Текст книги "Два часа до катастрофы"

– Нам сейчас важней Азиз, а не эти Абу черт их там как, – заявил Сергей. – Он тут, в Москве, а они далеко. К тому же, по некоторым данным, Абу Мусаб Заркали убит. Он и так был калекой – передвигался в инвалидной коляске…

– Ладно, очнется – спросим, – заключил Морс.

– Может, ей фотографии московских храмов показать. Тогда будет легче квартиру вычислить.

– Ни черта мы ее не вычислим, – нахмурился Сергей. – Нас трое, мы слабы, а что самое главное, у нас времени нет. А у них мощная организация, и нам их не одолеть.

– Да, это проблема, – согласился Морс.

– А как дела у Петровича? – вдруг вспомнил Михайлов. – Может, съездишь к нему в управу, поговоришь. Вдруг он какую-нибудь информацию подбросит. Нам будет легче искать.

– Ладно, поеду, – согласился Морс. – Но сначала послушаю, о чем он там говорит со своими друзьями – ментами.

Морс взял лазерный сканер, оружие, приборы для подслушивания и подглядывания и вышел из квартиры. Сергей сел к компьютеру, нашел фотографии всех московских храмов и распечатал на фотобумагу. В довершение ко всему сделал фотки Абу Заркали и Абу эль-Сидха, чтобы потом предъявить террористке.

Морс вышел из подъезда, прошелся до стоянки, забрал с нее трехлетний «БМВ» пятой серии – еще одну машину, принадлежащую разведчикам, и поехал в центр города на Петровку, тридцать восемь. Через сорок минут он остановился рядом со зданием Московского уголовного розыска и заглушил двигатель. Вынул пеленгатор радиосигналов и настроил его на частоту приема мини-рации, находящейся в кармане у полковника Семенова. Некоторое время Морс слушал его мерное сонное сопение, но вскоре раздался телефонный звонок и начался диалог Петровича с Берестовым.

– Ник, это я, – Морс связался с друзьями и сообщил, что Петровича вызвали на совещание в кабинет начальника МУРа.

– Создай прямой канал связи на мой компьютер, – сказал Ник. – Мы тоже послушаем разговор, да и запишем его.

– Сделаю, – пообещал Морс.

Он подключил сотовый телефон к пеленгатору и позвонил Сергею. У того в компьютере был модуль сотовой связи, и он без проблем услышал то, что происходит в кабинете у генерала Берестова. Ник включил запись и стал слушать секретное совещание штаба под руководством полковника Семенова.

Когда оно закончилось, Морс выключил трансляцию и сказал Нику:

– Что думаешь?

– Этот фээсбэшник – лох, хотя с амбициями, но сейчас разговор не о нем. Он подождет. Смерть Звягинцева – это факт. Его убили, а перед этим выкачали из его мозгов информацию о спутнике. Это не мог сделать посторонний, далекий от науки человек. Надо начать поиски в лаборатории орбитальных исследований.

– Чистяков? – предположил Морс.

– Не уверен, но его надо проверить в первую очередь.

– Тогда свяжусь с Петровичем и попрошу описать Чистякова. Ведь его видели только он и Пономарев.

– Действуй. Если сможешь, достань фото и скажи Петровичу, что скоро мы привезем к нему террористку. Держать ее здесь нет смысла – она нас связывает по рукам и ногам.

После разговора с Сергеем Морс подождал, когда голоса в рации Петровича стихнут, и вышел на связь. Нажал на пеленгаторе кнопку, и в кармане у Семенова тихо запиликал сигнал, очень похожий на сигнал сотового телефона. Полковник сначала подумал, что это сотовый и звонит, но потом сообразил, что это рация, вынул фасолину и вставил в ухо.

– Привет, Петр Петрович, это Морс.

Семенов услышал голос разведчика.

– Привет, ты вовремя, я как раз в туалете облегчаюсь, – полковник застегнул ширинку, вышел из кабинки, сполоснул руки и покинул уборную.

Чтобы не вызывать подозрений своим разговором с невидимым оппонентом, он вынул и поднес к уху выключенный сотовый. Теперь он шел по коридору МУРа с трубкой возле уха, но разговаривал не по телефону, а по вставленной в ушную впадину миниатюрной рации. Этот прием так понравился Петровичу, что он аж заулыбался от удовольствия.

– Петр Петрович, – наконец сказал Морс, – опишите мне Чистякова, ведь он был на совещании.

