Текст книги "Из развитого в дикий нелепые ШАГИ. Книга вторая"

– Понятно, – ответил ему.

– Тогда передаю вас в надежные руки моих банковских коллег, – пошутил Власов, показав на парочку вице-президентов. «Власовцев», – чуть ни сорвалось вслух.

– Подъезжайте ко мне завтра, прямо с утра, – сказал, прощаясь со мной, Пашвыкин…

Вечером собрал все, что у меня было по проекту, включая гору рекомендательных писем Вольского во все инстанции. Папка оказалась довольно приличных размеров и едва поместилась в сумку, взятую напрокат у дочери…

– Это наш эксперт Игорь Григорьевич, – представил мне Пашвыкин своего сотрудника моих лет, – Он будет вплотную заниматься вашим проектом. Чем быстрей и точней вы выполните все, что он потребует, тем оперативнее он подготовит заключение для комитета… В ваших интересах, Анатолий Афанасьевич, не затягивать работу… Желаю успехов, – отпустил он нас.

Мы перебрались в комнату, где располагался сам Игорь Григорьевич Волошин и еще несколько человек, и занялись документацией…

– Где вы взяли этот бизнес-план, Анатолий Афанасьевич? – удивленно спросил Волошин, получив от меня первый же документ по его огромному списку.

– Сделал, разумеется… Что вас удивило, Игорь Григорьевич? – не понял его вопроса.

– Сами сделали? – с улыбкой недоверия спросил он.

– А как же… За несколько лет и не такому можно научиться.

– Вы не обижайтесь, Анатолий Афанасьевич, но я вам не верю, – огорошил меня эксперт, – Этот бизнес-план я уже вижу не первый раз. Совсем недавно мне его приносила девушка из очень солидной организации. И подписан он очень солидными людьми.

– Вероника? – догадался я.

– Ну, вот. Теперь хоть понятно, у кого вы позаимствовали документ… Что ж, Анатолий Афанасьевич, продолжать, думаю, бессмысленно. Пойдете со мной к Пашвыкину, или я сам доложу? – предложил он.

– Что доложите, Игорь Григорьевич? О чем вы догадались? – возмутился, поняв, наконец, в чем он меня обвиняет, – Этот документ уже давно гуляет по Москве и области. Не удивлюсь, если и гораздо дальше.

– Вот и до вас дошел, – ехидно перебил меня эксперт в полной тишине, внезапно повисшей в комнате.

Оглянувшись по сторонам, вдруг увидел, что остальные сотрудники очень внимательно следят за развитием событий. И все как один улыбаются, рассчитывая стать свидетелями нередкого, очевидно, в этих стенах спектакля разоблачения очередного мошенника. И этим мошенником, по их мнению, являюсь я, автор документа. Какой кошмар!..

Преодолев волну возмущения, спокойно предложил:

– Игорь Григорьевич, я готов доказать свое авторство.

– Каким это интересно образом? – с хитрой улыбочкой, не предвещавшей ничего хорошего, спросил он.

– Откройте страницу тринадцать, – попросил его, – В тринадцатой строке считается сумма. Сосчитайте ее, пожалуйста, на калькуляторе.

– Хорошо… Сосчитал. И что?

– У вас должна получиться сумма, ровно в полтора раза меньше указанной в ответе.

– Ну, получилась. И что?

– Откройте страницу пятнадцать.

– Открыл.

– Там есть ссылка на страницу тринадцать. Какая сумма там указана?

– Так… Та, что на калькуляторе. И что?

– Чуть ниже считается очередная сумма. Какая цифра стоит на третьей позиции?

– Минуточку… Та, что неверно указана на тринадцатой странице. И что из этого?

– А теперь сосчитайте сумму с обеими цифрами. Ответ совпадет только при подстановке верной цифры. Той, что на калькуляторе. Считайте, – предложил ему.

– Верно… И что это значит?

– Могу вам сходу показать еще с десяток таких ловушек. А все они записаны в моем компьютере.

– Не пойму, зачем это?

– А вы попробуйте пересчитать весь бизнес-план. Вы убедитесь, что у вас не сойдутся концы с концами. Как вы тогда поступите, Игорь Григорьевич?

– Верну на доработку.

– А вот доработка невозможна. Правильные исходные данные знает только автор, то есть я, что и требовалось доказать.

