Текст книги "Побег"

– У тебя есть идеи, как ты можешь ему помочь?

– Прежде всего, я хочу уговорить родителей навестить его. Он этого не признает, но думаю, его очень задевает то, что они так еще и не были у него.

– Так они действительно не видели его с тех пор?

– Нет. – Ной потер лицо и криво улыбнулся мне. – И они целых три недели не говорили мне, что Элиас был уволен из компании. Затем они оборвали с ним все контакты. Они сказали, что так лучше для семьи. Парень, которого избил Элиас, – сын друга семьи и делового партнера. По словам отца, отношения между ними сейчас напряженные, и они боятся потерять заказы.

– Но он же их сын. Партнер вашего отца вряд ли будет предъявлять претензии за то, что они навестят сына. Он же тоже отец.

– Я полностью с тобой согласен. И я им это уже сказал. Думаю, они используют эту отговорку только для того, чтобы как-то успокоить свою совесть. Понятия не имею, что именно там между ними произошло, но сейчас ни мои родители, ни мой брат не желают общаться друг с другом. И не похоже, что я смогу их переубедить. Я хотел попробовать поговорить с Кристофером. – Ной провел рукой по волосам, взлохматив несколько каштановых прядей.

– Кристофер – это тот самый парень, на которого накинулся твой брат?

Ной кивнул.

– Да, Кристофер Роте, но я не знаю, будет ли он вообще со мной разговаривать. Мы учимся в одном университете и неплохо общаемся. Но мы не друзья, мы здороваемся друг с другом в коридоре и можем выпить вместе, если окажемся в одном клубе. Не более того.

– Что ты потеряешь, если попытаешься? Ты можешь сказать ему, что пришел сам, а не по просьбе Элиаса или твоих родителей. Я не думаю, что он упрекнет тебя в том, что ты хочешь услышать его точку зрения, – выпалила я. – Отец Кристофера до сих пор сотрудничает с вашими родителями, поэтому он, похоже, не винит их в сложившейся ситуации. Может, тебе стоит просто сказать родителям, что ты собираешься поехать к Кристоферу. Иначе получится, что ты поступаешь так же, как они, – скрываешь от них правду. А это обычно приводит только к еще большим проблемам.

Мои последние слова эхом отозвались у меня в ушах. Тайны создают проблемы. У меня были тайны. И я взяла их с собой в Берлин. Что еще хуже, помимо старых тайн я приобрела новые. Опять этот холодок дурного пречувствия в животе.

Ной посмотрел на меня, а на губах появилась легкая улыбка. Раздраженно я посмотрела в ответ.

– Что? – спросила я, когда он ничего не сказал, но и не отвел взгляд.

– Ничего. Просто это были довольно мудрые слова.

«Мудрая» точно не было тем словом, которым я бы могла описать себя. Я пожала плечами и слегка улыбнулась. Возьми себя в руки.

– Я не чувствую рук и ног из-за этого похода. Я сейчас не в лучшей спортивной форме, – заметила я, стараясь не выдать своих тревожных мыслей.

Я думала, что Ной рассмеется, но он продолжал смотреть на меня своими карими глазами со странным выражением лица, от которого мое сердце начало биться чаще. Я сидела и рассматривала его нос, рот и маленький шрам, тянувшийся от губы к ноздре. Затем снова посмотрела ему в глаза. Между бровей у него образовалась небольшая складка. Он все еще внимательно смотрел на меня. Внутренняя часть его радужной оболочки была янтарного цвета, почти светло-коричневой, а ближе к краям цвет становился темнее и темнее. Никто из нас не сказал ни слова, но настроение изменилось. Я сглотнула, в горле внезапно пересохло. Еще я почувствовала, что мое лицо начало краснеть от его взгляда – но глаз не отвела.

Через мгновение Ной покачал головой, как будто кто-то сбил его с хода мыслей. Он откашлялся, встал и стряхнул травинки со своих шорт.

– Если мы хотим еще что-нибудь посмотреть, нам лучше пойти, – он взглянул на часы, а затем на меня. – Уже почти четыре, а ведь еще три часа ехать обратно. Сможешь пройти еще несколько километров?