– А ты откуда знаешь? – удивился полковник, но потом вспомнил, с кем имеет дело, и усмехнулся. – Прослушал оперативку через мини-рацию?

– Да, слышал все.

– А недалекий контрразведчик опасался утечки информации, – иронизировал полковник.

– Это его проблемы, но он отчасти прав. Ваше совещание могли прослушать и террористы. Так же, как мы – через «жучка» или через любой сотовый.

– Возможно, никому нельзя верить, и здесь я полностью согласен с Ильиным.

– Итак, – напомнил Морс.

– Сейчас выйду на лестницу, а то в коридоре народу много.

Морс услышал скрип двери, посторонние шумы, хлопок и вновь голос полковника.

– Итак, – начал Семенов. – Чистякову тридцать с небольшим, ростом он сто восемьдесят пять, сложен ладно, волосы светлые, короткие. Одет модно и дорого, я его даже Пижоном окрестил. У него светлый костюм от Кардена, ботинки от Гуччи, галстук от Версаче и носовой платок от Мак Марэ. Пахнет от него «Дракаром», и ездит он, наверное, на спортивной «бэшке» последней модели.

– Подозрительная роскошь для чиновника государственного космического ведомства. Пономарев, его руководитель, так не одевался.

– Пономарев не богат материально, но богат умом и по этой причине не выпячивается. А так, кто знает, какие у них там зарплаты. Я не проверял и даже не интересовался. Они по всему миру катаются…

– Ладно, хрен с ними, с деньгами, надо дело делать, – сказал Морс. – У вас есть его фото?

– Нет.

– Хреново. Как его найти?

– Ты сейчас где?

– Возле МУРа. Сижу в машине, разговариваю с вами.

– Совещание закончилось пять минут назад. Чистяков ушел за минуту до начала разговора Ильина.

– Тот бухтел минут десять…

– Значит, прошло двенадцать минут, и Чистяков может быть еще в здании. Если он сразу пошел к проходной, то от кабинета генерала до нее десять минут ходу. Но это для тех, кто знает, куда идти и как пройти. А если он здесь впервые, то может и заблудиться.

– Вы думаете, что он еще в МУРе? – насторожился Морс.

– Возможно. Сейчас… – Петрович поднялся на второй этаж, прошел узким коридором в другой корпус и оказался в здании, окна которого выходят на Петровку.

– Я стою у окна и смотрю на проходную, но Пижона не вижу, – передал полковник. – Ты видел высокого блондина в светлом костюме с темной папкой в руке?

– Я не наблюдал за проходной, я слушал разговор, но, – Морс задумался, – вроде нет.

– Ты далеко от проходной?

– В двадцати шагах, смотрю на нее.

– И не видел?

– Не заметил.

– И это при твоем профессиональном внимании. Значит, он не выходил. Точно. Он видный, холеный, в светлом костюме и сразу привлек бы взор. У него вальяжная походка, и он скорее смахивает на лощеного братка, мутировавшего в бизнесмена средней руки, чем на ученого.

– На машине он мог выехать?

– Нет, пропуска на тачку ему не заказывали.

– Тогда подождем, может, вы правы, и он скоро появится.

Не успел Морс договорить, как Петрович воскликнул:

– Смотри, вон он. Подходит к проходной с территории уголовного розыска.

– Я его пока не вижу, – сказал Морс.

– Скоро увидишь.

Морс, не отводя взгляда от проходной, дотянулся до сумки с техникой, вынул видеокамеру, положил на торпедо машины и шнуром подсоединил к компьютеру. На мониторе ноутбука появилась картинка, и Морс незамедлительно передал ее на компьютер Ника. Сразу зазвонил сотовый, и Морс поднес его к уху.

– Это я, – сказал Сергей, – что за фильм, не о Чистякове ли?

– Угадал, сейчас он появится на экране.

Сергей и Фэд увидели на компьютере, как из проходной МУРа выходит высокий пижон в светлом костюме, зеркальных ботинках и с темно-коричневой папкой в руке.

– Да, он франт, – хихикнул Ник.

– Я дал ему псевдоним Пижон, – сказал Петрович.

Сергей и Фэд слышали полковника, так же как и он их.

– Что предпримем, топчем его? – поинтересовался Морс.

– Да, дуй за ним и смотри не упусти, – приказал Сергей. – Мы закончили допрос девки и можем ее вам, Петр Петрович, вернуть.

