Текст книги "Испания. Фиеста, сиеста и манифесто!"

Экспрессия вместо агрессии

Моей первой испанской квартирой стала арендуемая у каталонки Марии Розы студия в незнакомом мне тогда районе Раваль, в центре Барселоны. Ее окна выходили в просторный внутренний двор, в ту же сторону своей задней частью смотрели дома всего квартала. Широкий квадратный колодец, в центре которого стояли хозяйственные постройки, а по бокам, под окнами первых этажей, собирался старый хлам. Попасть туда можно было только через единственный проход с соседней улицы Сан-Климент, зайдя под низкую арку. Только потом я узнала, что этот проход с аркой – местная точка торговли наркотиками, а улица Сан-Климент внесена во все полицейские базы данных. По ночам во дворе-колодце среди соседей регулярно происходили выяснения отношений. Однажды меня разбудил душераздирающий женский крик, переходящий в истерику. Я еще не особенно понимала испанский, и все, что мне удалось разобрать, было похоже на то, что вернувшийся муж застал жену с любовником. Невероятный грохот, крики с призывами вызвать полицию, звон бьющихся стекол. Было раннее утро, уже светало, и я решилась выйти на балкон, чтобы посмотреть, что происходит. Двое мужчин стояли друг напротив друга на расстоянии метров пяти, к одному из них жалась заплаканная женщина. Разъяренный предполагаемый муж кричал до хрипоты, угрожал кровавой расправой, швырял о стены домов все, что попадалось ему под руку. Второй не стоял молча: размахивая руками, он крыл противника на чем свет стоит, грозя тому расправой. Так продолжалось минут двадцать. Все это время они оглушительно кричали, били стекла, стучали кулаками по стенам, но ни на метр не сократили дистанцию между друг другом. Из окон верхних этажей раздалось шиканье и восклицания «мадре миа!» – и неугомонный любовный треугольник, чертыхаясь, разошелся по домам. Полиция так и не приехала, да и не надо было – ничто, кроме сна соседей, не пострадало.

Ситуаций, в которых простой русский мужик уже давно бы полез в драку, в Испании я видела десятки. Местные выяснения отношений проходят в тысячи раз более бурно, чем в России, – мужчины как будто стараются оглушить противника криком и запугать силой, которую демонстрируют на всех окружающих предметах. Но настоящую драку в Испании я видела всего один раз – в мадридском районе Латина, когда поймали чернокожего вора, укравшего кошелек у другого выходца из Африки, который, в свою очередь, ударил первого в лицо. Я до сих пор помню тот момент: именно тогда я осознала, что никогда не видела в Испании дерущихся людей – ни молодых, ни пожилых. Свою агрессию они переводят в экспрессию, предпочитая не вступать ни в какую серьезную борьбу.

Переехав в другой дом, собственно, в том же районе, но на улице поприличней, однажды ночью я услышала за окнами невероятный грохот – казалось, что тяжеленные старые шкафы кто-то с усилием сбрасывает с балкона. Практически так оно и было: на улицу приехала машина, забитая чьими-то вещами, и шкафы, диваны и стеклянные стеллажи были выгружены прямо перед подъездом. Через минуту возле вещей оказалась взлохмаченная женщина, которая принялась зашвыривать мужские джинсы на балкон первого этажа, крича охрипшим голосом: «Ты хотел забрать свои вещи? Так забирай же, козел!» Что интересно, в том же доме, спустя чуть больше года, произошла обратная история – в этот раз уже другая женщина стояла на одном из балконов и с криками и проклятиями скидывала с высоты третьего этажа полотенце футбольной команды «Барса», книги, старые музыкальные диски и другие вещи, очевидно, принадлежавшие теперь уже бывшему мужу. Выражать свои эмоции таким образом, как в кино, для испанцев – вполне нормально. Поначалу к этому и относишься, как к сцене из какого-то фильма: пересказываешь потом друзьям, украдкой фотографируешь распластанные по асфальту вещи. Потом же привыкаешь и даже начинаешь ценить – такое выяснение отношений понятнее и во всех смыслах здоровее, чем агрессия и насилие.

