Текст книги "Рыцарь из Дома Драконов"

– А нам с вами, госпожа, нужно идти, – как ни в чем не бывало сказал Александр, поднявшись с колен. – За выходом из этого коридора стоят двое стражников. Еще двое – на боковой лестнице, выводящей из темниц. Через главный выход мы не пойдем, людей там больше, чем демонов в аду. Пойдем, где можно пройти. Двое и двое. Запомните эти числа. Они видели, как я входил в темницы в одиночку, и удивятся, если я выйду со спутницей. Поэтому мне придется их убить. И убить тихо, чтобы они не подняли тревоги, – иначе мы мертвецы. Вы мне поможете?

– Я умею обращаться с оружием, – ответила Айна.

– Приятно слышать. Вставайте, – протянул граф девушке руку. Айна немного поколебалась, затем приняла ее. Рывком Александр поставил дочь лорда Раймонда на ноги. – Представим, что вы на маскараде. – он отошел к трупу и принялся его разоблачать. – Возьмите этот плащ, он немного забрызган кровью, но вам не на бал идти. А вот шлем, скроем ненадолго вашу красоту. И меч… Воспользуйтесь им получше, ладно? Не хочу, чтобы мои усилия пропали даром.

– Зачем вы это делаете? – спросила Айна, глядя на протянутый ей черный с серебром плащ. Это цвета Эрдеров.

– Я никогда не убивал детей. И другим не позволю. Одевайтесь, ну же!

Девушка подчинилась. Для начала она натянула оказавшуюся до жути неудобной перевязь с мечом. Ножны тут же принялись бить ее по бедру, стоило сделать только шаг. Айна накинула на плечи плащ, оказавшийся очень просторным, и завернулась в него. Затем осторожно надела шлем на голову. Наносник обжег холодом.

– За гвардейца вас все же примет только слепой, – поджав губы, сообщил Гальс. Его голос теперь звучал немного приглушенно. – Когда минуем караулы, будем пробираться малолюдными местами – глядишь, повезет. Мне бы вас из особняка вывести, а дальше – свобода. Идемте.

Коридор, в который они вышли, оказался длинным и просторным, заполненным холодным свежим воздухом – никакой мертвенной затхлости, что обычно приписывают казематам. Впрочем, настоящими казематами эта темница явно не была.

Здесь имелось множество камер, таких же, как та, в которой держали Айну, но все, похоже, пустовали – по крайней мере, из них не доносилось ни звука. По стенам слабо горели факелы, почти не давая дыма. От темных стен исходила прохлада. Девушка вдруг поняла, что не боится. Ни капельки. Страх куда-то пропал.

Когда они приблизились к высоким двустворчатым дверям, Александр замедлил и без того неспешный шаг. Потер ладони – первое явное проявление тревоги. Александр взялся за двери и распахнул их – прямо в лицо дежурившим за ними двоим воинам в полном доспехе.

– Сэр, вы не одни? – спросил караульный удивленно.

Айна не заметила, откуда вылетел стилет, вонзившийся солдату прямо в глаз. Убитый на месте, гвардеец Эрдеров еще не успел даже рухнуть, а Гальс уже развернулся ко второму стражнику. С лязгом выхватил меч и шагнул вперед. Все, что смог сделать его противник, – это обнажить оружие, когда вырвавшийся ему навстречу клинок вонзился острием в сочленения доспеха. Раздался стон, тут же задушенный ладонью в черной перчатке, сжавшей губы умирающего.

Александр с некоторым усилием высвободил меч и обернулся к Айне. Она заметила, как с прямого лезвия на каменный пол рухнули тяжелые капли крови.

– Ваша помощь так и не понадобилась, – сказал граф.

Девушка вздрогнула, только сейчас сообразив, что простояла в ступоре все те несколько секунд, что заняла схватка.

– Обнажите меч, – приказал Александр.

– Что?

– Обнажите меч.

