Текст книги "Магия в крови. Свет чужих галактик"

Глава 16

Сучий потрох! Мне пришлось дважды поизвиваться в конвульсиях, пуская изо рта слюни, пока наконец Гуур не решил, что вдоволь нахвастался своей крутизной перед джерийкой. Но зато в свою каюту я вернулся в еще большей решимости начать подпольную деятельность. Правда, пока она заключалась в более подробном анализе ситуации, в которой нахожусь, и разработке примерных планов действий на ближайшие дни; но ведь нужно хоть с чего-то начинать.

Итак, анализ. Я похищен мерзким типом, собирающим и продающим информацию, а также не брезгующим грабежом торговых судов; разумеется, когда, по его расчетам, за это не грозит наказание. Это и не плюс и не минус. А просто факт. Теперь о плюсах… или лучше сначала о минусах, чтобы закончить приятным? Да, так лучше. К тому же, проанализировав минусы, я могу родить из этого какую-нибудь идею с противоположным знаком.

Из минусов следующее – отсутствие у меня на данный момент какой-либо прокачки. Из имплантов всего два чипа – лингвистический с крохотным улучшением параметров памяти и противорадиационная полусгоревшая хрень старой модификации. В магии тоже ничего стоящего – пара фаерболов не значит, что ты маг. Но это ладно. Самый жирный и длинный минус – мое почти полное незнание этого огромного мира. Те же мосовцы. Я ведь о них ни сном ни духом не ведал, пока они меня не скрутили. А сколько еще вот таких непонятных представителей непонятно каких организаций шныряют по планетам в поисках подобных мне лохов или, наоборот, ища крутых преступников? Хотя с большей радостью они, скорее всего, ловят первых. Вторые и сдачи могут дать, и отнюдь не расчетными частицами или кредитами…

Кстати, о деньгах. Плохо, когда их у тебя нет совсем, еще хуже, когда ты даже не представляешь, как их заработать. Может, представить деньги и создать их магически? Бред. К тому же я совсем не знаю, как выглядят и что собой представляют расчетные частицы, а кредиты видел лишь мельком.

Может, продать какую-нибудь информацию?

Тоже бред. Наверняка Гуур дает мне доступ только к общеизвестному и мало чего стоящему, да и даже в этом ограничивает. Девяносто процентов ссылок в меню никак не реагируют на мои прикосновения, а взломать чудо-агрегат я не смогу. Не программист ни разу. А так как там я наткнусь опять же на общеизвестное и бесплатное, то и пробовать не стоит.

Теперь о плюсах. Как ни странно, они есть, и их даже больше, чем минусов. Во-первых, мой предшественник был какой-то деревенщиной. Плотник-столяр или что-то вроде того, судя по его первым записям. Потом он, конечно, проапгрейдил свой крестьянский мозг с помощью имплантов, но, видимо, к тому времени смирился или понял, что летать стрелком-защитником на корабле для него не самый плохой вариант. Накормлен, под защитой, никакая инопланетная тварь не сожрет и никто не продержит тебя до скончания века в концлагере. Это уже не говоря о продолжительности жизни, которую Гуур ему неплохо удлинил с помощью имплантов. В общем, он свой выбор сделал и тем самым помог мне. Ваннир относится ко мне с тем же пренебрежением, как и к нему. Мол, что сделает этот лошок из расы четвертого поколения?

Нет, не сказать что я крутой, такой же, по сути, лошок и есть, но я уж куда похитрей предшественника буду и… поамбициозней, что ли. Это ему сытое рабство было милее работы топором, молотком да рубанком… и привык он, поди, на барина за похлебку вкалывать, а я так не могу и не хочу. Спасибо демократическим свободам… научили говорить «хочу». Толку от этого, правда, никакого, особенно когда в карманах пусто, но зато как звучит!

