Текст книги "Бракованные амбиции"

8

– Что ты здесь делаешь? – спросил Викинг, занимая соседний стул за стойкой.

– Пришла поддержать своих. У нас сбор через двадцать минут.

Ей не обязательно присутствовать на повторных выступлениях, но Ли успела прикипеть к ребятам. Не все шло гладко, они, бывало, спорили между собой – проявлялась внутренняя конкуренция и желание танцовщиков получить ведущие партии. Эти вещи ей понятны, в отличие от мотивов мужчины, поигрывающего пачкой сигарет.

– Гиннесс? Ты знаешь, какой у них логотип?

Кто только не проехался, что Лира пьет «щипковое» пиво. В ответ она скорчила мордочку и пожала плечом. Голубой свитер сполз, открывая широкую лямку хлопковой майки. Совершенно заурядный предмет гардероба, ни намека на соблазн – он предназначен для тепла. Но Викинг с трудом отвел взгляд, порывистым движением потянулся к пачке, но остановился на полпути.

– Я не возражаю, – бросила Лира, отпивая божественного стаута и возвращаясь в свои мысли.

На неделе состоялось знакомство с ученицами, и Ли поняла, что очень хочет перемотать время на январь и скорее начать совместные занятия.

– Надо отвыкать. Скоро примут этот чертов закон о запрете курения в барах и ресторанах, – вдруг услышала голос Викинга и перевела взгляд на него, почесывающего подбородок большим пальцем. – Сколько радости на лице.

– Может, насовсем бросишь? – она не собиралась скрывать улыбку и проявлять модную терпимость.

Вместо ответа он позвал бармена и заказал сингл безо льда.

– Почему на День святого Патрика нет рила?

А вот и рабочие отношения, на которых она настаивала. Он успел изучить ее идеи и сейчас устроит разбор.

– Ты же просил без банальностей.

– Риверданс не «банальность». Так будет?

– Хоть это и народный танец, но его долго репетировать, чтобы результат тебя порадовал. Ты же хочешь как у Майкла Флэтли?

– У кого?

– Это хореограф и один из лучших танцоров чечетки в мире.

– Тогда конечно, хочу как у Флэтли.

– Приходи через годик.

– Дерзишь хозяину луна-парка?

– Это мой луна-парк, а ты лишь подкинул деньжат. Кстати об этом, – начала Лира и посмотрела на него, выдерживая драматическую паузу. Когда наладился зрительный контакт, она договорила с довольной улыбкой: – Ты все же увеличил мою зарплату.

Информация об учредителях не была тайной, если знать где искать. С ее стороны раскрыть карты было опрометчивым шагом, но неподдельное смущение Влада полностью оправдало этот фальстарт. Впрочем, он быстро взял себя в руки – и не с такими нахалками приходилось иметь дело.

– Знала, что предложение исходит от меня, и все равно согласилась?

– Ты будто не ожидал, что я соглашусь. Зачем тогда удвоил гонорар?

Опрокинув весь скотч разом, он поднял руку, чтобы привлечь внимание бармена, но Лира успела перехватить ее. Если после каждой перепалки он станет напиваться, то к лету от него ничего не останется. Влад нахмурился, но не вытащил свою лапищу из-под ее ладошки.

– Просто ответь, – попросила Ли.

– Фамилия Манн того стоила.

А она-то, дура, вообразила, что он хотел помочь. Сколько бы Лира ни вложила труда, ее успехи затмевала тень папаши. Нарочно или нет, Влад наступил на болючую мозоль, что не заживала годами.

– Будет тебе рил через три месяца. Также отработаю съемку согласно контракта, – схватив свой стакан, Ли допила пинту и неженственно вытерла губы ладонью.

Наблюдавший эту картину босс не уловил перемену настроения и продолжил в своей манере:

– Двойные стандарты: сама хлещешь, а мне нельзя?

В ответ она фыркнула и спустила ноги на пол.

– Мы когда-нибудь увидим тебя в костюме женщины?

Множество ответов разной степени хамства готовы были сорваться с ее губ. Что он себе возомнил? Получил одно фото и пару поцелуев и считает, что имеет право ее оскорблять? Прикусив язык, подыскивала наиболее едкую реплику, а он, увидев ее лицо, закатил глаза.

