Текст книги "Победители получают всё: уловки элит, (не) меняющие мир"

Эмма Йорра – соруководитель Кооперативной программы развития в семейном центре Бруклина в Нью-Йорке. Она отвечает за программу социальных услуг, на первый взгляд не имеющую отношения к технологиям. За несколько лет до этого семейный центр начал организовывать кооперативы работников. Они помогали бедным иммигрантам находить работу в сферах уборки, ухода за детьми, ухода за животными и т. п. Так они помогали им сохранять как можно большую часть дохода, а не отдавать деньги посредникам.

Однажды Йорра ехала в метро и разозлилась, увидев рекламу. Речь шла о новой модной цифровой платформе, предлагающей легкий способ заказа услуг уборки. Вот как она вспоминает свои впечатления от той рекламы:

«В рекламе делался упор на легкость использования сервиса. Что-то в духе: “Сделайте один клик, и в вашем доме будет чистота”. Там была нарисована рука в желтой перчатке. Просто какая-то рука с губкой. То есть можно заказать уборку в квартире кем-то, кого вы никогда не увидите. Будто это какой-то магический эльф с желтыми руками. Вроде бы и не совсем про человека говорим – все дело в технологиях».

Это вызвало у Йорры беспокойство. Технология сделала покупку услуги в приложении простой. Но она же изменила природу взаимодействия. Приложение, обещавшее получение услуги в один клик, скрывало непростую реальность, в которой у работающих людей становилось меньше переговорного потенциала.

Йорра создавала то, что считала кооперативным ответом на приложения, обещающие получение услуги в один клик. От Рыночного мира сложно убежать, даже если отвергать его. Поэтому, чтобы создать свой сервис, Йорра приняла финансирование от благотворительной организации Robin Hood Foundation, финансируемой титанами с Уолл-стрит. Когда она выступала в филиале института имени Гете в Нью-Йорке, ее сервис все еще находился в процессе создания. Позднее ее организация выпустила приложение Up&Go. Оно позволяет пользователям заказывать услуги по уборке, а 95 % денег уходит напрямую работникам, которые фактически являются совладельцами бизнеса. Но в тот вечер до выпуска приложения было еще больше года. Йорре все еще предстояло немало потрудиться, чтобы быть способной что-то сделать с приводившей ее в ужас статистикой.

Благотворительная организация Oxfam опубликовала информацию о том, что состояние 62 миллиардеров мира равняется состоянию наиболее бедной половины людей в мире (3,6 миллиарда человек). Еще несколько лет назад в первой категории было 300 миллиардеров. Позднее Oxfam получила новые данные и уточнила, что речь идет даже не о 62 миллиардерах, а всего лишь о 9. А на следующий год тем же объемом богатств владели уже 8 миллиардеров.

Шесть из восьми сколотили состояние на отрасли высоких технологий, якобы продвигающей равенство. Речь идет о чете Гейтсов, Джеффе Безосе (компания Amazon), Ларри Эллисоне (корпорация Oracle), Карлосе Слиме (телекоммуникационная компания Telmex и другие коммерческие предприятия в Мексике) и Майкле Блумберге (поставщик компьютерных терминалов). Еще один из этих миллиардеров Амансио Ортега (создатель торговой сети Zara) известен применением продвинутых технологий к производственному процессу и автоматизацией своих фабрик. Последний из этих миллиардеров – Уоррен Баффетт. Он был одним из главных акционеров корпорации Apple и компании IBM.

Глава 4
Критик и лидер мнений

Трудно заставить человека что-то понять, когда его зарплата зависит от того, чтобы он этого не понимал.

