Текст книги "Сонное царство"

Лена слушала все это с ужасом. Она понимала, что с Мустафой ей будет сложно, потому что убить его было для Лены недопустимым. Но все, что она слышала про принца до сегодняшнего дня, оправдывало её задание. И потом, нельзя забывать, что если Мустафа не будет убит, то погибнет её волшебная семья.

Понять, как поступить в такой ситуации было сложно. И Лена решила, что она не будет спешить с выводами и принимать решение сразу. Она дала себе несколько дней, чтобы осмотреться, познакомиться с принцем и получить как можно больше информации про дворец. Ей нужно было знать, как себя вести, с кем дружить, кого бояться, куда бежать, и кому верить. И, конечно, нужно было понять, кто такие на самом деле эти люди – Аликбай, Мустафа, Амир и Фарух.

Весь день до вечера Лена общалась с наложницами принца. Оставив Марику за разговором с калфой, как называли женщин, работающих в гареме, она подходила то к одной группе смеющихся наложниц, то к другой. Ей даже удалось немного пообщаться с интересующей Мустафу Зухрой. Та действительно оказалась на редкость милой и спокойно девушкой, хотя Лена ожидала обратного.

Все девушки были приятными, воспитанными, вежливыми. Ведь наложницы принца проходили строгий отбор, а в гареме было обучение, где из девушек лепили кротких и безотказных девиц, умеющих «услаждать взор и слух».

Проведя весь вечер за беседами и наговорившись, наверное, на всю оставшуюся жизнь, Лена больше ничего полезного не выяснила. Кроме рассказов Марики про главного евнуха, а также фантастических слухов про принца, все остальные разговоры сводились к каким-то внутренним конфликтам гарема, которые Лену мало интересовали. Политикой и властью девушки явно не интересовались.

Из полезного Лена также узнала, где находится выход из гарема. Оказалось, отсюда нельзя было просто выйти на улицу. Выход был один – по узкому коридору, охраняемому денно и нощно стражниками султана. И попасть из этого коридора можно было только во дворец, который охранялся не менее тщательно. Эта информация заставила Лену совсем упасть духом. Убежать отсюда не представлялось возможным.

Лене просто не верилось, что она застряла в этом гареме, а выход отсюда лежал похоже через постель Мустафы, которого она уже заранее презирала.

Глава 7

Наступил вечер, и девушки начали прихорашиваться. То одна, то другая подходила к зеркалу, наносила сурьму, румяна, масла, расчесывала волосы, примеряла очередные украшения.

Принесли подносы с едой и поставили на низенькие столики. Теперь все происходящее напоминало фуршет в восточном стиле. Лена съела что-то, похожее на бутерброд с паштетом, и что-то, похожее на рыхлую ириску, пропитанную медом.

И тут вдруг все девушки заволновались, начали поправлять волосы и интенсивно шептаться. Лена быстро обнаружила причину такого поведения. В гарем вошел принц. Лена мысленно фыркнула и чуть не закатила глаза. Ее ужасно раздражало, когда девушки начинали обхаживать какого-нибудь красивого мужчину, будь то в Москве, или здесь, в Царстве Солнца. Ее раздражали избалованные женским вниманием мужчины. И такое поведение девушек выглядело нелепо, смешно и унизительно.

Сама она только мельком взглянула на Мустафу и сразу продолжила разговор с Марикой, к которой она как раз вернулась. Марика разговор не поддерживала, будучи всецело поглощенной разглядыванием принца. Тут уж Лена не выдержала и закатила-таки глаза. Она повернулась и подошла к столу с едой, чтобы там делать вид, что ей безразлично все происходящее, как вдруг услышала:

– Ты Фатима?

Голос у принца был очень приятным, достаточно низким, с вкрадчивыми, бархатными нотками.

Лена развернулась и кивнула, пристально посмотрев Мустафе в глаза.

– Следуй за мной, – позвал принц.

Лена пошла за бодро шагающим куда-то мужчиной, про себя подумав, что тот мог бы и послать кого-нибудь ее привести. Зачем было самому шлепать в гарем.

