Текст книги "Не плачь, орчанка!"

Интерполяция вторая

Прокурор закрыл папку и откинулся на спинку стула. Задумался. На первый взгляд, следствие проведено добросовестно. Опрошены свидетели, проведены экспертизы, сделаны выводы… Но это так кажется.

Неприятное дело. Два дезертира убили часового и угнали УАЗ с оружием. Хотели прорваться за границу и там «зажить». Идиоты! Это каким нужно быть тупым, чтобы на подобное надеяться? Румыны вернули бы эту парочку в СССР. Здесь бы их судили и расстреляли. И хорошо, если бы так. Удалось бы выяснить, чем занимались командиры этих подонков.

На первый взгляд, выводы сделаны. Командир части, замполит и начальник особого отдела сняты с должностей. Их понизят в звании и отправят замаливать грехи к белым медведям. Этим и ограничатся. А следовало бы судить. Сейчас эти разгильдяи юлят, уверяют, что дезертиры были скрытными, никому ничего не говорили. Так мы и поверили! Живя в казарме, невозможно тайно подготовить преступление. Здесь все на виду. Солдат срочной службы – не агент разведки. Свои помыслы и устремления скрывает плохо. Дезертиры наверняка вели беседы, делились планами. И чем занимался особист? Пил водку и составлял фиктивные донесения о проведенных мероприятиях? Наверняка. В особых отделах служат офицеры КГБ, не годные к оперативной работе, а также пьяницы и «залетчики». От того и ЧП в Советской Армии множатся. А организация караульной службы в части? Почему часовой подпустил к себе посторонних? В его крови нашли алкоголь. Значит, пил. Скорее всего, с дезертирами. Подошли, предложили, а затем, выбрав момент, зарезали. Наверняка и бутылку, из которой наливали, там же бросили. Только нет той бутылочки – не нашли. Отцы-командиры следы подчистили. И солдат запугали. Те твердят, словно попугаи: «Ничего не видели, ничего не слышали». В результате погиб человек. Отличник боевой и политической подготовки, кандидат в члены КПСС, секретарь комсомольской организации КПП. Вот он-то все сделал правильно. Будучи старшим наряда, организовал проверку местности. Обнаружив УАЗ с оружием, выслал молодого бойца за помощью, а сам остался охранять находку. Когда появились дезертиры, попытался их задержать. У развалин шел бой. Дезертиры, прежде чем их застрелили, выпустили по магазину. Один бросил гранату – у трупа нашли кольцо с чекой. Старшина-пограничник погиб.

Только вот непонятно, как? Следователи не нашли даже фрагментов тела. Да что там тело? УАЗ, набитый оружием, испарился. И развалин нет. На их месте – монолит из спекшихся кирпичей и камня. Подъезжавший пограничный наряд видел на том месте огненный шар. Откуда тот взялся? Детонация гранат не могла вызвать такой эффект. Их и было-то немного. Следователь высказал предположение: в развалинах прятали взрывчатое вещество. Оно-то, дескать, и сдетонировало от разрыва. Какое вещество, и кто его прятал? Ответов на эти вопросы в материалах нет. Следствие проведено торопливо и не полно. Почему, ясно. ЧП легло черным пятном на Краснознаменный военный округ. О нем хотят скорее забыть.

Что делать? Отправить материалы на доследование? А что это даст? Вину офицеров-разгильдяев в полной мере установить не получится. Те будут стоять на своем – уж больно кислая перспектива их ждет. Установить хозяев взрывчатки? А они есть? Вполне возможно, что переселились на кладбище. Здесь шла война. Хозяйственные молдаване тащили с мест боев все ценное, в том числе оружие и взрывчатку. В послевоенные годы ее много находили. Сотрудники НКВД обыскивали дома. Вот кто-то и догадался спрятать находку в развалинах. Те, судя по показаниям, пользовались дурной славой. Дескать, давно, когда Бессарабия входила в состав Румынии, здесь пропадали люди. Местные в развалины не ходили. Кто-то воспользовался этим обстоятельством и со временем умер. Лежала себе взрывчатка, пока у развалин не случился бой. Невероятное стечение обстоятельств. Но в жизни и не такое бывает.

