Текст книги "Пламя хаоса"

Глава 13

Судя по ледяному прищуру Нокса, мое присутствие в библиотеке его бесило. Я не планировала вторгаться в его личное пространство, но оказалась здесь и еще не была готова уходить. Нокс мог потребовать, чтобы я возвращалась в свою комнату, а я пришла в настроение не отступать от вызова.

Хрен ему, а не указывать мне, что делать, и ждать от меня слепого выполнения требований. Я, в конце концов, женщина. Его взгляд стал еще более пристальным и мрачным, будто Нокс решал, как лучше меня нашинковать и избавиться от останков.

Он начал было вставать с кушетки, как я двинулась к нему, забрала у него из рук томик и плюхнулась рядом, уставившись на открытую страницу. Нахмурившись, перепроверила название книги.

– Столько всего в библиотеке, а ты выбрал это? Ну серьезно, Нокс, – пробормотала я, вчитываясь.

Он откинулся на гору подушек, изучая меня, пока я же изучала в статью о… кхм, о себе.

– Из всех прекрасных фолиантов здесь ты решил почитать обо мне? Польщена.

Арья Примроуз Геката, рожденная от Фрейи Гекаты, первой рожденной дочери Гекаты. Отец Арьи неизвестен, ее родословная чиста и не запятнана, и все же тесты не сумели определить вторичную родословную по отцу в создании Арьи и Амары. В отличие от прочих дочерей Фрейи, Арья проводит время в одиночестве, изучая ремесло с усердием и умом, которыми не обладают другие по этой линии.

Она не подвержена мужскому влиянию и была способна игнорировать мужчин-фейри, которые применяли к ней магию в нежном возрасте десяти лет.

Арья признанно обладает внушительной магической силой, а также тьмой, смешанной со светлой магией, что вызывает беспокойство и интерес и требует наблюдения. Необходимо также проведение большего количества тестов для установления родословной со стороны отца. Тем не менее, без согласия Фрейи данный вопрос вынужденно откладывается, пока Арья не вступит в половую зрелость полностью, что развивается куда медленнее, чем у среднестатистической ведьмы. Данный пункт также требует особого наблюдения.

Природа отвечает ей так, как прежде никогда не отвечала ни одной ведьме, Арья не похожа ни на что ранее изученное, что усиливает интригу. Амара, ее близнец, не проявляет схожих черт, как и не черпает силы из тьмы. Амара мила и достаточно послушна в сравнении с замкнутым характером Арьи, присущим ей защитным механизмом, который выражается в отталкивании окружающих. Судя по всему, Арья обещана тьме, в то время как Амара обещана свету. Было запрошено дальнейшее расследование, однако Оракул дал отказ.

Заключение о данной ведьме: опасная, смертоносная, дикая. В случае, если она продолжит притягивать магию из родного мира, мы приходим к выводу, что ее следует устранить или отправить обратно, дабы защитить этот мир от мутации незаконно спаривающихся существ.

Из рода Гекаты она – самое трудное и в то же время могущественное дитя из девяти пар близнецов по линии Фрейи. Следует отметить, что один рожденный у Фрейи мальчик также был близок по силе и магии к Арье, однако где она преуспела в умственных способностях, он потерпел неудачу.

Ладно, не то чтобы здесь вообще все неправда, но было жутковато осознавать, что в школе нас проверяли, а мы об этом ничего не знали – и даже ничего не чувствовали. На страничке рядом с моей биографией – если сей текст можно так обозвать – разместили черно-белый снимок меня в кружевном летнем платьице. Фотограф щелкнул камерой в миг, когда я оторвала взгляд от белой розы, которую держала, и он был отнюдь не весел. Я выглядела в высшей мере взбешенной, враждебно настроенной к тому, кто скрывался за объективом. Судя по крошечной надписи под фото, на нем мне не больше десяти лет. Снимок был сделан спустя несколько дней после очередного покушения от моей «идеальной» мамочки.

– Неправда, я никого не отталкиваю. Я о них спотыкаюсь, а потом через них перешагиваю, – буркнула я, возвращая книгу Нокса.

– М-да? Или тебе просто не нравится, что о тебе написали? – отбросив томик в сторону, он скрестил руки на груди, как будто ему вообще на все это плевать с высокой колокольни.

– Здесь говорится, что у моей матери девять пар близнецов. А она родила восемь, я точно знаю, потому что мы спасали друг друга, когда мать нас бросила. А еще автор утверждает, что у нее был ребенок мужского пола, но по линии Гекаты их не бывает. Мы порождаем сучек, и порождаем их с легкостью. У большинства ведьм таких проблем с потомством мужского пола нет, а у нас вот только девочки, это широко известно. Так что, Нокс, твоя книга неверна.