Шли достаточно долго по узким коридорчикам, постоянно поворачивая то влево, то вправо, спускались и поднимались по маленьким и большим лесенкам. В какой-то момент Лена решила, что они уже вышли из гарема, потому что одна дверь, через которую они проходили, охранялась, а после этой двери был длинный и широкий коридор. Видимо, это и был переход из гарема во дворец. Лена очень пожалела, что не запомнила дорогу. Показалось странным, что принц вывел ее из гарема. Хотя вряд ли его покои находились прямо в этом женском царстве. Скорее всего все-таки во дворце.

Перед очередной охраняемой дверью принц остановился. Стражи расступились, и он вошел внутрь. Лена прошла следом за Мустафой и остановилась. За ней дверь сразу же закрылась, словно по волшебству.

Принц повернулся и жестом позвал Лену к себе. Но та упрямо продолжала стоять.

– Подойди, – сказал Мустафа с улыбкой. Выглядел он еще лучше, чем на ярмарке. Волосы были собраны в хвост, лицо было безупречно красивым, бородка и усики шли ему бесподобно. Шелковый халат облегал совершенное тело. Прямо какой-то древнегреческий бог. Лена мысленно сглотнула и встряхнула головой, словно избавляясь от наваждения. Потом она гордо вскинула голову и спросила:

– Зачем?

Мустафа изумленно изогнул бровь.

– А зачем ты за мной тогда шла, интересно? Чтобы спросить – зачем?

– Именно. Почему я здесь? Зачем ты меня позвал?

– А тебе не говорили, милая, что к особе царских кровей нужно обращаться на Вы? – принц говорил добродушно, по-видимому, забавляясь дерзостью своей гостьи.

– Вы, – исправилась Лена. Она бы не стала исправляться, но вспомнила, что говорил Саид. За непочтение к царской особе отрубают голову без рассуждений. Странно, что ее уже не тащат на плаху. Нужно быть осторожнее.

– Я хотел тебя, ты моя наложница, – без стеснения заявил принц.

– А я тебя… Вас не хочу. Я здесь пленница, отца вынудили привести меня сюда. Я хочу поужинать и лечь спать. Одна.

Лена говорила осторожным тоном, словно проверяя, как много она может себе позволить.

– А я твой принц, и ты будешь делать и хотеть то, что я тебе приказываю.

Лена подумала, что сейчас она могла бы приступить к выполнению задания. Вот она здесь, в покоях принца. Он – легкая добыча. С теми навыками, которые Лена получила за время обучения у Абдуллы она бы точно одержала победу. Тем более, что принц сейчас расслаблен и не готов к покушению. Потом, вряд ли принца вообще обучали сражаться. Наверняка растили его в холе и неге, умеющим только получать удовольствие и ни в чем себе не отказывать.

Но, конечно, Лена не собиралась убивать Мустафу сейчас. Более того, она и в дальнейшем хотела бы этого избежать. Единственное, что мучило ее сейчас – опасность потерять свою сказочную семью. Потерять Саида, Айше и Амилю Лена не хотела ни за какие сокровища в мире. Она была готова сражаться как лев за этих трех милых ее сердцу людей. И ближайшими целями Лены сейчас было узнать принца получше, а еще изучить расположение всех помещений, коридоров и переходов во дворце и гареме, чтобы иметь возможность сбежать или спрятаться.

С принцем она специально разговаривала смело и дерзко, зная, что это привлечет его, не привыкшего к отказу. И действительно, принц не сводил с нее взгляда и явно не собирался осаживать ее и наказывать за непочтительность.

– Я принадлежу только себе, принц Мустафа, – промурлыкала она. – Прикажите проводить меня в гарем, пожалуйста.

– Ты столько шла, чтобы попросить проводить тебя обратно, – усмехнулся принц. Он смотрел на Лену снисходительно, как на расшалившегося щенка.

Лена перестала обращать внимание на принца и прошлась по покоям, разглядывая богатую обстановку. Все было оформлено в бежево-коричневом цвете. Ковры на полу и стенах выглядели такими мягкими, что так и хотелось потрогать их. Сама кровать под пологом была невероятно большой. Лене казалось, что вся ее комната в доме Саида поместится на этой кровати.

