Текст книги "Из развитого в дикий нелепые ШАГИ. Книга вторая"

– И ничего нельзя сделать?

– Можно, конечно.

– Что, например?

– Договориться.

– Да я сейчас же помчусь к нему в больницу. Куда его положили? – мгновенно ожил Пискунов.

– Сейчас к нему не пускают. Он в реанимации… Да и потом нечего его беспокоить. Он нас обоих видеть не может.

– А что же делать?

– Работать, Володя… Только не так, как было до сих пор, а как положено. К его выздоровлению мы должны все исправить, что ты тут наломал. Тогда у него не будет повода, а возможно и компромат станет не актуальным.

– Рули, Анатолий… Я тебе доверяю. Моя голова в твоих руках, – протянул руку кум.

Мне не оставалось ничего другого, как пожать протянутую руку. Тогда мне показалось, он был искренен…

Он пригласил меня в цех. Мы подошли к громаде фундамента. Тот уже был освобожден от опалубки и в целом выглядел неплохо. Как жаль, что лишь в целом. Огрехи были видны невооруженным глазом.

– Ну, как? – с гордостью посмотрел на меня Пискунов.

– Красиво, – похвалил его, – Теперь все это надо грамотно оформить. Я сделаю свой вариант договора и нормальную смету. Эти документы мы и подпишем с Петросяном.

– А если он не согласится?

– Должен согласиться… Вот, к примеру, почему мы должны платить за кессон?.. Не должны. Это строительная ошибка. Он обязан был начать с геологии. В счете эта работа есть, и ты ее оплатил, а он ее не сделал. Почему?

– Да главный инженер притащил документ, в котором все было, когда строили цех. Потом, правда, признался, что бурили всего на три метра, а не на восемь, как написали. А сэкономленные деньги пропили.

– Ну, вот… Потом в смете у него есть непредвиденные расходы. Он туда вписал десять тысяч долларов. Ты и это оплатил… Так вот, Володя, кессон и есть непредвиденные расходы. Они уже оплачены. Нет у него никаких дополнительных расходов. Если бы Петросян все делал по правилам, знал бы, что будет вода.

– Нет, Толик. Петросян не согласится.

– Пусть не соглашается. Для этого есть арбитраж. Там он проиграет.

– Да он не пойдет ни в какой арбитраж. Он к браткам обратится.

– А почему они должны встать на его сторону, а не на твою? Ты же прав.

– Да ты не все знаешь, Толик.

– Догадываюсь, Володя. Так что давай, воюй с Петросяном. Здесь я на твоей стороне. Завтра же сброшу все с пояснениями. Если что, приглашай.

– Обязательно, Толик. Вдвоем мы и Коробкина одолеем, – высказался кум.

«Горбатого могила исправит», – с горестью подумал я и заторопился домой…

А вечером Пискунов вдруг позвонил:

– Ты знаешь, я проконсультировался у адвоката. Ничего мне Коробкин не сделает.

Не ответив, положил трубку. Говорить с ним больше не хотелось. Похоже, он сделал свой выбор.

С утра сбросил обещанные материалы, и Пискунов надолго пропал…

А Гарбузов уже с неделю названивал в автосалоны. Наконец подошел ко мне с отчетом.

– Ты знаешь, Толя, не нравятся мне эти машины. Вот в одном месте предлагают «Нексию» по такой же цене. Зато комплектация, закачаешься. К тому же южнокорейская, а не нашей сборки.

– Ладно, пошли к Коробкину, – предложил ему.

Уже через час мы мчались в автосалон, где нам продемонстрировали серебристое чудо южнокорейского автопрома.

– Самолетик, – тут же окрестила жена наш автомобиль, который ей очень понравился.

По предложению Коробкина автомобиль оформили не на предприятие, а на частное лицо, на мое имя. Так у меня в дополнение к старенькому «Москвичу» появился второй автомобиль.

Сергей сел за руль «Нексии», я в его «Волгу», и мы поехали в Подлипки. Машину решили держать в гараже Гарбузова. Он же автоматически вновь стал водителем.

С утра он заезжал за Емельяновым, а на Ярославке подхватывал все мое семейство – меня и жену с дочерью. К тому времени Татьяна уже пару месяцев кормила весь наш коллектив. Прямо с утра она заготавливала продукты, а в обед приглашала всех к столу. Так было намного дешевле, а главное – вкуснее и сытнее…

Дудеева встретили в аэропорту уже на «Самолетике». Тут же привезли в офис, покормили, а потом представил его Коробкину.

