Текст книги "«Философия зоологии» Жана Батиста Ламарка: взгляд из XXI века"

И до Ламарка и в его время наследственные черты, характеризующие династии, например, крупная нижняя челюсть в династии Габсбургов (Waller, 2003), были известны. Но им не придавали большого значения. Передается в поколениях и природное (существенное) и случайное. Но тогда интерес был сконцентрирован на существенном, т.е. природе. Природа организма воспроизводится всегда, тогда как случайное, о чем судили по внешним проявлениям, в одних случаях воспроизводится, в других нет. Но если нечто воспроизводится, то сообразно каким-то природным процессам и в силу действия каких-то природных причин, специфически связанных с воспроизведением. Если эти процессы и обусловливающие их причины не изменились, то в каждом цикле воспроизведения они будут давать сходные организмы. Поэтому для биологов XVIII и первой половины XIX века особой проблемы наследственности не существовало. Была проблема воспроизводства, которая упиралась в поиск соответствующих механизмов воспроизведения природных (существенных) качеств. Существенные качества устойчиво повторялись (не наследовались) в поколениях в силу действия одних и тех же механизмов воспроизведения. Этим существенные качества отличались от внутривидовых различий, которые в одних случаях наследовались (воспроизводились), в других нет (не воспроизводились).

Следовательно, проблема воспроизведения не исчерпывается проблемой наследственности в том ее толковании, которое сложилось позже в генетике. Например, если под действием среды изменились физиологические реакции, то они будут устойчиво воспроизводиться в поколениях, пока действует среда. А физиологические реакции тем и отличаются, что они будут повторяться сразу у многих членов вида, подвергнувшегося действию новых условий обитания. Могут сказать, что в концепции воспроизведения не различались наследственные и ненаследуемые воспроизводимые изменения. И именно генетика обратила на это внимания, связав в понятии наследственности первую категорию изменений. На самом деле это не так. Наука и до становления генетики была в состоянии с пониманием говорить о сути различий разных категорий воспроизводимых признаков. Следуя Аристотелю и Порфирию[24]24
  Древнегреческий философ (годы жизни: 232/233-304/306).


[Закрыть] (1939), Джон Стюарт Милль (John Stuart Mill, 1806-1873) в своей Системе логики (1865, с. 145, первое английское издание вышло в 1843 г.) выделил пять предикабилий (родов сказуемого):

Категории рода, вида и отличия не требуют особого пояснения (см., например, Симпсон, 2006, с. 28). Родо-видовые и дифференциальные признаки являются наследственными. Что касается четвертой категории, то она включает ненаследуемые общие признаки. Милль дает следующий пример (с. 151). «Если негр и белый отличаются таким же образом (хотя в меньшей степени), как лошадь и верблюд, т.е. если их различия неисчерпаемы и не могут быть отнесены к какой-либо общей причине, то логик признает их различными видами (в логическом смысле —А.Ш.)… Но если все их различия могут быть выведены из климата и нравов, или из какой либо особенности в строении, то негр и белый, по мнению логика, не представляют видового различия». Милль использует несколько критериев для различения видовых и внутривидовых свойств. И один из таких критериев – обусловленность признаков общими климатическими факторами. По классификации Милля такие признаки должны считаться особенностями (в логическом смысле, т.е. признаками собственными —proprium, в отличие от привходящих, случайных – accidens).

Система Милля основана на понятии класса. Поэтому в рамках этой системы сравниваемые объекты рассматриваются как вневременные сущности. Можно сказать, что они показывают лишь горизонтальные связи.

Генетика ввела в обиход новый тип связей – вертикальные, или генеалогические отношения. Благодаря этому удалось дифференцировать и описать новый тип наследуемых признаков, выявляемых в гибридологическом анализе. Речь, таким образом, идет о сравнении объектов, связанных родством. Для таких объектов Иогансен ввел понятие чистых линий. В систематике аналогом чистых линий являются строго монофилетические группы (Hennig, 1966). Милль (1865, с. 151) отметил эту категорию групп, но не проявил к ней особого интереса. «Натуралист – сказал он – никогда не признает органических существ, принадлежащими к разным видам, если предполагается, что они могли произойти от одного и того же ствола». Вертикальные группы объединяются по наследственным признакам, причем эти признаки не всегда могут быть вычленены в горизонтальных группах. Именно поэтому Иогансен выступил с концепцией чистых линий, как антитезе подхода Гальтона, пытавшегося оценить наследственность, исчисляя горизонтальные (сходственные) связи.

Можно, следовательно, заключить, что в истории развития взглядов на наследственность какое-то время сосуществовали две концепции. Одна из них – более широкая и исторически первая – исходила из понятия воспроизведения. Воспроизводятся не только родовидовые признаки, но и те собственные особенности, которые выделены Миллем в категорию proprium. Их примером могут быть длительные модификации. Признаки, определяемые мутационным процессом, требовавшие изучения групп, выделяемых по вертикальным связям, обычно не рассматривались данной концепцией. Здесь не было необходимости введения особого понятия наследственности, поскольку воспроизводимые признаки не могут быть ненаследственными.