– Нравится кровать? – спросил принц, заметив ее интерес.

– Нисколько, – ответила Лена и продолжила осмотр. – И я действительно хотела бы уйти.

– Знаешь, ты не похожа на других. Так странно, когда смотрят в глаза, перечат. Ты говоришь, как мужчина. Это так любопытно, что я даже не буду тебя казнить. Сразу.

Лена развернулась с усмешкой:

– Сразу? – Лена подошла вплотную к принцу и заглянула ему в глаза. – Думаю, что ты вообще не будешь меня казнить. Скажи, что же хорошего в покорности? Неужели тебе… Вам приятно, что женщины оказываются в Вашей постели из-за покорности, а не по желанию.

– То есть ты считаешь, что женщины категорически не могут захотеть оказаться в моей постели без принуждения? – принц откровенно забавлялся.

– А ты считаешь, что если ты смазлив, то женщины должны сразу же хотеть оказаться в твоей постели? – Лена окончательно перешла на ты, устав пытаться соблюдать вежливость. – По мне, мужчина определяется своими поступками, а не внешностью.

– А мои поступки, значит, тебя не устраивают, – утвердительно проговорил Мустафа.

– Значит, нет, – ответила Лена.

– А какие именно, можно узнать?

– Вполне. Налоги увеличены, твой гарем наполнен женщинами, которых насильно увели из их семей, ты начал союз с Фаррухом. Если ты придешь к власти после смерти твоего отца, то Царство Солнца погрузится во мрак, – отчеканила Лена, не отводя взгляда.

– Если бы ты была мужчиной, то после этих слов ты бы не долго прожила. Ты уверена, что твои сведения верны? С Фаррухом я союз не начинал. Это было сделано не с моей подачи. И, хочу тебе сказать, хотя это и разрушит окончательно твою веру в мое мужское начало, что мое слово не имеет сейчас никакого веса в нашем славном Царстве Солнца. Я принц, я слеплен из особой глины и мой лик украшает эту землю, – эти слова принц произнес нараспев, словно издевался сам над собой. – Но я не имею власти. Разве что только в своем гареме. И девушки в мой гарем, кстати, приходят по своей воле. Как, например, ты. Разве ты не сама пришла?

– Меня привел отец. Ему приказали.

– Разве? Я не знал.

– Не интересовался? Наверняка, стоило тебе только пожелать какую-нибудь девушку, ее тут же притаскивали во дворец. А поинтересоваться у девушек, хотели ли они здесь оказаться, и как вообще они попали в гарем, тебе в голову не приходило?

– Я продолжаю удивляться твоей дерзости и твоим речам, Фатима. Ликатор? – Мустафа посмотрел на нее, словно чего-то ждал.

Лена не поняла последнего вопроса и продолжила допрос:

– Ты не рассказал про налоги.

Мустафа перестал вглядываться в лицо Лены с каким-то непонятным настороженным ожиданием.

– Налоги увеличены по экономическим причинам, которые тебе не понять, – ответил он и, помолчав немного, добавил: – Наверное.

– Может быть, тебе попробовать мне объяснить? Ты только что сказал, что власти у тебя нет, а сейчас говоришь, что увеличил налоги по каким-то там причинам. Значит, власть у тебя все-таки есть?

Лена сама не знала, почему вела себя так нагло. Просто снисходительная усмешка принца бросала ей вызов. Она хотела поставить на место этого заносчивого Мустафу.

– Нет. Я внес предложение, аргументировал его, отец согласился. По мне, легко аргументировать, почему казна должна получить больше денег. Было бы сложнее, если бы я захотел понизить налоги.

– А как эти налоги повлияют на жителей страны, это ты не подумал?

– А как на жителей страны повлияет ослабленное государство?

– Ну, вы же с отцом нашли союзника – Фаруха. Государство может спать спокойно, – ответила Лена.

– Фарух темный человек, но он не дурак, и он не такое исчадие ада, каким тебе представляется, Фатима.

– Да? У него служат пауки – их с рождения учат только убивать.

– Это, бесспорно, аргумент в защиту твоей позиции, – покорно согласился Мустафа. – Но еще раз уточним, я не организовывал и не поддерживал этот союз.