Саша привез образцы камня, и мы долго обсуждали порядок взаимодействия нашей фирмы с СП «Гранит».

– А кто у вас генеральный директор? – спросил Коробкин, – Он согласится с нашими договоренностями.

– Согласится, – хитро улыбнулся Дудеев, – Я генеральный директор.

– А где же Зеленин? – удивился я.

– Он на Урал перебрался. Сел на месторождение серпентинита и сделал там производство. Кстати, будет рад, если поможете ему с продажами в Москве. Мы с ним говорили. Он готов прислать пару грузовиков продукции на пробу.

– Это интересно, – поддержал идею Коробкин, – А блоки он готов нам поставлять?

– Договоримся, – ответил Дудеев…

Еще в офисе я вручил Дудееву некоторую сумму, пересчитав которую, тот задумался:

– Толик, а ты не возражаешь, если я смотаюсь на несколько дней в Питер? Когда еще представится такая возможность.

– Конечно же, расстроюсь, но возражать не буду, – ответил ему, и уже через день Саша уехал.

Вскоре он вернулся, и мы снова обсуждали наши проблемы. Коробкину Дудеев понравился.

– Знающий у вас друг, Анатолий Афанасьевич… За сырье я теперь спокоен. Надо бы слетать туда. Посмотреть все на месте. Как вы на это смотрите? – обратился он к нам обоим.

– Буду рад. Встретим с азиатским гостеприимством, – ответил Дудеев.

– Что ж, Анатолий Афанасьевич, готовьтесь. Туда пока виза не нужна, – решил Коробкин.

– Ну, Толечка, неужели ты, наконец, попадешь ко мне в гости? Даже не верится, – радовался Саша по дороге в аэропорт…

Как всегда, неожиданно, в офисе появился Пискунов:

– А где Коробкин? – спросил он вместо приветствия.

– Зачем он тебе?

– Да хотел справиться о здоровье.

– Не темни, Володя.

– Да ты знаешь, не удается Петросяна одолеть. Придется все-таки платить.

– Забудь, Володя. Никто ничего платить не будет. Как бы ему самому не пришлось нарваться на штрафные санкции.

– На какие такие санкции?

– Мы же можем ему рекламацию предъявить. Я тут со строителями консультировался. Заплатит, как миленький.

– Толя, ты играешь с огнем. Не связывайся с ним. Лучше заплати по-хорошему.

– Вова, не морочь мне голову. Договор все еще фальшивый. А Коробкин сейчас в Америке лечится. Вылечится, возьмется за нас, – брякнул ему. Как оказалось, на свою голову.

– Слушай, ты, говорят, машину приобрел? Пойдем, посмотрим, – предложил кум.

– Да она на Садовом Кольце стоит. Пойду тебя провожать, покажу.

– Раз Коробкина нет, мне здесь делать нечего. Хотел его на деньги развести, но значит не судьба.

– Вова, ты опять за свое… Ну не съешь ты за раз дюжину бутербродов с черной икрой, и на трех «Мерседесах» одновременно не прокатишься.

– Запомнил… Ладно, поехали. Моя машина рядом стоит. Давай доедем, твою посмотрим, – предложил кум.

Мы покружились по арбатским переулкам и, вырвавшись на Садовое Кольцо, остановились у дома, где парковался наш самолетик.

– Ну-ка, ну-ка, – бодро направился кум к чьей-то задрипанной «Волге».

– Это не она, Володя. Вот она, – показал я рукой на «Нексию».

Презрительную улыбку кума как рукой сняло. На меня смотрел человек, готовый разрыдаться от досады:

– Это же иномарка, – с неподдельным ужасом произнес он, слегка отшатнувшись.

Я молчал, пораженный тем, что с ним происходило. Он весь как-то съежился и осел, затем медленно, как во сне, повернулся и на полусогнутых ногах, спотыкаясь, побрел к своей «Волге». Едва он устало плюхнулся в кресло, машина с визгом буксующих шин сорвалась с места и мгновенно растворилась в транспортном потоке.

– Что это с ним? – озабоченно спросил сопровождавший нас Гарбузов.

