Текст книги "Рыбка. Второй поцелуй"

9

Яркий луч солнца полоснул по закрытым векам, мучительно и неотвратимо стаскивая с меня сон. Голова трещала. Я застонала и накрыла лицо подушкой, надеясь снова уснуть. После подслушанного разговора я проплакала всю ночь и отключилась только под утро. Мужчина, которого я любила с шестнадцати лет, оказался настоящим кретином. Его жестокие слова снова всплыли в памяти, и я сильнее прижала к себе клешню омара, чтобы заглушить крик злости и разочарования.

Черт. Ни о каком сне не могло идти и речи, пока я не напьюсь и не приму обезболивающее, чтобы унять тупую головную боль, из-за которой уши словно заложило ватой. Я поднялась с кровати и потащила сопротивляющееся тело в ванную, где оставила косметичку, в кармашке которой находилась дорожная аптечка: одна таблетка аспирина и пластырь. Зевая, надавила на ручку и открыла дверь.

– Твою мать! – воскликнула я, широко распахнув глаза.

На пушистом синем коврике посреди ванной стоял Сэм. Абсолютно голый. В клубах пара его влажная кожа, бронзовая от загара, блестела, а с мокрых волос капала вода. Она стекала по его плечам, теряясь в завитках темных волос на груди. Мой взгляд скользнул по его прессу с шестью четко очерченными кубиками до темной полоски волос, ведущей от пупка до…

– Черт! – Я быстро зажмурилась, хотя все равно успела увидеть Сэма во всей его мужественной красоте.

Несмотря на злость и смущение, дыхание сбилось от восторга, а мозг начал превращаться в мягкое маслице. Реакция совершенно неуместная и не подобающая зрелой женщине, которой я, несомненно, являлась. И к тому же оскорбленной.

– Тебя стучать не учили? – недовольно спросил Сэм.

Не открывая глаз, я ответила встречным вопросом:

– А тебя не учили спрашивать, можешь ли ты воспользоваться чьей-то ванной?

Послышались его шаги, а затем шорох полотенца.

– Вообще-то это моя ванная. И после душа я собираюсь одеться в моей гардеробной.

Он делал ударения на слове «моя», а его голос сквозил иронией. У меня заполыхали уши от собственной глупости, на которую он не преминул указать, но сдаваться я не собиралась.

– Ты сказал, я могу оставаться тут столько, сколько захочу, и что ночевать ты будешь в библиотеке.

– Что полностью соответствует действительности. Или ты нашла меня в кровати под одним с тобой одеялом?

– Еще чего!

– Можешь открыть глаза, самое интересное ты уже увидела, – хмыкнул Сэм.

Я слегка приоткрыла один глаз и удостоверилась, что он в самом деле повязал вокруг бедер белое полотенце. Оно красиво обрисовывало его мускулистые ноги и подозрительно выпирающий… Я резко вскинула глаза к потолку и уставилась на лепнину вокруг золотой лампы.

– Ничего я не видела, а самое главное – и видеть не хотела, – фыркнула я. – И вообще, как тебе не стыдно, шарахаться по спальне, в которой спит другой человек?

– Я постучал трижды, но ты так храпела, что весь дом ходил ходуном.

– Я не храплю! – воскликнула я. – Как бы то ни было… Мог бы и подождать, пока встану.

– На часах восемь утра. Мне пора на работу, а я не люблю убивать людей несвежим дыханием.

Сэм повернулся к раковине и принялся выдавливать зубную пасту на щетку. Я позволила себе посмотреть на его спину. Темные мокрые волосы достигали нижнего шейного позвонка. На левом плече рассыпались четыре родинки, которые я когда-то считала, одаривая каждую поцелуем. Под узкой талией заманчиво блестели две ямочки, а полотенце подчеркивало крепкие ягодицы. Так бы и укусила. Стоп! Что? Я тряхнула головой, к своему ужасу осознав, что мигрень непостижимым образом испарилась, и быстро подняла глаза к зеркалу. В его отражении Сэм смотрел прямо на меня, а значит, прекрасно видел, как я пялилась на его задницу. На губах заиграла самодовольная полуулыбка, которую мне сразу захотелось стереть пощечиной. Придурок. Пусть не думает, что сможет вертеть мной как раньше, когда я была глупой шестнадцатилетней девчонкой, к которой он, оказывается, даже чувств никаких не испытывал.