– М-да?

– Что ты такое? – прошептала я, затаив дыхание.

По моей плоти вновь заскользила его сила, заставляя все внутри меня перейти в режим полной боеготовности. Ощущение накатывало волнами, как будто Нокс не всегда мог сдержаться.

– Откуда у тебя в этом мире лед с Темной горы и белый дуб из Норваллы? Ты там бывал? – допытывалась я, и у него снова заходили желваки.

– Иди спать, Арья.

– Ты там бывал? Там и правда есть такие большие чудовища, как говорят? Расскажи, Нокс, – зашептала я, потому как ученый внутри меня умолял разузнать больше. – И в Темных горах есть монстры, которые защищают розы? А ты можешь их раздобыть? Это и правда такая прекрасная и дикая земля, как пишут в книгах?

Нокс молчал, его грудь вздымалась и опадала, и в ней, я была уверена, клокотала досада. Закатив глаза, я вернулась к камину и уставилась на пламя.

– Большинство хочет полюбоваться красотой Девяти миров, а я хочу узнать их тайны. Увидеть Норваллу и попробовать на вкус пороги Валании, стоя на кристаллах кварца величиной с человеческий дом. Я жажду мира, в котором была создана и которого никогда не видела. Нам разрешили ступать в Девять миров лишь в случае, когда что-то случалось с правителями, оставленными вместо нас, пока мы не достигали определенного возраста. Меня, к сожалению, ни разу не допускали.

Наблюдая за мерцающим огнем, я вдруг заметила в камине…

– Ты сжигаешь белый дуб?!

Меня охватила непреодолимая потребность протянуть руку, защитить его от с упоением пляшущего пламени.

– Думаешь, я стал бы так бездарно его растрачивать? – раздался прямо у меня за спиной голос Нокса, и я, охнув от неожиданности, рывком обернулась.

Я совсем не слышала, как он пошевелился. Не ощутила, как он приблизился, а теперь наша плоть едва не соприкасалась. Он опустил темноволосую голову и начал выглядеть еще более зловеще с горящим в его красивых глазах отражением пламени. Я нервно облизнула губы, готова чуть что дать деру. Нокс ухмыльнулся, будто прочитал мои мысли, но не отступил ни на миллиметр, глубоко вдыхая так, что трепетали крылья носа.

– Не берусь утверждать, что знаю, как бы ты поступил или не поступил.

Дерево жарко горело, горячо целуя мою плоть, словно тянулось к нему. Я сглотнула сжавшимся горлом, по спине заструился пот.

– Глянь-ка еще, – хрипло произнес Нокс.

Я не решилась подставить ему спину. Его присутствие давило, заполняя собой все. Комната казалась красивой, роскошной ровно до тех пор, пока я его не заметила. Теперь Нокс перетягивал все внимание на себя, удерживал его в плену, заставлял упускать тонкие детали. Для меня существовали две разных комнаты до Нокса и после, и между их пространством лежала целая пропасть. Моя грудь беззвучно поднялась и опала, и лишь затем я наконец повернулась к камину.

Языки пламени, танцуя, ласкали древесину, но не оставляли обугленных следов. Огонь не сжигал. Он медленно вытачивал женское лицо, глаз не сразу уловил черты. Первым, что я увидела, были пухлые губки, кончик подбородка и наметки носа на лице в форме сердца, которые огонь вырезал с ловкостью мастера.

Я простояла без движения, глядя за работой пламени, чувствуя, как по телу струится пот, целую вечность. Подняв руку, я вытерла стекшую по виску каплю и уже хотела было развернуться к Ноксу, как он вдруг запустил пальцы мне в волосы и дернул голову назад, заставляя запрокинуть лицо к потолку.

– Не стоило, блядь, выходить из своей комнаты, – прошипел Нокс и потерся носом о мою шею.

Вторая его рука обхватила меня за талию, и я не осмелилась пошевелиться. Я была в его владениях, и об этом никто больше не знал.

– Ты и правда никого не слушаешь, да?

– Как правило, – хрипло согласилась я, затаив дыхание.

Мне становилось нестерпимо жарко от огня, еще одна капля пота щекотно стекла в ложбинку груди.

– Возвращайся в постель, пока тебя не сожрали.

– Я не могу спать вод вопли Лейси.