Отношение к иммигрантам

О том, как испанцы относятся к иммигрантам, можно судить с двух сторон: что предпринимают в отношении них органы власти и как ведет себя местное население. До недавнего времени могло показаться, что испанские власти только рады большому притоку иммигрантов. Собственно, в какой-то момент так и было: в начале 1990-х, когда с впечатляющей скоростью развивался туристический бизнес, Испании просто-напросто не хватало рабочих рук для того, чтобы строить отели, разбивать аквапарки, обустраивать пляжи. Работники привлекались как из бывших колониальных стран, например, Филлиппин или Марокко, так и из далеких Бангладеша и Пакистана. Тысячи и тысячи наемных рабочих приезжали в Испанию по трудовому контракту, затем оставались в качестве нелегальных иммигрантов, со временем получали документы и перевозили сюда свои семьи. Легализация происходила очень безболезненно – иммигранту нужно было всего лишь находиться в стране три года, не выезжая за ее пределы и не совершая правонарушений. После этого он уже мог идти в полицию и получать свою резиденцию с правом на работу, медицинскую страховку и полное право проживания в стране. Прознав о таких лояльных условиях, в начале 2000-х в Испанию хлынула другая волна иммиграции, на этот раз из Восточной Европы. Русские, украинцы, молдаване, румыны приезжали сюда по туристической путевке и оставались жить, работая кто домработницей, кто грузчиком, кто на сборе винограда. Я помню, как в мой первый приезд в Испанию, тогда еще по путевке, со мной познакомилась девушка Лена из Новгорода. Она радостно рассказала мне о том, что выучила испанский язык всего за несколько месяцев при помощи каких-то компьютерных курсов, и поделилась своими планами на то, чтобы остаться здесь жить после окончания тура. Знакомых у Лены в Испании не имелось, но она была совершенно уверена в том, что найдет здесь «хоть какую-нибудь» работу. Когда отдых подошел к концу, наш трансфер выехал в аэропорт и гид устроил перекличку, Лены, конечно же, в автобусе не было. Как и еще пяти человек из нашего потока…

Уже позднее, во второй половине 2000-х, на Европу пошла волна эмигрантов из Африки. Они сооружали хлипкие плоты, на которых по сто, по двести человек разом переплывали Средиземное море и причаливали к берегам Италии, Франции и Испании. Некоторые плоты попадали в шторм и до берегов новой жизни уже не доплывали. На самодельных плотах в основном были женщины и дети, и вот почему: с ними нелегальные эмигранты могли надеяться на помощь Красного креста и других социальных организаций. Довольно обычным делом было видеть заголовки испанских газет: «Плот с 40 выходцами из Сомали причалил к берегам Аликанте. Красный крест взял их под свою опеку». Разумеется, с таким количеством приезжих страна уже не могла справиться, денег на их депортацию в бюджете просто не было, рабочих мест тоже, и все это привело к появлению целого пласта «серых» людей – их нахождение в Испании без документов нелегально, но и не считается нарушением закона. Таким образом, тысячи людей оставались здесь жить вне закона, перебиваясь кто как может, а затем по амнистии получая документы. Понятно, что долго так продолжаться не могло – очереди в больницах были такими, что сами испанцы не имели возможности попасть к врачу из-за огромного количества эмигрантов. Тогда амнистии стали проводить все реже, а правила сделали более жесткими. Но все-таки не настолько, чтобы поток нелегальных мигрантов прекратился совсем. И вот что интересно: на сегодняшний день получить студенческую или рабочую резиденцию для легальных мигрантов в Испании в целом сложнее, чем для нелегалов. «Завинчивая гайки», правительство отчего-то сделало упор на ту категорию граждан, которые, казалось бы, только выгодны стране: они платят деньги государству, имеют все необходимые документы, но продлить резиденцию для них становится все сложнее и сложнее. Необъяснимая загадка эмиграционной политики Испании.

