Текст книги "За Храмовой стеной. Книга Памяти (сборник)"

В такой атмосфере недоброжелательности и отторжения у Солженицына не могло быть учеников и духовных последователей. Даже став скандальным социально-общественным рупором инакомыслия в эпоху «холодной войны», и триумфатором по возвращении в демократическую Россию, Солженицын не смог стать национальным героем России, в своем роде пророком Исайей ХХ века.

Для меня до сих пор остается загадкой весьма активная причастность писателя Солженицына к одной весьма типичной фальшивке психологической войны Запада с СССР под провокационным названием «Кто автор «Тихого Дона?»

Я с большим интересом следил тогда за ходом этой международной научной дискуссии видных ученых-славистов, лингвистов и литературоведов из ряда университетов США и Славяно-Балтийского института в Осло, статьи которых в русском переводе появлялись у нас в самиздате. Меня поражало то, что никто из ученых-литературоведов и лингвистов, использовавших тогда метод лингвистической статистики, не усомнился в авторстве Михаила Шолохова, никто не обвинил его в плагиате, за исключением одного человека – лауреата Нобелевской премии, писателя Александра Солженицына…

Чем был вызван такой некрасивый поступок Солженицына? Кто надоумил писателя таким образом «лягнуть» другого лауреата Нобелевской премии? До сих пор в писательской среде бытует мнение, что это было своеобразной местью Шолохову, который имел неосторожность выступить в 1958 году против Пастернака и его романа «Доктор Живаго». В связи с этим, до сих пор бытует стойкое мнение, что Пастернак никогда бы не получил Нобелевской премии, если бы не написал антисоветской книги. То же относится и к Солженицыну с его «Архипелагом ГУЛАГ».

Если это так, то можно сделать вывод, что Солженицын стал жертвой большой политической закулисной игры, что написанные им введение и заключение к книжке «Стремя «Тихого Дона» являются «заказными».

Злые языки по-прежнему утверждают, что якобы платой за эти «экспертные статьи» писателя было почетное гражданство США. В это с трудом верится, ибо для лауреата Нобелевской премии Солженицына американское гражданство, даже почетное, уже не было таким актуальным.

Кроме этого, у Солженицына, неплохо знавшего потаенную историю большевистской России, против Шолохова-человека имелись более веские аргументы, чем обвинение в грубом плагиате. Здесь имеются в виду документальные материалы, касающиеся устроенного большевиками геноцида русского народа в первой половине ХХ века из архива так называемой политической разведки Сталина и архива Имперской разведки графа А.Г. Канкрина.

Эти секретные архивы загадочным образом в конце 80-х годов ХХ века очутились в Вашингтоне и в Лондоне.

В этом так называемом «сталинском архиве» несомненную ценность для Солженицына как писателя-историка представлял блок документов под общим названием «Коминтерн против России».

Вполне возможно, что среди подлинных документов в фондах архива сталинской политической разведки было много и фальшивок, изготовленных спецслужбами на самом высоком профессиональном уровне, такое наличествует во всех архивах разведслужб, ибо без них нельзя вести успешно информационные войны, но…

Но дело об уничтожении с помощью боевых газов Кубанско-Донской казачьей армии и о зловещей роли в этой страшной истории даровитого молодого писателя Михаила Шолохова является подлинным. А посему остается загадкой, почему заокеанские заказчики вместо этого документа подсунули Солженицыну другой компромат – наспех написанную диссертацию никому неизвестного автора-литературоведа.

Почему Солженицын клюнул на эту примитивную псевдонаучную поделку? Почему он не взял по своей воле на вооружение дело Харлампия Ермакова? Я уверен, что Солженицын знал об этих документах, когда писал «Август четырнадцатого» и «Красное колесо» и когда консультировался по многим вопросам с новочеркасским профессором Зайончковским, «донским историком и специалистом по геральдике». Пожелай Солженицын «отомстить» Шолохову за шельмование Пастернака, он мог бы написать такой исторический разгромный очерк по геноциду донского и кубанского казачества, который бы потряс всю мировую общественность ничуть не меньше, чем «Архипелаг ГУЛАГ».

Досталось бы всем – и самому Шолохову-гражданину и писателю, и большевистскому режиму, великому Сталину и рикошетом всем «непогрешимым» вождям СССР…

Однако Солженицын не пошел на разработку модной ныне темы «гении и злодеи». А это значит, что он давно стал орудием тех, кто являлся в ту пору «генералами» психологической войны с СССР, стал одним из тех «полезных идиотов», с помощью которых Запад оказался в конечном итоге победителем в «холодной войне».

