Текст книги "Язык как игра. Как помочь ребенку заговорить на иностранном языке и никогда не останавливаться"

Для искусственного билингвизма, в отличие от естественного, не обязательно наличие разноязычной среды как таковой. То есть для того, чтобы ваш ребенок заговорил, скажем, на французском, не нужно жить возле Эйфелевой башни или в Провансе. Вам по силам самим создать языковую среду и информационное поле вокруг вас и вашей семьи.

Светлана

В студенчестве я жила и училась в Париже, и так получилось, что у меня было два круга общения. Первый – парижане, с которыми я практиковала французский, потому что, естественно, они говорили на нем. А второй – итальянцы, с которыми мы в основном использовали английский, потому что все знали его лучше и так общаться было быстрее и проще. И что интересно: между собой мои знакомые итальянцы говорили на родном языке все по той же причине – им так было легче. Смотрите: вроде и среда вокруг была французская, и в воздухе аромат кофе и круассанов, но для многих людей этого недостаточно.

Неважно, где вы живете – в стране изучаемого языка или нет, – все дело в мотивации и круге общения. Так от обратного я ответила на вопрос, можно ли в России создать англо-, франко-, испано– и так далее среду. В России, как и в любом другом государстве, это более чем реально.

Миф о том, что нужно обязательно жить в стране изучаемого языка, чтобы начать создавать среду, уходит корнями в прошлое, когда создать среду в нашей стране было чем-то фантастическим. В молодости, в студенческие годы, мой папа увлекался английским языком, но то, сколько усилий он тратил, просто чтобы раздобыть оригинальный журнал или книгу, заслуживает не просто уважения, а восхищения. Он рассказывал мне, как газета, привезенная из Америки знакомому друга, ходила по рукам месяцами – настолько каждый хотел прикоснуться к западной культуре и пробежаться глазами по новостям на латинице.

Сейчас у нас не то что недостаток, а скорее переизбыток информации. Главная трудность – не утонуть в море сайтов, онлайн-курсов, видеоуроков и т. д.

Но то, что при желании и наличии цели можно окружить себя китайским, французским, японским и другими языками, – факт.

Что нужно для создания англосреды, мы подробно шаг за шагом рассказываем в этой книге. Если кратко и чуть забегая вперед, то создание иностранной среды включает в себя:

• общение, то есть живые встречи с лингводрузьями (с определенного возраста и Skype-звонки);

• чтение, то есть чтение книг, журналов, газет в оригинале;

• видеоряд, то есть песни, сказки, мультфильмы, YouTube-каналы, блоги, приложения на смартфоне и т. д.;

• аудирование, то есть аудиокниги, рассказы, песни без видео.

Вот и вся среда. В условиях нашей страны самым сложным для выполнения является первый пункт, а именно встречи с другими лингвородителями и их детьми. Трудно, но достижимо. К примеру, у меня есть несколько компаний англомам, с которыми мы видимся при разных обстоятельствах: с одними гуляем раз в неделю на детской площадке, с другими ходим по музеям, с третьими играем дома. Мало того что я общаюсь с единомышленниками, так еще и дети расширяют круг знакомств, учатся ладить с другими детьми и делать это на иностранном языке.

По-моему, это им пригодится в жизни. Что думаете?

Анастасия

Представьте, как вы выходите из самолета в городе Ларнаке на Кипре: воздух мокр и горяч, как и ваша спина, и вы делаете первый вдох… И тут, как по мановению волшебной палочки, из вас начинает сыпаться английский!

Наверное, так «овладение» языком представляют себе все, кто говорил мне: конечно, вам легко, вы живете за границей, вот у вас и билингвальный ребенок.