Эптон Синклер

В октябре 2011 года Эми Кадди готовилась к своему первому неакадемическому выступлению в деревушке Камден, штат Мэн, США. Кадди работала социальным психологом в Гарвардской школе бизнеса. Она более 10 лет публиковала работы о механизмах предрассудков, дискриминации и системах власти. В своих работах она пишет о том, что сексизм в отношении женщин представляет собой странную амальгаму зависти мужчин к деловым женщинам и жалости к неработающим. О том, что «социализированная покорность» и «конформизм» сыграли на руку как устроившим атаку на башни-близнецы террористам, так и стражникам из США, пытавшим заключенных в иракской тюрьме Абу-Грейб. О том, что когда людям европейской внешности предлагали пройти компьютерные тесты с целью выявить скрытое предубеждение, то они становились более предвзятыми, если им сообщали, что тест имеет целью определить уровень расизма. О том, что после урагана «Катрина» люди проще воспринимали «боль, скорбь, сожаление» и другие «присущие человеку» эмоции в людях одной с ними расы. О том, что существует стереотип «образцового меньшинства», давлеющего над азиатоамериканцами.

Той осенью Кадди с командой продолжали работать над долгосрочным проектом по изучению адаптации мужской гегемонии, присутствующей по всему свету, к местным условиям, чтобы укорениться там. Кадди с коллегами пишут, что в США ведущими «культурными идеалами» являются независимость и ориентация на собственные интересы, поэтому общество склонно преподносить мужчин независимыми и ориентированными на собственные интересы. А в Южной Корее больше ценятся взаимозависимость и ориентация на интересы окружающих. Поэтому общество склонно преподносить мужчин взаимозависимыми и ориентированными на интересы окружающих. Кадди с коллегами пишут, что «в целом, мужчинам приписывают больше тех свойств, которые ценятся в той или иной культуре». Как и в большинстве работ Кадди, в этой никаких решений не предлагалось. Они представляли собой продолжение благородной интеллектуальной традиции, заключающейся в стремлении докопаться до корня проблемы. Возможно, именно поэтому до того дня Кадди не приходилось выступать перед публикой, не имеющей отношения к академическому миру.

Она была приглашена в качестве спикера на конференцию PopTech. Как и конференция Summit at Sea, PopTech представляет собой важное событие в Рыночном мире. Ее основала группа людей, желающих принести в штат Мэн большие идеи. Среди их числа находились изобретатель технологий пакетной передачи данных Ethernet и бывший генеральный директор корпораций Apple и Pepsi. На конференции PopTech обмен идеями происходил непринужденно – под аккомпанемент из блюд с лобстерами на ночных вечеринках на открытом воздухе с видом на восточную часть залива Пенобскот-Бэй или на вечерних посиделках в баре ресторана Natalie’s при гостинице Camden Harbour Inn. Подобно многим конференциям Рыночного мира, PopTech взимает внушительную входную плату и полагается на корпоративных спонсоров. На организуемых Рыночным миром мероприятиях сложно предотвратить влияние вкусов и мировоззрений Рыночного мира на то, какими идеями гости обмениваются и в какой манере. Не было ясно, как представители Рыночного мира отреагируют на Кадди с ее привычкой говорить о проблемах, а не о простых решениях и том, как бы бросить вызов сильным мира сего и системам. Сложностью могла стать и ее незаинтересованность в беззубых изменениях, предлагаемых в рамках идеи обоюдной выгоды.

К счастью, у Кадди имелся гид в новый для нее мир в лице Эндрю Золли, куратора конференции PopTech. В тот день он был хостом Кадди. Золли – что-то вроде продюсера в Рыночном мире, занявшего прибыльное место в точке пересечения компаний, желающих ассоциироваться с крупными идеями, людей, ищущих новые конференции, в которых можно было бы принять участие, а также писателей и мыслителей, желающих охватить более широкую аудиторию и попробовать завести знакомства с влиятельными представителями элит. Золли называет свою конференцию «машиной по изменению мира». Он работал консультантом в таких компаниях, как General Electric, PricewaterhouseCoopers, Nike и Facebook[30]30
  Признана экстремистской организацией и запрещена на территории РФ.