Ладно, что там со вторым плюсом, если он вообще имеется? А второй плюс – в моей зарождающейся дружбе с искином, на которую и нужно делать самую крупную ставку. Гуур не особенно его разговорами балует, только приказы отдает, в общем, не по-человечески он с ним, а я по-человечески, с душой. По нескольку часов за микроцикл болтаем. Вот только открываться искин не спешит, держит меня на расстоянии. Да и обижается до сих пор за мои подколки. И зачем его железкой называл? Необдуманно.

– Включи еще раз громкую связь, ладно?

После того как Гуур дважды ударил в меня из своей ручки, отношение ко мне искина вновь изменилось в лучшую сторону. Сговорчивей стал: жалеет, наверное. Вот только как, если все же он железяка?

Послушав минут пять вялый спор, в котором интервал между фразами составлял иногда полминуты, я махнул рукой и принялся копаться в меню чудо-агрегата, ища, чтобы такое изучить. На самом деле меня сейчас интересовали урнаки: кто такие, что за раса, насколько схожа с людьми и в чем отличия, если они есть; но особых надежд, что доступ к этому будет открыт, я не питал. После того как мы вышли из Н-пространства, я пытался узнать что-то об урнаках, но из пяти файлов, связанных с ними, ни один не открылся… Ну вот, все так же. Воз и ныне там.

Я еще раз прошелся подушечкой указательного по короткому списку сверху вниз, потом зачем-то в третий раз ткнул в первую ссылку и, окончательно уверовав в то, что ничего не изменилось, кисло скривился. Черт.

– Слушай, а почему Гуур не дает мне доступа к файлам про урнаков? – обратился я к искину, выходя в главное меню и размышляя, что бы такое «приготовить». Жареный окорочок с картошкой или свиную отбивную с рисом и чесночным соусом? – Неужели потому, что они гуманоиды и, возможно, однажды на корабле появится урначка… или урнянка? Как правильно?

– Урнянка, – моментально и с какой-то жадностью ответил голос. Это хорошо. Значит, жаждет общения, и у меня есть шанс узнать про этих урнаков от него. – Возможно, и из-за этого, но скорее всего – просто забыл. Ему сейчас явно не до тебя.

Я остановил выбор на жареном окорочке с картошкой и надавил большим пальцем на круглую кнопку «старт».

– Ему-то не до меня, – как можно беспристрастней заговорил я, хотя так и подмывало сразу же попросить искина дать хотя бы временный доступ, – а вот мне после произошедшего на Тарнаге хотелось бы знать, почему мосовцы не очень-то поверили, что я урнак. В чем дело? Я не похож физиологически?

– Физиологически ты вылитый урнак, – тут же опроверг меня искин, и я мысленно улыбнулся. Так, хорошо, главное – не давить, и он сам все расскажет. – Прическа и одежда только другие, но не думаю, что они из-за этого тебя вычислили. Скорее всего, как-то почувствовали остатки магических частиц, которые могли сохраниться на твоем теле. Особенно в районе каналов. Ты, кстати, перед тем как тебя мосовцы взяли, давно магией занимался?

Даже не напрягая мозги, я вспомнил, что создавал в номере фаербол, который теперь именовал просто шаром. Да, ненадолго создавал, всего на пару минут, но в моем случае это без разницы. При малейшем соприкосновении с полем я тут же начинаю пропускать сквозь себя немалое количество Силы. Но почему же Гуур не предупредил меня, что лучше вообще не магичить?

– Ну примерно за несколько минут до этого.

– Ну вот, что я и говорил, – довольно выдохнул искин. – Так нельзя, у мосовцев всяких штучек полно, чтобы определить, тот ты, за кого себя выдаешь, или нет.

– Меня никто не предупреждал об этом, – буркнул я. – И файл об этой организации тоже, кстати, недоступен.

– Всему виной шамрановый корень, – нравоучительно проговорил искин и тут же перешел на заговорщицкий тон. – Я временно открою тебе основной файл по урнакам и МОСу. Только дай слово, Мак, что ты при Гууре не произнесешь ни строчки из этих файлов.

Я еле сдержался, чтобы не проявить радость в открытую. Вот так без особых упрашиваний я добился своего, и что самое смешное – попросил бы, так он бы заартачился, и никакого временного доступа мне не видать.