– Ты же знаешь, Сережа… Зависть… Черная зависть, – ответил ему…

С неделю от Пискунова не было ни слуху, ни духу. Внезапно он появился в офисе:

– Пойдем, выйдем, – вместо приветствия пригласил он.

– Заходи в кабинет. Здесь нам никто не помешает.

– Я здесь говорить не буду, – решительно заявил кум и посмотрел на меня взглядом убийцы, который когда-то подметил Гусев.

Мы вышли в коридор. И это место не устроило Пискунова… Мы спустились лифтом в вестибюль, и вышли через проходную… Он остановился там, где не раз предлагал мне поделиться. Что же он придумал на этот раз? Вид у него был решительный. Таким я его еще не видел никогда.

– В общем, Толя, братва решила, тебя пора менять. Пиши заявление об уходе по собственному желанию. В заявлении укажи, что директором рекомендуешь Пискунова Владимира Александровича, директора Пороховского завода.

– Вова, ты долго думал? Тебе важна должность, или сделать дело? Как ты его собираешься делать без меня? Как твой фундамент?

– Не боги горшки обжигают. Сделаю как-нибудь.

– Именно как-нибудь ты и сделаешь.

– Ты поможешь.

– С какой стати?

– Сам не захочешь, ребята заставят.

– В рабство, значит?

– Ты сам нарываешься.

– Ну, докатился ты, Пискунов.

– Это еще не все, – заявил он, не реагируя на мои слова.

«Что же еще придумала эта пакость», – соображал я. Так хотелось плюнуть на все и уйти. Я уже осознал, что это конец.

– Ты должен передать мне все свои акции в доверительное управление. Я сам буду бороться с Коробкиным, – выдвинул он очередной ультиматум.

– А ключи от квартиры не хочешь? – спросил его.

– Может и до этого дойти, если откажетесь платить. А от машины можешь хоть сейчас отдать. Она директорская, – заявил Пискунов. «Вот оно что. Вот с чего он взбесился», – подумал я и сказал:

– Машина моя собственность. Она на мое имя.

– Перепишешь на меня. Это не долго.

Мы препирались больше часа. Я сделал несколько попыток разойтись мирно, оставшись при своих интересах. Но, похоже, волк решил съесть ягненка. В такой ситуации все слова напрасны. Поняв это, решил прекратить дискуссию:

– В общем так, господин Пискунов. Ваши требования не приняты. Вы свободны.

– Ну, ты об этом пожалеешь, – отскочил от меня Пискунов, – Что б я вас с Коробкиным больше в Порохово не видел! Подвешу на крючьях! – снова бросил он на меня полный ненависти взгляд убийцы, круто повернулся и пулей вылетел из здания-книжки…

Я поднялся в офис.

– Что с тобой? – посмотрела на меня дочь, – Ты такой бледный.

– С Пискуновым побеседовали.

– Полтора часа? Я думала, он давно уехал.

– Уехал. Обещал нас с Коробкиным на крючьях подвесить, если только появимся в Порохово.

– Ничего себе! – удивился Котельников.

– Так и сказал? – вышел из кабинета Гарбузов, – С чего бы это?

– Потребовал, чтоб я сдал ему должность и передал свои акции.

– А ключи от квартиры, где деньги лежат, ему не нужны? – спросил Котельников.

– Нужны. Кстати, от машины тоже.

– С машины все и пошло, – мгновенно сориентировался Гарбузов.

– Я тоже так подумал. Вышла у нас не машина, а «Нексия» раздора. Похоже, именно она его доконала, – подтвердил я.

– Он, когда поковылял к своей «Волге», я сразу понял, добром это не кончится, – согласился Гарбузов.

И мы еще долго обсуждали, что теперь будет…

– Ну что, пришел в себя? – раздался в трубке бодрый голос Пискунова.

Глянул на часы – ровно полночь. «Вот навязалась нечистая сила», – подумал я.

– Что молчишь, или говорить со мной не хочешь?

– О чем? Ты все сказал. Я тебе ответил. Концерт окончен, Вова.

– Да нет. Не совсем… В общем, завтра ждем тебя в двенадцать ноль-ноль в Порохово. Приезжай электричкой и никому не говори, куда едешь. Даже дома, – сказал Пискунов и повесил трубку…

Неужели решили попугать? Как же это знакомо. С детства меня пугали наши авторитеты, пока сам ни пуганул их самодельным пистолетом. Вряд ли только из-за этого, но они все же оставили меня в покое – стойкость и независимость еще уважали.

