Текст книги "Я это заслужил"

Когда я увидел его в таком состоянии, я не знал, что мне делать. Я чувствовал себя ужасно. Я не знал, надо ли мне вернуть свои слова назад или сделать что-то другое… а потом я, конечно же, ввязался в перепалку с Мари. Андрес был таким маленьким. Со временем он понял, что мои слова были сказаны ради его же блага. Я всегда был очень прямолинейным, всегда был откровенен с ним. Я хотел, чтобы он учился. Он знает, что я всегда настаивал: чтобы быть футболистом, нужно много и упорно работать, нужно быть честным. Талант дается природой, но всем остальным нужно работать. Если ты не работаешь, ты усложняешь жизнь своим партнерам. Вас на поле 11 человек, а не ты один. Он это знает. Но я знаю также, что в тот день я зашел слишком далеко. Слишком».

Хосе Антонио Иньеста хочет, чтобы люди знали: его намерения были благими. Просто такой он человек – каменщик, зарабатывавший на жизнь тяжким трудом от зари до зари, он работал каждый день, строя здания в Фуэнтеальбилье, и долгие часы проводил на лесах. Самого себя он называет человеком, «рискнувшим всем ради Андреса».

«Мне повезло, потому что все сложилось благополучно, – говорит он. – Если бы нас постигла неудача, я не знаю, что стало бы со мной. Я мог потерять все. Риск был колоссальным, а шанс на успех – один из ста, один на тысячу. Он уехал от нас 12-летним. Люди спрашивают у меня, почему я не поехал вместе с ним в Барселону. Клуб ведь предлагал мне дом там, а моей жене работу, но я не захотел ехать. «Спасибо, но когда я вернусь сюда, я приеду затем, чтобы насладиться игрой своего сына. Если повезет, конечно. А если нет, я продолжу жить и работать в своем городе, – отвечал я. – Ради чего мне было туда ехать? А если бы в конце того года они сказали Андресу «до свидания», что тогда? Я бы потерял свою работу и там, и здесь. Мы бы превратились в посмешище. Так поступать нельзя. Я знал, что нам придется идти на определенные жертвы четыре года, может, пять лет, что нам придется справляться с трудностями, что ситуация будет сродни тому, что у нас отняли ребенка. Но все, за чем стоит гнаться, дается тяжело».

* * *

Андрес вскоре обжился в «Ла Масии», но страхи Хосе Антонио не исчезли. Теперь он больше переживал не за Андреса Иньесту-сына, а за Андреса Иньесту-футболиста, игрока «Барселоны» и сборной Испании. Как-то раз, во время Чемпионата Европы U-16, на котором Андрес играл просто отлично, а затем травмировался и вынужден был вернуться в Барселону, чтобы пройти курс лечения – у Хосе Антонио случился спор с директором молодежной структуры «Барсы» Хоакимом Рифе.

Переговоры о первом контракте игрока с клубом складывались особенно неприятно. «Меня пригласили на встречу в отель Rallye, – говорит он, – тот же отель, в котором останавливались в ту самую драматичную ночь, когда оставили Андреса в слезах в стенах «Ла Масии».

На встречу пришли Чарли Решак, Жоан Лакуэва и Рифе – люди, стоявшие во главе молодежного футбола в клубе. Предполагалось, что встреча будет тайной, но как только я приехал в отель, я тут же наткнулся на бывшего сальвадорского футболиста «Махико» Гонсалеса, стоявшего у ресепшена отеля. Он сказал мне: «Они вас ждут!» Я только приехал, сильно устал после рабочего дня и долгого путешествия в этом проклятом Ford Orion, который наматывал тысячи километров от Альбасете до Барселоны и обратно с открытыми окнами, потому что кондиционера в нем не было, а стрелка температурного датчика уходила в красную зону – я всякий раз трясся, боясь, что машина сломается где-нибудь на полпути к цели. И вот я услышал его слова и подумал: «Не лучшее начало». Встреча все продолжалась и продолжалась, пока я не сказал, что нам пора уже прекратить ходить вокруг да около.

Просто составьте контракт так, как подобает, положите его перед нами на стол, мы посмотрим на него, а уж потом поговорим!