– Да не в костюме Евы. Ты вообще не носишь юбки? – миролюбиво произнес Влад, указывая на излюбленные ею джинсы и свитер.

Проворчав что-то вроде «чтобы я все отморозила себе?!», Лира быстро смоталась в сторону гримерных. У ее матери не было проблемной девочки-подростка. Ей досталась послушная дочь, живущая мечтой танцевать Жизель и фею Драже. Пытаясь лучше понять Лёву, в свои почти тридцать она превратилась в тинейджера с пубертатными заскоками. Ведь говорила себе, что Влад ей не интересен, а на деле ищет повода коснуться его.

По дороге попалась Ксения в бескомпромиссном мини и на высоченных шпильках. С присущим незрелым личностям мазохизмом Ли принялась сравнивать себя с соперницей, преувеличивая свои щербинки: почти пустое декольте, разбитые ноги и шрамы после операции. Убедилась, что проигрывает жерди, и в таком паршивом настроении налетела на Эдика.

– Я искал тебя. Уже видела новый график? У вас премьера не тридцатого, а прямо в новогоднюю ночь.

– Что?! Это невозможно!

– Конечно, возможно. В новогоднюю ночь здесь не протолкнуться. Увидишь, сколько одиноких душ готовы вести обратный отсчет…

Но она-то не одинока! У них были планы: собраться семьей, проводить этот кошмарный год и надеяться, что всем станет легче. Она не слышала, что менеджер кричал вдогонку. Вернулась в бар и нашла блондина на прежнем месте. Ее стул заняла Ксения, чье короткое платье собралось, открывая кружевную резинку чулок. Вот кто знает, как должна одеваться «женщина», и неважно, что на дворе декабрь.

– Влад! – растрепанная Лира не собиралась церемониться и выбирать тон. – Ты перенес премьеру на новогоднюю ночь! Без предупреждения!

– Успеете поесть салатов с родными, не привязывайтесь к бою курантов, – бросил босс, прикуривая.

– У тебя тоже есть семья! Что с тобой не так?! Предпочитаешь торчать здесь вместо…

– Забыла, что работаешь в ночном клубе? Напомнить, кто делает праздник? Если не нравится, ты знаешь, где дверь.

Когда-нибудь это случается со всеми работающими матерями: семейные интересы пересекаются с карьерными и приходится выкручиваться, чтобы сохранить доход. Она не может потерять эту работу, не теперь, когда ушла из училища. Не говоря о том, что у них с Лёвой оказалась куча мелких трат, стремительно превращающихся в гору. Влад, без сомнения, понимал это и с любопытным видом ждал ответ. Перед тем как удалиться с величественной осанкой, Лира отчеканила:

– Извини, я позволила себе лишнего.

* * *

Под конец года всегда не хватает времени и рук, чтобы свести незримый баланс, отвечающий за душевное спокойствие: доделать запланированное, разрулить неожиданное, перенести неуспетое и попробовать примириться с тем, что идеала не существует. Задача, которую Лира откладывала до последнего, была трудная и требовала деликатного подхода. Дискутировать со Львом непросто, а уж объяснить, что идею лучше оставить, – не каждому под силу. Пугали реакция и осложнения, которые трудно спрогнозировать. Оставалось обратиться к вековой женской мудрости: выбрать момент, когда мужчина наиболее лоялен и преподнести неприятное известие.

– Эта забегаловка получше той, что рядом с твоей учагой, – с набитым ртом заметил Лёва.

Брат с сестрой ужинали в небольшой кофейне неподалеку от дома детского творчества. Логистика между училищем и балетным классом с подготовишками доставляла некоторые проблемы. Но, получив гонорар с пятью нулями, рассудила, что можно потратиться на регулярные поездки на такси. Брат предлагал нанять водителя – на парковке стояла покинутая «бэха», но она отмахнулась, не желая впускать в их жизнь нового человека, да еще платить за это. Такие вещи не по ней: хоть и приходилось таскаться с большой сумкой по автобусам и метро, а все понятнее, без роскоши, к которой не стоило привыкать. Такси ей виделось компромиссным вариантом.