– Но и не воспротивился. Не привел аргументы, – съязвила Лена.

– Когда я приду к власти, я расторгну этот союз. Тебя это устроит, маленькая бунтарка?

– Если это не пустые слова.

– Конечно, нет. Не хочешь ли ты меня поблагодарить за это? – вдруг уточнил Мустафа. – И за то, что я тебя не казнил.

– Я благодарю тебя, мой принц, – ответила Лена, понимая, что Мустафа имел в виду совсем другое.

Принц рассмеялся.

– Ну что же, значит, в другой раз.

Он подошел к двери и постучал в нее. Тут же на пороге появилась стража.

– Проводите Фатиму обратно в гарем, – жестким тоном приказал Мустафа и, развернувшись, ушел в глубь покоев.

Лена растерянно вышла вслед за стражниками, пытаясь понять, сильно ли она разозлила наследного принца, и чего ей теперь от него ждать.

Оказавшись в гареме, Лена мысленно несколько раз перебрала каждую фразу из только что состоявшегося разговора. Она начала осознавать, насколько нагло, недопустимо себя вела. Наверное, только из-за того, что принц не ожидал такого поведения, она до сих пор жива. Странно, что он не принудил Лену ублажать его. Нужно было все хорошо обдумать. Добравшись до своей постели, Лена улеглась, задернув покрывало, чтобы остаться одной в импровизированной комнате. Ей никак не удавалось справиться с обуревавшими ее чувствами. Трудно было даже усмирить дыхание. Лена еле сдерживала себя, чтобы не вскочить со своей постели и не начать ходить по своей малюсенькой комнатушке. Мысли прыгали с такой скоростью, что Лена никак не могла сосредоточиться хоть на чем-то. Не выдержав этого, она легла, свернулась в комочек и обхватила себя руками. «Ну, успокойся, все хорошо», – шептала она сама себе. Но это не помогало.

Объяснять себе, почему ее так сильно взволновало общение с великим принцем, Лена не стала. Она боялась, что если слишком углубится в эту тему, то снова распереживается, а ей нужно было уже решить, что делать. Самое ужасное было то, что при одной мысли о Мустафе у Лены перехватывало дыхание, сердце ухало и делало кульбиты в груди.

Лена ворочалась, крутилась, пыталась сосредоточиться на своих мыслях, но все возвращалась к сегодняшнему разговору с принцем, к мыслям о нем. Это было похоже на помешательство.

Точно не понимая, как устроены ее перемещения из мира в мир, Лена боялась ложиться поздно. Она думала, что в какой-то момент в том мире прозвонит будильник, и тогда здесь она потеряет сознание. Но когда это произойдет, и как вообще связано время здесь и там, она не знала. Теряла сознание она пока лишь трижды, при разговоре с Саидом, на уроке у Абдуллы и на рынке, когда ее разбудил пьяный Кирилл. Но Лена думала, что лучше не рисковать с поздним отходом ко сну, чтобы не оказаться в неприятной ситуации.

И действительно, не успела Лена даже успокоить свое дыхание, как услышала привычную мелодию группы ABBA, под которую она просыпалась вот уже несколько лет. Dancing Queen – заводная песня, обычно поднимала настроение Лены, но не сегодня. Сегодня ей очень хотелось еще хотя бы пятнадцать минут побыть в тишине. И не в Москве.

Лена одела свои розовые пушистые тапочки, уже довольно потертые и старенькие, но такие любимые и домашние. Она встала, посмотрела на мужа, который как обычно спал в позе эмбриона. Это всегда казалось Лене трогательным, но сегодня раздражало. Она развернулась и заставила себя идти в ванную, чтобы умыться. Ей нужно было проснуться и вырвать себя из другой реальности.

Очень не хотелось погружаться в действительность, тем более что со временем Лена начала теряться и не всегда была уверена в том, какой из миров настоящий. Когда иллюзия становилась совсем уж всеобъемлющей, она напоминала себе, что помнила свое детство только в Московской реальности, а не в Царстве Солнца, а значит, Москва – это и есть настоящее. Если, конечно, Лена не сошла уже с ума и не находится на самом деле где-нибудь в палате с мягкими стенами, где добрые психиатры исследуют ее богатое воображение.