Вряд ли остальная часть нашего пути впечатлит меня так же сильно, как вид отсюда, но я кивнула и отряхнула одежду на случай, если к ней прицепились еще какие-нибудь крошки. Затем я сложила пакеты с рогаликами и все остальное.

– Я готова.

Ной встал и, казалось, заколебался на мгновение, но затем протянул руку, чтобы помочь мне подняться. Наши глаза снова встретились, от теплого прикосновения его пальцев все внутри у меня сжалось, и я почувствовала покалывание в животе. Что, черт возьми, это такое? Я знаю этого парня всего три дня. И я не из тех, кто так легко влюбляется. Совсем наоборот. Особенно после всего, что произошло. Я больше не хотела вот так легкомысленно доверять людям. Солнце, должно быть, припекало сильнее, чем я думала, и я словила солнечный удар. Точно, дело было в этом.

Я поднялась, но Ной все еще держал меня за руку – немного дольше, чем нужно. Затем он поднял одеяло с земли и сложил в рюкзак.

– Я сделаю пару снимков для сестры, – сказал он, достал из кармана телефон и сфотографировал вид. Когда он снова повернулся, его взгляд упал на фотоаппарат, снова висевший у меня на шее.

Прежде чем Ной успел что-то сказать, я взяла фотоаппарат и подошла к перилам на краю выступа скалы. Вынув камеру из чехла, я принялась делать снимки. Деревья. Камни. Река, которую было видно вдалеке. Птицы. Облака. Я ничего не чувствовала, видя все это. Я совершенно не знала, что делать потом с этими отдельными картинками. Обычно, когда я держала фотоаппарат в руках, у меня возникало ощущение, что я в силах навсегда сохранить быстротечные моменты. Я что-то видела, и в тот же момент эта сцена оказывалась в моем объективе. Но теперь я смотрела в него и не видела там… ничего. Я сделала еще один или два снимка, затем вернула аппарат в чехол и снова повесила кожаный ремешок на шею.

Я повернулась к Ною.

– Закончила, – сказала я, надеясь, что улыбка, которую я выдавила из себя, была убедительной.

– Погнали.

Я кивнула и быстро пошла вперед, чтобы он не видел, как уголки моего рта медленно опускаются.

11 глава
Ной

Войдя в невысокие железные ворота, я оказался на подъездной дорожке перед домом семьи Роте. На ней стоял черный пикап с наклейкой Berlin Bats. Мультяшная летучая мышь – символ гандбольной команды – казалось, злобно ухмылялась мне своими острыми зубами и заставляла нервничать еще больше. Я понятия не имел, как отреагируют Кристофер или мистер Роте на мой визит. Раньше я бывал в этом доме только с родителями.

Я знал, где находится комната Кристофера, еще с детства, когда мы играли в баскетбол и гоняли на велосипедах. Потом, в средней школе, мы уже не дружили так близко. А в университете наши пути совсем разошлись. Теперь мы приятельствовали, поскольку дружили наши семьи, не более того. Я мог только надеяться на то, что воспоминаний о проведенном вместе детстве хватит, чтобы достучаться до Кристофера.

Я посмотрел на свое отражение в окне черной машины и порадовался, что надел одну из своих лучших футболок. И еще тому, что она темная. Переполненный транспорт, Берлин, летняя жара, а также метро и электричка были адской смесью, против которой не мог устоять даже самый лучший дезодорант. Затем мой взгляд упал на ноги.

Черт. Я постучал ботинками по камням, украшавшим дорожку к входной двери, и попытался стряхнуть грязь, которая осталась на них после вчерашнего похода. Но это не помогло. Почему я подумал об этом только сейчас?

Насколько я помню, господин Роте никогда не придавал особого значения внешнему виду, но сегодня я хотел произвести хорошее впечатление. После неудачного разговора с родителями мне нужно чувствовать себя уверенно. Я попытался еще раз расспросить их о ситуации, но они пресекли все мои вопросы. Они настаивали на том, что не хотят видеть Элиаса до тех пор, пока он не осознает, что натворил. И вот теперь я стоял на подъездной дорожке у дома семьи Роте. Я решил действовать напрямую, ничего не скрывая. Уже не в первый раз я пожалел, что у меня нет номера Лии. Ее ободряющие слова мне бы сейчас не помешали.