– Было бы здорово.

– Тогда мы выезжаем.

– Жду вас у управления.

– Да, Морс, – сказал Ник, – мы ведем незакодированные переговоры. Проверь частоту на прослушивание. Мало ли что.

– Уже делаю, – сказал разведчик, подключил к пеленгатору декодер радиопомех и просканировал эфир.

– Ник, чисто, но на всякий случай я перешел на другую частоту и буду менять ее каждые пять секунд. Автоматически.

– Ты включил транскодер, и появились пощелкивания? – сказал Сергей.

– Да, эфир «помутнел», но безопасность возросла примерно в пятьдесят тысяч раз.

– Прекрасно, не упусти франта, или как его там – пижона. – Сергей отключил связь.

Глава 10

Как только Морс уехал, Сергей и Фэд уселись обедать и ждать, пока девица придет в себя. Это случилось в разгар трапезы с сырокопченой колбасой, запеченной телятиной, солеными огурчиками и ломтиками малосольной семги. Поэтому пришлось отложить еду и продолжить допрос террористки «вживую» – без натрия пентатала.

Ник показал ей фотографии московских храмов, но она ни один из них так и не узнала. Как не узнала ни лидеров палестинских террористов, ни даже для прикола показанного ей персидского поэта и просветителя древности Омара Хайяма.

– Так, значит, ты, Фалиха, не знаешь ни где жила, ни кто тебя содержал? – спросил Ник.

– Не знаю.

– Что вообще знаешь?

– Про что? – ответила вопросом на вопрос девица.

– Как оказалась в машине со взрывчаткой?

– Меня привел Азиз, посадил в машину и приказал ждать звонка по сотовому. Как только он или кто-то из его подручных позвонит и прикажет соединить кончики проводов, я должна была это сделать. Потом включить зажигание, надавить на педальку и рулить к воротам.

– Ясно. На чем он тебя привез?

– На какой-то машине.

– Что тебе пообещали за это, вечную жизнь в небесном храме Аллаха?

– Нет. Обещали младшего брата и родителей не убивать. Я их люблю.

– И ты испугалась и решилась выполнить теракт?

– Да, – ответила девушка.

– Ты ведь умерла бы, – сказал Сергей.

– Пусть лучше я, чем они. Азиз сказал, что это будет не больно.

– Ага, – буркнул Фэд. – Ты не думала, что твоих родителей и брата убьем мы, если ты нам не расскажешь правду.

Девица испуганно посмотрела на сурового, пару дней небритого Фэда и запричитала на арабском:

– Пощади их, пощади их, Аллах, возьми меня в свой дворец на небесах.

– Так что знаешь? – грозно повторил Ник.

– Я мало знаю, и я вам уже все рассказала. Не убивайте мою семью.

На глазах у девушки выступили слезы, она закрыла лицо и заплакала.

– Ты ради жизни своих родителей и брата хотела убить, может, двадцать, а может, и сто человек, – зло произнес Сергей. – Взрывчатка в той машине сровняла бы с землей целый квартал.

– Я не знала этого, я ничего не знаю, – всхлипывала девушка.

– У тебя есть документы?

– Нет.

– А паспорт, палестинский паспорт?

– Нет, мы живем в Рамаллахе, мы бедные, и у нас нет документов. Боевики Хамаза отняли у нас все документы, чтобы мы не могли уехать. А куда уедешь, когда нет денег и документов. – Девушка снова заплакала.

– Если мы тебе дадим денег, много денег, ты поможешь нам встретиться с Азизом? – спросил Ник.

– С удовольствием, но я не знаю, где он живет. Если вы его убьете, то его люди в Палестине убьют моих родителей и брата, – террористка завела ту же песню.

– Ты одна дочь в семье? – спросил Фэд.

– Осталась одна. Раньше нас было трое, но боевики забрали сестер. Они уже на небесах, и я скоро с ними встречусь…

– Да, хреново у вас в Палестине, – процедил сквозь зубы Ник. – Что Азиз говорил про взрывы в Москве?

– Ничего, он только сказал, что храма, того, что в окне, скоро не будет.

Сергей взглянул на Фэда и откинулся на спинку кресла.

– Видимо, она не врет, – перешел он на русский.

До этого момента они задавали вопросы только на арабском, так как по-русски террористка ни черта не понимала.

– Есть хочешь? – наконец спросил Михайлов.

– Немного.

