Текст книги "И.о. Бабы-яги"

Глава 12
Минус раз

Огромные деревья с обломанными сучьями, а кое-где даже обугленные, медленно двигались вперед, вытаскивая из земли длинные узловатые корни. Расширившимися от ужаса глазами я следила, как все новые и новые лесные покойнички выбираются из небытия, раздвигая густой подлесок.

Если я и не заорала на весь Буян, то только потому, что дар речи забился куда-то в пятки вместе с бешено колотящимся от ужаса сердцем. А когда я вспомнила, что в таких случаях положено делать, лесные исполины уже перешли ко второй части Марлезонского балета. Ветки отлетали в стороны сами собой, словно под ударами огромного невидимого топора, длинные, действительно ровные стволы подскакивали в воздух, оставляя на земле низкие пни, и валились на землю как скошенная трава. Причем эта мечта термита еще и сама собой укладывалась в штабеля рядом с частоколом.

«Мать, мать, мать… – беззвучно пробормотала я себе под нос, чувствуя, как спина покрывается холодным потом. – Ты за языком-то следи, мать… Это Яга у нас всемогущая ведьма, наверное… А ты – беспомощная, хоть и офигенно наглая попаданка!»

Не прошло и пяти минут, которые я провела у калитки, застыв соляным столбом с отвисшей челюстью, как все пространство между частоколом и стеной живого леса было завалено буреломом из веток и выкорчеванных пеньков. А среди этого месива островками насмешливого порядка возвышались штабеля ровных бревен сорта «Хоть сейчас на мачту».

– Это чегой?! – Удивленный голос одного из витязей, возвращавшихся обратно на взморье, вывел меня из ступора.

Я прикусила кончик языка, стараясь поскорее очухаться, и медленно развернулась в его сторону.

– А это… Это ваша сегодняшняя работа, – отчаянно надеясь, что голос не дрожит, как заячий хвост, отозвалась я. – Леший вот бревнышек для частокола прислал. Ну и дровишек заодно. Так что сегодня с этой стороны… Подсобите…

– А! Ну, добро, – кивнул молодой богатырь, удовлетворившись моими объяснениями. – Тогда мы пойдем, братьев кликнем?

– Иди, касатик, иди, – закивала, как китайский болванчик, я.

Витязи, перебрасываясь шуточками, принялись скакать с одного штабеля бревен на другой, а я, передернувшись от запоздалого приступа ужаса, пошлепала по тропинке обратно к избушке. «Вот тебе, Васька, и наглядная демонстрация… А то заигралась ты в хамоватого прапорщика, а о том, что на всякого прапорщика есть свой замполит, подзабыла». Я тряхнула головой, отгоняя накатившую слабость, и присела за стол под яблоней.

Рядом стояли благополучно забытые вчера корзины с яблоками. «Надо будет самоходные ведра под перевозку приспособить. И у Васьки узнать, где у Яги сахар, – машинально отметила я. – И есть ли тут вообще сахар…»

Лесной исход, похоже, не обеспокоил никого, кроме меня. Вокруг все так же мирно жужжали пчелы и стрекозы. На крыше избушки невозмутимо вылизывал лапу Васька, явно основательно нажравшийся сметаны. За частоколом гомонили богатыри. А у баньки колол дрова лесной Илюшка.

Я невольно залюбовалась. Красавчик, что тут скажешь. Впрочем, вся эта троица отличалась выдающейся внешностью. Только если мелкий Илюшка был хорош какой-то юношеской красотой, красотой мальчишки, которого мужчиной воспринимать ну никак не получается, а зеленый – холодной неотразимостью классического образа эльфа, то мой лесной знакомец был совсем другим. Он не вызывал чувства собственной неполноценности и желания немедленно заглянуть в зеркало с глупейшими вопросами вроде: «Я ль на свете всех милее?» Упрямец был надежен, как скала, почему-то возникала уверенность, что если уж он выберет себе пару, то останется с ней навсегда вне зависимости от количества морщин или объема талии.