«Я был очень обеспокоен», – продолжает Хосе Антонио. Он знал, что «Барселона» только что заплатила 5 миллиардов песет за аргентинского форварда Хавьера Савиолу, и теперь все выглядело так, что клуб не настроен давать хороший контракт его сыну. «Он мог перейти в «Реал Мадрид» в любой момент, достаточно было захотеть, но он никогда этого не хотел. А я никогда не принуждал его к этому. На самом деле неважно, что говорят люди, я никогда ни с кем не общался из представителей их клуба. Трижды люди из «Мадрида» пытались выйти на нас через третьих лиц; но я никогда не разговаривал напрямую ни с кем из этого клуба. Карлос Сайнс, раллийный гонщик, хотевший стать президентом «Мадрида», звонил мне, но я не подошел к телефону. Я не ответил и Хосе Антонио Камачо, когда он был тренером «Реала». Его ассистент Пепе Карселен позвонил мне и сказал: «Будет ли Андрес готов прийти в «Мадрид», если мы выплатим сумму отступных за него?» «Нет, никогда! – ответил я. – Андрес очень счастлив на своем месте, и он останется здесь, если только что-то не изменится в одночасье».

Однако правда, что однажды я сказал Хесусу Фарге, руководившему молодежным футболом в «Барселоне»: «Он не может оставаться здесь после всего, что случилось с его контрактом. Мы поедем в Мадрид!»

Разумеется, в «Мадрид» Андрес так никогда и не перешел; ни мальчиком, ни взрослым игроком, и причина тому – Хесус Фарга. Хосе Антонио вспоминает: «Хесус хотел подписать контракт с Андресом. Он говорил: «Не волнуйтесь, я поговорю с Жоаном». Жоаном был Жоан Гаспар, тогдашний президент «Барселоны». И три месяца спустя нам, наконец, предложили контракт. Весьма неплохой.

«До этого у нас были проблемы, потому что я не хотел просто подписывать стандартный контракт, какой подписывали все игроки молодежки. Я не хотел этого. До сих пор помню, как Лоренсо Серра Феррер вызвал меня в свой офис, усадил в кресло и спросил: «Почему он все еще не подписал контракт?» А я отвечал: «Вы его читали? Я не могу подписывать контракт, который свяжет мальчишку до 22–23 лет». В конце нашей встречи никто из нас не остался доволен ее исходом, но такова жизнь.

«Я уже шел к машине, когда господин Торт подошел ко мне и сказал: «Не волнуйтесь, господин Иньеста, ваш сын не уйдет от нас. Я позабочусь об этом, пусть даже это станет последним моим делом на посту! Если будет нужно, я лично позвоню президенту, Хосепу Нуньесу». Это придало мне уверенности. А два месяца спустя Серра Феррер дал Андресу шанс проявить себя в первой команде. У него было чутье на талантливых молодых игроков. Как-то раз мы смотрели матч молодежной команды, и я обратил внимание на одного парня из Андалусии: высокого, сильного, огромного. Я сказал Серра Ферреру: «Если бы только Андрес был чуть больше! Какая жалость!» А он повернулся ко мне и сказал: «Поверьте мне, Хосе Антонио, ему совсем не нужно быть большим. Он будет одним из лучших игроков, каких только давал миру испанский футбол… а этот пацан? Он не поднимется выше Сегунды Б. Без шансов. Почему? Потому что от шеи и выше у него только… воздух! Андрес, может, и невысок, но его 172 сантиметра – это 172 сантиметра чистого таланта и футбола, пускай в «Барселоне» по-прежнему много людей, которые еще это не признали».

Серра Ферреру хватило смелости допустить Андреса до тренировок с первой командой, когда ему было всего 16 лет. Когда Андрес рассказал мне об этом, я ушам своим не поверил. Он никогда не врет, но я все равно не поверил ему, пока не увидел это в новостях по телеку; там крутили кадры, как он бегает и тренируется с первой командой. Я знаю, что Луи ван Галу об Андресе рассказал именно Серра Феррер; они вдвоем отправились на «Мини Эстади», чтобы посмотреть матч, и Серра Феррер сказал голландцу: «Присмотритесь к 10-му номеру, может, он вам приглянется». А потом уже сам Ван Гал стал каждый день привлекать Андреса к работе с первой командой. Они оба сыграли огромную роль в карьере Андреса».

