Текст книги "Опьяненные гавайским солнцем"

Пейдж потрясенно замолчала. Она не знала, что сказать, хотя ответ напрашивался сам собой. Пайпер не была скучной или легкомысленной, просто у нее были другие приоритеты. Она работала стилистом-парикмахером, и ее восприятие жизни было абсолютно визуальным. Пейдж не могла сказать, что ее сестра – эгоистка. Она много раз пыталась сделать Пейдж красивый макияж, но все без толку.

– Мано, ты в меньшинстве. Большинство мужчин тут же попадали под ее чары, и, как я уже говорила, Уайетт не стал исключением. Когда он бросил меня ради сестры, создавалось такое впечатление, что я больше не существовала для него. Он даже не потрудился сказать мне, что между нами все кончено. Этот человек просто растворился, он не звонил, не писал сообщения, а потом вдруг появился на одном из семейных праздников под руку с Пайпер.

– Пусть Уайетт – настоящий мерзавец, но неужели твоя сестра настолько жестокая?

Пейдж пожала плечами.

– Думаю, все дело в том, что Пайпер не замечает никого, кроме себя. Так было всегда. Думаю, ей показалось естественным, что какой-то мужчина предпочел ее, так что мне нечего обижаться.

– Обижаться? – чуть ли не закричал Мано. – Она украла отца твоего ребенка, и ты даже не можешь обидеться по этому поводу?

– Они не знают, что я беременна. Я пока никому не сказала.

– Так вот почему отец ребенка не сможет присутствовать в его жизни? Потому что будет слишком занят в роли его дяди?

Это прозвучало ужасно. Пейдж на подсознательном уровне желала, чтобы Пайпер и Уайетт расстались до того, как она родит.

– Похоже на то. Но даже если они перестанут встречаться, я не приму его назад. Благодаря тебе я узнала, что в жизни есть что-то лучшее. Но также я понимаю, что наши с тобой отношения не могут продолжаться. Скоро я сяду в самолет, улечу домой и наконец решу все вопросы, которые откладывала, пока была здесь. Я буду обустраивать детскую и перестраивать всю свою жизнь, а ты будешь управлять своим отелем. Пройдет несколько недель или месяцев, и ты забудешь меня. Проведешь неделю в объятиях другой женщины, и все вернется на круги своя. Может быть, однажды ты вспомнишь обо мне и подумаешь, как у меня дела и кто у меня родился – мальчик или девочка. Вот такое у нас будущее, Мано.

Глава 10

После завтрака и их невеселого разговора Мано находился в растерянности и не знал, что сказать Пейдж. Он не стал уговаривать ее остаться и не стал убеждать, что она подходит ему. Пейдж не хотела втягивать Мано в свои жизненные перипетии и под конец дала ему понять, что больше не собирается возвращаться к этому вопросу.

Они вернулись в кровать, чтобы вздремнуть и заняться любовью на прощание. Ласки Мано были неторопливыми, потому что он знал, что эта их близость последняя.

Когда все закончилось, он, словно в забытьи, поднялся и направился в ванную, чтобы привести себя в порядок перед поминальной службой.

Пейдж сегодня была отстраненной и задумчивой, что не казалось чем-то необычным, учитывая, что ей предстояло опустить прах ее дедушки на дно океана. Хотя создавалось впечатление, что она специально отдалилась от Мано, зная, что скоро они расстанутся навсегда. Сколько времени у них осталось? Немного. Всего несколько часов.

Мано вдруг ощутил настоятельную потребность рассказать ей о своих чувствах. Завернувшись в полотенце, он вышел из душа, когда его внимание привлек какой-то звук. Наверное, звонил мобильный телефон Пейдж. За всю неделю ее ни разу не потревожили, поэтому Мано слышал эту мелодию впервые.

– Алло? – услышал он голос Пейдж.

Мано пытался не прислушиваться к разговору, но их разделяла всего одна дверь.

– Уайетт? Почему ты звонишь мне?

Уайетт? Одного упоминания имени этого мужчины хватило, чтобы его кровь вскипела. Мано выключил воду, чтобы лучше слышать их разговор.

