Текст книги "Град Китеж на озере Светлый Яр"

Так постепенно они пришли на земли, где обитали своеобразные степные кочевниками. Они называли себя монголами. Ростом были невелики. Под стать им были и их невысокие, но юркие кони. Но в этих конях, так же как и в их хозяевах, чувствовалась дикая энергия степи. И этой энергией невозможно было управлять. Они были необычайно любопытны. Им хотелось всё, что было у полян из еды, попробовать, а то, что те имели из одежды, примерить.

Так начался между ними взаимный обмен. В ход шло всё, что имели кочевники. А имели они, надо сказать, великолепные вещи. В первую очередь это была пушнина лестных и степных животных. Во вторых, прекрасно изготовленные овечьи шубы и кожаная утеплённая обувь. Так незаметно русы-поляне превратились в торговых людей. Они не переставали заниматься земледелием, но торговля их просто обогатила. Со временем эти изделия кочевников появились и у нас в русских княжествах. Их привозили к нам наши восточные поляне. Они меняли изделия кочевников на орудия труда, охоты и рыбалки.

Со временем и одежда восточных полян стала всё более походить на одежду степных племён. Одевались они в великолепные меха. Разъезжали на быстрых конях и ели конину и баранину. В народе их стали называть восточными торговцами. Но уклад жизни они не меняли. Они никогда не теряли связь с нами. Их дети постоянно приезжали в наши города и селения. Учились ремеслу и грамоте. Конечно же, и наши люди бывали у них.

Из рассказов побывавших в их землях мы узнали, что живут они там совсем неплохо. Можно сказать, как наши князья. Только называют их там кочевники – ханами и баями.

Баи – это те, что имеют много всякого добра, а ханы – это те, кто имеет власть судить и наказывать. Кроме того, ханы, как и князья, имеют небольшие дружины. Эти дружины состоят в основном из степных племён. Они очень хорошо вооружены и дисциплинированы. Иногда ханы, объединив свои дружины, делали военные набеги далеко на восток. С этих набегов они привозили много всякого добра.

Военные походы совершались обычно летом. Так как в зимнее время много снега и мало корма для лошадей. В один из таких походов ханы дошли до какой-то высокой и длинной стены. На этой стене было много воинов. Они были хорошо вооружены. Ханы не стали с ними воевать, вернулись домой. Но со временем ханы, собрав достаточно большое войско, всё-таки одолели и эту преграду. Так степное войско впервые научилось штурмовать стены. Но в последнее время планы ханов сильно изменились. Они повернули своих лошадей на север, на русские княжества. Видимо, забыли эти ханы, чьи они правнуки. Видимо, чувство наживы стало у них выше чувства родства.

– Вот так дела! – удивлённо произнёс Панфил. – А я-то думал, что это совсем чужой нам народ. И что религия у них – ислам. А тут выходит, что их ханы – наши родичи и, к тому же, христиане.

– Народ всё тот же, – продолжал отец Мефодий, – потому что все мы дети Адама и Евы. А вот насчёт религии… Тут я точно могу сказать, что не ислам. Ислам действительно зародился на востоке, только на Ближнем. А это дальний восток.

– Как же много я не знаю! – воскликнул Панфил. – Мне так стыдно за свою безграмотность. Отец Мефодий, расскажите мне, пожалуйста, о Ближнем Востоке и про религию Ислам.

– Пожалуйста, – согласился отец Мефодий, – только давай спустимся вниз к озеру. Здесь на холме уж больно жарко.

Они спустились вниз к озеру и присели у ветвистого старого дуба. Прохлада озера и тень дерева приятно остудила их уставшие от солнцепёка тела. Отец Мефодий со свойственной ему неторопливостью начал рассказывать.

– Пророк Мохаммед дал миру новую религию, называемую – Ислам. Он был Божьим человеком, распространяющим послание истины, молитвы, мира и любви среди людей. Когда Мохаммед начал проповедовать ислам, появилось много людей, настроенных против него. Некоторые не соглашались с ним по причине своего невежества. Другие завидовали его растущей популярности. Многие из них стали распространять лживые истории о нём, чтобы посеять ненависть к нему в умах людей. Среди этих противников была престарелая арабская женщина. Каждый день число последователей Мохаммеда росло, и она не могла сдержать свой гнев и ненависть к нему.