Что до коренного населения, то, честно говоря, я не знаю ни одной другой страны, где к эмигрантам относились бы так хорошо. Испанцам настолько все равно, откуда ты родом, что ни у меня, ни у моих знакомых ни разу не возникло ситуации, когда местные жители проявили бы свою нетерпимость к чужеземцам. Хотя нет, пожалуй, однажды такая ситуация все-таки была, и произошла она не где-нибудь, а в Барселонском университете. Когда мне, иностранке, не засчитали экзамен, оттого что ответы были написаны не на каталанском, а на испанском языке. Но это все же больше про каталонский национализм, чем про отношение к иностранцам в целом. В повседневной жизни таких проблем не возникает. Будь ты из какой угодно страны, к тебе отнесутся как к равному во всех смыслах, ведь здесь есть даже поговорка «Todas las personas, la nacionalidad no es importante», то есть «Важен человек, а не его национальность».

Глава 3
Праздник как национальная идея

Что такое праздник для испанца?

Одна из лучших сцен в мировом кинематографе – финал фильма Феллини «Ночи Кабирии», где героиня, только что пережившая очередной крах жизни, в слезах выходит на проселочную дорогу. Она наталкивается на загулявшую фиесту, где все поют, играют на гитарах и радуются жизни, и вот уже через несколько минут женщина снова начинает улыбаться сквозь слезы, несмотря ни на что. Феллини снимал Италию, но с такой же легкостью он мог бы поместить героиню Мазины в Испанию, и вряд ли бы кто-то заметил подмену.

Праздник вопреки всему, праздник как символ продолжения жизни и надежды. Это не выделенный красным день в календаре и не повод прогулять работу, чтобы встретиться с друзьями. Праздник для испанца – то, без чего жизнь моментально теряет смысл. Какими бы мрачными ни были будни, какие бы экономические проблемы ни волновали страну, настоящий испанец отложит все дела, чтобы праздновать. Что? Да не так и важно, главное – настроение.

Светских праздников в Испании не так уж много, хотя и они отмечаются с большим воодушевлением, пусть даже не все хорошо понимают, что за повод для веселья. Несколько лет назад я гостила у своей преподавательницы в небольшом городке Розес, неподалеку от границы с Францией. Это один из тех городков, где каталонский национализм проявляется особенно явно, – даже меню на кастельяно найти здесь – та еще проблема. К вечеру на улицы начали выходить нарядно одетые люди, заиграл местный оркестр, кобла, и началось веселье. «Какой праздник сегодня?» – спросила я преподавательницу. Она пожала плечами, улыбнулась и отшутилась: какая, мол, разница. Не то чтобы мне было принципиально важно знать, что отмечают все собравшиеся люди, но свой вопрос я повторила еще паре человек. Один ответил, что «день какого-то святого», другой был ближе к истине: «Национальный праздник Испании». 7 декабря, когда я там была, отмечается День конституции Испании. Но какая же, действительно, разница, если звучит главное слово: «фиеста», и можно отложить все хлопоты на другой день, зайти за соседями и отправиться на главную площадь города танцевать.

Как в стране с огромнейшим влиянием Церкви в Испании чуть ли не через день отмечается рождение очередного святого, покровителя города, района или местной школы. Не все из этих праздников считаются официальными выходными днями, и к счастью, ведь иначе работать было бы совсем некогда: официальных выходных здесь ни много ни мало, 12 в году. Плюс региональные праздники, посвященные своим, местным святым. Плюс положенные по закону 22 дня отпуска. Кроме того, есть еще и так называемые «Пуэнте» (по-испански: «мост») – ряд объединенных для удобства выходных дней, например, «Пуэнте де майо» – первомайские праздники.