– Интересно… Трудно возразить… Вот только как мы будем проверять вашу математику, если вы все так запутали?

– Очень просто. Я дам вам исходные данные. И ваши итоговые результаты должны совпасть с моими. А математика этого документа лишь создает иллюзию правдоподобия. Любой эксперт завернет такой документ.

– Ну, вы и хитрец. Где научились?

– В секторе анализа информации РКК «Энергия».

– Хорошие учителя… А кем вы работали в РКК «Энергия»?

– В конце своей двадцатилетней деятельности возглавлял именно тот сектор. Кстати, я его и создал, – ответил, вызвав дружный смех сотрудников Волошина.

Все вдруг встали со своих мест, и подошли к нашему столу знакомиться со мной…

– А вот, Анатолий Афанасьевич, ответьте на такой вопрос, – обратился ко мне некто, представившийся Дмитрием Ярославичем Головановым, – Я сам бывший строитель. Мне очень интересно, как вы будете устанавливать такие тяжелые станки в цеху? Особенно те, которые весят более семидесяти тонн.

– Эти станки поступают в разобранном виде. Самая тяжелая деталь весит пять тонн и легко поднимается цеховой кран-балкой. Их монтируют прямо на фундаментах.

– Спасибо, Анатолий Афанасьевич. Я именно так и представлял… А вот дама, которая была перед вами, утверждала, что их устанавливают мощным краном через крышу, – рассказал он под всеобщий смех.

Похоже, после моего последнего ответа больше никто не сомневался ни в моей квалификации, ни в моем авторстве.

– Давайте ваши исходные данные, Анатолий Афанасьевич, – добродушно посмеиваясь, попросил Волошин. Я протянул ему листок, – Что ж, приходите через день. Проверим, совпадут наши ответы, или нет.

Прямо из банка поехал к Коробкину обрадовать его подвижками в нашем общем деле. К моему удивлению, у него оказался и Пискунов.

– Анатолий Афанасьевич, а вы видели этот список? – показал Коробкин листок с десятком фамилий, около которых карандашом были проставлены какие-то цифры. Знакомой в том списке была только фамилия вице-губернатора.

– Не видел, Сергей Львович. Я другими делами занимался.

– Какими, если не секрет?

– Вчера был у Власова, а сегодня в «Уникомбанке».

– Ну, кто тебя просил?! – неожиданно взорвался Пискунов, – Что ты лезешь на глаза до решения вопроса?

– Какого вопроса?.. Кстати, Власов сам меня пригласил через Вольского.

– Как это сам? Почему только тебя? Мы же вдвоем были на приеме, – возмутился кум. Коробкин слушал, не вмешиваясь в наш разговор.

– Не знаю, Вова. Спроси у него… В общем, Сергей Львович, администрация области нас поддержала. Вчера у Власова были два вице-президента «Уникомбанка». Они получили поручение Власова решить вопрос с гарантией. Сегодня отнес документы их экспертам.

– Кто сказал, что область поддержит?.. Власов?.. Он там не самая последняя инстанция, – мрачно заявил Пискунов.

– Вот выписка из решения администрации области, подписанная Тяжловым, – положил перед партнерами документ. Коробкин тут же взял его в руки и стал читать вслух…

– Ну вот, Владимир Александрович. А вы тут с какими-то взятками пришли. Все решилось и без них, – закончив читать, обрадовано сказал Коробкин.

– Чему удивляться, мы же дали секретарю, вот дело и пошло, – попытался выкручиваться Пискунов, – К тому же оно еще не закончилось.

– Первый этап пройден… Власов, я понял, наш сторонник… Кстати, Володя, твой секретарь даже не знал, что Власов меня вызывал. Неувязочка, – уколол я кума.

– Ладно, хорошо смеется тот, кто смеется крайним, – заявил он и тут же засобирался в Порохово.

Глава 25. Слово офицера?

– Как вам это нравится, Анатолий Афанасьевич? – спросил Коробкин, пододвигая все тот же таинственный список с фамилиями и цифрами, – Обратите внимание на итоговую сумму.

Я взглянул и поразился:

– Ничего себе! – невольно вырвалось у меня, – Сто пятьдесят тысяч долларов!

– Вот именно… Плохо то, что все это оказалось буйной фантазией Пискунова… Интересно, а секретарю, он при вас деньги давал?

– Где там, – ответил ему и рассказал о том, что видел.