[Закрыть]. Еще он работал в различных НКО, стартапах и социальных группах. Также он является членом правления многих организаций Рыночного мира. Помимо этого, он постоянно разъезжает с платными лекциями, выступая на темы вроде стрессоустойчивости. У него есть книга на эту тему. В ней он приводит умные электрические сети и сохранение морского разнообразия в качестве примеров обоюдной выгоды.

Иными словами, Золли – эксперт по культуре Рыночного мира, а также по ее продвижению. Он знает, какие идеи пойдут на пользу представителям Рыночного мира, как помочь его представителям подготовиться к тому, что таит будущее, и извлечь прибыль. Также он понимает, какие идеи дают победителям почувствовать себя социально ответственными и осведомленными о мире, но не заставляют их чувствовать себя виноватыми.

У него есть эссе, написанное для продвижения его же книги о стрессоустойчивости. В нем он утверждает, что людям стоит меньше сосредотачиваться на решении самых больших проблем, таких как бедность и изменение климата. Вместо этого им стоит сосредоточиться на том, как жить с ними. Вывод из его идеи был по вкусу тем, кого статус-кво полностью устраивает и кто заинтересован в изменениях, которые этот самый статус-кво по сути не изменяют. Золли считает, что желание добраться до источников всех проблем и разобраться с ними – это нравственный, но неправильный подход. Возможно, что эти проблемы никуда не денутся, поэтому важнее научить людей справляться с ними.

Золли продвигает различные проекты, нацеленные на помощь людям в том, чтобы выдержать тяжелые ситуации, а не улучшить их положение. Например, он хвалит исследования Университета Эмори. Они иллюстрируют, что «практика созерцания может улучшить психическую и физиологическую стрессоустойчивость детей, находящихся на патронатном воспитании». А это намного проще, чем исправлять систему патронатного воспитания. Также он рассказывает о том, как надувные мосты и миниатюрные электрические сети могут помочь сообществам справляться со взрывами трансформаторов из-за продолжающего подниматься уровня моря. Золли всегда готов признать, что ни одно из этих решений не является окончательным и не предлагает решений проблем.

У него есть критики, которые говорят: «Если мы научимся адаптироваться к нежелательными изменениям, то спускаем все с рук несущим за это ответственность людям и теряем нравственное право давить на них с целью прекратить нежелательные изменения». Однако такой точки зрения в основном придерживаются люди, не зарабатывающие себе на жизнь корпоративным консультированием и генерацией идей для Рыночного мира. Так что Золли такие идеи не интересуют. Он не отрицает, что существуют «по-настоящему плохие люди и идеи», или что не надо предпринимать те или иные действия для снижения рисков для человечества. Однако он считает, что необходимо признать следующее: крестовый поход против всего плохого на этом свете до сих пор не удался, да и в будущем такая перспектива не маячит. Так что вместо этого необходимо выработать более прагматичные и политически инклюзивные подходы. Иными словами, не пытаться плыть против течения.

Общие проблемы можно обсуждать. Не стоит их политизировать или сосредотачиваться на поиске их коренных причин. Не стоит пускаться в крестовые походы и изменять фундаментальные вещи. Давайте людям надежду. Не пытайтесь плыть против течения. Таков путь Рыночного мира.

Кадди нервничала перед выступлением. Ей впервые предстояло говорить перед сотнями незнакомцев, которые не знают предмет ее исследования, не являются полными энтузиазма студентами, самостоятельно выбравшими ее курс и не знакомыми с базовыми концепциями социальной психологии. Хотя у нее в голове и вертелась информация об исследованиях образа мужчин в индивидуалистических и коллективистских обществах, Кадди не была уверена, что собравшаяся на конференцию PopTech аудитория ею заинтересуется. Поэтому она заложила в основу своей речи другое опубликованное от ее имени в журнале Psychological Science исследование. Оно называется «Непродолжительные невербальные демонстрации оказывают влияние на содержание нейроэндокринных гормонов и готовность рисковать» (Brief Nonverbal Displays Affect Neuroendocrine Levels and Risk Tolerance).

