Текст книги "Пещера троллей"

Пещера троллей

© Бабаев Анар 2015, 2017

© Babaev Anar, 2015, 2017

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Посвящается Юлии Леоновой

Luvers sor glend!

1

«Короче говоря, он без помех добрался до поляны, на которой горел костер, и вот что там увидел».

Джон Рональд Руэл Толкин

«Хоббит, или Туда и обратно»

Солнце протиснуло свои янтарные щупальца через ставни, и разлило золотые лужицы на постель, пол и мебель. Мужчина с пепельными волосами ощутил, как свет падает на его лицо и пробивается сквозь веки, окрашивая все в яркие цвета.

Проснулся. Огляделся.

За окном разрасталась яблоня, ветки которой угрюмо свисали под тяжестью плодов. Где-то из глубины улочки доносился собачий лай, грязная ругань фурмана, который старался кем-то понукать, речи уличных вещунов, предвещающих Конец Света и гортанное кудахтанье, гоготание и гомон непоседливых ватаг птиц.

– Уже проснулся. Надо же. – За трельяжем сидела девушка.

Каскады её блестящих, будто бы влажных, тёмно-каштановых волос имели светлые, будто полированный медный лист, концы. Она уставилась на отражение мужчины, не переставая растягивать тугие – с вьющимися концами – локоны гребнем. Мужчина окинул её взглядом.

У девушки был небольшой, чуть вздернутый носик, большие круглые, словно плошки, карие глаза. Её ланиты пылали розовым, а тоненькие губы выделялись карминовым цветом помады.

Он не ответил. Не было нужды.

«Неужели это снова случилось, – подумал Эрик, поглядывая на отражение девушки в зеркале. – Пекло! Я же поклялся, что больше никогда…»

– Я должна ехать в Телинор, – продолжала девушка, взяв с края стола гребень.

Она расчесала непослушные локоны, каскадами струящиеся на плечи, и шельмовски улыбнулась. Улыбка образовала около бледных под карминовой помадой губ морщинки. Она открыла шкатулку в поисках нужного флакона.

– Спрашивай уже! – не выдержала девушка.

– Элли, – начал Эрик, после недолгого колебания, – неужели я снова… Сколько я спал?

– Успокойся, – она потянулась за пузатым флакончиком. Комната наполнилась сладким ароматом земляники. – Ты спал не больше суток… Удивительно, что ты вообще выжил после отравления трупным ядом.

«Лучше бы я умер, – подумал он, – куда лучше, чем находится в этом паршивом городке».

– Я так не думаю. – Элли повернулась к Эрику, снова одарила его прекрасной улыбкой, скривив тонкие губы.

– Ты обещала, что не будешь читать мои мысли, – напомнил он, принимая сидячее положение.

– А ты обещал не жаловаться на каждый город, в который мы едим. Принял бы уже давно медальон, жили бы в Роух Торе…

– Мне там не место. Пусть кто-нибудь другой примет Каменное сердце, мне и так хорошо.

– Ты же знаешь, никто кроме тебя и… Кая не может принять медальон. Кай исчез, а ты… А ты вконец размяк. Почему ты не хочешь принять свою судьбу?

– Моя судьба в моих руках. Я не желаю надевать Каменное сердце и жертвовать своим. Поверь, это лучше не только для меня. Знала бы ты, что бывает с носителями оного медальона.

– Я знаю. Знаю, Гон тебя забери! Также я знаю, что это ложь.

– Десять томов посвящено действию этой магической побрякушки и давно распавшемуся ордену. И в каждом томе написано одно и то же. «Франц Генриетт – последний паладин с Каменным сердцем, выживший после сражения с Дикой Охотой…»

– Я слышала эту историю сотню, а то и тысячу раз… Не обязательно напоминать мне об этом.

– Я напоминаю не тебе, а себе. Я трус. Мой отец ждал моего прихода. Он ждал того момента, когда я, войдя в чертог, приму медальон и стану его наследником, но я не пришёл. Отец умер, а Каменные сердца распались… И все из-за меня.

– У тебя бзик на этой теме? От того, что ты будешь постоянно себе напоминать об этом, тебе лучше не станет. Забудь уже. Ради меня… Может, заказ сумеет вывести тебя из этой эндогенной депрессии.