Подчинившись, Айна потянула из ножен клинок, доставшийся ей от охранявшего ее камеру стражника. Боевое оружие оказалось тяжелым и неудобным, Айна больше привыкла к предназначенной для дуэлей шпаге, любимой в те дни иберленским дворянством. Напрягая занывшую руку, девушка сделала несколько неуклюжих выпадов. Граф молча пронаблюдал за ее ухищрениями, а потом меч Айны вдруг отлетел в сторону – она чуть не выронила его из рук. Александр мягко коснулся ее груди кончиком своего клинка. Девушка так и не сумела заметить его атаки, настолько быстро та была проведена.

– А говорили, умеете, – заметил Александр бесстрастно. Отвернулся и пошел вперед по тоннелю, к видневшейся в его конце уводящей наверх лестнице. Оттуда как раз показался еще один солдат. Наверно, его привлек шум.

Увидев трупы на полу, солдат остановился и выхватил меч. Приближающийся к нему Гальс даже не замедлил шага.

– Что здесь случилось? – спросил стражник немного растерянно.

– Ничего. – Первый же нанесенный Александром удар оказался смертельным. Сталь со свистом разрезала воздух, найдя себе цель. Александр легко переступил через труп, направляясь к широким деревянным ступенькам. Было в происходящем нечто настолько и жуткое и завораживающее, что в душе Айны переплелись разом страх и восхищение. Она подумала, что ее освободитель мог бы идти вот так, легко и небрежно, с мечом в руке, до самого южного моря, и убитые враги падали бы к его ногам.

Гальс ступил на лестницу.

Последний из охранявших темницу воинов дежурил на просторной верхней площадке, развалившись за дубовым столом и потягивая вино из медного кубка. При виде поднимавшегося навстречу человека в черном стражник вскочил на ноги, опрокинув стул, и схватился за заряженный арбалет. Никаких вопросов при этом он задавать не стал. Может, прочитал на лице лорда Гальса нечто такое, что лучше всяких слов сообщало – нужно драться, а не говорить.

Гвардеец выстрелил.

Александр мгновенно крутанул мечом и плоскостью клинка отразил прочертившую косую линию стрелу – так сильно, что та разломилась в щепки. Тогда гвардеец швырнул в надвигающегося убийцу тот самый кубок, из которого только что хлебал вино. Александр отбил импровизированный снаряд, хотя и сбился при этом с шага. Караульный выхватил меч и бросился в атаку.

Первый удар стражник нанес с плеча, размашисто, будто дрова рубил. Гальс по дуге перевел свой клинок в верхнюю плоскость и обрушил его на вражеский меч, направляя тот острием к земле. Стражник тут же скользящим движением высвободил свое оружие, с отрывом ладони перехватил эфес и попробовал пырнуть Александра в живот, работая мечом, как кинжалом. Гальс вскинул свой меч обратно по линии замаха, вверх, отводя удар, и, продолжая движение, сделал укол. Острие меча вонзилось солдату в бедро. Тот коротко вскрикнул и тут же контратаковал. Александр с поразившей Айну скоростью выпустил эфес своего меча, позволив оружию, оставившему на бедре противника обильно кровоточащую рану, упасть на пол, и сам отлетел в сторону – сталь пронеслась у него перед самым носом. Гальс пошатнулся, чуть не впечатался в стену и, оттолкнувшись рукой от стола, ударом сапога выбил оружие у истекающего кровью врага. Подхватил свой меч и всадил стражнику в горло. Тот умер молча, не издав больше ни звука.

– Парень хорошо дрался, – сказал Александр, тяжело дыша. – Я успел испугаться.

– По вас не похоже, что умеете бояться, – сказала Айна, просто чтобы не молчать.

– Вы правы, – согласился граф. – Забудем, это все чушь. Я и правда ничего не боюсь. – Девушке показалось, что он почему-то на нее разозлился.

Взявшись за валявшуюся на столе связку ключей и почти сразу выбрав нужный, Александр отворил тяжелую железную дверь. Она вела в большое темное помещение, загроможденное рядами просмоленных ящиков и грудами наваленных свертков и мешков, которые громоздились почти до самого потолка. Свет здесь не горел.

– Складские помещения, – пояснил Александр, – их почти не охраняют. Нам повезло, что отсюда есть выход в темницу. Мы сейчас на восточной окраине усадьбы. Солдаты собираются на западной. Глядишь, проскочим.

