Текст книги "Тайные свидетели Азизы. Книга 2. Адель"

– Да. У неё есть такой дар, и она уже несколько лет активно этим пользуется.

– Она как царь Соломон – понимает языки любого народа?

– По легенде, царь Соломон понимал любой человеческий язык, а эта девочка понимает языки всего живого на Земле, включая растения.

Адель подняла на Чанышева удивлённый взгляд.

– Почему это тебя удивляет? Тот, кто имеет ключ к пониманию отдельных звуков, быстро наберёт нужный запас «слов» любого живого существа. Не думаю, что у Агриппы большой словарный запас. По крайней мере, не больше, чем у ворона, у которого, пожалуй, самый богатый словарный запас среди нечеловеческой живности на Земле.

– Айек понимает вороний язык?

– Думаю, что понимает. Эту новость мне принесла сорока на хвосте, – улыбнулся Чанышев и уже серьёзно добавил: – Мы её ждали. У этой девочки блестящий мозг. Она мир видит иначе. Вернее, она видит его правильно, в полном объёме, во всех измерениях одновременно. Она нам нужна. Она должна была стать невестой Аль-Бари и передать свои гены их дочери, но что-то пошло не так. Подождём, посмотрим, как будут развиваться события. А сейчас мне нужно, чтобы через неделю она была на ногах.

– Она будет на ногах через пять дней.

– Вот и хорошо.

Чанышев вновь наклонился к Айек:

– Ты большой молодец. У тебя всё будет хорошо. Ни о чём не беспокойся, ты среди своих друзей. Нам с тобой о многом надо поговорить. У нас с тобой впереди много важных дел. Скоро увидимся, – и прежде чем выйти из комнаты, он снова поцеловал её по-отечески, в лоб. Адель вышла вместе с ним. Она вернулась примерно через час.

– На сегодня всё, – Адель сняла иглы. – Отдохни полчасика. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, только устала очень.

– Так обычно бывает, потому что идёт большая внутренняя работа организма на выздоровление. Сегодня ужина не будет. Не будем отвлекать твои силы на переваривание пищи. В девять часов отбой.

– Почему так рано?

– Это самое лучшее время отойти ко сну.

– Почему?

– Потому что с девяти до одиннадцати часов вечера у человека открывается канал селезёнки, которая обновляет кровь. Чтобы этот процесс шёл эффективно, человек должен спать. Возможно, пока ты меня не поймёшь, но ты должна нам довериться и поступать так, как мы будем тебе рекомендовать. Для тебя начался очень важный период получения новых знаний, будь к этому готова.

– Я буду к этому готова. А в котором часу завтра подъём?

– Спи спокойно столько, сколько потребует твой организм. Утром проведём следующий сеанс иглотерапии, как только ты проснёшься. Никакого насилия.

– Я действительно выздоровею через пять дней?

– Конечно, если ты этого захочешь. Главное, чтобы ты хотела этого сама. Я могу только помочь тебе. Твоё здоровье – это зона твоей ответственности. Без страстного твоего желания преодолеть проблему и победить недуг усилия врачей могут быть бесполезны.

– Я очень хочу и выздоровею через пять дней.

– Браво, хороший ответ.

– А что сейчас?

– Можешь погулять по саду. Если хочешь, никаб оставь дома. Здесь нет посторонних, только мой сын Аль-Бари. Вон он, в шортиках, сидит под яблоней.

Айек вышла в сад. Аль-Бари расставлял фигурки на доске в чёрно-белую клетку.

– Привет, Аль-Бари.

– Привет, Айек.

– Ты играешь в солдатиков?

– Что ты, это же шахматы, мне дядя Касымхан подарил. Хочешь сыграть?

– Конечно хочу, но я не знаю, что такое шахматы, и не умею в это играть.

– Я могу тебя научить. Хочешь? Мне как раз нужен партнёр. В шахматы неинтересно играть самому с собой.

– Только не сегодня. У меня был трудный день, и я устала. Ты меня не боишься? – с тревогой спросила Айек, заглядывая в глаза Аль-Бари.

