Текст книги "По осколкам льда"

Национальный аэропорт Минска кишел людьми. Вопреки тому, что за окном еще не рассвело, они бодрствовали перед предстоящим рейсом. Ожидающие регистрации на рейс, встречающие, которые патрулировали коридор и высматривали знакомые лица, – Ане не было до них никакого дела. Окаменев, она мертвой хваткой вцепилась в ручку красного чемодана на колесах и выпрямившись сидела на черном стуле. Пустой взгляд был направлен на табло.

Регистрация на рейс Минск – Москва была назначена на 5:40 утра. Ане не терпелось как можно быстрее оказаться на борту самолета. Полет – как парение птицы: только высоко в небе ощущаешь свободу и ценность перемен. Она желала освободиться от плена собственных чувств и мыслей и возлагала большие надежды на стажировку в Москве. В конце концов, даже если ее не оставят работать в издательстве, за плечами будет колоссальный опыт, а заодно и время, которое многие почему-то считают лекарством.

– Уважаемые пассажиры, объявляется регистрация на рейс B2954 Минск – Москва, – прозвучало из динамиков.

Люди встрепенулись и направились к стойке регистрации. Звуки колесиков, соприкасающихся с плиткой, привели Аню в чувство. Она посмотрела на паспорт в руках, а затем на Федю, который привез ее в аэропорт.

– Тебе пора. Позвони, как приземлишься, – сказал Любимов, приобняв ее за плечи. Отстранившись, он спросил: – Ты почему не встаешь?

Аня промолчала, однако по ее взгляду, полному ложной надежды, Федя осознал, почему она не торопится.

– Думаешь, Литвинов приедет и остановит тебя? – Вопрос, словно болезненный укол, вонзился в ее кожу.

– Я…

Федя обхватил ее лицо руками и пристально смотрел в глаза, надеясь найти хоть каплю разума. Но они были полны безнадежного отчаяния из-за несчастной любви. Тоска и горечь отражались в этом стеклянном взгляде, как бы он ни пытался убедить, что Литвинов не стоит ее слез.

– Послушай, я понимаю, что для тебя ваша любовь – целая Вселенная. Но как бы тяжело ни было, ты должна принять тот факт, что он отказался от тебя. Он не придет сюда и не будет пробиваться сквозь охрану, чтобы ворваться в коридор, по которому ты идешь. Так бывает только в мелодрамах.

Аня расплакалась и прижалась к другу. Сбивчиво, сквозь всхлипы, она произнесла:

– Я… п-понимаю, ч-что в-все закончилось… Но мое с-сердце по-прежнему рвется к н-нему… Возможно, м-мне просто стоило немного подождать…

– Нет, Аня! Очнись. Сколько ты будешь ждать? Ретроградная амнезия – штука серьезная. Врачи не называли срока, за который он поправится. Его выздоровление – это неопределенность. Разве ты готова отказаться от мечты ради неизвестности? Готова с головой нырнуть в этот омут и терзать себя? – Федя утер ладонью ее слезы, поцеловав в макушку. – Аня Костенко, которую я знаю, не унижалась бы так перед парнем и не ставила бы свою карьеру под угрозу.

– Да… Наверное, ты прав, – заявила Аня и резко встала, схватившись на ручку чемодана. Ее голос был полон решимости.

– Обещай, что не будешь плакать по нему и что начнешь там жизнь с чистого листа.

– Обещаю.

Аня вышла из оцепенения, когда дверь приоткрылась. Хлеставшая из крана вода вышла за края раковины, оставив мокрые лужицы на столешнице. Заметив изумленный взор коллеги, Костенко повернула вентиль и оторвала несколько бумажных полотенец, чтобы убрать черные разводы под глазами. Поправив макияж, вытерла воду возле раковины и как ни в чем не бывало ушла в кабинет. Ей срочно нужно было позвонить.

Едва телефон оказался в руках, Аня набрала номер Феди. Раз Литвинов гулял по набережной в это время, значит, тренировки сейчас нет. Сделав такой вывод, она подошла к столу и устремила взгляд на здания за окном. Ей необходимо было сконцентрироваться на одной точке, чтобы мысли не рассеивались: в противном случае не получится внятно вести беседу.