Поначалу не хотела говорить Лёве, что взялась за маминых учениц, боялась травмировать, но передумала – скрывать еще хуже. Тот почти не отреагировал, лишь сказал, что отец всегда ездил за мамой. Еще добавил, что ему одинаково добираться после курсов до дома или до дома детского творчества. Тогда-то Лира окончательно убедилась, что чертенку одиноко: он встречал ее после репетиций с луна-парком не только ради того, чтобы поглазеть на Марго.

– Какой кайф, что четверть закончилась. В новогоднюю ночь отпляшете, и потом гоу Москоу.

Она видела итоги полугодия: у Лёвы даже по гуманитарным наукам вышли хорошие отметки.

– На неделе я ходила к юристу на консультацию.

– Зачем?

– Узнавала, как ты сможешь распоряжаться своим имуществом до совершеннолетия…

– Дай угадаю. После вступления в наследство имею право на выплаты, положенные отцу. Еще мне перечисляют пенсию по утере кормильцев. Продажа имущества только через тебя. Ничего не забыл?

Лира не надеялась, что все пройдет легко. Так и вышло: сытый Лев ничуть не сговорчивее, а сейчас устроит скандал на все кафе. И он злобно продолжил:

– Я тебя не об этом просил. Но ты тянула до последнего. Зато твои фотки с тарелкой еды на каждом углу!

– Я помню, о чем ты просил. Но нет законного способа проверить Бориса. А в сыщиков я не очень-то верю. Если Борис готовится слить тебя, думаешь, он такой наивный, чтобы не спрятать концы?

– Лир, ты чего-то не догоняешь. Там настоящие деньги, не зарплата и отпуск пару раз в год. Ищейка нам нужен, чтобы узнать, не убил ли дядя Боря маму и папу, чтобы все прибрать к рукам.

Он все-таки произнес вслух это чудовищное предположение. Немыслимое и страшное.

– Ты ведь хорошо все обдумал, так? У тебя есть логичная теория и ты считаешь, что видишь деталей больше, чем следователи? – она старалась говорить спокойно, чтобы ему не показалось, что его высмеивают. – А ты думал о том, что мы станем делать, если начнем в этом копаться? Это будет ад: полиция устроит обыски и допросы; если журналисты пронюхают, наша жизнь полетит к чертям, ты окончательно испортишь отношения с другом твоего отца.

– Она и так полетела, – буркнул Лёва. – Мы ничего не делаем, потому что ты трусиха?

– Мне казалось, мы неплохо справляемся, и нет, я не трусиха, мою жизнь начали полоскать в прессе с шести лет.

– И что? Я выдержу, лишь бы наказать убийцу.

– Мы не можем обвинять человека на основании того, что он когда-то раздумывал о переносе производства и провел одни переговоры. По словам твоей бабушки, Борис остался в полной неразберихе. Какая ему была выгода заказывать убийство троих человек – родителей и шофера? Ты должен был ехать с ними в тот день? Есть основания считать, что тебе что-то угрожает?

– Нет.

– Если не передумаешь, после Нового года я обещаю нанять детектива. Но не с формулировкой о коварных сделках, а с подозрениями об убийстве. И при малейшей улике обращаемся в полицию, договорились?

Брат замолчал, словно увидел ситуацию в другом свете. Сестра его не перебивала, пытаясь насладиться праздничной атмосферой в украшенной кофейне. Она не верила в злой умысел, и педагогическое чутье подсказывало, что неправильно потакать прихотям – что ему вздумается дальше? Однако она знала, что такое незакрытый гештальт. Если передышка не остудит его намерение, лучше пройти через пляску с детективами, чем всю жизнь слушать «надо было тогда…».

– Сегодня приходил какой-то мужик.

– Ты впустил его домой? Чего он хотел?

– Я идиот, по-твоему? Поговорили через домофон. Сказал, что раньше бывал в литературном салоне. Спрашивал, что мы собираемся делать с автографами писателей и других богемщиков, куда денем какую-то книгу и записи с собраний.

– Он представился? Ты дал ему мой номер?

– Я не расслышал. Он сказал, что обратится к тебе.

– Ладно, если захочет, найдет меня.

* * *

– Красивая, да?