– Боюсь, что у тебя есть другие способы убивать людей. Например, словами.

Продолжая чистить зубы, он вскинул брови, как бы прося пояснить, но я протянула руку ладонью вверх и сказала:

– Дай мне ключ от двери в спальню, чтобы завтра я могла закрыть ее и избавиться от неприятных сюрпризов.

Сплюнув зубную пасту в раковину и прополоскав рот, Сэм обернулся ко мне.

– В какое место, по твоему мнению, я засунул ключ, если на мне одно полотенце?

Я закатила глаза.

– Это был метафорический жест.

Сэм хмыкнул и подошел ко мне. Ни его полотенце, ни моя пижама не могли стать достаточно надежной преградой между нами. Каждая клеточка моего тела ощущала его присутствие. Кровь начала быстрее бежать по венам. Кончики пальцев покалывало от желания коснуться завитков темных волос на его груди. И я ненавидела себя за эту слабость.

– Боишься, что я потревожу твой чуткий сон? – ехидно уточнил он. – Честно говоря, я начинаю беспокоиться о твоем здоровье.

– Я не храплю! – вспылила я и ткнула указательным пальцем ему в грудь. – Это ты всегда храпел и пускал слюни на подушку. С тобой невозможно было спать!

И все-таки прикасаться к нему было ошибкой. Большой ошибкой. Потому что жар его тела мгновенно перекинулся на меня. Я попыталась отдернуть руку, но Сэм молниеносно перехватил мое запястье. Его глаза потемнели и смотрели так, будто могли видеть, что творится у меня в душе.

– Ты не спала рядом со мной совсем по другой причине, – хрипло прошептал он.

Мое сердцебиение подскочило до миллиона ударов в минуту, потому что да, черт побери, Сэм был прав.

– Вовсе нет! – заупрямилась я, хотя в памяти всплыли картины, подтверждающие его слова.

В выходные или на каникулах, когда Сэм возвращался из Оксфорда, я вообще не смыкала глаз. Мы так скучали за время разлуки, что срывали одежду друг с друга еще в порту, и дай боже, если успевали доехать до его особняка. А чаще всего мы направлялись именно туда. Моя комната в родительском отеле больше походила на каморку, потому что в лучших помещениях располагались номера для гостей. Так что в спальне Сэма я была частой гостьей. Если мы вообще до нее добирались. Иногда мы делали вынужденную остановку в гостиной, столовой, библиотеке и даже в беседке в саду. И эта остановка была далеко не единственной, иногда я насчитывала до четырех в день.

– Ты все помнишь, – пробормотал Сэм, склонившись ко мне.

Его дыхание коснулось моего уха, посылая волны мурашек вниз по спине. Сэм был так близко, что я боялась сделать вдох, чтобы не коснуться затвердевшими сосками его обнаженной и все еще немного влажной груди. Темные завитки волос блестели и как будто просили, чтобы я поиграла ими, как любила делать раньше. И как, может быть, теперь любит делать Харпер? Эта мысль мигом охладила меня.

– Отпусти, – потребовала я, вырываясь. – У тебя есть девушка!

Сэм убрал руку и обошел меня стороной. Уже на пороге гардеробной он кинул взгляд через плечо.

– А у тебя жених. Или ты про него уже забыла?

Краска бросилась в лицо. Я ведь и правда совсем позабыла выдуманного жениха. Нужно будет спросить у Кейт, как поживает ее прекрасный фотошоп.

– С какой это стати? Потому что увидела парня, с которым перепихнулась пару раз по дури? – с сарказмом спросила я.

Темные брови Сэма сошлись на переносице. Он сжал челюсти так крепко, будто еще чуть-чуть и раскрошит зубы. Похоже, мои слова попали в цель. Что, неприятно, когда тебя называют ошибкой юности? Подойдя к двери, я схватилась за ручку и захлопнула дверь у него перед носом.

С другой стороны Сэм громко выругался. Наверное, я дверью задела его пальцы ног. Поделом ему. Послышались удаляющиеся шаги, и я наконец смогла вдохнуть полный грудью. Нужно было как можно скорее найти другое пристанище на ближайшие две недели, если я хотела вернуться в Лондон в здравом уме и трезвой памяти. До добра такая близость с Сэмом довести не могла.