– А ты уверена, что это Лейси, а не кто-то из твоих сестричек самоутешением занимается? – прошептал Нокс, проводя ладонью вверх по моему плоскому животу, и я, зажатая, в ловушке, без магии никак не могла с ним ни сразиться, ни сбежать отсюда.

– Самоутешением? – переспросила я; термин оказался мне незнаком, хотя смысл я уловила.

– Играет со своей грязной пизденкой, – отпустив мои волосы, Нокс развернул меня к себе лицом и впился взглядом темных глаз, что превратились в щелочки расплавленного огня. – Трахает себя в изнывающую дырку пальцами, потому что в моих владениях получить хер им не светит, – хмыкнул он.

– Я уже поняла.

Я отступила от камина и вся подобралась, чтобы в случае необходимости сбежать. Мой взгляд оторвался от глаз Нокса и скользнул к проходу, который привел меня сюда, но там царила кромешная тьма, словно это уже был не коридор, а нечто иное. Осмелиться ли рвануть туда и молиться богине, чтобы Нокс меня не поймал?..

– У тебя не выйдет.

Поняв по растерянности на моем лице, что он прав, Нокс хмыкнул.

Я отступила еще на шаг, Нокс подобрался ближе. Я была готова убраться отсюда к чертовой матери, а он – прыгнуть и напасть. С дрожащими от страха губами я чувствовала, что Нокс, кем бы он ни был, куда смертоносней, чем я думала. Если поискать худший способ умереть, рядом несомненно обнаружится его портрет.

Задней стороной икр я уперлась в кушетку. Нокс толкнул меня обеими руками – я ахнула, шлепнувшись задницей на бархатную подушку. Моя пижама вся вымокла от пота и липла к коже, очерчивая для хищного взгляда каждый сантиметр. В груди Нокса зарокотало, и я содрогнулась, не осмеливаясь разорвать зрительный контакт, словно от него зависела моя жизнь.

– Боишься? – сжимая кулаки, поинтересовался Нокс.

Я хотела солгать, но его взгляд не позволил. Нокс мрачно улыбнулся, опершись коленом в кушетку меж моих бедер, заставив меня раздвинуть ноги шире и впустить его в свое пространство. От этого я прижалась спиной к подушке, будто решила немного расслабиться – странное ощущение. Страх заставлял мою грудь тяжело вздыматься, и я была уверена, что Нокс это все видит, чует его запах и вкус, нависая надо мной. Страх сочился из самых пор. Я не просто боялась, я была в ужасе и одновременно распалилась, что делало меня самой большой идиоткой на свете.

Его ладонь коснулась моей промежности, и я застыла, уже не столько боясь, сколько сомневаясь, к чему Нокс клонит. Он вскинул бровь – явно во всей красе оценил мое охреневшее выражение лица. Нокс надавил сильнее, с моих дрожащих губ сорвался тихий стон, и я уставилась вниз, между наших тел, где он медленно гладил меня всего одним пальцем. У меня затвердели соски, а тело стало податливым, будто подчиняясь воле Нокса. Колени сдвинулись, разделяя наши тела, и я уперлась ступней Ноксу в грудь. Сцена вышла какая-то максимально неловкая, он-то руку от моей промежности так и не убрал. Эдакая своеобразная версия «Твистера».

– Я все-таки пас, – я сглотнула.

Нокс опустился на меня с размаху, разом выбив воздух из легких, прижав упиравшуюся ему в грудь ногу к моему плечу. В недрах его груди зародилось рычание. Он не ласкал, не прикасался, только давил всем весом, удерживая меня на месте.

– Надо тебя в бараний рог скрутить и на две части порвать, – хрипло проговорил Нокс.

– Вообще-то я не настолько гибкая, – сообщила я из-под почти зажавшего мне рот его плеча, которое соблазнительно пахло самцом. – И тогда меня станет двое, справишься?

– С мертвой, мать твою, проблемы бы отпали, Арья Примроуз.

– Фу, не зови меня так. Так что, тут-то ты меня и задушишь? – просипела я, чувствуя, как его прибор наливается твердостью.

Нокс поднял голову, и его томный взгляд заставил мое сердце заколотиться еще чаще. В его груди снова зарокотало, он вжался в меня бедрами. Я облизнула пересохшие губы. Нокс выглядел так, будто вот-вот меня проглотит или, что еще хуже, поцелует. Хотя, врать не буду, мне хотелось попробовать его на вкус. Но я еще ни разу в жизни не целовалась по-настоящему, и потому сомневалась, стоит ли начинать с такого мудака.