Лира посмотрела, на что любуется Марго. Чтобы впихнуть здесь разлапистую ель, пришлось убрать один бильярдный стол. Разобранный, он мешался в одном из служебных коридоров среди обрывков праздников. Лампы-тыквы, свернутая паутина, рождественские венки и пластиковый амур были свалены в кучу и ждали повода показаться гостям клуба. За столько лет закулисной жизни у нее выработался иммунитет к блестящему антуражу, и она разучилась испытывать зрительский восторг. Пока рыжая с неподдельной радостью вдыхала смоляной аромат и гладила ветки, увитые светлячками, хореограф мысленно сверялась со списком дел, которые нужно успеть до премьеры.

– Красивая, – на автомате кивнула Лира, не распространяясь о том, что ненавидела вырубленные деревья даже сильнее, чем срезанные цветы. Для поддержания традиций она набросала дождика на домашние растения. Лёва заявил, что не полезет на табуретку читать стишок ради подарка. Услышав его заявление, Лира чуть заранее не отдала приготовленный сюрприз, но решила дотерпеть до его дня рождения. Тогда и посмотрит, как он запоет.

– Ты рано, – сказала она Маргарите.

– Хотела немного побродить как гость.

Она знала, зачем подошла лисичка – вынюхивает, кому достанется главная женская партия на Олимпийский номер. Никто не ожидал, что еще одна девушка растанцуется до претендентки на роль примы. Внезапно все увидели, что Марго не единственная, кто может украсть сцену.

– И я хотела узнать… принято ли решение? – в лазурных морях ожидание и надежда.

Лиру вдруг осенило, что Рита не спит с боссом. Будь оно так, не ходила бы хвостом за хореографом, уверенная в своем положении. В процессе работы руководитель и танцовщики неизбежно становились ближе друг другу. При раздаче ролей Лира старалась учитывать их сильные и слабые стороны, чтобы рисунок танца получился гармоничным. Но у слаженности был и недостаток: становилось труднее сохранять объективность. Зная, что талантливая Марго – поздний ребенок и старенькие родители зависят от нее, без колебаний отдала бы ей ту партию. Но при наличии конкурентки приходилось думать, кто вытянет лучше.

– Пока нет, Марго. Извини.

Девушка постаралась скрыть недовольство и улыбнулась.

– Значит, весь год проведу в приятном ожидании.

Лира не особенно верила в приметы и ответила сдержанным жестом.

– Вы сегодня снимаете? В тот раз у вас получились зашибенные фотки. Я даже распечатала предкам парочку.

– Конечно, снимаю. Через объектив можно увидеть то, чего не заметил раньше.

Они продвигались через гостей клуба, усердно провожающих две тысячи тринадцатый год. По мере приближения к танцполу разговор затих сам собой. Ведущий кричал в микрофон, что нужно выпить за Иркутск, где Новый год уже наступил. Лира и Марго выскочили в коридор до гримерки, разрумяненные и будто довольнее, чем были у елки.

– Хочу как-нибудь оторваться среди зрителей, – поделилась с ней рыжая и умчалась вперед, готовиться.

Хореограф задержалась, отвечая на сообщение в телефоне, а когда подняла голову, обнаружила, что стоит одна у лестницы в кабинет Викинга. Они не виделись со дня стычки в баре. Совесть так и не оставила Лиру в покое, поскребываясь где-то в боку: зря она накинулась и приплела его семью. Медленный выдох, и рука легла на перила, а правая нога стала на первую ступеньку.

– Да, – ответил приглушенный голос.

Легкий нажим на ручку, и она оказалась в офисе, освещенном ноутбучным монитором. Ни одного праздничного атрибута, хотя все «Яблоко» сверкало огоньками, отраженными в мишуре. Влад сидел за столом, одна половина его лица светилась голубоватым, а вторая оставалась в тени. Чувствовался запах алкоголя.

– Зачем пришла? – неприветливо поинтересовался хозяин кабинета.

Некоторые после возлияний превращаются в шумных балагуров. Влад принадлежал к числу тех, чей голос становился тише, но если что-то говорил, то делал это с беспощадной прямотой. Спонсором этого состояния выступила бутылка, опустошенная и опрокинутая на столе.

– Поздороваться. Все хорошо?

– Конечно.