– Заказ? Что на этот раз? Утопленник? Стрыга? Кладбищенская баба? Или василиск?

– Тролль. – Она протянула ему письмо. – Если бы точнее – несколько троллей. В письме сказано, что в лесу, недалеко от Бивербурга, были замечены тролли. Все близстоящие фермы подверглись нападению великанов. Они убили нескольких фермеров и унесли большую часть скота, а поля сожгли. Если хочешь узнать больше, обратись к ипату Бивербурга.

2

Паладин ехал медленно.

Перед ним плелся воз, на козлах которого кобольд с длинной трубкой во рту. Даже не стараясь обгонять воз, занимавший половину грязноватой после дождя улочки, Эрик поднял глаза на ясное небо. Среди бледных зыбких лохмотьев облаков виднелись десятки чёрных точечек – птицы, паря, выписывали неправильные круги, изредка резко снижались и сразу же набирали искомую высоту, трепеща крыльями.

Обернулся.

За паладином, замыкающим вереницу, трусил жеребёнок, облаченный в сбрую рейнсградских цветов. Это вызвало у Эрика немалое удивление – для чего они нацепили это на жеребенка? Задать оный вопрос гному, ведущему жеребенка под уздцы, он не решился. У коротышки на лице было написано, что на любой неудобный вопрос он будет либо отвечать руганью, либо – в лучшем случае – пропустит вопрос мимо ушей, скрытых в чапыжнике рыжих волос. Но не только это вызывало у Эрика вопросы. Покрытый оттисками нагрудник гнома был покрыт ветвистыми узорами запёкшейся крови. Оружия при нём не было. По крайней мере, оно не выглядывало из складок коричневого плаща, и не было приторочено к седлу.

Рядом с домом ипата, как обычно, было много возов, на которые местные нагружали пузатые бочки с клеймом в виде клевера – эмблемой одной из известнейших местных распивочных «У Джорджа МакКартина». Улочка увела воз, все это время медленно плетущийся перед Эриком, к амбарам, откуда то и дело веяло донником и чем-то, что осталось для паладина загадкой, ибо он остановился у дома ипата.

Эрик скинул болотный капюшон. Вошёл.

Ипат Альбер, круглый низкий мужчина, поднял лысую голову, и взглянул на паладина двумя поблескивающими в свете каганцев глазами. Он пожевал блестящими губами, над которыми, закрутившись, располагались каштановые усики, спрятал бумаги в сундук и заговорил:

– Чем могу помочь, уважаемый?

– Я пришёл по поводу троллей, – сказал Эрик, сделав несколько шагов вперёд, к дубовому столу ипата. – Меня зовут Эрик Генриетт.

– Да неужели? – мужчина с недоверием взглянул на гостя, потрогал безупречно белое жабо толстыми пальцами. – Медальон имеется?

– Нет.

– Тогда проваливай. Был бы ты Эриком, Каменное сердце показал бы… А! – отмахнулся он, – что с тобой говорить. Таких как ты уже столько было, что вы у меня вот где сидите! Одни проходимцы приходят. Ещё деньги вперёд требуют…

– Я беру оплату только после выполнения работы. А поводу тех… Эм… проходимцев: жулья и вправду в последнее время развелось, как…

– …дерьма. Раньше люди боялись нападения леших, утопленников, оборотней, а сейчас – разбойников, которые на большаках промышляют… Ты мне вот что скажи, сумеешь доказать, что ты тот самый Эрик Генриетт, а не проходимец?

Паладин схватил рукоять меча. Клинок прошелестел и, блеснув, покинул ножны. Руны, которыми был покрыт практически весь клинок, засветились холодным, синим огнем.

– Macte! ¹1
  Прекрасно! (лат.).


[Закрыть]– воскликнул ипат. – Прошу, садись на бержер. Итак. Сколько ты хочешь за убийство троллей?

– В письме, – Эрик вытащил свёрток пожелтевшего пергамента, – сказано, что платят шесть тысяч…

– Ага, а местные болтают, что к деньгам прилагается рыцарское звание и земля… Вот только я сомневаюсь, что князь Эрлендур знает об этом. Так что, ни на звание, ни на клочок земли не надейся… Ни пяди не получишь.

