Текст книги "Из развитого в дикий нелепые ШАГИ. Книга вторая"

Глава 27. Медвежья услуга

Сразу же поехал в офис. Там царила паника.

– Ты где был? – спросила Светлана, – Тут тебе куча факсов на английском языке. Сергей Львович рвет и мечет, куда ты делся, – проинформировала она…

– Анатолий Афанасьевич, вы хотя бы изредка сообщайте, где находитесь. А то мы тут с ног сбились, – сходу налетел взволнованный Коробкин.

– Арестовали меня, Сергей Львович. Три часа просидел в КПЗ банка, – огорошил его и рассказал о своих банковских приключениях.

– Ну, вы герой, Анатолий Афанасьевич! Такое дело провернули… Вам надо мобильный купить. Хоть сообщили бы, где вас искать.

– Не уверен, что из той комнаты можно дозвониться. Она наверняка не только звукоизолирована, но и непрозрачна для радиоволн.

– Пожалуй, так, – согласился Коробкин, – Ну что, теперь надо срочно активизироваться… Пожалуй, можно и к строительству приступать, Анатолий Афанасьевич. Как думаете?

– Да Пискунов уже активизировался, целый источник отрыл. Чуть завод ни утопил, – и я рассказал ему об инициативе кума и ее последствиях.

– Ну, Пискунов, – возмутился Коробкин, – Мне его медвежьи услуги уже поперек горла… Надо к нему контролеров приставить… На следующей неделе привезу своего братца. Вы его подучите, Анатолий Афанасьевич, и мы его прямо в Порохово и поселим. Будут свои глаза и уши, – предложил Коробкин. Я, разумеется, согласился.

Пока разговаривали, Марина перевела документы, и мы с удовольствием прочли поздравления Пельмана и Чендерелли.

Вернувшись от Коробкина, позвонил Айдакову и сообщил нашу новость. Порадовались вместе…

Вечером позвонил Пискунов:

– Анатолий, мы ручей перекрыли. Теперь вода натекает, но понемногу. Откачиваем слабеньким насосом два раза в сутки. Петросян говорит и эту перекроем, – сообщил он.

– Вова, гони ты этого Петросяна. Пока ни подпишем договор, нечего ему там делать, – приказал куму…

С утра отправился в имущественный комитет, где получил, наконец, гигантский перечень имущества области, не состоявшего в залоге.

С неприятным чувством опасности вошел в здание «Уникомбанка», казавшееся теперь комфортабельной тюрьмой. Мысленно улыбнулся: «Выйду ли сегодня отсюда?»

Зашел к Волошину:

– Что за переполох вы вчера устроили, Анатолий Афанасьевич? – спросил тот.

– Ну, положим, не я, а ваши исполнители. Выдали на руки банковскую гарантию… Вышел от них, а тут что-то желудок прихватило… Пришел в себя, отнес документ, а они, оказывается, уже Мерзликину доложили. Тот и устроил переполох… Пришлось зайти, успокоить.

– Вы и у Мерзликина были? Что он сказал?

– Поблагодарил и все. А что они так переполошились, Игорь Григорьевич?

– А как же, Анатолий Афанасьевич. Гарантия это ценная бумага. Ее можно легко продать… Вполне могли бы сразу стать богатым человеком.

– А потом в тюрьму, – добавил я, и мы понимающе рассмеялись…

Чуть позже подозвала Любовь Николаевна:

– Ну, Анатолий Афанасьевич, вчера натерпелась страха… Вы едва ушли, смотрю, охранники забегали. Вижу, вас не выпустили из банка. Ну, думаю, влипла… Сунула документ за пожарный щит, и на рабочее место. А охрана тут как тут. Спрашивают, был у вас Зарецкий. Сказали, нет. Покрутились, ушли. Ну, а потом я часа два дежурила, где мы встретились… Я так и подумала, что вы захотите документ вернуть, – рассказала она, и мы весело рассмеялись…

Вместе с Волошиным зашли к Мерзликину. Они долго изучали объемистый перечень. Кончилось тем, что Мерзликин поручил Волошину сделать ксерокопию и представить предложения по залогу.

– Что там представлять, – ворчал Волошин, – Остались одни хлебозаводы и хладокомбинаты. А эти объекты администрация никогда в залог не даст. Вот вам и представление, Анатолий Афанасьевич.