Глаза уже привыкли к полумраку, и она видела его тяжелый взгляд. Любой нормальный человек убрался бы подальше от двухметрового мужика в состоянии алкогольного опьянения, но Лира испытала совершенно другое чувство.

Гнев.

Успешный и красивый Викинг топит лучшие годы и здоровье в дорогих напитках вместо того, чтобы разобраться с тем, что его мучает.

– Нифига! На самом деле я хотела извиниться. Думала, что была неправа, когда обвинила тебя, что ты прячешься в клубе и не проводишь время с семьей. Но похоже, так и есть. Еще нет одиннадцати, а ты уже никакой.

– О, психоанализ подвезли. Столкнулась с потерей и теперь учишь других ценить родных. По-твоему, это худшее, что может случиться с человеком?

– Нет, я так не думаю, – неубедительно возразила Лира. – Я допускаю, что другие сталкиваются с чем-то похуже и пострашнее, но твои отец и мать живы, у тебя классная сестра и есть племянник. Что тебя гнетет?

– Ничего.

– Не хочешь говорить мне? Не надо. Но не оставляй этого так, пожалуйста. А то смотреть больно.

– Не смотри. Мать Тереза нашлась. Чего ты привязалась?

Она обошла стол и остановилась сбоку от Влада, не обращая внимания на спиртную завесу между ними. Скрипнул стул.

– Мне не все равно.

Большие руки обхватили тонкий стан, и твердый лоб уперся в ее ребра. Замерев, она ждала, что будет дальше. Ничего не происходило, и тогда позволила пальцам запутаться в его волосах. Хотелось подарить ему сил, чтобы перестал себя ломать.

– Останешься? – шерсть свитера съела громкость, но Лира услышала в его голосе просьбу.

Она сжала пальцы, не обращая внимания, что между ними застряли сероватые пряди. Викинг словно не заметил этого, – ждал ответа.

– Ты знаешь, что нет.

– Убирайся. Ты не можешь мне помочь. Чего ждешь? Проваливай.

Ноги сами принесли ее к двери, но прикосновение к прохладному металлу отрезвило. Уже все изменилось. Так какая разница, когда они перейдут на следующий этап?

– Влад.

Она снова стояла рядом со столом, но Викинг уже возвышался над ней. Склонив голову, без движения смотрел на нее.

– Какого хрена это значит? «Буду, не буду»… достала.

Ли качнулась к нему, обвила гибким прутиком и поцеловала. Поначалу он не реагировал. Не оставляя попыток увлечь его в омут, Лира практически повисла на нем. И только когда оступилась, он включился и мгновение спустя опрокинул ее на стол. Еще немного, и под спиной окажется ноутбук. Пытаясь закрыть компьютер, Ли шарила рукой по столешнице. Викинг вытягивал ее майку из джинсов, когда оба услышали глухой звук, с которым бутылка приземлилась на ковролин. Тяжело дышащий Влад отстранился.

– Мне не нужна твоя благотворительность. Убирайся.

9

«Пристегнулись на Москву».

Мари немедленно прислала ответ:

«В добрый путь. Жду, встречу вас».

Натянув на глаза маску для сна, Лира поправила под поясницей сложенную валиком кофту и приказала мышцам расслабиться. Поспать во время ночного перелета вряд ли удастся, но дать отдых телу просто необходимо. Каждый раз, вспоминая сцену в кабинете Викинга, Лира непроизвольно каменела и ловила себя на том, что для вдоха требуется усилие.

Он выставил ее вон, а потом весь новогодний вечер рассекал по клубу как сердитая акула. Встречаясь с ней глазами, шеф ждал, что она первой отвернется. Если допустить, что произошедшее – маленький реванш за отказ в его день рождения, то все сходится. Но интуиция говорила, что Влад не похож на человека, способного вынашивать планы холодной мести. Он человек-реакция, держать камень за пазухой – не в его характере. Непонятно лишь одно: почему прогнал, если хотел ее не меньше, чем она его.

– Божечки мои, ты совсем исхудала! – произнесла Марьяна, никогда не весившая больше сорока семи килограмм.

– Да ну что ты, – отнекивалась Лира, гадая, как подруга заметила через зимнюю одежду, что с нее убыло. – Может, чуточку подсушилась.

– Не пойму, что еще изменилось. Ты, и будто не ты.