– К счастью ни того, ни другого мне не нужно. Заберу деньги и уеду.

– Не так быстро, паладин. Убийство троллей дело непростое. Больше сотни бравых рыцарей, наемников и чародеев пытались покончить с ними, но как видишь, безуспешно.

– Я не отношусь к представителям вышеперечисленных профессий.

– Ну как сказать. Многие кличут паладинов наемниками, а конкретно тебя – отступником.

– Времена меняются.

– Что правда, то правда… Раньше было как? Вот чужие, вот свои – фронты поделены… А сейчас, бес их знает, что творится: пока окоянцы якшаются в лесах и убивают одних, солдаты готовятся кромсать вторых, не понимая, что настоящий враг – тот, что прячется в лесу и ночами воет на луну. Жрецы призывают к убийству тех, кто не похож на других, но они подразумевают под «непохожими» кобольдов, гномов, эльфов… В общем, всех, но не окоянцев. Они, видите ли, боятся, что человечество вымрет, и на их место встанут другие. Эти засранные ублюдки призывают к убийствам, чтобы предотвратить возможное убийство… Вот и кто после этого монстр?

– Вот она – логика войны. Убивать ради жизни, а жить для того, чтобы убивать.

– А, – отмахнулся, – говорить бессмысленно. Лучше давай обсудим дело. Я так понимаю, ты упёрся и всё-таки собираешься взяться за дело…

– Я не узнал бы о троллях, если не письмо. – Эрик указал на цидульку.

– Уверяю тебя, письмо не моё.

– Видимо, мужики решили взять заказ в свои руки, а платить за это будет князь. Давно тролли здесь поселились?

– Не больше года. В Индурсе, в лесу, нечисть кишмя кишит. Троллей так сразу и не заметишь средь всего этого дерьма: куда ни взгляни – леший, упырь, вампир, волколак или какая-нибудь другая мразь… В горах добытчиков василиски да грифоны убивают, по селам княжества ведьмы, альтисты или какая другая зараза людей воруют. Утопцы да кикиморы любой путь испытанием делают. Некоторые, к тому же, болезни всякие разносят: раньше о натуральной оспе мало кто думал, а сейчас какой-нибудь тратник зацепит, так повезет, если хотя бы столбняком отделаешься. В худшем случае – оспа. Рассказов о подобном море. Даже сам видел однажды, мужика сай-гуль покусал, так тот что-то подхватил – сгнил, бедолага, прямо на лежанке. Прям волосы дыбом встают.

– Это, милсдарь ипат, сейчас меня волнует меньше, – поднял голову Эрик. – Лучше введите меня в курс дела по поводу троллей, а кулуарные разговоры оставим на потом. Я более чем уверен, что они здесь не случайно. Что-то влечёт их…

Ипат блеснул зубами, откинулся на спинку стула.

– Тут ты прав. То же самое говорил чародей, пока его не сожгли за ересь. Он не был одним из тех кретинов в чудных шляпах и пестрых мантиях – этот был уважаемым волшебником, никогда не допускал оплошностей, говорил необходимое, не более, а свободное время проводил в своей башне. Но как только появились оные тролли, колдун решил разобраться с ними… – Ипат вытащил из сундука свиток. Целостность сургуча была нарушена. – Здесь, уважаемый милсдарь, – продолжил он, двигая свиток к паладину. – Обвинения чародея. Он утверждал, что князь Эрлендур, объегорил великанов, выкрав у них Брисинг, какой-то священный для троллей камень. Эрлендур, понятное дело, не стал терпеть подобных заявлений, ибо это помаленьку отзывалось брожением. В общем, намудрив что-то с законами, князь всё-таки добился своего и убрал наглеца удобнейшим образом: обвинил в ереси и ведьмачестве. В итоге – бедолагу сожгли в паре метрах от паперти Храма.

– А что делали тролли?

– А что они могут? Ясное дело, продолжили убивать. И с каждым днём количество жертв увеличивается…

– И, я так понимаю, вы все это время бездействовали… Ждали, когда тролли доберутся до города.

– Mea culpa, mea maxima culpa²2
  Моя вина, моя величайшая вина (лат.).


[Закрыть]. Но сейчас здесь ты, поэтому я spero meliora³3
  надеюсь на лучшее (лат.).