«Хех, – резко поднялась я, сообразив, что, несмотря на все россказни про нареченных, у меня нет ни малейшего шанса. – Как раз на такой должности да с таким профессиональным макияжем и думать про охмурение всяких красавчиков. И вообще все они надежные да честные, пока штамп в паспорте не поставят. А потом оглянуться не успеешь, а от принца на белом коне остается один мерин, и тот при ближайшем рассмотрении оказывается козлом».

Козлов, маскирующихся под принцев, я в своей жизни навидалась с лихвой. А вот принцев пока не встречала. Наверное, поэтому мысленная оплеуха подействовала отрезвляюще. Я встала и окинула двор хозяйским взглядом.

«Итак, чтобы не воевать с Лешим, которому мне, кроме поджигательских плевков, срабатывающих через раз, противопоставить нечего, надо избавить его от внимания дуреющих со скуки чешуйных витязей.

В свою очередь этих надо тупо занимать делом. Да так, чтобы на фигню вроде ловли лешаков по лесам ни сил, ни времени не оставалось. Правда, их, зараз, кормить придется. Но тут уж что-нибудь придумаем. – Я полюбовалась на кусты картофеля, вымахавшие за ночь почти мне по пояс и явно намеревающиеся зацвести, и кивнула собственным мыслям. – Васька и семена. И еще грядки. Плюс еда для витязей, минус время на дурь. И самое главное – гости… Этих надо выводить на чистую воду…»

«И топить», – ехидно добавил внутренний голос.

Я ухмыльнулась в ответ на выверты собственного подсознания и окончательно взяла себя в руки. «Топить – слишком кардинально. Щука, опять же, не обрадуется, если я ей ручей засорять вздумаю. Лучше так: выводить на чистую воду, потом за калитку, а дальше уж пусть Леший водит».

Из баньки вышли взлохмаченные и недовольные Илюшки и, вяло переругиваясь, потащились в сторону ручья.

– Илюшка мелкий, ну-ка, поди к бабушке, – крикнула я, когда уже откровенно грызущиеся парни вернулись обратно.

Поклониться и поздороваться обалдуй, как и положено воспитанному человеку, благополучно забыл и плюхнулся на лавку передо мной с самым независимым видом.

– А завтрак будет?

– Смотри-ка, заботливый какой. Будет завтрак, как не быть, – ласково улыбнулась я. Солнце сверкнуло на остром кривом зубе, и парень отшатнулся. – Вот выберу, кого из вас в печь отправить, и буду завтракать.

– Только не мной, – тут же воскликнул он, постаравшись отодвинуться от меня как можно дальше, то и дело поглядывая на калитку. – Я невкусный!

– А ты пробовал? – прищурилась я.

– Вот! – Парень прикусил костяшки и тут же начал картинно морщиться и плеваться во все стороны. – Гадость какая!

– Другие, думаешь, получше?

– Еще бы, – запальчиво закивал он. – Особенно тощий. И косточек много. И вообще, – паршивец понизил голос, – он вас обманывает…

Если до сих пор мне было смешно, то сейчас стало противно. «Вот тебе и продукт двадцать первого века… Развитие, толерантность и общечеловеческие ценности. Была бы Ягой, есть бы не стала, но лопатой бы точно пристукнула! Тьфу!»

– А ты, значит, честный?

– Конечно! – кивнул он, не сумев скрыть ухмылку превосходства, проскользнувшую на губах. Мелкий паршивец явно решил, что надул глупую бабку. Ну, ну…

– Это ж надо, – прошамкала я в полном соответствии с ожиданиями мальчишки. – Вот ведь негодяй. Что же он такое задумал?!

– А вы мне Василису отдадите? – прищурился мелкий.

– Служба за службу, – усмехнулась я. – Ты мне про вруна этого расскажешь, а я тебе про Василису.