Однажды она заметила, что каждое утро Мохаммед проходит мимо её дома по пути в мечеть. В тот же самый день она собрала в миску всю пыль и грязь в доме и, задумав оскорбить Мохаммеда, приготовилась осуществить свой план. На следующее утро, когда Мохаммед проходил мимо, она поднялась на верхний этаж своего дома и выбросила всю пыль и грязь на его голову. Но Мохаммед даже не потрудился взглянуть наверх. Он продолжал безмятежно идти по направлению к мечети, на ходу отряхивая мусор, который упал на его голову. Несмотря на это, старая арабка вволю посмеялась над его незавидным положением. «Ну ладно, это всего лишь приветствие, которое он будет получать от меня каждое утро», – сказала она себе. Она повторяла эту злую шутку каждый день, чтобы оскорбить Мохаммеда. Но она видела, что он не воспринимает это всерьез, а её, наоборот, всё больше и больше раздражало его полное безразличие к её злонамеренной игре.

Однажды Мохаммед, проходя мимо её дома, неожиданно осознал, что последние три дня никакой мусор не падал на его голову. Вместо того чтобы обрадоваться, он взволновался: «Почему сегодня не падал мусор? Надеюсь, что мои последователи не узнали об этом умысле и не наказали эту особу. В любом случае мне стоит войти и выяснить, что случилось с человеком.

Мохаммед поднялся по лестнице и постучал в дверь, которая была на половину открыта. «Войдите», – сказал слабый голос. Он вошёл в комнату и, увидев старую больную женщину, лежащую на кровати, заговорил с ней. «Мать, – сказал Мохаммед с любовью, – ты, кажется, совсем больна. Ты принимала какие-нибудь лекарства?» – «В доме нет никого, кто мог бы ухаживать за мной», – сказала престарелая леди, – с большим трудом мне удаётся сделать несколько шагов, когда мне что-нибудь нужно». Мохаммед расспросил её о симптомах её болезни и ушёл. Через некоторое время он вернулся с бутылкой в руке. «Я принёс тебе это лекарство из Хакима, – сказал он, наливая немного в кружку. Принимай его трижды в день, и ты скоро поправишься». От чистоты сердца Мохаммеда старая женщина расплакалась. «Насколько терпим, любящим, прощающим оказался этот великий человек», – думала она. Затем, повернувшись к Мохаммеду, она начала рыдать, так как её сердце было полно раскаяния. «Ты действительно Божий человек, – сказала она, – простит ли меня когда-нибудь Бог за мой грех против тебя? Пожалуйста, покажи мне настоящий путь к Богу». – «Не делай себя несчастной, мать, – ответил Мохаммед, – если у тебя есть вера в то, что Бог – всемогущий и всеведущий, всевидящий и вездесущий, Он никогда не будет вдалеке от тебя. Но одно лишь служение умилостивит Его.

Самоотверженная любовь ко всему и её применение в жизни через молитву, честность, прощение, благотворительность, служение и самопожертвование – только это делает нас возлюбленными Бога».

Пророк Мохаммед родился в Южной Аравии городе Медине. Основоположник ислама принадлежал к племени курайшитов. В 619 году в одну из ночей Мохаммед был внезапно разбужен явившимся к нему ангелом Гавриилом и перенесён на волшебном животном в Иерусалим, на скалу Мория. История этого места уходит в библейские времена. Считается, что именно здесь, на этой горе, Авраам готовился принести в жертву своего сына Исаака. Другое предание рассказывает, что когда в Иерусалиме воцарился Давид, он попытался провести перепись населения, чем навлёк на себя гнев Господень.