Я приняла душ, наслаждаясь тем, как струи горячей воды согревают мои напряженные мышцы. Почистила зубы и даже сделала легкий макияж, подведя глаза и слегка подкрасив ресницы. Пользоваться помадой по утрам казалось излишним. И все ради того, чтобы подольше оставаться в ванной и дать Сэму убраться из гардеробной. Завернувшись в полотенце, я осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу. Все чисто. С облегчением выдохнув, я прошла в спальню и увидела миссис Хиггинс, заправляющую постель. Такая же сухопарая, как и в моих воспоминаниях, только волосы заметно поседели, а лицо прорезали глубокие морщины.

– Доброе утро, миссис Хиггинс, – поздоровалась я.

Домоправительница распрямилась и подняла на меня глаза.

– Мисс де Леви! – удивленно и в то же время радостно воскликнула она, чуть не сделав при этом вежливый книксен. – Глазам не верю! Это правда вы?!

– Собственной персоной, – улыбнулась я.

– И снова здесь, в спальне милорда? Какой счастливый поворот судьбы!

Я энергично замотала головой.

Нет-нет, эта была жестокая ирония, а не счастливый поворот. Не знаю, почему все жильцы особняка так радовались моему возвращению. Все, кроме Сэма, хотя, если подумать, он здесь больше не жил, так что утверждение оставалось верным.

– Я здесь исключительно по работе. Милорд разрешил мне переночевать в его спальне. В одиночестве.

– О… – разочарованно выдохнула экономка и принялась разглаживать длинную юбку ее простого серого платья. – Как жаль… А я увидела его в столовой с улыбкой на губах, а потом вас тут… И решила… О…

Миссис Хиггинс славилась на весь остров своими кулинарными способностями – клянусь, мои первые лишние килограммы – ее заслуга – и любовью знать все и про всех. За личиной благопристойной домоправительницы скрывалась неуемная сплетница.

Я поправила сползающее полотенце, что не укрылось от миссис Хиггинс. Она тут же опустила глаза в пол.

– Ох, миледи, мисс де Леви, приношу свои извинения. Я на радостях совсем стыд потеряла. Вы только из душа, а я к вам с глупостями лезу. Пойду я, пойду… – Она попятилась к двери, продолжая смотреть себе под ноги. – Извините. Вчера помогала зятю, у них забор на участке повалился, а сегодня решила, что нехорошо оставлять господ без присмотра. И правильно, что вернулась. На кухне что-то уже приключилось – все в красных разводах, будто там барашка зарезали, а потом размазали сухими полотенцами кровь. – Она бормотала, не позволяя мне вставить и слова. – Пока там все перемыла, пока завтрак в столовой накрыла. А там милорда увидела и подумала, что пока он кофе пьет, смогу привести его спальню в порядок. Ох, как неудобно вышло…

– Ничего страшного, миссис Хиггинс.

Часто кивая, она выскочила за дверь. Если бы я могла поспорить сама с собой, поставила бы двадцатку, что не пройдет и трех минут, как весь Олдерни узнает, что я стояла в чем мать родила в спальне их обожаемого Сэма.

Кстати, о маме. Вытащив из сумки зеленое платье в мелкий цветочек, под которое выбрала синие термоколготки – красиво перед камерой и тепло попе, – я переоделась и набрала ей сообщение.

Я уже хотела убрать телефон в кожаную сумочку, которую брала с собой на любые съемки, как на экране отразилось новое сообщение.

10

Как бы мне ни хотелось под шумок сбежать из особняка и поехать к маме, по пути найдя где-то приличную кофейню, в которой подают миндальный латте, я чинно спустилась на первый этаж по деревянной лестнице, устланной коричневым ковром, и прошла в столовую. Во главе длинного стола, спрятавшись за раскрытой газетой, сидел Роберт. Он был одет в костюм-тройку серого цвета и выглядел так официально, будто собрался давать пресс-конференцию толпе журналистов. Однако его уши пылали, а газета в руках подергивалась и хрустела, выдавая гнев.