– У него зеркальце есть волшебное, – понизил голос парень. – И сегодня ночью он с теткой какой-то болтал. Так она его Радей называла, вот!

– Надо же! – всплеснула руками я. – А что за тетка? Не иначе как на мое место зарится, негодная!

Станиславского с его «Не верю!» тут не было, а мальчишка принял мою топорную игру за чистую монету и даже придвинулся ближе.

– Все-все расскажу! Значит, так. Я проснулся, потому что бубнеж услыхал. Хотел уже его пнуть, гада, чтоб спать не мешал. А потом слышу вроде девчачий голос. Ну, думаю, увели Мерлинову девку! В смысле нареченную мою увели. Стал прислушиваться. А он ее «ваше величество» называет. И про вас всякие гадости говорит.

– Это какие такие гадости? Я его приветила, накормила, спать уложила… А он…

– Неблагодарный, – поддакнул малолетний ябеда и подсел еще ближе. – Старуха дурная, говорил. Совсем из ума выжила. Ее обмануть, как два пальца об асфальт…

«Асфальт?» – фыркнула про себя я.

– А Моревна постоянно бесилась. Смотри, мол, старуха придуривается. Там где-то еще молодая должна быть, присматривайся. А он ей, да нет, мол, бабка простодушная да глупая… Ну, вы извините, тетя Яга, вы и правда простоваты, хотя неглупая, конечно!

– Да… Простодушие меня погубит, – сокрушилась я, старательно хмуря брови.

– Это он, падла такая! Мне вот вы сразу понравились! А они только ругали. Баба говорит: «Все разнюхай, в каждую щель нос сунь, но дочку мою чтоб нашел, живую или мертвую. Но лучше мертвую». Потом еще и яблок наворовать велела.

– Яблок? – опешила я.

– Ну да. И яблочко молодежное, что ли, прихватить не забудь, сказала. Дальше я, правда, не услышал, тощий гад насторожился и отрубил зеркало. Ворюга, короче. Еще меня обматерил, что я, видите ли, храпел! Брехун. Я сам из-за его болтовни проснулся, а он мне будет про храп втирать!

– Кошмар какой! – подхватила я, изображая возмущение. – Хорошо, что ты услышал и все мне рассказал. Ничего, мы с тобой им вместе покажем. Сразу узнают, где у нас тут раки зимуют, да? Как хорошо, что ты все услышал. Молодец!

– Да я только рад помочь! Вы мне, я вам: сотрудничество.

– Сотрудничество – это хорошо. По рукам, э… – Я замялась, делая вид, будто пытаюсь припомнить его имя, и малолетний дурак меня не разочаровал.

– Вася я. По рукам!

Он протянул узкую ладошку, но я, разумеется, даже не пошевелилась. Парень опешил, покосившись на нелепо вытянутую руку.

– А скажи мне, – задумчиво проговорила я, сбросив маску напускной дружелюбности, – тебе простодушные волки когда-нибудь встречались?

– Н-нет…

– И не встретятся. Такие даже в сказках не водятся. А простодушные ведьмы – еще более редкое явление. Уяснил?

– Н-нет…

– Хоть и не Иванушка, а все равно дурачок… – покачала головой я. – Дурак ты, короче говоря, Вася…

Парень спохватился, глаза забегали, и я поняла, что еще мгновение, и он сорвется с места.

– Сидеть! – вполголоса рявкнула я в лучших традициях нашего особиста. – Ты думал, старая маразматичка что угодно проглотит? Сидеть, я сказала!

– Так я же правду сказал, – заныл он.

– Особенно когда Ильей назвался, – хмыкнула я. – Значит, так. Рассказывай все как на духу. Кто такой, откуда взялся… В общем, все. И тогда, может быть, уйдешь отсюда…

– А вы мне Мерлинову девку отдадите? – сделал попытку поторговаться малолетка.

«Эх, парень… Я с нашим завсклада справлялась, куда уж тебе со мной торговлю начинать?»

