Текст книги "Бисцион. Лимитированное издание дилогии"

После того, как Томмасо принес воды и жена напоила раненого мужчину, его голос, хоть и тихий, безжизненный, вернулся.

– У нас больше людей, наш герцог побеждает. Его ранили, но это царапина для Его Светлости, он продолжает подавлять мятеж, изгонять Людовико Алидози, люди которого слабы и неопытны. Рыцарей Медичи нет, а значит, мятеж будет подавлен, Висконти сместит Алидози.

– Ранен? Куда? – не унималась Диана, она хотела задать много вопросов. – Он нашел мальчика, который является наследником Форли?

Мужчина уже закрыл глаза, проваливался в сон. Но его лицо исказила гримаса ужаса и отвращения.

– Мальчик с матерью в Имоле…

– Имола – это территория Алидози, а значит, Медичи! Мой муж же не пойдет в тот город? Он ранен! Куда?

Она пыталась задать столько вопросов, буквально выкрикивая их, но понимала, что все бессмысленно – мужчина угасал. Он так и не сказал про ранение, про Имолу, на которую, судя по всему, собрался наступать герцог.

Плечи Дианы поникли. Она только слышала слабый стон этого мужчины, тихий плачь его жены, ощущала гнилой запах от раны, которую наверняка сжирали черви, и ничего не могла поделать.

– Томмасо, – она вспомнила про врача, который посещал ее, когда она вернулась из леса, – приведите сюда доктора Мондино Москатти. Срочно! Здесь умирают люди!

– Но Ваша Светлость…

– Это приказ. Если он будет упираться, скажите, что мне придется его повесить прямо на центральной площади за неподчинение.

Томмасо кивнул и быстрым шагом удалился. Он понимал, что чем быстрее приведет сюда этого доктора, тем быстрее вытащит герцогиню из этого места.

Пока Диана ждала врача, она наблюдала за остальными больными – их было много, почти все стонали, просили пить. Эти голоса врезаются в память, вид сухих губ с наросшими корочками как клинок вонзается в сердце.

Она не выдержала, подошла к старой монахине, которая физически не могла уделить внимание всем раненым и многого не успевала.

– Где у вас вода?

Та указала на конец этого отвратительного, казалось, бесконечного, зала с подстилками, и Диана кинулась туда. Пока монахиня медленно меняла повязки на рваных гнилых ранах этих больных, она деревянным ковшом черпала воду и поила их. Кто-то стонал от удовольствия, наслаждаясь живительной влагой, кто мог говорить, тот благодарил, но она уже не слышала никаких слов, потому что старалась успеть напоить всех. Они точно не должны умереть от обезвоживания.

– Ваша Светлость, доктор Москатти, – представил врача Томмасо и отошел в сторону.

Диана сидела у больного, с ковшом в руках, прядь ее волос выпала из прически и теперь висела, загораживая ей обзор. Она смахнула ее и тут же встала.

– Синьор Мондино, мне нужна ваша помощь, – произнесла герцогиня, и это получилось не в приказном порядке. Она просила, прекрасно зная, что взамен сама лично ничего дать не может. – Я вас умоляю, этим людям нужна ваша помощь…

– Ваша Светлость, – Мондино взял ее ладони в свои, смотря через стекла очков, пытаясь быть честным, – к сожалению, этим людям я уже ничем не могу помочь, они умирают.

Не хотелось этого слышать, Диана мотнула головой, не веря его словам. В памяти возникла картина, как герцог открывает тайник и отдает ей ожерелье. Она может его продать!

– Я вам заплачу! Очень щедро!

– Дело не в деньгах, Ваша Светлость, – тут же вставил доктор, – большую половину здешних больных уже сжирают черви. Они едят то, что надо иссечь, но у меня нет столько рук. Мне нужен помощник.

– У меня есть руки. – Диана показала ладони, уже готовая приступить к работе и начать спасать этих больных.

Глава 19

Всю неделю не покладая рук Диана трудилась в госпитале. Она помогала монахиням ухаживать за лежачими больными, училась делать перевязки, промывать раны, а с доктором Москатти пришлось стоять на операциях и быть ассистенткой. Было сложно, но сложнее сидеть на перине в замке, когда простые люди лишены хоть какой-то помощи.

– Ваш муж проснулся, – улыбнулась Диана женщине, которая ее сюда привела. Первым на операционный стол попал именно он, пришлось ампутировать ногу, чтобы сохранить ему жизнь. Его жена трудно переживала этот момент: все время плакала, бранилась, жалела его и себя. Да, ее жизнь изменится, теперь на нее ляжет основная забота о заработке. Но Диана и здесь не осталась равнодушной – она предложила ей работу прислугой в замке с хорошим жалованьем.

