Текст книги "На перекрёстке судьбы. Вторая книга романа «Завет нового времени»"

По следам легенды

Полуденной порой, в нещадный солнцепёк, собрался на небольшой кумранской площади караван. Пять верблюдов с притороченной поклажей: мешками с солью и финиками, были готовы выступить в путь. Два погонщика заливали в кожаные мешки воду, а смуглый парнишка, тринадцати лет от роду, читал молитву, творя поклоны и кланяясь в сторону Иерусалима:

Шма, Исраэль!

Адонай Элогейну,

Адонай Эхад!

Поклоны его были усердны и горьки. В день, когда он был посвящён, каратели подступили к стенам Кумрана. По этой причине учителя отправляют его подальше от опасности. В саму Индию. В Кашмир. В землю, где по преданию ессеев закончил свой земной путь Моше Ребейну, запечатлев на мраморе, ставшем его могильной плитой, след своей царственной стопы. Так говорит легенда.

А у стены грубой кладки кумранского гарнизона, напротив базарной площади, стоит стройная женщина. Она прислушивается к родному голосу. В её руках небольшая корзинка с едой. В ногах, два связанных между собой узелка с одеждой. Здесь же и пара простой обуви из ослиной кожи и длинными ремешками.

Юноша закончил молитву, и оглянулся на мать. А та, сквозь слёзы, заулыбалась, и помахала ему. Он снял с головы кожаную корону головного тфилина, размотал, перетянувший смуглую руку чёрный, блестящий ремень, и стал растирать оставшиеся после него следы. Уж больно они были темны, как-то сегодня по-особому кровавы. Тфилин и личный свиток Торы он обернул в саван, сложил в мешок и плотно завязал. Сделав три шага назад не оборачиваясь, он с поклоном повернулся спиной к Иерусалиму и бегом кинулся к молодой женщине.

– Мама! Я простился с Иерусалимом, – сказал он, и обнял мать. – Мне страшно, мама.

– С кем Бог в том нет страха, – улыбнулась женщина, и поцеловала его в лоб. – Ты родился со знанием своего пути, так отправляйся же поскорее туда, откуда он начнётся. Это твоя судьба. – Мать обняла сына и поцеловала его в макушку, а он прижался к ней и долго не отпускал от себя.

– Я поклялся вернуться, мама.

– Кто усерден к Богу и предназначение знает своё, других благословений и не просит, – прощалась с сыном женщина, и прикрывала заплаканное лицо платком.

*******

Когда у коновязи, верхом на осле появился Нафтали, он увидел, как Йешуа прощался с матерью. Женщина стояла рядом с верблюдом, в ожидании проводника и неслышно плакала, а сын стоял поодаль и читал дорожную молитву, прижимая к груди материнский подарок – драгоценную виссоновую рубаху.

Нафтали слез с мула и крепко привязал его. Нужно было торопиться. Римляне приближались быстро.

При виде Нафтали, женщина вздрогнула, засуетилась, а он показал жестами, чтобы особо не торопились, и даже повернулся спиной. Сгружая поклажу с мула, он чувствовал, как с Моря соли дул сухой ветер хамсин, и сквозь его завывание слышались обрывки фраз.

– …на могиле Моше, – слышал Нафтали звонкий голос Йешуа, обращённый к матери, – поклониться следу…

– Ууууу, – гудел ветер.

– … великая сущность, – донесся обрывок фразы. – Учитель…

Хамсин выл, швыряя в лица горсти песка. И снова Нафтали услышал:

– … мой путь… восхождение… – и новый порыв ветра отнёс обрывок фразы в сторону. Но того, что Нафтали услышал, было довольно, чтобы понять смысл разговора. Он почувствовал, как холодный ручеёк пробежал у него между лопатками и тут же испарился на полуденной жаре. Нафтали неожиданно начал осознавать, что именно предстояло им пройти. Только сейчас он понял, какой путь избрал для своего возмужания Йешуа и какую роль отвёл ему. И гордость переполнила Нафтали, ведь теперь он больше не чувствовал себя беглецом, прячущимся от мести центуриона. Он видел себя левитом, вызвавшимся сопровождать потомка Моше, к следу стопы великого предка, от могилы которого и начнёт своё восхождение юный князь. А вместе с ним и они, все те, кому посчастливилось отправиться в столь нелёгкий, но освященный Моисеем путь.