– Спасибо.

Я произнес это с предельной вежливостью, однако ни капли радости в моем голосе не было. Нужно скрывать то, что творится у тебя внутри.

Урнаки были расой третьего поколения и в самом деле оказались очень похожими на людей, разве что мужчины предпочитали быть абсолютно лысыми, а женщины носили очень короткие прически: те, что у нас называются «ноль-пять». У меня же волосы заметно отросли после последнего посещения парикмахерской, и теперь челка почти полностью закрывала лоб, отчего я мог претендовать только на схожесть с урнакскими жрецами бога Одрина. Во всем же остальном никаких различий. Пропорции тела и лица – такие же, я даже полюбовался голографической картинкой урнянки. Ну вылитая Деми Мур в фильме «Солдат Джейн». Хотя, конечно, джерийка намного красивее, и дело тут даже не в волосах. Черты лица у нее какие-то… Даже непонятно. Как будто сочетание чего-то очень утонченного и в то же время немного грубоватого.

Предположение, что урнаки – очень воинственная раса, подтвердилось. Ну не стали бы женщины лишать себя просто так волос, становясь почти похожими на мужчин. Прочитав строчку, в которой говорилось, что они очень хорошо владеют огнестрельным оружием и часто нанимаются служить в армии других рас, я задумался. Хорошо это или плохо, что меня могут принимать за представителя этой расы? С одной стороны, хорошо – наемников уважают, потому что побаиваются. Но с другой – у них может быть огромное количество врагов. Повоевали против тех или против этих, а потом на какой-нибудь планете, пьяные в хлам, были прирезаны представителями тех рас, которым успели пустить кровушку.

Ладно, не нужно фантазировать раньше времени. Мысли о страхе зачастую оказываются намного разрушительнее, чем те объекты, субъекты или явления, которые этот страх вызывают.

Так, а что тут у нас про «волосатых» жрецов? Ну понятно. Обычные шарлатаны. Камлание с какими-то музыкальными инструментами вроде африканских тамтамов, гадание перед боем на костях противника… Интересно, где они их берут-то до боя? Или всегда есть запасы с прошлой потасовки?.. Впрочем, неважно. Сплошное мракобесие и отсутствие «сапиенса». Даже с магическим полем никаких контактов, потому как урнаки вообще не магическая раса. И стоит мне немного помагичить, как тут же любой мосовец без всяких дополнительных штучек поймет, что я не урнак.

– Слушай, а почему я не могу представляться, например, джерийцем? Ну вот наша новая спутница же похожа на человека, и магией вроде владеет.

– Мак, джерийцев не бывает в природе. Джерийки рождают только девочек.

– В смысле? – Я похлопал глазами. – Нет, я понял, что они, наверное, занимаются этим с представителями других рас… Но как же они оплодотворяются? Или им не нужно оплодотворяться? А зачем тогда секс? И как они сохраняют идентичность своей расы? Или ее у них нет, а просто эта Надия – плод любви, скажем, урнака и джерийки?

И это были не все вопросы, которые зароились в голове. Правда, на некоторые быстро находились ответы, благо фантазия у меня развита хорошо, но вот благодаря как раз таки ей и эти ответы тут же порождали новые вопросы.

– Мак, я смотрю, тебя эта тема зацепила, – мерзко хихикнул искин.

– Не в том плане, – холодно начал я, не дав ему продолжить дальше и скатиться к скабрезности. – Мне и в самом деле все это интересно чисто с технической стороны.

– Да тут все просто, Мак. Им не нужны чужие ДНК для оплодотворения, у них внутри есть несколько десятков своих половых клеток, которые несут в себе все необходимые для развития нового плода хромосомы. Во время сношения, или, как ты это называешь, – секса, одна из клеток получает сигнал перейти в режим готовности…

– Звучит как-то не по-живому…

– Да погоди ты, не перебивай, – обиделся искин, но все же продолжил: – Если в теле джерийки присутствуют вейрины – это гормоны, активизирующиеся, когда она испытывает то, что вы, люди, называете любовью, – половая клетка переходит в режим ожидания пика наслаждения. И если он случается, то клетка захватывает твое семя…

– Ты же сказал, что оно не нужно.

