Текст книги "Одно небо на двоих"

Глава 12

«Чтобы увидеть прекрасное, надо пройти через трудности» – так, кажется, сказал Саид. Но что он имел в виду? Громадного паука? Другие преграды на пути? Самой большой сложностью оставалось их общение. Чем больше Вирджиния думала об этом, тем сильнее расстраивалась. Все, что он только что сказал ей: что любовь делает мужчину слабым, что мужчина вправе иметь несколько жен, – не стало для нее новостью, но ей было неприятно услышать подобное именно от него! Она прекрасно понимала Саида: вера каждого – это уклад с рождения. Но не могла понять его позиции. А доказывать свою правоту и навязывать свое мнение ему – бесполезно. Они слишком разные, из разных миров: христианского и мусульманского. Две разные религии – это два разных взгляда на жизнь. Но почему-то этим двум мирам было суждено пересечься в одной точке – на Бали…

Стараясь отогнать от себя неприятные мысли, Вирджиния пошла быстрее, впереди уже слышался шум воды, и она, не выдержав, побежала.

От увиденной картины перехватило дыхание. За густой зеленой листвой деревьев и кустарников открывался вид на чистейшее изумрудное озеро. Шум, который она слышала, исходил от небольшого водопада. Вода неспешно сливалась с горы, падая на землю, где веками собиралась, создав ванну из прозрачных вод. Резкий вскрик птицы нарушил музыку водопада. Испуганная появлением людей птица взметнулась ввысь. Вирджиния на секунду отвлеклась, но потом взгляд снова вернулся к озеру.

– Какая красота! – воскликнула она и кинулась к воде. Ей поскорее хотелось окунуться, чтобы смыть дорожную грязь, заботы дня, плохие мысли. У воды огромная сила: она способна не только очищать тело, но и обновлять душу. Вирджинии хотелось смыть из памяти все те слова, что сказал ей Саид о чувствах. Погрузиться в воду с головой и вообще забыть этого человека, вынырнуть и оказаться дома в Дубае – в объятиях родителей, получить нагоняй от Кристиана за то, что опять взяла его роликовые коньки и не вернула на место… Хотелось вновь обрести домашний уют и тепло.

Стоя у самой кромки, Вирджиния закрыла глаза, расставила руки в стороны и сделала шаг к воде. Еще шаг – и она упадет, но сильные руки Саида перехватили ее, заставляя открыть глаза и вернуться к реальности.

– Ты с ума сошла!

Он был рядом. Стоял так близко, что она ощущала его дыхание на своей щеке. Его руки держали ее так крепко, что при всем желании она не могла бы вырваться. Сейчас бы толкнуть его в это самое озеро, а потом прыгнуть вслед за ним. Но он очень сильный соперник, ей не сдвинуть его с места. Открыто воевать с ним она не будет. Он считает, что все женщины коварны? Он прав. Надо бить хитростью.

– Сейчас ты нарушаешь закон шариата, Саид, прикасаешься ко мне.

– Если я отпущу тебя, то думаю, что ты нырнешь в это озеро. Ты недостаточно окрепла, чтобы резвиться в холодной воде. Аллах примет это во внимание и простит меня.

Вирджиния расслабилась в его руках, все еще смотря на отражение деревьев в прозрачной воде. Он прав, и именно поэтому хотелось уколоть его в ответ:

– Тогда тебе придется держать меня долго.

Долго. Да ему хотелось делать это вечно, стоять вот так, обнимать ее и ощущать ее тепло, чувствовать ее запах… Аромат меда вперемешку с нотками чего-то знакомого с детства. Но она права: это уже не забота. Аллах почувствует это и направит весь гнев на него. После всего, что было, надо сделать так, чтобы больше никогда не встречать Вирджинию Фернандес. Это их последний рейс вместе, он сказал ей правду. Теперь нет нужды отцу отдавать приказы на их совместные полеты. Они больше никогда не разделят одно небо.

Саид разжал руки, отпуская девушку в прохладу озера, – пусть плескается, это ее личное дело. Но Вирджиния продолжала стоять.

Еще несколько секунд назад она хотела толкнуть его в воду, прыгнуть следом, а сейчас передумала.

– Там есть змеи?