– Почему ты мне ничего не сказал? – едва гудки прекратились, спросила Аня.

– О чем ты? – Такой выпад привел Федю в ступор. – И где приветствие?

Положение, в котором оказалась Аня, было катастрофическим, потому ей было не до приветствий.

– О том, что ваша команда прилетит в Москву на пару дней раньше.

– Но мы по-прежнему в Минске. Не понимаю твоих претензий.

– Но как… – печально сказала Аня и присела в кресло. – А он… Если вы там, то он… Как он тут… Почему он тут… Что же это получается…

Лицо Ани побледнело. Глаза блуждали по клавиатуре открытого ноутбука.

– Так, сделай глубокий вдох и медленный выдох. А потом поясни, что случилось. Я ничего не понимаю.

Аня набрала в легкие воздуха и плавно выдохнула.

– Я видела его сегодня…

Непродолжительная пауза повисла между ними, за ней последовал вопрос:

– Литвинова?

Аня кивнула, и только потом до нее дошло, что Федя не увидит ее жеста. Однако тот понял без слов, сочтя молчание за согласие.

– Так вот почему его не было на тренировке… Звягинцев не сказал ни слова насчет его отсутствия. Хотя, я думаю, был в курсе. Что ему было нужно?

Она понятия не имела, по какой причине Николай объявился в Москве раньше команды. Хотя какой смысл об этом думать? Ворошить их прошлое – все равно что прикладывать раскаленную кочергу к обожженному участку кожи: так же больно.

– Вы не должны были пересечься.

– Федя, я не знаю. Я просто работала. Мы с Есенией делали последние кадры для выставки. И тут я споткнулась… и оказалась в его объятиях. Я понятия не имею, как это вышло.

– Ты что-то почувствовала в этот момент?

– Я… я… – она запнулась. – Он так смотрел на меня… Как раньше…

Сквозь динамики мобильника раздался скрежет зубов.

– Он погубит тебя. Только не снова. Прошу.

Аня поднесла ладонь ко лбу, вытирая испарину. Она не могла понять: то ли в кабинете было душно из-за погоды, то ли из-за беседы с Федей ее обдавало жаром.

– Я оттолкнула его и сделала вид, что мы не знакомы. Это так неправильно.

– Ты поступила правильно, – сказал он так, будто гордился ею.

– Думаешь? – Аня закусила губу в сомнении. – Мне кажется, я задела его…

– Он не думал о твоих чувствах, когда прогонял тебя. Вот и ты прекрати беспокоиться о нем. Ты мне обещала.

– Да, но… – Она подняла глаза и осознала, что ее застигли врасплох. Перед ней, склонившись над столом, стоял Даниил. – Прости, мне нужно работать. Я отключаюсь.

Медленно отнимая телефон от уха, Аня ошеломленно смотрела на Саковича, который уже взял салфетку и вскрыл коробку с синнабонами. Мысленно она била себя ладонью по лбу за глупость. Как же о таком можно было говорить в офисе, да еще в разгар рабочего дня? Если бы она совладала с эмоциями, то дотерпела бы до вечера и в разговоре не было бы третьего лишнего.

– И давно ты здесь? – поинтересовалась Аня.

Даниил жевал булочку, пачкаясь сливочным соусом, и спокойно ответил:

– Ну, минут семь.

– Многое успел услышать?

– Не думаю, что ты хочешь это знать.

– Хочу. Поэтому и спрашиваю.

– Ты боишься, что я мог плохо подумать о тебе? Если так, то тебе нечего беспокоиться. Прошу прощения, что подслушал твой разговор. – Даня вытер пальцы салфеткой. – Если хочешь знать мое мнение, то ты поступила так, как чувствовала. Поэтому не осуждай себя.

– Спасибо, – тихо сказала Аня, накрыв ладонь Дани рукой.

Глава 4

Утренняя прохлада не стала помехой для пробежки. Проведя почти бессонную ночь, в половину шестого утра Аня подскочила с кровати. Ее мучили кошмары. Хотя, пожалуй, другой человек сказал бы, что это большая глупость – считать сон с любимым человеком кошмаром. Однако для нее это было так. Коля неожиданно ворвался не только в ее жизнь, но и в сновидения, напрочь лишив покоя. Встреча на набережной никак не выходила у нее из головы. Во сне Коля ждал Аню на той самой набережной с букетом роз, нежно протягивал ей руку, когда она спускалась по ступенькам, и целовал в щеку.