Прокурор постучал пальцами по картонной обложке. Имелось еще одно обстоятельство. В Кишинев приезжал отец погибшего старшины. Его принимали с почетом – таким был приказ. Позвали и прокурора. Старик держался – полковник КГБ… Но было видно, чего ему это стоило. Достойный советский человек вырастил такого же сына, а тот пал от руки подонков. Прокурор знал: в штабе Западного пограничного округа лежит представление на награждение старшины орденом «Боевого Красного Знамени» – посмертно. Его навечно занесут в списки пограничного отряда. В казарме сделают мемориальное спальное место, повесят над ним портрет… Ждут только окончания следствия. Без него представлению не дадут ход. Награда не вернет сына отцу, но тот будет жить, зная, что мальчик пал, как герой. Это поможет пережить горе.

Прокурор открыл папку, достал из внутреннего кармана авторучку, свинтил колпачок, размашисто расписался под словом «Утверждаю» и поставил дату.

7

К поездке в Оули Куворк отнесся серьезно. Первым делом отправился в недалекий городок и привез оттуда портных, скорняка и сапожника. Молодого лофа следовало принарядить.

К одежде героев авторы фэнтези обычно относятся пренебрежительно. Не голый – и хватит ему. А если герой – маг, так вообще без проблем. Щелкнул пальцами или что-то там сплел – и вот тебе гардеробчик. Полный набор одежд из самых дорогих (естественно!) тканей, к тому же магически обработанных. Они и в огне не горят, и в воде не тонут, а также уверенно противостоят взрыву термоядерной боеголовки. Жаль, что о подобных вещах не знают в министерстве обороны. Там непременно предложили бы магу гарантированный заказ. Увы, не читают генералы фантастику. От того и все беды.

С одеждой у Антона нарисовалась проблема. Оружия ему достался вагон, а вот с остальным… Один комплект формы, обуви и нижнего белья. А ведь белье, простите за натурализм, надо периодически стирать. Оно должно сохнуть. На первых порах Антон выходил из положения, гуляя в форме на голое тело. Хорошо, что портянки нашлись. Не бязь, как у него, но хоть что-то. А вот белья в Руме не носили. Селяне ходили в портах и рубахах. Женщинам бельем служила та же рубаха, только до пят. Знать носила одежду из дорогих тканей, но опять-таки на голое тело. И где, спрашивается, пограничнику взять трусы с майкой? Самые обычные, синего цвета. Да пусть даже розовые в цветочек, но только где?

По просьбе Антона ему сшили трусы. Мало того, что вышло нечто несуразное на завязках (где взять резинку в средневековом мире?), так еще ткань… В лофстве она имелась двух видов – лен и сукно. Изготавливалась вручную.

«Замечательно! – воскликнет эрудированный читатель. – Одежда из натуральных тканей. Ее же приятно носить!»

Счас! Вы льняные скатерти в магазине видели? А теперь представьте, что вам сшили из нее трусы. Сильно обрадуетесь? Вручную изо льна спрясть тонкие нити непросто. Да и волокно для них требуется особое, длинное. Домотканое полотно Средневековья было грубым. Орки к нему привыкли, но Антон – не смог.

Солдат стойко переносит тяготы и лишения военной службы, поэтому Антон терпел. Только матерился, когда грубая ткань и ручные швы натирали бедра с внутренней стороны. На это обратил внимание Куворк. Антон не выдержал и пожаловался. Управляющий кивнул и съездил за портными.