– Полно, – кивнул Саид.

– Но ты купался…

– Я их не боюсь.

Вирджиния удивленно на него посмотрела:

– Ты кого-нибудь боишься в этой жизни?

Саид сел на берегу, и девушка присела рядом. Вирджиния ждала ответа, но она никогда не дождется его от него.

– У меня есть вилла между Рас-аль-Хаймой и Шарджей, с одной стороны залив, с другой – пески. Отдаленная от цивилизации местность, и змеи там встречаются часто.

Вирджиния молча смотрела на Саида, боясь даже моргнуть.

– Я думала, ты живешь с отцом. С матерью ты не можешь жить…

– Почему не могу? – удивился Саид. – У моей матери целое крыло в доме отца. Я там часто бываю, но если мне хочется тишины и спокойствия, я еду в свой дом.

Тишина и спокойствие… Видимо, Саид живет в веселой шумной семье.

– Мой отец купил мне отдельную квартиру в Марине, сказал, что каждому нужен отдельный дом, – улыбнулась девушка, вспомнив ключи на брелоке с изображением «Бурдж Халифы».

– Я согласился бы с ним, если бы ты была его сыном. Мои сестры живут в отчем доме до самого замужества.

– Которое наступает лет в семнадцать по настоянию родителей. Как мы выяснили, у вас нет браков по любви. Что касается меня, то я скоро выхожу замуж, так что квартира – это почти свадебный подарок.

Саид взглянул на нее, но она не смотрела на него, любовалась водопадом: на воду, как на огонь и облака, можно смотреть бесконечно.

– По любви?

Этот вопрос заставил девушку очнуться от гипноза, в который она погрузилась, созерцая воду. Она посмотрела на Саида, готовая ответить «да», но что-то заставляло ее безмолвно смотреть на мужчину. Он ждал ответа, но знать его не хотел. Зачем тогда спросил?

– Мы женимся только по любви, – наконец прошептала она.

– А ты?

Она не хотела обсуждать это с ним и нахмурила брови. Ее пальцы теребили травинку.

– Твои родители настаивают на этом браке? – Саид следил за каждым движением Вирджинии. Девушка нервничала.

– Нет, – мотнула головой Вирджиния, – я сама приняла это решение.

– Но я не вижу в тебе любви к этому человеку. Как его зовут… Мэт?

Бросив травинку, Вирджиния резко развернулась к нему. Какое ему дело?

– А как я должна проявлять свою любовь? – возмутилась она. – Кричать налево и направо о ней?

– Не обязательно кричать. Но ты молчала о ней даже в бреду, когда вспоминала о близких тебе людях. Ты упоминала родителей, бабушку, но не Мэта.

Вирджиния отвернулась от Саида. Откуда ему знать, как ведут себя люди, когда любят? Саид Шараф аль-Дин не мог учить ее, потому что сам не знал, что значит любить. Любовь… Что знала она об этом чувстве? Любовь вызывает трепет и нетерпение, а вызывал ли в ней трепет Мэт?

– Чаще любовь путают с привычкой, хайяти, – произнес он и встал, протягивая ей руку. – Пойдем обратно, скоро стемнеет. Потом сложно будет найти дорогу домой.

«Хайяти». Она встрепенулась. Он второй раз назвал ее так. Из его уст слово звучало так необычно и нежно, слишком интимно… Как будто только для нее. Хотелось услышать, как он произнесет его шепотом, и, закрыв глаза, наслаждаться звучанием. Но нельзя! Она слишком много фантазирует.

Она протянула руку, и Саид помог ей подняться. Прикосновение к его пальцам вызывало теплоту и нежелание их отпускать. Она уже забыла его слова о Мэте. Она вообще забывала обо всем, как только оказывалась рядом. Рядом с ним она забывала даже дышать.

Дорога до дома оказалась сложней: верхушки деревьев поглотили солнце, и темнота в лесу начала пугать девушку. Она шла за Саидом, полностью доверившись ему.

– Твои сестры все замужем?

– Старшие да, – сразу ответил он, – младшая, Амина, слишком строптивая, не хочет рано выходить замуж, считает, что самое главное в жизни – это учеба.

– Сколько ей лет?

– Уже исполнилось семнадцать.