Сцена осветилась лучом прожектора. Кадди вышла в центр, подняв ладони к губам и расставив ноги на ширину плеч. На ней была пара ковбойских сапог, усиливающих впечатление от ее фирменной «внушающей уважение позы». На огромном экране у нее за спиной было выведено изображение чудо-женщины, стоящей в той же позе. Кадди с коллегами обнаружили, что людям, стоящим в такой позе, это помогает произвести впечатление на окружающих. Еще она надеялась, что поможет притупить эффекты сексизма, также хорошо изученные. Кадди оставалась в этой позе на протяжении 20 секунд, пока играла заглавная мелодия из фильма «Чудо-женщина»[31]31
  Реж. Пэтти Дженкинс, 2017.


[Закрыть]. Она повернулась в одну, а затем в другую сторону, сохраняя позу. Затем она вышла из образа и улыбнулась.

«Сегодня я расскажу вам о языке тела», – начала свое выступление Кадди. На втором слайде появилось название ее выступления: «Внушающие уважение позы: обретите силу за счет языка тела». Она принялась рассказывать об исследованиях, которые проводит вместе с коллегами. Рассказала о том, что, не меняя общей расстановки сил в отношении сексизма и предрассудков, люди могут стать увереннее в отдельных случаях, приняв определенные позы. Кадди невзначай произвела на представителей Рыночного мира именно то впечатление, которого они жаждут от мыслителей. Такого способа преподносить проблему, когда речь идет о наделении человека небольшим влиянием, не отнимая его у тех, у кого влияние и так уже есть. Позднее Кадди начнет использовать одно выражение, которым можно описать ее выступление в тот вечер. Она предлагала людям лестницу, чтобы перелезть через стену запретов – при этом не предлагая сносить саму стену. Золли бы так сформулировал это: Кадди предлагала людям способ «не плыть против течения».

* * *

«Это было самое прекрасное время[32]32
  «It is the best of times» – часть фразы «It was the best of times, it was the worst of times» (англ.) – первое предложение из романа «Повесть о двух городах» (1859) Чарльза Диккенса. В английском языке стала расхожей и означает контрастирующие события, происходящие в одно и то же время.


[Закрыть] для лидеров мнений. Это было самое злосчастное время для общественных интеллектуалов», – пишет исследователь внешней политики Дэниел Дрезнер в своем недавнем научном труде под названием «Индустрия идей» (The Ideas Industry, 2017). Это частично академическое, частично написанное от первого лица описание того, как среди прочего эпоха неравенства исказила работу мыслителей.

В нем Дрезнер начинает с того, что дает определение двум различным типам мыслителей. Представители обоих типов хотят развивать важные идеи и в то же время охватывать большое количество людей. Один из этих типов, ныне вымирающий, – общественные интеллектуалы. Их Дрезнер описывает в качестве разномастных «критиков» и врагов сильных мира сего. Они могут «держаться в стороне от рынка, общества и государства» и гордо несут долг «отмечать, что король-то голый![33]33
  «Emperor has no clothes» (англ.) – фраза из сказки «Новое платье короля» Ханса Кристиана Андерсена. В английском – идиома, обозначающая ситуацию, в которой люди бояться высказывать критику в отношении влиятельного человека. Либо, наоборот, чтобы подчеркнуть, что нечто является неправдой.


[Закрыть]». Господствующий же тип – это лидеры мнений, более приглядные плутократам, спонсирующим большую часть интеллектуальной деятельности в сегодняшнем мире.

Дрезнер пишет, что лидеры мнений, как правило, имеют знания в некоторой области и верят, что их важная идея способна изменить мир к лучшему. Они не являются скептиками. Они – «истинно верующие». Они оптимисты, рассказывающие ободряющие истории. Они мыслят индуктивно, отталкиваясь от собственного жизненного опыта – а не дедуктивно, отталкиваясь от авторитетов. Они тактичны в отношении сильных мира сего. Сьюзен Зонтаг, Уильям Фрэнк Бакли младший и Гор Видал были общественными интеллектуалами. Томас Лорен Фридман, Нил Фергюсон и Параг Канна – лидеры мнений. Общественные интеллектуалы спорят друг с другом на страницах книг и журналов. Лидеры мнений дают выступления на конференц-платформе TED, которая не дает пространства для критики или опровержения, а также выводит на первый план внушающие надежду решения, а не систематические изменения. Общественные интеллектуалы представляют настоящую угрозу для победителей. Лидеры мнений продвигают ценности победителей, говорят о дестабилизации, наделении себя возможностями и способности к предпринимательской деятельности.