В юности пришлось обратиться к ним за помощью. Именно тогда у меня появилась кликуха и револьвер. Но уже никто не претендовал на роль моего хозяина, пахана. Я был сам по себе.

Может и сейчас занять независимую позицию? А в том, что говорить придется с бандитами, а не с Пискуновым, не сомневался.

Остаться дома? Что это изменит? Приедут и сюда. Напугают семью. А то и в офис заявятся. Нет. Надо ехать. Одному? Глупо. Надо максимально обезопасить себя.

И я разработал план. Разумеется, дома никому ничего не сказал, даже Светлане. Зачем беспокоить близких? Пригласил Котельникова и Гарбузова в кабинет и рассказал о звонке Пискунова.

– Толя, куда ты поедешь? – запротестовал Котельников, – Это опасно.

– Ехать не надо, – поддержал его Гарбузов.

– Ехать надо. От бандюков не спрячешься. Найдут везде. Только если поймут, что боишься, будет еще хуже… Решение такое. Мы с Гарбузовым выезжаем на машине. Я делаю вид, что приехал один, электричкой. Если через сорок минут меня не будет, Сергей обратится в милицию и поднимет тревогу. Если мы не вернемся к четырем, то же самое делает Котельников. Искать нас надо на территории завода, – и я нарисовал схему размещения бункера, куда нас, скорее всего, могли определить.

– Толя, возьми мой пистолет, – предложил Котельников.

Я рассмеялся:

– Не смеши меня Петя, эти ребята Чечню прошли. Для них твоя пшикалка, что слону дробинка. Думаю, до этого дело не дойдет. А то еще милиция привяжется, что за оружие без разрешения. Обойдусь, – решил я, и мы выехали «на стрелку»…

– Ты один приехал? – встретил у проходной Пискунов.

– Нет. За каждым кустом вооруженная охрана, – пошутил я.

– Чем ехал?

– Как приказано, электричкой, – Пискунов тут же посмотрел на часы.

– Все нормально, – подтвердил он.

Еще бы. Расписание мы уже узнали. Подъехали практически вместе с поездом.

– Чего ты боишься, Вова? – спросил его.

– Никто не знает, где ты? – не ответив, спросил он.

– Ты знаешь, – пошутил я.

– Ладно, пошли. Не бойся. У нас будет собрание акционеров, – повел он в свой кабинет.

В кабинете за столом сидели знакомые кавказцы и какой-то незнакомец славянской наружности. Поприветствовал публику. Ответили.

– Ну вот, все акционеры в сборе. Считаю собрание открытым, – начал Пискунов.

– Протестую, – заявил я, – Нет кворума. Налицо два акционера, или сорок процентов акций. Решения такого собрания незаконны.

– Он правильно говорит, – подтвердил незнакомец, судя по всему, адвокат.

– Пусть поговорят, а мы послушаем, – сказал Султан.

– Это сколько угодно, – согласился я.

– На повестке дня два вопроса, – занудил Пискунов, подготовившийся, очевидно, к собранию.

– Вова, ты проще, – посоветовал Султан.

– Проще, так проще, – согласился Пискунов, – Ты согласен передать должность директора мне? – обратился он, разумеется, ко мне, но не отрывая взгляда от лежавших перед ним бумажек.

– Нет, – коротко ответил ему.

– Почему? – обиженно спросил он.

– Ты провалишь дело. Мне бы этого не хотелось.

– Ты думаешь, ты умнее меня?

– Нет. Грамотней… Какое у тебя образование, Вова?

– Причем здесь это?!

– Ответь на прямой вопрос, – настаивал я.

– Да, Володя, какое у тебя образование? – посмеиваясь, спросил кто-то из кавказцев.

– Среднетехническое, – буркнул Пискунов, по-прежнему глядя в стол.

– У меня два высших и факультет повышения квалификации МАИ, – сообщил я.

– Причем здесь это? – повторился Пискунов.

– Притом, что для ведения дела надо разбираться в таких вещах как менеджмент, маркетинг, юриспруденция, бухгалтерия и еще много в чем. Кроме того, надо знать действующие системы конструкторской и технологической документации. Ты это знаешь?

– Знаю, – самоуверенно ответил кум.