– Боже милостивый, Ваша Светлость, – Антония, женщина, имя которой Диана узнала не сразу, сложила ладони в молитвенном жесте, – благодарю вас.

Она помчалась к мужу, а Диана лишь проследила за ней взглядом.

– Нам предстоит еще много и много работы, – сказала она доктору Москатти, который в этот момент подошел к ней, – я хотела бы призвать сюда простых людей.

– Мало кто пойдет сюда, Ваша Светлость, – ответил доктор, взглядом смотря на койки, – без вознаграждения – никто.

– Но вы же пришли!

– Потому что вы меня попросили. И потому что здесь умирают люди, им надо хотя бы облегчить эти муки, я же не чудовище.

– А кто сказал, что герцогиня не может попросить простой народ поработать бесплатно? Или за еду. Я могу организовать кое-что, – задумалась она, – но сначала я напишу герцогу письмо с просьбой выделить деньги на работу здесь.

– У него сейчас совсем другие заботы, – мотнул головой доктор.

– Значит, я буду продавать мебель и картины из замка!

Диана держалась достойно, гордо и уверенно. Говоря это, она не улыбалась, смотрела перед собой, и, скорее всего, в ее голове рождался план.

Томмасо теперь тоже работал в госпитале, ему доставалась самая тяжелая работа – принести воды, поднять больного, перевернуть его. Но он делал это только ради герцогини, чтобы, не дай бог, она не подняла ничего тяжелее ковша. А еще приходила Марта, приносила еды и молока, которые были отданы тем, кто больше нуждался в еде.

– Если вы похудеете, Ваша Светлость, мне не снести головы, – бубнила Марта и подкладывала ей сочный кусок мяса, только что снятый с огня. Диане приходилось есть, потому что ей было жалко служанку.

Иногда Диана возвращалась в замок, чтобы помыться и переодеться. Но она так привыкла к мерзкому запаху, что не замечала его, возвращаясь в госпиталь, уже не закрывала нос платком. Или просто запах ушел, давая возможность свободнее дышать, а значит, и надежду на жизнь для этих людей.

Новых рыцарей не поступало, зато приходили горожане и просили помощи – у кого-то загноилась царапина, у кого-то роды протекали с осложнением и бабки-повитухи не справлялись. К таким женщинам доктор шел сам. Но однажды одна девушка, совсем еще юная, скорее всего незамужняя грешница, скрывающая от родителей свое положение, пришла, чтобы избавиться от нежеланного будущего. Диана в ту минуту так и не поняла, спас ее доктор или стал убийцей. Ведь если бы не сделал то, что она просила, то, скорее всего, девушка была бы мертва. Она избавилась бы от ребенка в любом случае, только в ином месте, где нет медицины.

– Я не понимаю, вы спасаете или убиваете? – возмущалась Диана, смотря доктору прямо в глаза. Он ее не пустил на такую операцию, поэтому она не понимала, что там вообще происходило.

– Женщина в порядке, – монотонно ответил он, вытирая руки после того, как помыл в бадье. Та уже была наполнена кровавой водой, и Диана дала распоряжение Томмасо принести чистую.

Работы хватало всем, никто не оставался не у дел. Даже письмо некогда было написать. Но все же Диана сделала это. Села за стол и выводила каждую букву. А могла бы поехать на Бьянке в замок и попросить писать Карло за себя. Но она держала отрезанные ноги, а уж что касается письма – это она напишет без проблем.

«Ваша Светлость!

Довожу до вашего сведения, что нахожусь в городском госпитале, где помогаю оправиться больным от их недугов. Вместе со мной здесь находится доктор Москатти, он прекрасный врач и вылечил уже много умирающих людей. В этом душном и затхлом помещении не хватает помощи: нам нужны средства, чтобы привлечь людей на работу в это место, а также нам нужна провизия.

Наверно, вам сейчас не до наших проблем в связи с тем, что вы до сих пор находитесь в центре восстания. В ином случае вы бы известили меня о его подавлении и вашем отъезде в Павию.

До меня дошел слух, что вы были ранены. Я очень надеюсь, что рана несерьезная и не несет угрозу вашей жизни. И надеюсь, что вы не останетесь равнодушным к тем, кто находится здесь, в госпитале при старом монастыре, и поможете им.

Диана».

Она сложила бумагу, накапала горячий воск, сняла с пальца перстень с гербом коронованной змеи и приложила его, создав оттиск. Передав письмо Томмасо, который отдаст его гонцу, она взгрустнула. Оставалось только ждать ответа, который мог прийти не скоро. А хотелось действовать уже сейчас и на это она попробует направить свои силы.