– Пайпер придет в ярость, если узнает, что ты звонишь мне… Нет, я не дома, – ответила она. Ее голос звучал напряженно. Я на Гавайях… Да, на Гавайях.

Повисла пауза. Похоже, этому мерзавцу было что сказать после того, как он исчез из жизни Пейдж, даже не объяснившись с ней.

– Ты прав. Уайетт, нам действительно нужно поговорить, но не сейчас… Нет, я прилетаю домой завтра утром. Сегодня должна состояться поминальная служба.

Мано подумал, что существовала только одна причина для звонка Уайетта. Он хотел вернуть Пейдж. Если только он не забыл у нее свой ноутбук или что-то еще.

– Знаю, – сказала Пейдж. – Мне было очень нелегко. Я просто не могу говорить об этом сейчас. Позвони мне завтра ближе к вечеру, ладно? Хорошо. Пока.

Мано подождал минуту, а потом вышел из ванной.

– Мне показалось, ты с кем-то разговаривала? – как ни в чем не бывало спросил он.

– Э-э-э… Звонили с работы. – Даже если бы Мано не слышал ее разговора, по тону ее голоса он сразу бы понял, что она говорит неправду. – Они думали, что я выйду на смену завтра утром, но я сказала, что появлюсь только в субботу.

Мано кивнул и вернулся обратно в ванную, чтобы высушить волосы. Его голова просто раскалывалась. Ну почему Пейдж обманула его? Причина была только одна: Пейдж не была до конца честна с ним по поводу своих чувств к Уайетту. Он позвонил ей ни с того ни с сего и захотел встретиться. Для чего? Может, его бросила Пайпер и он собирался вернуть Пейдж?

Неужели она примет его обратно после того, как он поступил с ней? От этой мысли к горлу Мано подкатила тошнота. Пейдж заслуживала намного лучшего мужчину, чем этот Уайетт. Но с другой стороны, если тот передумал, кто такой Мано, чтобы вмешиваться? Уайетт был отцом ребенка Пейдж. Разве не лучше, если они помирятся и будут растить его вместе?

Единственным, кто пострадает при таком раскладе вещей, будет Мано, но он справится. Как говорила Пейдж, может быть, он забудет ее через несколько недель или месяцев, словно она не затронула его сердце. А может, он уйдет с головой в работу, и Пейдж никогда не узнает, что разбила ему сердце.

Ему хотелось выйти и признаться, что он чувствует по отношению к Пейдж, и умолять ее, чтобы она осталась. Но что потом? Вдруг по истечении некоторого времени он пожалеет о том, что согласился растить чужого ребенка и выдернул Пейдж из привычного ей образа жизни? Нет, лучше оставить все, как есть. Пусть она возвращается домой, к этому чертовому Уайетту.

Мано тяжело вздохнул. Все, что ему остается, – это держать рот на замке.

* * *

Пейдж прижимала к себе урну с дедушкиным прахом, когда лодка отчалила от берега и повезла их на другую сторону залива, туда, где находился мемориал линкора «Аризона». Мемориал был временно закрыт для туристов, предоставив Пейдж право присутствовать на поминальной службе в частном порядке.

Она окинула взглядом сверкающее на солнце белоснежное здание, которое, казалось, парило над водой. Под ним, как она знала, находились утонувшие останки линкора «Аризона» и солдат, которые погибли в тот страшный день. Выше ватерлинии виднелись только некоторые части корабля.

Какой-то мужчина в парадной форме принял у нее из рук урну, когда они с Мано вышли из лодки и ступили на пристань. Мано взял Пейдж за руку, сопровождая ее к мемориалу. Хоку бежал впереди них. Они последовали за огромной процессией, которая включала салютную команду, офицера, несшего урну, и горниста.

Внутри было полно офицеров военно-морского флота и служащих мемориала. Поскольку Пейдж была единственной родственницей усопшего, прибывшей на церемонию, был поставлен только один ряд стульев. Их проводили и усадили перед огромной стеной, на которой от потолка до пола были выбиты имена моряков, которые погибли в тот день, когда линкор «Аризона» подвергся бомбардировке японцев.