Профессор РУДН Степан Петрович Мамонтов, занимавшийся в последние годы жизни историей масонства новейшего времени, утверждал, что западное масонство «вело» Солженицына в нужном направлении целенаправленно, методично, изощренно, иногда так, что сам писатель и не замечал этих идеологических удил.

Историк Катакомбной церкви и дворянской усадебной культуры Алексей Глебович Смирнов считал, что у Солженицына, живущего по принципу «двойной доктрины» не было выбора. Заокеанским кукловодам из Ордена Золотого Тельца (Священного союза финансовых олигархов) было невыгодно предавать гласности дело об уничтожении Советами Кубанско-Донской казачьей армии. Почему? Да потому, что в этом деле явно проступал заговор «красных маршалов» в интересах троцкистского Коминтерна, в котором маршал и «верный троцкист» Михаил Тухачевский предстает как военный преступник, воевавший против крестьян-землепашцев с помощью боевых газов и полевой артиллерии.

Как бы там ни было, но это неуклюжее и бездумное участие Солженицына в травле Шолохова явилось для борца с тоталитарным режимом самой главной нравственной трагедией. Солженицын в этом плане для меня более трагичная фигура, нежели политический «отщепенец» Зиновьев.

Вчерашний борец с дубом тоталитаризма оказался жертвой политической гнилой осины. Увы, и не такое случается. Известно, что политика – нечистоплотная и заразная дама легкого поведения. Большому писателю, поэту и художнику опасно иметь с ней дело – обязательно запачкаешься.

В конечном счете, Шолохов и Солженицын, оба стали жертвами этой циничной блудницы в белых одеждах. Атеист и коммунист, «верный ленинец» Шолохов стал страдать хроническим творческим бессилием и бытовым алкоголизмом, а полный трезвенник, король диссидентов и «Нави» – Мессия, «святой подвижник и совесть человечества» Солженицын превратился в божевольного затворника с веригами бесплодного умствования, отринутого носителями российской буржуазно-приблатненной культуры повседневности. Это оказалось той платой, которую берет с одаренного человека блудная Высшая политика за славу, величие, власть и богатство…

В советской и постсоветской России Солженицын не воспринимался как выразитель дум и чаяний народа. На Западе, за его жесткую критику тамошней демократии, Солженицына до сих пор считают «опасным фанатиком и полупомешанным примитивом».

Двойственность характера Александра Исаевича, его двоемыслие, иногда плохо скрываемая гордыня и показное смирение, стремление оправдать то, что оправданию не подлежит, отразились в его творчестве и научных исторических трудах, которые с одинаковым успехом для себя может цитировать любой исследователь, независимо от своих взглядов и убеждений.

Русофил и русофоб, сионист и антисемит, ортодоксальный коммунист и антисоветчик, монархист и анархист, масон и православный христианин найдет в сочинениях Солженицына «нужную» на данный момент доказательную базу и «авторитетное» обоснование своих утверждений.

Но несмотря ни на что, для меня до сих пор авторитетом является именно «ранний Солженицын», писатель-борец, который первым бросил вызов неодолимой силе Зла, автор повести «Один день Ивана Денисовича» и документально-публицистического романа «Архипелаг ГУЛАГ».

Да, мне всегда не нравился тяжеловесный, порой натужный, надуманный язык его произведений, его любовь к неологизмам. Но я всегда преклонялся и преклоняюсь перед его гражданским и писательским подвигом, в результате которого мы узнали всю правду о главных засекреченных трагедиях советской истории.

На фоне суровой ауры Солженицына от облика Зиновьева веяло светлой приветливостью, доброжелательностью и готовностью всегда дать добрый совет. Александр Александрович явно обладал светлой харизмой доброго наставника и мудрого Учителя. Сказывались здоровая наследственность крепкого духом и телом деревенского парня, многолетняя научная работа, профессорско-преподавательская деятельность и, конечно же, открытость и необычная коммуникабельность.