– Я просто сняла ресницы и вернулась к виду бледной моли.

– Что я тебя не накрашенную, что ли, не видела? У тебя взгляд потух. По маме тоскуешь?

– Не без этого.

– И еще твой дикарь…

– Он не мой! – шикнула Ли, показывая глазами на Лёву, делающего вид, что не с ними.

– А это кто у нас здесь? Лев? С приездом!

– Здравствуйте. Спасибо. Мне не впервой.

Девушки переглянулись, сестра сожмурила глаза, мол, не доставай юношу. Младший брат бывал в Москве, когда с родителями выбирался погулять между самолетами: все бегом, не выкраивая достаточно времени на посещение знаковых мест столицы, полагая, что успеется потом. Выдохнув через рот, Лира положила руку ему на плечо – она не замечала, что делала это часто, – и вся компания двинулась на парковку.

– Поедем спать или завтракать? – спросила Мари.

– Завтракать, – отозвалась блондинка с заднего сиденья. Она догадывалась, что дома нет нормальной еды, лучше накормить растущий организм перед сном, чем потом решать проблему с проголодавшимся ворчуном.

– Поддерживаю, а потом спать, – сказал зевающий Лёва. – Прикольный эффект: вылетели в пять и приземлились в пять, а три часа прошло.

– Сказка о потерянном времени, – отозвалась девушка за рулем. – Как и вся моя жизнь.

– Скажешь тоже! – Лира шлепнула ее по плечу кисточкой от шарфа.

* * *

Москва с равнодушным видом наблюдала, как девушка в голубой куртке и серо-белом шарфе водила по достопримечательностям молодого человека. Его взрослые карие глаза сканировали каждый сантиметр увиденного и сохраняли картинки в памяти. Они выбирали нетипичные маршруты: любовались на Бауманку, не обращая внимания на сырость от реки, потом отправились в другую часть города, чтобы увидеть здание физического факультета МГУ. В качестве приветствия столица отсыпала им крупного снега, но гости не оценили жеста и спрятались в ресторан.

– С днем рождения! – произнесла Лира, кладя перед семнадцатилетним братом пластиковую папку. Лёва торопливо стянул резинки, отбросил створку, но, увидев заголовок документа, остановился.

– Угараешь надо мной?!

– Все серьезно, она твоя.

Брат зашелестел бумагами, подтверждающими, что родительская квартира будет принадлежать только ему. Лира написала отказ от своей доли в его пользу. Долго думала, стоит ли это делать – вручать подростку возможность единолично распоряжаться жильем, пусть и через год. Поразмыслив, пришла к выводу, что он справится с этой ношей: ответственность и свобода идут рука об руку. Она не волновалась, что каким-то образом напомнит ему о потере. Это невозможно забыть.

– Круть, – очумел Лёва, понявший, что это значит. – Что захочу, то и сделаю?

– Абсолютно.

– Но еще ждать целый год до момента, когда я смогу осуществлять сделки с собственностью.

– Ни к чему торопиться с какими-либо сделками.

– А знаешь, положи пока к себе. Я же вечером с Тёмычем встречаюсь, зачем тащить с собой бумаги.

В самолете выяснилось, что у Лёвы есть собственные планы на их короткую поездку. По осени на форуме компьютерной игры брат с кем-то сцепился. Через некоторое время конфликт был исчерпан, а спорщики нашли массу общих тем. Виртуальный приятель оказался студентом первого курса Бауманки, изучал системы управления и обещал погулять Лёву по своей Москве.

– Ты ведь помнишь, о чем мы договорились? – спросила Лира, проводив его до метро.

– Пинг99
  Пинг (комп.) – проверка целостности и качества соединения между объектами в сетях.


[Закрыть] каждые полчаса. Я поставил таймер.

– Молодец. Если хочешь, я тебя где-нибудь встречу.

– Ау, мне уже семнадцать. Увидимся на хате.

– Возьми ключи, мы будем поздно после спектакля.

Когда-то это был и ее дом. Всего два с половиной месяца прошло, но, вернувшись, Лира поняла, что потеряла связь с квартирой. Прежде не замечала, какая она маленькая и неухоженная. Пришлось напомнить себе, что слишком скоро избаловалась в мамином салоне и что летом ее ждет возвращение в мир съемного жилья.