* * *

Несмотря на все свое упрямство, Андрес был послушным и всегда прислушивался к тому, что говорили ему отец и тренеры. Он всегда уважал авторитет, и это видно до сих пор, несмотря на то, что теперь он и сам обладает немалым авторитетом. «Думаю, что это одно из самых больших его достоинств… но также это и недостаток, особенно когда заходит речь о его статусе в футболе и месте, которое он заслуживает в нем, – говорит Хосе Антонио. – Но такой уж он человек. Я был более эгоистичным, чем он, я был больше бунтарем. Я не скажу, что он пассивный или склонный к подчинению, но то, что он всегда принимал чужую власть, – факт. Он принимал и мирился с решениями, которые не всегда шли ему на пользу. Впрочем, в конечном счете все вышло совсем не так плохо. Он всегда был очень щедрым и благородным, а в футболе это редко встретишь. Помню, что в детстве он забивал голы пачками. Он всегда был великолепным дриблером, он видел следующий маневр на поле за секунду до всех остальных и здорово умел ускоряться. Раньше он много забегал в штрафную. На молодежном уровне он мог делать абсолютно все – у него был талант ко всему».

Включая и талант бомбардира, но потом… «Все изменилось, когда в 16 лет он попал в «Барселону Б» и там его поставили на позицию «четверки» – он стал играть глубинного полузащитника, как Гвардиола, Милья, Хави, Селадес, Де ла Пенья… Это отдалило его от чужих ворот, – говорит Хосе Антонио. – Помню, что люди тогда стали называть его новым Гвардиолой. Его заставляли играть в манере, не очень подходившей его игровым характеристикам. Он никогда не терял мяч и хорошо перехватывал передачи, но перестал отдавать голевые передачи и забивать. Ему приходилось играть за других. А когда Ван Гал вызвал его в первую команду, в ней уже были Ривалдо, Клюйверт и Рикельме. Тренироваться с такими игроками 17-летнему мальчишке было непросто, тем более такому мальчишке, как он: скромному и послушному. Другие вовсю упивались своей игрой и не пасовали партнерам, даже самому Ривалдо. А пару лет спустя в команду пришли Это’о и Роналдиньо. Он был у них в услужении и всегда думал о других больше, чем о самом себе».

Хосе Антонио считает, что в «Барселоне» Андрес играет не так, как в сборной Испании, где он чаще исполняет главную роль и реже ассистирует другим футболистам. В сборной он больше звезда. И в таком качестве его отцу нравится видеть его: «В сборной у него больше свободы, там немного другой стиль игры. И время от времени он забивает голы, просто, чтобы напоминать всем, что умеет делать и это, знаете ли, – шутит он. – Я до сих пор помню победу 2:1 над Чили на Чемпионате мира-2010 и гол в ворота Парагвая, забитый после одного из его фирменных проходов, в которых он так хорош: он обыгрывал одного игрока за другим. Они пытались сбить его с ног по меньшей мере трижды, но он продолжал движение, а потом отдал пас на Педро, пробившего в штангу, после чего уже Вилья добивал мяч в сетку. Он хорошо сыграл на Чемпионате мира, и это после трудного сезона. Напомню вам, он всегда был хорош в составе сборной. Луис Арагонес и Дель Боске всегда доверяли ему и очень в него верили. А игроки это чувствуют».

Но из всех тренеров больше всего Андресу доверял, пожалуй, Гвардиола. «Я как отец никогда не смогу отблагодарить его как следует за все, что он сделал, – говорит Хосе Антонио. – Никогда. И дело касается не только футбола, а всего вообще: он повлиял на Андреса, как на личность. В самые трудные моменты он всегда был рядом с ним, всегда был готов помочь ему найти выход из положения».

VI. Мудрец

К тому времени я уже знал, кто такой Андрес. Все в «Барсе» его знали.

