Текст книги "Мистическая Якутия"

– Зимой они рожают!

– С чего ты взял? – поставил я вопрос ребром.

– Объясняю. Во-первых, косвенно – она от Кольки Чёрного своего ребёнка защищала. Правильно?

Все согласно кивнули.

– Так вот, мне рассказывали – как-то группа людей, на чучунью семью зимой нарвалась.

– И что?

– Все разбежались в разные стороны! – Рома опять хлопнул по столу ладонью, – и люди и нелюди!

– И что?

– Ну как что, у женщин чучунок чучунята на руках были…

– И что? А ты сам там был, Рома?

– Нет. Я же говорю – рассказывали! А что?

– Что-что! Расштокались… Короче – давайте спать! – я понял – начинаются басни и махнул на всё это рукой, – завтра вставать рано…

Итак, в нашей копилке информации в первый же день, вернее – вечер напряжённой работы исследовательской экспедиции прибавились пункты: за номером 7 – якутская чучуна зимой не спит, даже возможно рожает; пункт номер 8 – соски на грудях у чучуноженщины – розовые, но совершенно не привлекательные; 9 – чучуна может находиться в группе от двух и более себе подобных; и, наконец – 10 – регион её обитания в радиусе от места жительства таёжного человека Гены примерно 10—15 км., но делать какие-либо конкретные выводы ещё рано, ибо всё ещё впереди, всё только начинается…

Всё только начинается… Все-таки время идет, и не щадит никого. В 2014-м году дорожники, закончив строительство трассы федерального значения «Вилюйский тракт», перекрыли железной конструкцией старую грунтовую дорогу, ведущую к хозяйству Геннадия Расторгуева, никто больше не смог на машине проехать к нему, так как дорога проходит между двух озер. Старые надежные друзья несколько раз перерезали эти трубы, но никто не слушал их доводы – что этот съезд с тракта – жизненная необходимость для одинокого человека, и трубы, перекрывающие дорогу, вновь приваривали к стоякам. Электрические провода, идущие к дому, сняли со столбов уже давным-давно. И летом Геннадия Расторгуева не стало. Его дом окончательно опустел.

Далее:

…Таинственный старик… Хозяин древней могилы требует языческой жертвы… Банк данных стремительно пополняется… Расследование капитана идёт полным ходом…

Глава IV

Избушка на курьих ножках

Утром встали рано, часов в пять. По всем признакам погода будет хорошей, ясной. Примерно за полчаса выбрали из сетей несколько больших щук, положили в ледник – это глубокий погреб, в котором и зимой и летом холодно. Каждую зиму туда заблаговременно закидываются глыбы льда, благодаря этому продукты не портятся.

Наскоро позавтракав, решили проплыть по речке на лодке: километрах в семи – восьми к югу, на берегу стоит старинная землянка. Чья она, кому принадлежала, и кто в ней жил, – этого уже никто и не помнит. Никто из охотников обычно к ней и близко не подходит, так как это место пользуется дурной славой; всегда обходили стороной: якобы в тех местах кто-то видел не то привидение, не то нечисть какая-то обитает.

Есть ещё один довольно любопытный нюанс: упорно бытует мнение о том, что ещё в середине шестидесятых годов в этой землянке заночевала группа молодых охотников, в итоге – все сошли с ума. Этот факт я когда-то слышал, уже и сам не помню от кого, но напоминать об этом Роману и Геннадию не стал, Сергею – тем более. Так что более-менее бодренько до этого места доплыли.

Увидев стоящий на берегу колоритный домик, Сергей, показав на него рукой, воскликнул:

– Ха, избушка на курьих ножках! – цель нашего сегодняшнего путешествия была достигнута.

Вытащив лодку на высокий песчаный берег осмотрелись. Красота! Широкое поле, рядом лес: берёзы, сосны, ели. И – тишина.