Нафтали споткнулся о чужие мешки и огляделся. Плохое предзнаменование. У коновязи, чей-то поджарый осёл жевал сено, прямо с повозки. К мешкам, брошенным без присмотра, уже спешил мужчина в верблюжьем халате.

– Да это же Йонатан! – Воскликнул обрадованный Нафтали.

– Что ты здесь делаешь, мой брат? – удивлённо спросил он, обнимая Йонатана. – Ты с нами?

– Не совсем. Но я буду всегда рядом с вами. И чуть в стороне, – туманно ответил тот.

– Ты говоришь мудрёно, брат.

– Я отвечаю за безопасность князя и соблюдение тайны этой весьма секретной миссии.

– Мы оба отвечаем за его жизнь! – Сказал Нафтали, щурясь на солнце.

– Конечно! – улыбнулся Йонатан. – Но разница в том, что тебя в провожатые выбрал князь, а меня назначил Совет Мудрецов.

– Кстати, – сказал Йонатан, – я отвечаю не только за жизнь князя, но и за твою тоже. – Он хлопнул Нафтали по плечу, и тот почувствовал тяжёлую руку воина.

– И ещё… Тебе привет от Моше.

– Как он?

– Моше, со всеми нашими наставниками по дороге в Масаду. Их охраняет гарнизон.

– А кто же встретит велиалово отродье? – недоумевал Нафтали.

– Миньян добровольцев задержит их.

– Они погибнут?

– Они остаются, чтобы дать возможность уйти нам и школе, – кратко ответил Йонатан.

– Наверное, есть ещё причины для того, чтобы ты обнаружил себя раньше времени, – спросил Нафтали, и Йонатан согласно, кивнул:

– Ты прав, – сказал он. – Хочу лично усилить караван. Провидец Нахшон, сообщил о пришельцах, которые пытаются вмешаться в ход событий. Этого нельзя будет допустить.

– Пришельцы? Кто такие?

– По всему – шпионы из будущего.

– Ты шутишь?

– Какие могут быть шутки, когда наши маги предупреждают?

Оказывается, Нафтали не знал ни самого Йонатана, ни его качеств. Они виделись мало, во время общей трапезы и на собраниях в Доме молитв. Он дружил с братом Иудой, который был предводителем миньяна сикариев у зелотов. Теперь им предстоял полный опасностей совместный переход, через враждебные народы, и в этом походе навыки Йонатана могли стать бесценными. Ведь не случайно, Совет Мудрецов возложил на него безопасность миссии.

Йонатан кивнул, и произнёс:

– Пора.

– Не торопи, – попросил Нафтали. – Он прощается с мамой.

– Простились уже, – сказал Йонатан, легко перекинул через плечо нагревшиеся на солнце мешки, о которые споткнулся Нафтали, и направился к верблюду, где его встретили два проводника-бедуина. Отец и сын. Они были худы и длинны, как два хлыста. Проводники быстро приторочили к седлу поклажу, сумки с оружием и водой, скатали ковры, и высыпали в глубокую тележку всю неудачную выпечку, за три дня собранную пекарем для скотины. Верблюды наслаждались хрустом сухарей, а Йонатан начал суетиться.

– Не забыли напоить верблюдов? – спросил он у проводников.

– Не забыли, – заверил молодой бедуин.

Как благословение на дорогу, Йонатан произнёс: «Сокрыл незримый Закон в груди своей и сохранил его, как знамение детям Света, – оглянулся он на спутников.

Йешуа подхватил: «И разбитые скрижали Закона Незримого оставались сокрытыми в груди Моше, пока не настало время Детям Света явиться в пустыне и ангелам пойти по земле». – Йешуа улыбкой встретил взгляд Нафтали, которого вдруг осенило!

– Услышал! – прокричал тот сквозь хамсин. – Теперь только и услышал! – перекрикивал ветер, возбуждённый Нафтали, обращаясь к Йешуа и Йонатану, удивлённо разводя руками. – И свитки ведь переписывать приходилось, а вот только сейчас… услышал! Это ведь из «Книги Моисеевой: Десять Заповедей»…

– И что же ты услышал? – спросил юный князь…

– Кое-что другое…

– Какое, другое? – подначивал Йешуа.