– Можешь забирать, – махнула рукой я. – Все, что от нее осталось. Штаны синие, башмаки и…

– А девка?..

– А девки нет. Не спешили спасители. А кушать надо три раза в день, знаешь ли. Если не кушать, знаешь, что случается?

– Вы ее… – Парень резко побледнел и зажал рот ладонью.

– Тьфу ты, – поспешно внесла ясность я, заметив, что его вот-вот вырвет. – Замуж я ее отдала, идиот!

– Ах, замуж… – с облегчением выдохнул он. – Замуж – это другое дело. Замуж – это даже хорошо.

– А если ты мне все не расскажешь, могу и тебя отдать, – мимоходом заметила я.

– Замуж?! – снова позеленел Васька.

«М-да… Касатик… Каждый, конечно, мыслит в меру своей распущенности, но ты, походу, распущен до предела. Ну и мысли…» – Я с трудом сдержала смех и как можно более равнодушно ответила:

– А че такова? У всех вкусы разные. Я одно предпочитаю, Леший – другое, а Змей Горыныч, дракон наш любвеобильный – третье…

– Я не из этого мира! – перебивая сам себя, затараторил окончательно деморализованный Василий. – И вообще к вам сюда не хотел! И девка мне эта даром не нужна! Это Мерлин, урод жирный! Это все он. Сказал, если не приведу к нему девку, обратно мне дороги не будет! А у меня сессия на носу, и батя новый комп обещал!..

Я мерно кивала, слушая историю, о которой в общих чертах и сама догадалась. Василий Пупков – студент, разгильдяй, геймер. Сидел на шее у родителей, кое-как учился в институте на библиотечном, потому как больше никуда не взяли, а все свободное время посвящал сражениям с виртуальными монстрами. Но, увы, когда маги, рыцари и привычный, столь любимый антураж вдруг вышли за рамки монитора, реальная жизнь внезапно стала невообразимо скучной.

Ваську притянул в этот волшебный мирок не кто иной, как мой старый знакомец – толстяк Мерлин. Притянул, обругал, забыл на неделю, а потом вдруг вытащил со скотного двора, куда парня отправили по приказу князя, и пообещал вернуть обратно на родину. Взамен требовалась только небольшая услуга: прогуляться к бабке-маразматичке, назваться Ильей Муромцем и забрать Василису Чернокосую. Девка могла быть и рыжекосой, и вообще лысой, главное, чтоб звалась Василисой.

Зачем это вдруг понадобилась Мерлину, который, как я помнила, сам же и оставил меня у Яги, парень не знал, да это его и не интересовало. Тем паче что съеденная девка патрона тоже вполне устраивала. Как я поняла, единственное, что его не устраивало, это чтобы девица так или иначе встретилась с настоящим Ильей, и уж тем более не появилась в стольном граде своим ходом.

Вытянув из мальчишки все, что смогла, я кивнула на калитку:

– Нет Василисы. Так Муд… Мерлину и передай. И замуж за Илью она не пойдет. Сам понимаешь почему.

«Потому что я не собираюсь выходить замуж ни за Илью, ни за Петю, ни за Федю, – мысленно добавила я. – Одной попытки мне хватило по самые уши!»

– А как же я пойду? – вытаращился Васька.

– Как пришел, так и иди, – нахмурилась я.

– А меня сюда Мерлин доставил колдовством. Может, и вы тоже…

– Еще чего не хватало, – буркнула я. – Много чести. Хотя…

Вовремя вспомнив, что велела выдавать всяким Иванушкам-Аленушкам настоящая Яга, я со всей доступной скоростью поплелась в избушку. Корзинка с обещанными клубочками стояла под лавкой. Я выбрала самый неказистый и вернулась к яблоне.

– Вот тебе клубочек волшебный…

– Это тот, за которым бегать надо? – скривился мальчишка. – Вот еще… Ноги ломать!