Дрезнер считает, что существует три фактора, объясняющих упадок общественных интеллектуалов и возвышение лидеров мнений. Первый – политическая поляризация. Со временем политика в США все больше распадалась на несколько лагерей. Людям все больше нравится просто получать подтверждение своих взглядов – и не важно, от кого. Им стало менее интересно слышать критику своих взглядов от интересных, интеллектуальных мыслителей.

Второй – общая потеря веры в правительство. В последние десятилетия граждане США потеряли веру в практически все общественные институты в своей стране. Единственное исключение составляет армия, что отчасти связано с многолетней тяжелой экономической ситуацией и находящимся в упадке общественным пространством. Журналистам теперь доверяют меньше, чем кайропрактам[34]34
  Врачи, чей метод основан на принципах мануальной терапии и представлениях о способности организма к самоисцелению. (Прим. ред.)


[Закрыть]. Подобная потеря доверия понизила социальный статус общественных интеллектуалов. Благодаря этому генераторы идей с меньшим уровнем общественного признания стали более конкурентоспособными. Тем не менее Дрезнер считает, что именно растущее неравенство больше всего подорвало идейную сферу. Оно имело парадоксальный эффект. С одной стороны, крайнее неравенство привело к «жажде идей, способных диагностировать и устранить проблемы, преследующие США». С другой стороны, оно привело к появлению «нового класса меценатов, финансирующих генерацию и продвижение новых идей». Так что в США как никогда заинтересованы в проблеме неравенства и социального кризиса. И как никогда раньше зависят от толкователей, находящихся в милости у миллиардеров.

Дрезнер, основываясь на результатах как собственных, так и чужих исследований, демонстрирует притяжение подобных толкователей к Рыночному миру, как мыслителей вроде него самого и Кадди увещевают оставить свои роли потенциальных критиков, а взамен предлагают стать соратниками победителей. «По мере того как представители элит США становились все богаче, они приобрели возможность делать все, что им заблагорассудится. Оказывается, что удивительно большое их количество хочет снова вернуться к обучению. Вернее, хотят, чтобы оно вернулось к ним. Мыслителей приглашают стать учителями представителей элит в рамках мероприятий по обмену грандиозными идеями. В них входят конференц-платформа TED, фестиваль South by Southwest, фестиваль Aspen Ideas Festival, конференция Global Conference аналитического центра Milken Institute и все спонсируемые журналом The Atlantic мероприятия. Эти мыслители зачастую с удивлением обнаруживают, что стали лидерами мнений. Это происходит из-за того, что они медленно, но верно получают все новые возможности, от каждой из которых сложно отказаться», – пишет Дрезнер.

К словам Дрезнера можно кое-что добавить. В то время, как плутократы предоставляли манящие стимулы, менее коррумпированные источники интеллектуального покровительства исчезали. В последние десятилетия в институтских общежитиях США доля академиков на пожизненных контрактах сократилась вдвое. Другим источником мыслителей были новостные редакции. Их количество сократилось более чем на 40 % с 1990 года. Издательское дело также пострадало, так как количество книжных магазинов сокращается и печатать нечего. Мы живем в золотой век распространения идей цифровыми методами. Однако для многих это время стало темными веками в плане возможности добывать пропитание. Многие мыслители свыклись с тем, что их ремесло стало изнурительным, безвозмездным и не интересующим общество. Однако для людей, влекомых деньгами, славой или единоличным влиянием, частные источники поддержки затмили собой общественные. А новые покровители имеют свои предпочтения и табу.

