Текст книги "Рыбка. Второй поцелуй"

11

Мы с Джейми вырулили с территории поместья на размытую неасфальтированную дорогу. Ехали на старом БМВ Роберта. Однако почтенный возраст седана был едва заметен. Снаружи машина блестела, а кожаная обивка, хоть и имела глубокие заломы, оставалась гладкой и ухоженной.

Я внутренне готовилась к тому, чтобы при свете дня увидеть, в каком состоянии находится остров. Вчера в темноте я ничего толком не разглядела, а роликам из интернета верила не до конца, ведь очень многое зависит от ракурса.

– Сразу в порт? – спросил Джейми.

– Можем ненадолго заскочить к моей маме? Ты не против?

– Конечно нет.

– Спасибо. И Джейми… – я сделала паузу, подбирая слова, – спасибо, что похвалил меня.

Он приподнял рыжие брови в немом вопросе.

– Ну, в столовой, – пояснила я.

– Под похвалой ты подразумеваешь правду? Ты ведь на самом деле классный журналист и телеведущая.

Я опустила глаза и принялась теребить подол теплого платья.

– Я всего лишь телесваха.

– Эй, выше нос. – Джейми протянул руку и поддел кончик моего носа указательным пальцем. – Ты лучшая, чем бы ты ни занималась. Для всех твоих фермеров ты самый важный человек после бога и родителей, потому что подарила им любовь. Спроси у них, они тебе сами скажут.

– Другие это за достойную работу не считают, – вырвалось у меня.

– А ты сама-то так думаешь?

– Я… – Мне не удалось закончить предложение.

Скомкала ткань платья и снова разгладила, только складки почему-то отказывались расправляться, сколько бы я ни водила по ним ладонью.

Джейми поймал мои пальцы и слегка сжал. Тепло его руки помогло мне немного успокоиться. Я посмотрела на тыльную сторону ладони Джейми и с приятным удивлением отметила сотни веснушек, которых не замечала раньше.

Пожав его руку в ответ, я пробормотала:

– Головой я понимаю, что ты прав. Но я всегда мечтала о вечерних новостях.

– Серьезно? Хочешь, как Руфус, трупы считать?

Я против воли фыркнула и покачала головой.

– Не, я документалист. Я хотела расследовать, говорить с людьми, рассказывать правду.

– Которая всегда где-то рядом? А, нет, то была истина.

На этот раз я рассмеялась в голос.

– Нет! Просто делать серьезное дело, репортажи из горячих точек или, например, выводить наркодилеров на чистую воду.

– Думаю, ты делаешь очень важное дело, даже если не хочешь себе в этом признаваться.

Продолжая улыбаться, я посмотрела из окна. Мы ехали по дороге, напоминавшей размякшую глину. По правую руку от меня виднелся крутой обрыв, за которым лежало мрачное море цвета мокрого камня. По левую тянулись пологие холмы, зеленые даже в декабре. Иногда мелькали низкие кустарники и небольшие стада овец и коз. Между поместьем и Сент-Энн не было ни одного дома, и я вдруг вспомнила тесный Камден, где и шагу нельзя ступить, не задев кого-то плечом.

– Роуз, пока ты сама не начнешь гордиться своими достижениями, тебе ничьей похвалы не хватит.

Слова Джейми задели какую-то струну в моей душе. Она задрожала, резонируя со всем телом. В горле набух колючий комок. Я с трудом сглотнула его, прижав ладонь к груди и почувствовав сквозь ткань кулон в форме рыбки. Если скажу что-то такое же проникновенное в ответ, то непременно разревусь.

– Ты когда стал таким мудрым? Два года работаем бок о бок, а я ничего, кроме «секс, виски, рок-н-ролл», от тебя не слышала.

Джейми ухмыльнулся.

– Купил «Плейбой». Оказывается, помимо симпатичных фоточек там есть очень полезная колонка «Как понять и удовлетворить женщину».

А вот и вернулся Джейми, которого я знала.

