Текст книги "Градации Черного"

Женя и вышел из дому, он бегом направился к себе, он хотел еще застать там Колю, но опоздал. Коля уже побывал там. Николай несся к дому Жени не разбирая дороги и сбивая с ног прохожих, он был охвачен яростью. В одно мгновение он взлетел на шестой этаж и принялся судорожно звонить в дверь. За дверью послушались легкие шаги, в замке повернулся ключ, дверь открылась. На пороге стоял он. Коля отчетливо запомнил, как он хотел что-то сказать но не успел.

– Ублюдок! – крикнул Коля и размахнувшись, ударил его кулаком по лицу. Адольф отлетел в угол, ударившись о стеллаж, послышался звук разбитого стекла. Коля медленно вошел следом, ничего не соображая от ярости. Он размахнулся еще раз, но ударить не успел, сзади его цепко держал Роман.

– Ты сдурел? – закричал он, тряся его за плечи.

Почувствовав на себе его сильные руки, Коля окончательно потерял рассудок, в голове мелькнула мысль, тут все против него, поэтому он страшно закричал и стал вырываться как попавший с силки зверь. Роман выволок его на площадку и сошвырнул с лестницы. Коля кубарем скатился с лестницы, сильно ударившись лицом о ступеньки. Он неловко поднялся и сел на пол, прислонившись к стене, вытирая кровь, капавшую из разбитой губы, кажется, мир вдруг утратил четкость очертаний и стал расплываться словно в тумане. Роман выразительно посмотрел на него.

– Это что было? – резко спросил он.

Николай только мотал головой, не в силах произнести ни слова, он не мог облечь в слова то, что сейчас чувствовал, поэтому не в силах больше сдерживаться, он в голос зарыдал. Роман смотрел на него с раздражением, не добившись от Николая вразумительного ответа, он решил, что тот ревет от боли.

– Хватит сопли размазывать, иди домой, – бросил он ему. – Еще раз драку затеешь у меня в доме, я тебя прямо из окна выкину, ты понял?

Дождавшись утвердительного кивка он захлопнул дверь и обернулся к Адольфу, тот неловко пытался встать, зажимая порезанной рукой разбитую губу, он был просто потрясен и тщетно пытался справиться с собой. Роман впервые видел на его лице такую безграничную растерянность.

– Вставай, – Роман протянул ему руку, Адольф медленно поднялся с пола, Роман бегло осмотрел его лицо и руки.

– Как сам? – спросил его Роман, ведя в комнату.

Адольф попытался привычно улыбнуться, его лицо скривила боль, он никак не мог справиться с собой, его тонкие пальцы чуть дрожали.

– В порядке, – наконец тихо ответил он.

Роман усадил его на диван, и достав аптечку, принялся обрабатывать раны, Адольф шипел от боли, но Роман равнодушно продолжал прижигать порезы на руках, в двух местах в руке застряли стекла и Роман безжалостно выковыривал их оттуда своими стальными пальцами, Адольф изо всех сил сжал губы, но все равно не смог удержаться от сдавленного стона.

– За что получил? – резко спросил Роман, заглянув ему в глаза.

Адольф выдержал его тяжелый взгляд.

– За жену. Он приревновал, – еле слышно проговорил он. – Это глупая история, Роман. И совершенно неинтересная.

Роман бросил на него быстрый взгляд и усмехнулся:

– Я же тебя предупреждал, – проронил он сквозь зубы, – сам виноват, что с тобой случилась эта глупая история с печальным концом.

– Я все же надеюсь, что у этой истории будет хороший конец, Роман, – ответил ему Адольф, привычно попытавшись улыбнуться и зашипел от боли, он уже приходил в себя, молчал, низко опустив голову вниз, напряженно о чем-то раздумывая.

– Меня сегодня ударили первый раз в жизни оказывается, – невпопад произнес он, машинально дотронувшись до разбитой губы – это ужасно обидно и больно… Я испугался, что он выбил мне зубы…

Роман жестко усмехнулся его словам, он тоже молчал, поглядывая на Адольфа с усмешкой на жестких губах.