Кожа в месте поцелуя горела наяву. Прикоснувшись к ней пальцами, Аня закусила нижнюю губу и протяжно вздохнула. Хотелось забыться и больше никогда не сталкиваться с его чарующими глазами. Однако даже во сне Николай не покидал ее. Так больше нельзя. Разозлившись на саму себя, девушка прошлась рукой по щеке, вытирая незримый след от поцелуя.

Несколько дней после злосчастной встречи прошли как в тумане. В режиме автопилота Аня просыпалась, ходила на работу и помогала Есении с выставкой. Нагружала себя пробежками, увеличивая дистанции, и новым маршрутом. Она считала, что таким образом сможет убежать от прежней себя. От той, которую тянуло к парню, отказавшемуся от нее.

Натянув лосины и ветровку, Аня собрала волосы в высокий хвост и, прихватив с комода беспроводные наушники и телефон, вышла из комнаты. Есения еще спала, поэтому она передвигалась на носочках. Пусть в этой квартире хоть кто-то выспится перед выставкой, которая пройдет сегодня вечером. Наспех завязав шнурки, Аня вышла из квартиры.

В столь ранний час в Лефортовском парке не было ни души. Листва деревьев и аккуратно стриженых кустарников мокла под мелким дождем, а прочные ветви тянулись к затянутому серыми тучами небу. После аномальной жары утренняя прохлада казалась блаженством.

Набрав скорость, Аня бежала по дорожкам парка, прячась от собственных мыслей. В наушниках играла композиция Michael Schulte – Falling Apart.

We were running out through the storm, through the night

Мы убегали, несмотря на бурю, несмотря на ночь,

We were running in the dark, we were following our hearts

Мы бежали в темноте, мы следовали за нашими сердцами

And we would fall down and we would slowly fall apart

И мы срывались и постепенно теряли голову,

We would slowly fall into the dark

Мы незаметно оказывались во мраке

Остановившись передохнуть, Аня облокотилась на потертое белое гипсовое ограждение и посмотрела вниз. Ее измученное бледное лицо смутно отражалось в позеленевшем водоеме.

– Пусть прошлое просто исчезнет, а не тянет меня на дно, – охрипшим голосом процитировала она исполнителя. – Ты должна выпутаться из старой жизни. Ты обещала.

Отражение оказалось молчаливым слушателем, оттого и не нравилось Ане. Безусловно, это глупо, но отчего-то ей хотелось на мгновение поверить в магию и услышать что-то в ответ. Хотя бы пару фраз, которые вытолкнули бы ее наверх и помогли выбраться из затянувшей на дно пучины. Она выкрикнула что-то бессмысленное, перегнувшись через ограждение и сложив ладони в трубочку. По парку разнеслось гулкое эхо.

– Ты не достоин моих мыслей, слышишь? – снова выкрикнула она. – Ты похож на тьму. Меня затянуло в нее. Но я уже распахиваю крылья и лечу навстречу новой жизни, в которой нет места для тебя! Даже если нам предстоит встретиться вновь, я больше не позволю себе опустить голову и стушеваться, понял?

Непередаваемое ощущение мимолетной свободы захватило ее. Аня повторяла эти фразы раз за разом, с раскрытыми руками кружась по пустым дорожкам парка. От этого становилось так легко… Она чувствовала, как узел на шее постепенно развязывается, как петля снимается и кислород поступает в легкие. Хоть она высказывалась и не ему, ее отпускало. Аня неподвижно стояла в парке, подставив лицо каплям дождя, пока не выпустила все эмоции и не почувствовала умиротворение.

* * *

Уже на работе, составляя план на ближайшую неделю, Аня, словно статуя, сидела в кресле, быстро печатая. Тематика нового номера «Спортивного вестника» была предварительной, однако распланировать фотосессии хотелось заранее.