Вторая концепция, пришедшая на смену первой, только определенные формы воспроизведения стала рассматривать в качестве истинно наследуемых. Прежде всего, к категории ненаследуемых были отнесены длительные модификации. Согласно первому подходу, маммальные признаки в равной мере воспроизводятся, например, у человека и мыши. С точки зрения второго подхода это надо доказать, что гены, ответственные за маммальные особенности, идентичны у мыши и человека. В отсутствии такого доказательства их нельзя сравнивать. Поэтому второй подход, принятый за основу генетикой, ограничил себя лишь анализом внутривидовых сходств и различий.

Из сказанного следует, что феномен наследственности в его современном понимании стал восприниматься научным сообществом лишь тогда, когда было осознано, что результатом воспроизводства является не только сходство в поколениях, но и несходство, подчиняющееся определенным закономерностям. Именно для описания этого регулярного по своим проявлениям несходства потребовалось введение понятия наследственности. Процессы оплодотворения в общем случае ведут к формированию организма, который совмещает в себе в том или ином сочетании признаки родителей и более удаленных предков. Поэтому, учитывая, что воспроизводство обоих вариантов строения невозможно, здесь должны действовать разные процессы воспроизводства, определяющие разные по природе организмы. В этом случае, должна быть сдвинута граница между существенным и случайным. В следующем разделе мы снова вернемся к этой интересной теме, поскольку поднимаемые ей вопросы имеют непосредственное отношение к развитию понятия «наследственность».

Понимание природы как существенного начала, противопоставляемого случайному, идет с античных времен, и наиболее полно было разработано Аристотелем. Впоследствии оно широко практиковалось в схоластике, откуда перекочевало в систематику, оформившись в ней в особое направление, имевшее в додарвиновское время непререкаемый авторитет и получившее название типологии. Центральный постулат типологии – признание в объектах сущностного начала и возможность категоризации свойств именно с этой точки зрения на существенные (необходимо присущие объекту) и случайные. На этом основании К. Поппер (1992 [1957]) и вслед за ним Э. Майр (1971) обозначили типологию как эссенциализм. Эссенциализм в типологии получил выражение в концепции «естественной системы» – классификации особого типа, таксоны которой, как предполагалось, должны выделяться по существенным свойствам. Группы, выделяемые по существенным свойствам, получили название родов. Соответственно под типологией понималось описание и категоризация организмов с точки зрения их родовых свойств. В системе Аристотеля роды противопоставлялись другой категории общих понятий, которые объединяли объекты, сходные случайным образом (см. приложение).

Резюмируем точку зрения Ламарка на природу. Природа – это та основа, которая определяет специфику форм, выражаемую через таксономические различия. Именно в этом ключе понимал природу Ламарк. В ряде случаев он дает даже более широкое понимание природы. Во-первых, в духе своего времени к произведениям природы он относит наряду с растениями и животными также минералы. Во-вторых, природа у Ламарка – это та «причина», благодаря которой развертывается цепь бытия: «…природа – не что иное, как общий непреложный порядок, установленный этим верховным Творцом – совокупность общих и частных законов, управляющих данным порядком» (с. 98). Таким образом, природа это одновременно и то, что характеризует и отличает организм от других с сущностной точки зрения и что поэтому может быть описано через таксономические категории, и то, что закономерным образом определяет направления возможной изменчивости и диверсификации форм. Природа это закон, запечатленный в системе организмов.

Ламарка, следовательно, не интересуют случайные признаки, лежащие вне таксономического континуума и вне таксономической практики. Главный его интерес – проблема становления и усложнения организации. Для объяснения закономерного усложнения организации он ищет естественные причины и находит их в увеличении движения флюидов: «… этому движению флюидов присуща способность постепенно усложнять организацию путем увеличения числа органов и появления новых подлежащих выполнению функций, по мере того как новые условия, связанные с образом жизни, или новые приобретенные индивидуумами привычки всячески побуждают к этому, вызывая потребность в новых функциях и, следовательно, в новых органах». Нас, конечно, не должны смущать эти умозрительные построения. Для нас важно выявить принципиальные моменты, связанные с изменением в понимании наследственности в последарвиновское время. Смена парадигмы в первую очередь коснулась предмета изучения. Случайные с точки зрения типологии признаки, не имевшие какого-либо научного значения в глазах Ламарка и его современников, стали главным объектом внимания генетики и основой для формулировки нового понятия наследственности.