[Закрыть]. Скажи, что ты собираешься делать?

– По-моему и так понятно. Что я ещё могу?

– Если ты и вправду сможешь освободить нас от террора великанов, я заплачу семь тысяч! Будь уверен.

– Larga manu⁴4
  Щедро (лат.).


[Закрыть]. Не боитесь потом проблем с законом? Это равносильно хищению, насколько я знаю. Есть риск прожить оставшуюся жизнь в узилище…

– Зато мы будем жить in расe⁵5
  в покое (лат.).


[Закрыть]. Я не боюсь проблем с законом, если речь идёт о безопасности горожан. А князь… Он ничего не предпринял для убийства окоянцев, народ запомнит имя того, кто их освободил.

– Неужто вы делаете это лишь honoris causa⁶6
  ради почета? (лат.).


[Закрыть]?

– Не совсем. Но, ничего не делается gratis⁷7
  бесплатно, даром, безвозмездно (лат.).


[Закрыть]. Я рискую свободой и своей семьёй ради жителей, а взамен хочу, чтобы они знали своего спасителя. И я говорю не только о себе, Эрик. Ты – главная деталь во всем этом. Без тебя ничего не будет.

– Я предпочитаю находиться в тени. Fama clamosa ⁸8
  Громкая слава (лат.).


[Закрыть] не для таких как я.

– Что бы ты ни предпринимал для того, чтобы остаться в тени, о тебе все равно слагают легенды… Об Эрике можно услышать много баллад.

– Да кто вообще станет верить балладам вечно пьяных скальдов?

– Все. И я в том числе. Ну не будем отвлекаться от главной темы диалога.

– Согласен. Что было после сожжения чародея?

– Недовольство жителей. Шествие на майдане пришлось остановить путём насилия, иначе разъяренная толпа уничтожила бы весь город. После того как все более-менее улеглось, на место старого колдуна пришёл новый… Эльбранд, старый чудак. В первые же дни он расшифровал надписи на менгирах рейванов, после взялся за старые свитки, написанные на Старшей речи. Эльбранд был уверен, что причина появления подобных существ – не только троллей – заключается в Перерождении мира, после коего и появилась магия со всеми вытекающими.

– И ради чего весь этот титанический труд?

– Во-от, – ипат Альбер сплел пальцы на животе. – Я к этому и вёл. На одном из менгиров, расположенных в дебрях леса было написано о древнем могучем дубе, который… Эм… Подзывает, что ли, этих окоянцев и те с радостью отзываются на зов. Вот, он считал, что тролли – как и все, в общем-то, существа – явились по зову дуба.

– Что было написано на менгире?

– «Придут на зов природы существа любой породы».

– Бред, – сказал паладин. – Этот… дуб – миф. А ваш чародей явно плохо знает язык рейванов… Он явно добивался рифмы, ибо все приличные предсказания в стихах. Никто не станет доверять нерифмованной ворожбе.

– Бред не бред, а горожане верят. Некоторые даже собирались срубить все деревья в лесу, чтобы избавится от оного дуба.

– Тогда на смену троллям явятся лешие, что ещё хуже. Лучше скажите, знаете ли вы, где живут эти великаны?

– В пещере, как и подобает троллям…

– Обычно они живут под мостами.

– «Времена меняются», – процитировал паладина ипат. – Теперь великаны не желают жить под мостами, следить за его целостностью и тому подобное… Ныне они предпочитают убивать любого, кто не заплатит за проход через их мост… – замолчал, а после добавил: – так, когда ты собираешься приступить к делу?

– Как только мы сойдемся в цене.

– Я уже сказал, – ипат Альбер пожевал блестящими губами. – Семь тысяч.

– Э нет. Так не пойдёт. Я не стану подписывать документ, предлагающий мне лишнюю тысячу даром.

– Она не лишняя, Эрик. – Хохотнул градоправитель. – Денег вообще лишних не бывает. Считай, что эта тысяча – знак признания. Ты укокошишь троллей, а это, браток, ведь непростая работенка… Сумма никого не удивит… Уверяю тебя.

– Я не стану расписываться на фактуре. Даже для наемника, коим меня считают, негоже принимать завышенные счета.

– До меня был ипат Йозеф, думаешь, он делился с другими разницей, на которую облегчал княжескую казну? Сомневаюсь.