– На, подкрепись, взрываться ты больше не будешь. – Он передал девушке бутерброды с колбасой и сыром, немного хлеба, рыбу и пакет сока. Фалиха взяла все это и стала тихо, будто мышка, есть. Мужчины смотрели на эту красивую девушку и думали, что чья-то очень злая воля втянула ее в смертельную борьбу за крайне неправедные идеалы.

Когда девица поела и запила еду соком, Ник сказал:

– Собирайся.

Фалиха встала, пригладила черные, красивые, ниже плеч волосы и вопросительно посмотрела на захватчиков.

– Хочешь в туалет? – вдруг вспомнил Сергей.

Девушка смутилась, немного покраснела и кивнула.

Ник провел ее в ванную и показал на унитаз и раковину. Девушка прошла внутрь, закрыла за собой дверь, включила воду и некоторое время умывалась и полоскала рот. Потом затихла и вышла через пару минут свежая и бодрая.

– Надень очки, для твоей же пользы, – приказал Ник, и девушка повиновалась.

Разведчики не стали залеплять ей глаза, так как были уверены, что по-русски она не понимает и не сможет прочесть адреса на фасадах домов. Они вывели девицу на улицу, посадили в джип и повезли в центр.

Езды до МУРа было менее сорока минут, но Фэд проехал эту дистанцию чуть быстрее – за тридцать. Пока гнали, Сергей сделал на компьютере копию съемки допроса террористки – для Петровича, а оригинал оставил у себя. Затем связался с Морсом и узнал, что тот стоит в пробке на Садовом кольце, недалеко от господина Чистякова. Пижон «парился» на заднем сиденье новенького «Вольво» в двадцати метрах впереди него. Морсу отдыхать на солнцепеке в оснащенной кондиционером иномарке тоже было не в тягость. Он поднял все стекла, установил на пульте климат-контроля двадцать градусов, включил музыку и развалился в кресле. В салоне пахло автомобильным дезодорантом и было свежо, как осенним утром в лесу.

Морс поглазел некоторое время на машину Пижона, а потом решил прослушать ее лазерным сканером. Достал прибор, подключил к компьютеру, навел луч на заднее стекло «Вольво» и включил звук. Некоторое время крутил регулятор очистки эфира от посторонних шумов и наконец услышал долгожданный голос Пижона. Тот жаловался водителю, что пробка достала, что жарко и из-за жары уже несколько ночей подряд не может как следует выспаться. Морс послушал неприятно высокий голос Чистякова, а потом убавил громкость, включил воспроизведение и стал записывать речь в память ноутбука.

И вот машины тронулись, и фокус исчез. Разведчик решил восстановить его, но не смог – «Вольво» Чистякова закрыла чья-то развалюха. Тогда он отключил и сканер, и камеру, сложил все на соседнем сиденье, включил радио и стал слушать музыку. С ней ожидание в пробке не было таким томительным.

А в это время Ник и Фэд привезли террористку на Петровку и стали ждать Семенова. Они заметили, как сильно побледнела Фалиха, когда увидела выходящих из проходной Петровича и его помощника Илью Рогова. Девушка тяжело задышала, закатила глаза и чуть не потеряла сознание, но через миг сказала, что чувствует себя лучше.

Семенов поздоровался с друзьями, мельком взглянул на девицу и приказал Рогову этапировать ее в следственный изолятор МУРа. Когда старший лейтенант и арестованная скрылись за забором угрозыска, Петрович развалился в кресле джипа и облегченно выдохнул:

– Фу, ну и жара. Сказала она что-нибудь?

– Ничего особенного, – буркнул Ник.

– Она толком ничего не знает, – добавил Фэд, – под правдоделом проверили.

– Вот запись допроса, изучите. – Михайлов передал полковнику дивиди-диск.

Тот повертел в пальцах коробку и сунул ее в карман пиджака.

– И вот еще что, Петр Петрович, – Сергей сделал паузу, чтобы придать словам больший вес. – Она сказала, что главарь, некто Азиз, брякнул: храма Христа Спасителя скоро не будет.

Семенов уставился на разведчиков.

– Так и сказал, – уточнил Ник.

– Значит, она косвенно подтвердила наше предположение, что спутник может быть сброшен на Москву.

– Возможно. Иначе стереть с лица земли прочный и огромный храм не удастся.

– Надо ехать к Пономареву и поговорить с ним. Может, он что-то подскажет.

– Он еще в реанимации? – спросил Михайлов.