На подъезде к городу густая жижа под колесами сменилась асфальтом. Двух– и трехэтажные каменные дома выстроились вдоль дороги ровными рядами. Фруктовые деревья в палисадниках погнуло и поломало ураганом, а некоторые вырвало с корнем и повалило на соседние строения – оранжереи, террасы, сараи. Ближе к центру зелени было меньше, но повсюду валялись перевернутые мусорные контейнеры, синий «вольво», видимо, подхваченный и унесенный потоком воды, застрял на боку между домом и каменным забором. И нигде не было видно людей.

– Ох, черт.

Завибрировал телефон, и на экране появилось два новых сообщения от Кейт.

Внизу была прикреплена фотография, на которой рядом со мной находился какой-то порноактер индийского происхождения. Помимо тюрбана на нем были только стринги, четко обрисовывающие гигантское достоинство.

Когда мы наконец подъехали к отелю «Последний герой», грудь снова сдавило от печали. Помимо заколоченных окон, на которые я обратила внимание еще вчера, справа от входа буквально развалился на две части вековой дуб, явив миру трухлявую сердцевину. Одна половина ствола похоронила под собой белую беседку. И теперь вместо домика с витиеватой резьбой, где Сэм сделал мне предложение за пять минут до того, как все полетело под откос, валялась груда поломанных балок. И тут же мне вспомнился его вчерашний разговор с Харпер: «Не было никаких чувств. Просто гормоны играли». Сердце больно кольнуло, и щеки загорелись от стыда. Сколько лет я прожила в обмане?

– Хорошо, что отель не прямо на пляже, – заметил Джейми, припарковавшись перед входом. – Но стекла надо бы вставить. Через фанеру много тепла уходит. Счет за отопление будет гигантский.

– Откуда ты знаешь?

Мы выбрались из машины, подошли к двери, и я дважды постучала молоточком по ее деревянной поверхности.

– У моих родителей очень большой и очень старый дом. В нем всегда гуляет сквозняк, даже если окна закрыты. Я видел счета за отопление. Мне потом три дня кошмары снились.

– Очень большой и очень старый? Так можно сказать и о фермерском хуторе, и о замке с тридцатью спальнями.

– Второй вариант. К сожалению, – скривился Джейми.

Послышались торопливые шаги, а затем дверь распахнулась. На пороге появилась мама. Плечом она держала телефон. На лбу блестели бисеринки пота, а черные глаза казались круглыми и испуганными. К тонкой салатовой кофте приклеилась пыль, а на джинсах были заметны следы засохшей краски. Выслушав чью-то реплику на другом конце провода, мама завопила, не отрывая от меня взгляда:

– Голышом?! Роуз голышом проводила сатанинские обряды у Сэма на кухне? Да ты смеешься! Зачем ей это? Что значит, «чтобы вернуть его»?!

Мысленно я отдала себе двадцатку, потому что выиграла спор. Не прошло и часа, а слухи уже поползли. Ах, миссис Хиггинс, вы не теряете сноровку… Но как разбрызганное рагу превратилось в сатанинский обряд, а я, завернутая в полотенце после душа, оказалась голой на кухне? И эта безумная идея, будто я собираюсь вернуть Сэма! Кому пришел в голову подобный бред? Я лучше проглочу метлу вместе с остроконечной шляпой, чем еще раз позволю этому кретину приблизиться ко мне. Но ей-богу… сатанинский обряд?!

– Роуз стоит сейчас передо мной, – сказала мама своему собеседнику. – Сейчас я все у нее узнаю и тебе сообщу, а ты расскажи Майклу, чтобы он передал Теннеси. Не хочу никаких слухов!

Переглянувшись с Джейми, я едва сдержала улыбку.

– Роуз, ты зарезала свинью на кухне Стоунов? – требовательно спросила мама.

– Я пыталась, но Сэм оказался слишком проворным. Я не успела его поймать.

Джейми прыснул со смеху, а вот маме мой ответ явно не понравился. Она смерила меня строгим взглядом.

– Вчера было полнолуние.

Я правда не знала, что делать с этой информацией.

– Да, оно случается раз в месяц. Мой парикмахер в этом неплохо разбирается, потому что стрижет волосы только на растущую луну.

