Текст книги "Хрущев. Охота на силовиков"

«Чистка» блокадных секретарей

«Ленинградское дело» стало своего рода репетицией перед планировавшейся серией новых процессов…

Михаил Ходяков

Почему же Хрущев не возложил вину на истинного создателя «Ленинградского дела» – на своего недавнего и основного соперника в борьбе за власть в Кремле Маленкова? Если бы это случилось, не пришлось бы фальсифицировать появление этого жупела для советских людей, живущих реалиями тех дней – ленинградских руководителей. Но этого не случилось из-за личных отношений, сложившихся между ним и Абакумовым, который стал прямым свидетелем преступлений и подлогов, совершенных Хрущевым.

«Ленинградское дело» – серия судебных процессов в конце 1940-х и начале 1950-х годов против партийных и государственных руководителей РСФСР и СССР. Жертвами репрессий стали все руководители Ленинградских областных, городских и районных организаций ВКП(б), а также почти все советские и государственные деятели, которые честно и мужественно отработав среди блокадного Ленинграда в войну, после ее завершения были выдвинуты из Северной Пальмиры на руководящую работу в Москву и другие областные партийные организации.

Как же создавалось «Ленинградское дело»? По воспоминаниям помощника начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР полковника в отставке А. А. Романова, который подлежал ликвидации после смерти Сталина и чудом остался в живых:

«…1948 год. Сталин на отдыхе в Ялте. В одной из бесед о будущем страны он высказал мысль, что следует омолодить руководство и что он видит своими приемниками ленинградцев Вознесенского и Кузнецова. Вскоре А. А. Кузнецов стал секретарем ЦК ВКП(б). Он сменил Жданова, игравшего вторую роль после Сталина, и стал куратором органов госбезопасности. Н. А. Вознесенский получил должность заместителя председателя Совнаркома (Правительства – Прим. авт.) и главы Госплана СССР.

Хитроумный Берия контролирует все, что происходит вокруг Сталина, особенно когда тот бывает на отдыхе. Ему становится известным это заявление стремительно стареющего после двух инфарктов вождя. Он делится этой важной информацией с Маленковым и Хрущевым. Все трое приходят к выводу, что нужны срочные меры по компрометации ленинградцев перед Сталиным, иначе их ждет незавидное будущее.

На первом этапе главная роль по компрометации питерцев принадлежала Берии. И он успешно ее осуществил. Берия установил, что в блокадный период Ленинграда Кузнецов, стреляя по бегущей по стене крысе, попал в багет портрета Сталина, занимающего полстены. В этот момент с Вознесенским они были вдвоем…

Обслуга позднее заметила дырку в портрете, но этому не придала особого значения. В то время все стены помещений (как внешние, так и внутренние) были изрешечены пулями и осколками – шла война. Ленинград, находящийся в блокаде, расстреливался фашистами. Этот эпизод стал достоянием Берии.

Лаврентий Павлович решил нарастить этот эпизод «вещественными» доказательствами – якобы сделанным тогда Кузнецовым заявлением:

«Хорошо бы так, не в портрет, а в самого!»

Но для этого нужны были свидетели – очевидцы этого события. Для Берии с опытом, полученным в 1937 году, не было проблемой заиметь этих оговорщиков и заставить их «признаться».

Он в полной тайне от Абакумова через надежных и доверенных ему работников органов госбезопасности в Ленинграде разыскивает лиц из обслуживающего персонала того времени, отбирает подходящих для роли свидетелей и проводит с ними работу. Угрозами, а затем пытками их принуждают переписать с заготовленного машинописного текста собственноручные заявления и показания о подобном высказывании Кузнецова. Все эти материалы Берия докладывает Сталину, который, естественно, рассвирепел и приказал заявителей арестовать и подвести их под ликвидацию.

А в отношении Кузнецова зло заметил:

– Так он не должен бы говорить… Я его опекал. А он оказался ненавистником! – желваки энергично заходили на рябом лице вождя, желтые глаза налились кровью.

