Текст книги "Если бы ты был(-а) на моём месте. Часть первая"

– У меня нет времени церемониться с тобой, поэтому запоминай. Не пытайся больше выйти на нас, иначе для тебя это плохо закончится. Кажется, ты приехала в Блэкхоулл не для того, чтобы бегать за Психами? Не отвечай, это риторический вопрос. Займись делом и не лезь, куда не просят. – Роджер говорил быстро и уверенно, нисколько не улыбаясь, сосредоточенно глядя в глаза. Его голос звучал угрожающе, из-за чего я попыталась отодвинуться от парня, почувствовав дискомфорт. Заметив короткое шевеление, Бруно мгновенно преобразился и растянул губы в жуткой улыбке, от которой стало не по себе. Практически перестав дышать, я внимательно наблюдала за его действиями, ощущая, как от напряжения закружилась голова. Нарочито медленно достав пистолет из кармана брюк, удерживая за локоть одной рукой, Роджер прижал дуло пистолета к моему животу. Я порывисто вдохнула, задержав дыхание, приготовившись к выстрелу. Ноги стали ватными. Бруно слегка приподнял брови и улыбнулся шире, не сводя пристального, вдруг обезумевшего взгляда. Пистолет медленно заскользил вверх, и чуть помедлив у груди, стал подниматься выше. Я сглотнула, выстрел предназначался не в сердце, на секунду это показалось хорошим знаком.

Роджер слегка наклонил голову, внимательно следя за реакцией, напряжённо дыша. Пистолет, едва касаясь кожи, скользил по шее вверх, из-за чего я вынужденно приподняла подбородок. Остановив дуло пистолета у виска, Бруно замер. Казалось, он был в трансе и раздумывал над дальнейшими действиями. Ощущая крепкую хватку на своём локте, из-за которой рука начинала неминуемо неметь и болеть, я вдруг вспомнила, что не успела сделать. Мелкие заботы, дела, нераскрытые тайны остались где-то позади. Внезапное осознание того, что жизнь могла прерваться в следующую секунду по собственной глупости и уверенности в своих силах, заставило меня потерять контроль над эмоциями. Нижняя губа предательски задрожала. Этой секундной слабости хватило, чтобы Роджер заметил изменения в моём лице. Он перестал пугающе улыбаться, расслабившись. Убрав пистолет от моего виска, ослабил хватку на локте. Уголки его рта едва поднялись вверх.

– Сладких снов. – Тихо произнёс Бруно, и я, мгновенно осознав его дальнейшее намерение, дёрнулась в сторону, следом медленно оседая. Меня вновь ударили пистолетом по голове, из-за чего темнота стала стремительно приближаться, но на этот раз перед самой потерей сознания я успела почувствовать, что меня аккуратно положили на асфальт.

Четвёртая глава

Звук автомобильного мотора плавно привёл в чувства, вытолкнув из беспамятного состояния. Нащупав под собой мягкую обвивку мебели, я предприняла попытку подняться с места, желая выяснить обстановку, в которую попала.

– Не вставай, и лучше вообще не шевелись. Я не могу дать медицинское заключение. – Мужской голос, в котором различались успокаивающие ноты, обращался ко мне. – Я везу тебя в больницу, там тебя сразу осмотрят. После этого снимем твои показания, и я задам пару вопросов, если врачи дадут разрешение. Меня зовут Уильям Моррис, шеф полиции Блэкхоулла. Мне жаль, что наше знакомство случилось таким образом. – Он коротко кашлянул, словно извинившись за что-то. Медленно сев, ощупывая пространство, я открыла глаза, обнаружив себя на заднем сидении салона легкового авто. Мы двигались на высокой скорости, в кресле водителя находился довольно молодой мужчина в полицейской форме, обеспокоенно обернувшийся ко мне. – Как ты? Имя назвать можешь?

– Меня зовут Софи. Софи Консильи-Эпуларио. – Я тронула руками голову, и не найдя каких-либо сильных повреждений, бегло осмотрела руки и ноги. – Со мной всё в порядке, шеф Моррис. Если в вашем участке есть дежурный врач, который осмотрит меня, то я готова дать показания прямо сейчас.