Лионель Месси

Я до сих пор не понимаю, что в точности произошло. В день, когда я должен был дебютировать за «Барсу» категории U-13, я проспал. В предшествующую ночь я спал в комнате старших ребят, и мы с ними очень долго разговаривали. Я не помню, в котором часу пошел в кровать, но было уже поздно, очень поздно. Я спал так крепко, что не услышал будильника. Ничего не слышал.

Мне повезло, что мы играли на «Мини Эстади», расположенном очень близко к «Ла Масии», потому что, если бы стадион был далеко, я не знаю, что бы случилось. Помню, что меня пришли будить, и я, даже не позавтракав, сразу пошел в раздевалку. Мы играли против команды «Синко Копас Пенья» и победили 8: 0, а я забил четыре гола. Да, я раньше забивал – вы не знали? Таким вышел мой официальный дебют за команду молодежной академии «Барселоны». Неплохим таким. Но представьте: проспать в день собственного дебюта. Учитывая мою застенчивость, можете представить, как неуверенно я заходил в раздевалку, зная, что опоздал.

* * *

Урсикинио Лопес, подлинный художник и мастер Ла Масии, не знал, что случилось. Игра должна была вот-вот начаться, а Андрес до сих пор не явился. Он воображал себе все возможные варианты событий, но ни секунды не думал о том, что случилось на самом деле – ведь Андрес никогда не просыпал. И вот в самый последний момент малыш из Ла Манчи явился, чтобы впервые облачиться в футболку «Барсы». Едва игра началась, как он подхватил мяч и начал танцевать с ним – свой особенный шарм он стал придавать игре команды с самого первого матча.

«Он играл в характерном для себя стиле: в равных пропорциях смешивая рассудительность и утонченность, которыми всегда обладал, – говорит Урсикинио. – И хотя сама мысль об этом ему не нравилась, он был главной звездой команды. Он играл в полузащите, но связывал игру команды с действиями форвардов, очень в стиле молодого Луиса Суареса». Урсикинио говорит об испанском Суаресе – единственном испанце, выигрывавшем «Золотой мяч», это было в 1960-м.

Суарес был галисийцем, триумфально выступавшим за «Барселону», но так и не сумевшим выиграть с ней Кубок чемпионов, который заслуживал своей игрой – свой финал в Берне он проиграл «Бенфике» Белы Гуттмана (2: 3). Позже он получит всеобщее признание в годы выступления за миланский «Интер», с которым выиграет два Кубка чемпионов. В Андресе было что-то от Луисито, как называет Суареса Урсикинио. Наследником элегантного мастера, выросшего на улицах Ла Коруньи, где он пинал импровизированный матерчатый «мяч», стал мальчик, занимавшийся тем же самым на улицах Фуэнтеальбильи.

«Андрес обладал умением в нужный момент врываться в штрафную; он мог исполнить последний пас, забивал голы, но самое главное – он вносил невероятный вклад в то, как играла его команда, – говорит Урсикинио. – Андрес играл «десятку», хотя оказывался и на позициях «четверки», и шестого номера, и даже восьмого», – говорит Урсикинио, оперирующий цифрами для обозначения позиций, к которым прибегал Йохан Кройфф, пришедший тренировать «Барсу» в 1988-м, за восемь лет до прихода Иньесты. «Десяткой» был лево-центральный полузащитник (на этой позиции Иньеста играет в «Барселоне» и теперь). № 6 играл за спинами форвардов (в годы Кройффа это был Бакеро). «Четверкой» был центральный полузащитник (сначала Гвардиола, потом Хави, теперь Бускетс), а 8-й номер носил на спине право-центральный хавбек (Эусебио). Влияние «Дрим Тим» Кройффа было повсюду – эта команда изменила наше восприятие современного футбола.

«В команде U-13 мы играли по схеме 3–4—3 с «ромбом» в полузащите. Но Андрес обычно играл везде, где оказывался мяч. Думаю, что мяч сам зазывал его к себе: «Пожалуйста, подойди сюда, Андрес, я тут». Так было и в той первой игре Андреса за «Барсу», когда он еще с красными заспанными глазами и слегка смущенным по причине опоздания на игру видом вышел на поле.