В этот момент в кармане завибрировал телефон. Я вытащил его и посмотрел на дисплей. Сообщение от Даниеля.

Порви их, тигр! И тут же появились три смайлика с тиграми.

Я закатил глаза, но невольно рассмеялся. Вчера я рассказал о нашей поездке с Лией. Когда я позвонил ему перед отлетом в Германию, он даже предложил пропустить кастинг, чтобы поддержать меня в ситуации с Элиасом и моими родителями. Конечно, я бы никогда на это не согласился. Тем не менее было приятно, что он поддерживает меня. Вчера он предложил поехать с нами и разузнать у Лии ее номер. Рано или поздно мне придется рассказать ему, как мы съездили. Даниель был почти вторым моим братом, но как бы он ни поддерживал меня, иногда его участие немного раздражало.

Я убрал телефон обратно в карман. Бросив взгляд на шикарную веранду, приготовился к предстоящему разговору. Благодаря «Инстаграму» я знал, что Кристофер из-за полученных травм сейчас обитает дома. К сожалению, мне пришлось прочитать там и многочисленные комментарии под двумя последними фотографиями. Кристофер был хорошо известен в гандбольной, среде и подписчиков у него было немало – большинство из них желали ему скорейшего выздоровления, но некоторые были всерьез рассержены на него за то, что он не примет участие в нескольких следующих играх. Это еще больше усилило мою тревогу из-за всего происходящего.

Глубоко вздохнув, я поднялся по маленькой лестнице и позвонил в черную дверь. Некоторое время было тихо, потом послышались шаги. Дверь открылась, и я увидел дружелюбное лицо господина Роте.

– Ной, какой приятный сюрприз. Как у тебя дела?

Я вздохнул с облегчением. Господин Роте, похоже, не был настроен агрессивно. Его серо-голубые глаза, окруженные морщинами, излучали неподдельный интерес.

– Все хорошо. А у вас?

– Не жалуюсь, – он улыбнулся и сделал шаг назад, чтобы впустить меня внутрь. – Что привело тебя сюда? И что ты здесь вообще делаешь? Джонатан сказал, что ты должен быть сейчас в Аргентине.

Я последовал его приглашающему жесту и вошел в коридор, в котором царила приятная прохлада.

– В этом все и дело, – осторожно начал я. – Я узнал, что произошло, и прервал поездку.

Господин Роте нахмурился.

– Мне жаль, что так вышло. Не мне судить, но… ты уверен, что это было правильное решение?

Я откашлялся.

– Ну, как вы понимаете, для меня все это стало… неожиданностью.

Роте издал странный звук, что-то среднее между смехом и фырканьем.

– Неожиданность! А ты забавный, мальчик. Скорее уж шок. Но кому я это говорю, для вашей семьи это, должно быть, гораздо большее потрясение, чем для всех нас. Вы всегда были так близки.

Не были, подумал я. Мы и сейчас близки. Элиас не умер, и он все еще мой брат.

Я прикусил щеку изнутри, чтобы не произнести эти слова вслух, и улыбнулся. Если моя улыбка и вышла натянутой, то мистер Роте, надеюсь, списал это на мои переживания из-за увольнения Элиаса, а не на обиду на его слова.

– Да, – медленно ответил я. – И поэтому я здесь – Я посмотрел ему прямо в глаза и слегка приподнял подбородок. Если я и научился чему-то у родителей, так это тому, что нужно объявлять свои намерения уверенно, иначе проиграешь еще до того, как успеешь их сформулировать. – Я хочу поговорить с Кристофером. Послушать его точку зрения по поводу произошедшего. Конечно, если он согласится. Я знаю, что все это для него тяжело и что он, возможно, даже не захочет вспоминать об этом.

Роте кивнул.