В Иерусалиме началась эпидемия. В ту пору перед царём Давидом на вершине горы Мория явился ангел Господень, державший в руке обнажённый меч, занесённый над Иерусалимом. Нога ангела коснулось вершины горы, которая навеки почернела и оплавилась. Чтобы искупить свой грех, царь Давид воздвиг на этой скале алтарь-жертвенник. Позднее сын Давида, Соломон построил на этом месте огромный храм, где хранился легендарный Ковчег Завета. Именно здесь на скале Мория, над пророком Мохаммедом разверзлись небеса и открылся путь, приведший его к стороне Господа. Этой ночью Мохаммеду открылись правила мусульманской молитвы. Это событие, которое получило название «Ночь Вознесения», стало поворотным в судьбе Мохаммеда. Случилось оно в месяц Рамазан. Именно в этот месяц Мохаммеду был передан Священный Коран. Слово «Коран» означает «читать».

Первый «столп» ислама – беспрекословная вера в Аллаха и Мохаммеда. Четыре других – пятикратная молитва, соблюдение ежегодного поста в месяц Рамазан, уплата налога с урожая и хадж – паломничество в Мекку. Сняв обувь и совершив омовение, мусульмане пять раз в день падают на колени и отдают множество земных поклонов, не касаясь земли руками. Мусульманин – в переводе с арабского означает – поклоняющийся. То есть – поклоняющийся одному Богу.

Каждый мусульманин хотя бы раз в жизни должен посетить Мекку. Мекка – духовный центр ислама. В этом городе, на территории мечети Харам Бейт-Уллах, находится святилище Кааба. Слово «Кааба» в переводе с арабского означает «куб». «Харам» по-арабски означает как «священный» так и «запретный», «Бейт-Уллах» – «Дом Аллаха». Все постройки мечети Харам Бейт-Уллах, образуют собой большой четырёхугольник, внутри которого находится обширный двор, окружённый колоннадой. Посреди этого квадратного двора возвышается кубическая постройка высотою в б сажень, покрытая чёрной шёлковой материей. Это и есть Кааба – земное жилище Аллаха. Ангелы день и ночь летают вокруг Каабы и славят всемогущего Аллаха, производя своими крыльями колебания материи, покрывающей Каабу. Предание связывает возникновение Каабы с началом священной истории. Согласно Корану, Адам и Ева были не только изгнаны из Рая, но и разлучены – Адам попал на остров Цейлон, а Ева – на побережье Красного моря недалеко от Мекки. Они встретились только через 200 лет – как раз в районе Мекки. Адам и Ева, согрешившие и изгнанные из Рая, раскаялись, и Бог простил их. Акт прощения и воссоединения с Богом состоялся на горе Арафат, которая называется так же Горой Милости. Адам очень страдал, что лишился не только Рая, но и храма, в котором привык молиться в Раю. В конце концов Бог смилостивился, и копия храма была спущена на землю. После смерти Адама этот нерукотворный храм был унесён обратно на небо. Храм Каабы был первым храмом на Земле, посвящённым Единому Богу.

Святилище Кааба было возобновлено праотцем Авраамом. Арабы называют его Ибрагимом. История Ибрагима-Авраама в исламской традиции отличается от той, которая изложена в Библии. Ибрагим-Авраам жил со своей бездетной женой Сарой и второй женой, египтянкой Агарью. Однажды Ибрагиму приснилось, что Бог пожелал, чтобы он принёс в жертву своего сына Исмаила. Ибрагим рассказал об этом Исмаилу, и мальчик согласился с Божьей волей. Ибрагим уже приготовился принести в жертву сына, как Бог остановил его руку и сказал, что Ибрагим выполнил посланное ему испытание. В награду Бог послал Ибрагиму второго сына – от бесплодной жены Сары. Его назвали Исааком. После рождения Исаака Сара изгнала Агарь вместе с маленьким сыном Исмаилом. Агарь долго скиталась по пустыне, где не было ни капли воды. Мучительная смерть от жажды казалась неизбежной. Но маленький Исмаил заплакал и стал ударять ножкой о землю. И вот на этом месте забил источник прохладной воды. Агарь увидела, что они спасены, напоила Исмаила и напилась сама. Этот источник получил название Замзам. А Исмаилу суждено было стать родоначальником северо-арабских племён. Мы называем арабов «агаряне». Наверное, потому, что мать Исмаила звали Агарью. Когда Агарь умерла, Исмаил похоронил её близ того места, где расположен храм Кааба. После смерти Агари отец Исмаила – Ибрагим, стал часто навещать его в окрестностях Мекки. В одно из посещений по повелению Аллаха и был построен Храм Кааба на том месте, где некогда находился Храм Адама – первый храм на земле. Это место им указал ангел Джибрил (архангел Гавриил). Он помогал Исмаилу и Ибрагиму при строительстве и объяснял, каким должен быть храм, угодный Богу. От него же они узнали, что храм, который они строят – точная копия того храма, в котором молился Адам.