– Для зачатия – нет. В случае, если произойдет пик наслаждения с любимым, но его семя не попадет внутрь, джерийка все равно родит…

– Что-то я уже совсем ничего не понимаю. С одной стороны, все как у людей, а с другой – слишком уж хитро.

– Ты еще не знаешь, как это происходит у…

– Нет, ты уж лучше про джериек доскажи, а то у меня сейчас мозг лопнет от попыток хоть что-то понять.

– Хорошо. Так вот, джерийка все равно родит практически полную копию себя. Это если семя не попадет. А если попадет, то магическое поле, с которым джерийка сливается только в момент пика наслаждения, просто переведет информацию из твоего семени в ее половую клетку, заменяя менее полезные участки ДНК более полезными. Если, конечно, у тебя подобные найдутся, – хохотнул искин. – Сам понимаешь, в процессе такой эволюции они собрали себе практически полную коллекцию лучших генов от разных гуманоидных рас.

– Стоп. – Я вскинул руки, словно сдающийся фриц. – Я не понял, а с какой это радости магическое поле участвует в оплодотворении джериек? Или это довольно распространенное явление?

– Нет, только у них так, – спокойно ответил искин, а вот меня от такой информации начало немного колбасить.

Люблю я докопаться до самой сути проблемы, и если не удается, то меня просто трясти начинает от чувства беспомощности. Вот вроде все факты есть: анализируй, строй догадки; но как это делать, если нутром чуешь, что тут одной логикой не обойтись? Нет, ну вот правда: с чего это магическое поле участвует в процессе оплодотворения какой-то расы третьего поколения? И даже если так, то почему они не самые сильные магийки?.. Кстати – магийки… А как же они раньше размножались, когда еще в космос не выходили?

Искин молчал, и я, не сдержавшись, попросил его продолжить, о чем тут же пожалел. Словно очнувшись от наваждения, «Странник» вдруг вспомнил, что информацию по джерийкам Гуур мне открывать в ближайшее время не собирался. Я попытался убедить его в том, что никому ничего не скажу из услышанного, но он вдруг принялся ругаться, обвиняя меня в каком-то обмане и постоянно называя шанжаром. Кто такой этот шанжар, я понял смутно. Вроде бы так называют мастеров, владеющих техникой влияния на разум, в том числе и искусственный, причем без магии. Они просто так выстраивают свою речь, что ты сливаешь им всю информацию, которая имелась в твоем мозгу, и осознаешь это лишь на следующий микроцикл, когда шанжара и след простыл.

Неожиданно, прямо посреди очередного забористого ругательства, искин вдруг предупредил меня о скорой посадке на Прайг, и я, так и не успев из-за интересного разговора перекусить, поспешил в рубку управления. Что-то не было никакого желания снова чувствовать, как все твои внутренние органы разом решили выйти через твой рот наружу. И черт с ним, что Гуур не приглашал, лучше уж удар из ручки, чем оторвавшиеся селезенка или почки.

Я влетел в рубку и с порога объяснил, зачем, собственно, явился. Разумеется, ваннир высказал свое недовольство, красуясь перед зеленоглазой, а заодно и наслаждаясь чувством превосходства, но использовать шокер не стал. И даже указал мне длинным пальцем на кресло.

– В следующий раз, Мак, спрашивай моего разрешения, прежде чем что-то сделать. Ты мой раб, а я твой хозяин.

«Да иди ты в задницу», – подумал я и плюхнулся в черное кресло, мягко висевшее в воздухе возле панели. Гуур тут же окатил меня ледяным взглядом и я, сообразив, с чего это у него вдруг, стал искать, как заставить это чертово кресло двигаться.

– На боку правого подлокотника – маленький сенсорный экран. Ведешь пальцем вперед, кресло движется вперед, ведешь вниз, движется вправо… – неожиданно подсказала зеленоглазая, и я, перебив ее словами благодарности, быстро нащупал маленькую скользкую пластину.