У него было это умение отдать и открыться, – говорит Урсикинио. – Он мог пройти мимо одного, двух, трех соперников. Он проделывал это с такой легкостью, что ты воображал, что и сам можешь так же. У него было – и до сих пор есть – очень четкое представление о футболе, а кроме того, техника и мастерство, необходимые для воплощения такого видения игры на практике. Он имел огромное превосходство над соперниками. Если он до сих пор им обладает, представьте, каким оно было в детские его годы».

Урсикинио знал чего ждать, потому что Ориоль Торт сказал ему, что в команду из «Альбасете» едет «настоящая жемчужина». «За день до его приезда Профессор пришел ко мне и сказал: «Ты получишь в свое распоряжение этого мальчишку, которого мы подписали на турнире в Брунете. Да, того, которого видел Бенайхес. «Мадрид» тоже хотел его, но он захотел перейти к нам».

Как всегда краткий, Профессор не хотел слишком сильно рекламировать мальчика Урсикинио, в которого очень верил. Хотя Торт был человеком, которым двигал энтузиазм, он не хотел слишком сильно задирать планку ожиданий. Но если зоркий глаз Мани, его андалусского друга, которому он доверял на все сто, не лгал, сомнения нужно было отставить в сторону.

«Он целиком твой», – сказал Торт Урсикинио.

«Казалось, что ему все дается очень легко. Он так плавно и легко уходил от соперников, так здорово видел партнеров и умел разглядеть лучший вариант для паса. Если бы он мог проделывать то же самое на более взрослом уровне, никаких проблем у него бы не возникло. «Он будет играть за первую команду», – поговаривали мы, наблюдая за его игрой. Единственной возможной проблемой для него могла стать его «физика». Мы не знали, сможет ли он при своих хрупких габаритах справляться с давлением крепких соперников, которое его ожидало в будущем», – признается Урсикинио, не знавший тогда, что подобную проблему уже успешно разрешали в 500 километрах от Барселоны.

Абелардо и Хулиан, друзья детства Андреса по Фуэнтеальбилье, которые были старше его на четыре года и пять лет соответственно, нашли ключ к решению задолго до тренеров «Барсы». Ни его возраст, ни физическая стать не должны были стать проблемой. Если он смог «выжить» на непрощающих ошибок полях родной деревни, что сможет помешать ему преуспеть на зеленых ковровых дорожках тренировочных полей «Барселоны»?

АНДРЕС ИГРАЛ «ДЕСЯТКУ», ХОТЯ ОКАЗЫВАЛСЯ И НА ПОЗИЦИЯХ «ЧЕТВЕРКИ», И ШЕСТОГО НОМЕРА, И ДАЖЕ ВОСЬМОГО.

«На самом деле он вводит тебя в заблуждение даже в этом аспекте своей игры, даже своими габаритами, – говорит Урсикинио. – Ты смотришь на него и понимаешь, что футболка на нем едва держится, кажется, что, если сейчас подует сильный ветер, его унесет с поля. Он выглядит таким хрупким, но, несмотря на это, успешно выдерживает тест на физические испытания в каждом матче без каких-либо проблем. Он всегда находится в эпицентре событий – с первого касания в матче и до последнего – как будто никогда не устает. Иногда я говорил себе: «С учетом того, сколько он пробежал в первом тайме, во втором он не продержится и пяти минут!» Но он держался еще как. Его ритм никогда не замедлялся и не падал. Он всегда играл одинаково». Ту же удивительную выносливость мальчик показал и в день своего дебюта, когда приехал с опозданием и вышел на поле, даже не позавтракав, а потом забил четыре гола.

«Иногда, когда мы играли на грунтовом поле, находившемся рядом с «Камп Ноу», где теперь стоянка для машин, Оливе подходил ко мне и спрашивал: «Как сегодня играет Мудрец?»

Урсикинио со смехом отвечал: «Посмотри сам, Оливе. Он играет здорово, как и всегда, делает свое дело». Мудрец – Андрес – творил на тренировках невероятные вещи. «Мы сами должны платить им за возможность посмотреть на этих ребят, вместо того чтобы получать деньги от них», – в шутку говорил Урсикинио своему ассистенту Хоакину.