Как ни странно, Коробкин ничуть не удивился и даже не возмутился:

– Значит, что-то все-таки дал… Впрочем, мог бы и совсем ничего не дать. Кстати, я именно это и предполагал.

– А зачем тогда дали ему деньги? – не понял я.

– Да что это за деньги, Анатолий Афанасьевич. Зато теперь Пискунов для меня открытая книга. Знаю, чего можно от него ожидать.

– Ой ли, Сергей Львович? Я и то этого не знаю… Что будем делать?

– Да пока ничего. А там посмотрим. Мне кажется, это не последняя его выходка, – предположил Коробкин и я мысленно с ним согласился, – Дай человеку деньги и сразу увидишь, кто такой, – продолжил он, – Вот мой водитель. И оклад у него хороший, и машина в его распоряжении, и учиться ему не запрещаю, и много еще чего перепадает… Спрашивается, что человеку не хватает?.. Поручил ему как-то получить с людей должок, сорок одну тысячу. А ему сказал, должны сорок… Он и привез сорок… Я ничего не сказал, а людям перезвонил, спросил, сколько ему отдали. Ответили, всю сумму. Вот и верь после этого человеку.

– Спросили бы его самого.

– Зачем? Ну, разбогател он на тысячу долларов. Но я-то знаю, чего он стоит на самом деле.

– Ну, вы экспериментатор, Сергей Львович! – с удивлением посмотрел на него.

– А как же, Анатолий Афанасьевич, мы с вами с людьми работаем и с деньгами… С большими деньгами, – подчеркнул он, и я вдруг понял, что мне он все-таки доверяет…

А вечером, после паузы в месяц, позвонил Коренков:

– Вондрачек, ты куда пропал?

– Да замотался… А ты что не звонишь?

– Откуда? С того света? – рассмеялся он.

– Не понял, – удивился его странной шутке.

– Да тут, Вондрачек, меня так прихватило. Жена думала, конец. Я-то от боли отключился, ничего не помню. Вызвала скорую, та меня мгновенно в кардиологию. Вытащили, можно сказать, с того света. Вот уже месяц лежу в госпитале.

– Да ты что!.. Ну, Вондрачек, не ожидал… Ты мне всегда казался таким могучим… Так ты откуда звонишь?

– Из госпиталя, Вондрачек… Будет желание, навести… Позвони моей Татьяне. Узнай, как доехать… Жду тебя, Вондрачек, – попрощался он.

Тут же позвонил Татьяне. За четверть века ее голос и манеры разговора совсем не изменились. Мы проговорили с ней целый час. Она рассказала, как чуть ни потеряла мужа, как дневала и ночевала в госпитале. Потом, как всякая мать, рассказала о своих детях, о внуке и об их проблемах. А закончили воспоминаниями о нашей с ней единственной встрече в Харькове, когда мы все были еще такими молодыми…

Утром, как и договорились, встретились в проходной госпиталя. Я сразу ее узнал, хотя, конечно же, она изменилась.

– Вондрачек, – бросилась, было, ко мне Татьяна, но тут же сдержала себя и скромно протянула руку, – Сколько лет, сколько зим… А ты не меняешься, – с улыбкой оглядела она меня.

– Да уж стараюсь, держусь, – ответил ей, – Впрочем, то же самое могу сказать о тебе. Хоть снова приглашай на танец.

Татьяна рассмеялась:

– Я уже забыла, как это делается.

– Я тоже, – успокоил ее.

– А что ты так легко одет? Закаляешься? – отметила она, оглядев мой наряд безработного.

– Что-то вроде того… Приспосабливаюсь к жизни, – брякнул первое, что пришло в голову.

– Саша рассказывал… Ничего, Анатолий. Если ваш проект пойдет, заживете нормально. О нас тогда не забывайте.

– Непременно, – ответил ей…

Коренков встретил нас в самом начале длинного госпитального коридора.

– Вондрачек! – с этим возгласом мы бросились навстречу друг другу и обнялись.

Оглядев выздоравливающего товарища, увидел перед собой счастливое лицо человека, чудом избежавшего смерти. Таким я не видел Вондрачка никогда – ни в годы учебы в Харькове, ни во время наших коротких встреч в Москве. Передо мной был другой человек, полный надежд на будущее.

Он забросал вопросами, И я с удовольствием отвечал на них.