Чтобы Каабу было легче строить, ангел Джибрил принёс Ибрагиму плоский камень, который мог висеть в воздухе и служить в качестве строительных лесов. Камень этот – «Макам-Ибрагим» до сих пор находится в Каабе, и верующие отчётливо видят на нём отпечатки ног своего праотца.

Когда храм был почти готов, Ибрагим захотел, чтобы на земле богослужение происходило правильно. Дело в том, что в Раю ангелы и Адам, наученные самим Богом, совершали семикратное обхождение вокруг храма. Тогда ангел Джибрил принёс знаменитый камень Эсвад, который был вделан в северо-восточный угол здания. С этого места начиналось ритуальное обхождение вокруг Каабы. Камень Эсвад имел неземное происхождение, ещё во времена Адама он упал с неба. По одной из версий, это был ангел – хранитель Адама, обращённый в камень после того как допустил грехопадение своего подопечного.

630 году пророк Мохаммед пришёл в Мекку из Медины и почтительно приложился к камню Эсвад. С тех пор этот камень стал считаться мусульманской святыней, а Кааба стала святыней для всего мусульманского мира. Пророк Мохаммед заповедовал, что перед Аллахом все равны, поэтому все мусульмане (богатые и бедные) являются в Мекку в одинаковой одежде (особой рубашке «прам») и бреют наголо свои головы. Кроме того, паломники совершают много церемоний. Они поднимаются на гору Арафат, бросают камни в реку Мине, приносят жертвы, семь раз обходят вокруг Каабы, целуют камень Эсвад, пьют воду из колодца Замзам, семь раз пробегают расстояние между священными холмами Сафу и Марву. Это, наверное, всё, что я знаю о религии ислама, – завершил рассказ отец Мефодий и, ловко поднявшись, подошел к воде. Панфил поднялся вслед за ним. Они оба молча стояли и любовались прекрасным видом на город.

– Отец Мефодий, – прервал молчание Панфил, – скажите, а вам приходилось встречаться с людьми, которые совершали паломничество к святым местам?

– Да приходилось, – ответил отец Мефодий, – я встречался со многими паломниками. Дело в том, что в молодые годы и я ходил с нашими людьми на Святую Землю. Был в Назарете. В городе, где родился Иисус. Был на том месте, где стоял дом Святого Иосифа и Девы Марии. К сожалению, дом тот не сохранился. Его вывезли как реликвию в Европу. Побывал я и на месте, где родился Иисус в Вифлееме. Был в Храме Гроба Господня в Иерусалиме, прошёл вместе с другими, христианами-паломниками весь крёстный путь Христа. Это было незабываемым событием в моей жизни. Очень бы хотелось, чтобы и ты совершил паломничество на Святую Землю. Слушать и читать о событиях прошлых времён интересно и полезно, но увидеть всё это в реальности – это совсем другое.

На обратном Пути из Святой земли мы побывали в Малой Азии. В Царьграде. Это большой портовый город. Оттуда уходят корабли в разные стороны света. Народ там, как у нас говорят, разношерстный.