Уильям Моррис слегка притормозил, глянув на меня в зеркало заднего вида. Я спокойно посмотрела в ответ; мне не терпелось сообщить полиции то, что произошло за последний час, и я боялась упустить детали, пока они ещё были свежи в памяти. Голова перестала кружиться, хоть и болела немного, но это ощущение я могла с лёгкостью перетерпеть, оставаясь уверенной в своём желании немедленно дать показания. Полицейский, точно согласившись с моими мыслями, молча кивнул и сделал разворот, прибавив газу.

– Присаживайся. – Моррис завёл меня в небольшой кабинет, в котором не было окон, а источником света служили тусклые лампочки в неприглядных люстрах под самым потолком. К моему удивлению, мужчина привёз меня не в обычный полицейский участок, а в Департамент полиции, к которому он, судя по всему, был прикреплён. Оглядевшись, я села на ближайший стул. Шеф полиции что-то коротко поручил человеку за дверью, после чего прикрыл дверь и прошёл ко мне, заняв соседний стул. Продолжая оглядываться, я рассмотрела помещение: большую часть пространства занимала мебель и бесконечные кипы бумаг, лежащие аккуратными стопками на всех поверхностях этой самой мебели, пухлые пачки документов находились на рабочем столе, шкафах, невысоких комодах и нескольких стульях. – Пожалуй, начну я. – Моррис кашлянул, прочистив горло. – Оперативная группа примчалась сразу же, как только узнала о нападении на школьный автобус. В салоне мы застали детей, прикованных наручниками, забрызганных горючей жидкостью. К счастью, удалось избежать жертв, мы не позволили одному из сбежавших заключённых Хеллерклиффа устроить поджог. Ричардс, так звали преступника, успел нам сообщить, что одну девушку, успели увезти в бензовозе, взяв в заложники. Один из наших патрульных автомобилей отправился в погоню, но, к сожалению, потерпел неудачу и потерял бензовоз с беглыми преступниками из виду. Я не смог остаться в стороне, оцепляя место происшествия и допрашивая свидетеля, водителя автобуса, и потому лично отправился по следам капающей жидкости трубопровода. Когда я прибыл на место, бензовоза уже не было, а на краю дороги лежала ты, без признаков насилия и увечий, но без сознания. – Моррис замолчал, пристально вглядываясь в моё лицо, словно пытаясь понять, успевала ли я понимать его слова, что было вполне оправдано, учитывая недавние удары прикладом пистолета по голове, которые могли помутить рассудок.

– Вы упомянули о Ричардсе, но сделали это в прошедшем времени, что странно. С ним что-то произошло, шеф Моррис? – Я поморщилась, испытав резкую боль в виске. Дверь кабинета отворилась и в проёме показалась женская фигура, завидев которую Моррис вскочил с места, помогая женщине зайти, пропуская её и закрывая за ней дверь. В руках она несла поднос, на котором я различила несколько медицинских предметов, узнав из всего изобилия инструментов лишь перевязочные материалы, пинцет, ножницы, салфетки и два флакончика с прозрачной жидкостью, напоминающей обеззараживающее средство.

– Я бы и сама справилась, спасибо, Билл. – Мягкий и приятно мелодичный голос женщины отвлёк шефа полиции от моего вопроса. Она повернулась ко мне и улыбнулась. – Я – доктор Изабель Джонсон, можешь звать меня Изи. А ты – та самая отважная девушка, что не испугалась опасных преступников и встала на защиту детей? – Продолжая дружелюбно улыбаться, она подошла ко мне и заняла место, что до этого занимал шеф.

– Меня зовут Софи. – Я решила не сообщать свою фамилию, посчитав, что это было не так важно в сложившихся обстоятельствах. От доктора Джонсон было сложно отвести глаза, девушка понравилась мне с первого взгляда, внушив доверие, из-за чего без всяких сомнений захотелось доверить ей свою ушибленную голову, полностью положившись на её компетентность. Посмотрев на Морриса, я заметила его скрещенные на груди руки. – Вы так и не сказали, что случилось с Ричардсом, шеф Моррис.