Когда Урсикинио заполучил Андреса в свою команду U-13, он почувствовал, что перед ним один из его кумиров. Андрес был мальчиком из Ла Манчи, но также он был маленьким галисийским талантом и каталонским пацаном в одном лице: он был Андресом, Суаресом и Фусте одновременно.

Он покрывал огромные расстояния на поле и знал, как спрятать мяч от соперников. «Иногда я и сам терял мяч из виду, – говорит Урсикинио. – Мы отрабатывали удары по мячу левой ногой, нерабочей для него, но некоторым игрокам каким-то образом удавалось добиваться того, чтобы мяч всегда прилетал им под рабочую ногу. Так было в случае Андреса и его правой ноги. Что же до игры головой, то не думаю, что хоть раз видел, как он бьет по мячу головой. Она была ему нужна для других вещей. К примеру, взгляните, как он обороняется. Он защищается, блестяще выбирая позицию, и всякий раз, когда оказывается с соперником один на один, выходит из единоборства с мячом. Он не совершал длинных забегов в попытке отобрать мяч, вместо этого он полагался на интуицию, благодаря которой оказывался в нужном месте в нужное время и обкрадывал соперника, лишая его мяча в тот момент, когда все меньше всего этого ожидают. С нами он такое вытворял постоянно».

Тренер признается, что личного общения с Андресом у него было мало: он видел его только в раздевалке, а потом на поле. Пока тренер команды U-13 работал каждый день с восьми утра до трех часов дня, Андрес в это время занимался в школе имени Луиса Вивеса вместе со своим другом Хорхе Тройтейро.

* * *

«Мы были самыми младшими в «Ла Масии», и за нами приглядывали наилучшим образом, – говорит Тройтейро. – Я приехал туда на неделю раньше Андреса, и те дни были непростыми для меня. Вот почему я был счастлив, когда он приехал, я был рад, что у меня появилась компания, а я сам больше не самый младший в академии. Пуйоль, Рейна, Мотта, Артета – все они были старше нас. Неделя в «Ла Масии» – это очень долгий срок, хотя на первый взгляд может показаться иначе. Я был более привычен к тамошней обстановке, чем Андрес. К тому же я был более дерзким, открытым и разговорчивым. Он был скромнягой; и до сих пор им остается.

В «Ла Масии» мы делили двухъярусную кровать. Поначалу нас поселили в одну комнату с баскетболистами. Их было пятеро или шестеро, а нас только двое. Андрес спал на нижней кровати, а я на верхней. А Пуйоль за нами все время приглядывал. Пуйоль и Виктор Вальдес следили за тем, чтобы никто нас и пальцем не смел трогать. Они здорово приглядывали за нами. Защищали нас».

«Андрес всегда был бледен; у него почти всегда были покрасневшие глаза и очень бледное лицо. Он выглядел опечаленным, но в то же время я понятия не имел, как на самом деле он страдает, – говорит Пуйоль. – Я был самым счастливым пацаном на свете, потому что «Барса» выбрала меня и дала возможность попасть в «Ла Масию». Чего еще желать? Ничего, абсолютно ничего. Андрес же все еще был очень маленьким мальчиком. В то время не мог понять, что он чувствовал на самом деле. Для меня приход в «Ла Масию» был сбывшейся мечтой, я оказался там, куда всегда желал попасть.

Он тоже хотел там оказаться, но страдал так, как никто себе не мог представить. Все мы разные. К примеру, я никогда никому не звонил по телефону, четыре месяца не ездил домой, а ко мне никто не приезжал, чтобы проведать. Но я был очень доволен таким раскладом», – говорит бывший капитан «Барсы», который тогда был слишком занят попытками доказать людям их неправоту на его счет.

С тех пор как Пуйоль покинул грунтовые пустыри Поблы-де-Сегур, окружающие постоянно сомневались в том, что ему удастся сделать карьеру. «Я вам всем докажу, что способен играть за «Барсу», – повторял он самому себе из раза в раз. Никакого давления он не ощущал, только очень сильное желание преуспеть и веру в свои способности к этому. Ему потребовался месяц (самый долгий просмотр в истории «Барсы», как признает сам Пуйоль), чтобы убедить тренеров открыть ему врата «Ла Масии».