Гальс ориентировался в здешних глухих лабиринтах и переходах легко и без усилий. Граф уверенно шел вперед, минуя одну заваленную всяким добром комнату за другой. Людей им не встречалось. В воздухе повис плотный запах снеди и удушливый аромат вина. Айна подумала, что здесь хватит припасов на то, чтобы выдержать годовую осаду, даже не затянув пояса.

Наконец они вышли в комнату с широким окном, выглядывающим на залитый утренним солнцем зеленеющий парк. Яркий свет ударил девушке в глаза, уколов их острыми иголками, и она в первую секунду зажмурилась. Александр высунулся из окна и осмотрелся по сторонам. Затем перелез через подоконник и, по колени оказавшись окружен травой, сделал несколько шагов в глубину парка, продолжая оглядываться. Вернулся назад и протянул руки, помогая Айне выбраться наружу.

– Все чисто, – бросил он. – Радуйтесь, что Джейкобу не до вас, так бы все вышло куда хуже. Ходу, здесь уже недалеко. – Ветер донес громкие голоса и пение труб. Ясное и чистое, оно пронеслось в еще не согретом солнечными лучами воздухе и наполнило его медным звоном. Александр замер, прислушиваясь. Мотнул головой. – Идемте! Надо спешить.

Они пробрались через парк, сейчас совершенно безлюдный, к окаймляющей его стене, за которой раскинулся город. Трубы продолжали петь, иногда почти затихая, иногда расходясь до крика и заполняя все пространство вокруг торжественной музыкой. В серебристо-стальной мелодии переплелись гремящий восторг и пылающее ликование, уносящая в полет радость и скованная металлом решимость. Айна увидела, как лицо Александра охватило вдруг странное, пьянящее волнение – охватило и сгинуло, изгнанное болезненной гримасой. Он отвернулся.

Приблизившись к стене и пройдя вдоль ее подножия несколько десятков футов, Гальс остановился и негромко, но вместе с тем отчетливо сказал:

– А вот и мы. Слезай.

Раздался шорох, переходящий в скрипучий треск ломаемого дерева, и из переплетения древесных ветвей на землю спрыгнул человек в зеленом плаще. Айна поняла, кто это, прежде, чем смогла увидеть его лицо, и бросилась навстречу.

– Артур!

– Сестренка! – Артур подхватил ее, заключая в объятия. Затем он отпустил ее и сделал два шага назад, пряча глаза.

– Прости меня, – тихо сказал Артур. – Я тебя не уберег.

О чем он толкует, черт побери? Айна недоуменно нахмурилась.

– Из-за меня ты могла погибнуть, – продолжил брат, по-прежнему избегая встречаться с ней взглядом. Он выглядел усталым и осунувшимся, одежда была грязной и пахла потом, а светлые волосы Артура спутались, как разорванная паутина. – Я завел тебя в ловушку.

– Брось, – недовольно сказала Айна. – Я сама сказала тебе про того человека. И сама пошла за тобой следом. Ты ни в чем не виноват.

– Хорошо. – Артур резко, как-то болезненно кивнул и обернулся к Александру Гальсу, стоявшему на отдалении и бесстрастно наблюдавшему за их встречей. Александр немного приподнял подбородок и встретил взгляд Артура – встретил точно так же, как встречал совсем недавно своим клинком вскинутые мечи. Айна знала, что двое стоящих рядом с ней на этой поляне мужчин всегда были друзьями, но сейчас ей отчего-то сделалось страшно. – Спасибо, – вымолвил Айтверн с явной неохотой.

Александр не произнес в ответ ни единого слова, и ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Ради нас ты предал своих, – после короткого колебания продолжал Артур. – Что теперь?

– Ничего, – спокойно ответил Гальс. – Никто не знает о том, что я сделал. А если узнает… Джейкоб Эрдер не станет ссориться из-за нескольких убитых солдат и потерявшей свою ценность пленницы с владетельным лордом. Ему нужен я, и нужны мои мечи.

– Значит, – сказал Артур, и голос его был как готовая порваться струна, – ты остаешься предателем. Остаешься клятвопреступником.