Домик действительно напоминает сказочную избушку на курьих ножках, вот только ножек у неё нет: дом врыт глубоко в землю. Крыша покрыта огромными кусками сосновой коры. Потолочные балки засыпаны толстым слоем земли. От времени избушка уже разрушилась: брёвна гниют. Несколько брёвен из задней стены полностью выпали. Размер примерно три на четыре метра, внутри можно находиться, согнув спину, комфорт минимальный: всё рассчитано на сохранение тепла, поэтому и объём помещения мал. Печки почему-то не видно, но ведь по всем правилам она должна быть! Иначе как же здесь люди зимовали? Морозы ведь зимой и за шестьдесят зашкаливают. Судя по дыре соответствующего размера в потолке и крыше, печка когда-то здесь была. Стены местами обшиты шкурами оленей и сохатого, местами они сгнили, и куски шкур валяются теперь на насквозь прогнившем бревенчатом полу.

Мы сразу же приступили дотошно исследовать это место, никаких вещей, напоминавших бы о времени постройки или специализации хозяев этого места мы не нашли.

Печка – обыкновенная проржавевшая железная бочка с вырезанной в боковине при помочи топора и кувалды дверцей лежала неподалёку, в лесу. «Дверца» у неё была отогнута в сторону.

В одном углу прямо на полу мы обнаружили довольно толстую умятую подстилку из свежей травы, трава была не срезана, а вырвана из земли. Было видно, что на ней недавно кто-то лежал, спал. У меня, как у человека весьма впечатлительного, перед глазами сразу возникла такая картинка:

Семья чучуней – папа, мама и их ребёнок в ненастную промозглую погоду натыкаются на этот домик. Папа, как чучун довольно решительный, сразу выпинывает непонятную для него вещь (печку) из жилища, она шустро вылетает из проёма на вадцать два метра, так как она занимает довольно много места: они же большие и всем места не хватает. Рычит на маму с чучунёнком, те бегут в поле рвать травку и, подобострастно посвистывая, устилают папе на самом почётном месте…

– Па-а-па-а! – раздался истошный крик.

– Чего надо? – спросил отец сына, выглянув из двери.

Просмотр картинки закончился – судя по интонациям, Сергей нашёл Нечто. Мы с Романом как угорелые выскочили на берег, Сергей, пригнувшись, рассматривал что-то на земле. Это «что-то» Роман сразу классифицировал как одно из орудий труда подпольных золотопромышленников: с помощью такого лотка намывают золото. Лоток одним ребром основательно врос в землю, никто из нас вытаскивать его не захотел и на этом исследование этого места закончилось.

Развели костёр, стали готовить обед.

Надо признать – абсолютно никакой эйфории по поводу сегодняшнего «приключения», никто из нас не испытывал, всё происходило как само собой разумеющееся. Не было того азарта, изюминки, которую показывают в фильмах про искателей приключений. Думаю это оттого что все мы местные, про чучуну наслышаны как про того же медведя или лося, и ничем нас уже не удивить. Кажется, когда Сергей где-то рядом собирал грибы и ловил щуку, азарт у него при этом бил ключом – вот это было заметно.

Щука на вертеле пропекается быстро, картошка с грибами уже поспела и всё это с великим наслаждением быстро нами умято. Сергей, впитав в себя информацию про золотоискателей и их орудия труда, улёгся спать прямо на земле, мы с Романом стали пить чай и подводить итоги.

Судя по лотку, и простой железной бочке образца середины XX века, землянка принадлежала нелегальным золотопромышленникам, не исключено что и скрывавшимся от правосудия уголовникам. Жили и трудились они там примерно в 40—60-х годах прошлого века, ибо в семидесятых таким артелям уже пришлось туго. Было их человека три, максимум – четыре, больше просто не уместятся: «жилплощадь» не позволяет. Вот двум чучунам там было бы комфортно – это вполне, даже с ребёнком.

По поводу травяной подстилки. Трава более-менее свежая, начинающая желтеть. Судя по вмятинам на нужных местах, на ней лежал только один человек высокого роста. Нормальный человек, пусть даже высокого роста, на грязный земляной пол и с подстилкой из домотканого ковра не ляжет. Бомж – тоже исключено: нет каких-либо следов от продуктов, остатков пищи: пластиковых бутылок, банок, обёрток, пакетов, даже малого клочка мятой бумажки – и той нет. Да и вообще – довольно неприятно и страшно было бы ночевать нормальному человеку в таком мрачном заведении.