– Ну, про детей Света, явившихся в пустыне…

– И про ангелов, что пойдут по земле? – Засмеялся Йешуа, – ты об этом?

– Ну да, – протянул сконфужено Нафтали, ища поддержки у Йонатана. – Это ведь про нас сказано.

– Точно. Про ессеев, – согласно кивнул Йонатан.

– Сказано про тех, кто вершит Закон! – рассмеялся Йешуа. – А мы с вами пока только в начале пути. И уже бежим от закона и беззакония.

Нафтали рассмеялся. Всё ещё улыбаясь, он помог своему острому на язык подопечному взобраться на склонившегося перед ним верблюда. Когда юноша уселся в седло, животное очень осторожно и вместе с тем царственно грациозно, подняло юношу на высоту хребта.

– Ух! – восторженно произнёс Йешуа. – Как высоко!

– Тебе удобно, князь?

– Да! Замечательно! – резвился юноша.

– Справа – кожаный мешок с водой, – уточнял Нафтали. – Слева – с золотом. Вещи на другом верблюде. За спиной, в чехле – меч. – Йешуа оглянулся и, вцепившись одной рукой в поводья, другой аккуратно вынул из кожаных ножен короткий, в полтора локтя меч. Сталь блеснула чистым солнечным светом.

– Наша, дамасская сталь, – любовно произнёс Нафтали.

– Мастер Давид сработал? – Йешуа, любовался мечом.

– Этот меч детей Света я лично выковал для тебя, – произнёс смущённо Нафтали, и краска залила его лицо. Восхищенный Йешуа долго любовался оружием, созданным в кузнице под крышей мистической школы.

– Так это из-за тебя вспыхнула ссора с центурионом? – спросил Йешуа у меча так, что Нафтали почувствовал себя виноватым и ссутулился.

– У тебя уже есть своя история, – восхищенно говорил князь, высоко поднимая меч и резко его опуская. От этого движения, верблюд шарахнулся так, что юноша едва удержался в седле. Нафтали с трудом сдержал напуганное животное, а когда верблюд успокоился, протянул руку князю. Прежде чем соскочить с седла, Йешуа открыл кожаную сумку и достал из неё мешок.

– Я выкупаю это оружие воинов Света, – крикнул он, и ловко спрыгнул в объятия Нафтали.

– Ого! Да ты весишь не меньше тысячи монет! – пошутил он, и поставил подопечного на землю. Йешуа несколько сконфуженно передал в руки проводника мешок со ста монетами, и проникновенно сказал:

– Для меня это большая честь Нафтали. Меч уже имеет имя?

– Нет, князь.

– Зачехли его, мой брат. И лучше спрячь вместе с золотом от глаз подальше. До поры.

Нафтали вложил меч в ножны, замотал ветошью и спрятал внутри скатанного ковра, который сложил вдвое и приторочил к верблюду. После этого он расстегнул пояс с кинжалом и протянул своему подопечному.

– Пусть этот клинок всегда будет при тебе.

Йешуа склонился, и принял пояс с ножнами и кинжалом. Он застегнул пояс на талии и медленно извлёк кинжал из серебряных ножен, наслаждаясь и любуясь работой.

– Этот кинжал сделал мастер Давид. Мой отец. Он дал ему имя «Милость Божья».

– Научишь меня сражаться? – спросил Йешуа и в его глазах загорелся огонь сикария.

– С радостью! – ответил Нафтали.

– Твой брат Иуда настоящий боец. Однажды, он дал мне урок. Это было красиво! Я запомнил его.

– Владению боевым искусством и ремеслу создавать оружие детей Света нас обучил отец. Но это не единственное, что мы постигли в родительском доме.

– Я знаю, – кивнул Йешуа. – поэтому я и выбрал тебя, и просил Совет отпустить твою семью со мной на Восток.

– Семью? – удивлению Нафтали не было границ.

– Разве тебе не сказали? Я решил, что так будет правильно…

– Нет, князь. Не сказали. Спасибо, что сообщил!

– Ты рад?

– Очень! Спасибо, князь…

– Не называй меня так. Отныне я ученик погонщика. Твой ученик. Зови меня по имени, брат.