Можно сказать, что Рыночный мир и в целом лидеры мнений сделали много добродетельного. Они сделали различные идеи более доступными для множества людей: создав формат записанных на видео выступлений, они предоставили альтернативу многотомникам, которые люди прошлого поколения в большинстве своем не читали и которые никто не будет читать сейчас. У людей, начисто лишенных возможности распространять свои идеи старыми цензорами издательских домов и газет, появилась возможность говорить во всеуслышание.

Однако мир лидеров мнений крайне слаб перед напором шарлатанов. Этот мир полон готовности предоставить «поддержку без конструктивной критики», считает Дрезнер. Он подчеркивает, что в этом мире фокус внимания находится на умении красиво говорить и отодвигании на задний план обсуждений, которые помогают как улучшить хорошие идеи, так и не дать плохим набрать слишком много сторонников. Этот мир выстраивает скомпрометированные отношения между мыслителями и сильными мира сего, которых они должны призывать к ответу.

Описываемый Дрезнером феномен важен не только в мире мыслителей. Ведь господствующие лидеры мнений, если они являются вечно позитивными, не представляющими угрозы, держащими язык за зубами в отношении крупных систем и структур, близкими по духу к богачам, сторонниками частных методов решения проблем и сторонниками обоюдной выгоды, заглушат голоса других людей. И речь тут не только про конференции. Им поручают писать авторские колонки, предлагают договоры на написание книг, приглашают выступать на телевидении и просят давать советы президентам и премьер-министрам. Можно сказать, что их успех приходит к ним за счет провала их критиков. Существует столько же тех, кто призывал сделать экономику менее беспощадной, сколько и тех, кто советовал, как построить в такой новой экономике карьеру.

Хилари Коэн, Стейси Эшер, Джастин Розенштейн, Грег Ференстин, Эммет Карсон, Джейн Лайброк, Шервин Пишевар, Крис Сакка, Трэвис Каланик и прочие подобные личности нуждались в мыслителях, чтобы сформулировать видение изменений, согласно которым они будут жить. А также для того, чтобы убедить общественность в том, что представители элит вроде них самих – это те, кто изменит мир. Те, кто являются решением проблемы, а следовательно, сами проблемой не являются. С одной стороны, в эпоху неравенства подобные победители жаждали почувствовать, что имеют «некоторую этичную философию», выражаясь словами Пишевара. Им был необходим язык, который бы позволил им оправдать себя перед собой и подобными им людьми. Им было необходимо, чтобы само определение идеи изменений сдвинулось в сторону «не пытаться плыть против течения». Лидеры мнений дали победителям то, в чем те нуждались.

* * *

Выбор темы для выступления Кадди на конференции PopTech оправдал себя. Она не стала говорить о структурной власти мужчин. Она рассказала о том, какую позу отдельные люди могут принять, чтобы почувствовать себя более уверенно. Аудитории это понравилось. Молва о ее захватывающих и понятных исследованиях и эффектном выступлении с изображением чудо-женщины разнеслась в соответствующих кругах. Вскоре ей предложили быть главным спикером на одном из мероприятий конференц-платформы TED.

Она сказала, что не собирается подслащивать пилюлю и будет описывать все так, как оно есть на самом деле. Однако в своем выступлении решила не упоминать о причинах того, почему многие женщины чувствуют беспомощность. Через много лет после того выступления Кадди давала интервью о том, что подвигло ее заняться исследованием внушающих уважение поз. По ее словам, идея пришла ей в голову из-за того, что студентки на ее занятиях не высказывались. «Больше всего меня подтолкнуло то, как они закрывались от внешнего мира, я видела это по языку их тела. Первым было то, что я постоянно это наблюдала. Затем я поняла, что и сама себя так веду, когда разговариваю с мужчиной, который меня пугает», – поделилась она. В том интервью Кадди говорила все как есть и не скрывала причин такого поведения: сексизм. Однако в своем выступлении на конференц-платформе TED она сгладила углы и описала своих студентов. Некоторые студенты вели себя как «карикатуры на альфа-самцов», физически и словесно занимая собой все пространство. Другие же «закрывались», стоило им войти. Затем она невзначай упомянула половую составляющую проблемы. На самом же деле эта составляющая была основой ее исследования. «В тех или иных ситуациях люди закрываются. Похоже, что это поведение коррелирует с полом. Так что женщины намного более склонны закрываться, нежели мужчины. Женщины в принципе чувствуют себя менее уверено, нежели мужчины. Так что это не удивительно», – сказала Кадди.