Меня тут же понесло на панель управления, я быстро потянул палец назад, и кресло без остановки ринулось в обратном направлении. Неуклюже согнувшись пополам, я услышал, как заржал Гуур, но это меня совсем не волновало. Пусть хоть трижды оборжется, бледнолицый хрен. Главное, чтобы зеленоглазая не поступила так же, увидев во мне нечто достойное лишь смеха и презрения. Но джерийка не засмеялась.

Помучившись пару минут под несмолкающее ржание ваннира, я наконец сумел переехать с места между ним и зеленоглазой и скромно устроиться в углу. Мой взгляд застыл на оказавшемся прямо передо мной мониторе, и до самой посадки я не отрывал от него глаз.

На мониторе виднелся голубой шар планеты, подернутый редкими клочками облаков, и мое сердце невольно сжалось. Очень уж похож этот Прайг на родную Землю. Вон и серо-зеленые куски суши: меньше, правда, чем наши материки, но все равно сходство с колыбельной планетой человечества поразительное.

Да, пока глупо так говорить – кроме Земли, у нас ничего и нет, но почему бы не помечтать? И я невольно замечтался, как однажды мы, земляне, выйдем в далекий космос, станем открытой расой, освоим еще несколько планет неподалеку, но эти мечты рухнули от неприятной мысли, колыхнувшейся, казалось, не в сознании, а в сжавшемся от ностальгии сердце: ведь нас могут и не принять в этот их чертов Союз, а просто уничтожить. Нужно будет потом узнать у искина, случалось ли уже такое. Ну чтобы какая-нибудь более развитая цивилизация стирала с лица родной планеты менее развитую? Хотя что-то мне подсказывает, что случалось, и не раз.

Мы совершили посадку на освещенной стороне. А что: очень удобно. Высмотрел сверху, где местное солнце только-только встает, сел туда и попал к началу рабочего дня; и не нужно никаких ожиданий, пока откроются магазины и заработают рынки… или где тут у них торгуют имплантами?

В этот раз приземления я не почувствовал совсем и понял, что мы коснулись поверхности, лишь по отчету искина. Даже на мониторе не удалось проследить. Вот только что была голубая бесконечная гладь местного то ли океана, то ли моря и вдруг – серое полотно взлетной полосы.

– «Странник», активируй двух боевых дроидов и трех ремонтных. Пора бы провести полную техпроверку, – проговорил ваннир, стягивая с головы ободок с маленькими черными наушниками на концах. – Ты, Мак, марш пока в свою каюту, – обратился он ко мне, даже не удостаивая взглядом, и тут же не без похабной искорки в глазах уставился на Надию. – Ну что, красавица, может, прогуляемся по этой прекрасной планете и посетим лучшую закусочную?

Джерийка фыркнула и демонстративно развернула кресло к нему спинкой. Гуур криво улыбнулся, выключил на панели пару тумблеров и, вскочив на ноги, гаркнул на меня:

– Ты еще здесь, презренный раб?! Я тебе что приказал?

Пришлось с видом побитого щенка спешно покинуть рубку и вернуться в каюту, где я вновь погрузился в построение планов коварной и лютой мести.

Глава 17

Странно, но в течение всего местного дня Гуур меня никуда не повел. Как бы я ни ненавидел его, но с неким волнением и даже благодарностью ожидал своей модернизации. Все-таки он будет тратить на меня личные сбережения… Стоп. А я случайно уже не начинаю свыкаться с ролью раба, который радуется любой подачке?

Эта мысль заставила взяться за дело, а единственное дело, за которое я пока мог взяться, – магия.

Но прежде чем соединиться с полем, я хорошенько обдумал, что бы сделать такого необычного. По сути, мои возможности безграничны и поэтому зацикливаться лишь на простеньких боевых заклинаниях глупо. К тому же сначала необходимо разузнать возможности других магических рас – да тех же галаасов или чирсулов, – а то может получиться, что кажущееся тебе мощным и опасным заклинание для них окажется не страшнее удара мягкой подушкой.