У стены находилось два огромных мраморных прямоугольника, украшенных пурпурными и белыми орхидеями. На них были выбиты имена тех моряков, которые вернулись на «Аризону», чтобы быть там похороненными, точно так же, как и ее дедушка. Этих имен было не так много, но они все равно произвели неизгладимое впечатление на Пейдж. Двадцать, сорок, шестьдесят лет спустя… эти мужчины никогда не забывали тот страшный день и сослуживцев, которых они потеряли. Они все выбрали возвращение, чтобы в конце жизненного пути быть рядом с ними. Включая ее дедушку. Его имя было самым последним из всех, выбитых на холодном мраморе, и Пейдж почему-то не сомневалась, что он был единственным из остававшихся в живых моряков «Аризоны».

Пейдж смотрела на все эти имена, и на ее глаза наворачивались слезы. Она попыталась сдержаться. Не потому, что стеснялась плакать, в конце концов, это были похороны ее дедушки, а потому, что боялась, что не сможет остановиться.

Она уже оплакала своего дедушку. И большую часть своих слез она пролила, пока дедушка был еще жив и цеплялся за жизнь, когда его несчастное сердце отказывалось работать, как надо. Нет, сегодня она горевала по другому поводу.

Пейдж оплакивала свою любовь.

В сложившейся ситуации она не винила никого, кроме себя, но ей не становилось легче. Разве Мано не понимал, как тяжело было сказать ему «нет»?

Но она трезво смотрела на вещи и понимала, что невозможно ожидать от Мано, что он вызовется растить ее ребенка, как своего собственного.

Пейдж слишком любила его, чтобы просить о таких вещах. Она желала, чтобы у Мано появилась его собственная семья. И если он перестанет прятаться за своей слепотой и откроется навстречу возможностям, он обязательно встретит подходящую женщину и будет счастлив. Пока такого не случилось только потому, что он не верил в себя.

Благодаря Мано Пейдж начала относится к себе по-другому. Возможно, если она научится принимать себя такой, как есть, в ее жизни появится больше поводов для радости.

Но только для радости. В будущем в ее сердце не будет места для любви к кому-то другому, кроме ее ребенка. К тому же ей придется нелегко после расставания с Мано, которого она любила намного больше, чем Уайетта. Пройдет очень много времени, прежде чем ее разбитое сердце исцелится, и она будет готова впустить в него кого-то другого.

Пейдж не знала, зачем ей позвонил Уайетт. С тех пор как он удрал от нее с Пайпер, он не перекинулся с ней и парой слов. Пейдж казалось, что он что-то вынюхивал. Может, Пайпер бросила его, и он решил вернуться обратно? Напрасно. Может быть, Пейдж и была наивной, но она не была глупой. Чего бы этот тип ни хотел от нее, он зря старался. Она встретится с ним, расскажет о ребенке и спросит, какое соглашение он хотел бы заключить. Вот и все. Даже если Уайетт заикнется о том, что любит ее, она не клюнет на его наживку. Теперь она знала, какой должна быть настоящая любовь, а Уайетт не был способен на такие чувства.

Церемония началась с того, что капеллан зачитал стих из Библии. Урну с прахом дедушки Пейдж поставили на стол, накрытый флагом Америки.

Мано взял Пейдж за руку в знак поддержки, и она почувствовала, что он весь напряжен.

Вперед выступил командующий морскими силами, чтобы произнести речь. Он рассказывал о бомбежке и о солдатах, которые выжили подобно ее дедушке, и поблагодарил Пейдж за его службу своей стране и за посвящение своим павшим братьям.

Двое мужчин в парадной форме подошли к столу и, взяв урну с прахом, передали ее команде водолазов. Пейдж смотрела, как один из водолазов закрыт урну и скрылся под маслянистой поверхностью воды, направляясь к днищу корабля, а в это время команда офицеров молча отдавала салют.

– Тебе, Всемогущий Боже, – продолжил капеллан, – мы предаем душу нашего усопшего брата, а его тело мы предаем пучине в надежде на воскресение к вечной жизни во Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.

Когда капеллан закончил свою молитву, салютная команда произвела три залпа, а горнист заиграл военный марш. Этот громкий шум был поразительным контрастом для оставшейся части погребальной церемонии. Звук от выстрелов был оглушающим, и Пейдж боялась, что ее нервы или то, что от них осталось, просто не выдержат.