Нет, на самом деле никакого волшебного воздуха, пропитанного иностранным языком, не существует. В своей книге «Как перестать учить иностранный язык и начать на нем жить» (М.: Манн, Иванов и Фербер, 2019) я описывала десятки ситуаций, когда человек переезжает в самый центр Америки или Великобритании и продолжает там либо вообще не говорить на иностранном языке, либо его язык остается на школьном уровне. Так что освоение любого иностранного языка происходит только благодаря конкретным действиям – вашим действиям.

Что делала я, чтобы мой ребенок начал жить на нескольких иностранных языках, описываю ниже, а пока просто вспомните всех ваших знакомых, которые переехали за границу или проводят там много времени. Что с их иностранным языком? Они стали говорить и понимать лучше? А что они для этого предприняли?

Мыться водой из-под крана в другой стране или дышать местным воздухом недостаточно для того, чтобы заговорить самому или разговорить ребенка.

Кстати, то, что воздух страны и знание ее языка никак не связаны, подтверждает история моих кипрских друзей. И мама, и папа – киприоты, живут на Кипре. Официальный язык Кипра – греческий. Дочке в сентябре идти в греческую школу, а она… говорит только по-английски!

Пока мы готовили эту книгу, встретили десятки семей, в которых два языка и более. Мы, и как мамы, и как педагоги, очень радовались таким знакомствам и обязательно задавали вопросы: «Как все началось? Зачем вам и вашему ребенку язык?» и многие другие. К счастью, родители, которые живут с детьми на двух языках, чаще всего очень открытые и дружелюбные люди, поэтому у нас набралось несколько таких историй.

Представляем вам рассказ Кристианы, которая вырастила на Кипре дочь, не говорящую по-гречески.

Мой муж Ангелос учил английский язык через общение с другом-американцем и игры с ним, а я использую английский в работе. Когда родилась Анна, мы хотели придерживаться правила OPOL (One parent, one language): с каждым из родителей ребенок разговаривает на определенном языке. Но что-то пошло не так.

С первых дней мы начали говорить с Анной по-английски – просто так было легче. Потом она пошла в англоговорящий садик, а к моменту, когда Анне пора было собираться в греческую школу, оказалось, что она не говорит по-гречески! (Еще одно подтверждение того, что язык зависит только от создания среды, а никак не от места жительства. – Прим. авт.)

Мы отвели Анну в школу и решили понаблюдать, сможет ли она в пять с половиной лет так же быстро «впитать» греческий, или придется прилагать дополнительные усилия. Добавили больше общения на греческом дома. Анна, конечно, очень быстро влилась и в грекоговорящую среду и уже через два месяца спокойно училась в подготовительном классе.

Тогда мы отвели ее на… немецкий.

Ангелос рассказывает, как однажды друг спросил его: «Зачем вы ставите эти эксперименты над ребенком?» Мой муж ответил: «А разве все остальное, что мы делаем с детьми, не эксперимент? Образ жизни, стиль питания, круг общения, книги, мультфильмы… Ведь мы не можем знать, пойдет ли это на пользу или навредит. Остается руководствоваться здравым смыслом и, конечно, наблюдать за ребенком: если он не показывает никаких признаков стресса, то, видимо, такие эксперименты ему только на пользу!»

А еще мы попросили Екатерину, которая родилась и живет в Эстонии, рассказать о ее опыте изучения эстонского языка и опыте ее дочери. Нам кажется, эта история прекрасно иллюстрирует заблуждение о том, что «язык легко выучить в стране, где на нем все говорят». В этой книге мы не раз будем повторять, что лингвосреду создают либо родители, либо учителя, либо делают это общими усилиями, но это осознанный труд – сама по себе среда не появляется.

В мою жизнь эстонский пришел во втором классе – до этого я, живя в маленьком эстонском городе (дело было в начале 1990-х), нигде с ним не сталкивалась. На тот момент никто не объяснил, зачем нам язык и для чего. Просто дали строгую учительницу, которая постоянно требовала зубрить, зубрить, зубрить. Естественно, у детей на такой подход могла быть только одна реакция – полнейшее отторжение. Сейчас я осознаю: когда училась говорить по-русски, мне не ставила оценки бабушка или мама. А когда я впервые столкнулась с эстонским, постоянно получала двойки, не понимая, за что и чего от меня хотят.