– Слушай, тебе пора домой, ты загостился. Ты понял? – после долгого молчания добавил он: – С Женькой у тебя ничего не выходит, пошли все эти драки и разборки ваши мальчишеские, мне это не нужно. Он все равно тебя не примет. Приедешь как-нибудь в следующей жизни, ты меня понял?

Адольф долго смотрел ему в глаза и молчал, Роман видел, что в его темных глазах плещется растерянность. Наконец он через силу улыбнулся, мельком дотронувшись до разбитой губы, его лицо на миг исказила гримаса боли.

– Что ж, ты прав, – легко согласился он, – я пробыл тут намного дольше, чем рассчитывал, и мне действительно уже пора, будет невежливо впредь злоупотреблять твоим гостеприимством…Завтра вечером я уеду… Извини, я посижу немного в комнате один, мне нужно привести мысли в порядок…

Он прошел к себе и закрыл дверь. Роман посмотрел ему вслед, вся эта ситуация казалась ему очень странной, он знал Николая давно, тот был достаточно робким и никогда бы не сделал ничего подобного без веской причины, и потом эти его рыдания в подъезде, которые Роман впопыхах ошибочно списал на боль. Адольф тоже вел себя странно, насколько это слово может обозначать такого человека как он, и Роман не понимал, каким образом тут вообще оказалась замешана Аня. В квартиру неслышно вошел Женя, Роман резко повернулся – он был просто ошарашен, так как видел в прихожей разбитый стеллаж, но попытался скрыть это и принужденно улыбнулся. Роман медленно подошел к нему вплотную:

– Вижу, совсем не удивлен… – резко усмехнулся он ощупывая взглядом его согнувшиеся плечи, Женя тяжело вздыхал и не смел поднять на него глаз.

– Рома, я разберусь сам – тихо проговорил он и хотел пройти, но Роман загородил ему дорогу, вперив в него тяжелый взгляд.

– Ладно, разбирайся сам, но чтобы больше тут не было никакого мордобоя, иначе ты будешь отдуваться за всех. Тебе ясно? – кивнул он и добавил: – И еще – мне надоели ваши детские разборки, я сказал твоему любимому дяде, чтобы он проваливал. Завтра он наконец свалит, когда ты придешь с работы, его уже тут не будет. Но сегодня я тебе запрещаю к нему заходить и с ним разговаривать. Вижу, не согласен. Я тебя предупреждаю, если ты сегодня зайдешь к нему, я тебя излуплю, ты меня понял?

Женя нехотя кивнул и молча прошел к себе, его распирали противоречивые чувства, он хотел немедленно пойти к Адольфу и высказать ему все, что он о нем думает, но Роман все еще был в гостиной. Наконец Женя услышал, как Роман ушел к себе, его тяжелая поступь по мягким коврам слышалась все отдаленнее, и вот он уже закрыл дверь. Женя вскочил и на цыпочках пробрался к Адольфу, он резко распахнул его дверь, но Адольф ничуть не удивился, он даже не вздрогнул, он сидел у окна и читал. Женя мельком отметил, что он был одет в модную рубашку и джинсы, по-видимому, он снова собирался в клуб. Его чуть влажные волосы пахли недавно принятым душем, к которому примешивался запах дорогого парфюма, казалось, он был невероятно чем-то занят, он внимательно что-то читал в телефоне, его рассеченная губа была покрыта запекшейся коркой крови. Женя подошел к нему вплотную, с яростью глядя на него, он готов был просто испепелить его на месте, Адольф поднял голову и вопросительно взглянул на Женю:

– Добрый вечер, – небрежно кивнул он ему, – тебе что-то нужно? Я уже собирался уходить…

– Честно говоря, да, – слегка опешил Женя, он вернулся к двери и плотно прикрыл ее, теперь в коридоре ничего не могло быть слышно.– Я пришел посмотреть, как ты вообще себя чувствуешь после всего, что произошло…

– Прекрасно, – дежурно улыбнулся Адольф. – Хотя здесь немного душно…

Женя развел руками, все слова, которые он хотел сказать, вылетели из его головы. Поэтому он некоторое время просто молча смотрел на Адольфа.