Посмотрев на свое безумное выражение лица в зеркало в ванной, Лена хмыкнула и отправилась за своей дозой кофеина. Чашка кофе утром и чашка кофе в обед – были неотъемлемой частью ее жизни в этом мире. Больше было выпить можно, но меньше – никак нельзя. Или день будет не то чтобы неудачным, он будет катастрофой.

Лена сделала себе кофе так, как она любила – со сливками, сахаром, конфеткой и кусочком сыра бри. Это настроило ее на рабочий лад и на невосточное восприятие действительности. В Царстве Солнца Лена завтракала лепешками, белым творожным сыром, овощами, зеленью, запивая все это молоком или водой. Завтрак – и она адаптировалась к новой реальности, переключалась и была готова действовать. А сейчас нужно было попытаться уйти из дома до того, как проснется Кирилл.

Уйти из дома до того, как проснется Кирилл – это вообще стало ее любимой игрой. С Кириллом не хотелось ни общаться, ни видеться. Лена не знала точно, в чем причина. Только ли в его измене, или в том, что ее погружение в Сонное Царство сильно переключило и изменило ее.

Но сегодня игра не удалась. Кирилл, сонный и взъерошенный, прошел на кухню. Лена от раздражения даже скривилась. Ей казалось неприятным все, связанное с мужем, даже звук его шагов раздражал. Лена включила телевизор, чтобы отвлечься.

– Вернется дракон в свое царство тогда… – раздалось из телевизора. Шел какой-то мультик. Лена быстро переключила канал, нашла новости и сделала погромче, чтобы заглушить возможный разговор с Кириллом.

Кирилл сел, даже не налив себе своего любимого зеленого чая с жасмином, и исподлобья уставился на Лену. Та старалась игнорировать этот хмурый взгляд, но даже спиной чувствовала его. Вот уж действительно ледяное молчание. Лена встала, посмотрела прямо на Кирилла и сказала:

– Я устала. Все. Я поеду к маме. Сегодня.

– Мы разводимся?

Лена помолчала немного, потом сказала:

– Да. То есть нет. Я пока не знаю. Я должна побыть одна.

– Как будто в последнее время ты была не одна. У тебя кто-то есть? – спросил Кирилл.

– Нет никого, я просто должна подумать.

– И что тебе мешает думать дома?

Дома. Лена хмыкнула. Она так ни разу и не смогла почувствовать себя дома. Мария Викторовна об этом позаботилась. И муж. Если честно признаться, то и наедине с мужем она никогда по-настоящему не чувствовала себя дома.

– Я уеду, – еще раз повторила Лена, вспомнив недавнюю статью в интернете, где утверждалось, что не обязательно отчитываться перед другими за свои решения.

Кирилл встал, вышел и громко захлопнул за собой кухонную дверь.

Несмотря на то, что ситуация была более чем неприятной, Лена чувствовала удовлетворение и даже какое-то воодушевление. Она наконец-то могла переехать к маме, перестать видеть Кирилла, перестать чувствовать злость, обиду и чувство вины за свое нежелание наладить их отношения. Можно было спокойно жить своими снами, не заботясь ни о чем.

Только грустная мама будет сравнивать их судьбы и переживать за свою дочь. Ведь она так и не оправилась после ухода мужа. Мама любила его. Лена тоже скучала по папе. Она так и не смогла понять, как можно было вот так взять и оставить свою семью. Он написал записку, где говорилось, что ему нужно побыть одному, все обдумать. Это как раз Лена понимала. Но почему он не вернулся? Почему никогда не давал знать о себе?

Все шестнадцать лет, которые прошли с ухода отца, Лена так и не смогла расстаться с чувством обиды на него и с чувством вины за его уход. В детстве ей казалось, что веди она себя по-другому, возможно, он любил бы ее больше, возможно он не ушел бы. Если бы она могла не капризничать, не баловаться, слушаться, помогать по дому. Теперь, когда Лена выросла, она понимала, что в той ситуации не было ее вины, но она все равно продолжала чувствовать себя недостаточно хорошей, недостойной любви. Этот уход травмировал ее, и шрамы она чувствовала по сей день.