– Э, нет, милсдарь Альбер. Либо вы измените счёт с семи тысяч на шесть, либо я уеду из города. Тогда ищите кого-нибудь другого желающего сражаться с троллями.

– Тьфу! Лады, браток, по рукам. Вижу, человек ты честный, что в наше время редкость. Только, надеюсь, никому не скажешь о том, что я тебе предложил, не то…

– Это не моё дело, градоправитель Альбер. – Прервал Эрик, скривив губы в некое подобие улыбки.

3

На вывеске австерии было написано «Тысячеликий герой».

Изящное здание из кедрового дерева, расположенное между двумя магазинчиками, имело остроугольную крышу с высоко торчащей трубой. Крыльцо «Тысячеликого героя» установленное разлапистыми растениями, вырастающими из кадок, украшали фасад строения.

Эрик приблизился. Взглянул на вывеску, чтобы убедится в том, что он не ошибся с местом встречи. В принципе его не удивляло, что князь Эрлендур выбрал в качестве места встречи австерию; он слышал множество историй о чудаковатости монарха, которую иногда сменяла жестокость. Но сам факт того, что ему предстоит неофициальный разговор со столь высокопоставленной личностью, внушала неуверенность. Эрик часто говорил с королями и ещё чаще с князьями и, несмотря на такой богатый опыт, ему было не по себе.

Тем не менее, паладин поднялся к двери, и его рука поползла к ручке.

Из помещения австерии доносился говор. Ругани – о диво! – Эрик не услышал. Это свидетельствовало о присутствии князя в здании.

Паладин тяжело вздохнул.

Дверь со скрипом открылась.

Все круглые столы в «Тысячеликом герое» – занятые, в основном, тучными гостями – были накрыты скатертью. Это уже свидетельствовало об элитарности данного места.

Среди гостей Эрик мог легко определить лишь ремесленников и купцов, остальные личности остались для него загадкой, как и то, где сидит князь. Паладин остановился, окинул помещение мимолетным взглядом, всячески скрывая удивления. Он не хотел выглядеть как какой-то провинциал.

Пажи в белых костюмах разносили фужеры на серебряных подносах. Упивающиеся своим положением богачи всеми силами старались насолить персоналу, требуя безупречно порубленное мясо, сверкающую, как звёзды в ночи, столовые приборы и тому подобное. Угрюмые, скованные своим положением, пажи, молча, выслушивали стенания богатых, мерзких экстерьером клиентов.

– Могу я вам чем-то помочь, милсдарь? – к Эрику подошёл юноша с прилизанными волосами.

– Эм… Думаю, да. Князь Эрлендур назначил встречу…

– Прошу за мной. – Прервал паж, продолжая стоять так, будто ровность его осанке придаёт спрятанная под фрак жердь.

Паладин некоторое время простоял в мертвом молчании, но все же пришёл в себя, когда юноша уже добрался до галереи и окликнул его:

– Милсдарь. Прошу сюда.

Комната, в которую его провёл паж, освещалась факелами.

Середину большого помещения без окон занимал огромный дубовый стол. Вдоль трёх больших латунных подсвечников, увитых фестонами воска, располагались фужеры, блюдца, подносы и тарелки. Среди громоздившихся кушаний были оленьи кострецы да окорока, исполинских размеров кабанья туша, поблескивающая румяной корочкой в свете свеч, украшенные клюквой, белыми грибами и различными видами соусов пластины мяса, котлеты, начиненные черносливом да паштеты. Особое место занимала осенняя птица – фазаны, цесарки, читки, перепела, куропатки, рябчики да бекасы.

В комнате пахло душицей, арахисом, мускатным орехом и чесноком.

Комната была также импозантной.

Одну из стен украшала композиция из алебард, гизард, круглых щитов с бронзовыми умбонами, тяжеленных секир и скрещивающихся палашей. Прилегающая стена была увешана портретами людей в идиотских нарядах с не менее идиотскими – с пёстрыми, витиеватыми узорами – жабо. Напротив совокупности облезлых портретов располагались остатки, коим не хватило место на первой стене и несколько трофеев, в виде голов. Эрик с легкостью узнал голову волколака, тролля и кикиморы. Центральное место занимала голова василиска. Скорее всего, южного.