Мама нахмурилась еще сильнее, окинула меня придирчивым взглядом, а потом добавила:

– Стрижка хорошая, но можно было бы и покороче, по плечи. Так бы и объема больше было. Думаю, парикмахера надо сменить.

Джейми закрыл лицо ладонью. Хорошо хоть, что не убежал куда глаза глядят из этого сумасшедшего дома.

– Мам, я не проводила никакие обряды, – сказала я, теряя терпение. – И Сэм мне не нужен. Даже даром.

Мама кивнула, закрыла пальцами микрофон и сказала шепотом:

– Сплетни – самая большая беда Олдерни. Хуже урагана! – А потом убрала пальцы и громко проговорила, чтобы услышал ее собеседник: – Роуз решила умереть старой девой.

Господи боже мой!

Я выхватила у нее телефон и отключила его, даже не посмотрев, чье имя отражалось на экране. Это не имело значения. Запущенную миссис Хиггинс вереницу слухов было не остановить.

– Мам, мы можем войти?

Она обиженно насупилась, забрала свой телефон и коротко кивнула, отходя в сторону и пропуская нас внутрь.

Отель нисколько не изменился: темный деревянный пол, каменные стены в белой штукатурке, на них гравюры, изображающие Олдерни на протяжении двух веков. Прямо напротив стойки ресепшен висел портрет принца Альберта и королевы Виктории, сделанный во время их визита на остров. Позади стойки находился стеллаж с маленькими ящичками, в которых хранились ключи от номеров с массивными железными брелоками. Никаких магнитных карточек, никакого компьютера. Вместо него рядом с телефоном лежал журнал для записи постояльцев.

– Зря ты так с тетушкой Мэй, – сказала мама. – Она специально позвонила сказать, как рада твоему приезду.

– Она просто ужасно настырная, – возразила я.

Мэй была троюродной сестрой миссис Хиггинс и лишь немного уступала родственнице в длине любопытного носа.

– Но ведь всем правда интересно, почему ты приехала сюда с симпатичным рыжим парнем, а ночуешь в комнате Сэма.

На выдохе я досчитала до семи.

– Симпатичного рыжего парня, – сказал мой спутник с лукавой улыбкой на губах, – зовут Джейми. Очень приятно с вами познакомиться, миссис де Леви.

Он поклонился, прижав одну руку к животу, а другую – к пояснице. Мамины щеки вспыхнули милейшим румянцем.

– Для тебя я просто Кора.

Мама начала обмахивать пухлой ручкой покрасневшие щеки. Поражаясь тому, какой эффект Джейми произвел на нее, я окинула его внимательным взглядом. Он и правда был симпатичным: высокий, зеленоглазый, атлетично сложенный. Даже сексуальный в своих обтягивающих джинсах и черной кожанке. Я как будто впервые это заметила. И тут же нахмурилась от того, какие скучные определения подбирал мой мозг. Захотелось найти в нем что-то, от чего в животе запорхали бы бабочки. Может, волосы? Густые, жесткие, насыщенного медного цвета, но, к сожалению, не каштановые. Высокие аристократические скулы с веснушками, но без ямочки на подбородке. Какую бы деталь ни изучали мои глаза, бабочки продолжали дремать. Для них Джейми был замечательным другом. Вот же проклятие!

Хотя роман с коллегой никогда не был моей мечтой. Словно в подтверждение моих мыслей Джейми сказал:

– Я оператор Роуз. Куда она, туда и я. Кроме, разумеется, спальни Сэма. Там я, кажется, буду лишним.

– В спальне Сэма я тоже лишняя, – добавила я. – Мам, мы с Джейми просто работаем вместе. Я тебя умоляю, передай это всем, даже тем, кто не спрашивал. Иначе помимо секса с сатаной мне еще и служебный роман припишут.

– У меня с твоим отцом уже тридцать лет служебный роман, – подмигнула она мне. – Задумайся. Это не так плохо.

Желудок сжался при упоминании папы, который вчера даже не пожелал поздороваться.

– Мам, давай не будем говорить про него?

– Ох, девочка моя, – выдохнула она, сразу же опечалившись. – Пойдем, я накормлю вас завтраком.

– Мам, мы только из-за стола.

– Спасибо, – одновременно со мной сказал Джейми.