– Можешь идти так, – пожала плечами я, тут же пожалев о своей любезности.

– Не, не. – Парень поспешно сграбастал шерстяной комок и подозрительно потяжелевшей походкой рванул к калитке.

Пока я пыталась сообразить, что же в нем вдруг изменилось, он выскочил за частокол, кое-как перебрался через мешанину веток и пеньков и, протиснувшись между тесно стоявшими деревьями, скрылся в лесу. Только тут мой взгляд упал на основательно ополовиненную корзину с яблоками.

Я расхохоталась. «Слышал звон, да не знаешь, где он, да, Васька? Жаль, что нельзя посмотреть, как он будет эти «волшебные» яблоки Мерлину втюхивать. Вот бы тот купился…»

Глава 13
По плану

Два оставшихся Илюшки вместо ожидаемого разговора получили от меня пакеты семян и целеуказание на оставшиеся грядки. Если лесной воспринял мое нахальство совершенно спокойно и флегматично отправился на огород, то Илюшка-Радя скривился так, будто укусил лимон.

– Я воин! Богатырь известный! А вы меня как холопа на огород сослали!

– И чем тебе мой огород не нравится? – прищурилась я.

– Хорош огород, – слегка сбавил тон воин, – только я не огородник и лопаты сроду в руках не держал.

– А чем занимался? – вкрадчиво поинтересовалась я: а вдруг проболтается, как мелкий.

– Сначала на печи лежал, думу думал. Потом подвиги ратные совершал, родную землю от супостата боронил, – с достоинством проговорил он.

«Не прокатило», – без особого, впрочем, разочарования подумала я. Ожидать, что хитрец проболтается так легко, было бы слишком оптимистично, но попытаться стоило.

– Понятно. Я все-таки женщина, мне такие тонкости незнакомы. – Я похлопала ресничками и оскалила в кокетливой улыбке выдающийся зуб. – Витязи мои, конечно, работники неплохие, но за ними пригляд нужен. А за всем не усмотришь, я же женщина одинокая…

– Да, тяжко, – кивнул паршивец.

На его лице не дрогнул ни один мускул, более того, он меня еще и по морщинистой руке погладил, скотина!

«План А провалился на старте, – мысленно хмыкнула я, отнимая руку и мимоходом порадовавшись, что волшебный нос уродовал морщинами и старческой «гречкой» не только мою физиономию. – Придется переходить к плану Б. Только его надо сначала придумать».

– Вот и помоги бабушке, – заявила я. – Ну а если лень тебя одолела, то скатертью дорога. Ты ко мне пришел, а не я к тебе.

Илюшка-Радя скрипнул зубами, но все же поклонился:

– Как же не помочь, коли требуется?

С нечитаемым выражением на физиономии он поплюхал на огород, а я задумалась. Как ни крути, но получалось, что бабке хитрец ничего сверх того, что уже сказал, не расскажет. То ли получил на этот счет четкие инструкции от моей псевдомамаши, то ли просто умный. «Вот бы моя настоящая матушка обозлилась, – подумала я, глядя, как он брезгливо берет оставленную вчера у баньки лопату. – Она терпеть не может, когда кто-то зарится на то, что принадлежит ей. Хотя… Вряд ли я та собственность, которую она ценила».

Я тряхнула головой, отгоняя неуместные сожаления. «В любом случае моя мать в другом мире и зовут ее не Марья Моревна. Значит, и меня сюда точно затащили по ошибке, как вороватого Ваську-геймера. Главное, теперь успеть этой ошибкой воспользоваться, пока в холопки не выпнули, разобравшись».

Убедившись, что все при деле, а гениальных идей на горизонте не видно, я пошла обратно в избушку и в лучших традициях Яги крикнула:

– Васька! Вылезай, думу думать будем!

– Откуда вылезать? – поднял голову с лавки нахал. – Я никуда не залазил. Хотя от сметанки бы не отказался.