– Но это очень поможет мне понять, что произошло, – сказал я. – Мои родители хотят сейчас спустить все на тормозах и отделываются только общими фразами. Мне нужно выслушать обе стороны, чтобы лучше понять их решение.

Не хватало только, чтобы Кристофер или его отец подумали, что меня прислали мои родители или, может быть, даже сам Элиас. И что они сомневаются в той глупой договоренности, которую все они соблюдали. Теперь же было очевидно, что этот разговор нужен только мне.

Взгляд Роте на какое-то время остановился на мне, затем он кивнул.

– Я поднимусь наверх и позову его.

Он сделал два шага, затем обернулся через плечо и посмотрел на меня.

– Ты вырос, Ной. Стал серьезнее, не таким импульсивным. – Уголки его рта слегка приподнялись, а вокруг глаз проступили морщинки. – Таким сотрудником, как ты, твои родители будут гордиться.

Затем, не дожидаясь моего ответа, он поднялся по винтовой лестнице, оставив меня внизу раздумывать над его словами.

– Ну, чего хотел? – спросил Кристофер, опускаясь на стул напротив меня. Он осторожно положил загипсованную руку на стол. Я предложил поговорить на улице, чтобы старший Роте не слышал нашего разговора, но Кристофер отмахнулся и пошел в столовую. Дверь осталась открытой, так что мне стоило подбирать слова с особой тщательностью.

Он выглядел как всегда – темно-русые волосы, голубые глаза и спортивный костюм, который он носил не только на гандбольном поле, но и на территории кампуса. Я мало что знал о переломах, но почему-то ожидал, что он будет выглядеть хуже. Его рука висела на прочной черно-синей петле.

Кристофер, казалось, угадал мои мысли.

– Гладкий перелом, – сказал он и показал на свой глаз. – Не было бы счастья, да несчастье помогло. Не подставь я плечо – врачам пришлось бы заново собирать мне челюсть. Но обезболивающие я все еще пью. И никакого спорта в течение нескольких недель.

– Как твое плечо?

Он медленно начал вращать им, и оно хрустнуло. Кристофер скривился, как будто это движение причинило ему боль.

– Пойдет. Сначала я подумал, что просто вывих, но в итоге пришлось оперировать. Какая-то связка или что-то, что крепится к ней, – не знаю точно – порвалась. Так что я могу пока забыть о гандболе. И о любых физических нагрузках. Кроме физиотерапии. Она начнется через две или три недели, – он похлопал по твердой петле на своей руке, – с того момента я смогу снова начать медленно двигать плечами. – Лицо его помрачнело, прежде чем он продолжил. – Нужно просто восстановиться, понимаешь. Врач сказал, что я должен прервать сезон на данный момент, и мне повезет, если я смогу когда-нибудь продолжить играть как раньше. Выворачивать руку так, как это нужно в игре, я пока не смогу, – он фыркнул. – Что, конечно, здорово, когда у тебя, наконец, появляется шанс продвинуться в команде.

– Ты сейчас играешь в третьем дивизионе, я слышал? Кристофер кивнул с мрачным выражением лица.

– Да. И тренер сказал, что на этот раз победа в группе вполне реальна.

Он посмотрел мне прямо в глаза, и его взгляд снова потемнел.

– Я должен снова прийти в форму. Я буду ходить на эту хренову физиотерапию каждый день, и если нужно, пройду еще десяток докторов. Все должно быть хорошо, – он дважды резко кивнул головой, словно пытаясь убедить сам себя, что никакой альтернативы не существует.

– Мне очень жаль, чувак, – сказал я. Гандбол и Berlin Bats были для него всем. Вероятно, риск лишиться спорта и всего, что с ним связано, для него был сравним с той катастрофой, какой стало для меня увольнение Элиаса, и с тем, что наше будущее в семейном бизнесе теперь в опасности.

Кристофер надул щеки и с шумом выпустил воздух.

– Это не твоя вина, тебя там вообще не было.