Например – там были индусы-кришнаиты. Они нам рассказывали о своей религии и о своих святынях. Кришнаиты считают реки Ганг и Амуна – святыми реками. Паломничество индусы-кришнаиты совершают на поле Куракшетру. Там проходила битва между двумя народами древней Индии – Бхараты, Пандавами и Куравами. На этом поле предводитель Пандавов – Арджуна, получил из уст Бога Кришны Бхагават Гиту. Кроме того, кришнаиты считают своим долгом посетить город Двараку, который построил Бог Кришна. Кришна – означает Всепривлекающий.

В Царьграде мы также встречались и с индусами-буддистами, которые совершили паломничество в горную страну Тибет. Святыней индусов-буддистов является гора Кайлас. Вот с такими людьми мне приходилось встречаться. Это было моё первое, но, надеюсь, не последнее путешествие. Оно очень расширило мой кругозор.

Именно в этом путешествии я понял, что верующие люди всегда поймут друг друга. Потому что мысли их и действия заняты только одним. Служением Богу, то есть людям. Но не надо обманываться.

Не надо думать, что если ты совершил паломничество к святым местам, значит – стал святым. Выходит, рыба, которая водится в святой реке Ганг, тоже святая. Или голуби, живущие под карнизом Храма Гроба Господня, так же святы. Само паломничество не делает человека святым. Оно только очищает и приобщает. Настоящий путь паломника лежит через сердце к сердцу. И этот путь нам указал Христос. Он учит нас. «Возлюби ближнего, как самого себя». Но это не значит, что надо бросаться к каждому прохожему на шею и признаваться ему в любви. Это значит – научиться принимать каждого человека таким, какой он есть. То есть христианина как христианина, Буддиста как буддиста. Мусульманина как мусульманина. Любую женщину – как свою мать. Каждого ребёнка – как своё дитя. А беспомощного старика – как неуверенного малыша.

И для этого всего-то надо – немного внимания и кусочек любви. И тогда не будет больше войны. Она не придёт к нам ни с запада, ни с востока. И ожидать с востока мы будем только восход солнца, а глядя на запад, будем любоваться солнечным закатом. Но за весь этот солнечный день нам, людям, надо успеть сказать своим друзьям, что мы в них нуждаемся. Детям – что мы их любим. Родителям – что мы по ним скучаем. Кстати, сегодня я об этом ещё никому не сказал. А надо бы. Времена уж больно настали тревожные. Но не будем о плохом. Давай о хорошем. Например, не пора ли нам с тобою подкрепится. На обед мы уже с тобой опоздали. Не опоздать бы и к ужину. Давай поторопимся. Пойдём к лодке. Пора, Панфил, домой в Город.

Панфил послушно кивнул и пошёл вслед за отцом Мефодием. Через некоторое время они уже плыли на лодке обратно в город. Пристав к берегу, они привязали лодку и стали быстро подыматься вверх к Собору Благовещения. Улицы были по-прежнему пусты. Это говорило о том, что народ ещё не вернулся с работы. Они быстро пришли обратно к храму. Переоделись. Потом тихо и незаметно вошли в мастерскую, где под тихий скрип перьев продолжали трудиться писари Храма. Панфил вновь взял в руки перо и стал переписывать вторую страницу. Это занятие его настолько увлекло, что он не заметил, как понемногу стало темнеть. Неожиданно в мастерскую вошёл юноша и, тихо присев рядом с отцом Мефодием, прошептал ему что-то на ухо. Священник встал, отложил свой труд в сторону и кивком головы позвал Панфила. Они вышли во двор и увидели, что двор был заполнен людьми. Среди этой толпы Панфил увидел своего хозяина – посла Мирослава. Он разговаривал о чем-то с Главою города. По настроению людей было видно, что все они чем-то озабочены. Какая-то тревога висела в воздухе. Панфил быстро спустился вниз по крыльцу и подошёл к Мирославу и Главе города.

– А вот и ты, – воскликнул Мирослав, – очень хорошо, что ты здесь. Давай собирайся, нам необходимо срочно идти. Так надо. Этого требуют сложившиеся обстоятельства. Наши друзья говорят, что оставаться нам в городе больше нельзя. Поэтому они решили нас спрятать в лесу. Припасы уже собраны. Так что давай, быстро собирайся и пойдём, наши проводники уже ждут нас.