Сидевшая рядом с ним Мэри хмуро смотрела поверх белой фарфоровой чашки, из которой делала маленькие глоточки. Ее стройную фигуру подчеркивало плотное шерстяное платье с высоким воротником. Ближе к середине стола сидел Джейми, который, как оголодавшая дворняга, уплетал за обе щеки овсяную кашу с корицей, омлет, жареные колбаски и белую фасоль в томатном соусе и при этом с опаской косился на остальных.

А а другом конце стола, напротив отца, сидел Сэм, облаченный в черный костюм, черную рубашку и черный галстук. Настоящий дьявол во плоти. Брови были сведены, взгляд устремлен на экран смартфона, который он сжимал в левой руке, а пальцы правой руки раздраженно барабанили по столешнице. Перед ним стояла одинокая чашка с черным кофе, а у ног лежал Барни, навострив уши.

Что стало с Сэмом? Да, он всегда был собранным и целеустремленным, но откуда в нем появилась эта холодность? Меня не покидало ощущение, что это даже не маска, а настоящая броня, которую он нацепил на себя, лишь бы не показывать слабости. Что за ней скрывается? Вчера я на долю секунды увидела в его лице чудовищную усталость… Но ведь он живет жизнь своей мечты: родители рядом, он занимает желанный пост в администрации, под боком любимая девушка, которая бросила Лондон ради него. Именно этого он хотел от меня. Почему же он выглядел несчастным?

– Доброе утро, – поприветствовала я всех присутствующих.

Четыре пары глаз тут же уставились на меня. Джейми смотрел с облегчением, Мэри – с радостью, Роберт – с надеждой, а Сэм… Ох, господи, что это было? Ненависть? Я вздернула нос, расправила плечи и отвернулась. Пусть катится в преисподнюю, где ему самое место.

– Доброе утро, Роуз. – Мэри проворно поднялась из-за стола. – Кофе или чай?

– Ни о чем не беспокойтесь. Я перекушу по пути к месту съемок.

– Ну хотя бы выпей что-нибудь. Апельсиновый сок? Ты бледная больно. Витаминчики не помешают. Я попрошу миссис Хиггинс сделать свежевыжатый.

Отказ Мэри, видимо, не принимала.

– Кофе с сахаром и молоком, если не сложно.

– Захвачу еще свежих булочек.

Она быстро скрылась за дверьми, ведущими на кухню, будто искала повод сбежать из столовой, а я заняла место рядом с Джейми. От него приятно пахло лосьоном после бритья. Рыжие волосы пребывали в рукотворном хаосе, а майка с треугольным вырезом и несколькими дырками красиво облегала его плечи.

– Джейми, у тебя нет с собой одежды потеплее? Свитер там, штаны с начесом? – спросила я.

– Ах, не волнуйся обо мне. – Он беззаботно взмахнул жареной колбаской и отправил ее целиком в рот.

«Ага, не волнуйся. А из-за кого в тонкой кожанке я вчера согласилась ночевать в доме бывшего?» – подумала я, но промолчала. Незачем всем знать, как тяжело мне давалось находиться в такой близости от Сэма.

Роберт энергично сложил газету.

– Есть уже план съемок?

– Пока приблизительный, но нужно начинать с порта, – ответила я. – Он больше всего пострадал. У нас есть семь дней, чтобы подготовить первый репортаж. Не знаю, как быстро мы управимся в порту, но торопиться не хочу, а уже после думала заехать в форт.

– Какой из восемнадцати? – Роберт весь подобрался, задавая этот вопрос.

– Пап, – неожиданно подал голос Сэм, и он звучал предупреждающе.

Я в растерянности перевела взгляд с отца на сына и обратно. Похоже, я пропустила большую семейную ссору. Любопытство начало свербить где-то в районе солнечного сплетения, подначивая задать неудобные вопросы, но Джейми, точно угадав мои мысли, едва заметно покачал головой.

– Форт принца Альберта, – смиренно ответила я.

– А почему именно он? – Роберт облокотился на стол и подался вперед, одаривая меня безраздельным вниманием. – Форт Тургис куда симпатичнее, а уж на закате так вообще панорама, как для голливудского фильма. И от города недалеко.

Я с трудом подавила смешок. На Олдерни все было недалеко, но островитяне отличались гордостью и считали единственный городок Сент-Энн своей столицей. Глупость, да и только, но спорить с людьми, которые нас приютили, было бы абсурдом.