Каждое утро он просыпался в доме Рамона Состреса – он теперь агент Андреса и его самого. И делал он это с той же неуемной энергией, которая привела его в Барселону из Ла Поблы. Речь идет о человеке, начинавшем вратарем, но ставшим в итоге одним из самых прославленных и легендарных центральных защитников в мире; чтобы достичь этой цели, ему пришлось сокрушить все препятствия, встававшие на его пути. И каждый день 12-летний мальчик и 18-летний юноша отправлялись в академию «Барсы» с надеждами на светлое будущее в первой команде: один был одарен изумительной техникой, другой наделен несгибаемой волей. Один шел на поле, с отвагой встречая все трудности, другой тащил на себе громадный эмоциональный груз.

«Однажды, – говорит Урсикинио, – когда я работал с командой U-18, Жоан Мартинес Виласека, тренировавший парней в команде U-19, подошел ко мне и сказал: «Мы собираемся ехать в школу в Таррагоне, чтобы сыграть там матч, и там будет парень, за которым мы наблюдаем. Он из Льейды». Этим парнем был Пуйоль.

Он играл на правом фланге и обладал очень впечатляющими физическими данными, – вспоминает он. – Со временем он обретет необходимую технику, которая дополнит другие его качества. Что я сказал ему? Я высказал ему свое мнение, опираясь на то, что мы увидели в тот день, и в итоге клуб его подписал. Впоследствии он добавил к своим физическим качествам технику и продолжил прогрессировать, превзойдя все ожидания благодаря своей выдающейся силе воли и невероятной решимости, которые всегда его отличали. С таким энтузиазмом он попросту не мог не добиться успеха. Но я должен сказать, что он был единственным исключением из правила, которое нам всегда повторял Пужолет».

Когда в «Ла Масию» приходили новые мальчики, они непременно знакомились с фразой Пужолета, которая нигде не была записана, но которую все принимали как данность. Пужолета не следует путать с человеком, бывшим капитаном «Барсы» при Райкарде и Гвардиоле. Луис Пужоль был знаменитым в 1960-е форвардом, дебютировавшим в «Барсе» в 17-летнем возрасте, а впоследствии ставшим скаутом в клубе под началом Профессора Торта.

«Пужолет всегда говорил нам: «Мне нужны игроки, которые знают, как играть». Андрес был как раз из таких. По мне приход Кройффа стал настоящим благословением для этих пацанов. В ту эру доминировали сильные, высокие, физически мощные игроки. Но с приходом Кройффа все изменилось. Посмотрите на Луиса Милью. Когда «Барса» хотела подписать с ним контракт, все вокруг твердили: «Да что в нем нашли, у него никакой силы. Если слегка ослабить ремень на его штанах, они тут же упадут». Все смотрели на него с подозрением, но Жауме Оливе, один из тогдашних координаторов «Ла Масии», занял в переговорах с Хосепом Муссонсом, вице-президентом клуба, очень жесткую позицию, заявив следующее: «Он стоит миллион песет. Подпишите здесь, и мальчик останется».

Милья остался в «Барсе» и доиграл до дебюта на «Камп Ноу», после чего перешел в «Реал Мадрид». Этот переход родил еще одну знаменитую цитату Кройффа, оставшуюся для будущих поколений: «Да пусть уходит! Это не имеет значения», – сказал голландский тренер в 1990 году. Потом он спросил: «Кто лучший на его позиции из молодежи?» «Гвардиола», – отвечали ему. Так Йохан отправился на «Мини Эстади», где играли молодежные команды «Барселоны», посмотреть на игру лучшего футболиста «Ла Масии».

Он пришел на стадион, когда игра уже началась, и, дабы не поднимать ненужной шумихи, выбрал наименее приметное место из всех, но когда начал смотреть игру, оказалось, что Гвардиола даже не вышел на поле. «Если он лучший, то почему не играет?» – гневно вопрошал он. «У него силенок нет, он слишком легковесный», – отвечали ему.