– Не тебе решать, какие из клятв истинные, а какие лживые. Не тебе решать, кто предает, а кто остается верен, – отвечал очень усталый человек в черных одеждах, и серые глаза его были как два застывших куска льда. – Я помог твоей сестре, потому что нахожу сделанное Эрдером преступным, идущим против чести. Но своему делу я не изменял. И ты ничего, ровным счетом ничего не знаешь об этом деле, о том, что за ним стоит. Так что не суди опрометчиво.

– Мне достаточно знать то, что я знаю, – ответил Артур, и в его голосе и его глазах ревел, выбрасывая протуберанцы пламени и снопы трещащих искр, огонь ярости. Трубы продолжали греметь далеко за спиной, призывая на войну. Налетел ветер.

– Ничего ты не знаешь, Артур Айтверн, – вздохнул Александр и двинулся обратно в парк. – Прощай. Мне пора в седло. Встретимся в бою – пощады не жди.

Гальс повернулся к ним спиной.

– Так, может, – крикнул ему вслед после короткого колебания Артур, и Айна поняла, что брат готов начать схватку, – так, может, решим все – сейчас?!

Александр Гальс замер и обернулся, внимательно глядя на молодого Айтверна. Айна сжалась, ощутив навалившийся на нее страх. Ей казалось, что между Артуром и Александром сейчас ударит молния.

– Не в этот раз, – сказал граф, медленно качая головой. – До встречи, потомок драконов. Нам еще выпадет шанс скрестить мечи.

Глава 6
Отец и сын

– Сколько уже можно терпеть, вразуми вас Создатель! Не кажется ли вам, любезнейший герцог, что время положить конец этому безобразию? Нам пора разойтись по домам! – В гневе Лидия Кинни была особенно хороша. Густые черные волосы разметались по плечам, щеки покрыл румянец, высокая грудь ритмично поднималась в вырезе зеленого платья.

Раймонд Айтверн с некоторым усилием оторвался от созерцания груди графини и вздохнул:

– Прошу простить, моя леди, но вам придется подождать еще немного. Возвращайтесь в бальную залу. Развлекитесь, выпейте вина, послушайте музыку… Потанцуйте с кем-нибудь, наконец. Я не могу вас отпустить.

Графиня театрально топнула ножкой. Приведшие ее сюда королевские гвардейцы обменялись тоскливыми взглядами.

– Герцог! Это уже выходит за всякие границы учтивости. Я, мы все, пришли сюда не для того, чтобы оказаться пленниками. Это, в конце концов, дворец, а не тюрьма. Меня ждут дома муж и ребенок. Почему вы нас задерживаете?

– Потому что так сложились обстоятельства, ваша светлость, – ответил лорд Айтверн, борясь с отчаянным желанием закатить этой надоедливой леди пощечину, лишь бы наконец замолчала. Или же закрыть ее рот страстным поцелуем. Последнее было бы даже лучше – во всяком случае приятнее. Против воли Раймонд улыбнулся, и последнее не укрылось от взгляда Лидии.

– Да вы еще смеетесь надо мной! – вскричала графиня. – Смеетесь! Ну вы и мерзавец! Мой муж вызовет вас на поединок!

– Довольно, – не выдержал Раймонд. – Пусть вызывает, лучше уж драться, чем вас выслушивать. Господа, – обратился он к солдатам, – проводите леди Кинни к остальным гостям. И проследите, чтобы ни в чем себе не отказывала. – Гвардейцы восприняли приказ с явным удовольствием.

В дверях графиня чуть не столкнулась с капитаном Уиланом. Тот торопливо и без особенного изящества поклонился, за что получил в награду пренебрежительное фырканье. Уилан раздраженно дернул головой и, обогнув скорбную процессию, вошел в кабинет лорда-констебля. Швырнул на стол перчатки. Взял с пола первую попавшуюся бутылку и знатно отпил из горлышка.

– Гранвердское, двенадцатого года, – сообщил герцог Айтверн, рассматривая этикетку. – Я таким даже короля не угощаю.