– Да, брат.

– Сколько тебе лет, брат? – спросил Йешуа, самостоятельно взбираясь на верблюда.

– Тридцать, Йешуа, – ответил Нафтали.

– Прекрасный возраст! – крикнул ученик погонщика с высоты. Он уронил поводья и теперь пытался дотянуться до них. При этом он неосторожно задел верблюда пятками, и тот сильно шарахнулся в сторону, а потом стремительно побежал. Караван проявил беспокойство, но готовые ко всему бедуины, немедленно успокоили остальных верблюдов, с удивлением наблюдая за тем, как подросток сумел удержаться в седле, и, даже поймал поводья. И вот уже Йешуа возвращает своего верблюда, виновато склонившего голову, к коновязи, и под общее одобрение отважно спрыгивает в сильные руки проводника.

Поймав мальчишку, он поставил его на землю перед матерью, которая сияла от счастья, и это не мог скрыть белый платок, прикрывавший её лицо.

– Неплохо для первого раза! – Одобрительно произнёсла она.

– Мама! – сын обнял мать. – Эти добрые люди уже использовали все предлоги, чтобы задержать мой отъезд. Прошу тебя, иди с Богом, и передай отцу и братьям, что я люблю их и буду помнить о них в своём путешествии. До свидания, мама! Будь осторожна…

На прощанье женщина произнесла:

– Сын, помни, у каждого свой путь, даже если он идёт с кем-то одной дорогой. Когда придешь к Перекрёстку Судьбы, помни об этом.

*******

Городские ворота были далеко позади. Караван приблизился к Перекрёстку Судьбы, а разведчики всё ещё на дали о себе знать. Йонатан внимательно всматривался в окрестности, рассматривал какие-то следы и выказывал явное беспокойство. Несколько раз он всматривался в небо, что-то там высматривая, но небо было чистым и глубоким.

– Что происходит? – Спросил Йешуа у Йонатана. – Ты высматриваешь голубиную почту?

– Да, князь… прости, Йешуа, я волнуюсь. Наши разведчики должны быть уже совсем рядом, но их не слышно.

– На то они и разведчики, чтобы их было не слышно.

– Да, Йешуа, но они сопровождают целое стадо. И если бы они приближались, мы бы это очень хорошо услышали. На случай опасности мы предусмотрели голубей в небе, но, похоже, их тоже не будет.

– Что это значит?! – заволновался Йешуа, – что они погибли?

– На всё воля А-Шема, – ответил Йонатан, – но я бы не стал продолжать путь, пока не выясним, что случилось.

– Хорошо, – согласился Йешуа, – делаем привал.

– Лагерь разбивайте со всеми предосторожностями, – вполголоса обратился Йонатан к проводникам, и те немедленно принялись за дело.

Беспокойство Йонатана перешло и к Нафтали. Он подумал о том, что всё, как-то сразу пошло не так. Вспомнил, как споткнулся о мешки Йонатана, а ещё вспомнил, что тот рассказал ему слова колдуна о шпионах из будущего.

– Если каратели выставили посты на дорогах, разведчикам их не обойти, – произнёс Йонатан. – Но это не значит, что они погибли или в плену.

– Но где тогда голуби? – спросил Йешуа.

– Ни разведчиков, ни голубей, – развёл руками Йонатан. – Ничего не понятно.

Никто не хотел верить в худшее. Все ждали, что разведчики вот-вот появятся, и напряжённо вслушивались в приносимые хамсином звуки. Незаметно стемнело. Йешуа вошёл в шатёр для молитвы и встретил в нём Нафтали. Йешуа неожиданно спросил:

– Ты знаешь разведчиков?

– Нет, князь, – ответил он.

– Нафтали, ты женат?

– Нет, не женат, – ответил Нафтали, а юный собеседник кивнул головой, и вполголоса произнёс:

– А меня чуть не женили. Я, можно сказать, убежал от женитьбы…

– Кто-то остался в Кумране, кому Йешуа разбил сердце? – с улыбкой спросил Йонатан, закрепляя верёвку. Йешуа сузил глаза, и сказал:

– Сватают, разных… надоело! – он отвернулся, а Йонатан расхохотался и спросил:

– А почему нет? Ты достиг возраста, когда юноши могут стать мужьями.