Кадди – ведущий эксперт в вопросах того, почему женщины в принципе чувствуют себя менее уверено, чем мужчины, кто виноват в том, что они себя так чувствуют, и как они добиваются этого. Однако эта информация не предназначалась для аудитории конференц-платформы TED. Вместо этого Кадди повела разговор о том, что они с коллегами обнаружили, исследуя внушающие уважение позы.

Было известно, что люди, которые являются и чувствуют себя уверенными, принимают более важные позы и занимают больше пространства. Но что, если бы вам не было нужды исправлять массивные перекосы в расстановке сил, чтобы побудить большее количество женщин высказывать свое мнение на занятиях? Что, если бы вы могли научить их принимать важные позы и визуально занимать больше пространства с надеждой на то, что это поможет им почувствовать себя хотя бы немного более уверенными? В тот день на конференц-платформе TED Кадди рассказала о том, что интересовало их с командой: «Возможно ли играть роль, пока она не станет тобой? Можно ли прикинуться уверенным и тем самым добиться поведенческого результата, который позволяет ощущать себя более уверенным? Мы пришли к выводу, что это возможно. Когда вы притворяетесь более уверенным, то с большей вероятностью и почувствуете себя так. Маленькие изменения могут привести к большим», – сказала она. В конце своего выступления Кадди попросила аудиторию поделиться описанными позами с как можно большим количеством людей. По ее словам, те, кому это знание будет полезнее всего, не имеют ни ресурсов, ни технологий, ни статуса, ни влияния. Теперь же у них будет, по крайней мере, возможность притвориться более уверенными.

Выступление Кадди на конференц-платформе TED со временем набрало более 40 млн просмотров. Оно стало вторым по популярности в истории платформы, хоть некоторые и стали подвергать результаты ее исследований критике. Члены «движения воспроизводимости» в социальной психологии ратуют за более скрупулезные стандарты двойной проверки. Они попытались воспроизвести результаты исследования Кадди и не смогли их повторить. По мнению проверяющих, принятие тех или иных поз никоим образом не влияет на гормоны. Тем не менее они подтвердили, что испытуемые описывали те или иные изменения во внутренних ощущениях.

Дальнейшие споры зачастую становились все острее: один из соавторов Кадди даже отказался от результатов исследования по внушающим уважение позам. На веб-сайте конференц-платформы TED Кадди признала, что «связь между позой и гормонами не столь проста, как нам казалось». Однако она продолжила защищать идею о том, что позы имеют влияние на эмоциональное состояние человека, а также продолжила исследования в этом направлении.

Разногласия в академическом мире не отменяли того факта, что люди подходили к ней на улице, чтобы слезно поблагодарить за помощь в обретении уверенности. Ей стало приходить огромное количество электронных сообщений, потом ей предложили договор на написание книги. И вскоре она стала известна как «женщина с внушающей уважение позой».

Кадди оставалась собой. Она по-прежнему являлась уверенной феминисткой. Оставалась исследователем и опасным врагом сексизма. Она по-прежнему оставалась подготовленнее большинства людей к тому, чтобы объяснять: женщины не рождаются с ощущением беспомощности, оно им прививается. Однако в том выступлении для конференц-платформы TED она придержала коней. Она старалась не переходить в открытую критику и сохранять приятную, конструктивную, побуждающую к действию атмосферу в лучших традициях лидеров мнений. За это мир прислушался к ней.