Наконец внимание паладина привлек князь.

Тени, падающие на его худое – с острыми скулами – лицо, танцевали на белой скатерти, кафтане князя и стене позади.

Паж зажег остальные свечи.

Эрик сумел разглядеть Эрлендура. Монарх больше напоминал парвеню. С обеих сторон его плешивой головы торчали клочья чёрных волос, из-за чего князь напоминал больше бездомного, нежели высокопоставленную личность.

– Присаживайся, гость. Думаю, ты проголодался? Разделишь со мной трапезу?

– Не откажусь, государь.

– Ну-с. – Потер руки Эрлендур. – Угощайся… Чем богат.

Паж наполнил кубок Эрика вином. Паладин не сразу взялся за трапезу. Он ждал, пока начнёт князь.

Монарх, к счастью, не заставил себя ждать и моментально опустошил внушительный кубок. Допив напиток до последней капли, он выхватил четверть паштета и погрузил его в рот, указывая при этом пажу на пустой сосуд. Паладин, увидев это, не стал скромничать, но и не забыл о манерах за столом, – отпил немного вина, придвинул к себе куропатку. Разделав птицу ловким движением серебряного ножа, Эрик отделил мясо от кости и – небольшими аппетитными кусочками – начал есть куропатку.

– Значит, – нарушил тишину князь, разделываясь с пуляркой. – Ты и есть тот самый Эрик Генриетт. Мастер меча, мэтр магии и всякой прочей хрени.

Паладин скрыл удивление.

Диалог, конечно, был неофициальным, но даже при этом монарху не подобает выражаться столь кулуарно.

– Да. – Сухо отозвался паладин, откинувшись на спинку стула. – Тот самый…

– Стало быть, ты не только троллей можешь укокошить, но и драконов.

– Да, могу. Но это стоит немалых денег.

Князь замолчал. Устремил взгляд на подрагивающие языки пламени свечей.

– Эй, ты… Наполни кубок гостя вином и выйди.

Паж моментально исполнил приказ, поклонился и вышел, пожелав хорошего вечера.

– Пойми меня правильно, Эрик, я должен убедиться в твоих возможностях. Я должен быть уверен в том, что ты сумеешь одолеть троллей.

– Вы хотите меня протестировать?

– Не совсем… Просто… А! Тьфу! В Пекло проверку. Всё-таки дракона ты одолеть сумел, стало быть, с несколькими тупыми великанами справишься. Правильно я говорю?

– Правильно. Хотя, я не совсем понимаю, кто прислал мне письмо с заказом и почему вы не предприняли никаких мер против троллей ранее?

Князь не сразу ответил. Он несколько минут глядел на дрожащие язычки огня свечей, медленно пожевывая розовую полосочку мяса и запивая все это вином.

– Я… – замямлил Эрлендур. – Я решил, что стоит отправить тебе письмо, а самому быть инкогнито. Мне показалось это хорошей идеей. А что касается второго вопроса… Эм… Тролли, сам знаешь, они не все злобные. Некоторые…

– Живут между сваями мостов и устраняют все поломки, – закончил Эрик. – Да, я в курсе.

– Во-от! Некоторые и вовсе делают жизнь добытчиков проще, расчищая проход в горах от обвалов… В общем – уйма полезностей. Я сперва думал, что и эти такие, а они оказались хуже любого упыря. Фермеров вконец загнали уже, скот боится пастись на пастбищах.

– А какие-нибудь меры для их изгнания или убийства применяли?

– А как же! – хватанул по столу князь. – С ипатом не говорил, что ли?

– Говорил. Но он рассказ мне лишь о ныне покойном волшебнике…

– Ой, даже не начинай, Эрик. Там в истории муры полно. Горожане пытались сами с великанами справиться.

– Каким образом?

– Знаешь старое поверье, мол, если провести с великанами достаточно времени: с заката до петухов, а после вывести их наружу, к лучам солнца – они превратятся в камень.

– Довольно часто слышал об этом, но никогда не встречал того, кто использовал такой анахроничный метод.

– Вот именно! Никто не решается на столь рискованные действия, а мужики, видимо, отчаялись и решились на такой поступок. Если ты не торопишься, я могу тебе обо всем рассказать.