Вирджиния улыбнулась, представив девушку в аббайе, которая перечит Мухаммеду. Амина – копия своего брата в женском обличье. Но что эти слабые попытки протеста Амины по сравнению с противоборством Саида, который перечит отцу, живет вольной жизнью, считая, что делает все правильно, еще и ставит ему свои условия?

– Тебе тридцать, и ты не женат. Ты тоже считаешь, что есть что-то важнее брака?

Саид остановился, отодвинул рукой ветку и пропустил Вирджинию вперед:

– Уже не важно, как считаю я, по прилете в Дубай я женюсь на катарской девушке. Моя жизнь расписана до самого конца.

Вирджиния остановилась, шокированная его ответом. Земля ушла из-под ног. На секунду показалось, что она ослышалась. Он женится. Хотелось переспросить, но это выглядело бы глупо. Он женится. Сердце остановилось, она не могла пошевелиться. Он женится. И это… ужасно.

– По любви? – еле слышно произнесла она, боясь посмотреть на него. Хотя какая теперь разница, по любви или нет… Но знать, что по любви, Вирджинии бы не хотелось. И зачем она спросила? Заткнуть бы уши и не слышать его ответ. Но выслушать пришлось.

– Конечно, нет!

Она медленно приходила в себя, выдохнула от облечения. От облегчения?.. Но почему тогда она так реагирует? Каждая мышца в теле снова напряглась. Какое ей до него дело? Никакого! Пусть делает что хочет. Новость вызывала недоумение у Вирджинии, и не спросить она не могла:

– Тогда зачем?

Ему не хотелось называть причину. Он видел, что Вирджинию ошеломила эта новость, он ощущал ее напряжение. Но рано или поздно она узнает. Скоро весь летный персонал будет обсуждать эту свадьбу и союз с Катаром. Это слишком громкое событие для «Arabia Airlines».

– Мухаммед Шараф аль-Дин решил, что союз с Катаром будет куда выгоднее, чем с русскими или европейцами.

Она посмотрела на него расширившимися от удивления глазами и произнесла:

– Ты женишься на дочери президента «Fly Qatar»?

Саид кивнул. Он сделал это спокойно, покоряясь воле отца. Вирджиния не верила, что Саид так просто может принять чужую волю. Он даже согласился летать с ней в одной кабине, чтобы пойти наперекор отцу. А сейчас вдруг резко пошел на уступки.

– Что ты потребовал взамен?

– Разве я похож на того, кто что-то требует?

– Ты похож на того, кто просто так не сдается, – фыркнула она и пошла вперед. Она уже ничего не понимала в жизни Шараф аль-Динов. Бизнес слишком сложен для нее: надо прогибаться под своими конкурентами, как она под паутиной, лишь бы не упасть в грязь лицом. А ведь она упала…

– Разве это выход?

– У меня параллельная сделка с отцом. Для меня это выход.

– Какая? – Вирджиния снова остановилась и поняла, что очень удачно: впереди их ждала паутина. Она еле виднелась в темноте, но паука не было видно. Видимо, доедал свой ужин.

– Он хочет заключить союз с Катаром – пожалуйста, я обеспечу ему эту сделку и выполню свою часть договора – женюсь на дочери Ахмада аль-Аджми. И пусть Мухаммед делает что хочет с двумя компаниями, но он обещал, что я буду продолжать летать.

Вирджиния выдохнула и опустила глаза. Теперь она его поняла: ради неба он готов на все. Страсть к полетам не заменит земную жизнь, для Саида существует только небо. Как для ее отца.

– Ты сделаешь все, чтобы быть ближе к небу.

– А ты разве нет?

Вирджиния пожала плечами и нагнулась, чтобы проползти под паутиной. Она подобрала свою шаль в надежде, что паук не устроил свой ужин именно в ней, и проползла по земле. Теперь было не смешно. Почему-то хотелось плакать.

Саид веткой убрал паутину с дороги и прошел, не нагибаясь:

– Чтобы мечты исполнялись, надо идти напролом.

Удивительно, почему что он не сделал этого раньше? Но он часто так поступает – идет напролом. Саид точно знает, чего хочет, и, как в шахматах, продумывает каждый ход. Он настоящий король.