В пятом классе к нам пришла адекватная учительница – молодая, после института, – и начала практиковать игровой подход, заинтересовывать. Тогда на эстонский с радостью стали ходить даже отстающие, и не только по эстонскому, но и по другим предметам.

В девятом классе мы уже умели как-то объясняться (я по-прежнему жила в городе, где большая часть населения русскоговорящие и школьные уроки были единственной средой для эстонского). А в девятом классе начались экзамены на «ступени» – уровни знания языка (всего их в Эстонии четыре – A, B1, B2, C1). Мы все неплохо сдали язык, перешли в гимназию, но нам по-прежнему никто не объяснял, зачем он нам нужен. Думаю, если бы нам показали, что эстонский – основной язык страны, где мы живем, мы бы уже тогда по-другому его воспринимали. Но даже на экскурсию по местным достопримечательностям наш класс ездил с русскоговорящим гидом. Жили как будто в изоляции от эстонского. Конечно, бабушка говорила: «Учи языки, учи языки!» – но разве можно подростка убедить учить язык таким образом?

Поэтому моя дружба с эстонским – я ее для себя называю «дружба по необходимости» – началась только тогда, когда пора было устраиваться на работу… Тут-то я и поняла, как важен эстонский язык: без него почти невозможно получить хорошую должность. Срочно побежала к репетитору, ходила к ней и улучшила свой уровень, но до сих пор думаю: как жаль, что не получилось попасть в языковую среду в детстве, хотя я жила в Эстонии…

Я читала у Като Ломб в книге, почему она учит язык: у нее была нужда и желание. У меня желания учить язык не появилось – только желание иметь достойную работу, так что в моем случае это была скорее нужда. Особенно я почувствовала это, когда переехала в столицу Эстонии – Таллин и у меня случился конфликт с начальником именно из-за языка. Я уже говорила на эстонском, принимала заказы, общалась с персоналом, но однажды, принимая заказ по телефону, не смогла понять клиента – он пытался заказать «чесночные сухарики», а я слышала это словосочетание впервые. Начальник узнал об этом и обвинил меня в том, что я «не знаю» языка. Мне было очень обидно…

Я постоянно учила эстонский, у меня везде и всюду висели записки со словами и грамматическими правилами от репетитора. Да и сейчас иногда заглядываю в конспекты, словари. Потом у меня появилось свое кафе, и тогда мой языковой барьер, который я приобрела за столько лет жизни в Эстонии, начал исчезать. Это был мой бизнес, мой личный заработок, так что я увеличила обороты и стала еще быстрее запоминать эстонские слова и фразы. А дальше пришлось и финский немного выучить – к нам часто приезжают финны, и они оставляют больше чаевых, если общаешься с ними по-фински. Снова у меня произошло погружение в язык по нужде…

На сегодняшний день у меня вторая категория эстонского: это обычный разговорный, достаточный для общения, не высший уровень и не низший. Но тем не менее и по сей день встречаются эстонцы, которые предвзято относятся к тем, кто плохо знает язык. Я не раз попадала в неприятные ситуации. Например, в больнице, когда в стрессе начала говорить по-русски, врач повел себя довольно агрессивно по отношению ко мне… Когда я перешла на эстонский и он увидел, что я поняла все, что он сказал медсестре, ему стало очень неловко. Это уже культурные особенности Эстонии, и я, живя здесь всю жизнь, чувствую, как сильно язык влияет на общение между гражданами многонационального государства.