– Могут, но не хотят. Вот тебе уже тридцать, а ты до сих пор не женат.

– Я не женат не потому, что никого не люблю, а потому что мечтал посвятить себя служению.

– Тогда ты поймёшь меня, – смущённо произнёс Йешуа. – Мне нравится одна девочка, но мне даже мечтать не приходится о ней, ведь я рождён для служения…

«Ангел» из будущего

Игорь очнулся на земле, лёжа у огромного камня. Здесь был другой воздух, другое небо и другая земля. Он посмотрел на часы, которые показывали время. 14:30. «Значит, это и есть Перекрёсток Судьбы?» – подумал он, вставая, чтобы оглядеться. Камень, укрывал его от дороги, по которой не спеша ехали всадники, сопровождавшие повозку, запряжённую четверкой лошадей. Увидев вооружённых людей, Игорь спрятался за камнем, где уже появился Антон.

*******

Повозка, на которой стояла огромная клетка из деревянных прутьев, остановилась напротив камня. Здоровый детина в доспехах римского легионера, спрыгнул с козел, и стал неспешно справлять нужду прямо на колесо телеги.

– И много их тут? – шёпотом спросил Антон.

– Двенадцать человек, – сосчитал Игорь.

– Ого! Многовато.

– Десять конных, двое на телеге. И все вооружены. Похоже, римские легионеры.

– А что у них в клетке? – спрашивал Антон. – Пытаясь разглядеть. Люди? Пленные?

– Девушки, – кивнул Игорь Менев. – Некоторые совсем девочки.

Послышалось то ли пение, то ли молитва.

Антон неосторожно выглянул из-за камня как раз в тот момент, когда детина, справив нужду, зачем-то оглянулся. На какое-то мгновение их взгляды встретились. Не помня себя от страха, Антон бросился бежать. Следом за ним поспешил и писатель. До перелеска было совсем рукой подать. Внезапно, под ногами Игоря Менева послышался громкий лязг. Игорь остановился. На тропе, где только что пробежал Антон, лежали железные челюсти несуществующего животного. Их клыки были сцеплены в пустом прикусе, а голос Антона предупредил:

– Капканы!

И тут на всю округу разнёся оглушительный крик боли и отчаянья животного, угодившего в железные челюсти зверя! И ещё и ещё… Неизвестно откуда появившиеся бараны, попали на поле из капканов, и теперь голосили от боли и страха. Но вдруг, над этим неслаженным хором зазвучала высокая нота. Она принадлежала человеку. Ребёнку!

Антон бросился на крик, забыв все предосторожности. Он боялся, чтобы попавшего в капкан ребёнка, теперь не затоптало испуганное стадо.

*******

У обочины дороги Антон столкнулся с писателем. Он преградил ему дорогу, обнял и повалил в кусты.

– Ты сума сошёл? – спросил Игорь, кивая в сторону легионеров, которые чуть поодаль бросали кости, решая, кто из них отправится в перелесок.

– Пастушку не повезло, – сказал Игорь. – Наверняка, такой капкан перебил ему кости стопы, а напуганное стадо затоптало.

– Именно эта мысль и заставила меня опомниться и вернуться. – Прошептал, тяжело дыша, Антон.

– Я не сомневался, что ты вернёшься, – ответил писатель. – Но не надо забывать об осторожности. А ты нёсся, сломя голову, и едва нос к носу не столкнулся с этими убийцами.

– Спасибо. Вы меня вовремя остановили, писатель. Спасли жизнь!

– А может, прямо сейчас? – неожиданно спросил Игорь. – Пока они заняты жребием?

– На счёт три? – уточнил Антон. Игорь кивнул и, выдохнув, сказал:

– Я готов!

Три! – сказал Антон, и кинулся через дорогу, а следом за ним поспешил Игорь.

*******

Их бросок через дорогу оказался столь стремительным и скорым, что наёмники ничего не заметили. Перебежав большак, они бросились в кусты и здесь, где меньше всего ожидали подвоха, возник неприятный сюрприз. Огромный старик, похожий на разбойника с седой бородой, встал на пути Антона, и сильным ударом сбил его с ног. Антон упал рядом с колом, вбитым в землю, на котором крепилась цепь капкана, и, судя по всему, разбойник собирался задушить его ржавой цепью. Игорь выкрикнул: «Шма Исраэль!» – и великан удивлённо остановился.