3.2. Природа организма. Предикативная характеристика организма

Природа организма трактовалась и описывалась по-разному. При ее описании различали конструктивный и предикативный аспекты. В первом случае речь шла о том, чтобы понять организм как конструктивное целое, т.е. понять, что собой он представляет с точки зрения его устройства, структуры. Предикативный аспект связан с оценкой и сравнением организмов по признакам. Признаки, характеризующие организмы, отличаются разной степенью общности. С учетом этого с давних времен выделяли родо-видовые характеристики, которые противопоставляли внутривидовым. Последние со времен Аристотеля относили либо к категории случайных свойств (accidens), совпадение которых у членов популяции имеет случайные причины, либо к так называемым собственным особенностям (proprium), их сходство у членов популяции обусловлено какими-то общими причинами.

Предикативный аспект описания организмов связан не только с оценкой общих признаков. Наряду с отдельными признаками, «изменяющимися» независимо при переходе от одного вида к другому, существуют признаки, образующие связанные комплексы, которые изменяются в определенных пределах как единое целое. Некоторое представление о таких комплексах дает понятие «семейного сходства» Людвига Виттгенштейна (Ludwig Josef Johann Wittgenstein, 1889-1951), естественно не исчерпывающее всех возможных случаев.

Виттгенштейн (Wittgenstein, 1953) обратил внимание на то, что многие классы, в особенности классы достаточно сложных по структуре объектов, не могут быть выделены (определены) на основании каких-то отдельно взятых общих свойств. Таких свойств, присущих всем без исключения членам класса, часто попросту нет. Есть лишь то, что Виттгенштейн называет «семейным сходством» – «сложная сеть сходств, накладывающаяся друг на друга и пересекающаяся». Объясняя свой термин, Виттгенштейн приводит следующий пример. Члены одной семьи могут быть охарактеризованы и выделены среди других семей не на основании сходства в каких-то общих признаках, но принимая во внимание всю совокупность свойств, присущих человеку Таковы, в частности, черты лица, цвет глаз, волос, сложение тела, походка, темперамент и т.п. Каждое из этих свойств не имеет необходимой диагностической ценности, поскольку может характеризовать членов разных семей. Однако в совокупности они образуют целостную (типовую) характеристику, достаточную для того, чтобы отличить одну семью от другой (Богомолов, 1973; Грязнов, 1985).

Типовая характеристика в примере Виттгенштейна возникает в нашем сознании чисто интуитивно, через образное восприятие, в силу способности нашего когнитивного аппарата «схватывать» в виде гештальта (целостного образа) важнейшие элементы взаимосвязи признаков. Тип в этом частном значении есть интуитивно осознанное представление о той общей основе, которая связывает отдельные признаки и может быть выявлена при сравнении разных видов. Восприятие общего через «образ» (тип) – практически единственный внушавший доверие классификационный прием, которым пользовались первые систематики. В качестве иллюстрации сошлемся на мнение французского ботаника Мишеля Адансона. В первом томе Families Naturelles des Plantes (1763-1764) он следующим образом характеризует свой метод (цит. по: Nelson, 1979, р. 19).

«Я счел необходимым оставить старое заблуждение, предрасполагавшее в пользу (искусственных) систем… В этом своем намерении я исследовал все без исключения части растений от корней до зачатков.. . Сначала я сделал полное описание каждого растительного вида, рассматривая детально каждую часть в отдельной статье. По мере того, как я сталкивался с новыми видами, относительно уже разобранных, я их описывал, опуская сходства и отмечая лишь различия. Из общего впечатления (ensemble), полученного от рассмотрения этих описаний, я почувствовал, что растения сами естественным образом разместились в классы и семейства, которые уже не могли быть ни искусственными, ни произвольными, поскольку основывались не на одной или нескольких частях, а на всех частях, причем отсутствие части (у данного вида) как бы замещалось и уравновешивалось добавлением другой части, которая, таким образом, как бы восстанавливала равновесие».

Из анализа характеристик, использованных Адансоном, ясно, что речь у него идет в основном о признаках. В его понимании отдельные признаки не имеют устойчивого значения. Они слишком изменчивы, чтобы можно было полагаться на них при построении классификаций. Во внимание должна приниматься вся совокупность свойств. Только она обладает необходимой целостностью, что воспринимается по «впечатлению», т.е. через интуитивное осознание общности сравниваемых видов растений. Метод Адансона, как равновесовой, критиковался многими авторами, в том числе его современниками, например, А.-Л. Жюссье. Здесь стоит сказать, что сравнение связанных комплексов признаков в качестве классификационного метода значимо лишь на определенных, обычно низших таксономических уровнях.

Аналогами принципа семейного сходства являются принцип конгрегации Е.С. Смирнова (Smirnov, 1926) и близкое правило, выдвинутое Карнапом (Carnap, 1928; Rudolf Carnap, 1891-1970), а также принцип политипичности Беккнера (Beckner, 1959), или принцип политетичности (Sneath, 1962).