* * *

Кадди необходимо было разобраться в том, как работают новые для нее форумы и аудитории, и ей помогло большое количество примеров. Окружающая ее культура была полна инструкций – достаточно было лишь открыться им, и можно было понять, как сделать так, чтобы вас воспринимали всерьез и слушали как мыслителя. Как из критика стать лидером мнений. Это становится очевидным, если проследить за некоторыми из современников Кадди, также пошедших по этому пути. Необходимые шаги можно назвать «трехступенчатой программой лидеров мнений».

Первый шаг – фокусироваться на жертвах, а не на обидчиках. Это идея пошла от организационного психолога Адама Гранта. В последние годы он поднялся на самые вершины лидерства мнений. «Один из самых захватывающих и провокационных лидеров мнений своего поколения» – написано на обложке одной из его же книг. Человеку свойственно, столкнувшись с проблемой, начинать искать виновных. Однако такой подход к решению проблем отдает концепцией «победителей и побежденных». Грант предложил более сговорчивый подход к таким проблемам, как, например, сексизм. «Перед лицом несправедливости размышления о нарушителях подливают масла в огонь злости и агрессии. Если сместить фокус внимания на жертв, вы предстанете более эмпатичным. Это повышает шансы направить вашу злость в конструктивном направлении. Вместо того чтобы пытаться наказать людей, причинивших зло, с большей вероятностью выйдет помочь пострадавшим», – пишет Грант.

Второй шаг – персонализировать политические вопросы. Если вы хотите стать лидером мнений и не хотите, чтобы вас списали со счетов как очередного критика – необходимо помочь общественности взглянуть на те или иные проблемы как на чьи-то личные трагедии, а не коллективные или систематические. Здесь все дело в том, на чем фокусировать внимание. Легко окинуть взглядом перекресток в городе Балтимор[35]35
  Город в США, преимущественно населен афроамериканцами. В США широко известен низким уровнем жизни и высоким уровнем преступности.


[Закрыть] и сосредоточиться на моде носить штаны ниже пояса. Однако также можно подойти к вопросу более глобально и обратить внимание на чрезмерное присутствие полицейских и отсутствие возможностей в центральной части города[36]36
  В некоторых городах США центр города считается менее престижным местом для жизни, нежели окраины, где в загородных домах живут более состоятельные люди.


[Закрыть]. Можно подойти к этому вопросу даже еще более глобально – тогда проблема предстает лишь очередной главой в присущей США проблеме социального контроля за афроамериканцами. Часто мыслителям свойственно смотреть на проблемы глобально, то есть системно и структурно. Причины такого подхода могут крыться как в природной склонности к такому типу мышления, так и в специальной подготовке. Однако если они хотят стать лидерами мнений, к которым не только прислушиваются, но и приглашают для повторных выступлений, им необходимо научиться сосредотачиваться на частностях.

Брене Браун, ставшая подругой Кадди, – очень хороший пример того, как успешно овладеть этим навыком. Она была исследователем социальной сферы. Из этой области вышло крайней мало крупных лидеров мнений. Возможно даже, что до нее их и вовсе не существовало. Это может быть связано с тем, что по природе своей социальная сфера требует глобального подхода. Например, психолог в работе с проблемным ребенком может не заходить дальше проблем с родителями и домашней обстановкой, но исследователь социальной сферы подготовлен к тому, чтобы рассматривать системы, не входящие в рамки «дома», а включающие нас всех в состав коллектива. Такой исследователь также будет писать статьи о таких коллективных системах для журналов наподобие Families in Society. В фокус внимания такого исследователя попадают районы с высокой преступностью, провальные программы патронатного воспитания, хроническая бедность, избитые идеи из сферы здравоохранения и недостаток качественных продуктов в рационе. По этой причине из социальных работников выходят плохие кандидаты в лидеры мнений. Ведь в любой момент они могут начать что-то критиковать и говорить в выражениях, свойственных концепции «победителей и побежденных».