Несмотря на массовые гуляния практически по любому поводу, пусть даже и локальные, на которые придет всего десяток отмечающих, праздник для испанца прежде всего дело семейное. Очень редко фиеста проводится родителями и детьми порознь, чаще всего все собираются на семейный ужин, после которого уже, возможно, дети и внуки уйдут на дискотеку или в бар с друзьями. Но посидеть за одним столом представителям всех поколений семьи – обязательно.

Праздники для испанцев важны настолько, что представить, что кто-то посягнет на то, чтобы отобрать у них один из выходных дней (как это происходило в России, когда майские праздники делали то короче, то длиннее), просто немыслимо! Они выйдут на манифесто, будут требовать уважения к их праву на отдых и так или иначе откажутся работать в этот день. Дело еще и в том, что испанцы очень любят планировать все заранее. Семья, как правило, сразу после Нового года знает, как проведет следующее Рождество, и уже весной начинает планировать его празднование. Вечное испанское разгильдяйство действительно для всех прочих ситуаций, но только не для праздников.

Говорят, что когда Христофор Колумб пришел к кастильским правителям Изабелле и Фердинанду за разрешением отплыть в свою очередную экспедицию, те отказали ему, ссылаясь на отстутствие на это средств. Испания могла бы позволить себе отправить Колумба в плавание, если бы по королевскому указу были отменены празднования всего лишь нескольких фиест. Но королям было проще пожертвовать экспедицией, результатом которой стало открытие Америки, чем позволить себе поступиться праздниками.

Традиции и современность

Пожалуй, я не знаю другой страны, где с таким буквально священным трепетом относились бы к сохранению традиций в проведении праздников. Здесь не просто стараются повторять определенные церемонии, но специально хранят и берегут различные атрибуты, из года в год, из века в век. К различным технологическим новшествам, которые могли бы значительно облегчить проведение некоторых традиционных частей фиесты, испанцы относятся скептически и допускают их только в редких случаях. Например, по традиции, во время празднования Трех Королей, сами короли должны прибывать на торжество на верблюдах или, в крайнем случае, на лошадях. И вплоть до последних лет так и происходило в любом городе или деревне Испании. Хотя праздничное шествие Королей на верблюдах в больших городах, таких, как Мадрид или Барселона, было затруднительным из-за большого количества пришедших на это поглазеть зрителей, на современную механическую платформу они «пересели» только несколько лет назад.

Некоторые традиции, напротив, тесно переплетаются с современностью, и уже сложно понять, что к чему. Например, все поклонники футбольного клуба Барселоны знают, что после удачного матча игроки отправляются в центр Барселоны. А идут они туда затем, чтобы по обычаю поставить свечки святой Мерсе, покровительнице города, и сказать ей тем самым «спасибо». Так делали задолго до них торговцы, заключившие удачную сделку, мореплаватели, пришедшие в порт из дальних стран, и многие, многие другие. Сейчас же эта традиция стала современной частью испанского футбола, ну, точнее, одной из его частей.

Традиции в Испании живучи настолько, что даже Франко, сжигающему дотла все региональные культурные особенности, не удалось победить любовь местных жителей к своим ритуалам.

Кровь и песок

Фиеста, насилие, вид искусства, живодерня – испанская коррида оказалась самой спорной из всех существующих традиций страны. Члены Европарламента требуют остановить выплату субсидий для иберийского королевства, «зеленые» повсеместно проводят акции протеста, в двух из семнадцати автономий Испании коррида запрещена. Вместе с тем открытия сезона боев ждут с нетерпением и билеты на первую корриду весны, традиционно проводящуюся после Семана Санта, раскупают еще в феврале, как только они поступают в продажу. Более того, испанский парламент рассматривает законопроект, который отменит запреты проведения корриды в Каталонии и на Канарских Островах, чтобы поддержать одну из самых значимых традиций в стране.

Для большинства из нас коррида – это набор ассоциаций. Быки, матадоры, торреро и знойные красавицы с веерами. Благозвучное слово, которое так приятно произносить, растягивая и грассируя двойную «р» в середине. Как марсельские мимы с белыми лицами и в беретках с помпонами, как поющие гондольеры в Венеции, торреро и бык – визитная карточка Испании.