– Ну, значит, хоть на что-то сгодилось, – бросил Орсон и вновь приложился к бутылке. Крякнул. Утер губы. – Получается так… Посты я все обошел, на стену поднялся. Стоят, как надо, к бою готовы. Терхол им там растолковал, чего ждать. – Герцог отрывисто кивнул. – Да только дворяне эти ваши, сэр…

– Они не мои, эти дворяне, – отрезал Раймонд, отрываясь от размышлений. – Они не мои, Орсон. И хотел бы я знать чьи.

– Чьи-то они, конечно, есть… – раздумчиво сказал капитан, подходя к висящей на стене картине. – Понимаете, что здесь происходит, сэр?

Герцог не ответил.

Айтверн и Терхол привели в боевую готовность охранявшие цитадель полки королевской гвардии. Солдаты были готовы к отражению штурма, только маловато их оказалось… Впрочем, оборона не нападение, должно хватить. Терхол отправил своих людей со срочным приказом в казармы поднимать столичный гарнизон. Роты городской стражи должны были взяться за оружие и смять с тыла мятежников, когда – и если – те все-таки подойдут к замку.

Интересно, на что все же надеются Эрдер и его присные? Начинать сражение на тех позициях, что им достались, – полное безумие. Королевский замок не взять с наскока, да еще тогда, когда в Тимлейне хватает верных престолу войск. Все это выглядело настолько сумасбродным, что не могло не настораживать. Повелитель Севера прежде никогда не производил впечатления глупца и не мог начать заведомо провальную игру. Было тут нечто еще, но Раймонд никак не мог понять, что же именно.

Возможно, заговор шире, чем кажется? Они до сих пор не узнали, кто еще из дворян примкнул к нему. Но сейчас в замке собралось немало владетельных господ… Именно поэтому Айтверн и приказал перекрыть все выходы из крепости и запретить придворным расходиться. Среди них вполне могли найтись сторонники мятежа – а значит, не следовало давать им возможности поднять свои расквартированные в Тимлейне дружины. А еще Артур… К тому времени, как мост был поднят, а ворота – заперты, его в цитадели уже не нашлось, хотя посланные Раймондом слуги сбились с ног, ища молодого наследника.

Проклятье, трижды проклятье всем демонам мира… Куда подевался мальчишка? В какую глупость он вляпался на сей раз? Неужели и в самом деле полез вызволять сестру? Лорд Айтверн сжал зубы. Следовало поговорить с мальчишкой, попробовать вбить ему в голову хоть что-то, объяснить, в какое положение они все попали… но никак не выпадало свободной минутки! А теперь Артур сбежал, и виноват в этом только он, его отец. Проклятье! Неужели он погубил сегодня не только дочь, но и сына?

– Занятный портрет, – заметил Уилан, все еще изучавший старинное полотно – так пристально, будто никогда раньше его в жизни не видел. Айтверн мысленно поблагодарил капитана за то, что тот догадался о невеселых размышлениях своего господина и поспешил развлечь его беседой. Лучше уж разговаривать о живописи, нежели думать о том, что совершил.

– И в самом деле занятный, – согласился герцог. – Потому здесь и висит.

Кисть умершего много лет назад художника изобразила двух людей, остановившихся посреди круга стоячих камней, поросших мхом менгиров, что возносились к серому предзимнему небу. Один из мужчин был облачен в не по погоде легкие зеленые одежды, у него были правильные черты лица, настолько тонкие, что напоминали они застывшую воду или замерший туман, всего лишь на мгновение принявший зримую форму. Светлые волосы рассыпались по плечам, а пронзительные темно-синие глаза казались исполненными спрятанной от всего мира боли. Пальцы сжимали пряжку золотого пояса.

Второй мужчина, одетый в светло-серый костюм, замер в пяти шагах от первого, небрежно опершись на вогнанный в землю длинный меч с обсидиановым лезвием. Лицом и телосложением он удивительно напоминал человека в зеленом, совсем как отражение, увиденное в зеркале или в сверкающем круге щита. Только волосы, стянутые украшенным сапфирами серебряным обручем, были черными, глаза – удивительного жемчужного оттенка, а кожа – очень бледной, чуть ли не прозрачной, с просвечивающими венами. Взгляд у опиравшегося на меч мужчины был холодным, жестким и вместе с тем каким-то отстраненным, нездешним.