– Он мёртв. Выстрел в голову с дальнего расстояния. В него выстрелили сразу же после того, как он сказал, что тебя увезли. – Делая небольшую паузу после каждого предложения, мужчина становился тревожнее. Пытаясь понять, чем он был так обеспокоен, я слегка прищурилась. Виски вновь пронзило лёгкой болью. Изи совершенно чудесным образом успела аккуратно осмотреть мою голову и, убедившись в чём-то, сняла перчатки с рук, элегантно скинув их на поднос.

– Его застрелили, пока он разговаривал с вами? – Я часто заморгала, стараясь сфокусироваться, головная боль отступила следом. Моррис перевёл взгляд на доктора, слегка нахмурившись. Джонсон, сидящая рядом со мной, хмыкнула.

– Кажется, она снимает показания, а не ты, Билл. – Изи улыбнулась и повернулась к Моррису, дружелюбно подшутив над мужчиной. Взяв с подноса закрытую бутылку воды, она протянула её мне. – Выпей, тебе станет легче. Судя по всему, у тебя обезвоживание и лёгкое сотрясение. Это не так страшно. Пару дней покоя, и ты восстановишься.

С благодарностью приняв предложенную бутыль, я почувствовала, что действительно испытывала сильную жажду, и, открутив крышку, быстро осушила её. Практически сразу стало легче сфокусировать зрение, я смогла прочесть табличку, висящую на двери: «Комиссар Льюис». Мысли быстрым потоком закружились в голове.

– Извините, где сейчас комиссар полиции? – Я закрыла бутылку и поставила её на стол. – Я думала, меня должен опрашивать комиссар, ведь в деле замешаны дети. – Вспомнив откуда-то порядок проведения необходимых мероприятий, я замолкла, ощутив слабую растерянность от собственных знаний, а Изи громко и удивленно хмыкнула, покосившись на Морриса. Последний проигнорировал взгляд и выпрямился, поправив пиджак.

– Произошло крупное ограбление, и комиссар полиции, Дэвид Льюис отправился туда сразу же после того, как посетил место происшествия со школьным автобусом. – Спокойно произнёс шеф, с различимым нежеланием в голосе сообщать подробности ограбления. – Давай вернёмся к показаниям, которые ты изъявила желание дать, отказавшись от медицинской помощи. Ты можешь рассказать свою версию событий? – Уильям стал сурово-серьёзным и вновь скрестил руки на груди.

– Могу. Наш автобус пытался протаранить бензовоз, и у него это практически получилось. Водителю пришлось затормозить, двери были разблокированы, и преступники смогли пройти в салон. Нас захватила банда Психов во главе с Роджером Бруно, и он представился их лидером, хоть и… – Не удержавшись, почувствовав кольнувшую боль, я зажмурилась на несколько секунд. В голове пронеслась мысль о том, что показалось мне странным при знакомстве с главарём банды. Я увидела его характерные особенности, стиль и манеры поведения, он был безумен и жаждал реакции исключительно на своё представление, перетягивая всё внимание на себя. Стиль банды отличался. Психи пытались привлечь внимание общественности, совершая громкие преступления, которые обязательно попадали на первую полосу газет с кричащими заголовками и пугающими картинками, но сами участники банды не выделялись, действуя общей преступной группировкой. Задумавшись о том, что выбранная цель в качестве заложников школьного автобуса мало походила на стиль Бруно, который явно жаждал большей зрелищности, чем испуганные дети, я не заметила, как стала крутить кулон, висящий на шее, в руках, прижимая его к губам.

– Софи. – Вернул меня к действительности обеспокоенный голос Морриса. Я моргнула несколько раз и уставилась на Изи. Она внимательно смотрела на меня в ответ. Джонсон наклонила голову немного вперёд, заглянув в глаза, и прядь тёмных волос упала ей на лицо. Изи поспешно убрала её за ухо. Моррис еле слышно вздохнул. – Если ты чувствуешь себя плохо, мы можем перенести дачу показаний на другой день.