Сейчас я, как взрослый человек, могу сказать, что такое принуждение, такой негатив, неприятные ситуации из-за языка, конечно, вызывают отторжение к самому языку. Уверена, если бы я с детства попала в языковую среду на эстонском, читала бы книги, смотрела мультики, общалась с эстонскими ровесниками, я совсем иначе воспринимала бы и язык… Поэтому я решила показать дочке совсем другой пример изучения языка в Эстонии. Когда Кристине было 4 года, мы переехали в Таллин, и я везде брала ее с собой и, куда бы ни приходила, принципиально общалась со всеми по-эстонски. Чтобы она с детства понимала: в нашей жизни два языка и мама говорит на них, это нормально. Я хотела, чтобы она впитывала эстонский язык, а не учила его потом по необходимости… Я хотела уже с детства привить ей любовь к этому языку, чтобы она не ощутила всего того, что почувствовала на себе я. Чтобы она уже свободно говорила и как минимум не знала о том, какие встречаются озлобленные именно из-за языка люди.

Кристина начала говорить по-русски, когда ей было около 2 лет, и тогда же мы смотрели мультики на английском, так что она несколько слов и оттуда знала. В 4 года я решила отдать ее в эстонский садик. Я, конечно, переживала, как она, совсем не зная эстонского, там адаптируется. Но дочка отлично влилась в коллектив и в язык, уж не знаю почему. Поэтому после садика решила записать ее и в эстонский класс. Я знаю, что многие мои знакомые отдают детей в русскую школу, и они растут так, как росла я: в Эстонии без эстонского.

Сейчас у нее обучение полностью на эстонском, а русский язык ввели во втором классе. А еще я решила добавить в ее жизнь и английский. И репетитору сразу сказала, что хочу, чтобы Кристина любила язык и сам процесс обучения, чтобы она не зубрила формы неправильных глаголов, а общалась на английском. Потом она пошла на дополнительные занятия по английскому – ей действительно очень понравились языки. Каждый год дочь просится на следующий уровень, ее не надо заставлять и напоминать про домашние задания. Так получилось, потому что преподаватели создали игровую среду, где дети себя чувствуют спокойно и раскрепощенно.

Сейчас Кристина свободно общается и на эстонском, и на русском, и на английском (она в пятом классе). Конечно, какие-то вещи дочка не знает в силу возраста, но у нее нет страха перед языками, который был у меня в течение стольких лет жизни в стране этого самого языка. Она чувствует себя комфортно и свободно – именно об этом я мечтала для своей дочери.

Миф 4. «Если живешь в русскоговорящей стране – билингвизм невозможен и не нужен»

По некоторым данным, число билингвов в мире с каждым годом увеличивается. Привести точную статистику невозможно, так как понятие билингвизма не универсально и ученые по-разному понимают это явление. В ряде стран (Люксембурге, Бельгии, Швейцарии, Канаде и др.) владение двумя и более языками с рождения является нормой и поддерживается на государственном уровне. В субъектах РФ (Бурятии, Калмыкии, Мордовии и т. д.) помимо русского около тридцати государственных языков и более десяти с официальным статусом. Поэтому вопроса о невозможности или ненужности двуязычия в России быть не может. У нас в стране уже есть даже не двуязычие, а многоязычие.

К сожалению, со временем русский язык вытесняет национальные языки, многие из которых либо уже исчезли, либо на пути к исчезновению. Когда это происходит, люди начинают стараться возродить свой язык и передать его следующим поколениям. Так, в некоторых республиках РФ культурно-просветительные общества организуют национальные воскресные школы и фестивали для тех, кто хочет сохранить богатое наследие предков.

Весь вопрос – в создании и поддержании среды.

Как начать создавать среду: лайфхаки.

• OPOL. Один из родителей всегда говорит на втором языке. Подходит для продвинутого уровня владения языком у родителей, потому что, по сути, вы будете вести те же диалоги с ребенком, которые вели бы по-русски, но на иностранном языке.