– Дело не только в красоте, – пояснила я. – Нам нужно зацепить зрителей. Чтобы они посмотрели репортаж и поняли, что на Олдерни смогут получить такие впечатления, каких не получат больше нигде. Ради которых никаких денег не жалко.

– Я не до конца понимаю, – пробормотал Роберт.

– Не мне вам рассказывать, что фашисты устроили в Тургисе, после того как захватили остров. Конечно, я и про это могу сделать репортаж, но вместо завлекалочки для туристов мы скатимся в документальный фильм о насильственной депортации и концлагере.

– Это часть нашей истории, – нахмурился Роберт. – Почему ты не хочешь ее рассказывать?

Я горько улыбнулась.

– Кто сказал, что не хочу? Я бы с радостью, но у нас с вами совсем другая цель. Мы должны подсветить хорошее, а не вдаваться в подробности темного прошлого.

– Это называется выворачивать правду наизнанку, – бросил Сэм с явной издевкой.

Я резко обернулась.

– Это называется достигать поставленной задачи, которая заключается в том, чтобы собрать пожертвования и привлечь туристов, – отчеканила я, упрямо глядя ему в глаза.

– Соврав им?

– Сконцентрировавшись на существенном.

– Опустив важные детали?

– Не вдаваясь в лишние подробности. Никому не интересно, сколько в каком форте было пушек в конце девятнадцатого века и сколько солдат размещалось в казармах. Никто не хочет отдыхать там, где кого-то замучили до смерти. Зрителям нужна не вся правда, а только та, которая сделает их счастливее. – Я приложила руку к сердцу. – Форт принца Альберта назван в честь обожаемого мужа королевы Виктории. Используем нашу национальную любовь к Короне, расскажем трогательную историю Виктории и Альберта и вплетем их визит на остров.

Сэм покачал головой.

– Теперь я понимаю, почему ты лучшая сваха Великобритании.

Так бы и задушила этого придурка! Сжав кулаки под столом, сделала глубокий вдох. По сути, Сэм был прав: я знала, как вызвать любовь телезрителя. Но разве это плохо? По-моему, нет. В отличие от Руфуса, жадного до чернухи и драмы, я дарила людям положительные эмоции.

– Приму это за комплимент, – холодно улыбнулась я.

Из кухни показалась миссис Хиггинс с большим подносом, на котором дымился омлет и стояла целая корзинка с булочками, кофейник с чашкой, а также стакан апельсинового сока. Расставив все у меня перед носом, она быстро ретировалась. Видимо, Мэри отправила ее ко мне, чтобы я не сопротивлялась. Вот же лиса.

– Нам ужасно повезло с тобой, – провозгласил Роберт.

– Так и есть, – добавил Джейми, похлопав меня по плечу. – До «Морковки» я работал в трех передачах, и никто так не выкладывается, как Роуз. Ведущие даже не здороваются с героями, пока не включится камера. Представляете? А о том, чтобы искренне интересоваться людьми, я вообще молчу. А вот рядом с Роуз каждый наш фермер раскрывается. Так что вам и всему Олдерни очень повезло, что она уговорила Гарри отпустить ее сюда.

– Гарри? – насторожился Сэм. – Я думал, что ее жениха зовут Арун.

Эта ложь еще укусит меня за задницу… Где Кейт с дурацкими фотографиями?

Джейми затряс головой.

– Да нет же, причем тут ее жених? Гарри – наш шеф. Он вообще плевать хотел на Олдерни, но Роуз сорвала ему планерку и буквально заставила его нас отпустить. Поэтому, правда, ребят, радуйтесь, что она тут, и прислушивайтесь к ее идеям. Если она говорит, что надо снимать форт принца Альберта, значит, его и надо снимать.

Тепло в груди стало нестерпимым: от него начало печь глаза и щипать нос. Похоже, я собиралась разреветься.

Сэм, нахмурившись еще сильнее, устремил на меня недоверчивый взгляд.

– Почему ты сразу не сказала?

– А должна была? Тем более что это меняет?

– Очень многое.

Мне хотелось узнать, что именно он имеет в виду, но я не стала спрашивать – чувствовала, что этот разговор нам лучше вести наедине.