Сообразив, что шеф полиции предложил подобный вариант скорее из вежливости, чем обеспокоенности за моё здоровье, желая записать свежие показания, пока детали произошедшего не стёрлись из памяти, я ощутила новый приступ головной боли.

– Если вы не против, шеф Моррис, то я соглашусь на это предложение. Я действительно нехорошо себя чувствую. – Слабо кивнув, я посмотрела сначала на Морриса, а затем на Изи, стараясь найти понимание в их лицах. Шеф коротко кивнул головой в ответ.

– Я оставлю тебе свой номер телефона. – Уильям взглянул на календарь, висящий на стене. – Приходи в четверг, если почувствуешь себя лучше. Здесь ты точно найдешь либо меня, либо комиссара. Сообщишь свою фамилию на посту, и тебя проведут ко мне или к Льюису, в зависимости от того, кто будет на месте.

– Спасибо за помощь, шеф Моррис. – Поднявшись со стула, я адресовала мужчине слабую дружелюбную улыбку. – Доктор Джонсон. – В прощальном жесте кивнула молодой женщине. Изи мягко улыбнулась в ответ, не двинувшись со своего места. Моррис, успев записать номер телефона на маленьком листке бумаги, отдал его мне, предварительно сложив вдвое.

– И ещё, Софи, зови меня Билл. Не люблю эти официальные обращения. – Обратился ко мне шеф на выходе, после чего я улыбнулась ему и вышла за дверь.

– Софи, конечно, я всё понимаю! Без разговоров. – Шарлотт перебила ровно в тот же момент, когда в телефонном разговоре я заикнулась об отгуле до следующего рабочего дня. – Пережить такой стресс, да ещё стать заложницей полномасштабной погони с опасными душевнобольными преступниками, которые в любую секунду могут навредить. Невероятно ужасное злоключение! – Выпалив на одном дыхании, девушка громко и нервно вдохнула, немного успокоившись. – Мне очень жаль, что с тобой это произошло. Я равнодушно отношусь к подобным инцидентам, потому как они не трогают меня лично, но я не могу представить то, что ты сейчас испытываешь. – Уокер замолчала, громко засопев в трубку, не зная, что добавить. Её слова меня слегка смутили, переживаний по поводу недавнего происшествия не возникало, а единственное, что я чувствовала, добравшись до квартиры, в которой жила последние несколько недель, это усталость. Присев на кровать, освободившись от лишней одежды, ощутила усилившуюся головную боль и забралась под одеяло. Из динамика донёсся слабый шорох, словно Шарлотт прислонила телефон ближе к уху. – Ты уже дала показания полиции?

– Нет, мне стало нехорошо, и меня отправили домой, перенеся дачу показаний на четверг.

– Правильно, тебе ещё нужно прийти в себя после пережитого стресса. – Уокер вновь ненароком напомнила о моей неправильной реакции на произошедшее, из-за чего я отмахнулась от собственных мыслей, списав всё на усталость, удары по голове и заторможенность реакции организма на реальную угрозу жизни. – Уже будучи знакомой с порядками в местной полиции, я знаю, что ты не отделаешься дачей показаний в четверг часом своего времени или двумя; будь готова к тому, что они попросят тебя заполнить все необходимые протоколы и документы, на это уйдёт весь день. – Сделав акцент на упомянутой полиции, Шарлотт издала скептический смешок и продолжила. – Я дам тебе три больничных дня вплоть до самого утра пятницы, но к полудню того же дня тебе нужно будет появиться в офисе. По пятницам мы проводим еженедельные совещания, и тебе необходимо обязательно присутствовать. Познакомишься со всем коллективом, соберешь первичную информацию, данные. – Журналистка замолчала. Я не видела её лица, но была уверена, что девушка улыбнулась при последней сказанной фразе. Я же, в свою очередь, подумала о других первичных данных. Карл Байрон, любезно сообщил мне имя, которое должно было помочь мне при поиске отца, но ввиду занятости я не могла проверить его наводку. Теперь же в моём распоряжении оказалось несколько дней, которые я могла всецело посвятить своему расследованию. Улыбнувшись, я с лёгкостью нарекла поиск отца своим первым настоящим расследованием, и эта мысль приятно согрела душу.