Панфил быстро побежал в гостиную. Там он взял свою котомку писаря и вновь вернулся во двор. Когда он вновь подошёл к Мирославу, там уже стоял отец Мефодий. В руках он держал небольшую холщовую сумку. Когда Панфил подошёл к ним, он сказал:

– Мне очень жаль, что вам так неожиданно приходится покидать нас. Но ничего не поделаешь, на всё воля Божья.

Ну а в память о нашем городе примите от нас вот эту сумку. В ней, Панфил, твой неоконченный труд, а также книги Старого и Нового Завета. И я надеюсь, что эти книги всегда будут спутниками вашей жизни. Всего вам доброго и да благословит вас Господь.

Мирослав и Панфил в знак благодарности поклонились отцу Мефодию и затем последовали за своими провожатыми. Через некоторое время они уже были за воротами города. Так незаметно они вновь оказались на чудном мостике через ручей, перешли его и направились в сторону холма. На этом холме стояли три могучих дуба. Выглядели эти три дуба могучими исполинами среди молодых и стройных берёз. Из-под земли торчали их толстые крепкие корни. Со стороны казалось, что это щупальца огромных пауков. Илья остановился, огляделся вокруг и не торопясь направился к среднему дубу. Затем он осторожно присел к стволу среднего дуба и двумя ногами стал, упираясь отталкивать от себя, один из корней этого дерева.

Внезапно земля между корнем и стволом дерева ушла вниз, и в проёме показался небольшой лаз. Илья спустился вниз, в лаз, и затем взмахом руки предложил гостям следовать за ним. Мирослав и Панфил последовали за ним. Лаз оказался достаточно широким, поэтому им удалось очень быстро добраться до небольшой комнатки в конце тоннеля. Илья зажёг лучину, и гости стали рассматривать необычную комнату. Стены этой комнатки и крыша были выложены из брёвен. Пол был покрыт грубой тёсаной доской. Вдоль стен стояли два небольших топчана, на которых лежало по одному холщовому одеялу. В этой небольшой комнате можно было стоять почти в полный рост. Илья попросил гостей присесть на топчаны и стал объяснять:

– Это помещение послужит вам временным укрытием. Лучины жгите только тогда, когда уверены, что поблизости никого нет. Определить это вы сможете, если будете внимательно прислушиваться к звукам, приходящим сюда через вот это маленькое отверстие. – И Илья показал на небольшое отверстие в бревне в правой стенке наверху. – Но помните, – продолжал он, – что вас могут найти по запаху от горящих лучин. Ведь копоть от лучин будет выходить наружу по этому же отверстию. Поэтому ещё раз прошу вас быть очень осторожными. Ну а днём вы сможете наблюдать за тем, что происходит снаружи, вот через это маленькое окошечко, – Илья протянул правую руку вверх, к верхнему короткому бревну. Он засунул пальцы в небольшую прорезь и провернул его на себя. Таким образом, появилась маленькое оконце. Через него был виден чудный берёзовый мостик, а ещё дальше чуть виднелись белые стены города и сверкающий купол Храма. – А теперь я покажу вам, как вы сможете выбраться отсюда, – продолжал объяснять Илья, – вот смотрите, этот деревянный клин надо вставить обратно на своё место. Когда вы это сделаете, там наверху, корень дуба снова защёлкнется. Таким образом, он вновь станет невидимым для людских глаз. Ну и последнее. Если вы захотите выйти отсюда, то вам надо будет просто толкнуть шестое бревно левой стены в направлении лаза. Смотрите, вот так. – И Илья, взявшись за небольшой выступ в шестом бревне, толкнул его вперёд. Деревянный клин медленно сполз вниз вправо, освободив тем самым круглый лаз.

– Ну, вот и все хитрости, – улыбаясь, сказал Илья, и продолжал: – Эти две сумки с едой и водой мы оставляем вам, думаю, что этого вам надолго хватит. Будьте осторожны и терпеливы. Желаю вам удачи и скорейшего возвращения домой. Ну, прощайте и извините нас, если что не так.