– Ну, Вондрачек, мне кажется, у тебя дело пошло. Еще немного, и все будет как надо. Я на нечто подобное насмотрелся у Музыри… Сначала полный мрак. Как у тебя, когда ты только начинал… А потом постепенно проясняется… Помнишь, рассказывал, как он сотню бракованных «рафиков» купил? Мы еще посмеялись.

– Конечно, помню.

– Выкрутился, паразит… С моей помощью разобрались с конкурентами… Укрепился… А теперь целую сеть маршрутных такси создал… «Автолайн»… Может, слышал?

– «Автолайн»?.. Не только слышал, но и видел. Значит, это Музыря?

– Он самый.

– Молодец… Вот тебе и бабушкины пирожки, – рассмеялся я.

– Какие пирожки? – удивился Коренков.

– Да ты сам рассказывал, откуда у него стартовый капитал.

– Извини, Вондрачек, не помню, – расстроился Коренков.

– Да бог с ними, с пирожками. Ты-то как? – спросил его.

– Нормально… Через неделю выписывают… Приезжай к нам, Вондрачек… Отметим мое спасение. Увидишь все мое семейство… Приедешь?

– Непременно, – пообещал ему и поспешил на выход, потому что Татьяна уже окончила какие-то дела с медсестрой и периодически поглядывала в нашу сторону…

Прямо из госпиталя поехал в «Уникомбанк».

– Ну, Анатолий Афанасьевич, – встретил меня Волошин, – Как вы теперь объясните, что наши итоговые показатели не совпадают с вашими? Разница в тридцать процентов – это недопустимо много.

– Вы какой программой пользуетесь, Игорь Григорьевич?

– Честно говоря, не знаю… У нас для этого есть программисты.

– А как с ними переговорить? – спросил его.

– Сейчас приглашу, – пообещал он…

Минут через десять появился важного вида молодой человек, представившийся программистом.

– Ну, что тут у вас опять? – недовольно спросил он Волошина.

– Да скорее у вас, чем у нас… Вот переговорите с Анатолием Афанасьевичем. Он вам все пояснит, – связал он нас.

Минут через пять разговора понял, что для расчетов банк пользуется программой, созданной по их заказу каким-то институтом.

– А почему вы не пользуетесь «Проджект-экспертом»? – спросил его.

– Она непрозрачная… Непонятно, как считает, – ответил специалист.

– А у вас прозрачная?

– У нас прозрачная.

– Можно посмотреть?

– Нет… Для вас она непрозрачная… Программа – это закрытая информация.

– Да ладно вам. Кто ее закрыл? – посмеялся я, но добиться доступа к тексту программы так и не смог.

С Волошиным договорились, что завтра принесу расчеты в виде, доступном для проверки…

И я засел за компьютер. Для начала отыскал свою программу, в которую ввел исходные данные бизнес-плана. Часа через два получил итоговые показатели, которые не отличались от рассчитанных программой «Проджект-эксперт»…

Утром отвез свои распечатки Волошину. Через день тот позвонил:

– Анатолий Афанасьевич, могу вас порадовать… Мы не нашли ошибок в ваших расчетах. Зато теперь с вами хотят встретиться наши программисты… Подъезжайте, – пригласил он.

У Волошина ждала группа ведущих программистов банка. Было ясно, что одна из расчетных программ содержит ошибки. По мнению Волошина, моя программа считала правильно. Вывод был очевидным – несколько лет банк считал показатели бизнес-планов по дефектной программе.

Часа через три поисков мы действительно нашли и устранили все ошибки в банковской программе. А уже через полчаса Волошин с удовлетворением признал и мое авторство, и, разумеется, безошибочность моих расчетов…

Вечером позвонила Лариса и сообщила, что прилетает Серджо, и попросила его встретить. Конечно же, согласился. От мысли ехать в аэропорт на моем стареньком «Москвиче» отказался сразу – на утреннем морозе мог его просто не завести. Связался с Коробкиным.

– Нет проблем, Анатолий Афанасьевич. Подъезжайте завтра с Ларисой в офис. Съездите в аэропорт на моем «Мерседесе», – предложил он…

Несмотря на конец ноября, ночь была по-зимнему холодной – до тридцати градусов мороза. А потому утром я в своей легкой куртке и летних туфлях сразу попал в суровые объятия зимы. Рысцой добежал до автобусной остановки, и, перебираясь с транспорта на транспорт короткими перебежками, без проблем добрался до Нового Арбата. Но пока дотопал до нашего здания, мороз пробрал до костей.