Отношение местного населения к своему главному национальному зрелищу легко понять по ежегодной сводке новостей: из года в год возникают споры о прекращении этой традиции, но каждый раз они ни к чему не приводят, и коррида остается.

История корриды – тайна, покрытая мраком. Даже с первой ареной для ее проведения испанцы толком определиться не могут. По одной версии, ею стала севильская Ла Маэстранса, по другой – арена, возведенная в небольшом андалусском же городке Ронда. Как бы там ни было, но появление специальных площадок-арен для корриды (по разным данным, это состоялось в конце XVIII века) можно считать началом ее современной истории. До этого бои с быками проходили на городских площадях и представляли собой зрелище жутковатое – на скользкой брусчатке копыта лошадей и быков разъезжались, они ломали ноги, и действие зачастую на том и прекращалось. И даже если скользкий булыжник не становился помехой, то квадратная форма площадей часто приводила к печальному исходу – бык просто загонял наездника в угол, и тому уже было невозможно спастись. Появление круглых арен исправило ситуацию, и действие наконец приобрело ту интригу, которой и по сей день славится коррида, – человек и бык делят одно пространство без тупиков, состязание идет не на физическую силу и борьбу с препятствиями, а на волю, ловкость и храбрость. Арены решили и еще одну проблему, а именно – размещения зрителей. Если раньше жители соседних с площадью домов выходили на улицы, уступая балконы представителям высших сословий, то сейчас на корриде найдется место всем – для почетных зрителей отведены vip-ложи, все остальные могут занять места в амфитеатре.

Традиция проведения корриды не меняется на протяжении уже многих лет, и все действо проходит согласно определенному сценарию. Даже музыка, которую исполняет обязательный на представлении духовой оркестр, утверждена специальным регламентом. Говорят, и у тех, кто, купив билет на корриду, сомневался в том, не будет ли зрелище чересчур жестоким и не придется ли уйти в самом начале представления, к его второй части появляется животный азарт и они аплодируют стоя каждому удару матадора.

Важность корриды для испанцев невозможно преувеличить. Даже в базилике святой Девы Макарены в Севилье, которая считается покровительницей тореадоров, висят их костюмы, в которых проходили самые блистательные бои. А один из немногих случаев, когда статую Девы переодели в траур, был связан с гибелью прославленного матадора Хоселито Эль Гайо. Полный запрет жестокого зрелища в Испании представляется почти невозможным, как бы ни радели за него любители животных. Коррида – это целая индустрия, с которой связаны, в первую очередь, огромные деньги, а во вторую – традиции этой страны. Фермы, на которых выращиваются быки специальной породы, школы торреро, пошив традиционных костюмов, бары для участников корриды и многое другое.

Семана Санта в разных частях Испании

Не будет преувеличением сказать, что Семана Санта (Страстная неделя) в Испании – это самое любимое, самое грандиозное и самое зрелищное празднование в году. В любом уголке страны эти дни отмечаются с необычайным размахом, независимо от количества населения, экономической ситуации, погоды или других обстоятельств. Каждый день начиная с Вербного (которое в Испании является Пальмовым) воскресенья и до самой Пасхи по улицам городов и деревень проходят церковные процессии, организуются специальные постановки и самые разнообразные мероприятия. Кое-где, например, в Каталонии, Семана Санта, вопреки названию, начинается еще раньше – в пятницу, предшествующую Пальмовому воскресенью.