Через неделю объявился Пискунов:

– Ну, что там, в имущественном комитете?

– Да никак с залогом не определятся, – ответил ему.

– Говорил, надо давать! – взвился кум, – Поехали, – решительно двинулся он к выходу.

– Далеко собрался? – спросил его.

– В имущественный комитет, – ответил он.

– Да туда добираться часа полтора. Как раз в обед попадем, – предупредил его.

– Я на машине. Минут за пятнадцать доедем. Заодно посмотришь мою машину.

– Видел я твой драндулет.

– Это другая. Отобрал, наконец, у председателя правления. Пусть теперь на моей поездит. Не барин… Черная «Волжанка», – похвалился кум.

– Ну, Вова, ты теперь правительственный гусь.

– А то, – гордо усмехнулся довольный кум…

Взвизгнули тормоза, и мы остановились у пункта обмена валюты.

– Деньги давай, – протянул руку кум.

– Какие деньги? – спросил его.

– На подарок. Разменять надо.

– Сам разменяю, – вышел я из машины и направился к «обменнику».

– Значит, не доверяешь? – спросил поспешивший за мной кум.

– А ты? Что в машине не сидится? – ответил ему.

– Вот чудак. Я, чтоб тебя не ограбили. Охрана, – заулыбался он.

Мы разменяли доллары и поехали дальше.

– Стой! – остановил он водителя у ювелирного магазина, – Со мной пойдешь, или здесь посидишь? – спросил он.

– Иди уж ты со мной, охранник, – пригласил его, – Или надсмотрщик, – добавил после паузы и тут же поймал недоброжелательный взгляд «партнера»…

– Вот, шикарный гарнитур, – показал Пискунов, – Как раз на всю сумму. Покупай.

– Вова, что у тебя со вкусом?

– Какой такой вкус? Это золото. Оно все вкусное. Особенно на халяву. Покупай, не морочь голову. Я буду вручать. Зато сегодня же все проблемы решим, – уговаривал он.

Махнув рукой, купил какие-то нелепые побрякушки. Взял копию чека.

– А это еще зачем? – недовольно спросил кум.

– Для отчета, Вова, для отчета… И у тебя чтоб на любую трату впредь была бумажка, иначе не оплачу. Хватит с нас партизанщины, – приказал ему.

Кум промолчал…

– Давай игрушку. Пойду, вручу, – сходу ринулся он в бой.

Минут через пять Пискунов выскочил из кабинета, красный как рак.

Следом за ним выглянула председатель комитета:

– Анатолий Афанасьевич, зайдите, – пригласила она. Я зашел, – Это вы прислали того типа с бирюльками? – сердито спросила она.

– Нет. Это его инициатива.

– Пусть он больше мне на глаза не показывается, этот ваш холуй… Неужели я дала вам повод, чтобы предлагать взятку?.. В следующий раз вызову охрану, и сдам в милицию… Идите, Анатолий Афанасьевич. Я очень огорчена, – не поверила она.

Я вышел:

– Пошли, взяткодатель, – пригласил кума, – Сдавай подотчетную вещицу, – протянул я руку.

– А я все оставил на столе, – спокойно пояснил кум, – Ты что, Толик, не понял?.. Да эта «честная» дама с тобой целый спектакль разыграла… Высунулась из кабинета, чтоб проверить, не ждут ли в приемной, чтоб взять с поличным… А потом на всякий случай на прослушку поработала – тебя отчитала… Сейчас любуется подарком, сволочь… Нет, чтоб спасибо сказать человеку и сделать ему доброе дело, какое просит… Отлаяла, как собаку… Вот и делай после этого добро людям, – недовольно проворчал он.

– А ты не делай, – предложил ему, – Все это медвежьи услуги, Вова. С этими подарками можно действительно подвести под статью честного человека.

– Ладно, Толик. Нашел честных. Все они взяточники… Подарок-то взяла, – удовлетворенно заявил он. Не знаю, почему, но не поверил тогда куму, и оказался прав. Но об этом позже…

В средине февраля прилетели Лариса с Серджо. И я снова встретил их на «Мерседесе» Коробкина.