– Они поедут с нами, ничего не поделать, – улыбнулась подруга Лире, которая старалась не реагировать на цветы, сложенные на заднем сиденье. – Ты прости, что не вышло в гримерке поболтать.

– Ну что ты, мне было хорошо и в зале. Я очень благодарна тебе за билет. Смотреть на вас – чистое удовольствие.

В ответ Мари что-то мурлыкнула.

– И на это мне тоже никогда не надоест смотреть, – прошептала Ли, любуясь украшенными проспектами.

– Там не так?

– Все не так. Не плохо. Просто иначе. Нет размаха, нет расстояний. Тебя нет. Зато есть брат и мой луна-парк. Скоро начнутся мамины девочки. Знаешь, там все… по-домашнему, что ли. Немного тесно, но это какая-то родная теснота. Ты вроде бы видел другое, у тебя опыт, профессия, а для многих ты все та же девочка, тебя поддерживают и помогают.

– Ты бы там осталась?

– Об этом речи не идет.

– А если пойдет?

– Не пойдет. Лёва едет учиться в Москву. Я хочу вернуться. Мне тебя страшно не хватает.

– Я тоже скучаю, между прочим. А еще есть они.

Лира негромко зашипела: стоило кому-то заговорить о ее биологическом отце и сводной сестре, в ней просыпалась недовольная кошка. Манны никогда не встречались, но она почему-то была уверена, что сестрица капризная стервочка, а Эмиль – заносчивый подлец.

Мир балета не такой уж большой: танцовщик, продвигающий дочурку-балерину, периодически давал новостной повод. Нынче обсуждался слушок, что с осени всех ждет гениальная премьера, новое прочтение классики, а в главной роли – Камилла Манн. Название постановки держалось в тайне. Однако, нет-нет, а какие-то подробности просачивались в медиа.

– Москва большая – разойдемся как-нибудь.

– А что будет с луна-парком?

– Найдут другого хореографа.

– А он?

– Уже нашел себе другую блондинку.

– А ты?

Обычно поездка в автомобиле, темнота и легкая музыка работают не хуже кушетки психоаналитика. Но в этот раз распахивать сердце не хотелось. Они не просто так много лет дружили. Марьяна задавала правильные вопросы, до них и Лира уже додумалась, но ответов у нее не было.

* * *

– Лира Эмилевна?

В коридоре дома детского творчества ее окликнул незнакомый мужчина. Ли нетерпеливо посмотрела на двери в зал, куда уже вошла концертмейстер. Не хотелось давать повод этой строгой даме спускать с носа большие очки. Девочкам по полной программе прививался балетный этикет: занимались под живую музыку, носили форму и пучок. Чтобы служить ученицам примером, Ли тоже убирала волосы и надевала леотард1010
  Леотард – вид спортивной одежды из эластичной ткани, обтягивающей корпус и оставляющей ноги открытыми.


[Закрыть] с юбочкой на запа́хе. Но если она опоздает, то как разъяснять ученицам, что пунктуальность – обязательная черта?

– Юрий Аркадьевич Плющин, – отрекомендовался мужчина с видом, словно она должна немедленно его узнать. Было в нем что-то отталкивающее, несмотря на приятную наружность и поставленный голос, отчего Лира плотнее закуталась в длинный кардиган.

– Добрый вечер.

– Простите, совсем растерял манеры. Здравствуйте. Кажется, вы гадаете, кто я таков. Я драматург, бывал на собраниях вашей мамы. Позвольте лично выразить вам соболезнования.

– Благодарю. Очень рада нашему знакомству, но сейчас спешу на урок.

– Да, девочки Милы. Наслышан о вашей доброте, – заметив, что на него выжидательно смотрят, он все равно не сменил темп беседы. – После всех событий для нашего литературного сообщества многое изменилось. Да что там литературного, вся культурная диаспора лишилась важного человека, объединявшего нас под своей крышей.

– Неловко, что перебиваю. Это вы приходили в конце того года?

– Да, но вас не застал. Пытливый юноша допросил меня через домофон и сказал, что взрослых нет дома.

Лира чуть не прыснула: когда Лёве выгодно, взрослые кто угодно, кроме него.