Ага, есть идея!

Я слился с полем и, почувствовав, как Сила могучим потоком хлынула через меня, принялся рассматривать каналы. Потом повел внутренний взгляд вслед за кровотоком и буквально сразу заметил маленький, со спичечную головку, тромб. Так, первая проблема обнаружена, но вот как с нею разобраться? Хотя чего тут гадать? У меня вообще всего один способ что-то сделать, и этот способ одновременно прост и сложен: представить.

Я сосредоточился на своем тромбике (ну надо же, двадцать два всего, а уже есть) и стал представлять, как он просто-напросто исчезает. Сначала никаких изменений не наблюдалось, но спустя примерно полминуты я вдруг осознал, что не вижу его. Я на всякий случай еще больше сконцентрировал внутреннее зрение, вперился в то место, где он был, а потом судорожно метнулся дальше по кровотоку, сам себя напугав мыслью, что я мог просто этот долбаный тромб оторвать. Пришлось промониторить всю кровеносную систему, затратив на это почти час. А что поделать? Страшно все-таки.

Но никакого оторвавшегося тромба я так и не отыскал, а заодно и убедился, что второго, третьего и так далее у меня нет. И это здорово подняло настроение. Ладно, что дальше?

Немного подумав, я принялся исследовать изнутри свою голову. Сначала занялся глазами, пытаясь понять, можно ли сделать так, чтобы зрачок расширялся сильнее и видел в темноте лучше. Идею добавить колбочек я отбросил, все равно они исчезнут, как только магическая энергия отработает, а постоянно направлять туда маленький поток я пока не могу и даже не знаю, возможно ли это. Теоретически – да. Нужно всего лишь сделать маленький канальчик, который одним кончиком будет растворяться в кровотоке, а другим – раздвоенным – крепиться к глазным яблокам. Просто и без затей, но была одна закавыка – я не знал, как вообще делать эти канальчики. И меня вдруг осенило, что, пока я не научусь этому, ни о каком апгрейде не может быть и речи.

Расширить зрачки сильнее, чем обычно, не получилось; точнее, получилось немного, но было очень больно. Решив с глазами пока не рисковать, я вернулся к тому месту, где нашел свой единственный тромб, и внимательно его рассмотрел. Никаких намеков на возвращение темно-красного мерзкого сгустка.

Появившиеся опасения, что он там появится вновь, когда вложенная в образ «исчезновения» Сила отработается, рассеялись. По времени она давно уже должна исчерпать себя и перестать действовать. Хм, получалось смешно. Представлять что-то новое бесполезно, нужно к этому новому подсоединять канальчик, а вот если представить, как что-то исчезает…

С каким-то диким восторгом я отключил внутреннее зрение и, вернувшись к обычному, представил, как исчезают остывшие картошка с окорочком, тарелка с которыми стояла на небольшом откидном столике. А в моем мозгу уже нарисовалась радужная картинка – я просто-напросто стираю с лица Вселенной чертового рабовладельца Гуура, при этом даже не сильно напрягаясь. Но меня ожидало разочарование. Картошка и окорочок продолжали как ни в чем не бывало лежать в белоснежной, как стены моей каюты, тарелке. Почему?

Спустя примерно час я знал ответ на этот вопрос. Пока я умел стирать, а точнее, распылять на атомы объекты, не превышающие в диаметре два с половиной – три миллиметра. Точнее сказать не мог, встроенной линейки в моем организме не имелось, а примерно представлять ее было глупо. Да и почему именно – пока? Возможно, и не пока, а вообще… В том плане, что это предельный диаметр объекта, который я способен развалить на элементарные частицы. Но если все-таки «не вообще»?

Я снова размечтался, как и в рубке управления, когда глядел на монитор, но в этот раз меня обломала не возникшая негативная мысль, а голос искина:

– Гуур вернулся. Требует тебя к себе.