– Какая неблагодарность! – лизнул Сталина Лаврентий, шептун с задатками хитрого лиса.

Сталин промолчал…

Берия быстро исполнил приказ, понимая, нет человека – нет проблемы. Так были ликвидированы и «свидетели», и лица, их готовившие.

Сталин в тот момент, возможно, потерял чувство реальности. Кто бы стал делать такие острые заявления в присутствии обслуги? Тут Берия, конечно, рисковал. В довоенное время в подобной ситуации Сталин потребовал бы к себе свидетелей и с пристрастием бы допросил их. Но к этому времени Сталин одряхлел и ограничился указанием, которое Берия незамедлительно выполнил. Естественно, он боролся со страхом быть изобличенным, если Сталин вдруг надумает встретиться с заявителями.

Но эта операция по компрометации ленинградской элиты была не главной. Северная столица после войны не только была овеяна славой героической обороны во время блокады, но и, как писал итальянский исследователь Советского Союза Джузеппе Боффа, «испытала обновление своих великих политических и культурных традиций». Раздавались голоса о повышении роли города, о его перепланировке и что он должен стать столицей РСФСР, в то время как Москва оставалась бы столицей всего Советского Союза.

Руководителей Ленинградского обкома ВКП(б) обвинили в том, что они намеревались создать Российскую коммунистическую партию в противовес Всесоюзной и начать противостояние с ЦК ВКП(б).

Сталин реагировал на возможность появления РКП(б) резко отрицательно. Очевидно, он боялся, что российская компартия, в отличие от партий других союзных республик, будет представлять угрозу центральному партийному руководству.

* * *

Суд над ленинградцами был скорым.

Он проходил в здании Ленинградского окружного Дома офицеров с 29 сентября по 1 октября 1950 года, когда был оглашен приговор. В тот же день, через 2 часа после оглашения приговора, были расстреляны А. А. Кузнецов, М. И. Родионов, Н. А. Вознесенский, П. С. Попков, Я. Ф. Капустин и П. Г. Лазутин… Список жертв «Ленинградского дела» продолжал увеличиваться…

Хрущев заявлял, что «дело» было связано с проявлением «русского национализма» и попытками выступить против генеральной линии ЦК ВКП(б). Более того, он возлагал ответственность за организацию репрессий: в 1953 году – на Берию, в 1954-м – на Абакумова, а в 1957 году – на Маленкова.

У Берии тогда было намерение ликвидировать и некоторых руководящих работников ОКР МГБ Ленинградского военного округа, но по неизвестным причинам этого не получилось. Надо отметить, что в блокадный период военные контрразведчики с огромным уважением относились к Кузнецову, Попкову и Капустину. Очевидно, что в их вину никто не верил. Не верили в это и многие ленинградцы.

Хрущев, член Военного совета Сталинградского фронта, и Берия не могли забыть, как подчиненный Абакумова – начальник военной контрразведки СФ генерал-майор Н. Н. Селивановский – взял на себя смелость доложить лично Сталину о причинах огромных потерь личного состава. В частности, он засвидетельствовал катастрофическое положение войск фронта из-за несоответствия занимаемой должности и потери авторитета командующего СФ генерал-лейтенанта В. Н. Гордова.

Троица – Берия, Маленков и Хрущев – понимала, что указание Политбюро Абакумов выполнит, и тем самым будет документально повязан с этим делом. Они, по всей вероятности (существует и такая версия), подготовили текст приговора участникам оппозиции. Абакумов через оперативные средства выполнял это указание. Этим он подписал и себе приговор. Вот этот документ:

СПИСОК АРЕСТОВАННЫХ

Совершенно секретно

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП(б)

товарищу СТАЛИНУ И. В.

При этом представляю список на остальных арестованных по делу.

МГБ СССР считает необходимым осудить Военной Коллегией Верховного Суда СССР в обычном порядке, без участия сторон, в Лефортовской тюрьме, с рассмотрением дел на каждого обвиняемого в отдельности:

Первое.

