, наше знакомство не задалось, – я заметила, как он переглянулся с женщиной, потом снова медленно обратил пристальный взор на меня. – Принесла вот в знак примирения.

– Сомневаюсь, что с тобой оно способно задаться.

– Да, что-то я определенно погорячилась, – я развернулась на выход, но не успела переступить порог, как дверь прямо перед моим носом захлопнулась.

– Уходишь так скоро, Арья? – хрипло спросил Нокс.

Меня прошило вспышкой магии, я вздрогнула от ее удара. Темные чары заскользили по всему телу, оно сотряслось от их мощи под горящим торжеством взглядом наблюдающей за мной ведьмы.

Я закашлялась, схватившись за горло, начала давиться рвотными позывами: что-то изнутри пробиралось вверх, наружу. Бутылка скотча, вылетев из руки, вдребезги разбилась о пол. Я полезла в рот, вытянула склизкую змею, швырнула ее на пол и затоптала до брызнувшей на безупречную белизну мрамора крови.

– Лейси, что я говорил про змей в моем доме? – тихо и нежно поинтересовался Нокс.

– Открой сраную дверь! – рявкнула я на Грира.

– Нет, пока хозяин не скажет, что пора.

– Твой хозяин и его ведьма могут раком встать. Открывай, или твой хозяин захочет нарушить завет изначальных родов? Открывай сраную дверь!

– Выпусти ее, Грир, – плутовато ухмыльнулся Нокс. – А то заплачет.

Дверь распахнулась по велению магии, и в дом друг за другом хлынули мужчины. Пока остальные проходили мимо так, будто меня не существуют, один остановился.

– Джаспер? – выдавила я разодранным горлом.

– Етитская сила, Арья Геката? А ты подросла, – он всмотрелся во что-то поверх моего плеча, потом снова перевел на меня взгляд. – Очень подросла, красотка.

– Где твоя мама? – спросила я, памятуя, что она была здесь в числе немногих порядочных личностей.

– Мертва, – пожал он плечами, как будто это его ничуть не беспокоило. – Потеряла голову, так сказать.

Я потрясенно на него уставилась, остальные столпились вокруг. Один, со светящимися янтарем глазами и платиновыми волосами, источал пульсирующую мощь, которая выбивала меня из колеи.

– Вот это у тебя вкусный запах, детка… самый цимес, – проговорил он, и я отступила, чувствуя тянущую силу его магии. – Иди ко мне. Хочу попробовать твою дырку на вкус.

– А такие подкаты вообще работают? Мол, «иди сюда, девочка, сымай трусы, я хорошенько вылижу твою щелку»? А она тебе: «О-о, малыш, трахни меня»? Я этого как-то не вижу, а ты? Так что вы со своим хозяином-извращенцем хоть раком тут стойте, но без меня. Мудаки.

Я обогнула нескольких, кто преграждал мне путь, и направилась к воротам из этого дома страха.

– Ты куда, малышка? Папочка голоден! – крикнул мужик под смех остальных.

– На нейтральную территорию, ушлепок. Иди там со мной поиграй, – бросила я через плечо, проскальзывая за ворота.

Как только моя нога коснулась бетона, мужик вырос у меня перед носом. Я холодно улыбнулась, презрительно на него глядя, как вдруг мир вокруг потемнел, и ясное голубое небо взрезал гром. Мужик поднял взгляд – и я без объявления войны врезала кулаком ему в горло.

– Не трахай ведьме мозги, когда ее уже выбесили.

Невидимая магия обволокла мое тело; я, развернувшись, уставилась на ведьму, которая еще не сошла с тротуара.

– А с тобой мы скоро увидимся.

Притянув ее магию так, что наши силы смешались, я, с развевающимися от бурлящей мощи волосами, выстрелила в ведьму всем зарядом. Та с криком рухнула на колени. Я подняла взгляд и обнаружила, что Нокс молча за мной наблюдает.