Нокс фыркнул, плавно опустился к моим губам, и я закрыла глаза, готовясь к поцелую. Вот только его не случилось. Горячее дыхание обожгло мне ухо, и Нокс прошептал:

– Иди в гребаную постель, пока я не забыл, кто ты и что ты.

– А что, если забудешь? – тоже шепотом проговорила я, сконфуженная собственной глупостью – разумеется, он не собирался целовать меня, раз считал ниже себя.

– Беги, Арья, – он отстранился и встал. – У тебя есть пять секунд, прежде чем я брошусь в погоню, и если поймаю, тебе не понравится. Прочь.

Я мгновенно вскочила и дала деру сквозь темноту. Я бежала до самой комнаты, которую мне выделили, пока не захлопнула за собой дверь и не сползла по ней вниз под нечеловеческое рычание с той стороны. По стене постучали когти, я отползла подальше, не сводя с нее взгляда, и внутри меня все завопило, когда по коридору эхом разнесся зловещий смех.

Кем бы ни был этот гребаный Нокс, в справочнике животных он стремительно продвигался к самому внушительному чудовищу из тех, с которыми я когда-либо сталкивалась. Однако он меня не поймал. Что-то врезало по стене, и я подпрыгнула, удары продолжились, и я неотрывно следила за их перемещением, пока они не стихли.

Я прерывисто дышала, ноги дрожали, мышцы горели от бега, но я встала, готовая встретиться лицом к лицу с тем, что было с другой стороны этой стены. И меня жестко затрясло от осознания, что мое тело жаждало Нокса, что это распаляло сильнее, чем пугало.

Забравшись в постель, я натянула одеяло на голову и закрыла глаза, хотя знала, что после случившегося сон все равно не придет. Нокс хранил здесь редкости, предметы, которые не принадлежали этому миру.

Он владел целой библиотекой, которая не просто увеличивалась в размерах, но и менялась целиком. Я вошла в одну комнату, а выбежала уже из другой, не такой длинной, и там не было ни книг, ни льда, ни… просто ничего. Словно все исчезло без следа, прямо как Амара.

В голове не укладывалось, но если Нокс умудрился открыть проход в другое измерение, как могли некоторые из самых страшных чудовищ, становилось понятно, почему моя сестра исчезла и я никак ее не ощущала. Особенно, если она уже не в этом мире.

Глава 14

Сидя в тишине столовой, я беспокойно ерзала на стуле. Я пыталась внимательнее осмотреть дом, однако Грир, похоже, получил приказ этого не допускать. Всякий раз, как я делала по коридору шаг, Грир сразу маячил на горизонте и сверлил меня взглядом. Он меня невзлюбил, но я не обиделась. Это же всего лишь дворецкий, который обслуживал Нокса. Само собой, они одного поля мудацкие ягоды.

Я почуяла запах еще до того, как Нокс вошел; он испускал феромоны, и мои яичники тут же перевозбудились. У яичников нет мозгов, и Ноксу вот-вот предстояло получить тринадцать ведьм с ПМС в собственном доме, и я была не восторге от перспективы входить в их число. Я забарабанила пальцами по столу, подпирая голову второй рукой. Усталость накатывала волнами, к ней примешивалась тревога от того, что меня в таком состоянии повышенной готовности окружали мужчины.

Как правило, овуляция у ведьм проходила так же, как у человеческих женщин. Но не по нашей линии, потому что Геката приняла меры, дабы ее род размножался, отчего в период овуляции мы действительно становились похожи на течных сучек. Течки как таковой у нас, конечно, не было, но тела испускали феромоны, которые вызывали у самцов желание нас трахнуть… спасибо, бабуля.

Мои сестры становились невероятно взвинченными и обычно исчезали на сутки – или до конца своего цикла, если парень того стоил. А я же читала любовные романы и самоутешалась, потому что больше ничего не помогало, а игра не стоила свеч.

– Самоутешение… – подал голос Нокс, и я, подскочив, затрясла головой.

– Ты что, влез мне в голову?!

Нокс нахмурился, скрестив руки поверх белой хлопковой рубашки.

– Ты думала о рукоблудстве?

– Нет, конечно, – с подозрением ответила я.

– Тогда с хера ли ты решила, что я влез тебе в голову? – резонно заметил Нокс.

– Да и пофиг, – буркнула я, будто капризный ребенок, и плюхнулась обратно, уставившись в белую стену передо мной.