Обвиняемых, перечисленных в прилагаемом списке с 1 по 19 номер включительно: СОЛОВЬЕВА, ВЕРБИЦКОГО, ЛЕВИНА, БАДАЕВА, ВОЗНЕСЕНСКОГО, КУБАТКИНА, ВОЗНЕСЕНСКУЮ, БОНДАРЕНКО, ХАРИТОНОВА, БУРИЛИНА, БАСОВА, НИКИТИНА, ТАЛЮШ, САФОНОВА, ГАЛКИНА, ИВАНОВА, БУБНОВА, ПЕТРОВСКОГО, ЧУРСИНА – к смертной казни – расстрелу, без права обжалования, помилования и с приведением приговора суда в исполнение немедленно.

Второе.

С 20 по 32 номер списка включительно: ГРИГОРЬЕВА, КОЛОБАШКИНА, СИНЦОВА, БУМАГИНА, БОЯР, КЛЕМЕНЧУК, КУЗЬМЕНКО, ТАИРОВА, ШУМИЛОВА, НИКАНОРОВА, ХОВАНОВА, РАКОВА и БЕЛОПОЛЬСКОГО – к 25 годам заключения в тюрьму каждого.

Третье.

С 33 по 38 номер списка: ТИХОНОВА, ПАВЛОВА, ЛИЗУНОВА, ПОДГОРСКОГО, ВЕДЕРНИКОВА и СКРИПЧЕНКО – на 15 лет заключения в особый лагерь каждого.

Прошу Вашего разрешения.

В. Абакумов

7220/А

«24» октября 1950 г.

У Сталина не надо было просить разрешения. Он уже дал отмашку Берии.

По данным И. А. Серова, всего было осуждено 214 человек, из них 69 человек основных обвиняемых и 145 человек из числа близких и дальних родственников. Кроме того, 2 человека умерли в тюрьме до суда. 26 человек осуждены военной коллегией к ВМН (расстрелу).

Председательствовал на суде генерал-лейтенант юстиции И. О. Матулевич, который понимал, что ленинградцы не виновны, что они оговорили себя в ходе чудовищных истязаний. Какова же была его реакция? Он спокойно приговорил руководителей-ленинградцев к высшей мере наказания, проигнорировав, что материалы следствия сфальсифицированы. Об этом он хорошо знал.

В 1950 году в январе месяце для арестованных по «Ленинградскому делу» специально восстановили смертную казнь. Все решения были предварительно утверждены Сталиным и Политбюро.

После смерти Сталина и разоблачения в 1953 году Лаврентия Берии, ЦК КПСС, возглавляемый Н. С. Хрущевым, провел проверку по этому делу. Он установил, что дело сфабриковал во враждебных контрреволюционных целях бывший министр Госбезопасности В. С. Абакумов и его сообщники. Партийные функционеры умыли руки. А втянутый за уши в это дело глава легендарного Смерша поплатился жизнью.

Это дело стало отражением борьбы за власть в последние годы жизни Сталина. Оно привело к физическому уничтожению костяка руководства высшего правящего эшелона. Уцелеть удалось Шепилову, Сабурову, Косыгину и некоторым другим. Общее количество погибших по делу составило тридцать человек.

* * *

Надо отметить, что с Кузнецовым, курировавшем правоохранительные органы, у Абакумова были хорошие личные и деловые отношения. При его помощи Виктор Семенович убрал из МГБ многих ставленников Берии, в их числе его любимца Богдана Кабулова. Абакумов негативно относился к событиям 1934–1939 годов. Пытаясь охладить раж Рюмина, он заявлял ему, что «показания Этингера надуманы и провокационны. Они заведут нас в дебри… Учитывая чувствительность Верховного к подобным проблемам, это приведет к массовым репрессиям, подобно тридцать седьмому году. Пока я нахожусь на этом посту, повторения тридцать седьмого не допущу».

Наверное, он действительно пытался скрыть от ЦК выбитые Рюминым показания кардиолога. Многие следователи Следственной части считали, что показания Этингера «не заслуживают внимания», кроме проходимцев Рюмина и Комарова. Эти два «забойщика» при проведении следствия систематически использовали физические меры воздействия, систематически являлись на службу после тяжелого похмелья.