Я круто развернулась и перешла с проезжей части на противоположный тротуар, не обращая внимания на прохладные взгляды соседей. Один даже покинул двор и направился ко мне. Он быстро приблизился, и я вновь окружила себя магией в безмолвном предостережении. Сосед не внял и продолжал надвигаться, будто собирался напасть.

– На что пялишься, ушлепок? – с вызовом спросила я, когда альфа встал прямо у меня на пути, и вскинула руки: – Тоже хочешь?

– Сраная ведьма, – ощерился он с ухмылкой.

Я холодно рассмеялась.

– Да, мы вернулись. Все мы вернулись, ушлепок. Так что если тоже хочешь – милости просим, получишь. Меня нетрудно найти. Давай, если думаешь, что уже дорос, волчок, или убирайся с дороги.

– Арья, ты там войну начинаешь? Мы здесь еще даже сутки не пробыли! – подала голос Сабина, вместе с остальными сестрами наблюдая наши с оборотнем стойки.

– Нет, война в мои намерения не входила. Я не собиралась нарываться на драку, но уж точно, черт возьми, от нее не отступлю, – я сделала паузу и выразительно посмотрела на Нокса. – Я ни перед кем не склоняюсь.

Глава 8

В особняке я принялась расхаживать туда-сюда, клокоча от едва сдерживаемой ярости – на меня опять наложили чары. Со мной еще никогда такого не случалось, а тут хоп, и дважды за меньше, чем двадцать четыре часа. И оба раза рядом был он. И мне хватило идиотизма подумать, что я смогу предложить мировую кому-то столь тупорылому, как этот грязный хряк.

– О чем ты думала? – спросила Сабина, и Каллиста покачала головой, молча предупреждая ее, что не нужно.

– Что могу предложить мировую! Откуда мне было знать, что он позволит на меня напасть в его собственном доме! Его ведьма меня закляла, и чары сработали! У меня изо рта вылезла змея, и не просто какая-то, мать ее, а черная мамба! Она могла меня, на хрен, прикончить! А потом еще другой мудак выдал, мол, чтобы я дала ему отлизать. И я этого захотела! Я была беззащитной, вокруг эти, и да, я чертовски запаниковала.

– У тебя иммунитет к магии, – заметила Каллиста.

– Был иммунитет. А здесь его нет, – я замерла. – И значит, у Амары его тоже нет. То есть она может быть у него в доме, а туда никак не проникнуть.

– Ты не знаешь наверняка, милая, – печально улыбнулась Каллиста, спокойно стоя рядом со мной. – Нет доказательств, и нельзя никого просто так обвинить. Ты же помнишь законы, совет не отреагирует без веских причин.

– Нокс даже не первородный. Кто он, черт его дери, такой? Мы о нем ничего не слышали, и он даже намека нам не дает. Вокруг повсюду первородные семьи, все те, с кем мы бок о бок выросли. Его же тогда тут не было, правда?

– Не было, Арья, и одно это уже должно тебя пугать. Он явился из ниоткуда, и все первородные на его стороне? Да для этого нужно быть чуть ли не богом.

– Он не бог. Ушлепок просто хочет им быть.

Раздался стук в дверь. Я нахмурилась.

– Пойду к себе, отмоюсь от змеи. Удачи на сегодняшней встрече, – и вышла из гостиной прежде, чем кто-либо успел возразить.

В спальне я сняла платье и бросила его на кровать. Используя магию, ополоснулась и вздрогнула, когда на кожу налипли остаточные чары.

Я плохо отреагировала. Страх заставлял меня действовать жестко. И сегодня не было исключением. Я в жизни не чувствовала себя настолько беззащитной, уязвимой и пришла ведь туда по своей воле. Сдвинув дверцу гардероба, я уставилась на свою одежду, которая мне уже никогда не подойдет. Не то чтобы я сильно вымахала с двенадцати лет, но у меня налилась грудь, плюс готический период у меня был не очень приятным, как и тогдашние шмотки.

Мое внимание привлекла голубая коробка «Тиффани», я наклонилась ее достать, как вдруг дверь комнаты открылась. Я подождала, но никто так и не заговорил, а обернуться я не потрудилась – слишком уж бурлил внутри меня гнев.