Когда опустили флаг и передали его Пейдж, она чуть не расплакалась. Их с Мано проводили обратно к лодке и отвезли на берег. Там они сели в ожидавшую их машину и поехали в отель.

Чем большее пролегало расстояние между ней и дедушкой и последним местом его пристанища, тем более одинокой она себя чувствовала. Дедушка понимал ее, как никто другой. Он поддерживал ее, тогда как родители, казалось, совсем не понимали свою неуклюжую младшую дочь. Что ждет ее в этой жизни без дедушки и без Мано? Останется она и ее ребенок вдвоем против целого мира. Смогут ли они выстоять? Пейдж решила, что смогут.

Ее нервировала гнетущая тишина, царившая в салоне автомобиля. После церемонии Мано не проронил ни слова и с каждой минутой все больше отдалялся от Пейдж. Она знала, что такой момент рано или поздно настанет, но не думала, что ее сердце будет болеть так сильно. Ей казалось, что внутри ее образовалась какая-то пустота, и она все больше разрастается, грозя поглотить всю ее без остатка.

– Спасибо, что поехал со мной, – тихо сказала Пейдж. Она вцепилась в подаренный ей флаг, вместо того чтобы взять за руку человека, которого любила больше всего на свете.

– Пожалуйста. Для меня было большой честью присутствовать на церемонии, где почтили память одного из моряков «Аризоны». – Его слова были лишены всяческих эмоций, словно он произносил заранее заготовленную речь.

Я не представляю, как бы я высидела там одна. Мне было намного легче, когда ты находился рядом со мной.

Мано не повернулся в ее сторону. Пряча глаза за солнцезащитными очками, он просто смотрел прямо перед собой.

– Никто не должен оставаться один в такую минуту. Не понимаю, почему не приехали остальные твои родственники.

– Дедушка не захотел, чтобы они ехали. В Калифорнии на похоронной церемонии присутствовали все желающие, но эта служба должна была проходить без скопления народа.

– Но это все равно подразумевает присутствие близких родственников. Должен сказать, у тебя какая-то странная семья. По крайней мере, если сравнивать с моей. Если бы умер кто-то из моих родственников, он не смог бы удержать других от посещения его похоронной службы, если только не встал бы из могилы и самолично не разогнал их по домам.

– Тебе повезло.

Пейдж представила, что ее ждет в ближайшем будущем. Родители вряд ли обрадуются ее незапланированной беременности, особенно когда узнают, что вторая их дочь встречается с отцом ребенка. К тому же они не одобрят выбор своей красавицы дочери. Ландшафтный дизайнер годился для Пейдж, но не для Пайпер с ее высокими стандартами.

Вряд ли Пейдж завалят подарками для малыша, как это принято в подобных случаях, и вряд ли рядом окажется толпа родственников и близких людей, которые помогут ей подготовиться к рождению ребенка. Конечно, ей на помощь придет Бренда, но это событие не будет таким праздничным, как если бы у нее была такая семья, как у Мано. Пейдж представила, как его родственники пришли бы в восторг, узнав о ребенке. Наверное, на вечеринке в честь Пейдж, как будущей матери, играла бы народная гавайская музыка. Может быть, закололи бы поросенка и, завернув его в банановые листья, поджарили на углях на заднем дворе. А дедушка и бабушка Мано пришли бы в умиление при виде ее округлившегося живота и благословили бы ребенка традиционным гавайским именем.

Впервые за все время Пейдж позволила себе пожалеть о том, что отцом ребенка был Уайетт, а не Мано. Иначе все было бы намного проще. Тогда ей не пришлось бы просить Мано растить чужого ребенка. И она не чувствовала бы себя виноватой, оставшись на Оаху, чтобы быть рядом с ним.

Машина остановилась рядом с отелем. Пейдж понимала, что шансов передумать и остаться становилось все меньше с каждой секундой. Что будет, если она признается Мано в том, что любит его? Может, она только поставит себя в неловкое положение?

– Мано? – обратилась она к нему, прежде чем выйти из машины.