– Это вы простите нас, – с горечью произнёс Мирослав, – спасибо вам за всё, что вы для нас сделали. Мы будем молиться за вас. И спаси вас Бог.

Илья ещё раз подошёл к гостям, обнял их молча за плечи и отправился в лаз к выходу. Как только Илья исчез в проёме лаза, Мирослав закрыл укрытие, согласно указаниям, которые дал им только что Илья. В схроне стало темно и тихо. Но тишина эта длилась недолго. Её прервал Мирослав. Он спросил своим басистым, бархатным голосом:

– Ну и как тебе наше положеньице?

– Жутковато, – ответил Панфил и продолжал: – Я так понимаю, кочевники всё же отыскали расположение Града Китежа?

– К сожалению, ты прав, – согласился Мирослав, – сегодня в полдень городской дозор заметил конный разъезд кочевников недалеко от Святого родника. Я думаю, ты понимаешь, что они на этом не остановятся. Возможно, уже сегодня кочевники станут обыскивать ближайшие районы вокруг города. Народу у них для этого более чем достаточно.

– Да, народу у них действительно хоть отбавляй, – вновь согласился Панфил, – да и времени тоже достаточно. Потому что дни сейчас долгие и светлые, как-никак, середина лета. Всё прямо на руку кочевникам.

– Всё да не всё, – протянул Мирослав, – ты понимаешь, Панфил, не верю я, что люди города сдадутся просто так кочевникам. Не может этого быть. И делаю я эти выводы неспроста. За эти два дня, что мы здесь находимся, я многое увидел. И всё это мне показал глава города. В первый день мы обошли с ним весь город. Могу сказать тебе, Панфил, что сей город невелик. На мой взгляд, в длину он не более двух вёрст, а в ширину чуть больше одной версты. Здесь всего четыре параллельных улицы. Каждый дом имеет свой небольшой участок. На этих участках жители города, как правило, выращивают овощи и фрукты. Из овощей преобладают капуста, редька и морковь. Из фруктов – груши и яблоки. Кроме того, на участках растёт очень много различных ягод. Дома сами по себе очень красивы, потому как украшены деревянной резьбой. Улицы покрыты мелкой брусчаткой. На другой стороне города стоит церковь – Благовещения. И стоит она на берегу озера Светлояр. А напротив, за невысокой городской стеной, начинается болото. И именно сегодня городской Глава показал мне своё хозяйство, которое находится за болотом на острове. Пройти туда можно только через мост, который поднимается из-под воды. Сделан он из толстой тёсаной доски лиственницы. Как они его подымают, я не видел. Но с уверенностью могу сказать, что поднимают они его два раза в день. Утром, когда идут туда на работу, и вечером, когда возвращаются оттуда домой. Остров окружен деревьями, так что его не видно. На правой стороне острова стоят коровник, овчарня и небольшой птичий двор. Здесь же недалеко друг от друга расположены кузница и столярная мастерская. Кроме того, имеется небольшая мастерская по пошиву одежды и обуви. Меня просто поразило трудолюбие этих людей. И работают они как-то не так, как у нас в городе. Они настоящие труженики. Это видно по их лицам. Потому что их лица всегда выражают радость. Я это видел и во время работы и во время обеда в их общей столовой. Когда же я сказал об этом Главе города, то он прочёл мне отрывок из Библии – «Притчи Соломона».

«Пойди к муравью, ленивец, посмотри на действия его и будь мудрым. Нет у него ни начальника, ни приставника, ни повелителя, но он заготовляет летом хлеб свой, собирает во время жатвы пищу свою».

Что касается левой стороны острова, то могу сказать, что она гораздо больше правой. Здесь находится поле, где выращивают пшеницу и рожь. А сегодня Глава города хотел мне показать их заливные луга и поля, засеянные льном. Но буквально в полдень пришёл гонец из дозора и поведал нам о приближении татар. Мне так жаль, что всё так случилось. Ведь я так много ещё не увидел.

Мирослав тяжело вздохнул, приятно потянувшись на топчане, и спросил:

– Ну а ты, добрый молодец, чем был занят?