– Я не собираюсь идти на заседание сегодня или общаться с советом. С моим-то везением я только еще больше взбешу этого напыщенного ушлепка. Какой же он возмутительный и высокомерный. Не, ну вы можете представить наглость этого мудака? Я берегла тот вискарь с двенадцати лет. А теперь он на полу с кишками мамбы, полный перевод продукта.

Я сняла крышку, и печаль врезалась мне прямо под дых: из коробки на меня смотрели мы с Амарой на детских фотографиях. Я закрыла ее, сдерживая желание в отчаянии заорать, бросила обратно, зажмурилась, потерла глаза и тихо застонала.

– Таки могу представить наглость этого мудака, – произнес чувственный мужской голос.

Я застыла, а потом развернулась и увидела Нокса, который подпирал плечом дверной косяк.

– Пошел вон! – у меня аж лицо запылало от гнева.

Нокс все продолжал наблюдать, с этой его искусительной ухмылкой на губах.

– Сегодня ты сунулась на запретную территорию. Глупый поступок, маленькая ведьма, – он шагнул ко мне, и я вышла из гардероба, мрачно зыркая на чужака в ожидании, что дом защитит, уверенная, что дом поставит этого мудака на колени и заставит склониться передо мной. – Ты ведь должна знать, что не стоит ступать на чужую землю, Арья. Ты проникла в мой мир, и тебя туда никто не приглашал. Правила, которые затрагивают тех, кто принадлежит к первородным семьям? Так вот они, мать их, не касаются ни моей земли, ни вашей.

– Хрен те в жопу! – я вдохнула его запах и уперлась спиной в стену, глядя на Нокса снизу вверх. Прикинула расстояние до двери и свои шансы дать деру из комнаты прежде, чем он меня поймает.

– И это попробуем, но не раньше, чем я до тебя доберусь, малышка. Обещаю, – хрипло проговорил Нокс.

Он лениво скользнул по мне взглядом, и я поморщилась, вспомнив, что я тут вообще-то почти голая после попыток избавиться от скользкого ощущения чар и змеюки на коже. На мне не было ничего, кроме тонких черных кружевных трусиков и лифчика в тон. Нокс остановился передо мной и медленно устремил пристальный взгляд мне в глаза.

– Ты, блядь, моему братцу врезала, – все так же хрипло обвинил он меня.

– О, как нехорошо вышло.

Я с трудом сглотнула и нервно прикусила губу, чувствуя, как его сила обжигает мою плоть до полуобморочного состояния. Кем бы он ни был, он могущественен. И это не просто энергия – а грубая, плотская мощь, которая тянула к себе мою, требуя разрешения поиграть. Я чувствовала, как она давит на мои защиты, зудит над черепной коробкой – Нокс попытался войти в мой разум и не смог.

Он взбесился, сощурил глаза, и силы хлынуло еще больше. Мою голову пронзила боль, рот разинулся. Губы тряслись, колени угрожали вот-вот подкоситься, однако Нокс всунул мне между ног бедро, удерживая. Виски буквально раскалывались, но я не сдавалась, не подпускала его к разуму. Он склонился, пока его лоб не прижался к моему, обхватил мою щеку ладонью, выискивая в глазах отголоски мыслей.

– Выдай мне свои тайны, маленькая ведьма, – потребовал Нокс.

– Иди. Ты. Нахер!

У меня из горла вырвался стон, за которым последовало рычание из глубин груди Нокса, и он мягко мазнул мои губы своими. От невесомого, как перышко, касания у меня между бедрами все налилось жаром.

– Вали свою ведьму дрючь! – рявкнула я, сражаясь против его магии. – Мистер я-не-трахаю-ведьм, мудила лицемерный!

– Ты сильна, Арья. Но не сильнее меня.

Нокс надавил локтем на мое горло, продолжая хлестать волнами силы, заставляя меня сотрясаться и стучать зубами.