Зиновьев никогда не скупился на объективную похвалу, с готовностью поддерживал любой стоящий, перспективный, по его мнению, проект или идею. Он не был завистлив. Зиновьев категорически не переносил как завистников, так и льстецов. Он отдавал должное творчеству Солженицына, но ему не нравились в «Правдеце» ревнивое отношение к успехам своих собратьев по перу и тот холодный, расчетливый подход к людям, которые, иногда рискуя своей жизнью, доверялись ему…

Они ушли, и на душе стало сиротливо и холодно, еще пустынней, чем прежде. Нами овладела тоска особая, многовековая, античная тоска, которая по закону биологического конвейера и равновесия природы наступает накануне крушения цивилизации. Серая жизнь как сон серых мышей, и жизнь как кровавый пир юрких, алчных хорьков в неохраняемом курятнике…

Что там впереди, за «ветхой занавеской тьмы»? Может, то же самое, что и здесь, за Храмовой стеной, в тени олив и на городской площади, где торгуют чесноком и телом?

Но может скоро кто-то из нас встретит их в Храме, или здесь, у олив за Храмовой стеной. И тогда будет сообща подведена итоговая жирная черта под жизнью каждого из нас, и тогда наступит суд, Страшный Суд над самим собой. И тогда воздастся нам Возмездие, свершится всеобщее Покаяние в слабой надежде на прощение когда-нибудь в мгновенной Вечности…

4. Когда умрет последний русский (А.А. Зиновьев о судьбе русского народа)

Вот как ответил в ноябре 2001 года А.А. Зиновьев на мои вопросы, касающиеся духовно-нравственного состояния русского народа и его будущего как этноса.

«Деградация русского народа происходит по вполне реальным причинам социального характера.

Главная из этих причин – антикоммунистический переворот в горбачевско-ельцинские годы, насильственная западнизация и реанимация явлений дореволюционной России, включая православие.

Единение русского народа по этническому признаку не имеет в современных условиях серьезных шансов на успех.

Возникновение русофобии произошло в силу исторических условий и характера русского народа, а также преднамеренных усилий со стороны сил Запада и внутри российских сил, на протяжении всей истории России так или иначе стремившихся занижать русский народ.

Как социолог я думаю, что организация русских общин и возрождение дореволюционной системы местного самоуправления не изменит положения этнических русских. К тому же это практически невозможно реализовать – правящие силы России не допустят этого, а сами русские вряд ли будут настойчиво и последовательно бороться за это.

Народ и нация – не одно и то же. Речь идет о русском народе как этническом явлении. Он раздроблен, можно сказать – атомизирован.

Я думаю, что наилучшие условия этнические русские имели в советские времена. Тогда они за счет большой массы и природных способностей (интеллекта) стали играть все более возрастающую роль во всех сферах жизни. Теперь эти возможности потеряны. Русские умышленно отброшены назад и направлены по пути деградации и даже физического вымирания.

С русскими делают нечто подобное тому, что сделали с индейцами в США, только в больших масштабах.

Для осознания себя в качестве нации народ нуждается в подъеме, в успехах, в гражданских и духовных лидерах, чего нет сейчас и, вряд ли, предвидится. На пути деградации и вымирания никакая национальная идея не может поднять народ на уровень национального самосознания.

Я вообще не верю в намерения и в способность постсоветской государственности делать какое-то добро для русских. А что касается квалифицированных русских из стран СНГ и дальнего зарубежья, то даже те русские силы, которые еще сохранились в нынешней России, не могут быть использованы должным образом.

Русский народ вырождается биологически. Россия наводняется представителями других народов, занимающих более выгодные позиции по сравнению с русскими. Пройдет немного времени, и Москва перестанет быть этнически русским городом.

Правящие силы страны не делают ничего значительного, чтобы остановить этот процесс. Так что слово «опасность» тут слишком слабо отражает реальность, ибо на деле она уже реализуется.

Партия есть явление политическое, а не этническое. Организация же или движение с этнически русской направленностью (ориентацией) не найдет сильной поддержки снизу, зато вызовет бешеную вражду сверху (со стороны правящих сил и их идеологов) и со стороны Запада, который манипулирует российскими властями и идеологами.

Чтобы выражать и проводить в жизнь русские национальные интересы требуется делать нечто глубокое и значительное, чем эти интересы, так чтобы эти интересы удовлетворялись как следствие, а не как самоцель. Это и делалось в советские годы. Только не так быстро и масштабно, как хотелось бы. На решение такой проблемы нужны века, а не несколько десятков лет. Но этот процесс был искусственно оборван. И теперь решение этой проблемы зависит от совокупности факторов глобального и эпохального масштаба, а не от локальных сомнительных мер.

Новая общность советских людей действительно была. Но это – не народ, если под народом понимать определенное этническое образование. Это – другой тип человеческого объединения. В него включались различные народы, в их числе и русский народ. В менталитет советских людей включались такие черты, которые вырабатывались у представителей разных советских народов под влиянием опыта жизни в условиях советского социального строя, советского воспитания и образования, советской идеологии.