– Все, мой друг Анатолий. «Симек» делать ваши маккини, – сообщил Серджо хорошую новость, – Мой президент сказал, можно люди прислать Италья. Учить работать маккини. Жду ти, – улыбнулся он.

– Мне нельзя… Галеры, – пошутил я.

– Да ладно вам, Анатолий Афанасьевич, – рассмеялась Лариса, – Он и вправду может подумать, что сидели в тюрьме, – и она что-то сказала Серджо по-итальянски. Тот рассмеялся:

– Скерцо?.. Э бурлонэ, Анатолий.

– Вы шутник, – перевела Лариса…

В тот же день начали формировать группу для поездки в Италию. В офисе уже было полно народу.

В конце января появился, наконец, Гарбузов и с подачи Коробкина стал сопровождать меня повсюду:

– В случае чего, даст знак, что вас надо спасать, Анатолий Афанасьевич… Вы теперь у нас фигура номер один. Лучше вас никто ничего не знает… Кстати, пора подумать и о сырье. Вы говорили, у вас в Киргизии друг. Пригласите его к нам. Переговорим, – подал он хорошую идею…

Вскоре появился и Владимир Львович, старший брат Коробкина. Темными волосами и усиками сразу напомнил мне Рабкина, моего сослуживца по РКК «Энергия». А за свой зычный голос Коробкин старший мгновенно получил подпольную кличку «Рында». Он с трудом вникал в новое для него дело, и я понял, что запланированная братом должность главного инженера ему не по плечу.

– Слушай, Толя, – обратился как-то ко мне Сергей, – Встретил недавно Емельянова. Жаль его стало. Заездили на работе, а денег не платят месяца по два к ряду. Совсем деградировало наше НПО «Энергия»… У нас ни найдется для него что-нибудь? Двое детей все-таки.

– Пусть приходит, – согласился я. И недели через две Николай вышел на работу.

Не отставал и Коробкин:

– Анатолий Афанасьевич, нам электрик нужен?

– А как же, – ответил ему.

И в следующий понедельник мне представили «талантливого» электрика Женю Черемных, привезенного из Питера.

Коробкин, Гарбузов, Черемных и Емельянов были определены в группу «специалистов», которая должна стать ядром нашего будущего предприятия…

Тут же посадил их изучать документацию, но энтузиазма не наблюдал. Зато, войдя как-то в офис, услышал:

– Кванта коста уна донна? – густым баритоном гудел Рында, обращаясь к Гарбузову, державшему в руках самоучитель итальянского языка.

– Какая вам донна, синьоры, с вашими командировочными? – рассмеялся я, – Учите лучше документацию, специалисты по доннам.

– Да это мы, Анатолий Афанасьевич, чтоб веселее учить язык, – смутился Коробкин старший.

– Я так и понял, Владимир Львович… Попробуйте заодно разобраться с технической терминологией. Тоже пригодится. Спрашивайте, если что непонятно, – посоветовал им.

«Эх, мне бы попасть на „Симек“. Уж я бы там постарался все разузнать по максимуму», – впервые позавидовал ребятам…

У Гусева, где давно уже не был, вдруг встретил Ганича:

– Виктор Федорович, сколько лет, сколько этих самых, – обрадовался я, – Ну, как, нашли работу?

– Да какая там работа, Анатолий Афанасьевич. Эти демократы и близко меня к журналистике не допустят. А я ничего другого не умею… А вы как? Сделали что-нибудь? – спросил он, но, вглядываясь в мои обновы, мгновенно сообразил, – Вижу, сделали, Анатолий Афанасьевич. Поздравляю.

– Пока не с чем, Виктор Федорович, но прогресс на лице, – пошутил я, – Заходите, буду рад, – дал ему свою визитку с нашими телефонами и адресом…

Он не заставил себя ждать, и вскоре появился в офисе. Ребята, узнав в нем человека, которого когда-то часто видели по телевизору, тут же окружили с расспросами.

– Не думал, что меня еще помнят, – растроганно сказал Ганич, – Может у вас найдется для меня местечко, Анатолий Афанасьевич? Паблик рэлэйшн, или еще что-нибудь по этой части? – грустно спросил бывший журналист-международник.