– Почему я должен бояться, ты красивая.

Аль-Бари с подкупающей непосредственностью сказал то, что видел, а он видел в Айек то, чего не замечали многие другие люди. Аль-Бари хорошо усвоил урок своей матери о том, что мир таков, каким мы его видим. Красота в глазах смотрящего, и каждое мгновение мы сами себе создаём свой мир. Растроганная Айек хотела продолжить разговор с вежливым мальчиком и потому сказала, указывая на его коленку:

– Какой странный шрам, как будто кто-то вырвал у тебя кусочек кожи.

– Так и есть. Когда мне было три года, я зашёл в соседский курятник, петуху это не понравилось, он подлетел ко мне и клюнул в коленку. Буквально вырвал у меня кусочек кожи. От маленького петуха я этого не ожидал. Мне было очень больно и обидно получить такое от какого-то петуха.

– Ты плакал?

– Конечно, но недолго. Мама посыпала ранку красным перцем, и всё быстро прошло. Она сказала, что неважно, от чего я плакал – от боли или обиды на петуха. Я мужчина и не должен плакать. Этот петух хоть и маленький, но учит меня защищать свой дом, семью и свой мир. Мама сказала, что это важные мужские качества, а я хочу стать настоящим мужчиной. Потом я накопал червяков и отнёс этому петуху. Мама говорит, что надо быть благодарным всем, кто тебя учит.

Айек находилась в этом доме всего несколько часов, но чувствовала себя так, как будто жила здесь всю жизнь. Ей надо было это «переварить». Поэтому она попрощалась и ушла в приготовленную для неё комнату. Она была счастлива тем, что встретила здесь по-настоящему близких ей людей, таких же, как её мама и папа. От осознания этого счастья ей хотелось поплакать, что она тихонько и сделала, лёжа в уютной постели. Незаметно для себя она заснула ровно в девять часов вечера. Когда Айек проснулась, часы показывали девять часов утра. Она спала безмятежным сном двенадцать часов.

В комнату осторожно заглянула Адель:

– Проснулась? Вот и хорошо. Умываться и завтракать.

За завтраком Айек спросила у Адель об игре в шахматы. Адель сказала, что шахматы не просто игра. Шахматы – это философия, мировоззрение. Суть игры заключается в том, чтобы защитить короля. От этого зависит жизнь всех остальных фигур. Действия фигур просты и понятны. Больше всего возможностей у ферзя, а меньше всего – у пешки, но пешка может сделать карьеру и стать любой другой фигурой, включая могущественного ферзя. На шахматной доске, как и в жизни, разворачиваются трагические события, когда жертвами коварных замыслов игрока становятся различные фигуры. Но вот игра закончилась, все фигуры: короли, ферзи, слоны и пешки – складываются в коробку и отправляются на полку в библиотеке, до следующего раза. Философия шахмат в том, чтобы научиться наблюдать за всеми событиями вашей жизни «сверху», так же, как вы делаете это, глядя на шахматную доску, не отождествляя себя ни со слоном, ни с пешкой, пробившейся в ферзи. Адель рассказала, что эта мистическая игра была придумана в Индии специально для интеллектуалов полторы тысячи лет назад, а в Европу пришла через Арабский Восток.

– С тех пор все российские цари и князья стали играть в шахматы, – желая блеснуть своими знаниями, вступил в разговор Аль-Бари.

– Не совсем так, – строго взглянула на сына Адель, а обидевшийся мальчик опустил голову и вышел из комнаты. – В России они стали популярны лишь лет сто тому назад, – продолжила Адель. – Шахматы – это прежде всего искусство, развивающее интеллект и абстрактное мышление. Правила игры в шахматы предполагают бесконечное количество вариантов решений. Вот почему шахматы постоянно развиваются вот уже пятнадцать веков, и нет причин думать, что это скоро закончится. Один мудрец сказал, что человека, который не знает, что такое шахматы, можно пожалеть не меньше, чем того, кто не знает, что такое любовь. Шахматами даже лечат некоторые болезни.