– Не тороплюсь. – Эрик посмотрел прямо в глаза князю.

Его маленькие глазенки – казалось, они не от его лица. А этот огромный рот с внушительными блестящими губами походил больше на яму, куда выбрасывают мусор и выливают обмылки. Да и сама комната напоминала больше какую-то… Пещеру…

– Тогда устраивайся поудобней, гостюшка. – Выдавил Эрлендур, выпив вина. – Мне за последнее время приспичило поболтать с кем-нибудь интеллигентным.

– Уверены, что я подхожу?

– Более чем. Как ты уже заметил, ближайшее княжество находится довольно далеко отсюда, прямо за лесом и горной цепью. Это, браток, прихоть короля Асмунда. Мой папуля постарался на славу, подняв однажды бунт. Он отказался подчиняться тогда ещё новоизбранному монарху небольшого королевства, построенного вокруг эльфийского города Рейнсград, и заплатил за это изгнанием. Большую часть княжества уничтожили. Если раньше на юге владения моего покойного отца ограничивал лес, а на западе другое княжество – то сейчас национализированную часть территории Асмунд превратил в ещё два княжества, загнав теперь уже меня в полную… Кхм-кхм. Сам понимаешь. Ну, ближе к делу. Асмунд оставил княжество в покое лишь тогда, когда на города начали нападать всякие страховидлы. Мы от них избавились лишь спустя тринадцать лет, и началась спокойная жизнь, пока не появились тролли. Жители так долго жили в мире, что не сразу поверили в происходящее, но когда просекли что происходит – началось брожение. Пока я искал какого-нибудь наемника, они взяли все в свои руки. Первой жертвой стал кузнец, Ротгар. Когда я увидел его, вернее – то, что от него осталось – жутко расстроился, потому как таким мастером был… Нигде такого не найдёшь. Единственным положительным моментом была вероятность того, что крестьяне успокоятся и подождут приезда спасителя, но не тут-то было. Решили снова попробовать, я в итоге конюха потерял. Бедолагу привезли на телеге едва живым. Теперь круглыми сутками лежит в постели, пускает слюнки да в потолок смотрит.

– А Просвещенные? – спросил паладин, отложив обглоданную куриную ножку, – или другие паладины? Слыхал я, что многие паладины Роух Тора переехали в Рейнсград после падения Каменных сердец, неужто ни один не доехал до вас?

– Ни одного не видел, клянусь памятью своего отца, ни одного! А Просвещенные… Хе-хе. Посещали нас, как же. Вот только лучше бы эти идиоты не приезжали вовсе. Приехал, значится, какой-то молокосос… Одет был как какой-то бродяга: лоснящаяся, грязная одежда, кривой посох, больше напоминающий обычный сук… В общем, кретин. А самое забавное то, что он пытался выторговать поимку троллей на целых десять, мать его, тысяч! Понимаешь, Эрик? Десять, мать его так-растак! Ну, я и послал этого стервеца на три буквы; пригрозился ему, помнится, щебеницей, если не уберется. Он, понятное дело, свалил, но обещал какую-то порчу навести на меня.

– А тех пор какие-нибудь изменения замечали? – вдруг спросил Эрик.

– Смотря, что ты имеешь в виду под изменениями…

– Кошмары, – быстро сказал паладин. – Депрессия, может, находили что-нибудь в постели? Иглу, клык, коготь… Хоть что-нибудь…

– Не-а, Эрик. Ничего из перечисленного не было… Слава Старым Богам!

Замолчали.

Следующие несколько минут тяжёлого молчания прерывало громкое чавканье князя, который не переставал уплетать яства и уже взялся за очередную пулярку.

– У тебя есть какие-нибудь вопросы? – спросил монарх, проглотив кусочек мяса. – Может, что-то хочешь спросить?

– В общем-то нет. Все, что нужно я узнал.

– Тогда скажи, когда возьмешься за работу?

– Завтра. На закате.

– Ну, лады, братец. Желаю тебе удачи! Выход сам найдёшь.

4

Закат побеждал медленно, словно нехотя. Свет тускнел, исчезал отовсюду, уступая место мраку, ползущему по дну рытвин и колдобин, вместе с клочьями бледного тумана, не желающего покидать лес уже несколько десятилетий.