И уже через неделю выражение «Паблик рэлэйшн» стало его официальным прозвищем, которое, судя по реакции, ему очень нравилось…

Вскоре оказалось, что у Ганича полно друзей в МИДе, и он с радостью принялся за оформление паспортов и виз нашим «итальянцам»…

– Анатолий Афанасьевич, в восемнадцать ноль-ноль будьте у выхода из метро «Добрынинская». Туда подъедут Владимир Алексанрович и Серджо с Ларисой. Там вас подхватит мой водитель. Едем в ресторан, – выдал команду Коробкин.

– В честь чего, Сергей Львович? – спросил его.

– Разве в рестораны ходят в честь чего-то? – удивился Коробкин.

– Не знаю, я не большой знаток. В ресторанах был не больше десятка раз.

– Все еще впереди, Анатолий Афанасьевич. Вся деловая жизнь крутится вокруг ресторанов, – заявил многоопытный партнер…

На «Мерсдесе» Коробкина мы въехали прямо в Даниловский монастырь.

– О-о-о! – выйдя из машины, восхищенно оглядывал монастырский двор Серджо.

Мы прошли в трапезную. За накрытым столом уже сидели Коробкин с Людмилой и интеллигентная пожилая пара. Познакомились. Вот теперь я был уверен, что передо мной истинный партнер Коробкина, мечтающий о свечном заводике.

Очень скоро Серджо снова стал душой компании, и лишь незадолго до окончания ужина Сергей Львович предоставил мне возможность побеседовать с его партнером. Море вопросов не утопило меня, и мы расстались, довольные друг другом.

Уже в девять вечера, когда мы толпой вышли на крыльцо трапезной и стояли в ожидании нашего транспорта, Серджо не удержался:

– Руссия бэлла! Моска бэлла! – восторженно произнес он, глядя на полную луну, вдруг ярко осветившую раскинувшееся перед нами монастырское великолепие. Белые храмы с золотыми куполами, ухоженный двор, образованный крепостными стенами с башенками, – все было укрыто сухим на морозе, отдающим в синеву снегом. И такая тишина звенела в этом прелестном уголке нашей древней столицы, что казалось, время здесь застыло в каком-то далеком «надцатом» веке…

– Анатолий, поздравь… Начали заливать фундамент! – как обухом по голове оглушил нежданной новостью Пискунов.

– Вова, ты с ума сошел?! Прекрати немедленно! – закричал я в трубку.

– Поздно, Анатолий… Почти до «нуля» дошли… Целый день льем… Представляешь, сколько машин вбухали?

– Представляю… Заставь дурака… Хоть не расперло? – спросил о том, что волновало больше всего.

– Нет. Опалубка пока держит.

– Пока… Бетон хоть уплотняли?

– Уплотняли… Одного дундука с вибратором чуть в бетоне ни утопили.

– Как так?

– Да его только спустили вниз, он не успел сориентироваться, а тут сразу два бетоновоза опорожнились. Его и накрыло… Туман, ничего не видно. Мы кричим, а он нас не слышит, вибрирует себе и не видит, что по колени в бетоне. Прекратили заливку. Вытащили.

– Вы хоть фотографии делали?

– Какие, Толик, фотографии!.. Попробовали на видео снимать, но из-за тумана невозможно.

– Вова, мы говорим о разных вещах. Я говорю о технической съемке… Ладно, завтра приеду, – предупредил его.

С появлением Гарбузова у нас появился «служебный» автотранспорт – старенькая «Волга», которую ему отдал Гарбер в счет погашения долга по зарплате. При длительных поездках в ней можно было угореть. Но и при коротких было неприятно из-за стойкого запаха газа, на котором работал двигатель.

Но делать нечего, надо ехать в Порохово, хотя ясно, что вернусь с жуткой головной болью…

– Ты зачем этого Гарбуза привез? – как обычно спросил недовольный Пискунов.

– Привыкай, Вова… Он теперь наш штатный сотрудник. К тому же он, как мой заместитель, является твоим непосредственным начальником.

– Да пошел он!.. Здесь я начальник, и никто другой.

– Заметно… Что хочешь, то вытворяешь… Ладно, пошли.

– А этот, какого хрена за нами тащится? – увидел он идущего за нами Гарбузова.