К сожалению, именно поэтому я и чувствовал себя виноватым. Мои руки невольно потянулись к кольцу для салфеток, лежащему передо мной, и я начал крутить его между пальцами. Предстояла сама я трудна я часть разговора. Перейти к ней оказалось сложнее, чем я предполагал. Потому что я увидел Кристофера собственными глазами. Выражение его глаз, когда он говорил о том, что, возможно, никогда больше не сможет играть так, как раньше. Я все еще верил, что мой брат что-то скрывает от меня и что в этом деле я просто не знаю всех подробностей. Но что бы это ни было, я не уверен, что этот секрет стоит того, что случилось с Кристофером. Разве обычная провокация должна поставить под угрозу будущее парня? И поэтому я уже не был уверен, действительно ли хочу услышать правду и все, что связано с этой ситуацией.

– Но сейчас ты здесь … – начал Кристофер, – потому что?..

Я глубоко вздохнул, отложил кольцо для салфеток в сторону и посмотрел Кристоферу прямо в глаза. Они оказались светлее, чем у его отца, но взгляд был таким же открытым и дружелюбным, что еще больше лишало меня уверенности.

– Мне нужно знать, что случилось, – прямо сказал я. – Мои родители не хотят говорить со мной об этом. И Элиас тоже. Но я… – я подумал, как мне лучше всего обозначить свою точку зрения, и решил просто сказать ему то, что думаю.

– Ты был у Элиаса? – спросил Кристофер, не сводя с меня глаз.

– Да, конечно, – честно ответил я. – Элиас всегда был для меня примером для подражания. Он не только мой старший брат, но еще и лучший друг. То, что он якобы сделал – то есть не якобы, а сделал, – я сразу поправил себя, чтобы не обидеть Кристофера, – это просто на него не похоже. – Я пожал плечами. – Честно говоря, я не знаю, что именно хочу от тебя услышать. Конечно, лучше, если ты скажешь, что это был не он, – я кивнул на руку Кристофера, которую он уложил на груди, чтобы облегчить нагрузку на плечо. – Но, очевидно, я этого не услышу. Так что я просто хочу знать почему. Что случилось?

Кристофер потер подбородок левой рукой, послышался царапающий звук щетины. Затем он снова опустил руку на стол.

– Мне кажется, все удивились, точно так же, как и ты. Я бы никогда не подумал, что Элиас способен на такое, – он вздохнул. – Это все было действительно глупо. Мы все слишком много выпили, в том числе и я. Вечер был веселый, у всех хорошее настроение. Да уж… – Кристофер помедлил, прежде чем продолжить. – Я тоже отчасти виноват в том, что произошло. Гостей пришло почти двести человек. Мой отец и ваши родители пригласили разных партнеров и людей из других регионов. Элиас сразу замутил с одной брюнеткой. Может, он даже привел ее с собой. Надин, – он скривился. – Я не знаю, что на меня нашло, но если кратко – твой брат застукал меня и Надин, когда мы целовались в мужском туалете.

Я ждал, что Кристофер продолжит, но он просто посмотрел на меня и закусил нижнюю губу.

– И что потом?

– Остальное ты знаешь. Он оттащил меня от нее и сбил с ног. Этого было более чем достаточно, после удара я не смог встать, у меня все тело болело. – Кристофер кивнул на мои руки. – По тебе вот, например, тоже видно, что ты тренируешься, но какие у Элиаса руки – я не удивлюсь, если моя голова оставила вмятину в стене.

Я сглотнул. Неужели все было действительно так? Да, Элиас сильный, любит боевые искусства, но он не был жестоким.

Но твои родители видели его, Ной. Кровь. Элиаса. Кристофера.

Что, если они все были правы? Что, если я знал Элиаса не так хорошо, как думал?

Я с шумом выдохнул – оказывается, какое-то время я невольно задерживал дыхание. Да уж. Теперь, когда я увидел и выслушал Кристофера, в моей голове поселились сомнения. Но я не мог просто так отказаться от Элиаса. Он защищал меня, когда соседские мальчишки украли мой велосипед, а я сидел и плакал в саду. Он сдерживал гнев, который порой накрывал меня, когда я был подростком, когда я не чувствовал, что нужен кому-то, и прежде всего своей семье. Он каждый раз встречал нашу младшую сестру Киру после кино или вечеринки, потому что должен был быть уверен, что она в безопасности. Он купил сразу тридцать штук тех уродливых зеленых жевательных косточек, которые так любил Баллун, потому что магазин собирался убрать их из ассортимента. Хотя собаке, наверное, было на это наплевать. Таким был мой брат. Мы оба больше не жили дома и виделись теперь не так часто, как раньше. Но он не мог превратиться в человека, который способен сознательно причинить боль другому.