– Значит, – Роберт встал со стула, – так тому и быть. Я поеду с вами.

– Что? – изумилась я, сморгнув набежавшие слезы.

– Нет! – Сэм хлопнул ладонью по столу.

Стоящая перед ним чашка подпрыгнула, и черный кофе расплескался по белому блюдцу. Барни вскочил и взволнованно гавкнул. Атмосфера мгновенно накалилась. Взгляды, которыми обменивались отец и сын, могли убить. Не сговариваясь, мы с Джейми откинулись назад и вжались в спинки наших стульев.

– Нет? – обескураженно переспросил Роберт.

– Нет, – повторил Сэм с нажимом.

Он медленно поднялся из-за стола, не отрывая взгляда от отца.

– Ты мне сын, а не начальник, – возмутился Роберт. – И, кстати говоря, это я губернатор Олдерни!

– Сейчас нет.

Джейми наклонился к моему уху и прошептал:

– Ну вот опять начинается. Второй раз за утро.

– Не могут решить, кто главный?

– Ага, длиной харизмы меряются.

– Кто выиграл в первом раунде?

– Мэри, – хмыкнул Джейми.

Мои губы растянулись в улыбке.

– Пока ты на больничном, все полномочия официально переданы мне как твоему заместителю, – напомнил Сэм.

– Это временно! – запротестовал Роберт.

– Я с радостью верну тебе твой пост, как только ты восстановишься.

– Не надо обращаться со мной как со смертельно больным. Это был всего лишь инфаркт. Я себя уже отлично чувствую.

Вставать на сторону Сэма я не собиралась, но он был прав. Даже из-за этой маленькой перепалки лицо Роберта пошло красными пятнами, а грудь начала судорожно вздыматься. Ему бы сейчас ромашкового чая.

– Если хочешь помочь, одолжи этим двоим свою машину, чтобы они смогли сами передвигаться по острову. У меня нет времени с ними нянчиться. – Сэм повернулся к нам, его глаза метали молнии. – Роуз, ты же наверняка не позаботилась о том, чтобы заранее арендовать машину?

Ауч. Наверняка. Сэм был в ударе. Ни жалости, ни такта. Я бы с превеликим удовольствием показала ему средний палец и послала так далеко, что он бы оттуда никогда не вернулся, но… Я ведь на самом деле даже не подумала о машине. От меня ускользнул тот факт, что на Олдерни не будет Билла и некому будет забирать меня на рассвете и отвозить на локацию. Чувствуя, как к щекам приливает предательский жар под пристальным взглядом трех мужчин, я заелозила на стуле.

– Ну… – протянула я. – Мы очень торопились. На поиски машины не было времени.

– Вот про это я и говорю! – бросил Сэм отцу, указывая на меня рукой. – Сделай милость: одолжи им машину, мне дай спокойно выполнять твои обязанности, а сам ляг уже и отдохни как следует.

Двери на кухню позади него распахнулись, и на пороге появилась Мэри.

– Что здесь опять происходит? – Мэри выгнула одну бровь, переводя взгляд с сына на мужа.

– Сэм не пускает меня с Роуз и Джейми на съемки! – Роберт обиженно выпятил нижнюю губу.

– Отец хочет окончательно угробить свое здоровье! – одновременно с ним сказал Сэм.

Мэри шумно выдохнула, а затем, словно судья, вынесла приговор, притопывая ногой, как молоточком.

– Роберт, прекрати вести себя, как ребенок. Тебе нужен покой. Я еще не успела купить платье на твои похороны, а в старье пойти не могу. Так что придется тебе поберечь здоровье.

Роберт приоткрыл рот, но промолчал. Плечи его опустились, а дыхание стало более размеренным. Удовлетворенно кивнув, Мэри повернулась к сыну.

– Сэм, хватит решать чужие проблемы. Займись уже, наконец, собой.

– Что? – опешил он, разом растеряв весь пыл.

– Ничего. Повзрослеешь – поймешь. – Мэри отмахнулась и посмотрела на меня с Джейми. – А вы завтракайте и занимайтесь делами. А то так до лета тут просидите.

– Да, миледи, – благоговейно прошептал Джейми.

– То-то же.

Когда Мэри отошла, он громким шепотом на всю столовую объявил:

– Два ноль в пользу Мэри.