– Черт, – не сдержавшись, ругнулся я вслух и, недовольно поднявшись с кушетки, двинулся в пилотский отсек. На этот раз мною был прихвачен с тарелки уже давно остывший окорочок, и поэтому, идя по полутемным коридорам, я сдерживал шаг и ускорил его, лишь когда в руке осталась обглоданная косточка.

Сначала я хотел засунуть ее в карман, но, вспомнив про роботов-уборщиков, которых на «Страннике» было целых три, просто бросил на пол и обтер руку об джинсовую штанину.

– Ну что же, я нашел местечко, где тебя немного улучшат, – улыбнувшись, выдал Гуур, едва я вошел в рубку. – Тебе сейчас сколько лет по земному летоисчислению?

– Двадцать два года, – сухо, как на допросе, буркнул я.

– Молодой еще. – Его улыбка стала довольной. – А значит, сто семьдесят седьмой и двести восемьдесят восьмой тебе пока не нужны. Эх, если бы еще и четыреста пятьдесят шестой не ставить…

Гуур посмотрел на меня таким взглядом, словно я только что полностью разорил его и вдобавок отбираю последний завалявшийся в кармане грош.

– Ладно, пойдем. «Странник», одного боевого дроида за нами, уровень защиты – четыре.

– Понял, – коротко ответил искин, и вскоре я вслед за боссом покинул рубку, мельком взглянув на зеленоглазую, которая опять что-то читала.

Прайг встретил нас вечерней прохладой и легким туманом. Я глубоко потянул в себя по-настоящему свежий воздух планеты, после ионизированного корабельного показавшийся мне невероятно вкусным. В нем было все: и сочность слегка охлажденного арбуза, и острота горького перца, и тающее во рту желе зельца, и сладкая мякоть размягченного в молоке печенья… Тьфу ты! Все-таки одного окорочка в микроцикл маловато, нужно будет питаться посытней, а то скоро начну ощущать вкус пищи при каждом вдохе.

До здания порта мы шли пешком, хотя трижды мимо нас пронеслись практически такие же автокары, которые были на Тарнаге. Когда из полумрака плохо освещенной посадочной полосы вынырнул первый, я даже сжался и чуть не ударил новым фаерболом, но, слава богу, в этот момент раздался спокойный голос Гуура:

– Решено, ставим тебе новый противорадиационный и четыреста пятьдесят шестой. Этого пока с головой хватит, а остальное доделаем после продажи рунита.

«Вот же жмот, – невольно пронеслось в мозгу. – Шел, значит, все это время и размышлял: ставить сто девяносто второй или не ставить? А как же мониторинг крови и лимфы, который мне как раз очень нужен? Иногда во время тренировок мне даже кажется, что кровь вот-вот закипит».

Однако озвучивать свои мысли, а тем более что-то просить я не собирался, вместо этого решив как можно внимательнее смотреть по сторонам и не менее внимательно слушать. Последнее вряд ли даст много информации, если тут все говорят на гала-сурде, а вот первое может здорово обогатить мои скудные познания о здешних мирах. Постройки, средства передвижения, встреченные представители рас, оружие, одежда… Нужно запоминать все. Потом научиться проецировать образы из головы в пространство, достаточно в виде простенькой двухмерной голограммы, и как бы невзначай заводить с искином разговор о том, что изобразил. Если просить напрямую, он тут же упирается рогами в свои микросхемы, это я уже успел приметить; а так вроде и не нужно мне, а как бы между прочим: «Ух ты, интересное у этого яйцеголового оружие!» или: «Ты посмотри, какие у этой трехногой девки огромные сиськи!»

А там, глядишь, искин и сам на энтузиазме все расскажет.

Мы подошли к зданию порта, который после Тарнагского показался мне огромным. Высотой этажей в пять, остеклен снизу и до самого купола; в темных и очень больших матовых стеклах, а может быть, и не стеклах, отражаются темно-синие и красные фонари, которые тянутся вдоль полос и очень похожи на железнодорожные семафоры.