Он замер и повернулся к ней.

– Да?

– Я… – Слова застряли у нее в горле. За этими темными очками она не видела выражения его лица, не могла понять, что он чувствовал. Пейдж не знала, как он отнесется к ее словам. Мано возвел вокруг себя защитную стену, и Пейдж сомневалась, что ей удастся преодолеть ее.

– Этим вечером я буду очень занят, – сказал Мано, когда она так и не нашла сил признаться ему в своих чувствах. – Я договорился, чтобы тебя отвезли в аэропорт, когда ты будешь готова.

Пейдж показалось, что ее сердце пронзили острым клинком.

– Ты не поедешь провожать меня?

Он покачал головой. Выражение его лица оставалось непроницаемым.

– Прости, я не могу. Но я хочу поблагодарить тебя за эту чудесную неделю. Я получил огромное удовольствие в твоей компании. Надеюсь, ты хорошо провела время здесь, в «May Лоа», и желаю тебе самого лучшего в будущем.

Он не обнял ее и не поцеловал на прощание, а просто открыл дверцу и вышел из машины вместе с Хоку. Мано дал чаевые водителю и исчез за стеклянной дверью отеля.

Пейдж не могла пошевелиться. Она не могла дышать. Ее сердце начало разваливаться на куски, причиняя ей невыносимую боль. По щекам Пейдж побежали слезы, и, не в силах сдерживаться, она горько зарыдала. Слишком много всего случилось за последний месяц. Смерть ее дедушки, беременность, предательство Уайетта. А теперь ее отверг Мано.

Нос и щеки Пейдж покраснели. Она не знала, смотрит ли на нее водитель, но ей было все равно. Ее жизнь разваливалась на куски прямо на глазах, и, если Пейдж хотела сидеть на заднем сиденье машины и оплакивать ее, она так и сделает, черт подери.

Когда слезы закончились, Пейдж достала из сумки платок и высморкалась. Чего она добилась? Она оттолкнула Мано, чтобы защитить себя, а теперь пожалела. Пейдж предпочла бы признаться ему в любви и быть отвергнутой, чем получить его холодное, безразличное «прощай». Она причинила ему боль. И теперь он сделал то же самое по отношению к ней. Ей придется как-то исправлять сложившуюся ситуацию.

Набравшись смелости, она вышла из машины и пошла в отель.

– Вы не видели, куда пошел мистер Бишоп? – спросила Пейдж у портье.

Он бросил на нее подозрительный взгляд и покачал головой:

– Прошу прощения, но нет, не видел.

– Пожалуйста, – настаивала она. – Я должна сказать ему что-то очень важное.

– Мне очень жаль, мисс Эдварде, но мистер Бишоп попросил не беспокоить его, пока он будет работать в своем офисе.

Но я…

– Он особо отметил, чтобы его не потревожили вы, мисс, – перебил ее портье. – Прошу прощения. Надеюсь, вы хорошо провели время в «May Лоа». Если вам что-нибудь понадобится до того, как вы уедете, пожалуйста, дайте нам знать.

Эта вежливая заученная речь напомнила ей прощальные слова Мано и была для нее как пощечина. Он не хотел видеть ее. Бессмысленно умолять и просить, чтобы ее пустили к нему в офис.

Что ж, у нее не оставалось выбора.

– Спасибо, – тихо сказала она и пошла прочь. Настало время собрать вещи и навсегда попрощаться с Гавайями и Мано.

Глава 11

Пейдж ждал долгий полет с пересадкой в Лос-Анджелесе, но вместо того, чтобы поспать, она всю ночь думала о том, как они с Мано расстались.

Уставшая после бессонной ночи, она наконец добралась до дома, открыла входную дверь своей квартиры и ввалилась внутрь. Пейдж бросила свои сумки на пол и вскрикнула от неожиданности, увидев сидевшую на диване Пайпер.

– Какого черта ты здесь делаешь? – Пейдж была слишком обессилена, чтобы подбирать слова. Особенно по отношению к женщине, которая сбежала с отцом ее ребенка. Не то чтобы Пейдж хотела заполучить его обратно, но все же.