До дома шли молча. Вирджиния накинула шаль и плотно сжала края на груди. Хотелось быстрее оказаться дома, закрыться в комнате, лечь на кровать и уснуть, ни о чем не думая. А завтра…

– Предлагаю прогулку к морю, – произнес Саид, и Вирджиния остановилась. Она уже привыкла, что капитан читает мысли. Кивнув, она пошла к себе. Сегодня она очень устала. За последнее время слишком много всего произошло. Хотелось с кем-нибудь поделиться, но здесь нет мобильной связи. Да и что можно сказать, если она сама ничего не понимает?

Иман зашла на кухню, включила свет и ахнула: Саид сидел за столом в гордом одиночестве, в темноте.

– Простите, Иман, что напугал вас.

– Ничего, милый, я старая, но живучая. Не умру от разрыва сердца. – Она подошла к плите. – Чай? Кофе?

– Для кофе слишком поздно…

– Значит, чай. Хотел посидеть один, а я не дала тебе насладиться одиночеством.

– Я как раз не хотел быть один. – Саид наблюдал, как Иман поставила две кружки, положила в них чайные пакетики и залила кипятком. Протянула ему одну, но не села напротив. Просто улыбнулась и произнесла:

– Вы скоро улетите обратно, ведь так? Домой, в родную страну. Там все знакомо и привычно. Но что-то мне подсказывает, что ваша жизнь уже не будет прежней.

Она поставила вторую кружку напротив Саида и вышла из кухни, произнеся напоследок:

– Еще есть немного времени, чтобы насладиться раем.

Ему даже не хотелось вникать в смысл ее слов. Женщины много говорят, половину можно пропускать мимо ушей. Но когда на кухню вошла Вирджиния, он забыл про все, что сказала Иман, – смотрел только на девушку. Она села напротив и двумя руками обхватила чашку.

– Мама в детстве наливала мне горячий шоколад перед сном, ее так приучила моя бабушка Джина.

Вирджиния улыбнулась. Милое личико, легкий румянец – прогулка определенно пошла ей на пользу. Саид давно не видел румянца на ее щеках. Он улыбнулся в ответ.

– Если бы ты жила в центре дикой пустыни, то от жары даже не думала бы о горячих напитках. Ты бы мечтала о холодном зеленом чае с листьями мяты.

Она опустила глаза, но улыбаться не перестала.

– Со льдом…

– Да, и с кусочками лайма.

– Вирджиния, – прошептал Саид, будто смакуя это имя, и она подняла на него взгляд. – Твою бабушку зовут Джина?

Она кивнула. Мало кто мог провести хоть какую-то параллель между именами, но он догадался.

– Меня хотели назвать Джиной в честь бабушки, но решили, что Джини будет достаточно. Я Вирджиния Джина – Мария Фернандес де Паркер.

Саид улыбнулся белоснежной улыбкой. Завораживающей и чарующей. Его не испугало ее имя – вызвало лишь улыбку на его смуглом лице.

– У меня еще хуже, – произнес он.

– Не может быть! – удивилась Вирджиния. – И как зовут тебя?

– Саид бен Мухаммед бен Амин Шарф аль-Дин аль-Хафид, дальше продолжать не буду, ты все равно не запомнишь.

Вирджиния засмеялась:

– Я действительно не запомню, мне нравится просто Саид.

Она замолчала, задумавшись:

– Амин мне тоже нравится.

– Так звали моего дедушку. Он умер девять лет назад.

Вирджиния перестала улыбаться, тут же подумав о бабушке. Джина была очень слаба, и хоть родные сказали, что ей лучше, девушка слабо в это верила.

– Прости, что заставила вспомнить, – прошептала она, все еще держа чашку двумя руками. – Мои родители сейчас в Лондоне, ухаживают за моей бабушкой. Она очень стара. Почему люди не живут вечно?

– Человек умирает, потому что прожил свою жизнь. Но смерть – это начало нового пути.

– От этого легче не становится, – вздохнула девушка и посмотрела в глаза сидящего напротив мужчины.

– Да хранит ее Аллах, – прошептал он.

* * *

Следующий день выдался облачным. Солнце играло в прятки, скрываясь за белыми клочками ваты. Эти минуты созданы, чтобы глаза отдыхали.