Я старался сохранять нейтральное выражение лица, чтобы на нем нельзя было прочесть моих мыслей.

– Спасибо, Крис.

– Мне очень жаль, чувак. Хотел бы я сообщить тебе лучшие новости. – Он посмотрел на меня сокрушенно, и я с сожалением вынужден был признать, что выглядел он вполне искренним.

– Если это тебе хоть как-то поможет: я уже сказал своему отцу, что не буду ничего, предпринимать – заявлять на него, или требовать компенсации, или что-то в этом роде.

Я кивнул. Интересно, он сам так решил или это было частью плана, чтобы не ставить под угрозу сотрудничество наших семей?

– Спасибо, – тем не менее поблагодарил я.

Может, мои родители правы и нам еще повезло, что все закончилось так неплохо для нас? Повисла неловкая тишина. Я понятия не имел, как завершить этот разговор. Что еще говорят в такой ситуации? Кристофер спас меня – он постучал по столу здоровой рукой и встал.

– Не хочу выгонять тебя, но ко мне сейчас должны заскочить приятели.

Я тоже встал и прошел за Кристофером в холл. Сверху доносился голос мистера Роте, наверное, он разговаривал по телефону в кабинете. По крайней мере, он не слышал нашего разговора. Я вздохнул с облегчением – хотя знал, ничего противозаконного в этом разговоре не было. Я повернулся к Кристоферу.

– Спасибо, – снова сказал я. Разговор, наверное, никак не прояснил для меня ситуацию с Элиасом – я знал сейчас так же мало, как и раньше. Но, по крайней мере, Кристофер, похоже, не держал обиды на мою семью, что немного меня успокоило. Может быть, у нас с Кристофером не так много общего, но он был хорошим человеком. Возможно, несмотря на этот инцидент, мы сможем работать вместе, как наши родители.

Кристофер кивнул мне в последний раз. Затем я открыл дверь и вышел на залитую солнцем веранду.

– И что теперь? Ты хочешь это так оставить? – спросил Даниель. – Слушай, в следующем году все всё забудут. Кристофер и мистер Роте, кажется, не так сильно рассержены, как ожидалось, Элиас сможет закончить учебу, вы оба сможете работать в компании, как и планировали, и – хеппи энд, – Даниель скрестил руки за головой и лег на газон. Был уже почти вечер, и хотя в последние несколько часов я только и думал об этой драке, что делать дальше, я, тем не менее, все еще не знал.

– Элиас сказал, что не расстроится, если Кристофер больше никогда не сможет играть. Что-то здесь не так.

– Что ж, тогда он, наверное, единственный, кто может рассказать тебе больше об этой ситуации.

Я вздохнул и тоже лег. Трава колола мне плечо. Дождя не было давно.

– Думаю, ты прав.

Мы лежали на холме на старой детской площадке за пансионом бабушки Даниеля. Мой смартфон валялся между нами, проигрывая летний плейлист в «Спотифай».

Даниель перевернулся и бросил в меня камушком.

– А что там с Лией?

Одного упоминания ее имени было достаточно, чтобы мое сердце забилось быстрее.

– А что с ней? – удивился я.

– Она милая.

– Ага.

– И красивая.

– Угу.

– В самом деле, очень красивая.

– С каких это пор тебя стали интересовать девушки? – спросил я, глядя на него, приподняв брови.

– Я просто имею в виду, – начал объяснять Даниель, – что если уж я вижу, что она хорошенькая, то и другие наверняка тоже это видят. Возможности нельзя упускать. Говорю это по собственному опыту. И вообще, она надолго здесь?

– Спасибо, мудрый человек. Не знаю, наверное, на каникулы.