Что же касается ассимиляции евреев с русскими, то она идет давно. Однако это не является для русских спасительной панацеей, они дальше будут вырождаться. Кстати, эта проблема глубоко волнует и нашего Правдеца и Пророка (Солженицына), который, по-моему, и решил с этой целью написать книгу «Двести лет вместе». Одного не понимаю, зачем ему это нужно?

Вы спросили меня, когда умрет последний русский? Сегодня в российском обществе произносить слово «русский» считается плохим тоном. В средствах массовой информации я неоднократно слышу явно русофобские высказывания типа: «Русские люди? Это кто такие? Разве есть такой народ?». Я не знаю, когда умрет последний русский человек, но если нынешняя антирусская политика будет продолжаться еще семьдесят-восемьдесят лет, то русский народ исчезнет в конце двадцать первого века. Он растворится в многомиллионных толпах инородцев, которые станут к тому времени полновластными хозяевами русских территорий, то есть русские исчезнут тихо и незаметно, как исчезли когда-то грозные гунны и половцы…».

I. За Храмовой стеной

Сретенье

 
Цепенеет воля, замирает,
На две части сердце рассекает
Звездной птицы острое крыло.
Как судьба над миром зависает,
Над лесной поляной НЛО.
 
 
Что же это все-таки такое? –
Или глаз усталых миражи,
Или состояние покоя
Бесконечно алчущей души,
Где абсурд и бред воззрений Сартра
Стали фактом, чувством и мечтой?
Может, это снится мое завтра,
Жизнь, еще не прожитая мной?
Или встреча с прошлым, где на карте
Был отмечен выход в мир иной –
Моя встреча с Ним в начале марта
У олив за Храмовой стеной?…
 
 
Замирает, сердце замирает,
На душе тревожно и светло.
И Судьбой над миром нависает
То, что Будет, Есть и что Прошло…
 

* * *

 
Отложена тайная Книга,
Красивый седой исполин
Сжимает гранитную глыбу
И мнет ее как пластилин.
 
 
Меняется свойство породы —
В ней атом зародышем стал,
И кремний, дыша кислородом,
Рождает волшебный кристалл.
 
 
Материя косная воет,
Меняется ряд величин,
Кружатся встревоженным роем
Эскизы эфирных личин.
 
 
Становятся зримыми Числа,
Являя божественный код
Органики нежной и кислой —
Тяжелой любви приворот…
 
 
Горячая масса в истоме,
Ей новая явлена суть —
Кто прежде блаженствовал в дреме,
Тот встал на рискованный путь.
 

Доктрина безсмертных

 
Когда мой бог
В Материю упал,
Он встал с колен, зевнул
и улыбнулся,
И я, который в мезозое
спал,
С улыбкой бога
Личностью проснулся.
 
 
Еще клубится
нереальный сон,
Еще размыты контуры
предметов,
И жизнь химер
как нездоровый сон,
Но мысль уже витает
над планетой.
Дракон и Змий,
семь Тайн,
три вида Света,
Земной оси
чудовищный наклон,
Разумный план,
горит огонь духовный,
Творец-Создатель,
Демон и Брамин,
И богочеловек пока
в животной форме –
Полулатентный, вялый
андрогин…
 
 
Когда в предметно-разделенный
мир
Мой дух попал как муха
в паутину,
Предстала вдруг нелепая
картина:
Поют хвалу
тупому бабуину
Кентавр и Сфинкс,
Русалка и Сатир;
Чудовища ворочаются
в тине,
Драконы реют
грозно в небесах,
Тираннозавр в кустах
сжирает сына,
В сердцах зверей
растерянность и страх…
Прообразы рождающего
Мира,
Потоки лавы,
искры и огни,
Царящие на Лемносе
кабиры,
Рожденные утробою
Земли.
Эфирный образ
человеком стал,
Когда Творец резец впервые
взял
И в первый раз Материи
коснулся
Полмиллиарда лет тому
назад,
В эпоху зарождения
монад,
Частичек Духа, отданных
богам,
Правителям-создателям,
жрецам…
 
 
Еще в раю не возлежал
Адам,
А райский сад был никому
не нужен,
Полярный круг еще не ведал
стужи,
Гигантский хвощ
тянулся к небесам
И декадонты шлепали
по лужам…
 
 
Когда мой бог
за горизонт ушел,
За горизонт космических
событий,
Я для себя занятие
нашел,
Создав бюро гипотез
и открытий.
И вспомнил все,
что в долгом сне забыл,
Труды ума избавили
от скуки,
На все способны стали
мои руки,
И бог меня за все
вознаградил:
Он дал возможность мне
преображаться,
Переживать мучительное
счастье
От юных дней до старческих
седин, –
Я стал творцом, вчерашний
андрогин!
 