– Все облака срезаны снизу. – Вирджиния указала на целую череду белоснежных домиков.

– Не все, только эти. Ты когда-нибудь слышала о мамматус-облаках?

Они с Саидом шли по пляжу. Сегодня лучшая погода для плавания, но девушка стеснялась раздеться. Угораздило же оказаться на Бали с мусульманином.

– Нет, не слышала. В институте мы изучали только самые распространенные: кучевые, перистые, грозовые.

Саид перевел на нее взгляд и улыбнулся:

– О них мало кто знает, но однажды я видел их над Азией. Такие облака нельзя спутать с другими, они особенные: висят вниз головой, как… – он пытался подобрать слова, но понимал, что их можно описать только одним словом, – женская грудь.

Вирджиния нахмурилась:

– Облака вверх тормашками?

Саид кивнул – она правильно подобрала описание. Но его сравнение самое верное.

– Вымеобразные облака, как вымя у коровы…

– Какой ужас, – засмеялась Вирджиния и закрыла уши руками. Она пыталась петь, чтобы больше не слышать его комментариев по этому поводу, но Саид разжал ей руки и произнес:

– Но они прекрасны!

– Для вас, мужчин, видимо, все, что напоминает такие формы, прекрасно.

Она от души засмеялась, и было невозможно не смеяться вместе с ней. Ее мелодичный смех – как пение птицы с райского острова. Почему он не слышал его раньше?

– Когда ты их увидишь, то вспомнишь мои слова. Но они редкое явление. Надеюсь, что тебе повезет.

Они говорили и говорили. Не было и секунды молчания. Обсудили все. Самым неспокойным местом в Дубае, по мнению Саида, была самая высокая башня в мире.

– Я был наверху лишь один раз, там слишком многолюдно. Лучшие виды на башню из окна кокпита, когда пролетаешь над «Бурдж Халифой».

Она тоже не любила места большого скопления людей. Ее любимое место – берег Персидского залива возле их дома, самое безлюдное и безопасное.

– В детстве я вылила пакет воды с медузами на Кристиана. Я собирала их своими руками. – Вирджиния залезла на высокий камень и раскинула руки в стороны, принимая в объятия порывы внезапного ветра. Солнце скрылось за тучу – огромную, большую грозовую тучу, которая повисла в небе темной массой. – Кристиан – это мой брат.

– Я знаю, – кивнул Саид и тоже посмотрел на небо: вот-вот пойдет дождь. Дождь! Как же он любил его! – Прыгай, и пошли домой.

– Ты знаешь Кристиана? – удивилась девушка, пытаясь слезть с камня, и Саид протянул ей руки. Она схватилась за них, спрыгнула вниз легко, как будто коснулась ногами облака.

– Однажды в доме моего отца был праздник в честь пилотов. Кристиан пришел с Даниэлем.

– Это тот праздник, куда женщин не пускали? Даже моя мама осталась дома.

Они шли обратно рядом, не торопясь и не обращая внимания на приближающийся дождь.

– Что делать женщинам на мужском празднике?

– И то верно! Но я слышала, там были женщины… Танцовщицы. – Она подняла руки вверх и начала танцевать. Жаль, что на ней была одежда, хотелось бы видеть ее живот и… округлые бедра. На секунду показалось, что он слышит музыку, но это Вирджиния напевала мотив арабской мелодии, а ветер помогал делать ее голос еще мелодичнее. Саид улыбнулся, наблюдая эту картину: христианка танцует для мусульманина танец живота на берегу индуистского острова. И у нее это получается слишком завораживающе, сексуально, гипнотически. Она делает это лучше любой профессиональной танцовщицы, потому что танцует с душой. Он коснулся ее рук, покружил и прижал к себе спиной, указывая на водопад из мелких капель вдалеке. Это туча выливала из себя целый вихрь дождя:

– Как ты думаешь, кто быстрее: мы или дождь?

Вирджиния закричала и, вырвавшись из его рук, побежала в сторону дома. Саид, смеясь, побежал за ней. Хотелось попасть в эту бурю, очутиться в эпицентре урагана, принять душ из прохладной чистой воды. Но он откинул свои желания прочь – Вирджинии нельзя промокать.