Солнце коснулось горизонта. Размытый огненный диск отбросил на округу рубиновые лучи, с трудом пробивающиеся сквозь дебри и мокрый липкий туман. Изменчивое серое состояние между кромешной тьмой и частичным присутствием света могла сбить обитателей этого леса с толка. Но только не Эрика. Он знал, что наступает ночь. Темная, полная ужасов ночь, не предвещающая ничего, кроме предстоящей схватки с троллями.

Царствующие в этот миг тени, отбросили на тропу изысканный орнамент, опутывающий весь мир вокруг паладина.

Эрик сошел с тропы в нужном месте, и накинул капюшон. Двигающиеся к эфесу меча пальцы, оплели рукоять, рука потянула меч, вон из ножен. Лес наполнился тихим шелестом серебреного клинка. Руны, вытравленные почти по всей длине, загорелись ярко-голубым холодным светом.

Окруживший его лес засыпал. Гомон птиц затих, хрустящие под лапами обитателей дебрей ветки перестали нарушать хрупкую тишину. Лишь шелест листвы и скрип сгибаемых ветром веток нарушал гармонию.

Огляделся.

Дубы, произрастающие на сухой почве, мало походили на своих собратьев в других уголках Лирии. Они не могли сравниться со своими северными собратьями совершенно ничем. Их убогие стволы, покрытые рубцами, не смогли бы сравниться с величественными стволами вышеупомянутых; а чахлые кроны выглядели бы жалко на фоне разлапистых кронов собратьев.

Паладин направил клинок вперёд. Бросил пару взглядов по сторонам – на кустарники.

Моргая, Эрик обернулся: сумрак, сгустившийся между жухлых деревьев, пропускал огоньки глаз – блестящие, злобные шарики глаз, принадлежащие обитателям темноты. Неизвестные глядели. Следили за каждым его движением, выжидая подходящего момента то ли для нападения, то ли для ретировки в другое место, где их не потревожить нежданный гость.

Вышколенные убийцы, воплощения зла, неуловимые, словно тени, исчезали. Лишались и без того размытых контуров маленьких тощих существ с неправильной осанкой. Каждый из них знал, что нападать стаей куда лучше – больше шансов застать недруга врасплох, но в таком случае добычей придётся делиться со всеми. Но станут ли они? Конечно, нет. Горбатые обитатели ночи слишком жадные, алчные, особенно, когда речь идёт о пище, добыче. Свежем мясе…

Горбатые окончательно растворились в густом мраке, а значит, Эрик почти дошёл до цели – до пещеры троллей. Либо до территории какого-нибудь другого существа или существ, коих боятся даже низкорослые убийцы.

Паладин пробирался напрямик к заинтересовавшему его красному огоньку, за жухлыми кустиками, пропускающими слишком много света. Паладин без помех добрался до поляны, на которой горел костер, и увидел НЕЧТО…

Три огромных существа за кострищем, насадив на кривой прутик что-то непонятное и ароматное, смотрели на котелок, висящий над костром, и уплетали мясо на прутиках. Запах усиливался при каждом резком движении. Существа спорили о чем-то столь интересным, что даже не никто из них, как Эрик медленно пробирается к кострищу. Пахло от чудищ прямо-таки убийственно. Жуткая вонь ощущалась сразу же. В этот миг Эрик мечтал больше всего об одном: вернутся домой и уткнуться носом в благоухающие земляникой волосы Элли. Он никогда ещё не чувствовал столь отвратительной вони, вперемешку с вполне сносным ароматом жареного мяса и приятной пахнущей жиже в котелке.

Существа, в рваных брэ⁹9
  деталь мужского костюма, нательное бельё для низа в Средние века.


[Закрыть], облизывали толстые пальцы, тянули свои мерзие рожи с маленькими глазками к деревянному кувшину, коим орудовал более щуплый, с чудовищным шрамом на щеке.

Рядом со стоящим поодаль пузатым бочонком, на котором было написано «Пиво Джонса», валялись две внушительных размеров сумы, составленные из шкур; скорее всего, козьих.

Это были тролли. Скальные тролли. Эрик определил это не только по наличию пещеры, за спинами великанов, но и по их каменным наростам на толстой шкуре, служащей «природной» кольчугой для существ подобных им.