Девушка пришла в себя, только когда Даня прикрыл крышку ноутбука. Он сидел напротив, неотрывно глядя на нее, и стряхивал со светлых брюк невидимую пыль. Он смотрел настолько пристально, что Аня отвела взгляд в сторону. Даниил перегнулся через стол и аккуратно взял ее за подбородок, поднимая лицо так, будто хотел понять, что происходит. Аня по-прежнему не глядела на него, осматривая стены, хотя знала, что Даня не отстанет. Так длилось целую минуту, пока в конце концов она не сдалась и не перевела уставший взгляд на него. Белки ее глаз были покрыты паутиной сосудов.

– Глаза невозможно красные, – заключил Даниил, хотя Аня это и так знала. – Что с тобой происходит?

– Ничего, – на выдохе ответила она в надежде, что Сакович прекратит допрос.

Однако это оказалось большим заблуждением. Даня сел обратно в кресло, не прерывая зрительного контакта. Его лицо выражало беспокойство.

– Это же неправда.

– Я просто много работаю сейчас. Вот и глаза красные. – Аня поджала губы. – Сам знаешь, сегодня выставка. Все должно пройти идеально. Если проект провалится, Есения очень расстроится. Для нее это важно.

– Знаю. Но давай завязывай с этим. Мне нужен здоровый фотограф, который будет делать первоклассные кадры, а не зомби, который упадет в обморок от переутомления. Обещай, что после выставки позволишь себе хорошенько выспаться и нормально поешь.

– Хорошо, – на автомате выдала она, хотя и не могла обещать, что в точности выполнит приказ Саковича. – Ты приедешь поддержать нас?

Даня поднял руку и взглянул на часы, прикидывая, успеет ли.

– Выставка в восемь, – добавила Аня.

– Приеду. Возможно, не к самому началу, но я точно там буду.

– Спасибо.

На миг в кабинете воцарилась тишина. Даниил больше ничего не спрашивал, лишь сочувствующе вздохнул. Конечно, он мог бы продолжить выпытывать причины недосыпа, потому что был убежден, что дело кроется не только в предстоящей выставке. Однако Даня умел ценить личные границы, поэтому просто надеялся, что в скором времени Аня сама поделится переживаниями.

– Сакович, Костенко, быстро ко мне, – бросил Лев Игнатьевич, заглянув в кабинет. Его тон никогда не был мягок и снисходителен, но сегодня в привычно сердитом голосе крылось что-то еще.

– Что-то случилось? – настороженно спросил Даниил.

Лев Игнатьевич на мгновение замер, поправляя галстук, и, передумав вести подчиненных в свой кабинет, сказал, не тратя время:

– Давайте-ка отправляйтесь на ледовую арену. Инвесторы хотят в новом номере новости про первый предсезонный матч между «Ледяными Королями» и «Снежными Барсами». Последние в прошлом сезоне облажались, поэтому инвесторы считают, что статья должна быть сенсационная.

– Но… – возразила Аня, посмотрев на составленный план фотосессий, хотя тревожило ее далеко не это.

– Возражения не принимаются. Поезжайте, редакционная группа без вас не развалится! Посмо́трите матч, напишете обзор, зададите вопросы «Снежным Барсам», сделаете живые кадры. Мне что, учить вас?

– Никак нет, – отозвался Даниил. – Во сколько матч?

– Я здесь главный редактор или ты? – Лев Игнатьевич ткнул указательным пальцем в Саковича и небрежно бросил: – Найди в интернете, мне тебя учить надо?

Платонов недовольно покачал головой и покинул кабинет в том же раздраженном настроении, в каком и пришел. Аня, захлопнув ноутбук, откинулась на спинку кресла и оттолкнулась ногой от пола, закружившись. Пыталась успокоиться, но мысли беспорядочно роились в ее голове. Безусловно, она профессионально выполнит работу, как и должна, но как бороться с нежеланием вновь столкнуться с Николаем? Почему-то она была убеждена, что он захочет поговорить, а на диалог настроена не была. Сегодня Аня отпустила его, пообещав больше не сталкиваться. Видимо, у Вселенной были другие планы.

– Лев Игнатьевич сведет меня с ума, – закатив глаза, признался Даня. – Его решения меняются быстрее дней недели! – Он выудил из кармана мобильник и посмотрел, где и во сколько сегодня состоится предсезонный матч КХЛ. – Что ж, мадам, собирайтесь. Поедем на ледовую арену.