В тот же год, в декабре 1990-го, Гвардиола дебютировал на «Камп Ноу», проследовав по пути Мильи, но лишь после того, как тренер бросил ему фразу, которую он никогда не забудет. «Ты играл медленнее моей бабушки», – сказал Пепу Йохан, после того как тот дебютировал в товарищеском матче в Баньолесе в мае 1989-го. Но Пеп не свернул с пути, которым после него проследовали Хави и, наконец, Иньеста – игроки, которым, как казалось, нет места в современном футболе, но которые в итоге стали его доминирующей силой.

* * *

Андрес Иньеста пришел в «Барселону» в 1996-м; Лионель Месси в 2000-м. Любопытно, что Андрес присоединился к клубу 16 сентября, а Лео 17-го. Приход двух игроков, чьи карьерные пути пересеклись на целое десятилетие и дальше, разделяли четыре года и один день, но переписывать историю клуба они будут вместе.

«Нет, я никогда не пересекался с Андресом в «Ла Масии», – говорит Месси, со скоростью света проходивший уровни молодежной структуры «Барселоны». – Дебютировал в первой команде он в 17-летнем возрасте, прямо как Андрес – оба были вундеркиндами».

«Я никогда не жил в резиденции, потому что сначала жил с родителями в отеле у площади Испании, а потом мы нашли квартиру, – добавляет он. – Потом, когда моя мама и брат с сестрой вернулись в Росарио, я жил там вместе с отцом Хорхе. Иногда я ходил в «Ла Масию» поесть или пообщаться с другом, и к тому времени я уже знал, кто такой Андрес. Все в «Барсе» знали».

Во многих смыслах Иньесте и Месси очень повезло, что они присоединились к «Барселоне» после того, как Йохан Кройфф и его ассистент Тони Брюинс привезли на «Камп Ноу» Тотальный футбол. «Когда на авансцене появился Кройфф, футбол «Барселоны» пережил революцию, – говорит Урсикинио. – Со стороны он стал казаться более сложным, но на самом деле стал гораздо проще. Тони Брюинс поставил перед нами доску и начал рисовать на ней схемы упражнений на тренировку паса, а потом сказал: «Это позиционная игра, ключевой момент – передачи в одно касание; максимум дозволяется два, вы поняли меня?» Мы переглянулись, а потом кто-то, уже не помню кто именно, сказал: «И это все?» А Брюинс на своем примитивном испанском – он только приехал в страну – ответил нам: «Да, все. Футбол прост. Делите поле на треугольники, а потом стремитесь к тому, чтобы всегда владеть мячом и создавать преимущество – в этом ключ».

Ни Кройфф, ни Брюинс тогда не предполагали, что Тотальный футбол, который они привезли с собой в Барселону в 1988-м, в итоге будет улучшен, преобразован и поднят на новый уровень стараниями «Барсы». В случае же Андреса научить его чему-то новому было сложно. Тут скорее нужно было подтянуть некоторые аспекты, которых не хватало в его генетической «сборке».

«Иногда я размышляю о фантастическом чутье, которым обладал Кройфф, – говорит Урсикинио. – Понятно, что у него было много других достоинств помимо этого. Но такую способность – оказываться на шаг впереди всех – я наблюдал только у Йохана. Андрес был в «Ла Масии» благодаря взглядам «Эль Флако» на футбол. Некоторым игрокам нужно показывать какие-то вещи, объяснять, но только не Андресу. У него уже все было заложено в голове с рождения».

* * *

Впрочем, эра Кройффа уже ушла. Когда Андрес пришел в клуб, его философия уже не была на переднем плане жизни клуба, но идеи этого великого человека продолжали жить в «Барсе», несмотря на все взлеты и падения, которые переживал клуб. На дворе стоял 1996 год, начался сезон 1996/97, а это была уже эра сэра Бобби Робсона, эра Жозе Моуриньо, поначалу бывшего его переводчиком, а потом ставшего помощником. А также это была эра Роналдо, форварда-инопланетянина, безо всякого стеснения парковавшего свой звездолет на полях стадионов всех клубов высшего испанского дивизиона.