– Все б тебе пожрать, – хмыкнула я. – Обойдешься пока. На голодный желудок думается лучше. А у нас проблема.

– Какая еще проблема? – забеспокоился кот. – Самобранку ты все-таки своими стирками угробила?

– Тьфу ты! Кто про что, а Васька про сметану! – рассердилась я. – Хотя про скатерть тоже поговорим. Но потом.

– Можно подумать, в мире есть что-нибудь важнее сметаны, – проворчал он.

– Есть. Тот, кто тебе эту сметану дает, – огрызнулась я. – Съедят меня – тебе жрать будет нечего. Ну, в ближайшие дней десять так уж точно.

– Ну, если с этой стороны посмотреть, – снисходительно протянул нахал, но все-таки навострил уши и сел. – Что у нас за проблемы?

– Не верю я нашим Илюшкам. Одного на чистую воду вывела, а…

– Это которого Мудлен прислал? – фыркнул кот. – Дурак, даром что не Ивашка.

– Угу. А меня больше беспокоит, что у нас таких засланцев еще две штуки. И они, похоже, поумнее будут.

В двух словах я пересказала Ваське то, что он не успел подслушать, и незаметно выглянула в окно. Лесной Илюшка тыкал в грядку какие-то семечки, а Илюшка-Радька неумело ковырял тяпкой землю на одном месте. «Видимость работы создает, паразит, – неожиданно обозлилась я. – Помощничек фигов!»

– М-да… Дела… – покачал головой кот.

– Кто такая вообще эта Марья Моревна? То в матери набивается, а то мертвой меня видеть желает.

– Это бы Ягу спрашивать…

– Спросишь ее, когда она на курортах, – проворчала я. – Угораздило же меня чертово яблоко тогда слопать!

– Не поможет тут яблоко, хотя съела ты его зря. Я про старую Ягу говорю. Нынешняя-то тут без году неделя. Годков семь всего. А сама по себе, без бабки, так и вовсе года два, – качнул лобастой башкой Васька. – А вот старая Яга, может, чего и присоветовала бы. Про Марью Моревну я слышал только, что воевать она любит сверх всякой меры. Пару раз даже на княжество твоего батюшки налетала, да от богатырей его по сусалам получила. На Буян она не совалась. Такая дурь за все время только Ядвиге в голову приходила.

– М-да… И с какой радости она меня дочкой объявила? – поинтересовалась я.

Вдаваться в подробности я посчитала лишним. Василий, конечно, кот хороший, но за сметану душу продаст, не то что какую-то попаданку.

– А я почем знаю? Надо ей что-то от тебя.

– Так надо, что аж угробить меня мечтает, – фыркнула я. – Хотя, может, и соврал мелкий, чтобы Яга Василису ему отдала?

– Все может быть. В любом случае тебе Радька правды не скажет, раз уж сразу чужим именем назвался. Вдвойне виноват получится. И соврал, и попался. А Яге врать, это надо решиться. Она тут полная хозяйка. Кого угодно в бараний рог свернет и не поморщится. Вон Леший в своем лесу как силен, а и он на Ягу только орать и может.

– Жаль, что я не Яга, – буркнула я, но, покосившись на усеянную коричневыми пятнами старческую руку, добавила: – И слава богу. Это ж с ума можно сойти с этим маскарадом. Будем исходить из того, что имеем. Я не ведьма…

– Не ведьма? – прищурил зеленые глазищи котяра.

– Увы. Уж не знаю, что там твоя Яга намутила, но я всю жизнь была совершенно нормальной. Даже письмо из Хогвартса, и то не получила. – Я улыбнулась своей незамысловатой шутке. – А раз я не ведьма, то брать этих гавриков будем природным умом и сообразительностью. Яге Радька правды не скажет. А кому скажет?

– А никому не скажет. А если и скажет, то как ты узнаешь, что именно это – правда? – резонно заметил кот. – Может, он и хозяйке своей брешет как собака. Если тут и правда Марья Моревна замешалась.