Она бежала и оглядывалась, смеялась, останавливалась, протягивала ему руку. Хотелось схватить ее на руки и закружить… Безумное желание, но столько восторга! Первые капли дождя были слишком тяжелые, до дома еще далеко, и дождь оказался быстрее – ветер помог. Вирджиния остановилась, подставила лицо небу и вскрикнула:

– Боже! Я люблю дождь!

Нельзя останавливаться. Но Саид тоже любил дождь. Сложно не подставить лицо первым каплям и не наслаждаться ими. Это лучший день в его жизни. Впервые в жизни Саид почувствовал себя расслабленным, довольным, переполненным яркими эмоциями. Когда с ним такое было? Никогда!

Когда капли превратились в поток, Саид схватил Вирджинию за руку, и они побежали вместе. Уже почти ничего не было видно, дорога размылась под их ногами. Он боялся, что Вирджиния поскользнется и упадет, но она хохотала и держалась за его руку еще крепче.

Ливень проводил их до дома и резко закончился. Саид стоял на крыльце, стряхивая с мокрых волос воду. Он был весь сырой, его рубашка промокла насквозь, можно было выжимать. Он перевел взгляд на Вирджинию, даже не сразу узнав ее: с волос потоком стекала вода, девушка провела по ним, отжимая, и струйки воды потекли по ее шее… ниже… туда, где висел крестик – его подарок. Еще ниже… Хотелось быть дождем, чтобы иметь возможность прикоснуться к ее телу.

Вирджиния застыла, смотря на Саида: его темные волосы от воды стали угольно-черными, хотелось провести по ним пальцами, потом коснуться лица, убирая капельки дождя с его загорелой кожи. Шокированная своими мыслями, Вирджиния перевела взгляд в сторону на большой мокрый цветок красного цвета, висящий на дереве. Саид любовался девушкой, но, проследив за ее взглядом, сорвал цветок и коснулся им ее губ. Зачем он это сделал?.. Она слегка улыбнулась, но взгляда на него не подняла, лишь тихо прошептала «спасибо», и ее пальцы приняли этот подарок. Ему хотелось быть дождем и цветком. Нет, он хотел быть собой и коснуться ее губ! Сначала нежно, чтобы ощутить их мягкость. Потом… Саид перестал думать и наклонился к ней. Через секунду он уже ощущал все, о чем мечтал. Ее губы были мягкими и сладкими, теплыми и слегка влажными от дождя.

Цветок выпал из ее рук, она расслабилась и забыла о нем, как только Саид прикоснулся губами к ее губам. Нежно и немного робко, заставляя испытывать шок…

Ее рука коснулась его щеки, ощущая небритость кожи, и это было ново для нее. Этот человек… мужчина показался ей призраком. Потом она почувствовала, что лишилась его губ, но глаза открывать перехотелось – пусть сон длится дольше. Она все еще ощущала близость мужчины – он не отстранился, был рядом, она даже ощущала его дыхание. Хотелось снова почувствовать мягкость его губ…

На этот раз Саид был более настойчив. Приоткрывая ее губы, он вторгся резко и неожиданно, принося жар и волнение во все ее тело. Его охватила дрожь, он понимал, что ему самому не выйти из этого пекла. Ее губы – как райский источник, пропитанный медом. Хотелось подхватить ее на руки, занести в дом, уложить на мягкую кровать и зацеловать ее всю, не пропуская ни миллиметра на ее теле. Он хотел бы сделать это, но не мог. Не мог так… Вирджиния – нежная девушка, чувствительная и ранимая, она достойна лучшего, чем он может ей предложить. Это неправильно по отношению к ней.

Саид прервал поцелуй. Как он мог позволить такому случиться?! Его разум затуманен, он не отдает себе отчета. Надо срочно уезжать с этого острова, чтобы не случилось беды! Он направился к дому, но остановился, боясь повернуться к ней. Произнес лишь:

– Это становится очень опасно, завтра мы уедем отсюда.

Зашел в дом и оставил Вирджинию одну во дворе. Она боялась обернуться и даже не поняла его слов. Коснулась пальцами своих губ, ощущая жар на них, и только сейчас поняла, что дрожит.