Мои с Романом выводы от всего этого здесь приводить не стану, думаю – наши мыслительные процессы происходят так же, как и у всех порядочных людей.

Итак – наша копилка знаний пополнилась. Пусть и незначительно, поверхностно, но всё же. Фоновые знания – это знание всех, то есть люди знают, что существует некое существо, которое называется «снежный человек». Кто-то в это верит безусловно, и к тому же настырно доказывает всем, кому надо и не надо, – это каста уфологов. Есть люди, которые ничему этому не верят, живой пример – Геннадий Расторгуев. И есть люди, которые про это «знают» – узкий круг охотников, людей, которые имели непосредственный контакт с этим существом. Мы уже принадлежали именно к этому «узкому кругу», или были весьма близки к нему. К этому знаменателю мы с Романом пришли после просмотра всех фотографий на цифровом фотоаппарате. От безудержной эксплуатации аппарата сел аккумулятор – жалко.

Проснулся Сергей. Стали размышлять – что же делать дальше? Решили – будем возвращаться по речке, но по пути заскочим к казакам, может и они поделятся кой-какой информацией.

От берега протопали километра два до алааса казаков. Хозяйство в семье казаков большое – несколько лошадей, коровы, трактор, два больших дома, подсобное хозяйство. Старый, лет за семьдесят, но крепкий отец семейства и трое сыновей от 27 до 35 лет. Если бы не средства современной сельской механизации я бы подумал что попал по крайней мере в начало двадцатого века: до того отец с сыновьями напоминали героев фильмов про классических казаков. У старого отца в руке постоянно находится нагайка, у всех на головах форсистые кубанки, из-под которых выбиваются чубы, на ногах щегольские сапоги, воротники пиджаков оторочены шкурами песцов или соболей. Здесь становится понятным словосочетание «первый парень на деревне», но представительниц прекрасного пола я так и не увидел.

Роман представил меня казакам, он здесь часто бывал, познакомились. Захар Петрович – отец, и сыновья – Павел, Пётр и Савелий. Сыновья просто пожали нам руки, и ушли по своим делам, отец же пригласил нас в просторный дом.

Поговорив о житье-бытье – хоть это меня и не интересовало, но я старательно делал озабоченный вид, о городских новостях, о политике Америки в отношении Ирака. Выяснив, что все женщины ушли по грибы и, выпив десятую чашку чая с молоком, приступили к главному – вопросу о чучуне.

– Да-а, бывает здесь всякое… Осенью вот сыновьям какой-то старик примерещился. Седой такой, косматый. Перепугал тут всех. Я-то его не видел, спал, понимаешь. А сыны как угорелые носились. К Генке побежали, понимаешь…

– Да, Гена рассказывал, – подзадорил я дедушку, – во всех подробностях рассказал, оч-чень, понимаешь, интересно. А как он тут появился-то, Захар Петрович?

– А что, на краю алааса могилы не видели что-ли?

– Неужели!? Привидение!?

– Ну, да, – дед засмеялся, – всем троим примерещился, вроде не пьяные были. А то б я их… – Петрович для убедительности потряс нагайкой.

Чтобы быстрее закончить этот интересный рассказ, спросил:

– Ну, и чем всё закончилось?

– Гена сказал – рядом с могилой нужно стопочку водки поставить, вроде бы оставил нас в покое.

– Ну, дай Бог, Захар Петрович.

– Дай Бог, Андрей.

– А чучуну здесь где-нибудь видели?

– Да откуда здесь чучуна? Отродясь не видел. Вот волки, понимаешь – это есть: с месяц назад опять телёнка утащили, понимаешь, ни рожек, ни ножек, ни следов…

Теперь слово взял Рома, перебил дедушку:

– Слышь, Петрович, помнишь, Коля Чёрный рассказывал…

– Да-а, байки всё это! Чучуна, чучуна – откуда здесь чучуна?

– Не томи, Захар Петрович, – я уже откровенно стонал, – поведай, любезный!

– Это до чего же все рыжие шустрые! – рассмеялся старик.