– Ты еще циничнее, чем я думал, – наконец воскликнул он, – ты так говоришь, словно ничего ровным счетом не произошло, хотя для тебя это может быть и так. Тебе наплевать на судьбы других людей, на то, что ты сегодня разрушил семью, сделал это по своей прихоти, обидел девушку, ты беспокоишься лишь только о себе. Больше всего меня бесит, что ты не испытываешь ни малейших угрызений совести, словно так и надо. Ты просто подонок и мерзавец, я хочу тебе сказать, что презираю тебя…

Адольф негромко рассмеялся и окинул его внимательным взглядом:

– Ты все сказал? Сядь ко мне, – поманил он его к себе, но Женя упрямо качал головой, оставаясь на месте, и тогда Адольф еще раз негромко повторил – отойди от двери, а то Роман услышит, как ты кричишь. Я слышал, как он обещал тебя избить, если ты сегодня зайдешь ко мне… Он сейчас войдет и мы не сможем продолжить диалог, а нам есть о чем поговорить, верно?

Женя замолчал, но отошел, однако, к окну, напряженно глядя в темную осеннюю даль:

– Я смотрю, ты не гнушаешься подслушивать, – с ненавистью бросил он.

– Конечно, Женя, – снова улыбнулся Адольф, – подслушивая можно узнать о себе много нового, ты же знаешь… Поэтому если у меня имеется такая возможность, я стараюсь ее не упускать… Отойди от двери, я не хочу чтобы у тебя были проблемы.

– Пусть тебя больше не волнуют мои проблемы, я вообще не хочу тебя больше видеть. Никогда. Я хочу, чтобы ты уехал навсегда и больше тут не появлялся, ты понял? – вполголоса бросил Женя, упрямо глядя в окно.

Адольф улыбнулся чему-то своему.

–Что ж, сладкий малыш с чудесными кудряшками, тогда радуйся – судьба, наконец, услышала твои молитвы, завтра вечером я уезжаю. Навсегда…– негромко произнес он и задумался и потом как ни в чем не бывало продолжил: – знаешь, мне так не нравится это слово. От него словно веет какой-то безысходностью. Роман сегодня указал мне на дверь… Что ж… – он негромко рассмеялся чему-то своему, – кажется, я потерпел поражение по всем фронтам. И это очень обидно… Только ты ошибаешься, Женя, я не подонок, в данной ситуации мне больше подходит роль козла отпущения…

Женя с ненавистью смотрел ему в глаза.

– Я вообще не понимаю о чем ты, – пробормотал он, невольно отшатнувшись.

– Я охотно верю. Порой человек и не догадывается, что становится причиной всех бед, а в нашем случае это ты, мой сладкий.

– Я?! – изумился Женя. – Ты просто бредишь. Конечно, приятнее же считать, что во всем виноват кто-то другой, чем признать, что ты поступил как последний урод…

– Если ты не виноват, зачем так горячо оправдываешься? – усмехнулся Адольф: – Ты сам еще это не осознал, поэтому тебе легче во всем винить меня, делать меня ужасным чудовищем. А если разобраться, в чем я виноват? Знаешь, я совершенно случайно слышал тот ваш разговор с Аней, я не дослушивал, кстати, просто ты неплотно прикрыл дверь. Ты попросил ее развлечь меня, чтоб я не преследовал тебя своим вниманием, то есть ты сознательно толкнул ее ко мне, ведь ты предполагал, чем это может закончиться, но твои интересы в конечном счете пересилили. Итак, она стала за мной шпионить, но я подыграл вам, сделал вид, что ничего не знаю. Постепенно я перехватил инициативу и стал вести в этой партии, теперь уже она сама не осознавая шпионила за тобой и все докладывала мне. Да, эти долгие прогулки по Арбату, маленькие кафе, ты был основной темой наших разговоров, мы постоянно говорили о тебе, ты ведь практически не общался со мной. Она рассказывала мне интересные случаи из твоей жизни, курьезные или печальные, говорила, как ты смотришь на мир, в будущее, что ты хочешь от этой жизни…– он помолчал – Не знаю, чем бы закончилось это дело, но сегодня случай сбил все карты, все пошло не так, как я предполагал. Небольшая оплошность – и вот меня уже избили и объявили чудовищем.