Аня вздохнула от безнадеги.

– Или ты не хочешь ехать? – тут же спросил Даниил.

– А у меня есть выбор? По-моему, Лев Игнатьевич четко обозначил наши задачи.

– Тогда я захвачу ключи от машины. – Он подскочил с места и быстрым шагом направился в свой кабинет.

* * *

Предсезонный матч между «Ледяными Королями» и «Снежными Барсами» стартовал относительно неплохо, учитывая длительный перерыв после окончания плей-офф. В характере команд ничего не изменилось, разве что «Снежные Барсы» стали чуть увереннее, чем в предыдущем сезоне. Даже набрались сил, выкупив у «Молниеносцев» пару игроков: ими оказались братья-близнецы Соколовы, представшие на льду как защитники в третьем звене.

Аня помнила, как на брифе Сергей Петрович отрицал планы на ротацию состава, однако, учитывая провал в плей-офф, вынужден был отказаться от своих слов. Пока о переходе Соколовых ходили только слухи. Но сегодня догадки подкрепились фактами. Поглядывая на четырехстороннее табло в центре площадки, Аня шепнула Дане на ухо, что из этого можно сделать хороший материал, на что тот кивнул и сделал себе в планшете пометку к тем вопросам, которые придумывал по ходу матча.

Катание шайбы по льду и скрежет коньков заставили тело покрыться мурашками. Ощущение драйва и азарта, которое проживает каждый фанат на ледовой арене, проснулось в Ане снова. Она будто бы ожила, когда увидела агрессивную защиту со стороны «Ледяных Королей», мужественную атаку «Снежных Барсов», решительные и меткие броски по воротам. Даже не хотела признаваться самой себе, что скучала по хоккею. Раньше ей казалось, что пристрастие к этому виду спорта – часть работы пресс-секретаря. Но сейчас осознавала, что хоккей ей близок вовсе не из-за работы.

Решив сделать кадры крупным планом, Аня спустилась к плексигласовому ограждению. Она обогнула подростков, вплотную прижавшихся к стеклу, будто так они были ближе к команде, и встала недалеко от скамейки штрафников «Снежных Барсов». Кадры стали четче, крупнее, живее и больше годились для главной страницы газеты, чем те, что были сделаны с трибун.

Просматривая фотографии, Аня вздрогнула и подскочила, когда возле нее произошла стычка нападающих двух команд. Форвард «Ледяных Королей», оказавшись в зоне «Снежных Барсов», завладел шайбой и стремился пробить защиту, но неожиданно на него накинулся Литвинов. В жесткой борьбе он желал перехватить шайбу и вывести в зону соперника. Он не видел никого, кто находился за пределами плексигласа. Зато его видела Костенко.

Аня глядела на него в упор, рассматривая каждую черту его лица. Сквозь шлем она не видела, как от напряжения у него пульсировала вена на лбу. Зато обратила внимание на играющие желваки и капли пота, что скатывались по выпирающему кадыку. Мышцы рук и шеи были натянуты. Темная джерси взмокла. Он всем телом прижимал форварда к борту, сконцентрировавшись на шайбе. В этом был весь Коля: упертый и настойчивый, когда дело касалось хоккея.

Аня дала себе невидимую пощечину за то, что отвлеклась на Николая, ведь еще утром обещала себе больше не думать о нем. Прокашлявшись и отойдя к воротам, она продолжила фотографировать, так и не заметив, как Коля проводил ее взглядом в момент, когда судья остановил матч из-за шайбы вне игры. Он был рядом и далеко одновременно. Физически их отделяло плексигласовое ограждение, мысленно – незримая стена, которую они выстроили своими руками за прошедшие шесть месяцев.

Минута летела за минутой. Под гомон и топот болельщиков борьба накалялась: больше стычек, падений и удалений. Цифры на табло менялись не так часто, как хотелось бы фанатам. Счет 1:0 в пользу «Ледяных Королей» держался достаточно долго, пока Николай в середине третьего периода в одно касание с колена не забросил шайбу в ворота противника. Это был его первый гол после многомесячного перерыва.

– Шайбу забросил Николай Литвинов, номер 78, команда «Снежные Барсы», – озвучил диктор.