– Шарлотт, огромное спасибо за понимание. Обязательно буду в пятницу. – Выпалив на одном дыхании, я выключила телефон, не дав опомниться растерявшейся Уокер. Мысли были поглощены новой затеей, занимающей сознание с каждой секундой всё больше и больше. Передумав ложиться спать, я пересела с кровати за рабочий стол.

На столе лежали газеты недельной давности, я редко выкидывала их и предпочитала складывать в один угол, словно зная, что они могли пригодиться чуть позже. Достав накопившуюся стопку бумаг, пересчитала их: пятнадцать ежедневных срочных газет и четыре еженедельных, насыщенных важными мероприятиями и событиями. В общем счёте получалось девятнадцать. Я развернула первую газету и, не обнаружив ничего интересного, связанного с именем Людовик Вандельштайн, выкинула её через плечо, отправив на пол. Впереди было ещё восемнадцать.

Передо мной лежали две страницы разных газет. Я немного покрутила красный маркер в руке и после недолгих раздумий обвела фотографию с левой страницы. На ней был изображен молодой мужчина среднего роста, одетый в элегантный костюм насыщенных тёмных тонов, с изящной тростью в руке и хитрой улыбкой на лице; позади него находились люди, но они были одеты посредственно и не привлекали внимания. Над людьми на фотографии висела вывеска Бродяга Чарли. До этого момента я не знала, как выглядел мистер Вандельштайн, но подпись к фотографии подсказывала мне, что человек с тростью в руке и был тем самым Людовиком Вандельштайном.

Я вернулась к другой странице, лежащей передо мной. Она была полностью посвящена рекламным объявлениям, заключённым в квадратные рамки, меня интересовало лишь одно предложение:

«Требуется разнорабочий, оплата ежедневная. Необходимые навыки: трудолюбие, способность выдерживать значительные физические нагрузки, знание действующего законодательства с учётом всех поправок, знание и владение боевых искусств, навыки работы с огнестрельным оружием».

Ниже столь сомнительного объявления был подписан адрес бара Бродяги Чарли. Я перечитала объявление и, засомневавшись во владельце заведения, взяла в руки страницу с фотографией. Человек с тростью не выглядел угрожающе, и я вспомнила уже знакомого мне Роджера Бруно, который внешне выглядел, как обычный симпатичный обаятельный парень, и при этом свободно размахивал оружием, уверенный в своих силах и возможностях, и слыл психопатом и убийцей. Я отложила фотографию в сторону. Внешность могла быть обманчива, и Людовик Вандельштайн мог быть опасным человеком. Я не верила, что он искал обычных рабочих в свой бар, допустив несколько ошибок в объявлении, перепутав профессии. Меня смутило и то, что любой полицейский мог открыть газету на нужной странице и увидеть объявление Вандельштайна. Но о скандале в Бродяге Чарли нигде не говорилось, объявление оставалось на месте, а полиция ничего не предпринимала. Значило ли это, что владелец бара стоял выше полиции и мог уладить неприятные дела или ему везло, и никто из правоохранительных органов не замечал его объявления, пока я не могла дать ответы на волнующие вопросы, крепко задумавшись.

– Завтра меня ожидает насыщенный день. – Подведя итог, решила отправиться в постель. Головная боль перестала мучить к этому времени, но теперь стали появляться навязчивые мысли, из-за которых мозг закипал. Накрывшись одеялом, натянув его до самого носа, зажмурилась и попыталась избавиться от всех идей и образов, возникающих в голове, надеясь вскоре уснуть.