Всё-таки выудить из старика информацию удалось: Чёрный и Петровичу рассказывал про эту встречу в тайге, все детали рассказа сошлись полностью с тем, что рассказали и Роман, и Геннадий.

Ещё раз убедившись в том, что батарейка в фотоаппарате села окончательно, мы распрощались и отправились в обратный путь.

Сергей шёл быстро, чуть ли не вприпрыжку. Приближаясь к берегу, спугнул сидящую в прибрежной траве крякву. Шумно захлопав крыльями, она поднялась, – Роман не промахнулся…

Далее:

Капитан Брэм для добычи ценной информации использует запрещённый приём: оказывает психологическое давление… Группа беспечных молодых охотников сходит в глухой тайге с ума… Власти, чтобы не подвергать дело огласке, помещают их в психиатрическую лечебницу… Загадочная смерть друзей…

Глава V

Утка

Геннадий в задумчивости сидел на берегу. Увидев нас, радостно замахал руками, стал что-то кричать. В ответ и мы помахали:

– Привет, Гена, привет!

Рома, подняв в руке утку крикнул:

– Смотри, какая жирная!

Судя по всему Гена нас не слышал: далековато ещё. Приблизившись, бросили ему конец верёвки, чтобы он помог вытянуть лодку на берег:

– Сейчас отдохнём малость, сети проверим.

– Ну что, как съездили, где были?

– На правом берегу, в землянке, не то золотари там жили, не то ещё кто-то.

Я чувствовал – Гена что-то знает про этот дом, решил поговорить без свидетелей, попозже.

– Как чаёк, горячий?

Все выгрузились.

– Да, готов, я уж думал – вы там заночевать собрались.

– Не-е, – Сергей, взгромоздив на себя поклажу из лодки, сказал: – я бы всё-равно к вам вернулся, дядя Гена, хоть ночью.

Роман тоже не стал скрывать своего мнения на этот счёт:

– Мрачновато там, да и дыры в стене, печка рядом с домом валяется, а трубы нету… От Захара привет тебе, Гена!

– Спасибо!..

– Представляешь – волки у них телёнка утащили!

– Да, его сыновья как-то приходили, искали…

Усталости никто не чувствовал, сразу сели пить густозаваренный чай. Заменив батарейки в фотоаппарате, я стал показывать Геннадию снимки:

– …А печка почему-то в лесу лежала… а вот следы посмотри, это мы в прошлом году засняли, вчера не удосужились тебе показать.

Геннадий с интересом стал рассматривать:

– Да-а, никогда такого не видел. Фотоаппарат какой-то интересный…

– Нет, Гена, ты на следы посмотри.

– Так я и говорю – никогда такого не видел, интересные следы: вроде человеческие, а вроде и не человеческие… Большой палец значительно длиннее и крупнее других, это не медведь. Но и не человек… хотя… очень на человеческий похож…

Через его спину перегнулся Сергей, который уже неоднократно эти снимки видел:

– Вот, дядя Андрей, посмотрите: может, это оборотень?

– Ну, ты, Серёга… – Роман укоризненно покачал головой, – насмотрелся видиков…

– Так вместе наверно и смотрите, – сделал я предположение, – дружненько так: шары – во!, друг к дружке прижались, дрожь в коленках, сбитое дыхание…

– А что, пап, смотри – постепенно следы в волчьи превращаются.

А ведь верно, – местами есть следы с чем-то, напоминающими когти на концах пальцев. Мы, взрослые мужики, тоже на некоторых снимках заострённые пальцы замечали, но особого значения этому не придавали.

Геннадий, кажется, об ответе долго не раздумывал, выдал сразу:

– Пальцы длинные, в грязи расползаются в стороны, и ногтями цепляют, рыхлят землю.

– Вот! Вот что значит таёжный человек, моментально определил! Пальцы то в грязи расползаются и прогибаются вверх! Следопыт! – отставив кружку в сторону, я предложил: – может, сети проверим, мужики?

– Можно, – Роман аккуратно всунул окурок в щель в печной дверце, возле которой сидел на корточках, – эт`можно, пока светло.