Под голос диктора ликовали московские фанаты, для которых возвращение фаворита на лед было не менее значимым, чем для него самого. Они скандировали его имя и радовались. Аня улыбалась вместе с ними, но когда Николай взглянул на нее, проезжая мимо сокомандников, прикусила щеку настолько сильно, что сморщилась от резкой боли. Во рту ощущался металлический привкус крови. Держась хладнокровно, она делала кадры и корила себя за бесхребетность.

Вопреки голу Литвинова первый предсезонный матч окончился победой «Ледяных Королей» со счетом 2:1, на что Даниил и делал ставки. Он не был ярым фанатом хоккея, будучи поклонником баскетбола, но обладал развитым чутьем, и еще перед началом матча сказал Ане, что «Снежные Барсы» могут и не надеяться на выигрыш. Костенко же, напротив, до последнего верила, что Сакович ошибался, поспорив с ним на кофе.

– Как видишь, я оказался прав, – подтрунивал Даня, поправив прическу. – Теперь ты должна целую неделю приносить мне кофе по утрам.

– Это порабощение какое-то, – недовольно ответила Аня, закатив глаза.

– Ты знала, на что подписываешься. – Он похлопал ее по плечу. – А теперь пойдем возьмем интервью у близнецов и Литвинова.

Поклонники хоккея медленно покидали площадку, образуя затор у дверей. Даниил поднялся из кресла и спустился с трибун. Он решил сократить путь, пересекая лед и нагоняя хоккеистов, которые постепенно удалялись в раздевалки. Он не слышал сердитых возгласов Ани, которая хотела возразить и спросить, почему именно Литвинов. Но тут же нашла ответ: Даня хотел интервьюировать его, поскольку тот был капитаном команды.

– Николай, прошу пару минут вашего внимания! – крикнул Даниил, когда Литвинов собирался завернуть за дверь.

Он смерил Саковича взглядом, хотя и так понимал, что никто, кроме журналиста, не мог его окликнуть. Николай стянул правую крагу, повесив ее на рукоять клюшки, и расстегнул застежку шлема. Пусть рядом и не было камер, он счел за неуважение разговаривать в шлеме, поэтому снял и его, попутно убирая взмокшие светлые пряди, упавшие на лоб.

– Я вас слушаю, – прерывисто дыша, отозвался Коля и посмотрел за спину Даниила.

Там стояла Аня. Она словно вросла в пол и не осмеливалась выйти из-за двери. Точнее, собиралась с духом, чтобы предстать перед своим обидчиком с воинственным видом, как и хотела. Но Даниил нарушил ее планы, подозвав Аню к себе. Она только больше растерялась и разозлилась.

– Не стой там, пожалуйста, – попросил Сакович. – Николай, мы представляем газету «Спортивный вестник». Позволите задать вам несколько вопросов и сделать пару кадров? – Он махнул рукой, подзывая Костенко к себе.

– Конечно. – Коля по-прежнему в упор смотрел на Аню, которая, облизнув губы, вышла вперед с прямой спиной и гордо вздернутым подбородком. В руках у нее был фотоаппарат.

– Николай, сегодня стартовали предсезонные сборы. «Снежным Барсам» выпала честь стать, так сказать, первопроходцами. Как считаете, сложным ли будет этот сезон? – спросил Даниил, предварительно включив диктофон.

– Прогнозировать, каким будет сезон, – не моя прерогатива. Все же я не главный тренер, а простой нападающий. – Коля перевел взгляд на Саковича. – Но могу сказать, что после сборов на льду будет очень интересно. Как вы, наверное, заметили, характер у команды имеется. Просто нужно время на то, чтобы влиться в игру после так называемых каникул.

– Николай, вы сказали про характер команды, а как-нибудь прокомментируете ротацию состава?

Литвинов выдвинул одну ногу вперед и крепче схватил рукоять клюшки. Ане показалось, что ему так же неприятно ее общество, как и ей – общество Николая. Хоть он и старался быть любезным и скрывать усталость после первого предсезонного матча, но жесты выдавали напряжение. Аня осознавала, что причина в ней, ведь Даню он видел впервые.

– Спросите об этом нашего тренера. Не знаю, имею ли я право это как-то комментировать, – пожал плечами Николай.