– Предлагаю экзамен. По одному вопросу из каждого направления. Уверен, не ответишь ни на один.

– Ну, как, Вова? – неожиданно развеселились кавказцы.

– Мало ли, что он спросит, – неуверенно буркнул Вова.

– А я знаю. И не только ответы, но и как делать. Вот ты сделал с Петросяном уродца. Он через год развалится. Я бы этого просто не допустил. А впереди монтаж оборудования, к которому ты не знаешь, как подойти. Потом организация производства и сбыта. Ты это все провалишь, как провалил самое простое – изготовление фундамента. У меня все, господа. Делайте выводы, – обратился я к публике…

– Вова, а он дело говорит, – неожиданно сказал Султан, – Он будет директором. Я так решил.

– Спасибо за доверие, – кивнул головой Султану, – Я так понимаю, можно переходить ко второму вопросу?

– Можно, – разрешил Султан.

– Предлагаю Пискунову передать свои акции мне в доверительное управление, – сказал я под дружный смех присутствующих.

– Ну, как он тебя, Вова? – веселились кавказцы.

– Мальчик не прост, – отметил вдруг вслух Султан, – А почему ты не доверишь ему свои акции? – обратился он ко мне.

– Если человек дал слово и потом нарушил, что бы у вас сделали с таким человеком? – спросил Султана, но обращаясь ко всем.

– Уши отрезали, язык вырвали, – ответил Султан.

– Наша братва тоже таких не щадила, – заявил я.

– Ты, про какую братву говоришь? – вдруг с интересом спросил Султан.

– Про нашу, харьковскую.

– По фене ботаешь? – тут же прозондировал он почву.

– По нотам бздишь? – ответил ему традиционным в наше время вопросом.

– Погуляйте все, – обратился Султан к присутствующим. Все мгновенно испарились.

– Ты кто?

– Щипал когда-то, – соврал ему.

– Обзовись, братан.

– Профессор.

– На кого щипал?

– На Ленчика, потом на Малыню.

– Кто за тебя скажет, братан?

– Вовта. Он в авторитете.

– Проверю, – протянул мне руку, – Заходите! – крикнул он.

Все вошли и расселись по местам.

– Ну, как, Вова, отдашь свои акции? – с улыбкой спросил Султан.

– Пусть останутся на месте, – ответил Пискунов под дружный смех публики.

– Извините, господа, я вас покину, а то на электричку опоздаю. До свидания, – попрощался я с Пороховским этапом своей деятельности.

«Это конец», – решил, рывком оторвавшись от соглядатая, которого вычислил мгновенно. А вскоре мы с Гарбузовым уже мчались в направлении Москвы.

Глава 29. Пирамида Пельмана

Осознав, что Порохово потеряно окончательно, сразу организовал поиски другой производственной площадки. Это дело поручил Котельникову с Гарбузовым, а сам полностью переключился на работу с банком и областной администрацией.

Банк по-прежнему буквально с порога отметал варианты залога, предоставляемые имущественным комитетом, а я циркулировал между ними, подталкивая работу.

– Ну что они снова дали! – возмущался Мерзликин, – Бумажную организацию. Канцелярия какая-то. Толку никакого. В залог попадет только мебель и оргтехника, правда, много… Что нам с этим добром делать? Не пойдет, – давал он заключение, – Вот это предложите, Анатолий Афанасьевич, – показывал он подходящий с его точки зрения вариант.

– Надо же. Ювелирное производство отыскали… Так мы им его и дадим… Новое здание, импортное оборудование. Вот мудрецы, – возмущались в имущественном комитете, – Вы им вот это предложите, Анатолий Афанасьевич, – тыкал кто-то пальцем в очередную позицию гигантского перечня имущества области.

«Да так они до скончания века не определятся», – подумал я и пошел на прием к Власову.

– Ну что, Анатолий Афанасьевич, никак не выберут? – возмутился Власов, – Вы их там подгоняйте, а то время идет, – дал он ценный совет.

– И те, и другие ваши подчиненные, Виктор Васильевич, а мне как-то не с руки гонять уважаемых людей, – ответил ему.

– Понял, – удивленно посмотрел на меня вице-губернатор, – Пожалуй, вы правы.

Уже на следующий день представитель комитета был в банке. Вместе с Волошиным они выбрали, наконец, вариант, устроивший обе стороны.