• Ежедневные ритуалы. Наша жизнь состоит из ритуалов, каждый день плюс-минус похож на предыдущий: завтрак, душ, сборы на прогулку и т. д. Подключайте к иностранному языку одно такое действие каждую неделю. В помощь вам глоссарии на разные темы.

• Иностранное время. Гибкая модель: мама сама выбирает, когда ей удобно говорить с ребенком на втором языке. Просто общение, такое же, как и на родном языке. Модель подходит абсолютно для всех мам.

• Иностранный уголок. Книги, игрушки, песенки, танцы: все активности в этом уголке или комнате только на втором языке. Ребенок сам решает, как часто и как долго хочет там находиться. Постепенно в рамках этой модели лингвомаме становится «тесно», она переходит на «иностранное время».

• Дни недели. По нечетным дням (или два через два, или любые другие варианты) ребенок слышит от родителей иностранный язык. Велика вероятность, что вскоре вы перейдете на каждый день, потому что это затягивает.

Дальше обо всех этих пунктах мы расскажем более подробно, чтобы вы могли взять эту книгу и начать жить на иностранном языке с ребенком уже сегодня.

Анастасия

Бабушка рассказывала мне, что в ее семье все знали татарский, а ее мама – моя прабабушка – при этом даже по-русски не говорила. Мы жили тогда в Эстонии, и больше ни от кого я не слышала татарской речи и не представляла, что это за страна такая, где так говорят. Поэтому в детстве я была уверена, что татарский – это какой-то магический язык, как язык эльфов.

К сожалению, родители моей бабушки и ее сестер предостерегали девочек говорить по-татарски на улице: ребята будут смеяться, общайтесь по-русски. С годами девочки поступили в русскоговорящие школы и университеты, вышли на работу на советские фабрики и заводы. Сначала они были «вынуждены» разговаривать на татарском с мамой, а когда мамы не стало, татарский язык плавно ушел из их жизни.

Но самое интересное в этой истории – связь языка и места проживания, в которой собственно и заключается наш миф: бабушка и ее сестры всю жизнь прожили в маленьком эстонском городе. Когда старшей сестре бабушки исполнилось 75 лет, она заново заинтересовалась родным языком и неожиданно нашла целую татарскую общину: стала ходить на встречи, вспомнила большинство необходимых слов для общения, начала больше разговаривать и читать книги на татарском. Все это не выезжая из города, просто после паузы в 50–60 лет! Спрашивается, имело ли значение место, где она жила, для создания языковой среды? Нет, перед ней всегда стоял этот выбор. Оказалось, что татарский был рядом с ней, но она о нем не вспоминала и не шла к нему. Так что не так важно место проживания, как ваше собственное желание и, конечно, ваши действия.

Светлана

Насчет мифа о том, что билингвизм в русскоговорящей стране невозможен, мы уже разобрались выше. А насчет его ненужности поговорим отдельно. Как понять, пригодится ли второй язык вашему ребенку или нет?

На самом деле это невозможно предсказать. Но, учитывая тот факт, что в наш век глобализации, когда язык нужен и для работы или учебы, и для путешествий, и для общения с друзьями-иностранцами, все-таки справедливо говорить, что иностранные языки окажутся скорее полезны, чем нет.

Представляете, насколько проще будет даваться вашему ребенку изучение французского, немецкого или английского в школе, если у него уже появится прочная база и «чувство» языка? Кстати, с целью узнать, насколько проще детям учить языки в школе, я пообщалась с несколькими билингвами-школьниками, которые с детства окружены двумя языками. Каждый из них подтвердил, что благодарен родителям за второй язык, который дает им преимущества и открывает большие возможности для развития в будущем. Нет, в школе им не скучно: в случае с билингвами родители обычно договариваются с учителями либо о заданиях, соответствующих уровню их детей, либо билингвы проходят аттестацию со всеми вместе, а на уроках самостоятельно читают книги в оригинале. Было бы глупо заставлять ребенка, свободно говорящего на иностранном языке, строить предложения а-ля «я – ученик, она – студент, мы друзья».