– Ты опять проголодался? – поразилась я. – Мы же завтракали час назад.

– Вот именно. Прошел всего час!

– Уже час.

Я покачала головой, не веря своим ушам.

– Как тебе удается есть за десятерых и оставаться таким худым?

– Я очень горячий внутри. Все калории моментально сгорают. – Он похлопал себя по плоскому животу.

Я закатила глаза и прошла рука об руку с мамой в просторное и светлое помещение. Там стояли квадратные деревянные столики. Вдоль стены тянулись столы, куда обычно по утрам выставлялись чаши с йогуртами, кувшины с молоком, корзинки со свежими булочками и контейнеры с хлопьями. Горячие блюда – омлет, жареный бекон и колбаски – мама никогда не готовила впрок, а делала для каждого гостя отдельно. Это занимало больше времени, но зато постояльцы чувствовали себя в «Последнем герое» как дома. И большинство из них, однажды остановившись у родителей, возвращались сюда каждый год. Правда, в детстве я не ценила самоотдачу, с которой мама выполняла свою работу, а только злилась, что приходится помогать ей вместо того, чтобы валяться на пляже с книжкой. Умоляла их с отцом купить мармиты с подогревом, которые видела в школьной столовой. Согласилась ли мама? Конечно нет. Она не хотела лишать отель изюминки, а себя – удовольствия колдовать улыбку на лицах посетителей, опуская им на тарелку пышный горячий омлет.

Джейми присел за столик у окна, а я пошла вместе с мамой на кухню.

– Здесь ничего не изменилось, – заметила я.

Сковородки и кастрюли висели над большим кухонным островом, холодильники тихо урчали, а поверхности из нержавеющей стали блестели так, будто здесь ни разу не готовили.

– Это же Олдерни, – ответила мама.

Уверенными движениями она разбила шесть яиц в высокую миску, взбила их венчиком, а потом добавила молока и муки. Я как завороженная смотрела на ее пухлые пальчики и думала над ее словами.

– А как же Сэм? – уточнила я. – Он хотел многое изменить. У него получается?

– Знаешь, он не то чтобы меняет, а больше совершенствует имеющееся. – Мама вылила тесто на шипящую сковородку. – Да и кто ему даст менять? Наша администрация? Нет, Сэм умнее, он не воюет с нашими консерваторами. Вот, например, когда дело коснулось больницы. Он знал, что они не дадут построить новый корпус, но убедил надстроить этаж для современной реанимации. Сэм работает очень много. Когда успевает отдыхать, не представляю. Особенно сейчас, после инфаркта Роберта.

Почему-то слушать об успехах Сэма было очень приятно, даже несмотря на то, что наши отношения оставляли желать лучшего. Я снова вспомнила усталость, которую увидела на его лице. Как это похоже на Сэма – забыть о себе в заботе о других.

Пока мама жарила блинчики и болтала обо всем на свете, одна мысль крутилась в голове: сердце Сэма никогда не могло принадлежать мне, потому что он с самого рождения отдал его Олдерни.

12

За вторым завтраком Джейми проглотил восемь обильно политых медом блинчиков. Я успела пересказать события последних дней, утаив только столкновение с Сэмом в ванной, а после извинилась и в одиночестве поднялась по скрипящей лестнице в свою комнату. Приоткрыв деревянную дверь, я зашла внутрь. Мама говорила, что они с отцом ничего тут не трогали, и правда: комната была в точности такая же, как и семь лет назад. Только на темном полу образовался серый налет пыли. На обоях в желтый цветочек по-прежнему висели постеры Адель и Эда Ширана, Адама Драйвера из «Звездных войн» и Финника из «Голодных игр», телеведущих Грэма Нортона и Опры Уинфри. Между постерами мелькали разноцветные стикеры с цитатами известных женщин:

«Вопрос не в том, кто мне разрешит, а в том, кто меня остановит», – Айн Рэнд,

«Самое главное – будь героиней своей жизни, а не жертвой», – Нора Эфрон,

«Всегда будь лучшей версией себя, а не второсортной версией кого-то другого», – Джуди Гарленд,

«Если хочешь нравиться окружающим, будь готова всегда и во всем идти на компромисс и в итоге ничего не добиться», – Маргарет Тэтчер.