Началось оформление. В бумажной суете я исполнял роль курьера и толкача одновременно.

И вот последние бумажки оказались в папках московского областного правительства и думы. Больше от меня ничего не зависело. Оставалось только ждать…

Прилетели Серджо с Ларисой.

– Где твой немец, мой друг Анатолий? – поинтересовался Серджо, – Твой комплект почти готов, – проинформировал он.

Позвонил Айдакову. Обрисовал ситуацию.

– Пан Крышилович прилетает в Москву. Давайте, организуем встречу, – предложил он.

Через пару дней та встреча состоялась. Результатом явилось трехстороннее соглашение, которое подписали Чендерелли, Крышилович и я. Лизинговый договор стал его приложением.

Мы с Серджо были на седьмом небе. Недовольным остался лишь пан Крышилович. Ему снова не нравился текст банковской гарантии.

– Нельзя гарантию связывать с лизинговым договором, – настаивал он, – Господин Пельман не сможет взять кредит, – аргументировал он.

– Договор подписан. Вы согласились с тем текстом. Наш банк согласился. Менять ничего нельзя, – сопротивлялся я, – Давайте переговорим с банком, – предложил ему.

Крышилович согласился, и мы тут же отправились в банк. Громадное здание «Уникомбанка» раздавило пана Крышиловича. Он с ужасом смотрел на банковское великолепие:

– Зачем все это? – в раздумии спросил он, – Это стоит миллионы. А платим мы, клиенты банка… У нас в Польше в банке можно стоять только на одной ножке, вторую поставить некуда. А у вас летать можно… Нет. Это не хороший банк.

Банк действительно оказался для пана Крышиловича нехорошим.

– Кто же вам даст пустую гарантию, пан Крышилович? – спросил его Пашвыкин, – По такой гарантии с нас сразу затребуют деньги. Мы гарантируем платежи нашего клиента, а не снабжаем деньгами вашего Пельмана. Мы можем отправить ему только такую гарантию, – разъяснил он.

– Но тогда лизинг невозможен, – возразил пан Крышилович.

– Почему же? Мы соблюдаем все условия лизингового договора. Мы уже перечислили аванс и на днях вышлем вам гарантию лизинговых платежей. Все.

– Эта гарантия нам бесполезна.

– Вот это удивляет и настораживает, пан Крышилович. Другую вам не даст никто, разве если будет не в своем уме, – завершил встречу Пашвыкин…

– Это не есть хороший банк, – ворчал по дороге пан Крышилович…

Вернулся из очередной развлекательной поездки Коробкин.

– Анатолий Афанасьевич, где вы были весь день? – спросил он.

Положил перед ним трехстороннее соглашение. Ознакомившись, партнер повеселел.

– Значит, Серджо в Москве? – спросил он.

– И пан Крышилович. Только что были с ним в банке.

– Ага!.. А что слышно в администрации?

– На днях должны утвердить залог. Как только выйдет постановление правительства, банк отправит гарантию.

– Великолепно, Анатолий Афанасьевич… У меня предложение: отметить эти события… Пригласите на завтра часикам к пяти Ларису с Серджо и пана Крышиловича. Съездим в ресторан… Вы тоже будьте готовы… И еще. Ко мне тут Пискунов заезжал насчет приобретения жилья. Торопит. Жилье, говорит, уйдет… Ваше мнение по этому вопросу.

– Не торопитесь, Сергей Львович. Еще не вечер… Там все не так просто, – и я рассказал ему об ультиматуме Пискунова.

– На что он рассчитывал, мерзавец?.. По-моему, Анатолий Афанасьевич, у него не все дома, – сделал вывод Коробкин.

– По-моему, им кто-то руководит, – намекнул, решив до времени не пугать его бандитами.

– С жильем, похоже, тоже, – согласился Коробкин, – Кто там в этой деревне купит элитное жилье? А продать надо. Вот и торопит. Пискунова я, конечно, понимаю. Жить в таких условиях, не подарок.

– Сергей Львович, у Пискунова трехкомнатная квартира в Москве, а в Порохово родительский дом и дача рядом с предприятием, – не выдержал я.

– Да вы что?! – поразился Коробкин, – А я-то думал. Ну, негодяй, – добродушно рассмеялся он…

В тот раз Сергей Львович завез нас на Рублевку в ресторан «Царская охота». Типичный русский лубок. Рубленые стены, крытое лаком тесаное дерево. «Грубо, зримо».