Возвращаясь к формулировке мифа, напомню, что мы водим детей в бассейн, чтобы они научились плавать, хотя тоже не уверены в том, что это им когда-то пригодится. В случае с языком пользы больше, чем от плавания: это тренирует мозг, расширяет кругозор, открывает перспективы и новые возможности.

Миф 5. «Билингвизм – это задержка речи и другие логопедические проблемы в родном языке»

За последние 30 лет количество детей с нарушениями и задержкой речевого развития увеличилось в разы. Примечательно то, что когда некое отклонение от нормы обнаруживается у билингва, то специалисты и окружающие склонны объяснять речевые трудности тем, что на ребенка взвалили непосильный груз в виде второго языка. На самом деле среди причин, вызывающих особенности речевого развития, выделяют и внутриутробные патологии, и наследственную предрасположенность, и даже заболевания, перенесенные ребенком в первые годы жизни. Однако, к сожалению, логопедам и родственникам проще найти «крайнего» – второй язык, – чем разбираться в истинных причинах проблемы.

Кстати, мнение о том, что двуязычные дети смогут справиться с речевым отставанием, если перестанут изучать второй язык, не подтверждается исследованиями.

Тем не менее дети, осваивающие сразу два языка, сталкиваются с определенными трудностями (кстати, как и дети, осваивающие один язык). Давайте поговорим о самых распространенных.

Смешение языков

Если ребенок смешивает в речи слова разных языков, это, как правило, вызывает негативную оценку со стороны окружающих и родственников. Такая смесь воспринимается ими как «каша в голове», «недоязык» и т. д. Но они заблуждаются.

Есть два вида смешения:

• сode switching – переключение кода, когда в одном предложении малыш использует слова из обоих языков («Папа, give me мячик!»);

• сode mixing – смешение грамматических структур обоих языков («Зайчик джампает! Look, I’m прыгing!»).

Внимание! И первый, и второй типы смешения являются вариантами нормы до возраста 10–11 лет.

Смешение происходит по ряду причин:

• родители сами стабильно смешивают языки в речи;

• в период начала введения второго языка фоном идет первый язык, например телевизор включен или бабушки-дедушки разговаривают;

• ребенок растет в мультилингвальной среде.

Как правило, к 12 годам каждый из языков в голове ребенка занимает свое место и не пересекается с «соседом» без крайней необходимости. Именно поэтому частое заблуждение о том, что билингвы – хорошие переводчики, не оправдывает себя. У билингвов в голове два языка находятся на разных параллелях, ассоциации об одном и том же предмете на разных языках отличаются и чаще всего даже не пересекаются. Забавные реальные примеры смешения языков приведены в конце книги в разделе Немного юмора.

А будет ли ребенок говорить по-русски?

Вообще, большинство заблуждений о билингвизме идет из XX века, когда исследования двуязычия носили поверхностный характер, что привело к выводам о его вреде. Впоследствии сотни исследований и научных работ опровергли эти ошибочные результаты, но, как говорится, «ложечки нашлись, а осадок остался». В этой книге мы окончательно хотим разрушить мифы и укрепить в сознании родителей мысль о том, что билингвизм не только невреден, но и очень полезен для мозга.

Важно понимать, что ошибки тоже инструмент познания языка. Когда ребенок сказал на английском «I goed» вместо «I went», он сделал большой шаг – запомнил, что прошедшее время создается с помощью окончания – ed. Со временем он узнает, что бывают исключения, услышит, как говорят другие – «went» вместо «goed», – но сама грамматическая структура уже закрепится в сознании. Поэтому ни в коем случае не ругайте ребенка за ошибки и, конечно же, не высмеивайте, относитесь с пониманием и уважением к тому, что человек знакомится с языком.