– Извините, Адель, но мне кажется, Аль-Бари слегка обиделся на ваше замечание, – сказала Айек.

– Это не страшно, скоро он вернётся, и мы с ним помиримся. Мой сын должен следить за тем, что говорит. Он не может утверждать то, в чём не уверен наверняка. Я хочу вырастить из него безупречного человека.

– Но он ещё маленький.

– Он достаточно взрослый, чтобы нести ответственность за свои слова и поступки. Его не надо жалеть, ему надо помочь стать настоящим мужчиной. Кстати, почему ты спросила о шахматах?

– Аль-Бари предложил научить меня играть. Ему нужен партнёр. – Айек кивнула в сторону вернувшегося за стол Аль-Бари.

– Хорошая идея. После сеанса иглотерапии до конца дня ты свободна. Игра в шахматы пойдёт тебе на пользу. Кстати, Аль-Бари будет учить тебя шахматам по-французски.

– Я не знаю французского языка.

– Тебе придётся его понимать, если хочешь научиться играть в эту замечательную игру. – Адель повернулась к Аль-Бари и сказала: – Aujourd’hui, vous êtes un Français qui ne connaît pas le Russe (Сегодня ты француз, не знающий русского языка).

– Bien. Je suis d’accord, maman (Хорошо, мама), – согласился Аль-Бари.

Сеанс иглотерапии прошёл как обычно. Адель с удовлетворением наблюдала за тем, как организм маленькой девочки справляется с недугом. Потом Айек пошла общаться с Аль-Бари. Адель было приятно видеть, что дети быстро нашли общий язык. «Надеюсь, это будет французский язык», – подумала Адель. Сегодня на обед она решила приготовить любимую своим сыном дунганскую лапшу. К половине первого всё было готово, и она позвала детей:

– Обед готов. Пожалуйста, переодевайтесь и мойте руки, будем есть. – И, обращаясь к Айек, добавила: – Пойдём со мной, детка, я приготовила для тебя платье.

– А почему нужно переодеваться к обеду? – спросила удивлённая Айек.

Адель добродушно улыбнулась и, всячески стараясь избежать менторского тона, сказала:

– Переодевание помогает подготовить себя к определённой процедуре, будь то обед, работа, развлечение или сон. От всего этого нужно получать не только пользу, но и удовольствие, которое для себя можно организовать. Например, ты пошла в лес за грибами. Надела дождевик и сапоги, взяла корзинку и нож. Ты настроена на сбор грибов, но по дороге зашла в театр на оперу. Я не думаю, что ты получишь удовольствие от оперы, потому что у тебя другое настроение. Сейчас ты не готова воспринимать красоту высокого искусства, сейчас ты была готова воспринимать красоту осеннего леса, а это совсем другое. И наоборот, не очень приятно ходить по лесу в поисках грибов в вечернем платье с украшениями и макияжем. Верно? Переодевание в соответствующую предстоящему событию одежду помогает человеку создать нужное настроение. Ты согласна?

– Конечно. Спасибо.

– Тогда переодевайся. Мы ждём тебя за столом.

Обед был вкусным и прошёл, как обычно, в хорошем настроении. После обеда Айек с удовольствием переоделась к общению с Аль-Бари и к концу дня, поняв правила игры в шахматы, успела проиграть Аль-Бари несколько партий. За весь день мальчик не сказал ни одного слова по-русски. Айек научилась его понимать на ментальном уровне и таким же образом передавала информацию для Аль-Бари. Для неё было неважно, говорит Аль-Бари по-французски, по-китайски или на кечуа – древнем языке цивилизации инков. Она его понимала и могла общаться. Для неё в этом не было ничего удивительного, Айек была убеждена, что это естественное свойство каждого человека, заложенное в него Природой. На следующий день, после очередного сеанса иглотерапии, когда Айек была свободна от процедур, она спросила Аль-Бари, каков главный секрет игры в шахматы, и тот ответил, что самое главное – это предвосхитить следующий ход противника. Например, он видит ходы противника на три-четыре шага вперёд.