Помимо белья, Антону требовалась верхняя одежда. Его «пэша» мало того, что вызывало недоумение у орков, так еще истрепывалось ударными темпами. Одно дело разгуливать в форме на площадке КПП, другое – лазить по лесам и скакать верхом. Даже отличная ткань производства СССР имеет предел прочности. Не случайно в армии существует такое понятие, как сроки носки. Рядовому и сержантскому составу положен один комплект формы в год. Антон готовился к дембелю, поэтому «пэша» донашивал. В результате на самых уязвимых местах (колени, локти, внутренняя сторона бедер) некогда плотная материя стала походить на марлю.

Портные привезли с собой ткани. Оказалось, что в Руме есть и хлопчатобумажное полотно, и тонкие сукна, и бархат. Их везли из-за границы, поэтому стоили они соответствующе, то есть очень дорого. Но Куворк не скупился. Антону пошили два комплекта белья, до боли напоминавшего солдатские кальсоны и рубахи, и два костюма. Один, повседневный, – из сукна, второй, выходной, – из бархата. Цвет Антон выбрал синий. Не потому, что любил, а потому что другого не было. Еще ему построили шубу и меховую шапку. Шуба была мехом внутрь, шапка – наружу. Верх шубы скорняк покрыл алым бархатом, из обрезков соорудил подкладку для шапки. Антону цвет резал глаза, но ему объяснили: так нужно. Высокородные так ходят. Дабы простолюдины видели и не забывали кланяться.

Зато в конструировании фасонов пограничник настоял на своем – рассказал и нарисовал. Поэтому белье вышло похожим на солдатское: портные просто не имели представления о другом. Повседневный костюм Антона представлял собой гимнастерку начала ХХ века с воротом и шаровары. На это пришлось пойти из-за проблем с пуговицами. В Руме их не знали совсем. Использовали булавки, пряжки, завязки. Антон же к пуговицам привык. Поэтому срезал их со своего «пэша» и разделил на две части. Пуговки с рукавов пошли на «гимнастерку», большие – на камзол. Тот сшили до колен, зато с карманами. Антону так было привычнее. Мастера, которым он объяснил замысел, поняли его по-своему, и сделали боковые карманы косыми, снабдив их клапанами, отделанными золотой тесьмой. Ею украсили и ворот. В комплекте с армейскими пуговицами вышел шик. Даже Куворк впечатлился.

Обзавелся Антон и сапогами. Его «хромачи» приказали долго жить. Интенсивная носка в полевых условиях их доконала. Сапоги порыжели и стали расходиться по швам. А где взять ваксу в Нимее? Антон попробовал сажу, смешанную со свиным жиром. Сапоги приобрели неопрятный вид и собирали на себя пыль. Местные обувь не красили. При выделке кожа приобретала коричневый цвет, тем и ограничивались.

Антон полюбовался на себя в зеркало, то есть в тонкий лист серебра, отполированный до блеска, и решил, что сойдет. В СССР такой наряд вызвал бы смех, но Союз далеко. Куворк назначил день выезда, и на рассвете осеннего дня они тронулись в путь.

Ехали налегке: Куворк, Антон и несколько повозок с селянами и слугами. Повозки – порожние. Прежний лоф выступал обозом: вез зерно, сыры, мед, полотно, кожи. Гнал скот. Часть отдавал в казну, остальное сбывал в Оули. Но Антон с Куворком решили заплатить подать деньгами, оставив продукты себе. Во-первых, подать с селян стала меньше. Во-вторых, Куворк рассчитывал нанять в Оули воинов, а тех следовало кормить.

Антон с управляющим, в шубах и меховых шапках, ехали впереди. Стояла осень, но по утрам уже подмораживало. Когда отъехали с милю, на пути материализовался волк. Как и прежде, встал посреди дороги, глядя на путешественников.

– Обнаглел! – пробурчал Антон, слезая на землю. – Я ему, что, нанялся?

Но волк удивил.

«Я пойду с тобой, брат, – прозвучало в голове, когда Антон подошел к зверю. – Пригожусь».