– Вы что так легко оделись, Анатолий Афанасьевич? – спросил пораженный Коробкин.

– К сожалению, это самая теплая моя одежда, – удивил его еще больше.

– Ничего, Сергей Львович… Начнем работать, одену его и обую. Я обещал, – врезался в разговор Пискунов.

– Вы скорее обуете, чем оденете, – пошутил Коробкин. Шутка Пискунову не понравилась:

– Если обещал, сделаю. Слово офицера, – проворчал он…

Вскоре появилась Лариса в роскошной шубке. Выглядела она потрясающе. Когда мы вошли в кабинет Коробкина, у того заблестели глазки, и он буквально вскочил с кресла, ринувшись навстречу «иностранке»:

– Парле ву франсе? Ду ю спик инглиш? – засуетился Сергей Львович.

– Парла соло литальяно, – автоматически ответила Лариса, с недоумением взглянув на меня.

– Итальянский, к сожалению, не знаю, – огорчился Коробкин, протягивая ей руку.

– Тогда говорите по-русски, Сергей Львович, – догадавшись, улыбнулась Лариса.

– О-о-о, синьора Чендерелли! Вы прекрасно говорите по-русски. Почти без акцента, – выдал в заключение Коробкин. Мы с Ларисой рассмеялись:

– Почему я должна говорить с акцентом на родном языке?.. Я русская, и зовут меня Лариса, – представилась она.

Теперь мы уже смеялись втроем…

Самолет прилетел по расписанию, и мы с Ларисой долго стояли в толпе встречающих, поглядывая на выход из таможенной зоны, а пассажиров все не выпускали и не выпускали. Наконец появился сияющий ослепительной улыбкой Серджо. На мгновение он остановился в узком проходе, образованном встречающими, пытаясь, очевидно, отыскать нас.

– Серджо! – крикнул ему.

Он услышал и тут же двинулся в нашу сторону. Небрежно чмокнув жену, бросил вещи и широко раскинул руки для объятий:

– Привет, мой друг Анатолий! – громко и радостно приветствовал он меня.

– Буон джорно, Серджо! Бен торнато Моска! – ответил ему, с трудом вырвавшись из его медвежьих лап.

– О-о-о!.. Зпасибо… Анатолий знать итальянски? – удивленно спросил Серджо.

– Это все, – ответил ему, и мы рассмеялись.

– Это тебе, – передал он мне тяжелую сумку с эмблемой «Simec», – Докумэнти, – пояснил он, и я тут же понял, почему он попросил его встретить. У него остался лишь небольшой чемоданчик на колесиках.

Лариса меж тем недовольно оглядывала мужа. «Действительно нехорошо. Все внимание мне, а не ей», – подумал я и, разряжая обстановку, заторопился:

– Пойдемте, водитель ждет, неудобно.

Тогда я не знал, что именно так принято в деловом мире – приоритет клиенту, а не прочим особам, кем бы они ни были. А Лариса была огорчена вовсе не этим:

– Вы смотрите, Анатолий Афанасьевич. Вчера говорила ему, что у нас холодно. А он оделся, как вы, очень легко. Замерзнет, простудится, – сказала мне и что-то добавила по-итальянски ему, действительно одетому не по сезону – в легкое пальтишко, шляпу и туфли.

– Чичас, – тут же засуетился Серджо, открыл свой чемоданчик и вынул оттуда вязаную шапочку. Он натянул ее на голову, надел сверху шляпу, и рассмеялся, – Нон фрэско.

– Клоун… Сними, не позорься, – совсем расстроилась Лариса. Серджо, не понимая ее, стоял и виновато улыбался, напоминая своим странным головным убором одного из пленных под Сталинградом. Я знаками показал ему, что шапочку можно не одевать:

– Машина. Тепло, – добавил словами. Он понял и немедленно восстановил свой прежний вид. Лариса успокоилась…

– О-о-о!.. «Мерседес»? – приятно удивился он, когда подошли к машине, – Ти иметь такой машина, Анатолий?

– Нет. Мой партнер, – пояснил ему. Серджо понимающе кивнул, и что-то сказал Ларисе.