– Нет, ему стало лучше, и мы его перевели в другой корпус. Он под усиленной охраной в палате… вы не поверите, в гинекологическом отделении.

Сергей и Фэд усмехнулись.

– Едем, поговорим, – предложил Фэд и завел двигатель.

– Я хотел допросить террористку, – помедлил Петрович.

– Вот, – Сергей передал полковнику ноутбук, – здесь запись допроса.

Полковник положил на колени компьютер, открыл крышку и включил воспроизведение.

– Ну что? – Фэду не терпелось надавить на газ, и полковник дал «добро».

«Навигатор» рванулся с места, въехал в железный поток и, лихо обгоняя плетущиеся вокруг него машины, погнал по Петровке. А следом за ним устремилась неприметная асфальтовая «десятка» с сильно затемненными стеклами. Разведчики поначалу не заметили слежки, но после второго поворота Фэд забеспокоился:

– Глянь, Ник, вроде хвост.

– Серенькая «Лада»?

– Да, она. Оторваться?

– Думаешь, террористы?

– Черт их знает, как они нас нашли? Следили за полковником и случайно наткнулись на нас?

– В нашем деле случайностей не бывает, – буркнул Сергей.

– Бывают, но очень редко.

– Очень, очень. Оторвись.

Фэд прибавил скорости, доехал до ближайшего светофора, рванул на красный перед самым носом стартующего наперерез потока машин и был таков. «Россиянка» же проскочить не успела и встала как вкопанная перед стеной из автомобилей. А Фэд с улыбкой взглянул в зеркало заднего вида на удаляющийся хвост и на миг выставил в окно кулак с вытянутым средним пальцем.

К госпиталю имени Бурденко друзья прибыли через десять минут. Фэд высадил Ника и Петровича возле ворот, а сам отъехал на квартал и припарковался у какого-то магазина. Развалился в кресле, вставил в ухо мини-рацию и стал слушать разговоры друзей. А те вошли на территорию госпиталя и двинулись к гинекологическому корпусу. Лишь на миг Семенов замедлил шаг, обернулся и через плечо взглянул на то место, где стоял «Фольксваген» со взрывчаткой.

Следственные мероприятия закончились, саперы из ФСБ сматывали яркую желтую ленту с надписью «Стой!», грузили в машины оборудование и заградительные заборчики. Ящики с пластидом перенесли в специальный взрывопоглощающий бункер на колесах и увезли. Сам микроавтобус еще стоял на том же месте, но к нему уже подогнали эвакуатор.

– Его отвезут в лабораторию ФСБ и распотрошат.

– Может, найдут что-то интересное, – добавил Сергей.

– Возможно.

Они с Ником прошли в гинекологический корпус, проследовали в хирургическое отделение и зашли в прихожую палаты номер двенадцать. Семенов предъявил удостоверение охранявшим вход милиционерам, и их пропустили к Пономареву.

Когда Виктор Александрович увидел вошедшего Семенова, то еле заметно улыбнулся. Из его тела хирурги вытащили пять пуль, но, к счастью, ни одна из них не повредила жизненно важных органов. Ему чертовски повезло, что после такого нападения он остался жив. Теперь он постепенно приходил в себя после долгого общего наркоза. Его реакции оказались замедленны, и ему тяжело было даже улыбаться, а не то чтобы двигаться. Естественно, он не знал, что в тот период, когда он находился под наркозом, на него было совершено еще одно, на сей раз неудачное нападение.

Семенов и Михайлов поздоровались с потерпевшим, прошли к его кровати в углу небольшой обыкновенной больничной палаты и уселись на скрипучие шаткие стулья. Милиционеры вышли, мужчины остались одни. Гости смотрели на бледного Виктора Александровича, а тот смотрел на них и ждал, что они скажут.

Он лежал полуголый, весь в белых липких накладках, прикрывающих его раны, и тяжело, редко дышал. Сказывалось действие введенного для обезболивания морфина.

– Как вы? – с неподдельным участием спросил Петрович.

– Плохо, – прошептал Пономарев.

– Можете рассказать, как все произошло?

Тот немного подумал, поморщился и отрицательно покачал головой:

– Не помню.

Семенов и Михайлов закивали, но уходить не спешили. Дока Петрович привык вытягивать показания как у тяжело раненных потерпевших, так и у убитых горем родственников, потому что знал: в раскрытии преступления время имеет важнейшее значение. Чем быстрее жертва нападения расскажет про нападавших, тем быстрее правоохранительные органы узнают, кто преступник, и схватят его.