Среди зала телега, уставленная яствами. Вокруг ряженые официанты, поясняющие, что есть что. А в целом типичный шведский стол. Оплатил вход и ешь, пока ни лопнешь. Нельзя брать только выпивку. Она оплачивается по счету. Занятно.

Наши гости были в восторге. Особенно обрадовались, когда узнали, что Ельцин здесь частый гость. Странно, чему так радоваться…

Нежданно-негаданно нас переселили на шестнадцатый этаж в две малюсенькие комнатенки. Весь наш ремонт с перепланировкой оказался напрасной тратой денег. Затеял тяжбу с арендодателями. Заниматься деталями поручил Котельникову. Лишь через месяц тот влетел ко мне, размахивая пачкой денег:

– Победа, Анатолий Афанасьевич! Все до копеечки отдали, – радовался он.

Тут же выдал победителю премию из добытой им пачки.

Да-а-а… Отсюда открывался неплохой вид на центр Москвы, но, увы, уже не посмотришь на правительственные кортежи, летящие под вой сирен в Кремль и обратно. Впрочем, насмотрелись…

В апреле месяце долгожданное постановление, наконец, вышло.

Размахивая бумажкой, подписанной губернатором Тяжловым, ворвался к Пашвыкину:

– Победа!

– Гарантию отсылаем в первозданном виде, – предупредил вице-президент, – Требования вашего пана не учтены. Могут вернуть документ. Вам это не навредит, Анатолий Афанасьевич?

– Не навредит. Отсылайте. Остальное, их трудности.

– Ну и правильно… Отсылаем, – дал он команду своей помощнице, а я в последний раз взглянул на ценную бумагу, с которой носился когда-то по банку, скрываясь от «всевидящего ока».

Войдя в свою комнату-кабинет, неожиданно увидел сидевшего за моим столом улыбающегося Коренкова.

– Вондрачек, ты как сюда попал? – искренне удивился я.

– Нет проблем. Ты же знаешь, где я работал, – ответил тот, – Пришлось подсуетиться. Ты же не дал мне свои новые координаты, – пошутил он.

– Ну, как поживаешь? – спросил его, – Как здоровье?

– Да вот здоровье меня и подвело, Вондрачек… Не взял меня Музыря в свою новую команду. Так что я без работы. Кому нужен больной человек? Вот к тебе пришел. Надеюсь, не выгонишь? А я могу быть очень полезным. Ты же знаешь, – рекламировал себя Коренков.

Я не знал, как поступить. Люди нам не требовались. Но и отказать было невозможно. Но надо.

– Знаешь, Вондрачек, надо переговорить с Коробкиным в отношении вакансий, – перевел я стрелки на партнера.

– Какой Коробкин? Это ни тот, с которым встречались в Текстильщиках?

– Он самый.

– А где он сидит? Я сейчас же с ним переговорю.

Пока ждали лифт, Коренков трещал без умолку.

– Ты, Вондрачек, знаешь мои требования к работодателю. Должность не ниже заместителя. Оклад три тысячи долларов. Отдельный кабинет. Секретарь. Компьютер. Факс. Персональный автомобиль с водителем. Мне сейчас нельзя водить машину, – сыпал он требованиями как из рога изобилия.

– Ты это все Коробкину изложи, – посоветовал ему.

– А как же, – согласился он, – Ладно, Вондрачек, ты не ходи со мной. Я справлюсь, – протянул он руку для прощания.

«Странно», – подумал я и вернулся в свою комнату.

– Что этому типу здесь надо? – спросил Котельников.

– Ты что, Коренкова не узнал? – удивился я.

– В том то и дело, что хорошо знаю, – ответил Петр.

Неожиданно вошел Коробкин:

– Анатолий Афанасьевич, к вам заходил Коренков? – я кивнул головой, – Придумайте ему должностенку. Через месяц он будет работать у нас, – сообщил он свое решение.

– Этого нам только не хватало, – вполголоса раздраженно пробурчал Котельников…

С появлением Коренкова, Гарбузова будто подменили. Тот еще не вышел на работу, а он словно почувствовал в его лице мощного конкурента. Но вместо того, чтобы просто работать, Сергей начал инициировать конфликты. Очень быстро он стал просто непереносим. Вот и не верь после этого гороскопам.