Зажав последний стикер в кулаке, я подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу, одному из немногих, уцелевших во время урагана. Снаружи подоконника касался толстый сук развалившегося надвое дуба. Мой взгляд упал на груду досок, в которую превратилась беседка. Чем не символ моей разрушенной личной жизни? Последовав за своей мечтой, я лишилась и отца, и любимого мужчины. Но хотела бы я пойти на компромисс и поставить их желания выше своих собственных? Нет. Определенно нет. Так что пора перестать оглядываться назад и надеяться, что прошлое можно исправить. Надо подвести черту и забыть хотя бы Сэма, но, черт побери, как тяжело это сделать, и особенно сейчас, на Олдерни, где все напоминает о нем! Каждое воспоминание и каждая счастливая минута моей юности наполнена им.

Прошло две недели с тех пор, как мы сидели с Сэмом в его библиотеке и он сказал, что хотел бы пригласить меня на свидание. Я лежала на своей узкой кровати, завернувшись в розовое стеганое одеяло, и в третий раз перечитывала «Вечерние новости». Вдруг в окно что-то ударило, будто камешек отскочил от стекла. «Радости жизни в отеле, – подумала я, недовольная, что меня отрывают от книги. – Опять чьи-то отпрыски развлекаются».

Устроившись поудобнее, я вернулась к чтению. Один за другим еще четыре камешка ударились о стекло. Мелкие засранцы под окном не думали останавливаться! Мало того, что я прислуживаю им за завтраком в свои собственные каникулы, так и вечером от них нет покоя! Резко откинув одеяло в сторону, я вскочила с кровати и распахнула окно. Перегнулась через подоконник, намереваясь отчитать сопляков, но так ничего и не произнесла. Под дубом стоял Сэм в синих брюках и белой рубашке. Волосы непокорными кудряшками обрамляли его лицо. В одной руке он держал какую-то книгу, а другой подкидывал камешек в воздух.

– Привет, – сказал Сэм, лукаво улыбаясь. – Я тут нашел еще одну книгу и решил, что ты обязана ее прочитать.

Радость и волнительное предвкушение искрящимся потоком захлестнули меня, пьяня и даря ощущение невесомости. Закрыв идиотскую улыбку ладонью, я облокотилась на подоконник.

– Если хочешь, могу закинуть ее прямо тебе в окно, – продолжил Сэм, приподнимая книгу. – Я уже натренировался с камешками. Кстати, ты когда в последний раз проверяла уши? Уже пятнадцать минут тут стою.

– Я все слышала, просто думала, это дети дурачатся.

– И часто они тебе докучают?

– Чаще тебя.

– Видимо, у них больше свободного времени. Им-то не надо ходить по магазинам и приставать к продавцам, чтобы найти книгу для девушки, влюбленной в журналистику.

Он сказал это совсем обычным тоном, а мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Сэм специально искал для меня книгу! Улыбка на моих губах стала еще шире. Последний раз я так радовалась в восьмом классе, когда родители отпустили меня на две недели в Париж погостить у наших дальних родственников. Я быстро убедилась в том, что общего у нас с мадам и мсье де Леви только фамилия, и без зазрения совести все время пропадала в музеях, читала газеты и изучала работу французских журналисток. Мне нравилась хлесткость, с которой они писали статьи.

Именно такой я и хотела быть: независимой, бойкой, целеустремленной. И хотела, чтобы именно такой меня видел Сэм.

– А что это за книга? – дерзко спросила я, пытаясь утихомирить ту часть меня, которая хотела выпрыгнуть из окна в объятия Сэму. – Вдруг я уже читала?

– Тебе очень тяжело делать подарки, ты знаешь об этом? – Он улыбнулся уголком губ. – Книга называется «Чудо любви».

– Это что, любовный роман? А на обложке английский лорд танцует с юной дебютанткой?

Сэм прислонился к стволу дуба и скрестил длинные ноги. Белая рубашка красиво обрисовывала его мускулистые плечи. Никогда бы не подумала, что буду любоваться строгой одеждой, но на Сэме она сидела поистине восхитительно.