Пайпер поднялась и с тревогой посмотрела на сестру, и тогда Пейдж заметила ее опухшее лицо и покрасневшие от слез глаза.

– Я приехала, потому что знала, что ты прилетаешь сегодня утром.

– Какая тебе разница?

– Как прошла поминальная служба?

Пейдж сложила руки ниже груди и посмотрела на сестру.

– Замечательно. Служащие мемориала сделали несколько снимков и пришлют их нашим родителям. Они получат их через неделю или около того.

Пейдж хотелось забраться под одеяло и забыться сном, но у нее на пути стояла Пайпер.

– Ты приехала без него, не так ли?

– Да, – едва слышно сказала Пайпер. – Уайетт… ушел. – С этими словами ее сестра снова разразилась слезами, но Пейдж не испытывала особой жалости по отношению к ней.

– Он бросил тебя ради другой, более красивой?

– Не знаю, – поморщилась Пайпер. – Может быть. Он ничего не сказал. Просто в один день я пришла домой, а его нет.

– И ты не знаешь, почему он ушел?

– У меня есть подозрения на этот счет. Он все время спрашивал, что оставил мне дедушка в своем завещании. Вчера я наконец сказала ему, что он не оставил мне ничего и что почти все свои деньги он завещал благотворительному фонду, оказывающему помощь раненым солдатам. Кажется, Уайетт не ожидал такого поворота событий. Думаю, он рыскал вокруг меня… вокруг нас обеих… в надежде, что мы унаследуем состояние нашего дедушки. И когда ничего такого не произошло, он просто исчез.

Похоже, Пайпер говорила правду. Пейдж встретила Уайетта, когда тот работал в роскошном поместье ее дедушки. Должно быть, Пейдж показалась ему подходящей добычей.

– Так вот почему он позвонил мне вчера. Может быть, он подумал, что я унаследовала часть денег нашего дедушки. Какая же я глупая. Похоже, он бросил бы меня в любом случае. Он просто покинул корабль раньше, потому что решил, что может получить и деньги, и более красивую женщину.

– Прости, Пейдж. Я не знаю, о чем я думала. Просто он был таким…

– Обворожительным, – подсказала Пейдж.

– Да. А еще очаровательным. И красивым. Когда он разговаривал со мной, я казалась себе самой важной персоной в мире, – вздохнула Пайпер. – Я попалась на его крючок. Мне не следовало подходить к нему, когда я узнала, что вы с ним встречаетесь. Я не хотела причинить тебе боль. Ты ведь моя сестра.

Пейдж не знала, что и сказать, но она сильно сомневалась, что Пайпер стала бы извиняться, если бы Уайетт не бросил ее.

– Ладно, проехали. Я больше не люблю этого человека.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Пейдж повернулась и поймала вопросительный взгляд сестры, остановившийся на ее недавно округлившемся животе. Та знала, что Пейдж всегда была худощавой, даже слишком. Появившийся животик вряд ли можно было отнести на счет поедания огромного количества еды во время каникул на Гавайях. Глаза Пайпер округлились, а ее челюсть отвисла.

– Ты беременна?

Пейдж посмотрела вниз и погладила себя по животу.

– Думаю, эта футболка стала мне мала. Следовало примерить ее до того, как укладывать в чемодан. – Она тяжело вздохнула. – Да, я беременна.

– От Уайетта? – потрясенно выдохнула Пайпер. – О господи, Пейдж!

Сестра бросилась к ней и, крепко обняв, снова зарыдала. Пейдж не сдержалась и тоже заплакала. Наконец Пайпер отстранилась и вытерла слезы.

– Иди сюда. Садись, – тоном старшей сестры приказала она.

Пейдж слишком устала, чтобы возражать. Она опустилась на диван, а Пайпер присела рядом с ней.

– Какой у тебя срок? – спросила она.

– Почти четырнадцать недель. Я не знала, что беременна, когда… – Пейдж замолчала. Она не сумела договорить слова «ты украла его у меня».

– Он знает?

Пейдж покачала головой.

– Я собиралась рассказать ему, когда вернусь домой.