– Хорошо, обязательно спросим, – ответил Сакович и задал новый вопрос: – Николай, в прошлом сезоне вы по состоянию здоровья выбыли из игры. Расскажите, как вы себя чувствуете сейчас и каково это – вновь стать на коньки и взять клюшку? Думаю, этот вопрос интересует многих фанатов.

За спиной Саковича раздался сильный кашель. Даниил нахмурился, развернулся и посмотрел на Аню, которая тут же отвела взгляд в сторону. Ее странное поведение ввело его в ступор. Темные брови взлетели, на лбу образовались морщины.

– С вами все в порядке? – обратился к ней Николай, воспользовавшись той же тактикой, что и она на набережной. – Может быть, вам принести воды? – Он кивнул в сторону гостевой раздевалки.

– Не стоит, – отказалась Аня. – Наверное, это из-за сквозняка на льду.

Щеки зарделись от стыда. Ей хотелось провалиться сквозь пол. Не желая, чтобы на нее обращали внимание, она принялась копаться в настройках фотоаппарата.

– Тогда вернемся к вопросу. – Повернувшись к Литвинову, Даниил поправил лацканы пиджака.

– Знаю, что выбывание из строя до конца прошлого сезона вызвало фурор в социальных сетях и СМИ. – Это было сущей правдой. Травма Николая взорвала соцсети. Под постами хоккейного клуба оставляли комментарии поддержки, а в газетах мусолили сенсацию на протяжении полутора месяцев. – Сейчас я чувствую себя хорошо. Будь иначе, я бы не приехал на предсезонные сборы и не стоял бы перед вами. Вернуться в хоккей – значит примкнуть к тренировочному лагерю и снова проводить несколько часов на льду. Не буду лукавить: я отвык от таких нагрузок. Но от этого мне еще интереснее. Каждый шаг на льду ощущается по-новому.

– Так какова ваша цель сейчас? – спросил Даня.

Настроив фотоаппарат, Аня сделала несколько снимков Коли в анфас.

– Если речь обо мне, то, как нападающий, я хочу принести пользу команде. Поэтому сейчас стараюсь максимально сконцентрироваться на хоккее и даже задерживаюсь на льду, чтобы больше выкладываться на матчах. Если говорить о целях «Снежных Барсов», то тут следует мыслить глобальнее. Мы приехали в Москву не просто сыграть два предсезонных матча и улучшить командные взаимодействия, а показать, что готовы сражаться за звание сильнейших в КХЛ вопреки тому, что прошлый сезон был для нас не совсем удачным.

– Как считаете, был ли сегодняшний матч зрелищным?

– Вышел матч зрелищным или нет, судить болельщикам. Но не отметить, что игра была богатой на события, я не могу. Во-первых, для нас она была выездной. Во-вторых, арбитры, освежившиеся после прошлого сезона, замечали сегодня любое мелкое нарушение: и игру с высоко поднятой клюшкой, и подножки, и задержки соперника, и неправильные атаки. Нарушений и удалений за прошедший матч было достаточно для первой предсезонной игры. И, в-третьих, сегодня были хорошие голевые передачи и выходы «три в два» 2.

– Николай, вы отличились сегодня голом. Значит, вы в хорошей форме, – подчеркнул Даниил.

– Спасибо. Это все? Мне нужно к команде. – Коля мельком взглянул на фотографировавшую их Аню.

– Да, к вам вопросы у меня закончились. Могу я поговорить с вашим тренером и с братьями Соколовыми?

– Я их позову. Можете подождать здесь.

Даня благодарно кивнул и на время выключил диктофон, спрятав его в карман синего пиджака. Убедившись, что Литвинов зашел в раздевалку, Сакович подхватил Аню под локоть и отвел ее в сторону. За время короткого интервью у него накопились к ней вопросы. Точнее, один, но, как ему казалось, глобального масштаба. Однако разговор пришлось отложить: из раздевалки вышел Петя Ильин и остановился возле них.

– Привет, Аня. Не ожидал тебя здесь увидеть. Ты к Коле? – Ильин почесал затылок. – Капитан не говорил, что вы снова вместе.