– Так просто! – воскликнула Айек. – Если я смогу увидеть твои ходы на пять шагов вперёд, я могу у тебя выиграть?

– Попробуй. Если у тебя получится, я буду только рад.

К концу дня Айек выиграла у Аль-Бари первую партию в шахматы.

Адель внимательно наблюдала за всем происходящим со стороны и радовалась успехам девочки. «Случайности» выстраивались в цепочку, нужную для достижения поставленной цели.

Азат и Дуняша приехали за дочерью в понедельник к обеду. В благодарность за лечение Айек они привезли запечённую в тандыре баранью ножку и шарлотку с яблоками. Чанышев и Адель пригласили родителей Айек вместе отобедать. Пока Адель накрывала на стол, Чанышев предложил Азату прогуляться в саду. Сделав буквально несколько шагов, он посмотрел мужчине в глаза и сказал:

– Как вы, вероятно, знаете, западные страны объявили России экономический бойкот и продают станки и технологии только в обмен на зерно. Поэтому всё выращенное зерно отправляется за границу. Советское правительство проводит в стране неэффективную политику. Россию ждёт экономический кризис. Прежде всего это коснётся сельского хозяйства. Проще говоря, скоро в стране начнётся повсеместный голод. Обратите внимание на мои слова и будьте готовы защитить свою семью, – после этих слов Чанышев дружески похлопал Азата по плечу, и они вернулись в дом.

Айек показала родителям обожжённые ноги. К их удивлению, на обгорелых местах наросла молодая здоровая кожа – и никаких шрамов. Ноги Айек приобрели прежний вид. Но более всего Азата и Дуняшу поразила сама Айек, вернее выражение её глаз. У неё был сосредоточенный взгляд, как будто она смотрела сквозь них, куда-то за горизонт. Они отметили для себя, что Айек очень повзрослела за эту неделю. В это время сама девочка думала о вчерашнем вечернем разговоре с Чанышевым. Этот разговор не был похож на все те, которые она вела до сих пор.

– Почему я такая? – спросила она Чанышева.

– Какая такая?

– Вы прекрасно знаете, какая. Я уродиха.

– Я понимаю тебя. Ты неучтиво разговариваешь со мной только потому, что этот физический недостаток приносит тебе большие страдания и ты не знаешь, что с этим делать. Я не буду отвечать тебе банальностью, что красота в глазах смотрящего, но если тебя это ободрит, могу сказать, что люди, обладающие неординарными способностями подобно твоим, во все времена жившие в различных уголках планеты, в подавляющем большинстве своём имели некрасивую внешность, а порой и вовсе были уродцы. Тайна исцеления от твоих страданий заключается в том, чтобы перестать отождествлять себя со своим телом. Ты неизмеримо больше твоего физического тела, и чем быстрее ты это поймёшь, тем быстрее пойдёт процесс твоего преображения.

И ещё: придёт время, и люди забудут, что ты уродиха, как ты выразилась. Они будут представлять твою внешность безупречно красивой.

– Почему?

– Потому что твои дела оставят в памяти людей только восторг и трепет. Со временем легенды отшлифуют тебе подобающую внешность. Так было всегда в истории человечества, и так будет с тобой.

– Ну-у, когда это ещё будет.

– Скорее, чем ты думаешь.

Айек опустила голову и, перебирая пальцами воображаемые чётки, глубоко задумалась. В её светлой головке роились совсем не детские мысли. Они отражались во взгляде, образуя не по её возрасту морщинку на переносице. Чанышев, воспользовавшись паузой, продолжил этот важный разговор:

– Как известно, человечество существует на Земле миллионы лет, и людей всегда волновал вопрос о том, что происходит с душой человека после его физической смерти. Возвращается ли она на Землю, каким образом и с какой целью. Я убеждён, что все души умерших возвращаются для того, чтобы работать над незавершёнными уроками или пройти новые. Убеждён, что ты понимаешь то, о чём я говорю, в противном случае не было бы нашей встречи и этого разговора. Не так ли?