– А как же волчата? – спросил Антон.

«Они выросли и научились добывать дичь. Ловят зайцев. Те нагуляли жир и перелиняли. Но снега нет, и они хорошо заметны. Ловить легко».

Волк приподнял губу, показав зубы.

– Мы едем в большой город, – сказал Антон. – Там много собак. Тебя затравят.

«Я не пойду в город. Буду поблизости».

– Ладно, – согласился Антон. – Но держись в отдалении. Кони нервничают.

Волк тряхнул головой и порскнул в кусты. Антон вернулся к лошади и вскочил в седло.

– Чего хотел волк? – поинтересовался Куворк.

– Сопроводить нас. Обещал быть полезным.

– Лучше сторожа не придумать, – согласился Куворк. – Ты не перестаешь удивлять, господин. Тебе служат даже звери.

«Это еще надо разобраться, кто кому», – подумал Антон, но вслух этого не произнес. Отец учил его не откровенничать попусту. Антон дал коню шенкеля, и приостановившийся обоз тронулся.

⁂

Рексиль разглядывал явившихся к нему посетителей. Верней, одного – Куворка он знал. А вот второй… Гость был одет, как принято в Руме, но все же по-иному. Синий камзол с непонятными круглыми застежками из желтого металла. На них выдавлены пятиконечные звезды со скрещенными серпами и молотами. Широкий, темно-коричневый кожаный пояс незнакомца украшала массивная бляха из такого же металла и с тем же гербом. Страшно было подумать, что она из золота. На поясе гостя висел странного вида нож в ножнах коричневого цвета и с такой же рукоятью. Через плечо на узком ремешке – странный деревянный футляр. Рексиль затруднился определить, что в нем может быть. Облик гостя выдавал в нем иноземное происхождение. Высок и строен, как иль, но лицом – чистый хумми. Нос, подбородок, губы… Длинные светлые волосы, ниспадающие до середины шеи, вьются. У иль они черные и прямые. Да и выражение лица нездешнее. Иль смотрят заносчиво, орки – подобострастно, а незнакомец разглядывал наместника с любопытством и без всякого страха. «Наглец!» – раздраженно решил Рексиль.

– Где Гайорк? – спросил отрывисто.

– Убит, – поклонился Куворк.

– Кем?

– Мной, – сказал хумми.

Рексиль задохнулся от гнева.

– Ты посмел!..

– Я объясню, высокородный! – Куворк выскочил вперед. – Сначала позволь представить моего спутника. Его имя – Иль-Ин.

Рексиль на мгновение завис. У высокородных приставка «иль» идет в конце имени и никогда – в начале. Так повелось с давних пор, когда бог Иль-Тек даровал избранному им народу покровительство и разрешил в знак этого добавлять к своим именам «иль». С тех пор никто не осмелился назваться иначе. А этот чужак…

– Это родовое имя моего отца, – сказал наглец. – Я знаю, что для твоего уха, высокородный, это звучит необычно. Но в моем мире таких фамилий много.

– Мире? – уцепился наместник.

– Достопочтенный Иль-Ин прибыл в Рум из другого мира, – поспешил Куворк. – Того, откуда уже приходили пришлые. Он говорит на их языке.

«Язык», – вспомнил Рексиль. Чужак, как и Куворк, говорил на иль, но произношение выдавало иноземца.

– Как это произошло?

– Шел бой, – ответил Иль-Ин. – Я убил врагов, но один из них успел бросить гранату… Вы называете это Кулаком. Видимо, тот угодил в некий магический артефакт близ места, где я стоял. Последовал удар, и меня перенесло. Очнулся я уже здесь.

Рексиль кивнул – чужак говорил правду. Магу соврать нельзя. И ничего необычного в его словах не было. Людей из других миров и прежде забрасывало в эти земли. Правда, случалось это давно и походило на легенду. Но язык пришлых в Руме существовал, и наместник его знал.