– Он сказал, такая машина только у их хозяина… У Серджо тоже «Мерседес», но гораздо скромнее… И еще сказал, ваш партнер имеет деньги. Будем работать, – перевела Лариса…

Мы вернулись в офис, где Лариса познакомила Коробкина с Серджо и поблагодарила за предоставленный транспорт. А лучезарный Серджо тут же одарил Сергея Львовича комплектом традиционных фирменных сувениров: календариков, блокнотиков, авторучек, зажигалок и значков с фирменной символикой.

Удовлетворенный Коробкин предложил все дела перенести на завтра и отправил их домой той же машиной. Я же принялся с интересом изучать содержимое своей посылки. Там оказались три комплекта строительных чертежей фундаментов под оборудование.

– Один экземпляр мне, – тут же заявил Пискунов.

– Вова, там же по-английски, – попробовал его урезонить.

– А мне без разницы. Покажу знающим людям… На заводе должен быть экземпляр, – решительно добавил он.

– Согласен, – поддержал Коробкин, – Только не растеряйте, Владимир Александрович.

– Что вы, Сергей Львович. У нас порядок… Большое спасибо, – поблагодарил он, пряча документы в портфель. Я же промолчал, смутно ощущая очередной подвох, но еще не представляя, в чем он может выразиться…

– Анатолий Афанасьевич, завтра непременно подъезжайте часикам к двенадцати, – предупредил Сергей Львович, – Хочу обсудить наши перспективы. А потом пообедаем в ресторане.

– Может, в ресторан без меня? – предложил ему, стыдясь своего наряда.

– Без вас нельзя, Анатолий Афанасьевич. Вы генеральный директор. Это ваши гости. Я с ними только-только познакомился. Так что надо, Анатолий Афанасьевич, – твердо заявил Коробкин. Оставалось лишь согласиться…

Ларису и Серджо встретил в вестибюле. Лариса была в той же шикарной шубке, а Серджо в нелепой дубленке и огромной зимней шапке.

– Ну, вот, Лариса. А ты боялась, Серджо замерзнет, – отметил, с завистью оглядывая его наряд.

– Вчера купили, Анатолий Афанасьевич… Так, деньги на ветер… Он же это в Италию не возьмет. Будет здесь валяться, – с досадой сообщила Лариса, жалевшая, очевидно, о напрасных тратах семейного бюджета.

А Серджо сиял солнечной улыбкой и тарахтел о чем-то без умолку по-итальянски. Лариса, казалось, не слушала его, а я не понимал ни слова.

– О чем он говорит? – спросил Ларису.

– Рассказывает вам о наших вчерашних приключениях… Столько магазинов обошли, пока ни нашли его экзотический наряд, – сердито «перевела» Лариса и снова умолкла.

А Серджо все говорил и говорил, обращаясь ко мне.

– О капито, – подбодрил его, тут же поймав насмешливый взгляд Ларисы.

– Маладэц, – хлопнул меня по плечу удовлетворенный Серджо…

А у Коробкина уже ждали Людмила и Владимир Александрович.

– Минут пятнадцать поговорим и сразу в ресторан, – шепнул Сергей Львович, – А вы что в таком затрапезном виде, Анатолий Афанасьевич? Я же предупреждал, – сердито отметил он.

– Я тоже предупреждал, что не пойду. Мне действительно больше нечего надеть, – с досадой ответил ему. Похоже, Коробкин, наконец, понял мои затруднения:

– Ладно, Анатолий Афанасьевич, не берите в голову. Сойдет и так, – подбодрил он…

Минут пятнадцать поговорили ни о чем. Деловой разговор в таком странном коллективе не клеился, и, почувствовав общий настрой, Коробкин предложил съездить пообедать. Его сообщение вызвало бурный восторг Чендерелли и очередной приступ недовольства Ларисы, настроенной, очевидно, на переговоры.

– Ладно, Лариса, еще успеем наговориться, – попытался ее успокоить, – Трапезы сближают людей.

– Вам хорошо, Анатолий Афанасьевич. А мне придется переводить… Серджо за столом рта не закрывает. Ест и говорит одновременно. А я всегда из-за стола встаю голодной, – пожаловалась «переводчица».

– Учтем, – пообещал ей…

Первым рейсом отправили Людмилу, Серова и меня. Минут через пять мы уже были в ресторане, а минут через десять здесь же оказался весь коллектив.