– Вряд ли ты сможешь связаться с ним, – возразила Пайпер. – Он отключил телефон. Съехал с квартиры. И больше не работает в той фирме, занимающейся ландшафтным дизайном. Уайетт просто растворился в воздухе, когда увидел, что ему не выгодно встречаться с нами.

У Пейдж отлегло от сердца, когда она услышала эти новости.

– Если честно, я даже рада. Я не хотела, чтобы Уайетт принимал участие в жизни ребенка. – Она вздохнула и грустно посмотрела на сестру. – Как я могла быть такой дурой?

– Пейдж, он был настоящим змеем-искусителем. Он нашептывал тебе на ухо то, что ты хотела слышать, и ты таяла, как воск, в его руках. То же самое он проделал и со мной. В том, что произошло, нет твоей вины.

– Дело не только в Уайетте, – снова заплакала Пейдж. – Дело касается и Мано тоже.

– Мано? – подскочила от неожиданности Пайпер. – Кто такой Мано?

– Мужчина, в которого я влюблена, – всхлипывая, ответила Пейдж.

Пайпер мягко взяла ее за плечи.

– Расскажи мне, что случилось.

И Пейдж рассказала. Она никогда не делилась с сестрой своими переживаниями, но ей нужно было высказаться кому-нибудь. Пейдж начала с самого начала и поведала Пайпер все, что случилось с ней на Гавайях.

– Он попросил тебя остаться? Это очень серьезно.

– Пайпер, ну разве я могла навязать ему чужого ребенка?

– Ты точно уверена, что не хочешь изменить свое решение?

– Да. Мано никогда не хотел быть бременем для кого бы то ни было, а я отказываюсь быть бременем для него. Думаю, он сам не понимал, чего просит.

Пайпер вдруг погрустнела.

– Он предложил всего лишь одну неделю. Понимаешь, наши отношения изначально были обречены на провал, – продолжила Пейдж.

Ее сестра наконец перестала хмуриться и радостно посмотрела на Пейдж, напомнив ей мать, когда ту уволили с работы.

– Знаешь что? Все будет хорошо. Ты справишься, и у тебя будет самый удивительный ребенок. Из тебя выйдет чудесная мамочка, и твоя жизнь будет намного лучше без присутствия в ней какого-то неудачника Уайетта. Ты согласна?

Пейдж кивнула и смахнула со щеки последнюю слезинку. Пайпер была права. Ей следует подумать о ребенке и о своем будущем, а до остального ей нет никакого дела.

– Хватит хандрить, Мано. Не знаю, что там у тебя стряслось, но сегодня день рождения нашей бабушки Ани. Порадуйся за нее.

– Конечно, я рад за нее, – буркнул Мано. С тех пор как уехала Пейдж, он ничего не мог поделать со своим дурным настроением. Мано охотно остался бы дома и хандрил, закрывшись в своем офисе, но у него не было выбора.

Он решил забиться в какой-нибудь угол и сидеть там не высовываясь, вместе с Хоку. Эти семейные сборища превращались в какой-то хаос, и даже его взрослые родственники забывали о том, что он слепой, и чуть ли не сбивали его с ног, что уж говорить о детях. Из того, что мог слышать Мано, женщины суетились на кухне, а мужчины копали яму на заднем дворе, чтобы запекать поросенка на углях. От Мано не было пользы ни тем ни другим.

Он услышал скрип соседнего кресла и понял, что рядом с ним присел Кэл.

– Может, ты все-таки скажешь, что происходит? – спросил он. – Даже твой Хоку выглядит подавленным. Когда мы разговаривали с тобой в последний раз, ты отзывался очень восторженно о своем романе, который случается раз в полгода. Вы плохо расстались? Она не хотела тебя отпускать?

– Вообще-то все как раз наоборот. Нам было так хорошо вместе. Я начал думать, что мне хочется большего, чем всего лишь одна неделя с Пейдж, о чем я и сказал ей. Но она уехала.

– Думаю, вы были вместе слишком мало, чтобы требовать от нее таких вещей. Что ты ей сказал? Ты попросил, чтобы она приехала обратно и погостила у тебя? Признался ей в любви и попросил переехать сюда? Предложил ей выйти за тебя замуж?

Мано стиснул зубы. Ему не хотелось обсуждать этот вопрос с кем бы то ни было, потому что рана была слишком свежей.