– Я пойду на площадь, – произнесла она и встала со своего места, – хочу обратиться к людям.

– Я только могу пожелать вам удачи, Ваша Светлость, – устало произнес доктор Москатти, – а я, пожалуй, пойду домой и отдохну.

Диана одобрительно кивнула и вышла на улицу, где теплый ветерок тут же обдал свежестью. Она подставила лицо солнцу, чтобы искусственно создать на щеках румянец. За последние дни она похудела, и цвет ее лица стал бледнее.

Увидев, что хозяйка собирается на площадь, Томмасо тут же оказался рядом.

– Письмо уже передано гонцу?

– Да, Ваша Светлость. Он уже в пути.

Они пришли на площадь быстро, теперь Диана знала цену времени, умела его беречь. И хотя она наслаждалась прогулкой, но позволить себе такую роскошь еще не могла.

– Я могу устроить госпиталь в замке, – бубнила она, представляя, что будет при отрицательном ответе герцога. Томмасо лишь помолился в тот момент, имея единственную мечту, чтобы герцог не отказал и чтобы герцогиня покинула госпиталь. Ее место в саду, а не за промыванием гноящихся ран больных незнакомых людей.

Они пришли в то самое место, где стояли палатки, где шла торговля разными безделушками, где она впервые познакомилась с Антонией. Сейчас женщина уже трудилась в замке, не торговала тряпичными куклами и лошадками. Но обе игрушки Диана сохранила, поставила на окно в госпитале и любовалась ими, вспоминая слова Антонии о наследнике и будущем правителе. Если герцогиня родит этого наследника, то непременно передаст лошадку ему, вспоминая, как трудилась в стенах госпиталя и как радовала глаз эта игрушка.

На площади, под удивленные взгляды людей, Диана прошла к самому видному месту в центре и остановилась. На нее смотрели все: мимо идущие прохожие, торгаши и покупатели, дети и старики. Она молчала, еще не произнесла ни слова, но горожане уже побросали свои дела и шли в центр, обступая ее кругом.

– Дорогие горожане этого славного города, – начала говорить Диана, боясь, что надо было подготовиться, отрепетировать речь. Но на это не было времени. – Многие уже знают, что я и доктор Москатти помогаем монахиням оправиться больным от их недугов. Это жест доброй воли, не более. Сложно смотреть, как умирают те, кто при лучших условиях бы выжил. Дорогие мои, – она говорила спокойным уверенным голосом, будто читая молитву, пытаясь не дать волю слезам, ведь она сроду ничего не просила, – я вас очень прошу оказать помощь госпиталю: нам нужны руки, нужна провизия, вода. Нам надо все, что требуется для лечения больных. И нам нужны ваши добрые сердца и искренние улыбки. – Диана неосознанно улыбнулась сама. – Иногда они помогают лучше любого лекарства. Ведь наверняка среди вас есть те, чьи родные находятся в таком госпитале? Помогите своим близким!

Люди молчали. Смотрели на нее и молчали. А Диана не понимала, почему это происходит, и продолжила говорить:

– Я написала письмо Его Светлости в Форли, где попросила оказать материальную помощь, но до Форли долгая дорога, а помощь необходима уже сейчас. Я прошу вас помочь мне, людям вашего города, пока на безвозмездной основе. Но сделаю все, чтобы Его Светлость отблагодарил вас по-своему.

Она склонила голову, как будто была виновата в том, что просила. Она, герцогиня рода Висконти, просит помощи у простого народа, но ни капли не жалеет об этом. Возможно, сейчас они отвернутся и уйдут заниматься своими делами: продавать, работать или бродить по городу, потому что работы нет. Но каково было ее удивление, когда в наступившей тишине она подняла на местных жителей взгляд и обомлела – горожане стояли на коленях перед ней, склонив головы. Это стало для нее неожиданным и слегка непонятным ответом: они согласны или нет?

– Прошу вас, встаньте, – произнесла она громче. Люди лишь подняли на нее взгляды, но остались стоять на коленях.

Один мужчина, чье лицо Диана видела на рынке, наконец заговорил первым:

– Ваша Светлость, если желаете, можете выпороть нас всех до единого, потому что мы не можем выполнить вашу просьбу.

Томмасо тут же вынул меч из ножен, Диана услышала резкий звук металла и рукой приказала остановиться. Эти мужчины! Они готовы убивать постоянно. А потом в ее госпитале пребывает много раненых. Нет, так дела не делаются!