Светлана

«А заговорит ли по-русски?» – признаюсь, что это самый частый страх всех мамочек с детьми младше двух лет. И я их понимаю: в свое время такой вопрос задавала себе сама. Чуть выше я уже рассказывала, что в первые дни жизни на английском параллельно читала про исследования иностранных ученых и советовалась с друзьями, живущими за границей, у которых билингвальные и мультилингвальные дети. «Почему все заграничное?» – спросите вы. Я была бы рада познакомиться с результатами российских исследований на эту тему, но их либо нет, либо они устаревшие, либо это переведенное на русский язык мнение тех же зарубежных ученых. Я нашла для себя ответы. Поняла, что билингвизм не навредит моему ребенку. И больше этого не боялась. Но каждый принимает решение сам. Именно поэтому я не отговариваю тех, кто решил подождать с введением второго языка до формирования русской речи (до 5 лет, до школы). Это ваш и только ваш выбор.

Анастасия

У меня, конечно, в голове этого вопроса не было – возможно, потому, что я на момент рождения дочери и погружения ее в языковую среду уже имела несколько лет опыта преподавания языка и немного понимала, как происходит его освоение. Возможно, еще и потому, что моя бабушка выросла в татарской семье. Прадедушка, конечно, говорил по-русски, поскольку всю жизнь работал в Советском Союзе, но прабабушка, которая была домохозяйкой, русского почти не знала. Однако моя бабушка, несмотря на то что ее мама общалась с ней по-татарски, отлично говорит и пишет по-русски. Поэтому я выросла с четкой уверенностью: мозг человека может легко освоить два языка. Кроме того, я всегда помнила о том, что и в нашей стране есть республики, где люди общаются на двух языках, учатся в школе на двух языках, пишут и читают на двух языках.

Разумеется, такие вопросы, как «А вдруг русский забудет?», могут посеять тревогу и сомнения. Но я, например, слышу подобные вопросы в основном от представителей старшего поколения, которые задают и другие «великолепные»: «А не хватит ли кормить грудью?» или «А если ты будешь работать, кто будет мыть посуду?». Хуже, когда рекомендации перестать использовать один язык исходят от профессионалов. Ниже мы рассмотрим эти ситуации подробнее (см. ниже), а пока отмечу лишь, что такие советы не подкрепляются ссылками на актуальные научные исследования, а носят субъективный характер. Сама я сравниваю совет «отменить один из языков, чтобы мозг не перенапрягался» с советом «заклеить один глаз и смотреть только одним» (тоже чтобы мозг не перенапрягался).

Пожалуйста, помните, что в любом случае выбор всегда остается за вами. А о том, когда стоит показать ребенка-билингва логопеду, подробнее читайте комментарий эксперта в Вопросе 7.

Миф 6. «После трех уже поздно»

Результаты многих исследований подтвердили тот факт, что изучать иностранный язык в зрелом возрасте труднее, чем в молодом. Но не до конца была понятна продолжительность того самого благоприятного для обучения периода.

Вы, конечно, знаете, что автор фразы Масару Ибука, японский инженер и предприниматель, один из основателей корпорации Sony, – создатель новаторских концепций по воспитанию и обучению детей раннего возраста. Его одноименная книга была и до сих пор остается популярной в России. Возможно, отсюда и появился вопрос, который мы постоянно слышим: «После трех уже поздно?» А в Америке повсеместное увлечение ранним развитием началось с… Хиллари Клинтон! Именно она в 1997 году организовала конференцию «Обучение младенцев и мозг». Конференция имела успех в Америке, а темы, которые на ней обсуждались, вызвали страстные дебаты. Тем не менее идея начинать развивать ребенка раньше закрепилась в том числе и потому, что это был выгодный бизнес-проект. После конференции появились программы для младенцев типа «растим гения с пеленок».