– Знаешь, в чем разница между тобой и Лейси? Эта шалава – моя собственность. Она дышит лишь потому, что я позволяю. Она мне помогает, и ровно в тот миг, когда оступится и покажет истинное лицо… дышать она перестанет. В моем мире она играет свою роль и сосет.

– Спасибо, мудила, я не хотела этого знать, – я обрушила на Нокса собственную магию, а он под ее натиском не то что не сдвинулся – даже не моргнул. – Да кто ты, мать твою, такой?

– То же самое могу спросить у тебя.

Резко отступив, Нокс наблюдал, как я рухнула перед ним на колени. Я подняла взгляд и увидела в его глазах неприкрытый жар.

– А ты хорошо смотришься на коленях, Арья.

Хватая воздух ртом, я с откляченной задницей на четвереньках отползла в сторону. Взвизгнула, когда задницы коснулась рука Нокса – воронов, которые тянулись от бедра, обнимая ногу и поднимаясь к пупку и выше по телу. Развернулась, ударила, но он легко увернулся. Сделала обманку правой и навесила левой. Нокс опять уклонился и снова пошел в наступление.

– Откуда существо в лесу знало твое имя?

– Не знаю.

– Ты лжешь.

– Я не знаю! – прошипела я и вскрикнула, наткнувшись на кровать и рухнув на нее спиной. Забилась, пытаясь удрать подальше, а Нокс попросту дернул меня обратно за ноги и грубо перевернул. Я подобралась, намеренная дать отпор.

– Понятия не имею, откуда он взял мое имя и что он такое! А ты-то не должен все ведать, всемогущий, мать твою, король?

Нокс холодно ухмыльнулся, уставившись мне между ног, на едва скрытые женские прелести.

– Довольно ухоженная киска, любопытно обнаружить такую у девственницы. Это ты просто постоянно готова, чтобы тебя трахнули, или надеялась, что я налакаюсь достаточно виски, чтобы вляпаться в эту твою шелковую ловушку? Ты ведь говорила его прихватить, если я опять соберусь тебя допросить, не так ли?

– Это был чистый сарказм, – огрызнулась я. – Я родилась с разновидностью алопеции, которая затрагивает все, кроме головы. Тетя говорила, поэтому мои волосы и засеребрились, – признала я, поскольку сказанное не затрагивало ничего существенней моей девчачьей гордости.

– Ты не была серебряной в детстве? – отпустив мои ноги, Нокс отступил на шаг и скрестил руки на груди.

– Я была черноволосой, – пожала я плечами. – На пятый день рождения они за ночь превратились в серебряные, а у Амары из светлых стали черными. Как будто мы поменялись местами, но мы не полные близнецы.

– Что еще случилось?

– Ничего, – соврала я.

– Лгунья, – прошипел Нокс сквозь зубы. – Солжешь мне еще раз, и тебе не понравится, что произойдет, а мне – да, уверяю.

– Без обид, козлина, но я как-то не большой любитель того, что происходит сейчас.

– Из-за дерзкого ротика тебя однажды поимеют.

– Не ты, – фыркнула я.

– Я не про твою дырку.

– Меня сложно убить.

– Ты гребаный ягненок в городе голодных волков, малышка. В конце концов тебя кто-нибудь сожрет. Это уже не тот город, где ты выросла. Это теперь не самое приятное место.

– Да ну, Нокс? И когда же все изменилось? С твоим прибытием? – поинтересовалась я и, встав с кровати, мрачно на него воззрилась. – Сиськи на кон ставлю, что как только ты сюда заявился, все и пошло через жопу.

– Думаешь, меня волнует твой мыслительный процесс или что тут, по-твоему мнению, произошло? Позволь заверить: ничуть. Я тебе не друг, Арья. И поостерегся бы спорить на миленькие титечки с незнакомцами, потому что можешь и, мать твою, проиграть, а я, к гадалке не ходи, долги всегда получаю, особенно такие охрененно упругие. Нет, маленькая ведьма, меня зовут эту самую жопу разгребать, а здесь она полная. Я стал королем не потому, что так захотел. Я стал королем, потому что им, твою налево, родился. У тебя последний шанс отсюда убраться, но у меня такое чувство, что ты слишком долбаная идиотка, чтобы следовать моему совету.