– Это ты называешь небольшой оплошностью? – воскликнул Женя. – Ты разрушил семью ради своей прихоти, ты что-то ей подмешал, ты завел ее в отель и изнасиловал… И ты ответишь за это, мы сейчас пойдем в полицию…

– Это вряд ли, Женя, – перебил его Адольф. – В ресторане куча свидетелей и записи с камер наблюдения, что она пришла добровольно и добровольно поднялась со мной наверх. На ее теле нет следов насилия, анализ ее крови не покажет никаких препаратов кроме простого вина. Ты хочешь знать, как все было на самом деле? Сегодня весь день шел дождь, она позвонила мне сама и предложила встретиться, она хотела послушать классическую музыку и я пригласил ее посидеть в ресторан. Там она случайно пролила на себя вино, так как она была уже достаточно пьяна, и мне пришлось отвести ее в номер, чтобы она привела платье в порядок. В номере она окончательно отключилась и мне пришлось ждать, когда она проснется. Когда она пришла в себя, она убежала в слезах. И самое главное, трудно обвинять меня в изнасиловании, потому что между нами ничего не было…

– Но она сказала… и откуда я знаю, что ты не врешь? – воскликнул Женя.

Адольф негромко рассмеялся.

– Если бы ты знал меня лучше, Женя, такая мысль даже не пришла бы тебе в голову. Дело в том, что меня уже давно не вставляет трахать пьяную телку в отключке. В самом деле, Женя, мне же уже не пятнадцать лет. В моем возрасте, знаешь ли, уже другие приоритеты. Между нами, она далеко не красавица, не обременена интеллектом, не было никакой игры за обладание ее телом. Зачем мне все это? Я не только не получил бы физического удовольствия, но и никакого вкуса победы. Если хочешь знать, мой милый, девушке нужно очень постараться, чтобы меня заполучить. Хотя ее можно понять, ведь ты нарассказывал ей обо мне всяких гадостей и выставил меня чудовищем. Она проснулась и убежала, даже не пожелав ничего выслушать, а потом пришел ее муж и ударил меня, и все это все подстроил ты, Женя. В итоге Роман сегодня просто вышвырнул меня из дома…

Адольф подошел к Жене вплотную и посмотрел ему в глаза, в его глазах была насмешка:

– Что, мой сладкий, – проговорил он, – теперь ты всем доволен? Если честно, ты удивил меня, Женя. Я не ожидал, что ты можешь так сходу разыгрывать такие комбинации. Мне было очень неприятно. И очень больно. И я тебя поздравляю с победой…

Женя растерянно смотрел ему в глаза, его щеки побледнели и уголки губ еле заметно дергались:

– Все было совсем не так, это… подло и неправильно, – сбивчиво ответил он.

– Разве? – Адольф удивленно поднял бровь, – ты же хотел, чтобы я уехал. Для этого ты попросил ее, чтобы она тебе этому поспособствовала. За юзанный айфон, вот как дешево ты меня ценишь, Женя, хотя ранее ты говорил, что человек не может быть оценен стоимостью вещей. Ты же знал, к чему может привести такая дружба, ну, не прикидывайся, ты же не такой глупенький, в самом деле. Я охотно верю, что скорее всего ты потом передумал, но ситуация вышла из-под контроля и ты легкомысленно пустил все на самотек. В итоге семья твоего друга под угрозой, меня избили, и только ты остался всем доволен и счастлив. Твой друг знает, что это ты всему виной?

Женя вспыхнул:

– Я знаю, что очень виноват перед Колей, я ему все расскажу…

Адольф снова негромко рассмеялся:

– Какой же ты еще глупенький, Женя. Правда – это не всегда хорошо. Если ты ему все расскажешь, он будет чувствовать себя преданным вдвойне. Пусть это останется в тайне, этот крест тебе придется нести одному. Настоящая дружба – это большая редкость и ее нужно беречь. Лучше расскажи им, что я не покушался на ее честь и достоинство, мне кажется, у них все будет хорошо, они хорошая пара…

Женя молча кивнул и не зная что делать, переминался с ноги на ногу, все слова словно застряли у него в горле, Адольф жестом указал ему на дверь.