Однако комиссию Политбюро – Маленкова, Берию, Игнатьева и Шкирятова – не интересовало мнение большинства следственной части (СЧ). Высказаться в пользу Абакумова означало автоматически оказаться под арестом. Ведь работа комиссии заняла один день и свелась к грубому допросу руководителей с явно обвинительным уклоном. Не особо интересовала их и личность заявителя Рюмина, который по вскрывшимся тогда его подлогам подлежал как минимум увольнению из органов, а возможно, и преданию суду.

Было очевидно, что Рюмин лишь орудие в чьих-то руках – естественно, в среде партийного ареопага. В основном с ним работал Маленков. В уничтожении Абакумова явно был заинтересован Берия – они были друг другу скрытными врагами. Стравливал их сам Сталин. Берия, безусловно, знал, что Сталин напрямую использует «людей Абакумова» для добычи компрометирующих материалов на Лаврентия Павловича, его родственников и другие связи.

И все же из материалов уголовного дела следует, что аресты военачальников, крупных ученых, партийных и государственных деятелей производились Абакумовым по распоряжению Сталина, исходя из данных, которыми снабжали его борющиеся за трон «шептуны» при высокой власти. К ним относилась троица пауков в около кремлевской банке в лице: Маленкова, Берии и Хрущева. Они всеми силами оттирали Абакумова от Сталина, масштабно компрометируя его, не претендующего на никакие посты в партии.

Министр ГБ был слабым политиком. Нет, он вообще не был политиком. Он был солдатом и героем Смерша во время войны.

В заключении Комиссии Политбюро ЦК КПСС от 5 марта 1988 года по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 1930–1940-х и начале 1950-х годов, по поводу судебного процесса над Абакумовым, в частности, отмечено:

«Судебное разбирательство проходило до XX съезда партии, когда факты о репрессиях, совершенных по указанию Сталина и его ближайшего окружения, еще не были обнародованы. К тому же Маленков, один из вдохновителей «Ленинградского дела», в то время занимал пост Председателя Совета Министров СССР.

Кузнецов, Попков, Родионов, Лазуткин и Соловьев были арестованы 13 августа 1949 года в кабинете Маленкова, а Вознесенский задержан на основании решения Пленума ЦК ВКП(б), проходившего 12–13 сентября 1949 года. Для получения вымышленных показаний о существовании в Ленинграде антипартийной группы Маленков лично руководил ходом следствия по делу и принимал в допросах непосредственное участие.

Вопрос о физическом уничтожении указанных ленинградских руководителей был предрешен до окончания судебного процесса Постановлением ЦК ВКП(б) от 30 сентября 1950 года».

Заявления Главного военного прокурора генерал-лейтенанта юстиции Катусева о том, что Абакумов был выдвинут Берией на пост министра государственной безопасности СССР и являлся соучастником заговора группы Берии также опровергаются в деле доказательствами. Катусев намеревался реабилитировать Абакумова, но подошло ГКЧП и началось новое переосмысление дела.

Потребовалось более сорока лет, прежде чем отслеживающие выполнение законов органы прокуратуры ельцинского периода, наконец, обнаружили, что Абакумов расстрелян незаконно.

«Дело врачей» и другие дела

Хрущев знал, что «Дело врачей-вредителей» создано в недрах ЦК ВКП(б), в том числе и при его участии, но перекладывал все это на органы госбезопасности…

Борис Сыромятников

«Дело врачей-отравителей» относится к 1948 году, когда врач Лидия Тимашук (1898–1983) на основании электрокардиограммы диагностировала у А. А. Жданова, «серого кардинала» Сталина того времени, инфаркт миокарда. Однако руководство Лечебно-санитарного управления (Лечсанупра) Кремля заставило ее подготовить другой диагноз, назначив Андрею Александровичу лечение, противопоказанное при инфаркте и приведшее к смерти важного государственного деятеля.