– Я не уйду. Я здесь родилась и знаю, что здесь же и умру. Я не боюсь смерти, и я тебе никакой не сраный ягненок. Я тут потому, что у меня нет выбора. Сюда приехала моя сестра, и теперь она пропала. Без нее я никуда не уйду.

– Ты не выберешься отсюда живой, никто не выбирается. Ну, по крайней мере, ты с этим смирилась.

Нокс швырнул меня на кровать, хохотнул над тем, как у меня из легких вышибло весь воздух, и, вглядываясь мне в глаза, заговорил на странном языке, отчего мир вокруг закружился. Нокс опять перекрыл мне локтем дыхательные пути, и я забилась под ним, пытаясь спастись от той чертовщины, которую он со мной творил. Мои ноги раздвинулись, и Нокс вжался в меня, шумно вдохнул, и в его глубинах зародился жар.

– Перестань, – хрипло прошептала я под его горящим взглядом, который спустился к моим губам и снова поднялся.

– Выдай свои тайны – и все прекратится.

– У меня нет никаких тайн.

Его колено надавило сильнее, и я снова взвизгнула. Меня пронзило жаром, а Нокс все продолжал давить, раздувая ноздри, наблюдая, как я дрожу. Я взмокла от желания, и мои щеки вспыхнули от стыда.

– У всех есть тайны, Арья, у всех.

Из коридора донеслись шаги, Нокс бросил взгляд через плечо, прислушиваясь к их приближению. И вдруг, рассыпавшись стаей воронов, исчез за стеклянными дверями балкона.

Я осталась лежать и пытаться собраться с мыслями.

Кем бы Нокс ни был, он – зло. Он обладал такой силой, от которой существа либо ломаются, либо бегут. На то, чтобы не пустить его в разум, у меня ушли все силы. Каждую стену, которую я возводила, он сносил. Я чувствовала, как он касался меня, не притрагиваясь к плоти руками. Я ощущала его похоть, его потребность подавить меня и растерзать, когда он опустил собственные барьеры, чтобы прорвать мои. Он так увлекся рысканьем по моему разуму, что даже не заметил, как я проникла в его и уставилась там на склеп с большей защитой, чем любое существующее банковское хранилище. Кем бы он ни был, я уж точно намеревалась это выяснить и поставить его на колени.

Дверь открылась, девчонки ворвались в комнату и, обыскав ее, уставились на все еще трепетавшие после стремительного отступления Нокса шторы. Пол был усыпан черными перьями, а мое тело – красными отметинами, которые до утра превратятся в синяки.

– Что тут стряслось? – спросила Сабина.

– На Нокса не действуют защиты дома. Он был здесь, – хрипло выговорила я.

– Занимались тут всяким? – осторожно уточнила Каллиста.

– Он меня немного пошвырял туда-сюда, если ты об этом, – я закуталась в одеяла, сильно дрожа. – Дом даже не почувствовал ни его, ни грозящую мне опасность.

– Проблемка, блядь, – сердито буркнула Луна. – Нужно исправить.

– И на него не действует моя магия, – продолжила я. – Он не такой, как мы, он не похож ни на кого из нас.

– На ведьм? – переспросила Каллиста.

– Нет, я вообще про всех нас. Все первородные семьи восприимчивы к силам друг друга. Нокс и глазом не моргнул, когда я ударила магией. Даже, блядь, не шелохнулся. Думаю, что он совсем чужак и, еще хуже, он знает куда больше нашего о том, что с Амарой. И я намерена выяснить все, что ему известно. Плюс в ту же копилку: рядом с ним я становлюсь уязвимой к магии. Его ведьма смогла наложить на меня чары, а на меня никогда не действовала ничья магия, кроме нашего рода.

– Ты хочешь сказать, что рядом с ним ты теряешь устойчивость к магии?

– Именно. Как будто он мой криптонит.