– Как ваше имя, синьор?

– Муцио, Ваша Светлость. – Мужчина на вид был самым обычным, непримечательным, в серой поношенной одежде. Он нервничал, стоя перед ней на коленях, и что-то теребил в руках.

– Муцио, я бы хотела знать причину вашего отказа.

– Да, – кивнул он и обвел всех взглядом, – конечно, Ваша Светлость. Дело в том, что большинство из нас зарабатывают, продавая товары, кто-то кует железо, а кто-то погонщик скота или доярка. Мы работаем с утра до ночи, чтобы прокормить наши семьи. Если мы уйдем в госпиталь, то наши дети будут голодать. Это единственная причина. Да, у некоторых там находятся родные, они приходят навестить, помыть, накормить, но оставаться там дольше они не могут, ведь надо работать. Ваша Светлость, мы все склоняем перед вами головы, уважая нашу герцогиню. И если вам хочется знать, что просить у герцога, то попросите его убавить нам земельный налог или хотя бы налоги с продаж наших товаров.

Диана опешила, не понимая, они недовольны налогами? Хотя кто доволен налогами? Но ведь эти деньги идут на оплату рыцарям, которые завоевывают новые земли, на жизнь в замке… Ох, да! Что греха таить! Она тоже живет за их счет. Какой ужас! Раньше ей не приходило это в голову…

– Позвольте я выполню его желание и выпорю этого человека? – спросил Томмасо. Он уже ждал согласия, когда Диана мотнула головой, развернулась и пошла прочь.

С поникшими плечами Диана приплелась к госпиталю, а рядом всю дорогу причитал Томмасо. В его голове не укладывалось, как можно было отказать герцогине. По его мнению, надо было всех казнить, что, скорее всего, сделает герцог, когда вернется обратно в Милан. Уж он им устроит!

А вот Диана уже с опасением ждала ответа Его Светлости, ей казалось, что он тоже ей откажет. Точно не сбавит налоги, ведь они идут на содержание его рыцарей. Но надо было что-то придумать, и Диана думала, хотя так устала, что мысли сбивались в кучу. Скорее надо лечь спать, а наутро станет видно. За ночь она отдохнет и с новыми силами обязательно что-нибудь придумает.

Она не сразу заметила полноватую женщину, стоявшую возле обшарпанной двери в госпиталь.

– Прекрасный вечер, Ваша Светлость.

Диана подняла взгляд на Реджину Барбаро, удивившись, что встретила эту леди здесь, в этом отвратительном месте. Но герцогиня была рада видеть хоть одного здорового человека, к тому же женщину.

– Леди Реджина, вот так сюрприз. – Диана коснулась рук женщины. – Я хотела зайти к вам с визитом, но пока не было времени… Я… Теперь все мое время отнимают те, кому оно необходимо.

– Я знаю, – мило улыбнулась Реджина, сжимая холодные пальцы герцогини, – поэтому я пришла сама. По городу пронеслась новость, что молодая герцогиня выхаживает больных, лечит их и кормит…

– Ну что вы, – Диана мотнула головой, – их лечит доктор Москатти, я лишь помогаю ему, делаю то, что в моих силах.

– Сейчас в городе все судачат о вашей просьбе, которую вы огласили на площади. Это благородный поступок, Ваша Светлость, я уверена, что многие согласятся вам помочь.

– Не думаю, нет ни одного человека…

– Ну почему же? – Реджина сделала шаг назад и указала на себя: – Один перед вами. Я готова вам помочь провизией и даже своей силой. Поскольку у меня нет своих детей, то я буду заботиться о тех, кому нужна моя забота.

Сказав эти слова, она слегка присела, склонив голову, но Диана от радости обняла ее и крепко-крепко прижала к себе.

– Вы очень великодушны, леди Реджина.

– Зовите меня просто Реджина.

– В таком случае для вас я Диана…

– Но Ваша Светлость! – возмутилась женщина. Но герцогиня не дала ей договорить.

– В Девоншире мои друзья называли меня по имени, что доказывало теплоту нашей дружбы. Я буду только рада, Реджина.

Томмасо улыбнулся, наблюдая, как две женщины входят внутрь здания. На душе стало спокойнее оттого, что у Ее Светлости появилась хоть одна подруга. А главное – поддержка.