Сюда меня привели, и здесь вообще ничего не было. Не на что посмотреть, нечего заценить. Куда ни глянь, все белое, включая чайник и кофейник.

– Схожу за сестрами, – объявила я, чувствуя себя неловко из-за того, в какое русло свернул разговор и румянца, который все сильнее разгорался на моих щеках.

– Они сегодня позавтракают в другом месте, – сообщил Нокс, наливая немного кофе в чашечку для эспрессо, которая в его ручище выглядела нелепо. – Бери кофе.

– Нет, спасибо, – я снова уставилась в стену, словно она хранила тайны вселенной.

Он смерил меня тяжелым взглядом.

– Возьми, блядь, чашку кофе.

– Я не пью черный, – прошипела я, вскинув бровь. – И я не твоя сучка. Ты не имеешь права мне приказывать.

Он схватил весь кофейник, поставил передо мной, грохнул рядом чашкой и наполнил ее. Я открыла было рот сказать ему, куда эту чашку засунуть, как в столовую вошла женщина с большим подносом. Я, покусывая губы, проследила, как она опустила его на стол и так же быстро скрылась из виду.

– Держу пари, привык, чтоб женщины прислуживали? – раздраженно огрызнулась я. – А они ложатся и делают все, что ты им скажешь.

Я булькнула в чашку сливок, добавила сахар.

– Зачем я здесь и почему мы одни? – поинтересовалась я, потягивая горячий кофе. Вкус оказался божественным, да и кофеин был очень кстати, ведь ночью я почти не спала.

– Чтобы я перегнул тебя через стол и трахнул, – проговорил Нокс, и мой очередной глоток пошел не в то горло.

Я вскочила, кашляя и прикрывая рот ладонью, кофе хлынул из носа, раздражая слизистую.

– Я пас, – выдавила я, хватая салфетки.

– Если бы я хотел, то уже бы трахнул.

– Тогда хорошо, что ты меня ненавидишь, – напомнила ему я, вытирая декольте.

В столовую тут же, не дожидаясь указаний, вошли слуги для уборки. Одна женщина шагнула ко мне, протягивая руку, чтобы предложить помощь с испачканным сарафаном, но глаза ее при этом оставались совершенно пусты.

– Кэтлин, отойди от нее, живо, – Нокс встал, будто решил мне помочь сам, но я отвернулась. – Повернись, – потребовал он.

– Я как-нибудь справлюсь, придурок. И это было не смешно, вот ни капли.

– Тогда усядься, – резко бросил Нокс. – Кэтлин, завтрак подать через пять минут.

Я прошла мимо, зацепив его плечо. Убедившись, что стул чистый, я снова села и продолжила вычищать липкий кофе из ложбинки между сиськами и заляпанный лиф сарафана. Нокс тоже занял место за столом, наблюдая.

– Можешь его свести, – предложил он.

– Можешь пойти нахер.

Меня ужасно бесило, что он постоянно доставал меня скользкими намеками на секс. Обычно мужские слова были мне что с гуся вода, а вот Ноксу почему-то удавалось застать меня врасплох, и, что еще хуже, этот гад вынуждал меня заливаться краской.

– Итак, зачем я здесь на самом деле, раз уж у меня нет никаких намерений давать тебе перегнуть меня через стол? Кроме того, я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду под «самоутешением», так что если собираешься меня в этом напутствовать, не утруждайся. Еще я знаю, что этим можно заниматься и тихо, а не орать во всю глотку и поднимать дом на уши, чтобы достичь искомого результата. Я девственница, а не святоша.

– Почему ты до сих пор девственница? – спросил Нокс, отмечая, как я медленно повернула голову в его сторону.

– Не твое дело.

– Еще ни одна ведьма не доживала до восемнадцати девственной, так кто ты, Арья? Двадцать четыре года – и до сих пор неваляшка, я чувствую запах.

– Чувствуешь запах? – я нахмурилась и заерзала под пристальным взглядом.

– Женщина, нетронутая, незапятнанная мужчиной, по-своему чиста.

– Потрясающе, – буркнула я.

– Так зачем ее хранить?

– Слушай, моя вагина не обсуждается. Я вообще бы предпочла, чтобы твой язык не молол чушь про мои женские прелести.

– Ты упускаешь из виду масштаб того, о чем я спрашиваю. Ты ведьма из рода Гекаты, проклятая сношаться раз в месяц, и все же ты никогда не раздвигала ноги и не впускала меж них мужчину.