– Имеет право… А скоро он здесь вообще поселится с Коробкиным старшим. Кстати, подыщи им подходящее жилье.

– Это еще зачем? Что за дела, Толик? Я не согласен.

– Это приказ… Ты хоть не забыл, что такое приказ, Вова?

– Чей приказ?

– Мой… Коробкин с ним согласен.

– Я не согласен.

– Не влияет, Вова… С твоими двадцатью процентами ты теперь имеешь только совещательный голос. Да и я тоже… Заметь, по твоей вине.

– Даже так? Только совещательный? А Коробкин?

– Читай устав, Вова. Там все написано, – предложил ему. Пискунов задумался…

Меж тем подошли к «объекту». Как и ожидал, опалубку кое-где выперло, а, дотронувшись до бетона, отдернул руку – горячо.

– Вова, где Петросян?

– Утром уехал отдыхать. Лили до утра… Завтра будет, а что?

– Вопросов к нему много… Хотя его ответы уже ни на что не повлияют. Поздно.

– Что поздно, Толик? Спрашивай у меня. Что знаю, отвечу, – засуетился кум, почувствовав, что с заливкой фундамента не все в порядке…

– Он хоть знает, что такие объемы заливать сразу нельзя?

– Он специалист. Ему видней. А что?

– Дотронься до фундамента, Вова. Он горячий. Реакция идет. И там, где не хватит влаги, может треснуть… Грош цена такому фундаменту… Для этого и заливают по слоям. Слои показаны на чертежах… А вы залили одним махом… У вас, вон смотри, опалубку повыпирало.

– Да это ерунда, Толик.

– Ерунда? – рассмеялся я, – Начнется монтаж оборудования, будешь эту ерунду перфораторами и болгарками срезать. Интересно, что тогда скажешь?

– Срежем, если надо будет, – проворчал кум. Его настроение «победителя» падало на глазах.

– И последний вопрос. С какого перепоя вы решили заливать фундамент?

– Да у Петросяна сроки хранения цемента кончились.

– Когда?

– Месяц назад.

– Нормально… На тебе, боже, что мне негоже… Вы хоть образцы для испытаний сделали?

– Откуда я знаю? – сердито ответил кум.

– А должен знать, если взялся за такое дело. Что ж, Вова, спасибо за фундамент. Хорошо бы за год не рассыпался. При вибронагрузках от такого мощного станка запросто.

– Не пугай, Толик.

– Что тебя пугать? Ты здесь смелый с пистолетиком… А вот с головой проблемы, Вова… Принимаешь неграмотные решения. И приказы не выполняешь.

– Какие такие приказы?

– Я же тебе запретил все работы в котловане… Забыл?

– Честное слово, забыл, Толик.

– Вот теперь ребята будут тебе постоянно напоминать… В общем, пока они ни поселятся в Порохово, никаких работ. Понял?

– Понял, – мрачно ответил кум…

С утра вызвал Коробкин:

– Анатолий Афанасьевич, есть проблемы.

– У кого их нет, Сергей Львович? – посочувствовал ему.

– Вывел-таки меня из равновесия этот Пискунов… На ровном месте потерять сто тысяч зеленых!.. Думал, выкарабкаюсь, не получается.

– Да у нас же четыреста миллионов рублей на банковском счете. Это же около восьмидесяти тысяч… Забыли, Сергей Львович? – напомнил ему.

– Помню, Анатолий Афанасьевич… Но те деньги надо тратить разумно. Только, когда без расчетного счета не обойтись… В общем, посмотрел вашу смету, не укладываюсь никак… И выбросить, кроме автомобиля, ничего нельзя.

– Ну, автомобиль подождет. Ездим же на «Волге» Гарбузова.

– Как вы на ней ездите, Анатолий Афанасьевич? Я около нее три минуты постоял, чуть ни отравился. Она что, на газе?

– На нем самом. Вчера приехал из Порохово, всю ночь голова раскалывалась.

– Да вы что, Анатолий Афанасьевич? Запрещаю вам даже приближаться к ней. Они, говорят, взрываются. А нам вы сейчас нужны как никогда. Что мы без вас делать будем?

– Взрываются они, когда долго стоят в закрытом помещении.