Казалось, что эти двое готовы вот-вот шагнуть навстречу друг другу, преодолеть разделяющее их расстояние – лишь непонятно зачем. Может, чтобы пожать друг другу руки, а может – чтобы начать поединок.

Раймонду многое было ведомо о людях, изображенных на старинном полотне. Было известно ему и то, что ни один из них человеком в действительности не был. Его кровь, его проклятая и благословенная древняя кровь позволяла иногда смотреть в прошлое своего рода… настолько далеко, что никто уже не помнил иных лет, и в хрониках о них не рассказывалось. Раймонд Айтверн, происходя от волшебников древности, обладал даром видеть образы из давно минувшего времени так, как простые смертные видят сны.

– Вообще-то это копия, – сообщил герцог, – оригинал хранится в Малерионе. Ты его видел, кстати, и не раз. По преданию, картину написал один из очевидцев запечатленной на ней встречи… вот этот, слева, – Раймонд указал на светловолосого. – Эйдан из Дома Драконьих Владык. Моего дома. Тот самый, что сражался в Войне Смутных Лет и отказался от бессмертия, связав свою судьбу с судьбой женщины из человеческого рода. Основавший династию на смертных землях и сам сделавшийся смертным. Мой легендарный предок. Первый герцог Айтверн.

– Тогда кто второй? – спросил Уилан. – Они похожи.

Интересно, с легким любопытством подумал Раймонд, неужели старому вояке в самом деле важно это знать, или он просто ищет повод для беседы? Скорее последнее.

– Второй… – Айтверн помолчал. – Все, кто помнил его имя, давно мертвы. Брат моего пращура. Шэграл Крадхейк, из Дома Метели. Черный дракон, совративший прочие волшебные народы. Владетельный фэйри, объявивший войну роду человеческому. Его прозвали Бледным Государем. Повелителем Бурь. – Уилан посмотрел на полотно внимательней, и на этот раз на его лице действительно отразился интерес.

– Старая страшная сказка, – продолжал герцог. – Бледным Государем обычно матери пугают нерадивых детей. Уверен, и тебя в свое время запугали. Говорят, у него огромный замок на северной крыше мира, среди вечных снегов, что тянутся на сотни лиг, замок, который охраняют восставшие мертвецы, с мечами, на чьих клинках застыл иней. Бледный Государь сидит там на троне, вырезанном из куска льда, пьет вино из ледяного кубка, и душа его давно смерзлась, а по жилам течет серебро. Он смотрит, как пирует и веселится его мертвый двор. Бледный Государь повелевает вьюгами, и метелями, и зимними ветрами. Король темноты, холода и смерти. Порой, когда ночи особенно длинны, Повелитель Бурь седлает коня, и с ним седлает коней вся его свита. Они скачут по небу, адамантовые копыта высекают искры из туч, и звезды гаснут, стоит плащу темного владыки коснуться их. Ну что, стало вам страшно?

Капитан Уилан отошел от портрета.

– Я не знал, что Владыка Бурь ваш родич.

– Это немногие знают, – бросил Айтверн. – Притом за тысячу лет любое родство обратится в дым. Я никогда не видел этого своего родственника, но не сомневаюсь, что он еще жив. Несущие в себе чистую кровь драконов живут долго. Даже тогда, когда не осталось ничего от их народа. Когда война закончилась, последние из фэйри ушли в полуночную тьму, там и пребывают поныне, в ожидании конца нашего мира. Мы, Драконьи Владыки, – одни из немногих, кто остался на землях людей. Мы и сами стали смертными, смешав нашу кровь с вашей. Других в Иберлене просто нет. Я слышал о полукровках, потомках сидов и других рас, живущих далеко за пределами нашего королевства. Но таких семей очень мало, и вряд ли кто-то из них владеет силами своих предков.