Надо заметить, что ложь – грубая и примитивная – сопровождала всю партийную и государственную деятельность Хрущева. 2 июля 1953 года на Пленуме ЦК КПСС он заявил:

«Если поднять дела МВД и МГБ как групповые, так и индивидуальные, и посмотреть их, то встретим там немало дутых дел.

Возьмите «Дело врачей-вредителей». Это позорное пятно для нас, советских граждан. «Мингрельское дело» в Грузии – тоже из этой категории».

Как ни странно, и сегодня это известно историкам, множество сценариев таких дел готовилось не на Лубянке, а в недрах больших партийных кабинетов их хозяевами. Они действовали по правилам «Три «Н» – Нет Ничего Невозможного!» И делали из невозможного возможное…

В тексте официального сообщения об аресте, опубликованном в январе 1953 года, было объявлено:

«…Большинство участников террористической группы (Вовси М. С., Коган Б. Б., Фельмвн А. И., Гринштейн А. М., Этингер Я. Г. и другие) были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт», созданной американской разведкой якобы для оказания материальной помощи евреям в других странах.

Массовые аресты врачей, а за компанию с ними работников органов госбезопасности, крупных деятелей науки, культуры и других советских граждан производились именно по Постановлению ЦК ВКП(б) от 11 июля 1951 года. Это же продублировало Постановление Президиума ЦК КПСС от 4 декабря 1952 года «О положении в МГБ и о вредительстве в лечебном деле».

В связях с этой организацией были обвинены и проходившие по делу «Еврейского Антифашистского комитета». Огласка дела местами приобрела чисто антисемитский характер и влилась в более общую кампанию, инспирированную главным идеологом «борьбы с безродным космополитизмом партии» Ждановым. Активная фаза этой борьбы проходила в 1947–1953 годы.

Об этом известило страну январское сообщение ТАСС, и доклад на торжественно-траурном заседании, посвященном памяти В. И. Ленина, секретаря ЦК КПСС Н. М. Михайлова. Он заявил:

«…Скрытые враги, поддерживаемые империалистическим миром, вредили и будут вредить нам и впредь. Именно об этом говорит дело группы врачей-вредителей – подлых шпионов и убийц, спрятавшихся под маской врачей, продавшихся рабовладельцам-людоедам из США и Англии…»

Надо отметить, что Сталин лично проверял ход разбирательства по делам «военной оппозиции» – заговора Тухачевского, Корка и Якира. Детально он знакомился с материалами дел на Меркулова, Новикова, Шахурина, Кузнецова, Вознесенского и, конечно же, врачей. Для этого он трижды просил Абакумова подтвердить, что врачи Лечебно-санаторного управления Кремля невиновны. А когда Сталин в третий раз услышал от главы МГБ какие-то невнятные объяснения, он посчитал это за трусость или даже ложь. После этого участь Виктора Семеновича была предрешена. Обман Сталин не прощал.

Начиная с 1952 года, когда В. С. Абакумов уже томился в тюрьме, «Дело врачей» разрабатывалось органами с новым, прохрущевским руководством МГБ под пристальным вниманием подполковника М. Д. Рюмина, написавшего в 1951 году донос Сталину о «сионистском заговоре» в органах государственной безопасности.

29 октября 1952 года руководитель МГБ Игнатьев доложил Сталину, что эксперты – специалисты-медики подтвердили факт преступного лечения кремлевских руководителей. Сталин, читая ежедневно протоколы допросов подозреваемых, дал санкцию на их арест.

На одной из встреч с новым министром ГБ Игнатьевым Сталин заявил, что если он «не вскроет террористов, американских агентов среди евреев», то будет арестован, как его предшественник Абакумов.

– Мы вас разгоним, как баранов, – заявил вождь.

В октябре 1952 года Сталин дал указания применять к арестованным врачам меры физического воздействия – то есть использовать пытки.

1 декабря 1952 года хозяин Кремля на заседании Президиума (потом этот орган стал называться Политбюро ЦК ВКП(б) – КПСС) разразился критикой в адрес своих соратников:

– Вы слепцы, котята, что же будет без меня? Погибнет страна, потому что вы не можете распознать врагов!»