Нам кажется, что большую роль сыграл маркетинг: такие программы хорошо продавались, а вот научной базы под «растим гения с пеленок» не было. В 2007 году «Журнал педиатрии» провел телефонный опрос 1000 родителей, которые пользовались такими дисками-программами, когда младенцы лежали перед телевизором и «развивались» с помощью классической музыки. Был получен неутешительный для адептов раннего развития вывод: «беби-программы» не только не ускоряли усвоение языка, но и, наоборот, замедляли этот процесс на 17 %.

Конечно, речь не идет о том, что эти программы несут какой-то вред, скорее о том, что в таком возрасте, до 2 лет, есть более подходящие для ребенка способы усваивать язык – например, общение с мамой или игры, задействующие мелкую моторику. А вот уже после 5–6 лет телепрограммы, приложения и обучающие фильмы могут стимулировать развитие языковых и других навыков.

Конечно, при современном избытке информации практически по каждому вопросу в научной среде существует две противоположные точки зрения. Вот и с билингвизмом такая же история. Часть ученых считает, что изучение второго языка целесообразнее начинать после 3 лет, когда ребенок овладеет первым языком. В противовес им выступают другие исследователи. В Японии, например, широко используется программа обучения иностранному языку, когда новорожденным ежедневно в течение 6 месяцев дают слушать записи на английском языке. Когда позже, в возрасте до 5 лет, дети начинают осваивать английский язык, они достигают более высоких результатов, чем те, кто в младенчестве записи не слушал. Миллионы мультилингвальных жителей Европы, Канады, Азии своим примером доказывают, что мозг ребенка хорошо справляется с несколькими языками с самого рождения. Представьте лица папы-англичанина и мамы-француженки, когда им сообщают, что, мол, «подождите с вашим английским до 3 лет, просто помолчите пока, папа».

Как видите, сведения действительно противоречивы, но в любом случае нет информации про тот возраст, в котором уже «поздно».

В исследовании 1989 года участвовали представители азиатских народов (китайцы, японцы и корейцы), которые давно переехали жить в США или родились там. Все эти люди хорошо знали английский язык. Для выявления тонких отличий во владении английским они проходили грамматические тесты. В итоге выяснилось, что набрать 100 баллов удалось не только тем, кто родился в США, но и тем, кто иммигрировал в возрасте до 7 лет. У тех, кто переехал в страну после 8 лет, результаты оказались хуже. Еще ниже – у тех, кто перебрался после 11 лет. И самые плохие – у испытуемых, переселившихся после 17 лет. Все они, конечно, нормально говорили по-английски в повседневной жизни, но в грамматических тонкостях путались.

В 2018 году Массачусетский технологический институт (The Massachusetts Institute of Technology, MIT) провел исследование[14]14
  http://news.mit.edu/2018/cognitive-scientists-define-critical-period-learning-language-0501.


[Закрыть] с участием 670 тысяч человек.

К удивлению ученых, выяснилось, что способность овладевать грамматикой иностранного языка сохраняется у людей до 17–18 лет, что намного дольше, чем считалось ранее. После этого процесс не то чтобы совсем останавливается, но идет не так быстро и естественно. А вот чтобы овладеть языком на уровне носителя, нужно начинать учить его не позже 10-летнего возраста.

В любом случае, когда знакомить ребенка со вторым языком – решать только вам, родителям. Единственное, в чем все ученые единодушны, – билингвизм положительно сказывается на умственном и психофизиологическом развитии ребенка. Исследования показали, что билингвы более креативны, стрессоустойчивы и легче адаптируются к новым обстоятельствам[15]15
  Ellen Bialystok’s research (e.g. Bialystok 2001; Bialystok and Craik 2010).


[Закрыть]. И что не менее важно: потенциал интеграции в другие этнокультурные и социальные сообщества у билингвов значительно выше, чем у монолингвов. Это большой плюс, если учесть тот факт, что с каждым годом билингвов на планете становится все больше, и в том числе из-за ускоряющихся миграционных процессов и полиэтничности.