– Тогда мы с Геной делом займёмся: утку почистим, сварим, тоси-боси, а вы с сетями разберитесь.

– А это случайно не утка? – Геннадий посмотрел на Романа, потом на меня.

– Конечно утка, – Рома с подозрением взглянул на Гену, – что с тобой, Гена, не видишь – кряква?

– Вижу – кряква, – согласился Геннадий, – сейчас, говорят, на компьютерах чего хош изобразить можно: хоть крякву, хоть утку.

До меня дошло – Гена сомневается в подлинности фотографий:

– Рома, сейчас будет вынос тела. Он нам не верит! Дай-ка мне большой железный нож…

– Ой, ой, ой, – засмеялся Геннадий, – испугался, сейчас убегу!

Рома как стоял, так и стоит – ничего понять не может. Изобразив страшное лицо, я стал потихоньку приподыматься с лавки:

– У нас дли-инные руки!..

Теперь дошло и до Романа:

– Ну, ты, Гена… да оно нам надо – из-за этой «утки» здесь без толку шарахаться? – махнув рукой, позвал сына: – ладно, пошли, Серёга…

– Да шучу я, шучу, – Гена похлопал Рому по плечу, Рома разулыбался, – утка это, кряква.

– Так я и говорю – кряква. – Отец с хохочущим сыном пошли собирать щучий урожай.

Выпотрошив и промыв дичь, закинули в кастрюлю. Я закурил:

– Как думаешь, Гена, чья это землянка?

– Говорят – золотари там были, да я уж точно и не помню. По всей тайге чего только нет: схроны уголовников, золотарей, балаганы (жилые юрты – прим., автора) древние. В гражданскую, когда в городе заварушка была – то красные в тайгу убегали, то наоборот – белые, чего только не понастроили.

– Гена, а эта землянка чья? – Всё-таки я решил добить вопрос до конца, намекнул, – говорят, там что-то интересное было…

– Да я уж и не помню… – повторил Геннадий, мусоля свою кружку с уже холодным чаем.

– Гена, не капризничай! Хочешь, чайку горячего подолью, – предложил я ласково, – ведь было же там что-то, ты ведь знаешь о чём я говорю. – Хоть я совершенно и не помнил, «о чём я говорю», но сделал соответствующее лицо, – парни молодые там с ума сошли. Ох, как не хотел Геннадий говорить на эту тему, – это было видно невооружённым глазом. Но чистый душой таёжный человек под моим напором начал потихоньку раскрываться:

– В шестидесятых это было… Как-то летом приехали сюда трое моих друзей из города – студенты, выходные были или праздничные дни – не помню уже. Посидели, попили. Чуть не подрались из-за чего-то, сам знаешь, как у нас бывает… потом ушли. Навеселе ушли. В то время охота хорошая была: утка непуганая, боровой больше было. Так что настреляли много чего, и остались ночевать в той землянке.

Я до того случая и сам там ночевал иногда, запор на двери хороший был, надёжный, нары были. Даже зимой – жара, печка та самая стояла, из бочки которая. Они и там водку пить продолжили. В итоге – вырубились все. Хорошо, что дверь изнутри заперли… Давай чайку плеснём, Андрюха.

– Плеснём по малой, – согласился я, – чай – не водка…

Сергей с Романом, слышно, разговаривают о чём-то на берегу, смеются. Двери в доме раскрыты настежь, печка вбирает в себя жар, чтобы ночью отдать нам своё тепло, дымок сизый вьётся. Скоро стемнеет. В памяти стала вырисовываться та самая история, которую я часто слышал в далёком детстве: дом в лесу со стенами, обитыми звериными шкурами, и страшная «чёрная рука» которая из этой самой стены вылезает и душит, душит беспечного путника. Да, в то время по городу ходила такая байка…