– Может, такие красавчики все могут. Особенно со старушками и глупыми девицами, – хмыкнула я, и в мозгу забрезжила идея. – Никому Радька правды не скажет. Каждому будет врать то, что ему выгодно. А мы… А мы – послушаем. И сравним.

– Василиса, – прижал уши Васька, – ты что надумала? Лучше прогони его, и дело с концом. Мало ли что он тебе наплетет. Мир у нас, конечно, по твоим словам, сказочный. Хотя не знаю, не замечал. Но помереть тут можно совсем по-настоящему. Это точно.

– А помирать нам рановато, есть у нас еще дома… То есть в избушке дела, – фальшиво пропела я и открыла крышку сундука, из которого доставала скатерку. – Вась, а тут еще какой-нибудь колдовской утиль имеется?

– В смысле? – не поспел за скачками моих решений кот.

– Ну, еще одна скатерка ломаная, шапка-невидимка какая-нибудь…

– Размечталась, – хмыкнул Васька. – Тут тебе что, склад мировых сокровищ? Ничего там нет. Только ковер-самолет. Его как-то ухажер старой Яги забыл, да так и не забрал.

– Ну да, склероз и возраст обычно приходят вместе, – невнимательно отозвалась я, оглядываясь в поисках сундука побольше, куда можно было бы засунуть ковер.

– Чего озираешься? Ковер ищешь? Так его с тех пор моль пожрала волшебная. Пока Яга это безобразие заметила, один половичок остался: меня и то не подымет.

– Но сейчас-то в этом половичке моли нет? – радостно потерла руки я.

– Нет, конечно. Где бы это Яга таких приживалок приветила. Вот он лежит, на дне.

Но я уже сама заметила искомое. Иголки мне попадались и раньше, так что особой проблемы я не видела: надергать из летучего половика ниток и зашить скатерть-самобранку. Нитки волшебные, значит, проблем быть не должно, а зашитая скатерка, глядишь, и расщедрится на что-то удобоваримое.

– А с Радькой что делать будешь? – напомнил о своем присутствии кот.

– На чистую воду выводить, – хищно ухмыльнулась я. – И топить.

– Да… – протянул Васька, отодвинувшись от меня подальше. – Кровь не водица…

– Да не в крови же топить! – возмутилась я. – Что у вас тут за живодерские замашки у всех? Топить будем в его же собственном вранье.

– Это как?

– А вот так. Бабусе Ягусе этот хитрован уже свою позицию высказал предельно ясно: «Я – Муромец. Отдавай Василису». Версию тихушную про коронованную мамашу, которая спит и видит возвращение дочурки в свои любящие объятия, мы тоже слыхали…

– Я себе «любящие объятия» как-то по-другому представлял, – с сомнением протянул кот.

– Ну, в любящий удушающий захват, – отмахнулась я. – Какая разница. Тут смысл в том, что Илья вовсе не Илья, а якобы любящая матушка вовсе не против увидеть дочурку покойницей. Хотя тут еще не все ясно. Мелкий и соврет – недорого возьмет, а если на такое вранье у него умишка не хватило бы, так приукрасить мог, краски сгустить. Так что и тут бабушка надвое сказала.

– И что делать?

– Витязей чешуйных кормить, – хмыкнула я.

– Васька! – надулся кот. – Вот тоже тебе больше ничего подсказывать не буду, вредине.

– Твоих подсказок пока дождешься, с голодухи огурцов с молоком нажрешься, – парировала я. – Ладно. Не злись. Потом мы с тобой послушаем, что он своей якобы нареченной скажет.

Я отцепила нос и подмигнула котяре, который ухмылялся во все клыки.

– Но сейчас кормежка витязей: они моя единственная защита, если что не так пойдет. У нас тут еще один Илюшка. Он, может, и Илюшка, но конь у него ворованный. Согласись, это наводит на определенные размышления.