– А теперь, если не возражаешь, мне пора идти, у меня был сегодня тяжелый день, и я не хочу оставаться один в этот вечер, – совсем тихо проговорил он.– Ну, ты же не думаешь, в самом деле, что я такой заядлый тусовщик, просто когда ты от меня сбегал, мне тоже не хотелось оставаться в доме, где меня терпеть не могут… Ненависть Романа падает на меня как бетонная стена, пусть он и ничего не говорит, но я ее физически ощущаю… его злость, его раздражение, которое он даже не скрывает… это тяжело… иди спать…– и он мельком дотронулся до разбитой губы. Женя неуверенно переминался с ноги на ногу, он хотел подойти и сказать Адольфу что-то доброе и нежное, но не смог, поэтому лишь кивнул и тихо вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

В коридоре он нос к носу столкнулся с Романом, который неслышно подошел сзади и отвесил Жене достаточно ощутимую затрещину.

– Я, кажется, велел тебе обходить его стороной и не устраивать разборок дома! – прошипел он.

– – Ты думал, что я изобью его? – горько усмехнулся Женя.

Роман равнодушно пожал плечами:

– У меня у самого уже давно чешутся руки – наконец проговорил он и вперил в Женю тяжелый взгляд исподлобья, – это ведь ты Николая попросил ему навалять?

Женя опустил голову:

– Да, это из-за меня, это я виноват, – выкрикнул он. Роман приложил палец к губам, но Женя больше не стал кричать, а лишь устало закрыл голову руками, он сбивчиво начал рассказывать, Роман слушал его молча, на его лице не было ровным счетом ничего написано. Наконец слова кончились и они оба просто молчали. Женя сидел с таким убитым видом и так крепко сцепил руки, что Роману стало его жаль, он подошел к нему ближе и положил ему на плечо свою сильную руку.

– ты еще совсем ребенок, – наконец в раздумье произнес он, – объясни своему Николаю, что ничего не было. Думаю, что они помирятся. Это сейчас кажется, что все страшно, но пройдет время и все забудется…

Женя долго молчал.

– А Адольф? Как мне быть с ним? – наконец несмело спросил он.

Лицо Романа вновь стало жестким:

– Никак, – проронил он. – Завтра он уедет и ты больше никогда его не увидишь. Если он еще раз явится сюда, я разобью ему все лицо. Вся эта хрень с воссоединением семьи мне всегда казалась глупой затеей. Я не вышвырнул его, когда он явился сюда только потому, что он родной брат твоего отца. Поэтому пусть катится к черту…

Женя молча отвернулся к окну, Роман осторожно повернул его к себе и увидел, что в его глазах блестят слезы.

– Да ты чего, с ума сошел, дурачок… – он попытался неловко обнять его, но Женя молча отстранился и Роман тихо продолжил, – послушай, я знаю, что ты хороший и добрый мальчик. Ты чувствуешь себя виноватым, но это не так. Во всем виноват только твой дядюшка…

– В чем же он виноват? – с горечью прошептал Женя, – в том, что он хотел наладить со мной отношения? Обрести семью? Он пытался подстроиться и под меня, и под тебя, под всех…

Он сбился и умолк, чувствуя, что Роман не согласен с его словами, поэтому он как всегда замолчал, некоторое время они сидели молча, каждый думая о своем.

– Я запретил ему здесь появляться, – наконец скупо процедил Роман, – но он приперся, проявил настойчивость. Морочил тебе голову по интернету. Начал путаться с женой Николая вашего, хотя знал, что она замужем. Послушай, он не заслуживает твоей жалости, да она ему и не нужна. Жалеть нужно всяких сирых и убогих, а избалованный сынок олигарха к ним явно не относится…Тем более, ему как любителю новых ощущений полезно было получить по морде, он хоть понял, что такое, его же раньше никогда не били…

Женя молчал, лишь его губы иногда дергались, словно он не решается спросить о чем-то:

– Всегда хотел узнать, почему он тебе не нравится? – наконец спросил он, – Ведь он ничего плохого тебе не сделал… И мое отношение к нему в большей мере сложилось именно исходя из твоего отношения…

Роман равнодушно пожал плечами.

– Он всегда был слишком борзым, мне это не нравится, – наконец скупо процедил он. – Золотой мальчик, который пришел на все готовое. Тем более в детстве он был ужасно капризным, беспрестанно висел у Ваньки на руках, требуя конфет и новых игрушек. Мне всегда хотелось выдрать его как следует…

Женя механически теребил рукав рубашки, на душе было так мерзко, что он просто не знал, куда себя деть:

– Наверное, мне нужно сейчас дойди до Коли и все ему объяснить –несмело проговорил он.