– Так чего же ты ждешь? Позвони ей! – Даниель придвинул телефон ближе ко мне.

– Кстати о телефонных звонках: с тобой связались из той группы?

– Нет. И не уходи от темы.

– Это был искренний интерес. Мне что, нельзя поинтересоваться будущим моего лучшего друга?

– Можешь. Я просто хочу сказать, что вы, ребята, явно интересны друг другу. Иначе она вряд ли пошла бы с тобой в поход. Хотя это можно даже назвать почти отпуском, ведь вы были за границей.

– Да, всего три или четыре часа, – сказал я, смеясь. – И не знаю, действительно ли я ей интересен. После нашей поездки я высадил ее у хостела, и мы ни о чем не договорились, а я тоже не хочу навязываться.

– Ну и что. Ты можешь просто развлечься, хорошо провести время. Она же в чужом городе и обязательно будет рада услышать тебя. Это жизнь, а не кино, ты можешь не ждать три дня, чтобы позвонить. Кроме того, вы же все равно хотели сходить на бокс, – уговаривал меня Даниель.

– Лия – больше, чем простое увлечение. И у меня нет времени на отношения, ты сам это знаешь.

– Вчера ты всю ночь играл в Diablo в своей комнате, – Даниель многозначительно посмотрел на меня. – Ну, до Аргентины ты действительно много работал. Но в любом случае это ненормально. Думаю, тебе пойдут на пользу такие перемены в жизни.

– Ты в курсе, что бываешь очень навязчивым?

– Напористый – вот то слово, которое вы ищете, господин Зегер, – удовлетворенно улыбнулся Даниель.

– Я не могу ей позвонить, и она не захотела взять мой номер, когда я предложил, – признался я, прежде чем понял, что сказал.

Мой лучший друг тут же разразился громким смехом. Даниель сел и схватился за живот.

– Извини, – с трудом выдавил он. – Это подло, я знаю. Мне не стоило над тобой издеваться.

– Чувак, – сказал я с ухмылкой, прекрасно зная, что он именно так и отреагирует, – я все-таки подумаю о том, чтобы подыскать себе нового лучшего друга.

– Ты же знаешь, я раньше так не делал, – Даниель изо всех сил старался не рассмеяться вновь, но у него это плохо получалось. Ямочки на его щеках с трудом скрывали улыбку, а в темных глазах плескалось веселье. – Я только слегка съязвил. – Прежде чем я успел среагировать, он схватил мой мобильник, набрал пароль и стал нажимать на дисплей.

– Что ты делаешь?

Не ответив мне, он поднес телефон к уху.

– Даниель, что бы ты ни задумал, не делай этого, – но друг отвернулся в сторону, прежде чем я смог вырвать у него телефон.

– Привет, Фуонг! – сказал он. – Нет, это я, Даниель. Я встал, чтобы забрать у него сотовый, но он вскочил быстрее и отпрыгнул от меня на несколько шагов.

– Да, все хорошо. Немного. Слушай, у тебя случайно нет номера Лии?

Я бросил на него свой самый свирепый взгляд. У него что, не все дома? Что теперь подумает Лия? Что я подослал своего друга и наплевал на то, что она не захотела тогда обменяться телефонами?

– О, еще лучше. Давай.

– Даниель, повесь трубку, – сказал я и подошел к нему. Он вытянул руку и не подпускал меня к себе.

– Привет, Лия! – радостно воскликнул он.

Замечательно.

– Что делаешь? – Он какое-то время слушал, затем его лицо расплылось в улыбке. – О, мне это нравится! Хочешь помочь в одном безнадежном деле? – Он нахмурился. – Не мне. Так, минутку, ты же меня видела. Очевидно, что мне не нужна помощь. – Даниель окинул меня взглядом. – Я тут только что назвал тебя милой, но, наверное, придется взять свои слова назад. Я, конечно, имел в виду Ноя.

На несколько секунд воцарилась тишина.

– Круто, скоро увидимся. – Он повесил трубку и протянул мне мой сотовый. – Пойдем, – сказал он и пошел дальше. – У нас свидание. Мы идем по магазинам.