– Кем ты был в своем мире? – Рексиль перешел на него.

– Воином, высокородный.

– Всего лишь? – удивился Рексиль.

– Иль-Ин не обычный воин, – вмешался Куворк. – Он был старшим над ними.

– Маг?

Чужак улыбнулся и сунул левую руку куда-то себе в бок. Тяжелая лавка у стены вдруг взмыла в воздух, перевернулась несколько раз и грохнулась обратно.

«В камзоле у него камень, – догадался Рексиль. – Баран! Попусту тратить Силу… Мог доказать проще».

– Вижу! – сказал вслух. – Так что с лофом?

– Достопочтенный Иль-Ин, оказавшись на землях Рума, отправился искать жителей, – продолжил Куворк, – и выбрел в деревню Гаць. Ту как раз осадили зурги. Они вырубали дверь в здание, где закрылись селяне, когда появился Иль-Ин. Он убил зургов. Всех пятнадцать.

Рексиль вновь кивнул. Пятнадцать зургов для мага – мелочь. Если, конечно, ударить первым.

– А где был Гайорк?

– Пировал в замке с воинами. Когда прискакал гонец, лоф не пожелал встать из-за стола. Не случись Иль-Ина, зурги разорили бы деревню. Увели бы жителей в рабство, забрали скот и урожай. И еще камни, – Куворк сделал паузу. – Их как раз приготовили для лофа.

Рексиль мысленно выругался. Тупая скотина! Его назначили лофом, чтобы он жрал? За пропажу камней Гайорк лишился бы головы, и ее сняли бы по приказу наместника. Но это его право, а не какого-то чужака.

– Дальше! – бросил Рексиль.

– Благодарные селяне попросили Иль-Ина взять их под защиту. Согласно законам Рума…

– Я знаю законы! – перебил наместник.

– Иль-Ин согласился. Это не понравилось лофу. Он собрал воинов и пошел к Гаци. Намеревался убить защитника и всех селян.

– Ты не выдумываешь, орк?!

– Нет, достопочтенный! – поклонился управляющий. – Слышал это собственными ушами. Хочу сказать, что достопочтенный Иль-Ин заранее, через меня, предупредил Гайорка, чтобы тот не пытаться отбить Гаць. В противном случае обещал убить лофа. Но Гайорк не стал слушать. Он и его воины подошли к деревне и встали в боевой строй. Лоф возглавил атаку.

– И?

– Иль-Ин сдержал слово. Они умерли.

– Было именно так? – Рексиль вперился в орка.

– Клянусь, высокородный! Видел собственными глазами – лоф взял меня с собой. Меня оставили у коней, поэтому я уцелел. Скажу более. Перед тем, как убили лофа, на стену поднялся староста и вновь предупредил Гайорка, чтобы он не приближался к деревне. Но тот не послушал.

– Иль-Ин убил их одним ударом?

– Да. Он сильный маг.

– Насколько?

– На моих глазах он снес вершину холма с расстояния в триста шагов.

«Делать этому чужаку нечего! – сердито подумал Рексиль. – Так тратить Силу…»

– Прими! – Куворк протянул наместнику мешочек. Рексиль взял, распустил ремешок и высыпал на ладонь камни. Ровно десять. Два розовых, но это допускается. Остальные хорошие. Достаточно крупные и, судя по издаваемой ими дрожи, полны Силой.

Рексиль ссыпал камни в мешочек и сунул за пояс.

– А остальная подать?

– Возьми ее из выкупа за камни.

– Почему? – удивился Рексиль. – У вас неурожай и падеж скота?

– Нет, высокородный. Погибли воины лофа, нужно набрать других. Их требуется кормить. Нужны продукты.

– Гайорку хватало. Еще продавал.

– Он забирал у селян половину урожая. Иль-Ин, заместив лофа, вернул подать к установленным в королевстве размерам. Поэтому зерна и скота в замке меньше.