– Да ладно, Анатолий Афанасьевич. Не хватало только взрывов… В общем, надо вам куда ехать, берите мой «Мерс». Через месяц купим что-нибудь… А вот что сейчас делать, ума не приложу… Есть одна мыслишка. Вот только не знаю, как народ отнесется.

– Что за мыслишка?

– Вы были правы, Анатолий Афанасьевич. Погорячились мы с окладами… А что если до начала продаж платить одинаково – по пятьсот долларов, независимо от окладов?.. Нет, штатную зарплату начислять, конечно, надо. Пойдут продажи, тогда и рассчитаемся… Как вы на это смотрите, Анатолий Афанасьевич?

– Думаю, это выход, Сергей Львович… По-моему люди поймут… Все, кроме Пискунова. Вот с ним будут проблемы. С ним в последнее время вообще одни проблемы… Очередная медвежья услуга, Сергей Львович, – и я рассказал ему о том, как был поставлен перед фактом несанкционированного начала строительных работ, и как бестолково были выполнены те работы. Коробкин был в шоке.

– Да это Махно какой-то. Он что, не понимает, что такое запрет вести работы? Это же подсудное дело. Подготовьте письменный приказ. Я в понедельник туда поеду, отвезу ребят. Заодно вручу ему под расписку, – предложил Коробкин. Я согласился…

Вечером позвонил Пискунову и рассказал о предстоящем визите Коробкина. Попросил найти жилье для наших специалистов.

– А зачем Коробкин едет? Не знаешь?

– Я же сказал, привезет ребят.

– И все?

– Откуда я знаю, все или не все. Ты что, боишься чего-то, Вова?

– Ничего я не боюсь, – раздраженно ответил он и положил трубку…

Прямо с утра пригласил Коробкин. Вошел в кабинет и обомлел: на меня с улыбкой смотрел Пискунов.

– Как ты здесь оказался? – спросил его. За него ответил Коробкин:

– Анатолий Афанасьевич, тут Владимир Александрович вышел с предложением по жилью в Порохово. Пожалуйста, – предоставил он ему слово.

– Да что тут говорить… Ребят я конечно размещу. Но если мы хотим работать, как положено, должны быть созданы условия… В центре Порохова сейчас сдается элитный пятиэтажный дом. Мне кажется, нам надо купить там несколько квартир.

– Сколько, Владимир Александрович, и каких? – спросил Коробкин.

– Как минимум три. Одну, трехкомнатную, для директора Пороховского завода Пискунова, и две двухкомнатных для специалистов и руководства, – выдал Пискунов.

«Ну и аппетит», – подумал я и, не удержавшись, спросил кума:

– А тебе, Вова, зачем квартира в Порохово?

– А как же?.. Вы с Сергей Львовичем в деревне не жили. А директор завода Пискунов должен ежедневно отрывать примерзшую к подушке голову. Потом, дрожа от холода, растапливать печь, и еще с полдня колоть лед и разгребать снег, чтобы выехать на работу. Когда же работать?

«Бедный Йорик с оторванной промерзшей головой», – мысленно рассмеялся я.

– И так круглый год? – спросил кума.

– Круглый год, – в запале выдал тот.

– А зачем выезжать на работу, если можно минут за десять спокойно дойти пешком. Полдня можно сэкономить, – подсказал куму выход.

– Э-э-э, Толик… Не знаешь ты сельского менталитета. Даже если директор живет рядом, все равно надо ехать.

– Ну, тогда надо покупать, – сказал я, твердо зная, что денег на покупку квартир у Коробкина нет.

– Спасибо за поддержку, – незаметно для Коробкина пожал руку Пискунов.

«Бедный Йорик», – не выдержав, рассмеялся вслух…

Ночью разбудил телефонный звонок:

– Узнал, кто звонит?.. То-то же… Можешь поздравить. Фундамент залит полностью. Только что закончили… Сюрприз к приезду Коробкина… Так что пусть ребят не привозит. Так ему и передай.

– Непременно передам, – ответил ему и положил трубку.

Утром зашел к Коробкину:

– Сергей Львович, нет слов.

Едва взглянув на меня, Коробкин все понял:

– Пискунов?

Я кивнул головой. Помолчав, добавил:

– Довел-таки свою медвежью услугу до логического конца.

Если бы знал, как ошибался, думая, что это все.