Началась вторая волна арестов.

Думается, эти слова вождя были адресованы в первую очередь в адрес Анастаса Микояна и Вячеслава Молотова. Для них это была черная метка в преддверии будущей чистки.

20 января 1953 года Указом Президиума Верховного Совета СССР «За помощь, оказанную Правительству в деле разоблачения врачей-убийц, наградить врача Тимашук Лидию Федосеевну орденом Ленина». После смерти Сталина 3 апреля 1953 года она была лишена ордена. Правда летом 1954 года ее наградили другим орденом – Трудового Красного Знамени за «долгую и безупречную службу».

Судьба ее после смерти Сталина была такова. На XX съезде партии Хрущев назвал ее осведомительницей МГБ, а писатель Михаил Хейвиц – антисемиткой.

С целью получения нужных показаний к допросам Абакумова по «Делу врачей-вредителей» и их соучастников были подключены работники аппарата ЦК Коняхин, Гришаев, Месяцев, включенные в группу руководящих кадров Следственной части по особо важным делам…

Это они отличались организацией садистских пыток подследственных.

Указания о пытках последних также поступали из ЦК.

Бывший министр госбезопасности тов. Игнатьев, как вещал Михайлов на совещании, говорил, что «…ход следствия по делам, находившимся в нашем производстве, оценивается правительством как явно неудовлетворительный», а также, что нужно «снять белые перчатки».

В марте 1953 года полковник Федотов из Следственной части по особо важным делам МГБ СССР признавался, что «…это Игнатьев дал понять, что по этому поводу имелись указания свыше. Вскоре во Внутренней тюрьме было оборудовано отдельное помещение для избиения, а для осуществления пыток выделили группу работников тюрьмы».

Со смертью Сталина 3 апреля 1953 года все арестованные по «Делу врачей» были освобождены. Итак, один голем кончился, ушел в небытие, но на его месте появился новый, принесший России, по словам Уильяма Черчилля, в сто раз больше неприятностей, чем он. Речь идет о Хрущеве…

«Дело врачей» было моментально объявлено интригой карьеристов и вредителей, проникших в систему МГБ. Теперь Хрущев смело и бесцеремонно бодался с мертвым вождем. Руки у нового хозяина Кремля были развязаны его буйной натурой.

Чего стоят неуклюжее и опасное развенчание культа личности Сталина, передача Крыма Украине – замаливал кровавые грехи репрессий 1930-х годов. А потом пошли сплошные обвалы в государственном строительстве: обещал построить коммунизм в СССР к 1980 году – идея оказалась глупостью. Расстрел рабочих в Новочеркасске, разорение сельского хозяйства и животноводства, вернулся к ленинскому ожесточению в борьбе с религией – священниками и церковью, нанес огромный ущерб армии и органам госбезопасности, распахал целинные земли – вот его «достижения». Если это не голем, то что тогда его «славное десятилетие?!»

* * *

Что касается «Мингрельского дела», то оно тоже было сфальсифицировано во исполнение постановлений ЦК ВКП(б) от 9 ноября 1951 года 27 марта 1952 года о якобы вскрытой в Грузии мингрельской националистической организации и отражало подковерную борьбу за влияние в высшем эшелоне власти. Руки к фабрикации этого дела приложил глава МГБ Игнатьев, ставленник Маленкова.

Все это Никита Сергеевич знал, как и то, что главный организатор позорного «Дела врачей-вредителей» на Пленуме сидит рядом с ним. Это секретарь ЦК КПСС Г. М. Маленков, возглавлявший в свое время комиссию Политбюро, которая использовала преступные замыслы полковника Рюмина – неудачного следователя, оклеветавшего Абакумова, его семерых заместителей и многих рядовых сотрудников МГБ, а также других советских граждан. Он подлежал увольнению из органов. Но неожиданно приобрел наставников в лице Маленкова и Хрущева.