«Жадная скотина!» – подумал Рексиль о покойном. Он знал о его художествах и писал о них королю. Но там посоветовали разбираться на месте. Ему что – ехать в лофство и считать урожай? Рексиль понимал, почему так ответили. Владеть землями в пограничье опасно. Магов в королевстве мало. Детей с Даром рождается все меньше. Есть даже указ короля: одаренным заводить семьи только с подобными себе. Но он не помогает. Не спешат одаренные жениться. Заводят гаремы, плодят ублюдков, а те к магии неспособны. Вот и назначают лофами таких, как Гайорк.

«С его смертью королевство не в убытке, – решил Рексиль. – Был один маг, появился другой. Пусть он хумми, но если Куворк не соврал… А ведь не лжет, я бы почувствовал. Но что скажут в столице?»

– Я сообщу Его Величеству о прискорбном случае, – сказал Рексиль. – Возможно, он утвердит Иль-Ина лофом. Обещать не могу – Архиль не любит чужаков.

Гости переглянулись. Иль-Ин кивнул. Куворк вытащил из-за пояса второй мешочек и протянул его наместнику.

– Это мы приготовили в дар Его Величеству.

Рексиль вытряхнул содержимое мешочка на ладонь. Кожу неприятно защипало. Однако наместник, не чувствуя боли, смотрел на лежащие на ладони камни. Три… четыре… пять… Целых пять! Исходящая от камней сила распирала тело наместника.

– Не стоит держать их в руке долго, – напомнил Куворк. – Опасно. Черные адаманты.

Его слова привели наместника в чувство. Он торопливо закивал и ссыпал камни обратно в мешочек. Зажал его в руке.

– Откуда? – спросил хрипло.

– Камни принадлежат Иль-Ину, – ответил Куворк. И ведь не соврал – наместник это почувствовал.

– Высокородному Иль-Ину! – поспешил он. – Своей властью я утверждаю его лофом Гонсея! Со всеми присущими этому титулу правами и обязанностями.

Сейчас Рексиль и не такое бы пообещал. Только бы чужак не потребовал камни назад.

– А титул моему управляющему? – спросил Иль-Ин. – Куворк родился в благородной семье и вправе претендовать.

Рексиль вновь завис. Объявить чужака высокородным не составляло труда – при таком-то даре? Право на титул маг получает автоматически. Правда, лофом назначает король. Архиль утвердит решение наместника в отношении чужака, но как быть с неодаренным? Уговорить короля трудно. Не захочет нарушить указ деда. Отказать чужаку? Но тогда он заберет камни и отвезет их к королю сам. Рексилю не видать благосклонности монарха. А оно нужно. Рексиль десять лет правит пограничным краем. Устал, да и в столицу хочется. Там нет зургов с их постоянными набегами, тупых лофов и тягучей провинциальной жизни. Упустить такую возможность?

– Это будет не просто, – признал Рексиль.

– А если мы продадим казне два адаманта? – спросил Иль-Ин. – В дополнение к этим пяти?

Это был удар Кулаком. Антон не имел опыта переговоров. До переноса в Нимей его жизнь не требовала подобного. Но Антон помнил советы отца. Тот учил главный козырь выкладывать последним и приводил пример. По окончании войны майора Ильина отправили в Западную Украину гонять банды националистов. Поначалу не получалось. Националисты, в отличие от чекистов, знали местность и людей. Помощи населения ждать не следовало – его запугали. И тогда в чью-то светлую голову пришла идея: бороться с националистами с их помощью. Их брали в плен и перевербовывали. Обещали достойное содержание, амнистию и государственные награды СССР. Последнее и стало решающим аргументом. Содержание и амнистию националисты воспринимали благосклонно, но что дальше? Расправятся коммунисты с братьями и отправят помощников в Сибирь. А вот орден или медаль от государства – другое дело. С таким не шутят. На этом ломались почти все. Националисты знали, как относятся в СССР к боевым наградам. Чекисты не обманули. Отличившиеся в боях получили ордена и медали. Жили после, окруженные почетом, аж до распада СССР. Потом… Но это другая история.