– Вообще-то на обложке морской берег, маяк и следы на мокром песке, – ответил Сэм. – Но если хочешь, в следующий раз я куплю тебе горячего лорда во фраке.

– У меня один уже есть, другой не нужен.

И это было правдой. Прямо под моим окном стоял идеальный английский лорд. Улыбка на лице Сэма стала шире, будто он догадался, что я говорила о нем. Чтобы скрыть смущение, я поспешила перевести тему.

– Так значит, морской берег, да? А автор кто?

Сэм неотрывно смотрел на меня, закусив нижнюю губу. Господи, о чем он сейчас думал? Наверное, гадал, стоит ли связываться с такой непроходимой идиоткой.

– Скажу, если спустишься, – наконец произнес он.

Сердце взволнованно ухнуло.

– Сейчас? – уточнила я.

Сэм кивнул, продолжая наблюдать за мной. Я тоже не двигалась, чтобы не разрывать зрительный контакт. Даже не моргала, хотя глаза начало пощипывать. В какую игру мы играли? А главное, какой приз можно ожидать за победу? Единственное, что я знала наверняка, – это что Сэм не пригласит меня на свидание. С нашей предыдущей встречи я повзрослела всего на две недели, а не на полтора года. Это правило придумал Сэм, так что ему его и переписывать.

– Нет, – мотнула я головой.

Сэм нахмурился, оттолкнулся от дерева, небрежность его позы пропала.

– Нет? – переспросил он.

– Нет.

Удивление и даже шок промелькнули на его лице. В прошлый раз он смог перетянуть канат. В этот раз верх одержала я. И это было ужасно приятно.

– Не думай, что я брошусь к тебе сломя голову потому, что ты купил мне книжку.

Сэм сжал губы, пытаясь скрыть улыбку. Я оттолкнулась от подоконника и встала в полный рост, увеличивая расстояние между нами. Может, я младше и неопытнее, еще и сдала себя с потрохами, заглядываясь на его губы, да и в Оксфорде он наверняка привык совсем к другим девчонкам, но все-таки сейчас он стоял под моим окном. А ведь это значило, что я ему нравлюсь?

Сэм медленно перекидывал книгу из одной руки в другую и как будто решал, сколько она может весить. На всякий случай я сделала шаг назад.

– Значит, тебе мало того, что я торчал в самолете вместо того, чтобы развлекаться на студенческой вечеринке?

– Мало, – ни секунды не раздумывая ответила я.

Сэм медленно оглянулся по сторонам, наклонился и развязал шнурки на ботинках, а затем скинул их вместе с носками на зеленую траву. Что он делает? Решил кидаться в меня ими вместо камешков?

– И тебе мало, что вместо компании друзей я сидел на пароме и целый час слушал рассказ одной дамочки про своих шестерых кошек?

– Мало, – хихикнула я.

Сэм провел языком по внутренней стороне щеки и закатал рукава рубашки до локтей, открывая моему взгляду красивые загорелые руки. Я прерывисто вздохнула, представив, как этими крепкими, сильными руками с выпуклыми венами он сжимает мою талию и усаживает меня себе на колени.

– И тебе мало, что я пришел сюда прямо из порта, голодный и уставший?

– Мало!

Сэм цокнул языком, качая головой. С его губ не сходила улыбка, и мне очень хотелось ее поцеловать.

– Ну раз так… – протянул Сэм.

Он засунул книжку за пояс со стороны спины, поднял руки над головой и ухватился за ближайший сук. Легко подтянулся и полез наверх. Я застонала, не веря своим глазам. Умело перехватывая ветки, Сэм карабкался по вековому дубу к моему окну.

– Что ты делаешь? – поразилась я, когда он добрался до толстой ветки напротив моего окна.

– Ты сказала, что не пойдешь мне навстречу, так что я проделал весь путь за нас двоих.

Он сдул упавшую на лоб прядку, тут же снова упавшую ему на глаза, и я спрятала руки за спиной, чтобы не броситься поправлять ее самой.

– Я думала, ты поднимешься по лестнице.

– Твои родители задали бы слишком много вопросов.