Началось с того, что он подошел ко мне с просьбой. Ему вдруг потребовалась крупная сумма денег на приобретение жилья в Подлипках. Взять ее в долг было не у кого. Разве что у Коробкина.

– Слушай, Толя, я же не прошу эти деньги как подачку. Я буду работать. А вы будете постепенно вычитать мой долг из моей зарплаты, – предложил он.

– Из пятисот долларов?

– Почему из пятисот? Из двух тысяч… По полторы тысячи в месяц это восемнадцать тысяч в год. Все можно оформить как ссуду предприятия. Гарбер так всегда делал.

Я поддержал просьбу Гарбузова. Ссуда была оформлена, деньги получены. А через неделю Сергею потребовались еще десять тысяч на мебель.

– Будь скромнее, – посоветовал ему и ту просьбу оставил без внимания.

Гарбузов обиделся и деньги у Коробкина выпросил без моего участия.

Но с того дня наши отношения заметно испортились. А началось с демонстративных опозданий на Ярославку, куда до сих пор он подъезжал минута в минуту. Когда это случилось впервые, мы очень переживали, предполагая дорожное происшествие.

– Что случилось? – спросил Сергея, подъехавшего с двадцатиминутным опозданием.

– Пробка, – сердито ответил он, и всю дорогу до офиса не проронил ни слова.

С того дня время опоздания стало нарастать и за неделю дошло до сорока минут. Наши опоздания заметил Коробкин.

– Анатолий Афанасьевич, начало рабочего дня в десять ноль-ноль, а не на пятнадцать-двадцать минут позже. Это уже стало вашей нормой. Выезжайте пораньше, если не успеваете. Вы мне срочно нужны, а вас нет, – высказал он претензии под ехидную ухмылку Гарбузова…

На следующий день, выждав пятнадцать минут, сели с женой и дочерью в автобус и добрались вовремя общественным транспортом. А за своим столом, нагло улыбаясь, уже сидел Гарбузов:

– А я видел, как вы в автобус садились. Я его сразу же обогнал, – сообщил он.

С того дня я перестал ездить на работу в машине. Больше всех переживала жена:

– Вот наглец. Отбери ты у него машину. Сам езди, – советовала она. Я же не хотел конфликтовать по пустякам и ждал более существенных проступков. А что они будут, не сомневался.

– Что у вас там за пробки образовались на Ярославке? – спросил как-то Емельянова.

– Какие пробки? – удивился он, – Нет никаких пробок. Они только за Северянинским мостом начинаются.

– А что же вы тогда с Сергей Иванычем ежедневно опаздываете?

– Да он своих родственников развозит на работу. Вот и задерживается, – невольно выдал Емельянов коллегу.

Понаблюдав за показаниями одометра, сделал вывод, что ежедневный пробег машины действительно на пятьдесят-семьдесят километров больше, чем был всегда. А пробег за выходные дни возрос аж на триста-четыреста километров.

Секрет раскрыла наша бывшая коллега по РКК «Энергия»:

– Гарбузов новую иномарку купил. Недавно видела его на стоянке такси. Ждет клиентов. Говорит, весь в долгах, вот и приходится по выходным подрабатывать.

Что ж, прежде всего надо лишить его этой возможности. И я договорился с Коробкиным, что по выходным буду пользоваться машиной для поездок на свой загородный участок…

Недовольный таким поворотом, Гарбузов сдал мне в пятницу машину с бензином на нуле. Еле доехал до ближайшей заправки, где заправил полный бак. В воскресенье, когда отдал ему машину, в баке оставалось больше тридцати литров. А в понедельник он попросил денег на бензин, поскольку бак уже был пустым.

– Сергей Иванович, когда ты ухитрился проехать четыреста километров? Всю ночь ездил? – спросил его, – Свои личные поездки я оплачиваю сам и не прошу на это денег из кассы.

– Тогда и езди сам, – сказал он и бросил на мой стол ключи, – Документы в бардачке, – сказал он, и я понял, что он был готов к такому вопросу и, конечно же, заготовил ответ.

Он, очевидно, ждал, что я буду его уговаривать, но не дождался и тут же самовольно ушел с работы. До заправки мы еле дотянули. Двигатель уже давал перебои. С того дня машина на время поселилась в моем гараже…