Я отвернулась и рассеянно пожевала губу, обдумывая, как много ему рассказать. Уставилась в стену, чтобы не обращать внимания на жаркий взгляд, прожигающий во мне дыру.

– Тебе когда-нибудь было физически плохо, когда тебя касались? – тихо спросила я, не встречаясь с Ноксом глазами.

– Нет, – бросил он без колебаний.

– А мне – да, – выдохнула я. – Первый раз я попыталась в семнадцать. Его звали Томми Мейсон, и он был милым, но полез целоваться, и я блеванула. Мы остались хорошими друзьями, но от его прикосновений мне делалось плохо. Следующим оказался парень, с которым я познакомилась на танцах. Сестры тоже там были, и все при кавалерах. Так что я решила подарить свою невинность первому встречному, потому что до смерти надоело слушать болтовню сестер на эту тему. Он завел меня глубоко в лес и раздел догола. В процессе меня затошнило, так что я попыталась его остановить. А он разозлился и не отстал, и я заставила его задохнуться, медленно и насмерть. Он не понимал слово «нет», больной какой-то. В следующий раз я уже была постарше. Повстречалась с Джаредом несколько недель, но когда он меня трогал, я ничего не чувствовала, в буквальном смысле ничего. Он мог скользнуть рукой мне под кофту, а я этого не ощущала. Мы пробовали заклинания, пробовали создать мужчину из глины, что вообще оказалось ужасной идеей. В любом случае, ничего не помогло. Я дефектная.

– Меня ты чувствовала, – помолчав мгновение, заметил Нокс.

– Ага, повезло так повезло, – саркастически буркнула я, наконец поворачиваясь. – Категорическое нет. Ты мне не нравишься.

– Ты мне тоже, но чтобы потрахаться, это необязательно.

– Нокс, мне это не интересно. Я предпочту спать с тем, кто мне симпатичен.

– Секс с тем, кто тебе симпатичен – хлопотное дело. Все, что нужно для траха – элементарная химия. Дырка должна быть влажной, член должен быть достаточно твердым. Это и есть химия. Тело знает, что делать, и без твоих чувств, которые превращают все в гребаное месиво.

– Ты хочешь меня трахнуть, Нокс? – прозвучало так страстно, что я внутренне содрогнулась.

– Нет, – отбрил он. – Я люблю стремительных и жестких женщин, у которых опыта поболее, чем натирать клитор в темной комнате и кусать губы, а то вдруг кто узнает, что она дырку теребит, – фыркнул Нокс, наливая себе еще кофе, словно только что вовсе не размазал меня единственной фразой.

– Ладно, – буркнула я и поджала губы, чтобы не полезть в спор, хотя не то чтобы Нокс не был прав. Он отвесил мне такую «оплеуху», что меня до самой жопы проняло. Жестоко, но откровенно.

– Ты не в моем вкусе, – заявил Нокс.

– С первого раза дошло, – прорычала я, и мой желудок поддержал тем же.

В столовую как по сигналу вошли официанты; они убрали сливки и сахар, затем расставили блюда с фруктами, мясом и другими ароматными блюдами. Я изумленно уставилась на количество еды – ей можно было накормить целую толпу детей. Как только слуги снова покинули столовую, Нокс принялся подцеплять мясо вилкой и накладывать его себе на тарелку.

Я молча проследила, как он запихнул в рот большой кусок мяса и беззвучно прожевал. Потом медленно перевела взгляд на гору еды и прикусила губу.

– Ешь, ты слишком тощая.

– Не тощая, – буркнула я.

– Ешь.

– Я даже не знаю, с чего начать.

Когда живешь в большой семье, тебе обычно достаются объедки. Аврора старалась для нас как могла, но ртов было много, и наша мать просто мастерски месяцами опустошала счета – а потом вдруг пополняла, будто кипятком ссала от возможности показать, кто над нами властен.

– Тут еды хватит на целую школу голодающих детишек.

Я привстала, так как не могла дотянуться до большинства блюд сидя, и набрала тосты, клубнику и фруктовый салат. Сунула в рот кусочек ананаса и умудрилась упустить струйку сока, чуть не капнувшую с подбородка. Схватив салфетку, я промокнула кожу и откинулась на спинку стула.

– Ешь, или я приму это как приглашение таки перегнуть тебя через стол и заняться тем, чего мы оба сейчас очень хотим.

– Нет, говори за себя. Я не хочу ни через что перегибаться, – пропищала я, закидываясь едой, чтобы потянуть время.

Наблюдая, как я слизываю сок очередного фрукта, Нокс сверкнул дьявольской усмешкой.