Панфил с удовольствием стал рассказывать Мирославу о своих переживаниях. Рассказал о разговоре с отцом Мефодием. Он сладостно говорил о переживаниях во время переписывания Евангелия. И, конечно же, о людской вере, которая может делать чудеса. В конечном итоге он заверил Мирослава в хорошем исходе сложившихся обстоятельств. Мирослав слушал его и понимал, что Панфил больше успокаивал самого себя, чем его. Но ему не хотелось его прерывать. Ведь ему тоже хотелось только хорошего исхода этих событий. Это продолжалось бы ещё очень долго, если бы не темнота схрона, которая незаметно склонила их ко сну. Так они и уснули в темноте и тишине подземного укрытия. Но и на этот раз их сон был недолгим. Сверху над схроном раздался непонятный шум. Он напоминал хрип лошади. Затем послышался топот копыт. И этот топот копыт, стал всё более и более нарастать над укрытием. Сердце юного Панфила забилось так быстро, что он стал слышать его отчаянный стук. Он вдруг снова вспомнил, как пятнадцать лет назад прятался так же в лесу. Страх вновь, как и тогда, сковал его тело. Ему стало не хватать воздуха, и он тихо полушёпотом позвал Мирослава. Мирослав присел с ним рядом на топчан, прижал его к себе и сказал:

– Не бойся, Панфил, мы для врагов недосягаемы. Они сейчас смотрят только вперёд, не видя ничего под ногами. Укрытие наше надёжно. Гони страх прочь от себя. Пусть не будет ему места в твоей душе. А для большей уверенности в себе молись. Кому, как ни тебе, знать о силе молитвы. Успокойся и приступай к молитве. Давай вместе начнём. Ну давай же!

Панфил опустился на колени, перекрестился и начал читать молитву: «Господи Иисусе Христе – Сын Божий, по молитвам Твоей Пречистой Матери и всех Святых помилуй нас!»

Мирослав стал молиться вместе с ним. Так, стоя на коленях и молясь, простояли они долгое время, пока не стихло всё вокруг. Тогда Мирослав поднялся, прислонился к слуховому отверстию и стал прислушиваться к звукам снаружи. Затем он подошёл к входу лаза и открыл оконце в коротком бревне. Там снаружи было совсем темно. Далеко внизу под холмом были видны небольшие огни. Тёплый летний ветер разносил по лесу неприятный запах гари. Мирослав понял, что это кочевники жгут костры. Он закрыл оконце и сказал:

– Панфил, я вижу кочевников. Они спустились вниз в долину, теперь они стоят лагерем перед стенами Града Китежа. Странно всё это как-то. Неужели они не стали брать город? Этого ведь просто не может быть. Что-то здесь не так. Да и вообще вокруг стоит какая-то непонятная тишина. А я ведь знаю кочевников очень хорошо. В их лагере никогда не бывает тихо. У них всегда стоят шум и гам, днём и ночью. Мне интересно, сколько же их здесь.

Ровно год назад у Торжка и Козельска их было не менее пятнадцати тысяч. К тому времени их войско уже было изрядно потрёпано. Рязанское и Владимирское княжества оказали им достойное сопротивление. От былого войска, выступившего осенью 1237 года на Русь, к весне 1238 у Орды оставалось менее половины всего состава. К Торжку они подошли уже после того как разграбили и уничтожили Рязанское и Владимирское княжества. Их уставшее войско нуждалось в отдыхе, а лошадям не хватало фуража. Воины кочевников стали уже есть своих запасных лошадей. Именно эта нужда заставила их пойти на Торжок.

Они знали, что в этом городе имеются большие запасы зерновых, так необходимых лошадям. Кроме того, этот город славился своими великолепными мастерами. Торжане были великолепными ремесленниками, здесь шили прекрасную обувь и тёплую зимнюю одежду. Было налажено и кузнечное дело. В кузнях Торжка изготавливались кольчуги и шлемы, а также великолепные мечи, копья и топоры. Ну а на мастерство плотников можно было полюбоваться, как говорится, издалека.