– А если они увидят тебя на дереве у моего окна, вопросов будет меньше?

Сэм не ответил. Он оперся о подоконник, перенес вес на руки и одним движением, словно годами занимался паркуром, запрыгнул в мою комнату. Я отскочила. Сэм был слишком большим для моей каморки и занимал все свободное пространство, едва не касаясь макушкой потолка, а плечами противоположных стен. Нет, я, конечно, преувеличивала. Это все ударившая в голову кровь, которая шумела в ушах и мешала здраво оценивать происходящее.

Но господи боже мой! Сэм правда стоял в моей комнате!

Босой, со вздымающейся грудью и кудрявой прядкой, упавшей на влажный лоб.

– А у тебя очень… миленько, – хмыкнул он, оглядываясь.

Я проследила за его взглядом. Иронично изогнув брови, Сэм рассматривал постер с Адамом Драйвером в роли Кайло Рена в черных кожаных штанах и с обнаженным торсом.

– Да, хм, ага, – выпалила я и постаралась загородить спиной самого горячего антигероя, хотя он явно проигрывал Сэму по всем внешним параметрам. Мое сердце бешено колотилось, а щеки, уши и шея горели от стыда. – Ну давай книгу, раз уж принес.

Я протянула руку, но, заметив, как сильно она дрожит, тут же отдернула. Сэм медленно перевел взгляд с постера на мое пылающее лицо. Голубые глаза изучали меня, каждую черточку, каждый миллиметр. Он не торопился, мучил меня, смущал, заполняя собой и своим мужским запахом весь мой мир. Все мои пять чувств обострились настолько, что мне казалось, будто я могу вспыхнуть и сгореть дотла от одного его слова. Сэм снова стал опасным соперником на нашем игровом поле, а я даже не знала, где мой белый флаг, чтобы объявить о капитуляции.

Сэм вытащил книгу из-за спины и задумчиво провел кончиком пальца по краю обложки.

– Я так долго ее выбирал, продавец так щедро ее нахваливал, что даже жаль отдавать, не заглянув внутрь.

– Я думала, ты уставший и голодный.

– Кошатница поделилась со мной бутербродом с тунцом.

Он принялся листать страницы с толикой разочарования на лице.

– Если хочешь, можем почитать вместе? – предложила я и тут же поняла, что проиграла.

Напускное разочарование испарилось, и лукавая победоносная улыбка заиграла на его красивых губах. Сэм плюхнулся на мою односпальную кровать, прислонился спиной к стене и раскрыл книгу на коленях. А я… господи… Я была рада своему поражению.

– Николас Спаркс «Чудо любви», – прочитал Сэм. – Название и правда ужасное. – Не поднимая взгляда, перевернул страницу. – «Сидя в студии ток-шоу, Джереми Марш явственно ощущал, как сильно выделяется среди остальных зрителей. По привычке одетый в черный костюм, с темными вьющимися волосами, голубыми глазами и модной трехдневной щетиной он выглядел настоящим ньюйоркцем, каковым и являлся на самом деле» 11
  Николас Спаркс, «Чудо любви» в переводе c англ. Анастасии Таммен.


[Закрыть].

Я сделала пару нерешительных шагов к Сэму. Похоже, он правда собрался сидеть на моей кровати и читать вслух книжку. Это сбивало с толку, восхищало, волновало.

– «Внимательно следя за гостем программы, Джереми успевал поглядывать на привлекательную блондинку, сидевшую тремя рядами выше», – прочитал Сэм, поднял на меня глаза, горящие неутоленным голодом, – одного бутерброда было мало? – и похлопал ладонью по розовому одеялу, приглашая присоединиться к нему.

Я колебалась. Сэм был на пять лет старше. Он даже не собирался приглашать меня на свидание. У него никогда не было серьезных отношений. Большую часть года он проводил в Оксфорде. По нему пускали слюни все девчонки на острове. Он был слишком красивым. Этот список я могла продолжать до бесконечности.

И все-таки… Он сидел на моей кровати в моей комнате и читал книгу, которую купил специально для меня. Я сделала еще один шаг.

– Ты можешь остаться, – сказала я. – Но не больше, чем на час.