Роман недовольно нахмурился, было уже два часа ночи и Жене строго-настрого запрещалось в это время покидать дом, Роман молча шевелил губами:

– Только недолго, – недовольно проговорил он и Женя выскочил на улицу.

Было уже два часа ночи, но в квартире Майкиных все еще горел свет, Женя вошел в полуприкрытую дверь, в квартире был ужасный разгром, Аня собирала чемоданы, Николай с совершенно отсутствующим видом сидел на полу и курил, глядя в одну точку. Женя осторожно положил руку ему на плечо и позвал за собой. Коля нехотя ему кивнул и понуро поплелся за ним на балкон. Некоторое время они просто стояли и смотрели на дрожащие на оконном стекле капли.

– Знаешь, я поговорил с Адольфом, он сказал, что между ними ничего не было, – неуверенно произнес Женя, сомневаясь, слышит ли его Коля. – Она перебрала со спиртным, он отвез ее в отель и ждал, когда она проснется. А потом она убежала и он не успел ей ничего объяснить…

Коля ничего не говоря смотрел в одну точку, Жене стало ужасно жалко его и он обнял Колю за плечи.

– Да какая разница, было или не было, – каким-то хриплый голосом наконец сказал Коля. –У Аньки истерика, а я… не знаю. Пусто все как-то стало. Я думал, что у нас навсегда, понимаешь… Нам завидовали все, что я нашел свою половинку, женился, детей хотел… А эта падла все испортил! Влез в нашу семью и растоптал все светлое, что было своими модными ботинками за тысячу долларов. Просто по своей прихоти. У меня такое чувство, что мне в реально в душу плюнули…. Да и не верю я ему…

– Я же тебе сказал, что ничего не было, – вновь произнес Женя. Слово «падла» почему-то больно укололо его. – Зачем ему врать?

– Ну, например, чтобы еще раз по морде не схлопотать…

– Он все равно завтра уезжает. Навсегда.

– Скатертью дорога, – сплюнул Коля. – Если б не Роман, я бы реально убил бы его, всю морду расквасил, сука…. Пусть больше не попадается мне на глаза….

Женя тактично молчал, так они и стояли, каждый погруженный в свои мысли. Наконец Женя попрощался и вышел. На часах было уже почти три ночи, Роман спал, Женя робко заглянул к Адольфу, но его комната была пуста. Он молча опустился на его кровать, мучительно размышляя, как ему быть дальше.

На следующее утро Женя не пошел на работу, он с трудом отпросился на первую половину дня, они с Романом молча завтракали на кухне. Роман ни словом не обмолвился о его ночной прогулке к Коле, но Женя не удивлялся. Он давно привык к его некоторой черствости по отношению к другим, чужим для него людям. Женя остался на кухне. Адольф еще спал, Женя слышал, что он пришел домой только под утро. Женя терпеливо принялся ждать, несколько раз он даже заходил в его комнату, но Адольф еще спал и Женя не решался его разбудить. Поэтому он тоже закрылся в своей комнате и просто лежал на кровати, стараясь привести мысли в порядок. Почему-то в голове все мысли путались и Женя не понимал, что делать в этой ситуации дальше, его поступок казался ему настолько чудовищным, что ему хотелось умереть и он совершенно не представлял, как он сможет все исправить.

Он позвонил Коле, тот тусклым голосом сказал, что Аня осталась, но они не разговаривают друг с другом. Женя сказал ему несколько ободряющих фраз, пообещав подъехать на работу после обеда. Ему было ужасно жаль Колю, Аню, Адольфа и он чувствовал себя таким мерзким, таким отвратительно гадким. Он не мог найти себе места и то и дело вскакивал с кровати, начинал смотреть в окно, судорожно вздыхал и поминутно смотрел на часы. Тем временем проснулся Адольф, Женя слышал, как он прошел на кухню, он мельком глянул на часы, был уже час дня, ему нужно было со всех ног бежать на работу, но Женя медлил. Он сидел в своей комнате и не мог решиться, что ему делать. Наконец Женя поднялся и робко направился на кухню, Адольф сидел за столом и читал газету, перед ним дымилась чашка кофе, услышав шаги Жени он рассеянно кивнул ему и вновь углубился в чтение. Женя сел рядом с ним за стол, украдкой поглядывая на его разбитую губу, в эти моменты ему хотелось умереть. Они сидели достаточно долго, прежде чем Женя решился:

– Адольф, – тихо проговорил он, – мне нужно поговорить с тобой… Пожалуйста, оторвись ненадолго…

Адольф послушно сложил газету и небрежно бросил ее на стол:

– А я не буду смущать тебя тем, что буду бесцеремонно пялиться на тебя, нет? Это же совершено неприлично по твоему мнению. Тем более, ты считаешь, что у меня тяжелый взгляд, к которому ты не собираешься привыкать…

Женя ужасно покраснел и бросил на Адольфа робкий взгляд, к его удивлению в глазах Адольфа он не увидел насмешки, в них было что-то похожее на одобрение, но Женя молчал, не зная как вести себя дальше, он положил руки на стол и опустил голову вниз.

Адольф снова негромко рассмеялся:

– Видел бы ты себя со стороны, Женя, – проговорил он, – ты сейчас ужасно милый, смущенный и растерянный, таким ты мне нравишься намного больше. Я не сержусь на тебя. И примерно представляю, о чем ты хочешь поговорить. Однако есть вещи, которые никто сказать за тебя не в силах, только ты сам…

Женя кивнул и покраснел еще больше, он молчал, собираясь с мыслями:

– Я хочу извиниться перед тобой, – еле слышно проговорил он, – я поступал с тобой несправедливо, избегал, игнорировал и под конец вообще подставил… – он замолчал и тяжело вздохнул… – я не знаю, зачем я это делал. И не знаю, сможешь ли ты меня простить… Но я хотел бы… чтобы это было так…

Он сбился и замолчал, не решаясь поднять глаза на Адольфа, тот снова рассмеялся и неожиданно подсел к Жене ближе, обнял его за плечи.

– Я не сержусь на тебя, – негромко проговорил Адольф, – ты такой милый сейчас, такой беззащитный, что мне хочется обнять тебя. Я прощаю тебя, я знаю, что ты делал это не со зла. Видимо, я тоже отчасти в этом виноват, я был слишком настойчив. Просто я так сильно жаждал твоего общества, что меня занесло.

Женя опустил голову еще ниже, Адольф слышал как быстро стучит его сердце, он поднял голову Жени вверх за подбородок и увидел, что в его глазах дрожат слезы, Женя хотел отвернуться, но Адольф удержал его:

– Это не страшно, Женя, – улыбнулся он и Женя увидел, что в его глазах нет обычной насмешки, наоборот, в них было столько теплоты и нежности, что у Жени перехватило дыхание, – сейчас я вижу тебя настоящего, милого, чувствительного мальчика с большим добрым сердцем. Не нужно стыдиться этого, ты понравился мне именно этим…

Женя судорожно вздохнул и Адольф отпустил его с грустной улыбкой.

– Иди на работу, Женя, – негромко сказал он, – я это оценил, но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.

Женя неловко встал и неуверенно обернулся в дверях:

– И что же дальше? – спросил он.

– Мой самолет в восемь, – ответил ему Адольф, – ты сможешь отвезти меня в аэропорт? Я хочу, чтобы ты проводил меня…

Женя кивнул и помолчав добавил:

– Может быть, тебе стоит остаться еще на несколько дней? Мы могли бы…

Он не договорил и вопросительно взглянул на Адольфа, тот лишь покачал головой:

– Нет, Женя, мне действительно нужно уехать. Роман недвусмысленно дал мне это понять. Тем более, за то время что я был здесь, у меня накопилось ужасно много вопросов, которые нужно решать, я не могу и не имею права оставлять банк так надолго. Даже ради тебя.

– Ты уезжаешь навсегда? – снова спросил Женя, Адольф мягко ему улыбнулся:

– Отвези меня в аэропорт, Женя. Я буду ждать тебя вечером. А теперь иди.