 
Когда мой бог
в Материю упал,
За перелеском громко
ойкнул кто-то,
Увидел Некто:
в смрадное болото
Упал с небес
магический кристалл,
И в тот же час
кровавый дождь пролился,
Адам-Кадмон
на битву с миром встал,
И от души впервые…
прослезился.
А бог войны все чаще
хмурил брови,
И люди снова брались
за свое,
Земля лакала
океаны крови,
От сладкой крови
корчило ее…
 
 
Когда мой бог
витал среди светил,
У черных дыр,
где свет печально гибнет,
Я на Земле культ личности
творил,
Еще не зная,
что меня постигнет…
Я жизнь творил,
законам вопреки,
Как хрупкий лед,
ломал материки
И раздвигал
базальтовые плиты.
Я всюду строил
Храмы-мегалиты,
Я Сущим стал,
который был везде,
Константой стал
в космической среде…
 
 
Я изменял природу тьмы
и света,
Я замедлял вращение
Планеты,
Фотон свободный стал
послушен мне,
Я расщепил неразделимый
атом,
Шпицберген сделал я
цветущим садом,
Гиперборею раем
на Земле.
Я породил
арийцев-великанов,
Я бросил вызов
Солнцу и Луне,
Я стал царем,
Отцом великих ванов,
Сыны богов прислуживали
Мне.
В эпоху камня
Я родил вождей,
В эпоху бронзы
доблестных мужей,
А в беспощадный век
железный
Я породил
душевные болезни…
 
 
Я бросил вызов
Солнцу и Природе.
Когда я сам
в Материю упал,
Я под собой
разрушил пьедестал,
Когда родил
лукавые народы
И стал таким
как демон Велиал.
Я сам себя лишил
волшебной силы,
Когда свой дух
с материей связал
И лег на дно
медлительного Нила.
Остались на Земле
мои следы,
Творения, овеянные
славой;
Как памятник
безжалостной судьбы
За мною вьется лентой
след кровавый.
…………………………………… ................
 
 
Я говорю:
«Фанатикам не верьте,
Фанатиков пестуют
злые черти,
Фанатиков рожает
главный бес,
И душу убивающий
Прогресс.
Я не алкал в Материи
бессмертья,
И буду жить всегда,
Но я сегодня мертв.
Не будем говорить сейчас
о смерти,
И тех напрасных
мириадах жертв.
 
 
Пронзив пространство
радиоволной,
Творец забросил сети
в бесконечность.
Он смотрит в даль,
в таинственную вечность,
На горизонт
за Черною Стеной.
За той Стеной
все могут разместиться,
Там наши души
будут робко ждать,
Тот час, когда сумеют
воплотиться
И получить от Бога
благодать…
 

Последние атланты
(Откровение от Платона)

 
Брел караван пустынею Кумрана,
Верблюд-вожак нас гордо вел вперед,
На мне нагрудник был, на нем халатик рваный.
Был девять тысяч сто девятый год.
Мы знали: быть всемирному потопу,
Покроет сушу бурный океан,
И Африку, и Азию, Европу,
Эльбрус, Килиманджаро и Монблан.
Мы знали все, но сдвиг планет не знали,
Момент, когда взорвется Фаэтон –
Жемчужное зерно богини Кали –
Капризный, своенравный позитрон.
Подул хамсин – противный, резкий ветер,
Он превращает свет в сухую мглу.
Суровый Рок тогда нас всех отметил
И превратился в желтую пургу.
И проводник сказал, что впереди нас туча,
Нам нужен грот, пещера и привал…
Но я в таких делах давно научен,
Я понял вдруг, – грядет «девятый вал».
Стена воды вздымалась над пустыней,
Закрыв собою мглистый небосвод.
Вокруг гиены плакали и выли,
А мы со лбов стирали красный пот.
И таяли божественные силы…
Под крик жреца: быстрей, быстрей, быстрей!
Свои секреты мы в базальт забили
И превратились в диких голубей…
 
 
Скрывает мгла желтеющие дали,
На свалке мира жизнь тяжела
Для тех, кто даже плесень убивали.
Невежество – вот ваши удила:
Ведь все, во что вы верили, мы знали!