– Я никогда ни с кем не говорила на эти темы, но сама часто думала об этом, особенно последнее время.

– Прежде всего, ещё раз повторяю, ты больше, чем твоё физическое тело. Стремись развивать свои ощущения. Учись понимать другие энергетические миры. Когда придёт час расставаться твоей душе с этим телом, ты сделаешь это без сожалений, потому что тело бренно, а душа бессмертна. Промежуток между жизнями – это не период смутной неопределённости, не блуждание по девяти кругам Ада, не чистилище, не наслаждение Раем, это не просто мостик от одной жизни к другой, это время выбора тела для нового рождения. Задача, которую ты или, вернее, твоя душа поставила перед собой, требовала именно такое тело. Потом определилась череда «случайностей», необходимых для подготовки подходящего тела. В твоём случае с твоей мамой произошло некое неизвестное мне событие, которое сформировало тебе тело ещё в период его зачатия.

– Выходит, что я сама хотела быть уродихой?

– Чтобы ты правильно поняла то, о чём я говорю, проведём эксперимент. Согласна?

– Да, согласна.

– Тогда сними никаб. – Чанышев распустил роскошные локоны Айек, умышленно оставив на лбу несколько кокетливых завитков.

Потом дал Айек держать книгу таким образом, чтобы прикрыть нижнюю часть лица, и поставил перед ней зеркало.

– Что скажешь? – спросил Чанышев, любуясь отражением в зеркале.

– Какая красота! Невозможно оторвать глаз.

– Природа наделила тебя многими уникальными качествами, которые нужны не только тебе. Твои способности могут помочь в жизни многих других людей, и, чтобы ты могла сполна использовать эти качества, не отвлекаясь на саму себя, ты была лишена части внешней красоты.

– И что это за качества?

– А ты сама не понимаешь?

– Нет.

– Твоя внешность – это твой индикатор, с помощью которого ты можешь раскрыть сущность человека. Когда ты снимаешь никаб, полностью обнажая своё лицо, ты обнажаешь внутренний мир, саму суть смотрящего на тебя человека. С него слетает всё наносное, искусственное, бутафорское. В этот момент от тебя нет секретов. Ты узнаешь об этом человеке даже то, что он не знает о себе сам, не говоря о том, что он тщательно скрывает.

– А без звериного оскала мне нельзя было получить такие же качества?

– Выходит, что нельзя. Это был твой выбор. Я думаю, что ты выбрала такое тело для того, чтобы оградить себя от соблазна излишнего общения с социумом. Люди тебе не очень нужны, а общение с толпой даже вредно, если не сказать разрушительно для тебя. Этот «звериный оскал», как ты говоришь, исчезнет после того, как ты выполнишь свою миссию, ради которой родилась на Земле. Тебе покажут твоё настоящее лицо. Многие люди испытывают шок, когда в конце жизни видят своё настоящее лицо. Не всем оно нравится, но, когда это происходит, что-либо изменить уже нельзя. Чаще всего это происходит в самом конце жизненного пути. Твоё настоящее лицо прекрасно, и я уверен, тебе оно понравится. Не надо торопить события. Всё придёт в своё время. Природа заложила в тебя огромный потенциал, который нам с тобой ещё предстоит раскрыть.

– Откуда вы это знаете?

– От тебя. Ты впервые это ярко проявила две недели назад, на базаре.

– Когда с меня сорвали никаб?

– Незадолго до этого, когда ты «притянула» к себе этого шута.

– Я сама его притянула?

– Именно так. Пришло время тебе заявить о себе, и ты сформировала эту «случайную» встречу. Так работают энергии. Так поступали все известные пророки, твой любимый Иисус, например, и все остальные. В этом нет ничего плохого. Повторяю, так работают энергии. Все «случайные» события, которые будут происходить вокруг тебя, будут происходить без твоего непосредственного участия, но по твоей воле. Они необходимы тебе для решения более важных задач.

– А для чего я вылила на себя раскалённое масло? Чтобы узнать, что такое нестерпимая боль?