Именно они подвели его к гибели – использованный, выжатый лимон был уже не нужен и выброшен. Организатора этой фальсификации и карьерного клеветника Рюмина арестовали, приговорили к ВМН и расстреляли. Свидетелей нечистых дел, в которых было замешано высокое чиновничество, правоохранители устраняли, а вот главные организаторы – Маленков, Игнатьев и Шкирятов – не пострадали, если не считать трехмесячного ожидания крупной неприятности Игнатьевым, от которой его спас Никита Сергеевич. Тогда же на Пленуме Хрущев обосновал необходимость закрытых судов с исключительным правом ЦК, а по существу Хрущева и Маленкова, казнить или миловать.

Так и порешили: Игнатьева оправдать, Абакумова и его подельников расстрелять. Собственно, Игнатьев – партийный функционер – не скрывал своей веры в сионистский заговор и пытками подследственных пытался воссоздать его картину, но безуспешно!

Вот воспоминания генерал-майора в отставке Павла Васильевича Градосельского, с которым автору довелось не раз встречаться, служа в ЦА КГБ СССР:

«1952 год. Совещание руководящего состава Главного контрразведывательного управления. В президиуме министр МГБ Игнатьев, его заместители Рюмин и Цанава. Игнатьев в своем выступлении клеймит Абакумова как организатора сионистского заговора против ЦК и пособников Абакумова в органах военной контрразведки. Он называет их «выкормышами Абакумова» и продолжает: «Управление было вотчиной Абакумова, с вами надо разобраться».

После этих слов встает генерал-лейтенант Николай Иванович Железников, в период войны – начальник ряда фронтовых управлений военной контрразведки, и возмущенно заявляет: «Мы с Абакумовым всю войну прошли, одержали победу над немецкой разведкой, помогли выиграть войну нашей армии. Это какая мы «вотчина?»

Игнатьев продолжал и дальше в том же духе, как будто бы слова Железникова не слышал».

В 1956 году Хрущев выступает с разоблачением культа личности Сталина и сообщает о жертвах этого культа. Однако скромно умалчивает о своей не менее значимой роли в массовых незаконных репрессиях в период 1932–1939 годов. Об этом надо говорить сегодня, потому что наше поколение жило облученное этой хрущевской трактовкой грозных событий 1930-х годов, и не только тех, в которых он активно участвовал.

Берия, Абакумов, Рухле, Жуков, Штеменко, Савченко и многие другие – лишь эпизоды из его деяний, когда по его указанию уничтожались и шельмовались ни в чем не повинные партийные, государственные, военные, общественные и религиозные деятели, просто думающие и мыслящие несколько иначе, чем он.

Таким образом, партийный функционер защищал себя, находясь во власти. Он унижал страну и ее многострадальный и терпеливый народ. Думается, и сегодня в постсоветском обществе эти вопросы сверх актуальны.

Все следственные и иные материалы, отражавшие кипучую деятельность Никиты Сергеевича на поприще незаконных репрессий, за редким исключением уничтожены по его указанию, но чудом сохранившиеся отдельные материалы впечатляют.

Сохранилось мартовское 1938 года Постановление Военного совета Киевского военного округа (КВО) о состоянии кадров командного, начальствующего и политического состава округа, принятого при прямом участии и инициативе Хрущева.

Вот выдержки из текста этого Постановления:

«…Военный совет постановил центральной задачей выкорчевывание врагов народа и подбор на руководящие должности преданных и растущих командиров. В итоге беспощадного выкорчевывания троцкистско-бухаринских и националистических элементов, на 25 марта 1938 года произведено следующее обновление руководящего состава округа: из 9 командиров корпусов по штату «обновлено» 9, из 25 командиров дивизий – 24, из 135 командиров полков – 87, из 4 комендантов укрепрайонов – 4, из 24 начальников отделов штаба округа – 19. Итого: 253 лица командного состава.

Всего же арестовано 1066 человек командного, начальствующего и политического состава. Но и этого Военному совету (первому секретарю ЦК ВКП(б) Украины и командующему КВО Тимошенко) представляется недостаточным.