Костенко покраснела и подняла испуганный взгляд на Петю. Толкнув его локтем в плечо, она прокашлялась. Теперь Даня сложит мелкие детали в пазл и устроит ей настоящий допрос. Немые знаки были восприняты, и Ильин ретировался, оставив и без того растерянную Аню в коридоре.

– Коля? Литвинов твой бывший парень? Так и знал, что вы знакомы! – воскликнул Даня, прищурив голубые глаза.

Аня открыла рот и тут же его закрыла. Оттолкнув Даниила, она аккуратно выглянула за дверь, разделяющую арену и коридор, а затем вернулась к нему. Немного поежилась от прохлады, веющей с площадки. Все-таки за шесть месяцев отвыкла от пребывания на льду. Почти полушепотом, будто кто-то мог услышать их в пустом пространстве, Аня спросила:

– Как ты догадался?

– По твоим частым покашливаниям и его взглядам. Когда ты делала фотографии, он глядел в твою сторону чаще, чем в мою. Было в его глазах нечто такое, чего не бывает у первых встречных.

– Ты преувеличиваешь, – отрицала Аня. – Нас с ним больше ничего не связывает. Он в прошлом.

Даня не верил ее словам. Лишь изумленно изогнул бровь и задал еще один вопрос:

– Ты уверена в этом?

– Да, – довольно жестко ответила Аня, словно отрезала ножницами лоскут ткани.

– А по тебе так не скажешь.

– Слушай, что ты хочешь от меня услышать? – раздраженно спросила она, выключив фотоаппарат и закрыв объектив пластмассовой крышкой.

– Правду. – Настойчивый голос Даниила заставил ее вздрогнуть. Бежать некуда, да и не было смысла. Ее застали врасплох, потому и не было нужды скрываться.

– Хорошо. Тогда ты ее получишь. Этот человек, – она ткнула указательным пальцем куда-то за плечо Дани, будто бы Коля стоял там, – получил травму на льду шесть месяцев назад, забыл меня и не пожелал вспомнить. Он смешал мои чувства с грязью и повернулся ко мне спиной. С чего бы нам что-то испытывать друг к другу сейчас? Кажется, у тебя галлюцинации от переутомления.

– Со мной все в порядке. А ты, кажется, пытаешься убедить меня и себя в том, что холодна к Литвинову. Можешь обманывать меня сколько угодно, вот только ты никогда не убежишь от себя.

– Ты переохладился на льду. Определенно.

– А ты перегрелась в его присутствии.

– Ты не врач, чтобы ставить мне диагнозы и промывать мозги! – Аня толкнула его в грудь, чтобы он более не преграждал ей путь, и подалась вперед, но Даня коснулся ее запястья, отчего она остановилась.

– Но я – друг, которому небезразлична твоя жизнь, – бесцветным голосом произнес Сакович.

– Тогда прошу тебя как друга не поднимать тему Литвинова. – Аня сжала его пальцы, безмолвно выражая благодарность за беспокойство и поддержку. В это мгновение опора в виде Дани была ей нужна. – Пойдем лучше поработаем, пока Лев Игнатьевич не оторвал нам голову за долгое отсутствие.

Они вернулись в коридор и встретили там Сергея Петровича и братьев Соколовых. Даниил поочередно задавал вопросы, выслушивая мнение главного тренера относительно прошедшего поединка, рассказы о планах команды на сезон и высказывания насчет ротации состава. Удалось познакомиться и с близнецами. Они были немногословны и едва обмолвились о причинах ухода из «Молниеносцев». Однако уверенно рассказывали о целях на предстоящий сезон. Аня подстраивалась под них, без перерыва фотографируя. Последний кадр стал совместным: в центре разместились Сергей Петрович и Даниил, а русоволосые близнецы – по бокам. После короткого интервью Соколовы ушли в раздевалку, а Сергей Петрович, перекинувшись с Аней парой-тройкой фраз, отправился к командному автобусу.

– Езжай домой, – вдруг сказал Даниил, как только они вышли из ледового дворца.

– Так ведь… – Аня потянулась за телефоном, чтобы узнать, который час, – еще только пять вечера.

– Верно. Но, если мне не изменяет память, у кого-то в восемь выставка. Вы, девушки, любите долго прихорашиваться. Сегодня вечер, на котором ты затмишь всех. К тому же ты и так приехала в редакцию ни свет ни заря.