– И вот ночью один из них чувствует – кто-то шарит по нему рукой, он эту руку ладонью – хлобысь! Типа – не приставай, противный! А она волосатая и мускулистая такая! – Гена посмотрел на меня, оценил мою реакцию, я слушаю внимательно, Гена продолжил: – он со страху и заорал. Рука пропала, все проснулись. Этот парень, Дмитрий его звали, спички жечь стал, да и без того более-менее от печки видно было: там же дверка всегда открыта. Под потолком отверстие вроде форточки есть, ты видел, наверное – одно бревно разрезано, размер вот такой, – Гена показал руками размер – примерно с три ладони, – как раз над нарами получается, вот оттуда рука и совалась к нему. Друзья конечно спрашивают – чего, мол, орёшь, перепил что-ли? Абаасы! Абаасы!, – кричит так истошно. А тут по крыше кто-то, услышали, топтаться стал, потом прыгать, аж земля с потолка сыпаться стала. Дима ствол ружья в эту «форточку» сунул, да как пальнёт дуплетом, все сразу и протрезвели, давай ружья заряжать. Знаешь, как волосы на голове от страха шевелятся? Так у них даже кожа сморщилась. Ещё несколько раз стреляли. Так до утра и не спали.

– И – тишина…

– Вот, стоило тебе рассказывать, – Гене показалось, что я над ним смеюсь.

– А потом что было? – Я уже закончил чистить картошку, стал её промывать.

– Ко мне рано утром пришли, возбуждённые такие, испуганные. Рассказали. Даже не знаю, верить или нет, они говорили – абаасы. Дима всё про руку говорил: большая такая ручища, волосатая. Когда уехали, через два дня на ГАЗике из компетентных органов приехали, заставили меня показать это место. Проводил. Они там бутылки увидели, гильзы металлические, по крыше полазили, эксперт криминалист крышу обследовал, форточку, – У Гены видно совсем настроение испортилось, – вот, обследовал, слепки какие-то сделал…

Я бросил картошку в кастрюлю:

– А дальше?

– Ну что дальше… потом этих ребят психиатры обследовали да и упекли куда следует. Вот так сами себе языками жизнь и сломали.

– Да-а, жалко парней. Ты их сейчас видишь?

– Двое умерли уже, а Дима настоящим дураком стал – искололи там его.

Некоторое время сидели молча, почему-то стало грустно. В раскрытую дверь повеяло прохладой.

– Слушай, Гена, а может это медведь был?

– Я тоже про это думал, но от форточки до лежащего на нарах человека медведь при всём желании не достал бы, я же там был, знаю. К тому же когтями, даже если и ласково, порвал бы… Только очень длинная рука достанет – гораздо поболее метра будет.

Было видно, что Гена не желает больше говорить на эту тему, встал, поднял крышку кастрюли:

– Закипает, скоро готово будет. Ты лучок пока почисти, а я пойду, барометр гляну.

– Что за барометр, Гена? – не помню у него такого механизма, – барометр где-то достал?

– Да у меня их полно, пошли, покажу.

На завалинке дома стоял очищенный от коры еловый пенёк с торчащей с боку веточкой, конец ветки указывал на одну из зарубок на стене.

– «Пасмурно», – определил Гена, – дождь завтра будет.

– Ух, ты-ы! А как ты определяешь?

– Еловая веточка на погоду чувствительна очень, двигается. Вот зарубки на стене – «ясно», «облачно», вот эта – «пасмурно», а когда в этом положении – то «дождь».

Подошли Роман с сыном:

– Чего там увидели?

С видом знатока сообщаю:

– Дождь завтра будет!

– Эт`точно: что-то спину ломит, к дождю, однако. – Рома с сыном с мешками рыбы на плечах пошли к леднику, – спускайся вниз, Серёга.

– Сергей! – Крикнул я в спину парню, он обернулся, – лучок потом почистишь, там уже всё готово!

– Сделаю, дядя Андрей…

С ночи зарядил дождь. Всё-таки, как выяснилось, я сильно устал, так как спал почти до одиннадцати. Сергей спал до обеда: здоровый парень. Роман с Геной с раннего утра ушли по озёрам, вернулись с тремя утками. После обеда посовещавшись, решили возвращаться в город, иначе вскорости дорогу окончательно развезет, и мы попросту не сможем выехать из этих мест. Если не выедем сейчас, то можно застрять здесь и на неделю, пока всё не просохнет, а дома дела ждут.