Минула неделя, и за это время в госпитале много чего изменилось. Работа продолжалась, но теперь Диана и доктор Москатти увидели ее плоды – люди поправлялись. За каждого ушедшего от них уже здорового человека Ее Светлость молилась в маленькой часовне. Она молилась усиленно за здоровье еще лежачих больных. Диана благодарила Бога, что он услышал ее молитвы и открыл глаза обычным горожанам. После того как она выступила на площади, утром пришла девушка с корзиной, полной, еды. Ее брат находился среди больных. Следом пришел мужчина, который наколол дров на весь сезон, а через два дня возле госпиталя собралось уже много людей. Они приходили и уходили, оставляли продукты, помогали монахиням и герцогине с перевязками, с кормлением.

Реджина трудилась на кухне. Это была ее идея – полностью навести здесь порядок, расширить помещение и готовить больным полноценную горячую пищу. На помощь пришла Марта, которая еле удержала Карло при дворе. Он тоже рвался помочь Ее Светлости, но если вернется герцог и никого не обнаружит в замке, то будет зол.

От герцога по-прежнему не было известий. Диана краем уха слышала от одной девушки, которая по секрету рассказывала другой, что герцог уехал в Павию. Восстание было подавлено, и рыцари постепенно возвращались в Милан, они пили в тавернах, празднуя победу.

Лучше бы Диана этого не слышала! Она послала мужу письмо с просьбой о помощи, а он проигнорировал. Сделал по-своему, как и обещал, – это она должна приползти к нему на коленях в Павию. Стефано Висконти сюда не приедет, он четко дал это понять. Загрустив от собственных мыслей, она вышла на улицу и прислонилась к единственному дереву. И пусть сейчас все шло неплохо, жители Милана помогали чем могли, но и она должна была ответить на их доброту благодарностью. Еще пройдет немного времени, и они уйдут, не получив ничего взамен.

– Я увидела в окно, что вы вышли из помещения слишком грустной. – Реджина вытерла руки о передник. Она леди, настоящая дворянка, а стоит в забрызганном жиром фартуке и чувствует себя свободно. Так же она, Диана, ходит в сером льняном платье, которое испачкано кровью и бог знает чем еще. Но свежее сюда носить бессмысленно. Да и не хотелось выделяться среди простых горожан.

– Да, – задумчиво произнесла Диана, – я подумала, что люди ждут от меня какой-то награды, но я ее дать не могу, герцог деликатно молчит в ответ на мое письмо, наверняка не желая участвовать во всем этом. Поэтому надо придумать другой выход.

– А может, стоит вам лично увидеть герцога? Мужчины любят, когда их просят, – слегка подмигнула Реджина. – Но это надо делать умело: сначала погладить, приласкать, а потом просить. Проверено! Они соглашаются со всеми просьбами.

Диана даже отошла от дерева, не представляя это «приласкать, погладить…» Если только против шерсти! Она это умеет. А Стефано умело от этого отбивается. Диана улыбнулась, вспомнив, сколько гадостей они могли наговорить друг другу.

– Я не поеду в Павию, – мотнула головой Диана, – иначе я проиграю ему, сдамся. Этому не бывать. Я найду другой выход из этой ситуации.

Диана снова зашла внутрь мрачного помещения, а Реджина еще осталась стоять, так ничего и не разобрав.

– Ваша Светлость, – навстречу вышел доктор Москатти, он должен был оперировать женщину с острой болью в животе, которую на руках принес сюда муж, – сегодня с операцией мне поможет Криста.

Диана хотела уже возмутиться, но после следующих слов доктора промолчала.

– Вас кое-кто ждет во дворе. – Он слегка улыбнулся и скрылся в комнате, которую отвели под операции. Диана нахмурилась, слегка шокированная тем, что ее кто-то может ждать. Она прошла по длинному коридору, руками поднимая непышные юбки, боясь их замарать окончательно. Иногда приходили люди, которые поправлялись и уходили из госпиталя на своих ногах или с костылями. Они приходили, чтобы выразить свою благодарность. Наверняка это один из ее тяжелых больных, пришел похвастаться, что ходит самостоятельно.

Диана толкнула тяжелую дверь, вышла во двор, откуда прекрасно был виден закат, и резко остановилась, увидев герцога. Сердце гулко ухнуло, она слегка присела, разрывая зрительный контакт с синими глазами.

– Ваша Светлость.

Он приехал! Диана готова была расцеловать его за это, но жаль, что нельзя. Живой, вроде здоровый! Даже подошел к ней, чтобы двумя пальцами поднять ее подбородок и снова посмотреть в глаза. Гладить она его не собиралась, но помощи просить будет.

– Какого дьявола! – рявкнул Стефано. – Что на тебе надето? Что ты здесь делаешь и что значит твое письмо?

Диана сглотнула, понимая, что придется побороться. Но усилием воли она гордо расправила плечи:

– Помогаю нашему народу снова обрести краски жизни!