– Может быть и так. А может быть, проверить свою способность легко выйти из собственного тела и посмотреть со стороны на себя, корчащуюся от боли. А может быть, совершить чудо и показать всем, как легко, всего за несколько дней, можно заживить жуткие раны, не оставляя келоидных рубцов. А может быть, единственный раз взглянуть на людей, жизнь которых теснейшим образом переплетена с твоей.

– Почему единственный раз?

– Завтра утром Адель и Аль-Бари уезжают во Владивосток.

– А где это?

– Там, где длань России касается Тихого океана. Они уезжают надолго, и, боюсь, вы больше не увидитесь.

– Мне очень жаль. Я очень подружилась с ними. Это как-то несправедливо!

– Ничего не поделаешь. Поэтому относись к каждому человеку, встреченному на твоём пути, так, как будто другой такой встречи не будет. Живи так, как будто завтра не настанет. Сейчас у тебя идёт активный процесс накопления силы. Очень скоро ты заметишь это сама. Мы будем учиться управлять этой силой. Я хочу, чтобы ты поняла самое важное – ты пришла в эту жизнь, чтобы активно помогать человечеству пройти важный этап его преображения. Перед величием этих задач всё остальное малозначимо или вовсе никчёмно. Поняла?

– Не уверена, что поняла, но согласна и готова.

– Браво, детка! Этого пока достаточно. В субботу я уезжаю по делам, вернусь через шестьдесят восемь дней, и мы с тобой встретимся. Хочу оставить тебе одну вещь…

Чанышев вышел, а Айек сидела, задумавшись над тем, что он сказал. Скоро он вернулся, держа в руках большой деревянный короб. Он поставил короб на стол и открыл крышку. Внутри короба было вмонтировано вогнутое сферическое зеркало:

– Это вогнутое зеркало. Оно собирает в своём фокусе астральный свет, который пробуждает в человеке способность к ясновидению. Начни работать с Пространством через это зеркало. Оно активирует у тебя изменённое состояние сознания. Тебе будет доступна информация, которая пока закрыта для твоих органов чувств. Это зеркало введёт тебя в особое состояние. Люди называют это прозрением. Не удивляйся сама и не комментируй это с другими.

– Я не знаю, как это делать.

– Для тебя это очень просто. Ты должна будешь смотреть в это зеркало определённое количество минут. Я оставлю тебе календарь, где указаны дни и точное время работы. Сначала ты будешь видеть только то, что тебе покажут. То, что ты увидишь, может тебя напугать, но ты должна преодолеть свой страх, потому что тебе покажут негативную часть твоей собственной ипостаси. Подобная часть есть практически в каждом человеке. Зеркало – это канал, через который тёмная часть твоей сущности покинет твою душу. Со временем ты научишься заказывать зеркалу только то, что хочешь видеть. Через шестьдесят восемь дней мы встретимся с тобой и поговорим.

Чанышев, как и обещал, вернулся в Джаркент через шестьдесят восемь дней. Через бабу Аганю он пригласил Айек к себе в гости. С момента знакомства с Чанышевым жизнь семьи Бейсеналиных изменилась. Айек всё чаще стала уходить в гости к Чанышеву на целый день. Был случай, когда она отсутствовала дома двое суток. Хотя девочка всякий раз заранее предупреждала родителей о том, сколько времени она проведёт в Джаркенте, всё же Азата и Дуняшу это заметно волновало. Их тревога не была связана с опасениями нравственного характера. Чанышев оставлял впечатление умного, доброго и порядочного человека, который желает им только всего хорошего. Это была родительская ревность, преодолеть которую они были не в силах. Отвечая на их вопрос «Чем вы сегодня занимались?», Айек обычно говорила, что они беседовали об устройстве мироздания, о месте человека в Природе, о том, что такое мозг и сознание человека. Говорили о великих мыслителях и достижениях науки, слушали классическую музыку. У Чанышева тоже есть патефон, но пластинок у него значительно больше, и не только Бах и Бетховен. Однажды Айек рассказала, что Чанышев показал ей Реостат и научил на нём работать. Родители не очень поняли, что такое Реостат, но были рады видеть свою дочь счастливой и одухотворённой. Это создавало в семье атмосферу покоя, гармонии и благополучия.