У Уилана хватило ума не спросить, откуда герцог знает обо всем, что поведал, и Раймонд был ему за то благодарен. О некоторых вещах он не собирался рассказывать даже друзьям, а Уилан был другом, пусть и повязанным жалованьем и клятвой верности. Надо будет объяснить все Артуру, когда придет время, – но не сейчас. У самого Раймонда видения о прошлом начались уже после двадцати. Первый раз – прямо во время боя. Он схлестнулся с вражеским бойцом – и вдруг увидел себя в незнакомом месте, с людьми, умершими задолго до его рождения. Раймонд с трудом вынырнул из видения в явь и все же успел свалить противника, но получил перед тем глубокую рану. Несколько дней спустя, когда вызванная ранением лихорадка закончилась, он пришел к отцу и рассказал о нагрянувшем посреди бодрствования сне. Лорд Гарольд, старый герцог, затворил двери опочивальни и глубоким, изъеденным прожитыми летами голосом поведал о странных силах, отпущенных их роду. Об их магии, магии, что позволяла видеть давно ушедшее, знать всеми забытое и ощущать порой знаки, спрятанные в земле и воде. Старая сила. Старая память. Люди верили, что чародеи перевелись на земле вместе с первым из Ретвальдов, – но на самом деле последними известными чародеями на землях Иберлена оставались мужчины из дома Айтвернов. Когда Артур вырастет, ему придется это узнать. Он и без того с детства грезил чарами.

Благодаря своей магии крови Раймонд оказался осведомлен получше многих историков, какой долгой и кровавой была подлинная история человечества. Он знал, что веками прежде возносились и рушились государства, истреблялись народы. Еще раньше рассвета эпохи эльфов миром правили люди – люди, что познали секреты природы и овладели ее разрушительной, неистовой силой. Фэйри существовали всегда, от начала времен, порожденные то ли Богом, то ли теми, кого Бог проклял, – существовали как непостижимая, странная часть этой вселенной. Вопреки заблуждениям, они не были сказкой – драконы и сиды, карлики и незримые духи. Наделенные силой магии, силой слова и клятвы, фэйри пребывали в своих зачарованных чертогах, затаившись и скрывшись под их сенью, пока люди меняли облик Земли. Однажды люди изменили Землю настолько, что она содрогнулась от крика. Величайшая из войн пошатнула основы цивилизации, уничтожила девять десятых смертных, живших тогда на планете, стерла память и знания.

От тогдашних времен остались теперь лишь немногие ветхие книги в архивах. Слишком многое оказалось забыто. Слишком многое изменилось. Так, страна, что стала сейчас Иберленом, звалась в ту пору Британией и была отделена от континента морскими проливами. Устроенная Древними катастрофа заставила воды отступить к западу. Изломанный, опустошенный мир достался вышедшим на божий свет фэйри на добрую тысячу лет – и фэйри поклялись удержать его в равновесии. Обещали не позволить людям вновь поставить жизнь на Земле под угрозу.

«Они не смогли. Мы не смогли. Люди победили. Мы проиграли. На холме Дрейведен стяги Волшебного Народа оказались изорваны в клочья. Или правильнее сказать, это мы, люди, одолели косных, боявшихся перемен, боявшихся отпустить человечество на свободу фэйри? К какой стороне будет правильно причислить дом Айтвернов, в жилах которого в единой поток смешалась кровь драконов, кровь сидов и кровь людей?» На этот вопрос Раймонд ответить не мог. Как не мог он сказать, оказался ли прав его предок Эйдан, когда выступил против Бледного Государя на стороне дома Карданов и дал начало государству, которому герцоги Айтверны ныне верны.

В двери постучали, и, даже не дожидаясь ответа, в кабинет вошел запыхавшийся стражник. Совсем молодой парень и взволнованный на вид.

– Лорд Верховный констебль! – торопливый поклон. – К вам пришли. Они явились к воротам, и Терхол велел их пропустить.

– Он, верно, с ума сошел? – рывком поднялся герцог. – Я же приказал…

– Мало ли что вы приказывали, господин мой, – с насмешкой сказал из коридора знакомый голос, и Раймонд приложил все усилия, чтобы не улыбнуться от облегчения. – У господина генерала не было иного выхода, нежели опустить мост. Иначе бы я оскорблял его последними словами с другой стороны рва, но в полный голос… На глазах у всего войска. Незавидная участь, правда?