Всю обратную дорогу, механически объезжая рытвины и колдобины, я размышлял о рассказе Геннадия. Эксперт, обследовавший следы, вероятнее всего что-то обнаружил: либо следы ног, либо волосы этого существа. Так как время было воинственно-атеистическое, «безбожное», огласке этот случай никак нельзя было подвергать, вот «материалисты» и упрятали этих ребят куда подальше. В наше время, если бы такое случилось, только бы посмеялись. Интересно, – сохранились ли слепки этих следов и волосы?..

– Волосы…

– Что – «волосы», Андрей?

Оказывается, я уже стал мыслить вслух:

– Вы там волосы видели?

Роман ничего не понял, а Сергей уразумел с лёту:

– Да, дядя Андрей, это я потом уже дотумкался: надо было там и волосы где-нибудь посмотреть.

Теперь и Роман понял, о чём мы говорим:

– Точно! Доски, брёвна! Там же запросто волосы зацепились бы!

– Голова-а! – Восхитился я.

– А то ж!

Серёжа добавил:

– Да и вообще, гипс с собой возить нужно.

– Зачем? – спросил Рома.

– Как зачем, пап, слепки следов чучуны делать!

– Голова-а! – восхитился отец.

…Опять же – «утка», вновь стал гонять я свои мысли-табуны, байка про «дом со стенами, обитыми звериными шкурами» – древняя, как я сам. Детская страшилка для пионерских лагерей. Откуда взялась? Точно помню – «чёрная рука», молодые охотники сошли с ума… Кто же это рассказывал? Это было не в пионерском лагере, и не где-то у костра на сенокосе. Это – более серьёзно… Ладно, потом вспомню…

– Значит, говоришь – волосы? – Я закурил.

– Козе понятно – сразу надо было обследовать все доски. – Роман тоже закурил, многозначительно добавил: – то-то, думаю, что-то здесь не так.

– Голова-а!..

В шестой части этой скучной повести читайте:

В поисках фактов и улик… Таинственная кровавая находка – безвинная жертва. Какой безжалостный монстр мог это совершить?..

Глава VI

Голова

«Здравствуй, уважаемая редакция газеты! Во-первых, поздравляю всех женщин редакции с Международным праздником 8 Марта, а во-вторых, сообщаю, что наш колхоз шагает в ногу с ХХII съездом коммунистической партии и рядом с наукой.

План мы собираемся выполнить досрочно, но об этом я писал ранее.

А недавно у нас в селе появилось научное явление: многие в тайге видели чучуну, как называют у нас в народе лесного человека. Мы дали ему имя Хар Киситэ – Человек Снега, как зовут его собрата из Гималаев в центральной прессе. Очень походит на человека, только весь белый и одет в шкуры. Близко не подпускает, убегает сразу.

Может ли уважаемая редакция отправить своего корреспондента, чтобы он сам увидел правду (в лице лесного человека) и осветил через газету этот научный факт нашей жизни? Лично я, как председатель колхоза, тоже не отстаю от достижений науки и техники и выписываю одноименный журнал. Все мы с нетерпением ждем вашего сотрудника, поэтому просим в нашей просьбе не отказать».

По этому содержательному письму головы администрации колхоза и выехала в командировку в тот посёлок журналистка Ариадна Борисова – будущий известный писатель.

Да, многие сельчане своими глазами видели это существо, народ в посёлке волновался, кипели страсти. Однако Ариадна, проделав кропотливую работу, выяснила – это «существо» было простым человеком, много десятилетий скрывающимся в тайге от своих сородичей. Сенсация лопнула как мыльный пузырь, даже тот председатель обиделся на журналиста.

Не произойдёт ли то же самое и с нашей информацией, не будут ли люди веками смеяться над доморощенными исследователями непознанного как над тем главой колхоза? Опасения такие, признаюсь, меня не покидали. И не покидают до сих пор.

Для того, чтобы защититься от возможных нападок скептиков, необходимо собрать как можно больше информации об этом явлении: информирован – значит вооружён.