Женя хмуро кивнул и вышел, почему-то на него навалилось ужасающее ощущение, что он теряет навсегда что-то светлое и хорошее, и его сердце болезненно сжалось. На работе вторая половина дня пролетела незаметно, Николай тоже был хмур и молчалив. В перерыве Женя рассказал ему о совей роли во всей этой истории, Николай также молчал и Женя тоже не знал что еще сказать, слова закончились, оставив в душе горький осадок потери чего-то дорогого.

После работы Женя поспешил домой, Адольф ждал его, в прихожей стояла его дорожная сумка и в этот момент Женя окончательно осознал, что он действительно уезжает. Роман молча передал ему ключи от машины и вышел проводить гостя в прихожую. Адольф поднял сумку и протянул Роману руку, которую тот после небольшого раздумья крепко пожал. Адольф улыбнулся и вышел за дверь, Женя последовал за ним, низко опустив голову, Роман захлопнул за ними дверь.

Всю дорогу до аэропорта они оба молчали, Женя изредка кидал на Адольфа взгляды украдкой, у него не было привычной легкой улыбки на губах, он рассеянно смотрел в окно, напряженно о чем-то думая и Женя не решался начать разговор. Он не представлял, о чем они сейчас смогут говорить, внутри было пусто и одиноко, все слова, что он хотел сказать, застряли у него в горле и он молчал.

У стойки регистрации Адольф получил билет и обернулся к Жене, он окинул его быстрым легким взглядом и улыбнулся одними уголками губ:

– Ну что, Женя, пришла пора прощаться, – проговорил он и подал руку, – надеюсь, я был не слишком навязчив и не причинил тебе больших неудобств… Если это так, я прошу у тебя прощения, иногда меня слишком заносит…

Он усмехнулся, Женя пожал его руку и молчал, не решаясь поднять глаза.

– Ты действительно уезжаешь? – невпопад спросил он.

Адольф негромко рассмеялся:

– Да, Женя, мой самолет улетает через двадцать минут. Подожди еще немного, скоро сбудется твоя самая заветная мечта. Говорят, нужно бояться своих желаний, ведь они могут исполниться. Теперь ты счастлив?

Женя отрицательно покачал головой и тихо произнес:

– Странно, знаешь, ты как-то говорил, что уедешь тогда, когда я не захочу чтобы ты уезжал. Сейчас я не хочу этого…

Адольф взял его за руку и долго не отпускал, глядя Жене в глаза:

– Знаешь, Женя, я сделал все, что от меня зависело, я приехал к тебе и всеми силами пытался понравиться тебе, пытался понравиться Роману, твоим друзьям. Знаешь, это стоило мне больших усилий и не раз моя гордость была задета. Я устал. И не буду больше пытаться наладить с тобой отношения, если ты против этого. Я не хочу. И не должен. Ты должен решить сам, нужно ли тебе это. До свиданья, Женя…

Он отпустил руку Жени, и вскоре скрылся за терминалом отлета, Женя долго смотрел ему вслед, затем устало побрел к выходу. Приехав домой, он передал Роману ключи от машины и закрылся в своей комнате, позже Роман зашел к нему:

– Он действительно уехал? – спросил он и получив от Жени утвердительный кивок, продолжил, – слава богу, эту неделю я сдерживался из последних сил, иначе он схлопотал бы по морде не от вашего Николая, а от меня, и это бы понравилось ему еще меньше…

Женя молча смотрел вниз, он никогда не спорил, но Роман тоже уже научился чувствовать его, сейчас он моментально понял, что Жене неприятны эти слова и тоже угрюмо замолчал.

– А ты как будто расстроен, соскучился что ли? – подколол его Роман и немного погодя продолжил холодным равнодушным голосом, – знаешь что, я бы очень-очень хотел, чтобы ты навсегда выкинул этого перца из головы, вам незачем продолжать общение, вы слишком разные. И его семья выкинула тебя с твоим отцом на улицу. Твой дед не хотел тебя знать и предлагал отдать в детский дом, как надоевшую собачонку. Конечно, твой дядя в этом не виноват, тогда он сам был еще ребенком. Но осадочек остался. Тем более, он всегда был любимчиком у своего чокнутого папаши. Выброси его из головы, ты все это время жил без него, проживешь и дальше. Ты меня понял? Спи…