Не сумев заснуть, выждав несколько долгих минут, я решила пролистать досье Психов. Открыв папку, наткнулась на страницу Уилсона и ужаснулась прочитанному: К. Уилсон, каннибал. От короткой и кровавой биографии преступника меня начало тошнить, к горлу подкатил неприятный комок, когда я подумала о том, как близко находился Уилсон, пока я не знала, кем он являлся. Не выдержав, я захлопнула папку и сделала глубокий вдох. Успокаивая себя, я уговаривала собственное сознание тем, что вряд ли могла снова встретиться с Психами. Тошнота постепенно отступила, и я вновь открыла папку с досье. Пролистав биографии участников банды, запоминая их преступления и некоторые факты из жизни, я надеялась, что мне не пригодятся мои знания, но теперь я была вооружена знаниями, которые могли бы помочь найти слабые места членов банды, как это вышло с их главарём, Роджером Бруно. Закончив читать, отодвинула папку дальше от себя и легла спать. Беспокойные мысли, наконец, отступили.

Бар Бродяга Чарли выглядел впечатляюще. Это нельзя было не признать. Неоновая синяя вывеска не казалась вызывающей на фоне тёмного покрытия фасада здания, и, тем не менее, привлекала и интриговала редким слабым голубым мерцанием. Проведя некоторое время за изучением входа, я уверенно сделала шаг к бару. Охрана, пара мужчин внушительных размеров в строгих костюмах, оценивающим взглядом скользнули по моей фигуре, и, не найдя ничего интересного, вернулись в исходное положение, вытянувшись по струнке, точно по какой-то негласной команде, выпятив грудь и подбородок вперёд, устремив равнодушный взгляд прямо перед собой. Через секунду двери бара распахнулись передо мной сами, открывая совершенно другой мир, в который я незамедлительно ступила.

Изнутри Бродяга Чарли казался просторнее, чем снаружи. Приглушённый свет ламп создавал интимную обстановку; тени отлично скрывали лица гостей заведения, размещенных на небольших, весьма уютных на вид, огороженных диванчиках. У каждого диванчика находился свой стол, на котором обязательно стояло несколько подносов с изящными хрустальными резными бокалами. Интерьер бара сильно контрастировал с неприглядным названием: голубая подсветка ненавязчиво окутывала стены, в середине зала стояла барная стойка, в центре которой возвышался огромный стеклянный стеллаж с самыми разнообразными бутылями всех форм и размеров, вокруг которого постоянно кружился бармен, виртуозно жонглируя бутылками и разливая напитки по бокалам. Работники заведения были одеты в одинаковые, простые, но элегантные костюмы, и я отметила про себя, что они выглядели одновременно торжественно и сдержанно, именно так, как предполагала сама обстановка. Льющаяся музыка окутывала со всех сторон, приятно лаская слух, заглушая приватные разговоры посетителей, при этом позволяя спокойно слышать своего собеседника, находящегося на небольшом расстоянии, не повышая голоса. Атмосфера вокруг была расслабляющей, гости заведения медленно попивали напитки из своих бокалов, скрываясь в тени под лёгкой вуалью загадочности. Бродяга Чарли умело обманывал случайного посетителя своим непривлекательным названием, скрывая внутри потайной мир великолепной роскоши.

Осмотревшись, неспешным шагом направилась к барной стойке, но, увидев свободный стол с уютными, манящими к себе диванчиками, не удержалась и присела за столик. Не минуло и минуты, как ко мне подбежал официант. После недолгих раздумий заказала вишнёвый мартини, доверившись официанту, который заверил в высшем качестве напитка и поспешно умчался за исполнением заказа. Устроившись удобнее, приняла положение, в котором мне открывался вид на весь зал. Лица посетителей по-прежнему скрывались в приглушенных тенях, и я стала рассматривать их одежду, надеясь отыскать среди толпы нужного мне человека с тростью. Ожидание было коротким: из-за двери, за которой периодически скрывались работники бара, вышел человек среднего роста, держа в правой руке зонт, опираясь на него, немного прихрамывая, из-за чего его походка отдалённо казалась неловкой и неуклюжей. Мой взгляд устремился к вывеске бара Бродяга Чарли, следом я посмотрела на обстановку заведения, вспомнив старые чёрно-белые фильмы из детства, в которых трагикомичный герой немого кино умело обращался с тростью, используя её в качестве своего фирменного узнаваемого знака, наряду с круглой шляпой-котелком и смешными усиками. Мистер Вандельштайн явно умел шутить над собой, вдохновляясь образом персонажа.