– Я отправлюсь к Его Величеству сам, – сказал Рексиль, глотнув воздуха. – Думаю, он не откажет.

– Осталось договориться о цене, – кивнул Иль-Ин.

– Вина! – крикнул Рексиль. – Самого лучшего, хумского.

Торг не затянулся. Обе стороны не знали стоимости камней. Поэтому действовали по наитию. Антон попросил сто золотых за камень, Рексиль предложил пятьдесят. Сошлись на семидесяти пяти. Куворк выглядел ошарашенно, и Антон понял, что управляющий поражен.

– 150 золотых, – хмыкнет избалованный читатель. – Все-то?

Ну, да. В жанре фэнтези золотые считают тысячами. Наверное, по аналогии с курсом рубля. В Средневековье драгоценные металлы были редкостью. При Владимире Красное Солнышко за серебряный дирхам, он же ногата, можно было купить воз репы. Про золотую монету и говорить нечего. При Петре I рубленый дом обходился в пять рублей. Во времена Пушкина столько стоила корова – кормилица крестьянской семьи. Что золото? С цветными металлами в Руме было плохо, и Антон это знал. Гильзы, собранные орчатами, их родители отнесли кузнецу. В ушах орчанок появились серьги из латуни, на пальцах – колечки. После чего девушки из Гаци прослыли богатыми невестами. Антон со своими латунными пуговицами и пряжкой ремня смотрелся богачом.

На 150 золотых в Руме можно было снарядить и содержать в течение года полсотни воинов. Дорого стоили лошади и оружие, но они остались от убитых воинов. Оставалось найти солдат. Этой проблемой гости поделились с наместником.

– Из опытных есть только наемники, – сообщил тот. – Сопровождали караваны, а с приходом зимы торговые пути закрылись. Болтаются в городе, пропивают заработанное. Воины они умелые, но я бы не советовал, – Рексиль сморщился. – Дисциплины никакой, слушают только своих командиров. По весне из Гонсея уйдут – купцы платят больше. Лучше взять новобранцев и сделать из них воинов. Желающих полно. На севере неурожай, грядет голод. Родители отправили лишние рты в Оули. Но работы мало, а орков много. Готовы работать за похлебку. Стать воином для них мечта. Лоф кормит и одевает, а землю пахать не надо.

Куворк с Антоном переглянулись.

– Хорошее предложение, – сказал управляющий. – Но понадобится наставник, способный обучить селян.

– А сам лоф? – удивился Рексиль.

– Не умею, – признался Антон. – В моем мире мечами и копьями не воюют.

– А чем?

Антон подтянул деревянную кобуру, извлек из нее АПС и придвинул наместнику.

– Это называется пистолет. В нем двадцать громыхающих стрел. На расстоянии в двести шагов такая убьет воина в доспехах.

Рексиль недоверчиво взял оружие.

– Такой маленький? Я не чувствую в нем магии.

– А ее и нет. В моем мире подобное оружие есть у каждого воина. Но здесь его взять негде, особенно стрелы. Поэтому нужен наставник.

Рексиль задумался. Отдать кого-нибудь из своих? Не хочется. Да и заняты они. Рексиль сам воспользовался ситуацией, набрав новобранцев. Сейчас ветераны их усиленно готовили. За Гонсей можно не волноваться: если в замке есть маг, с зургами справится. К тому же зимой в набеги не ходят.

– Есть в Оули замечательный воин, – сказал Рексиль после паузы. – Великолепно владеет всеми видами оружия. К тому же маг. Только…

– Что? – поторопил Куворк.

– Согласится, если ей предложить адамант.

– Ей? – изумился Иль-Ин.

– Да, – подтвердил наместник. – Люсиль женщина.