– Я сказал, что не готов к тому, чтобы наши отношения закончились, и спросил, не нравится ли ей Гонолулу в качестве возможного места жительства в будущем.

– Возможного места жительства в будущем? Скажи, что ты не говорил этого.

– Я уже не помню, что сказал ей. Все, что я помню, – это то, что она ответила отказом.

– Могу себе представить, ей было о чем подумать. Чтобы бросить привычный уклад жизни и свою работу и переехать сюда, ей нужно было что-то большее, чем предложение продолжать встречаться.

– Знаю. – Мано миллион раз прокручивал эту мысль в своей голове, но слишком боялся развивать ее дальше. Я не знал, что еще сказать, поэтому отпустил ее.

– Мне казалось, что тебя устраивает, чтобы все было просто и без обязательств.

Мано сжал поводок Хоку в своих руках.

– Устраивало, пока я не встретил ее. Пейдж изменила мое отношение к жизни… но тут не все так просто.

– А что тут сложного? – спросил Кэл. – Ты либо любишь ее, либо нет. Не так ли?

– Да, – тяжело сглотнул Мано.

– Так ты любишь ее?

Мано не был уверен в своих чувствах, но после отъезда Пейдж его сердце было разбито. Точно такие же эмоции он переживал, когда его бросила Дженна. Даже еще хуже, потому что тогда он был ребенком, потерявшим милого его сердцу человека, а теперь был взрослым мужчиной, потерявшим женщину, которую любил.

– Да.

– Похоже, эта женщина сумела зацепить тебя. Не думал, что доживу до такого дня. Но скажи мне, что тут сложного. На мой взгляд, ситуация предельно проста.

– Пейдж на третьем месяце беременности.

– Что? – громко воскликнул Кэл и наклонился поближе к Мано. Похоже, он привлек внимание остальных членов семьи.

– То, что слышал. Все не так просто, как «ах, я люблю ее, и мы можем начать совместную жизнь, и все у нас будет в полном ажуре». Есть вещи, с которыми ей нужно разобраться, когда она вернется домой. С отцом своего ребенка, например. Он как-то позвонил ей и захотел поговорить. А я не могу вмешиваться, если вдруг Пейдж решит помириться с ним. И даже если они не останутся вместе, она не сможет просто переехать на Гавайи, если хочет, чтобы ее часто навещали родственники.

– Тут ты прав. Но ты не знаешь, любит ли она тебя. Если да, то все остальное не имеет никакого значения. Ты ведь не сказал ей о своих чувствах. Ты предложил ей продлить ваш курортный роман еще на одну неделю и никаких серьезных обязательств длиною в жизнь. А беременную женщину не интересуют несерьезные отношения. Если она любит тебя, ей хочется, чтобы ты любил ее, а также ее ребенка, как своего собственного.

Именно этот вопрос мучил Мано больше всего. Пейдж так решительно отказывалась остаться, что он особо не задумывался об их совместном будущем. Готов ли он стать отцом? Всего за одну неделю из убежденного холостяка Мано превратился во влюбленного мужчину. Мог ли он сделать еще один шаг, чтобы стать семейным человеком и воспитывать ребенка Пейдж, как своего собственного?

– А ты бы смог воспитывать чужого ребенка? – спросил брата Мано.

Кэл задумался на минуту.

– Ну, это то же самое, что встречаться с матерью-одиночкой, у которой есть дети постарше. Если бы я любил эту мать, я бы любил ее детей. Не думаю, что у тебя возникнут сложности с этим, так как ты будешь рядом с ней большую часть ее беременности. Ты будешь рядом, когда она родит, и тебе дадут подержать малыша. Это невероятные переживания. И, кроме того, ты слепой.

– А при чем тут моя слепота?

– Я подумал, что благодаря ей тебе будет проще не обращать внимания на тот факт, что ты не биологический отец этого ребенка. Если малыш родится рыжеволосым и веснушчатым, тебе не придется огорчаться по этому поводу. Если у вас с Пейдж появятся еще дети, ты не отличишь этого ребенка от остальных. Вот почему в данном случае быть незрячим – просто идеальный вариант.