– Я могу присесть? – Неожиданно раздался голос рядом. Молодой мужчина, опираясь на тонкую трость, стоял возле моего стола. Отвлёкшись на созерцание вывески и стойки, я не заметила подошедшего человека. Он, не дожидаясь моего ответа, занял место рядом, присев с правой стороны.

– Конечно. Прошу. – Ответила слишком поздно, решив произнести приглашение из вежливости, улыбнувшись. Мужчина улыбнулся в ответ. Его острый нос слегка наморщился.

– Если я не ошибаюсь, вас зовут Софи. – Его утверждение прозвучало в вопросительной форме, не требующей ответа, но я коротко кивнула. К столику подбежал официант и, заметив рядом сидящего владельца бара, которого не ожидал увидеть, проворно поставил два бокала и, почтительно склонив голову, умчался вглубь зала. Взяв в руки бокал с тёмной жидкостью, я осторожно понюхала содержимое и, убедившись, что это был заказанный мной напиток, сделала маленький глоток, почувствовав на себе чужой взгляд. Вандельштайн внимательно наблюдал за каждым движением. – Наш общий знакомый передал мне, что вы нуждаетесь в некоторой информации, Софи. – Последовав моему примеру, он взял свой бокал и отпил из него.

– Карл Байро… – Едва заговорив, я резко замолчала, заметив, как Вандельштайн поперхнулся и, поспешно отставив бокал в сторону, поднёс указательный палец к моим губам, шикнув. Смерив его непонимающим взглядом, я показательно промолчала. Людовик убрал руку и довольно улыбнулся. В голове появился логичный вопрос о том, почему Вандельштайн не хотел, чтобы я произносила имя Байрона вслух, но я не стала ничего его спрашивать, оглядевшись по сторонам, подумав о том, что нас мог кто-то подслушивать. Подозрительных людей поблизости не нашлось, и я повернулась обратно к Людовику, который сделал ещё один глоток из своего бокала. – Вы знаете человека по фамилии Эпуларио? – Решила задать вопрос напрямую.

– Возможно. – Словно припоминая, произнёс Вандельштайн. – Я слышал эту фамилию очень давно. Почему вас интересует этот человек? – Мужчина подвинулся ближе, с интересом заглянув в лицо, позволив мне увидеть его ясные, кристально голубые глаза.

– Этот человек – мой отец.

Музыка играла достаточно громко, заглушая разговоры соседних столиков, звон бокалов и частые взрывы смеха, и, тем не менее, я чётко услышала, как Вандельштайн громко втянул воздух своим острым носом. Выражение его лица изменилось, в глазах вспыхнули огоньки любопытства, а сам он слегка сощурился, довольно улыбнувшись.

– Похоже, в этом городе вы совсем недавно, мисс? Вас ждут интересные открытия касательно вашей родословной. – Произнеся последнюю фразу с издёвкой, тщательно маскируемой под любезной улыбкой, Людовик сделал очередной глоток своего напитка.

– Мистер Вандельштайн, почему бы вам не поделиться со мной известной вам информацией? – Я вплотную подвинулась к нему, заглядывая в глаза. Он не шелохнулся, обдумывая вопрос. Улыбка с его лица медленно сползла.

– Боюсь, у меня нет нужных вам сведений. Насколько я знаю, Самуэль Эпуларио мёртв, мисс. – Вандельштайн посмотрел на меня выжидающе.