Последнее время Айек начала меняться каждый день, буквально на глазах. Внешне она по-прежнему оставалась подростком, но её взгляд стал взрослым, глубоким, как у познавшего истину мудреца. Особенно это проявлялось после её общения с зеркалом, оставленным Чанышевым. Родители заметили, что она часто пребывала в не по-детски серьёзном настроении. Была задумчивой, не пыталась шутить. Кроме того, она стала говорить вещи, которые обычно детям незнакомы. Однажды вечером после ужина в кругу семьи Азат рассказывал своим девочкам случай из жизни очередного его родственника Салах-ад-Дина, который, как утверждал глава семьи, завоевал Иерусалим, всю Палестину, а заодно и Египет. Он был отважным воином, мудрым дипломатом и справедливым правителем. Завоёванные сокровища не оставлял себе, а раздавал неимущим. Селился не во дворцах, а в скромном жилище воина. История сохранила много подробностей его жизни. Неожиданно Айек, соблюдая серьёзное выражение лица, вежливо поправила отца:

– Салах-ад-Дин носил не золотой, а серебряный перстень с изумрудом! – потом она секунду помолчала, будто рассматривая картинку перед собой, и добавила: – На мизинце правой руки.

– Точно этого никто не знает. Откуда знаешь ты, милая моя? – спросил, расплываясь в улыбке, Азат.

– Я сама это видела! – как ни в чём не бывало ответила ему дочь.

В другой раз отец сказал, что их дальний родственник мамлюк Бейбарс в юности был рабом и однажды за него один знатный араб заплатил очень высокую цену, самую высокую. Айек задумалась и сказала, что Бейбарса продавали на самом большом невольничьем рынке Египта, потом, прикрыв глаза, добавила по-арабски чужими мужскими голосами:

– Я дам тебе за этого раба один динар, согласен?

– Конечно нет. Ты хочешь купить у меня живого раба по цене паршивой курицы. Молодой и сильный раб стоит не меньше пятидесяти золотых динаров.

– Пятьдесят золотых динаров стоит хороший жертвенный баран на праздник Курбан-байрам. А худой, измученный мальчишка с бельмом на глазу стоит не больше одного золотого динара. Ты продаёшь, или я ухожу.

– Забирай!

Оторопевшие родители молча смотрели на свою дочь с восхищением и некоторой тревогой. Айек не ошибалась, у Бейбарса действительно было бельмо на глазу. Первым очнулся Азат:

– Что это значит?..

– Это значит, – перебила его Дуняша, – что простой кипчак, даже если он и раб по цене не больше паршивой курицы, был способен разгромить непобедимых моголов и армии целой Европы, а потом двести лет успешно управлять Египтом и Сирией – самыми могущественными странами мира.

– Двести шестьдесят семь лет, мама, – поправила её Айек.

Таких примеров было немало. Она, практически не задумываясь, могла ответить на любой вопрос. Азату и Дуняше казалось, что их необычная дочь знает всё и обо всём, всё, что было, и даже то, что будет. Хотя это обстоятельство немного шокировало, но не мешало им безгранично любить друг друга и относиться друг к другу с неподдельной нежностью.

Чанышев оказался прав: в России начался голодомор. Жители средней полосы страны тысячами умирали от голода. Для оказания помощи голодающим по всей казахской степи началось принудительное отбирание «излишков» продовольствия. Теперь и тысячи казахов начали умирать от голода. Добралась конфискация и до забытой Богом деревни Николаевской. Азат, помня о словах Чанышева, ещё за полгода до этих событий перегнал свой скот в Китай, под присмотр старших братьев. Дома оставил только несколько овец, козу и мерина с бричкой. Как и предполагал Азат, прибывшая из Джаркента милиция конфисковала всех овец. Поскольку накануне он спрятал в горах козу и мерина, те избежали участи быть конфискованными.