Много информации на эту тему мне предоставила моя землячка Екатерина Звягинцева, – она уже много лет изучает проблемы криптозоологии, и считается в своём кругу признанным специалистом:

БУРЦЕВ Игорь Дмитриевич, кандидат исторических наук, издатель, президент Фонда содействия научным исследованиям и поискам «Криптосфера». Участвует в исследовании проблемы гоминоидов с 1965 года.

Екатерина посоветовала мне связаться с Бурцевым, светлая, говорит, голова у профессора: много чего сделал для пользы науки.

Полезная информация шла потоком. В разных странах действуют более или менее устойчивые группы и организации, занимающиеся исследованиями в этой области. Особенно много таких групп в США и Канаде. А в Китае этой проблемой в последние годы занимается государственная научная организация. В России искателей и исследователей многие десятилетия объединяет Смолинский семинар по вопросам гоминологии, служащий средством общения между ними. Дискуссии по проблемам ведутся на различных сайтах в интернете. Информация, то и дело появляющаяся в широкой печати или на различных неспециализированных сайтах, в угоду сенсационности часто грешит неточностью и даже недобросовестностью (!).

О «снежном человеке» – это название возникло в двадцатые годы ХХ столетия, когда английская рекогносцировочная экспедиция на Эверест под руководством Говарда-Бэри наткнулась на следы таинственного двуногого существа, очень похожие на следы босых человеческих ног. Тогда-то и возникло название на английском: «Abominable Snowman», что означает «человек снежный отвратительный».

Исследователи же в России во главе с профессором Б.Ф.Поршневым в начале 60-х годов дали этому существу научное название «реликтовый гоминоид», т. е. сохранившийся с древнейших времен человекоподобный, или просто – «гоминоид» (от латинского hominoid). А наука, изучающая их, стала называться «гоминология». В последнее время начинает завоёвывать позиции и сокращённый вариант названия существа – гомин или хомин (homin), введённый в оборот Д. Баяновым. Этот термин уже широко используется в англоязычных публикациях. Так же синонимом служит термин «Троглодит». Специалисты – поисковики называют его на своём сленге – «Гоша», – довольно забавно.

Верхушки деревьев – вот на что посоветовала обратить внимание Екатерина! – «Гоша» метит свою территорию, либо обламывая верхушки у деревьев, либо складывая стволы определенным образом – криптозоологи называют их «маркеры». А так как Гоша сам по себе роста немалого эти обломы находятся выше поднятой руки человека. Никогда бы не подумал. Видел такие «маркеры» в тайге, но попросту не обращал на них внимания: я же нормальный человек, а не криптозоолог.

Что ж, отныне в тайге всегда буду задирать свою информированную голову (не путать с носом) вверх и, убедившись, что это действительно «маркер», в смысле – прогнившее деревце со сломанной верхушкой, выругаюсь, и потопаю дальше. Верхушка у дерева сломаться может от чего угодно, доказать что это сделал «Гоша» – весьма затруднительно, а «описать» что это дело Гошиных рук – довольно легко, просто. Не хочу, чтобы меня принимали за фальсификатора. Тем более самолично видел множество фотографий подобных «маркеров»: стоит парень в чистеньком костюмчике в какой-нибудь жиденькой подмосковной рощице и показывает пальцем на елочку с обломанной верхушкой, фотография подписана «маркер снежного человека, обнаружен там-то, тем-то и тогда-то».

Кроме того бытует мнение, что на Севере этот самый Гоша гораздо ниже своих южных собратьев: под два метра ростом, но это толком не доказано. Но информация стоящая. Также по ссылке Екатерины просмотрел фото – слепки Гошиных следов.

Найденные нами от них отличались: размер гораздо меньше, пальцы намного длиннее, и большой палец, конец которого гораздо крупнее и круглый, намного выдаётся вперёд остальных. Гипотеза о малом росте северного «Гоши» в нашем случае – подходит.

Также есть сведения, что Гоша обгрызает кору молоденьких ёлок на большой высоте. Это для него, вероятно, заменитель витаминов. Хотя я считаю, – лучше жевать еловую кору: в хвое витаминов гораздо больше.

Ещё – ногти у него не острые как у всех зверей, а прямые, сильные. Сдирает кору с деревьев как стамесками.

Пожалуй, про науку – достаточно.