– Это закрытый ресторан, – объявил Коробкин, – Сюда пускают не всех. Что-то вроде клуба. На выходе вам тоже дадут клубные карточки, и вы сможете ходить сюда, когда захотите, – пояснил он.

Помещение ресторана выглядело весьма презентабельным. Во всяком случае, в подобном заведении я оказался впервые. С интересом оглядывали интерьер и наши гости, удовлетворенно кивая головами.

Налетевшая толпа официантов мгновенно сервировала стол и застыла в ожидании заказа, а уже минут через пять Сергей Львович произнес первый тост.

Конечно же, в центре внимания компании вскоре оказался неподражаемый Серджо. Он буквально заряжал всех своей энергией и оптимизмом. И Ларисе действительно приходилось нелегко. Пока она переводила, Серджо быстро-быстро ел, набираясь сил. Но едва она замолкала, он тут же клал вилку и включал свой речевой пулемет. Лариса слушала и запоминала сказанное с тем, чтобы через минуту пересказать все это нам по-русски. Какая уж тут еда!

– Анатолий Афанасьевич, обратите внимание, как красиво ест Серджо, – с восторгом шепнул Коробкин, – Очень профессионально.

Через час мы все уже были друзьями. Наши дамы завели свой разговор о модах, а мы вчетвером принялись обсуждать деловые проблемы. Как же пригодился опыт общения с Серджо без помощи Ларисы. Его плохой русский и мой никакой итальянский вынуждал нас время от времени все же привлекать нашу переводчицу, но в основном обходились без нее. Ведь речь шла о технике, а эту тему мы с Серджо обсуждали не раз.

Наконец, подали кофе и мороженое. Обед близился к завершению.

– Спасибо, Анатолий Афанасьевич, выручили, – улыбнулась Лариса, – Кстати, Серджо сказал, что ресторан замечательный. А он знает в этом толк. Как ни как, по всему миру поездил, – сказала она. Серджо, похоже, понял ее слова и тут же подсел ко мне:

– Пэрфэтто, Анатолий. Хороший ристорантэ. Мне нравится. Как Италья, – похвалил он и как всегда попросил пригласить хозяина и повара.

– Наш хозяин итальянец. Его нет, он в Италии, – сказал официант, – Повар тоже итальянец. Сейчас приглашу, но он не понимает по-русски.

– Приглашай, – махнул рукой Серджо, смахивая рукой слезы от охватившего его приступа безудержного смеха, – Все понятно, Анатолий. Итальянский кухня лучше в мире, – радовался он как ребенок сделанному им открытию…

С того дня события замелькали, как в калейдоскопе. Уже на следующий день позвонил Пискунов и попросил срочно приехать в Порохово. Пришлось снова обращаться к Гарбузову. Очень не хотелось терять столько времени на поездку в холодной электричке.

Пока ехали, Сергей сообщил, что Гарбер не хочет его отпускать. Предложил увеличить оклад до шестисот долларов, лишь бы не уходил.

– Ну, а ты? – спросил его.

– Что я? Сказал, все равно уйду. Шестьсот и две тысячи разница большая. Да и надоело баранку крутить. Хочется головой поработать. Я, правда, не знаю ничего. Но уж очень хочется, – ответил он.

– Ну, и когда к нам перейдешь?

– Гарбер сказал, отпустит не раньше, чем через два месяца. Один уже прошел. Так что, Толя, жди меня только через месяц, – с огорчением сообщил он…

– Знакомься, Анатолий. Ашот Петросян, – представил Пискунов молодого человека, который когда-то показывал нам недостроенные цеха в Пучково.

– А мы уже знакомы, – пожал я руку Петросяну.

– Точно, – тут же вспомнил тот меня, – Вы приезжали в Пучково, – уточнил он.

Выяснилось, он недавно стал генеральным директором строительной компании, которая строила те цеха.

– Я посмотрел ваши чертежи, Анатолий Афанасьевич. Мы готовы строить такие фундаменты хоть сейчас, – заявил новоиспеченный директор.

– Хоть сейчас не надо, – ответил ему, – Я хотел бы провести тендер и поручить строительство победителю.

– Что ты выдумал?! Какой тендер? Какой победитель? Кто постороннему разрешит здесь строить? – врезался в разговор Пискунов.

– Не понял, Владимир Александрович… Зачем же меня пригласили, если вы уже приняли за меня все решения?