– Мне жаль, что ваше собрание лишилось стен, но мы теперь там живем.

– Мы нашли новый приют, но дух уже другой, если вы понимаете, о чем я. Однако есть кое-что, что поможет нам воссоздать прошлую обстановку. У вас уже были мысли, куда пристроить книги, гостевой альбом, записи?

– Я еще не думала, как поступить с тем, что осталось…

– Я понимаю, такое горе. Если изволите, мы примем их в наш угол и все бережно сохраним, как и память о вашей маме. Такая была женщина!

– Извините еще раз. Я бы с радостью послушала о ваших собраниях, но урок… Обещаю все просмотреть и позднее сообщить, что смогу отдать. Может, вам и мебель пригодится? Как мне вас найти?

Они распрощались, но осталось чувство, что он не выдал истинной причины интереса к вещам Милы. Нужно сегодня же начать знакомство с содержанием записей. Хоть бы она ошиблась, и ничего крамольного в них не было. Ведь за обсуждение литературы и кино уже давно не преследуют?

* * *

Не прошло и недели, как Лира снова бежала в класс. Обутые в танцевальные туфли ноги неслышно ступали по мозаичному полу, скрадывая легкое волнение. Вчера позвонила Ангелина Ивановна и где-то между расспросами, как проходят занятия с девочками, ввернула:

– Лира, золотце. Не откажи. Нужны новые снимки для сайта фонда. Если ты не против, мы пришлем фотографа. Я объясню, чтобы не брал в фокус лица девочек, их родители разрешения на съемку не давали.

– Конечно, я попробую подготовить девочек. Попросите фотографа прийти к шести, мы как раз пройдем основное и после перерыва будем позировать, – заверила ее Ли, хотя на самом деле душа не лежала к этому делу. Слишком рано все узнают, что она заменяет Милу.

Внутри были расставлены осветительные приборы, но фотографа не наблюдалось. Любопытные девочки быстро поняли, что их ждет нечто особенное, отчего и первая половина урока прошла кувырком. В перерыв случилась суматоха, достойная гримерок Большого: Лира переделала несколько растрепавшихся шишек, убеждала юных артисток, что они прекрасны без румян. Возбужденные новостью девочки кривлялись и скакали как мартышки.

– Лира Эмилевна, а как нам встать эффектнее? А еще можно так… Лира Эмилевна, почему вы не отвечаете?

Галдеж резко прекратился, когда они увидели, на кого в полной растерянности смотрит их педагог. В класс вошел мужчина, весь в черном. Он был большой и тоже не сводил глаз с Лиры Эмилевны. На его лице появилась улыбка кинозвезды.

– Добрый вечер, балет! Я Владислав, проведу вам фотоссесию.

– Девочки, пока постройтесь, я уточню, какой план съемок.

Грациозным шагом Лира подошла к улыбающемуся Викингу и оттащила его к окну. С первой секунды было ясно, что он знал, куда и зачем пришел. Шестнадцать дней ни словечка. О том, что она на него работает, напоминала вовремя переведенная зарплата и согласование графика репетиций через Эдика-прокси.

– Это что за шуточки?

– Меня попросили.

– Черта с два. Ты расстроил дочку Ангелины. Будь ты единственным фотографом в городе, она бы все равно не попросила.

Удалось стереть гадскую ухмылочку с его лица.

– Кто-то ковырялся в моем прошлом.

– За тобой шлейф из рыдающих девиц.

– Возражаю. Кристина забылась с каким-то юнцом, а еще одна собирается замуж.

«А что с остальными?»

– Как ты здесь оказался?

– Мать спросила, не против ли я помочь. Она считает, что раз ты трудишься на меня, у нас не возникнет проблем на съемке. Ты очень красивая в этой балетной одежке. А можешь встать на носочки?

– В этих туфлях нет. Это не пуанты, – бросила Лира и отправилась к девочкам.

Влад доходчиво объяснял моделям как встать, когда замереть. Умел поймать момент и почти не просил повторить какое-либо движение. Лира заметила, что он не ленится согнуться в три погибели ради кадра и выбирает зум ногами. К концу занятия точило любопытство посмотреть, что он наснимал. Вместо этого со всеми распрощалась и бросилась переодеваться.