Лена прошла в спальню, взяла чемодан, быстро собрала туда вещи на первое время, взяла сумку для ноутбука и упаковала в нее всю свою технику, зарядные устройства, старенький айпад, электронную книгу. Кирилл наблюдал за ее действиями из коридора. Он сопровождал каждое ее движение хмурым и тяжелым взглядом. Лена была уверена, что сегодня вечером ее муж снова напьется. Но это ее не волновало, а лишь вызвало мысль – обязательно отключить телефон, когда она ляжет спать. Главное, чтобы он к маме ночью не пришел. Мама явно не будет этому рада. И потом, он же сможет разбудить Лену, а этого никак нельзя допустить.

Когда вещи были уложены, Лена посмотрела на часы и подпрыгнула. Она должна была выйти из дома уже десять минут назад. Теперь она точно опоздает. Лена выскочила из дома ненакрашенной, радуясь, что не столкнулась с Марией Викторовной. Пусть со свекровью объясняется Кирилл. В конце концов, она его мама.

День был ужасно суетливым, как и большая часть дней, проведенных на работе. Сокращения привели к тому, что на плечи оставшихся сотрудников упало невероятное количество задач. Справляться с этим потоком дел было очень сложно, и Лена все время чувствовала, что находится в каком-то авральном режиме выживания. Неприятностей добавил чемодан Лены, который не поместился в шкаф и поэтому стоял рядом с ней у стены, вызывая массу вопросов и шуток про отпуск.

Вечером Лена приехала к маме, предварительно предупредив ее телефонным звонком. Но она не стала сообщать, что приедет с вещами. У нее просто не получилось признаться по телефону, что ее жизнь не задалась.

После долгого разговора с мамой на тесной пятиметровой кухне, Лена наконец ушла в свою спальню, где она каждый раз снова ощущала себя ребенком. Вокруг в открытом шкафу, на подоконнике, на кровати лежали ее куклы, плюшевый медвежонок с фиолетовым ухом, лев Лева, с которым Лена ходила в детский сад, игрушечный младенец, очень отличающийся от современных кукол-малышей, картонный кукольный домик, сделанный папой и раскрашенный Леной вручную в третьем классе, дневник-анкета, которую заполняли все девчонки в школе, – мама хранила все. Как только Лена переехала жить к мужу, ее аскетичную комнату заполнили все эти артефакты ее детства, которые мама с любовью расставила на все горизонтальные поверхности, превратив комнату в некий музей Лены.

Сейчас вокруг все было покрыты пылью. Тусклый пол явно давно не мыли. Прожив какое-то время с Айше, Лена теперь стала замечать грязь и бардак. Она понимала, что ее мама никогда не была идеальной хозяйкой, и Лене это качество тоже не у кого было перенять. Но насмотревшись на никогда не сидящую без дела Айше, Лене хотелось быть такой же трудолюбивой. В руках Айше любое дело казалось простым, за ее ловкой работой приятно было наблюдать. Лене же домашний труд давался с трудом и казался подвигом.

И теперь Лена решила в первую очередь убрать комнату. Она уже прочувствовала, насколько медитативным является процесс наведения порядка и чистоты. Это помогало не только успокоиться, но и уложить в голове мысли, а вид убранной комнаты заряжал к тому же хорошим настроением. Поэтому Лена сложила в шкаф на полки большую часть игрушек своего детства, потом вытерла пыль, вымыла пол, разобрала подоконник, перемыв в теплой мыльной воде все стоящие там блюда, вазы и сувениры, и даже протерла окна. После того, как эти ритуалы Айше были исполнены, Лена почувствовала себя намного лучше. Она уселась на кровать и задумалась.

Оставшись здесь, Лена, наконец, впервые после расставания с Мустафой, оказалась наедине со своими мыслями. Она быстро выкинула из головы разговор с мамой, стараясь не думать ни о мамином разочаровании, ни о ее слезах, ни о советах вернуться к Кириллу и простить его. В последнее время Лена не могла думать о своем муже, это делать просто не получалось. Как будто мозг блокировал эти мысли. Даже находясь с ним в одном доме, видя его, беседуя с ним, Лена не могла себя заставить анализировать свои мысли и чувства по отношению к Кириллу. Поэтому она быстро и с радостью переключилась на свои ночные приключения и стала обдумывать, как же ей быть дальше.