Пункт 3 Постановления гласит:

«Враги народа успели немало напакостить в области расстановки кадров. Военный совет ставит, как главнейшую, задачу: до конца выкорчевать остатки враждебных элементов…»

По словарю Владимира Даля слово «выкорчевать» – вынуть, выворотить из земли с корнями. Вот и корчевал Никита Сергеевич в угоду высшего начальства невинных советских граждан, вырывал с корнями, лишая свободы и жизни.

Может возникнуть вопрос, что подобный процесс шел по всей Красной армии, но в том то и дело, что на Украине – при участии Хрущева и главы НКВД Украины Успенского, которого Ежов назначил в Киев, очевидно, для руководства процессом более эффективной «корчевки».

Справка:

Успенский Александр Иванович (1902–1940) – нарком внутренних дел Украины (1938).

Получил от Ежова санкции на арест 36 тысяч человек. Вместе с Хрущевым они развернули бурную деятельность по корчеванию «врагов народа». С приходом Берии к власти в НКВД СССР, от ставленников Ежова стали освобождаться. С шифровкой из Москвы о вызове его в столицу Успенский побежал к Хрущеву.

– Вызывают меня в Москву… неожиданно. Не знаете, Никита Сергеевич, почему?

– Непременно на повышение, у вас же были большие успехи на оперативном фронте, – с ухмылкой ответил главный партиец Украины.

Но хитрец нарком понял, что вызов на «повышение» для него означает арест, поэтому принял решение – «надо срочно делать ноги». Он имитировал самоубийство, оставив в служебном кабинете записку «Ищите труп в Днепре…». Этим самым он отвлек сыщиков, так как на берегу реки действительно был найден китель и фуражка наркома. Пока НКВД проверяло эту версию, Успенский ударился в бега. Прятался, живя по поддельным документам в различных городах СССР. Задержан был в городе Миассе Челябинской области.

27 января 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Успенского к ВМН. Расстреляли его в тот же день на полигоне «Коммунарка». Реабилитирован не был.

Может возникнуть вопрос: очищение началось до прибытия Хрущева на Украину? Но вот документ, подтверждающий чудовищные аппетиты Хрущева, подписанный им лично:

«Дорогой Иосиф Виссарионович!

Украина ежемесячно посылает 17–18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более 2 тысяч. Прошу принять меры. Любящий Вас Н. Хрущев».

Это в год – 200 тысяч человек! Страшно!

Вот истинное лицо творца «оттепели», которая для населения скоро превратилась в токсичный «насморк».

Известный публицист и юрист Кирилл Столяров по этому поводу писал, что «…давно замечено: между львом и шакалом есть ощутимая эстетическая разница – крупные, сильные, уверенные в себе носители зла всегда привлекательнее. Если Абакумова поставить рядом с такими его современниками в окружении Сталина, как Маленков, Берия, Хрущев и Каганович, то сравнения будут в пользу Абакумова. Он не был политиком в полном смысле этого слова и привлекает цельностью и правотой, тогда как они со всеми их гангстеровскими порядками, фарисейством, тягой к интригам и подсиживанию оставляют чрезвычайно гадкое впечатление».

Кропотливо изучая дело по обвинению Абакумова, Столяров пришел к выводу, что глава ГУКР Смерш НКО и МГБ СССР – жертва, а палачи – Маленков, Берия и Хрущев.

Сходная оценка событий того времени дана в начале 1990-х годов Главным военным прокурором Александром Катусевым:

«Нет, не партия и не рядовые ее члены были дирижерами для исполнителей трагедии миллионов советских граждан!»

А дальше он продолжил, что для партийных вождей, в когорту которых он причислил и Хрущева, партия была таким же инструментом личной власти, как и органы ВЧК, ОГПУ, НКВД и МГБ Советской России.

Органы юстиции, прокуратуры и суда тоже, как правило, безоговорочно исполняли преступные указания верхов. Были исключения, но те, кто осмеливался противоречить Кремлю, перемалывались кровавой мясорубкой.