Моргнув, я опустила взгляд. Давно подозревая, что письма перестали приходить не просто так, я догадывалась, что что-то произошло, но совершенно не была готова узнать то, что человек, которого я искала, был мёртв. Нахмурившись, прокрутив в голове слова Вандельштайн, подняла на него глаза. Людовик молча поджал губы. Осознание того, что самый близкий родственник был мёртв, заставило меня сделать глубокий вдох. Я не могла вспомнить родного отца, последний раз видевшись с ним в семилетнем возрасте, и теперь чувствовала пустую грусть от того, что не могла встретиться с ним и поговорить. Я не могла узнать у него лично, по какой причине он оставил меня на воспитание бездетной паре, Джорджу и Мэри, заменившим мне семью, которой меня почему-то лишили. Вновь тяжело вдохнув, решила, что должна была выяснить всё самостоятельно, не смотря ни на что. Расследование не было завершено. Отпив из своего бокала, я посмотрела на Людовика, поймав его пристальный взгляд.

– Вы хорошо знали моего отца? – Как только я произнесла фразу, Вандельштайн издал слабый смешок и мягко улыбнулся.

– Я не знал вашего отца лично, мисс. – Мужчина слегка наклонил голову. – Я лишь слышал истории о нём. – Вандельштайн наклонился ближе ко мне, доверительно приблизившись, и понизил голос до шёпота. – Мой вам совет, уезжайте из Блэкхоулла, пока не добрались до грязных дел. Целее будете. – Вандельштайн отодвинулся после последних слов и посмотрел куда-то вглубь зала. Я проследила за его взглядом. У противоположной стены за столом сидел одинокий человек, скрытый тенью, я смогла лишь разглядеть силуэт мужской фигуры.

– Кого вы боитесь? – Я посмотрела в глаза Вандельштайну, заметив его внезапную нервозность. Его глаза испуганно забегали, он сощурился и улыбнулся.

– Это был дружеский совет. Хорошего вечера. – Людовик проигнорировал мой вопрос и стал судорожно подниматься с места. – Вы хорошо соображаете, постарайтесь не впутываться в сомнительные истории. Иногда незнание – благо. – Он сумел встать, выставив в качестве опоры трость. – Уезжайте из Блэкхоулла, мисс. – Напоследок тихо сказал Вандельштайн и устремился к выходу, не оборачиваясь. Фигура, сидящая напротив, незамедлительно поднялась и рванула вслед за мужчиной.

– Привет, Мэри. Прости, что не звонила так долго. Новый город, новые знакомства.

– Софи, я всё прекрасно понимаю, можешь не объяснять, и я когда-то была молодой. – Расхохоталась Мэри. Прижав трубку ближе к уху плечом, стараясь не уронить телефон, в обеих руках я держала кипы газетных вырезок, разглядывая их. Когда я возвращалась из Бродяги Чарли, то заметила, что почтовый ящик соседа с верхнего этажа был переполнен старыми газетами, и я решила забрать их все, чтобы попробовать найти какую-либо полезную информацию или знакомые фамилии. К моменту телефонного разговора с Мэри я нашла массу интересных статей и фотографий, и уже второй час занималась созданием доски подозреваемых, как я окрестила стену для своего расследования у изголовья кровати. Теперь большая поверхность стены была покрыта фотографиями и статьями, соединенными нитками, что я нашла в шкафчике ванной комнаты. Я перевела взгляд с газетных вырезок в руках на стену. Всё в лучших традициях детективов. В самом верху висел пустой лист с большим знаком вопроса. К нему тянулась нитка с фотографией Карла Байрона, а к мистеру Байрону была протянута нить с фотографией Людовика Вандельштайна с прикреплённым объявлением о найме работников в Бродягу Чарли. Рядом висели фотографии шерифа полиции Уильяма Морриса, комиссара Льюиса, Роджера Бруно и общая фотография с бандой Психов из объявления об особо опасных преступниках. К этим фотографиям не вели никакие нити, поэтому они выбивались из общей паутины расследования. Я надеялась, что в скором времени фотографии некоторых людей, не причастных к моему делу, должны были исчезнуть из моей доски подозреваемых.

– Мэри, передавай привет Джорджу, я скучаю по нашим вечерним посиделкам. – Скинула все бумаги на кровать и села рядом с ними, посмотрев в пол.