Церковные шествия – основа Семаны Санта, ее главное и не изменное веками зрелище. Шествия организуются различными религиозными братствами и призваны отметить то или иное событие, случившееся перед смертью, а затем и воскресением Христа. В больших городах, Мадриде или Барселоне, а также в Андалусии, только в один день Страстной недели может состояться около двадцати-тридцати подобных шествий. Все они сопровождаются особенной музыкой и происходят строго согласно многолетним обычаям. Во время каждого шествия происходит вынос специальных «пасос» – фигур святых или даже библейских сценок на приспособленных для этого носилках. Украшение таких пасос – старинная традиция, на которую не жалеют ни денег – зачастую используется настоящее золото и драгоценные камни, ни времени – многие из них создавались десятилетиями и продолжают реставрироваться и дополняться по сей день. Пожалуй, самые красочные шествия Семана Санта проходят в Андалусии, где во время важнейших из них вдоль улиц, по которым движется процессия, выставляются кресла, места на которые распределяются заранее среди особо почетных жителей города. Эмоциональные испанцы, наблюдая за происходящим, не сдерживают своих чувств, и зачастую печальная музыка, сопровождающая скорбные процессии, перемешивается с рыданиями участников процессии зрителей.

Большинство из шествий Страстной недели по понятным причинам вовсе не праздничные, а торжественные, призванные помочь вспомнить и прочувствовать каждое из ее событий. В Каталонии, например, самой впечатляющей бывает процессия, проходящая в ночь со Страстного четверга на Страстную пятницу, – Процессия Тишины. С наступлением темноты на главных площадях городов Каталонии зажигаются огни, и на уличных подмостках воссоздаются сцены из жизни Иисуса, где особое внимание уделяется его последним дням на земле. По окончании представления и актеры, и зрители отправляются к Кафедральному собору, от которого начинается шествие. Его главная особенность, понятная из названия, в том, что проходит оно в абсолютной тишине, чтобы был слышен каждый шаг идущих и каждый шорох их мантий. Одеты участники во все черное, в руках держат зажженные свечи или факелы, а на носилках, которые они держат в руках, возвышается фигура скорбящей Девы Марии. Честно говоря, зрелище это такое потрясающее, что особо впечатлительным я бы на нем присутствовать не советовала, настолько сильные эмоции оно может вызвать. Но еще более жутким является окончание процессии – Пляска Смерти. Это старинная каталонская традиция со времен Средневековья. Под ритмичный бой барабанов на площадь выходят танцоры, наряженные в костюмы скелетов, и сопровождающие их актеры, изображающие Короля, Папу Римского и ребенка. Этот танец, становящийся с каждой минутой все более быстрым и диким, призван напомнить каждому о том, что смерть едина для всех и для нее нет кого-то важнее остальных. Зрители, наблюдающие за происходящим, благодаря то ли ритмике, вводящей в трансовое состояние, то ли эмоциям, как правило, становятся похожи на участников какого-то мистического ритуала – непроизвольно начинают двигаться в такт музыке, с отсутствующим выражением лица.

Конечно же, самые светлые и теперь уже праздничные (если не сказать, ликующие) шествия проходят в день Воскресения Христова. По традиции, особенно активное участие в них принимают дети: они, наряженные ангелами, разбрасывают лепестки роз, они же, в качестве внеклассного задания, принимают участие в оформлении пасос. Воскресные процессии уже напоминают всеобщий праздник, на который собираются едва ли не все жители города. По маршруту шествия выставляются лотки с вином и сладостями и организуются импровизированные открытые кафе, за столиками которых местные жители могут пропустить бокал-другой в честь великого праздника. Все в той же Каталонии шествия иногда заканчиваются специальными спектаклями. Например, есть такой городок Аско, где, кажется, весь год только и делают, что готовятся к предстоящему празднованию Пасхи. После церковных процессий центральная площадь города застилается белым ковром, по которому первым проходит ребенок (обязательно младше семи лет) с белым флагом, символизирующий ангела, и объявляет о начале празднования. Затем на ковер выходят Девственницы Марии – молодые девушки, живущие в городке, – и проносят на вытянутых руках герб города. Последними участниками спектакля становятся малыши младше трех лет, которые, проходя по ковру, осыпают все вокруг лепестками белых роз. Завершается шествие выходом на ковер святого отца, который поздравляет присутствующих с Воскресением Христовым и благословляет их.