Артур Айтверн переступил порог вслед за воином, и уж он-то улыбался – широко и безмятежно. А вслед за сыном… вслед за ним в дверях появилась Айна! Дочь Раймонда была жива и здорова, она стояла чуть позади Артура, держа его за руку. Создатель милостивый, почему на ней цвета Эрдеров? Хотя понятно почему. У мальчишки все же получилось. Бог знает как, но получилось. Раймонд умел держать удар и знал, что ни следа удивления не отразилось на его лице.

– Дети мои, – сказал он сухо. – Вы явились как никогда вовремя.

Артур сделал шаг к отцу и вдруг остановился. Его улыбка пропала, сменившись отчужденным выражением, столь неожиданным на молодом лице. Герцог Запада знал это выражение, знал до боли – тысячу раз оно взирало на него с родовых портретов и из зеркала.

– Иногда я прихожу вовремя, милорд, хоть вам в это и не поверить, – холодно сказал Артур. – Я привел вам ваше дитя. Айну спасли… хотя сделал это не я.

– Ничуть не удивлен, – склонил голову Раймонд, стараясь скрыть свои удивление и интерес. Ни на то, ни на другое сейчас не было времени. – Вы ничего не умеете делать сами, Артур, – сказал герцог сухо. – Даже такая малость, как вести себя разумно, вам не по плечу. Куда вы полезли на сей раз? Прямиком в осиное гнездо? Интересно, а что бы случилось, погибни вы там? На кого бы я оставил тогда Иберлен? Не отвечайте мне, сын.

Он и не ответил. Лицо Артура затвердело еще больше. Он вскинул подбородок и встретил взгляд отца. Раймонд чуть не отшатнулся. Из глаз Артура рвался наружу уже не гнев – рвалась ненависть. Раймонд Айтверн встречал такую ненависть нечасто, и лишь у людей, которых собирался убить. Или которые собирались убить его.

«Он просто глупый щенок».

– Мне жаль, что вы так ничего и не поняли, – сказал герцог. – Очень жаль. А вы, дочь моя? Что скажете мне вы?

– Ничего, – ответила Айна безразлично, – ничего я вам не скажу. – Девушка стояла, распрямив спину.

Интересно, подумал Раймонд, а она знает, о чем он говорил с Эрдером нынешней ночью? Должно быть, знает, Артур не мог не сказать. Тогда это многое объясняет. Но что же с ними обоими теперь делать? Не хватало еще, чтобы путались под ногами во время боя.

Раймонд вновь всмотрелся в лицо своей дочери, пристально, будто видел впервые. Тонкие изящные черты, будто вырезанные из белого мрамора, окаймленные волосами, удержавшими в себе солнечный свет. До чего же, однако, Айна похожа на Артура. Брат и сестра отражают друг друга, как в зеркале, и не видно между ними разницы в четыре года. А Артур невыносимо похож на него самого. Фамильная внешность, куда от нее денешься, передающаяся из поколения в поколение уже больше тысячи лет. Ни у Айны, ни у Артура не осталось ничего от матери, ни единой черты – на них обоих пламенела печать их отца. Ничего от Рейлы. «Господи, ну почему ты караешь меня даже сейчас, здесь и сейчас? Почему в этом мире остался только я и то, что мной создано? Почему Рейлы больше нет нигде, совсем нигде, даже в наших детях?»

Прошло много лет с того дня, когда лорд Айтверн потерял жену, но забыть ее он так и не смог. Рейла. Неотмирный синий взгляд, темные волосы, гордая осанка, голос, звенящий серебром и снегом. Его Рейла, которая на самом деле никогда ему не принадлежала. То была обычная история – брак по сговору, жених и невеста, впервые увидевшие друг друга лишь на самой свадьбе. Отец Раймонда был человеком старых правил и находил выгоду в браке своего наследника с племянницей тогдашнего графа Гальса. Гарольд Айтверн надеялся на прочный союз с повелителями Юга, вот и повел сына под венец. Разумеется, он был прав, интересы дома куда выше личных чувств, да и в жену свою Раймонд влюбился до потери рассудка. Однако насильный брак не стал оттого менее насильным, и чувства Раймонда так и не нашли у его супруги ответа.