Мы вошли внутрь и были сразу же встречены улыбчивыми работниками порта. Двое дюжих парней с крысиными мордами и свисающими с подбородков красными индюшачьими «соплями» желания ответить им той же улыбкой не вызвали. Слишком уж неприятны для человеческого глаза, и даже непонятно чем больше: похожестью ли на крыс или мерзкой красной штукой, колыхающейся из стороны в сторону при каждом движении головы. Тьфу, гадость!

Но морщиться я, разумеется, не стал, а сохранил на лице нейтральное выражение. Парни, хотя, может, и девушки, чем черт не шутит, расспросили о чем-то Гуура и после этого выдали ему и мне обычные пластиковые карты.

– Что это? – спросил я, когда мы отошли от «индокрыс» или «крысюков» и уверенно двинулись по одному из проходов между кресел к дальнему выходу.

– Обычные торговые визы на два цикла, – буркнул Гуур и едва не наступил на ногу развалившемуся на одном из кресел жирному слоноподобному существу. – Не отвлекай меня, Мак.

Жаль. А я что-то сдуру или ассоциативно подумал, что нам какие-нибудь кредитные карты дали, ну вроде как – накупил, а потом – или плати, или пропусти-ка на свой кораблик приставов, пусть ребята выберут самые лучшие вещи в счет погашения долга.

Жестко, конечно, но можно было попробовать самому поставить себе что-нибудь, а потом сказать Гууру: мол, карту потерял. Ну ударит несколько раз из своей ручки, но не оставит же меня здесь и не убьет из-за паршивых пяти-шести сотен частиц? Хотя… чего об этом думать? Все равно это лишь временные торговые визы.

Мы быстро пересекли зал; где-то за спиной остался милый голосок, видимо сообщающий о посадке или отправлении очередного пассажирского судна, и в уши ворвался новый звук, а вместе с ним – разноцветный фейерверк витрин, сменяющихся реклам на щитах и огоньков пролетающих мимо флаеров. Самый что ни на есть земной город в вечернее время, разве что транспортные средства у нас не летают, а ездят.

Гуур с гордым видом прошел мимо выстроившихся в ряд флаеров, возле которых крутились зазывающие пассажиров водилы, а я просеменил следом, время от времени оглядываясь в поисках боевого дроида, но его не было. «Да и бог с ним», – подумал я и откинул глупую идею нырнуть в какой-нибудь переулок и сбежать. Рано пока о таком думать. Да к тому же мне прямо сейчас будут бесплатно ставить импланты, а от такого глупо отказываться, особенно если сам оплатить их установку ты не можешь и вряд ли сможешь в ближайшее время.

Мы свернули на менее освещенную улицу, длиннорукая фигура ваннира стала теряться в полумраке, и я ускорил шаг. Позади осталось несколько серых однотипных многоэтажных домов, в которых окон было куда меньше, чем в земных аналогах, на одном из них я вообще насчитал всего шесть, и это на практически стандартной пятиэтажке. Странно.

Мы снова свернули, теперь уже в явную подворотню, тускло освещенную одиноким фонарем. Завоняло мочой, пищевыми отходами и еще чем-то противно-кислым и едким, как нашатырь. Я прикрыл рукой нос и пробуравил спину Гуура ненавидящим взглядом. «Хотя чего ты хотел? – сказал я себе. – Чтобы тебе вживляли имплант в дорогом имплант-салоне, а вокруг в это время танцевали коротковолосые сисястые урнянки под расслабляющую музыку? Забудь. Пока твое – вот это: темная подворотня, грязный вонючий подвал и ржавая игла…»

С подвалом я не ошибся, он был действительно темным и вонючим, и именно из него тянуло тем едким нашатырным амбре. Это я понял, когда мы прошли фэйс-контроль у двух поросших шерстью амбалов и перед нами со скрипом раскрылась тяжелая железная дверь.

А вот насчет сисястых, правда, не урнянок, а существ, отдаленно напоминающих чешуйчатых русалок с ногами, я не ошибся. Как и насчет музыки. Она здесь играла и была довольно сильно похожа на земной транс стиля гоа.