Лена так и не поняла до конца, какую игру затеял с ней Мустафа. Ей казалось, что принц ей заинтересовался, но почему же он так легко отпустил ее. Возможно, Мустафа хотел, чтобы Лена сама бросилась к нему в объятья, или же он просто решил выбрать более легкую добычу. А может, у него просто заболела голова. Лена зевнула и хмыкнула. Ну да, конечно. А ее он в покои свои позвал – узнать рецепт обезболивающего.

Какой же этот принц красивый. Лена невольно признавала это, хотя ее очень раздражала манера Мустафы общаться с ней снисходительно, как с ребенком. Ей все больше хотелось поставить наследного принца на место, а еще лучше – влюбить его в себя. Вот будет весело посмотреть, как он страдает и ползает за ней по дворцу на коленях. Лена опять улыбнулась, а потом заставила себя сосредоточиться. Она должна была решить, что делать. Ей нужно было передать отцу записку. Необходимо было понять, сколько времени у нее есть на то, чтобы выполнить задание сопротивления. Нужно было придумать план, как этого задания избежать. И как избежать наказания за это невыполнение этого задания.

Лена сидела на кровати с ноутбуком и старой тетрадкой, где она пыталась набросать план действий. На кровати было безопаснее, ведь не известно, во сколько встают девушки в гареме. Не хотелось бы упасть в обморок там, где нет мягкого одеяла, чтобы смягчить падение.

В итоге Лена засиделась за работой до полуночи, и ее день действительно закончился обмороком. Она так и не дала себе возможность заснуть самой. В итоге план действий был таким. Нужно было написать записку для отца. Потом подкупить Бахтияра – главного евнуха гарема. Для этого Лена планировала украсть какое-нибудь ценное украшение у фавориток. Лена решила попросить Бахтияра отнести записку на главную городскую площадь, где прошла ярмарка, и где, как было известно Лене, каждый день был базар. Али должен быть там. Текст записки Лена тоже составила. «Али, мне нужно увидеться с отцом. Я буду ждать его в День Солнца в полночь у северной стороны. Фатима». На уроках у Абдуллы Лена узнала, что у западных ворот и на северной стороне у минарета в стену, окружающую дворец, вбили трубы, через которые можно было общаться. Сделано это было уже много лет назад, и Лена вместе с Айгюль и Заремой послушно заучила, как найти эти трубы. На всякий случай. Почему она не подумала договориться с Саидом о такой встрече до того, как они расстались у входа в гарем, Лена не знала. Просто не подумала об этом.

Лена понимала, что ее план нелепый и бестолковый, что все эти идеи и действия больше будут похожи на бестолковое барахтанье от безысходности. Но другого ничего ей в голову не пришло. А поговорить с отцом нужно было обязательно. Лена снова и снова ругала себя за то, что не призналась ему в подслушанном разговоре раньше. Она просто так взяла и обрубила для себя все концы. И оказалась во дворце, совершенно не понимая, как ей действовать дальше. Убить Мустафу было для нее невозможным, но именно для этого она была послана в гарем. Теперь, легко оказавшись в покоях принца, Лена была просто в тупике. Она чувствовала себя, как собака, которая громко лает и бежит за машиной, но если догонит ее, то не знает, что с ней делать.

Потом, нужно было обязательно узнать у Саида, насколько серьезна ситуация с Амиром и его угрозами. Действительно ли он планирует убить всю семью Лены в случае ее неудачи. Нужно было понять, что делать, решить, как тянуть время, и есть ли у нее это время вообще. Нужно было узнать, что случилось с Заремой. Нужно было предотвратить воцарение Амира на троне старого Керима. Этот визирь не был меньшим из двух зол. Разговор обещал быть долгим и нелегким, но этот разговор обязательно нужно было устроить. Лена чувствовала себя взбудораженной и испуганной. Эта сказка начинала ее пугать.