3.3. Конструктивная характеристика организмов.

Пытаясь охарактеризовать сущность, Милль (1865) писал: «Сущность самостоятельна; говоря о ней нам незачем ставить при ее названии другого названия в притяжательной форме. Камень не есть камень чего-либо; луна не есть луна чего-либо, а просто луна». Этим сущность, по мнению Милля, отличается от свойства. Каков в таком случае материальный субстрат, лежащий за сущностными понятиями. Таким субстратом, обладающим самостоятельным значением, является структура объекта, определяемая через его конструктивное описание. Структура допускает предикативное описание и в этом случае может выступать как объект, т.е. будет удовлетворять требованию Милля. К этому надо добавить, что отличие предикативного описания от конструктивного находит свое выражение в языке. При предикативном описании, характеризуя объект, отмечают, чем он отличается и по каким признакам сходен с другими объектами. Формально это описание выражают через предикаты вида: объект а имеет признак F. Когда мы говорим, что объект характеризуется (отличается) следующим типом строения, то имеем в виду не саму структуру объекта, но также ее предикативную характеристику, а именно, чем она отличается от структур подобного рода. Например: структура а имеет тип строения F.

При конструктивном описании структуры объекта мы используем отношения, т.е. многоместные предикаты F_n, где n>1 и означает число элементов, связанных отношением. Например, при n=2 речь идет о взаимодействии двух элементов, скажем a₁ и a₂. Эта взаимодействующая пара, если она показывает автономность, будет представлять собой новый объект, который обозначим через b. Отсюда следует, что объект b существует в силу того, что на объектах ai реализовано отношение F₂. Это также означает, что собственные свойства объекта b, если они не тождественны свойствам элементов ai, являются результатом реализации отношения F₂ и, следовательно, задаются этим отношением. Это также означает, что собственные свойства объекта b, если они не тождественны свойствам элементов а, являются результатом реализации отношения F₂ и, следовательно, задаются этим отношением. Свойства реального объекта (индивида), во многом, обусловлены его конструкцией. Иными словами, объекты, связанные физическими отношениями, образуют новый объект, часто характеризуемый новыми свойствами, которых нет у исходных объектов (обычно приводимый пример – поваренная соль, отличающаяся по своим свойствам и от хлора и от натрия).

Отношения (взаимодействия), имеющие место в физическом мире, следует отличать от логических отношений типа a> b, где a и b обозначают числа. Одно отличие логических отношений очевидно. Их выполнимость не зависит от пространственной композиции (объединении) связанных отношением объектов. Если, например, один человек выше другого, то это отношение будет выполняться независимо от того, на каком удалении друг от друга будут находиться эти два человека. Взаимодействия в реальном мире возможны только при определенном сближении объектов. Отвечающие этим взаимодействиям отношения можно назвать индивидообразующими, или конструктивными. Они могут реализоваться только на определенных элементах и при соблюдении определенного сочетания внешних условий. Конструктивное отношение F_n, коль скоро оно лежит в основании объекта b, более всех других характеристик описывает сущностный аспект данного объекта (см. приложение).

Таким образом, конструктивный аспект описания основан на двух ключевых составляющих – элементы и отношение, связывающее эти элементы в целое. В физическом мире реализация отношений энергетически зависимый процесс. Поэтому, чтобы структура имела самостоятельное значение, она должна независимо определяться как целое через какие-то более общие процессы. Нельзя исключить того, что само отношение F_n и объекты a_i, на которых оно выполнимо, выделены произвольно. Феноменологически ключевым критерием автономности структуры, традиционно используемым в биологии, является ее функциональность. Мы, таким образом, выделяем в качестве имеющей самостоятельное значение конструкцию объекта, если она не является результатом случайного соединения ее элементов, но возникает и развивается благодаря естественным (природным) процессам, которые, воздействуя на объект, задают в нем собственную динамическую составляющую в виде разнообразных взаимодействий, специфика которых в числе прочего как раз и определяется конструктивными особенностями объекта.

Динамическая характеристика составляет главное содержание конструктивного описания объектов. Изучение динамических аспектов предполагает достаточно разработанный научный фундамент. Поэтому в прошлом, да и сейчас во многих случаях конструктивный подход приходилось сводить к изучению лишь структуры (морфологии) объекта, оставляя на потом анализ процессов, развертывающихся внутри конструкции. При полном конструктивном изучении объектов, предполагающем одновременный анализ структуры и связанных с ней процессов, речь идет об описании того, что принято называть организацией объекта.

Описания организмов с точки зрения их строения составлялись с давних пор. Не входя в детальный анализ этой слишком сложной и многообразной темы, ограничимся некоторыми примерами. Начнем с так называемой теории гуморов, имевшей отношение к наследственным болезням.