– Вы друзья Израиля? – спросил он. Его руки и одежда были в крови.

– Да, мы друзья! – ответил Игорь.

– Слава А-Шему! – поднял глаза к небу старик. – Помогите мне.

– Вы ранены? – Спросил, поднимаясь с земли Антон. Вместо ответа он взглядом указал туда, где из земли торчал кол с цепью капкана, а рядом – тот самый пастушок, чей крик их сюда позвал.

Пастушок оказался девчонкой. Её нога была в крови. Железные зубы капкана порвали мягкие ткани и сильно ударили кость. Деду удалось высвободить ногу ребенка из стальных клыков, но он совершенно не представлял, что делать дальше. И тут – эти двое.

– Сейчас здесь будут двенадцать наёмников, – сказал Игорь пастуху, и тот встрепенулся.

– Мой друг поможет ребёнку, но нужно какое-то время.

– Я понимаю, – старик сильно дунул в свирельку и перед ним из ниоткуда возник красавец-волк, состоящий на службе у пастухов Ханаана. Он деловито обнюхал гостей и сел пред хозяином, в ожидании. А хозяин ласково потрепал его загривок и снял с волка ошейник. Почувствовав свободу, волк кинулся со всех ног на пригорок, с которого прекрасно просматривалась местность.

*******

Антон присел к девочке, которая, превозмогая боль, испуганно отшатнулась.

– Не бойся, – сказал он и посмотрел ей прямо в глаза.

Ребекка вдруг вскрикнула! Она видела это лицо! Она видела этого человека… в Зале писцов… пришелец… так вот кого она приняла за дедушку… Ребекка внимательно рассматривала пришельца, а он знакомо ей улыбался, и она вспомнила то, как они столкнулись в мрачном коридоре школы.

Девушка оглянулась на деда, и только когда тот кивнул, разрешила осмотреть ногу.

– Как тебя зовут? – шёпотом спросил Антон у девочки – пастушка.

– Зовут Ребеккой. А имя моё – Мирьям, – сквозь слёзы сказала она.

– А какое имя тебе самой больше нравится? – спрашивал Антон, обрабатывая раненую ногу салфеткой.

– Нравятся оба. Но привыкла я к тому, каким зовёт дедушка – Ребекка.

– Сейчас, Ребекка, будет немножко больно. Потерпишь?

– Что ты собираешься делать? – испуганно спросила девочка.

– Вылечить твою ногу.

Беглое обследование показало, что кость не пострадала, но рана была серьёзная. Антон раскрыл докторский саквояж и достал диковинные для девочки и её деда вещи: бинт, йод, шприц, ампулу с обезболивающим…

Антон сделал укол и спросил:

– Значит, мальчики тебя тоже будут называть Ребеккой?

– Нет, – впервые улыбнулась девочка, – для избранного, я назовусь Мирьям. А пока дедушка меня называет Ребеккой и это мне очень нравится. Он говорит, что двойное имя охраняет меня, – сказала Мирьям-Ребекка.

– И ты не боишься всё это рассказывать мне? Незнакомцу?

– Нет, – улыбнулась она, и глаза её засияли счастьем. – Я не боюсь тебя, ты – ангел. Верно? Я видела тебя в Зале писцов…

Ребекка тут же уснула, а дед не сводил с неё глаз. Рассматривая счастливое лицо внучки, он сказал в поклоне признательности:

– Благослови А-Шем труды твои на долгие годы!

Взобравшийся на возвышенность волк завыл. Он проделал это трижды. Услышав его сигнал, богатырь поклонился:

– Будем прощаться, – сказал он, и взвалил спящую внучку на плечи. – Сегодня вы спасли мою внучку, Ребекку. Моё имя Давид. Я кузнец из Кумрана. Храни вас А-Шем на ва-Шем пути.

Старик повернулся и снова дунул в свирельку, отзывая с холма волка. Тот молниеносно исполнил команду, и очень скоро настиг хозяина. Они направлялись к дороге, огибая холм, по ту сторону которого находились наёмники. Богатырь с внучкой на плече и ручным волком, вышли на участок большака, который казался пустым и безопасным.