– Чтобы ты убедил дурака Коробкина… А решение не я, а братва приняла. Другим она в Порохово строить не даст.

– Как это не даст? Что, значит, не даст? – возмутился я.

– То и значит… Тебе что, взрывы на заводе нужны?

– Какие взрывы?.. А ты здесь зачем, Пискунов?.. Твое же добро будут взрывать!

– Это не я решаю.

– А что ты тогда решаешь?.. Может, и прибылью будем с ними делиться?

– А как же!.. Десять процентов, – огорошил Пискунов.

– Ничего себе!

– А ты как думал?.. Ментуру пригласишь, те пятнадцать запросят. Я их расценки знаю, – блефовал Пискунов.

– Вот и отдашь свои, раз не умеешь противостоять, – заявил ему.

– Хрен вам свои! Все будем платить… И не шути с этим, Толик, а то можешь однажды домой не доехать.

– Даже так?

– А ты как думал?

– Ну, спасибо, благодетель. Втянул ты меня в Пороховскую авантюру. Век не забуду… Будем решать с Коробкиным, как жить дальше.

– Не вздумай Коробкину ляпнуть. Мы с тобой будем решать. Его дело деньги платить.

– Ну, ты и гусь, Вова!

– Не называй меня Вовой! В последний раз предупреждаю! – взорвался кум.

– Извините, Владимир Александрович, само вырвалось, но при таком базаре без кликухи нельзя, – ироническим тоном извинился я…

– Анатолий Афанасьевич, а в чем проблема? – снова включился в разговор Петросян, – Мы не против здоровой конкуренции. Уверен, москвичи с вас запросят в два раза больше.

– Почему это?

– А как же… У нас свой бетонный завод. А им придется возить из Москвы. Здесь им никто ничего не даст… Арматура у нас на все ваши фундаменты куплена еще по старым ценам. Давно лежит без дела. Теперь сгодится… Да и наши рабочие дешевле, чем московские, – грамотно убеждал он.

– Хорошо. Давайте ваши предложения в письменном виде, – согласился я.

– Давно бы так, – радостно засуетился кум, – Может, по рюмочке?

– По рюмочке, когда договор подпишем, – решительно отказался я.

– Согласен, – поддержал Петросян и удовлетворенный встречей откланялся…

– Зря ты при нем такой разговор затеял, – пожурил Пискунов, словно ничего не случилось, – Непременно братве доложит.

– Пусть докладывает.

– Напрасно ты так… Ладно, пойдем, пройдемся по территории. Посмотришь, что мы тут наворотили, – предложил кум, – Кстати, примерь эту куртку, – достал он из шкафа нечто светло-серое с капюшоном.

– Ничего, я и так не замерзну. Привык уже.

– Ты все-таки примерь, Анатолий, – настаивал он.

Я надел «обнову». Легкая куртка из синтетики с утеплителем была, конечно, гораздо теплее моей. Лишь устаревший фасон с нелепым капюшоном, да дыры во всех карманах портили впечатление.

– Ну, как? – спросил, оглядывая меня, кум.

– С кого сняли? – пошутил я.

– Не бойся. Моя. На дачу в ней ездил, пока директором ни стал, – с гордостью ответил он, – Бери. Дарю… Обещал одеть, значит, надо исполнять обещания. Слово офицера закон.

– Спасибо, – сказал ему, понимая, что мне не отвертеться от такого «драгоценного» подарка, окропленного святыми понятиями об офицерской чести. Да и должно же, в конце концов, хоть что-то меняться в моей жизни к лучшему…

Мы прошли в главный цех. Действительно наворотили – цех был пуст.

– Вот видишь, все готово к началу строительных работ, – отрапортовал деловой кум.

– А куда оборудование дели? – спросил его, вспомнив кучу стапелей для монтажа изделий из алюминиевого профиля.

– Пойдем, покажу, – ответил директор, и мы прошли в два других цеха, соединенных проходом. Там тоже были перемены: в одном увидел знакомые стапели, а другой был пуст, – В этот поставим итальянское оборудование. Гарбер обещал профинансировать. Будем делать рамы из импортного профиля.

– А куда дели ремонтное оборудование?

– Сейчас покажу, – повел меня Пискунов в какой-то закуток, – Вот все, что осталось, – показал он на маленький станочек и кучу какого-то электротехнического хлама.