Азат вместе с Ахметом один раз в три месяца переходил российско-китайскую границу. Это было несложно, потому что фактически горные тропы в этих местах никем не охранялись. Братья Азата передавали им всевозможные продукты, специально приготовленные для длительного хранения. Кочевники в этом деле имеют вековой опыт. Дуняша и Айек научились сушить лук, морковь, свёклу, лесные ягоды и грибы. Семья прекрасно приспособилась выживать в это бесправное и голодное время.

К ним не приходили непрошеные представители власти, может, потому, что в милицейских рапортах эта семья числилась не имеющей излишков продовольствия. Может быть, оттого что их дом стоял на отшибе, за околицей деревни, вдали от любопытных глаз, а может быть, по какой-то иной, неведомой им причине, но они радовались этому и принимали всё так, как это происходило. Видимо, считая Николаевскую полностью вымершей, в деревню вообще перестали наведываться эмиссары из Джаркента. Единственным нахлебником деревни оставался председатель сельсовета Пашка Кожевников, который, нацепив свой наган без патронов, периодически обходил дома в поисках съестного. Его ненавидели все вместе и каждый житель в отдельности.

Но вековая баранья философия сельчан «что ни делай, всё равно тебя пустят на шашлык» рождала у них злобную терпимость к Пашке, его поборам и всей советской власти.

Но главная беда таилась не здесь. Главная беда называлась «самосохранение» – проявленная биологическая функция, которая коренным образом изменила мировоззрение местных жителей. Они озлобились не только на ближнего своего, но и на весь мир в целом. Они cтали архиподозрительны и крайне завистливы, замкнулись в себе, перестав общаться друг с другом. Каждый выживал или умирал в одиночку. Некоторые из умерших и своевременно не похороненных валялись в своих жилищах до тех пор, пока не начинали смердеть. Не в силах помочь всем жителям вымирающей деревни, милосердные Бейсеналины из жалости к бесхозяйной вдове Рязановой поддерживали её и её ребёнка продуктами питания. Николаевская практически была отрезана от всего остального мира. Единственным исключением, напоминающим о существовании этого самого мира, была Аганя, которая регулярно, не реже одного раза в неделю, приезжала сюда вместе со своей неизменной спутницей и верным другом – собакой Джильдой. Агафья помогала Дуняше что-нибудь сделать по хозяйству и рассказывала свежие новости из Джаркента – столицы цивилизованного мира.

– Чанышев спрашивает, может ли он приехать к вам в гости на чашку чая в четверг к двенадцати, – обратилась она к Дуняше и Азату.

– Конечно, о чём разговор! – почти одновременно воскликнули Бейсеналины.

– Жалко, что меня не будет дома, в четверг я работаю на Реостате, – добавила Айек.

В четверг Чанышев подъехал ровно в полдень. С собой он привёз собственноручно изготовленный по французскому рецепту десерт: три порции крем-брюле с тыквой и шоколадный мусс. Оставляя без комментариев вопрос Дуняши: «Откуда берутся продукты для этого чуда в наше сумасшедшее время?» – он деликатно предложил насладиться блюдом позже, когда вернётся из Джаркента Айек. Его ждал стол, накрытый для чаепития. По азиатскому обычаю для высокого гостя хозяева выставили на стол всё, чем были богаты в этот день. Чанышев отметил для себя добропорядочность и подлинное чистосердечие этих милых людей. После первого глотка ароматного чая и обмена ритуально-вежливыми словами в адрес друг друга, предусмотренными азиатским протоколом гостеприимства, Чанышев сказал:

– Мне кажется, что вы обратили внимание на то, как стремительно взрослеет ваша дочь. Вероятно, вы связываете это с её посещениями библиотеки Джаркента? Возможно, у вас накопились вопросы, на которые я смогу дать исчерпывающий ответ?

– Да, это так, – ответил Азат. – Конечно, мы рады, что Айек посещает вашу библиотеку и общается с вами. Большое спасибо за заботу о нашей дочери. Мы видим, как быстро она взрослеет и становится не по возрасту мудрой.