Случай Пономарева был особый – Семенов знал, что убийцы – боевики палестинской террористической организации, но не ведал, как их найти и арестовать.

– Виктор Александрович, – снова начал полковник, – вспомните, я вас прошу, это нужно для поимки преступников.

– Нет, не могу, – прошептал тот.

– Вам тяжело говорить?

Пономарев еле заметно кивнул.

– Тогда давайте так: я буду задавать простые вопросы, а вы будете либо закрывать глаза, либо нет. Закрытие глаз означает «да», а пауза – «нет». Согласны?

Пономарев медленно опустил веки, чем очень обрадовал полковника.

– Вы помните лица нападавших? – задал он первый вопрос.

Виктор никак не отреагировал.

– Ага, значит, нет. Они были на машине, на мотоцикле, пешком?

Директор отреагировал на слово «машина».

– Иномарка?

Пономарев закрыл глаза.

– Какая?

– «БМВ», – прошептал Пономарев.

– Номер помните?

– Больше ничего не помню. – Виктор опустил веки.

– Вы сообщали кому-нибудь, что находитесь в госпитале имени Бурденко?

Пономарев не шелохнулся.

– Теперь вот что, – Петрович на мгновение умолк, – вы говорили, что спутник вышел из-под контроля, он может рухнуть на Москву?

Теперь на долю секунды задумался Пономарев, а потом утвердительно кивнул.

– Как вернуть контроль?

На этот вопрос Виктор Александрович промолчал.

Семенов хотел спросить еще что-то, но в кармане запиликал сотовый.

– Да.

– Петр Петрович, – полковник услышал взволнованный голос Ильи Рогова, – задержанная скоропостижно скончалась. У нее начались судороги, изо рта пошла кровавая пена, она упала на пол и умерла. Прямо в кабинете, мы не успели ничего сделать. Попробовали искусственное – не помогло. Пульса нет… Вызвали врача и вот ждем.

– Черт возьми! – выпалил Семенов и передал сообщение Сергею. Тот нахмурился и замер на стуле как статуя. – Что вы с ней делали? – спросил Петрович Рогова.

– Ничего, привели в кабинет для дознания, дали воды попить… Она сидела смирно, тихо… Мы ни на минуту не отлучались, никто с нее глаз не сводил, и никто к ней не подходил… Мы ждали вас, чтобы допросить, а она вот…

– Она кусала ворот кофты, рукава?

– Нет.

– Точно.

– Точно нет.

– Когда ей стало плохо?

– Две минуты назад.

– Ладно, ждите медиков, криминалистов, при них проведите осмотр, снимите все на камеру и осмотрите тело. Скрупулезно. Поняли. Я выезжаю.

Семенов резко встал, но, вспомнив, где находится, спохватился, похлопал Пономарева по бледной, безжизненной руке и попрощался. Сергей встал вслед за ним, кивнул раненому и тихо добавил:

– Никому не говорите, где находитесь, даже самым близким людям. Это в ваших же интересах.

Виктор поднял на него изумленный взгляд, а потом опустил веки в знак согласия.

Семенов и Михайлов быстро пошли к лифту.

– Что произошло с террористкой? – на ходу спросил полковник.

– Отравили.

– Вы? – удивился полковник.

– Нет, до нас. Это распространенная практика. Ей дали долгодействующий яд на случай, если она струсит и попробует избежать теракта – захочет сдаться властям. Она смертница и умрет в любом случае, от взрыва или от яда. Кстати, мы сразу после задержания проверили ее одежду – в ней яда не было.

– А ваши манипуляции с правдоделом могли ее отравить?

– Нет, – покачал головой Ник, – в тех-то дозах…

– Ну, ладно.

Сергей по рации вызвал Фэда, и тот незамедлительно подкатил к воротам госпиталя на черном, как вороново крыло, джипе «Линкольн Навигатор». Друзья сели и поехали в МУР.

После двадцати минут агрессивной езды по запруженным московским автострадам Фэд наконец-то привез друзей на Петровку, тридцать восемь, но остановился не у самого управления, а не доезжая до него.

– Теперь пути наши разойдутся, – сказал Ник.

– А то давай со мной, выпишу пропуск, осмотришь место преступления, как в былые времена, помнишь, – улыбнулся Семенов. Он вспомнил тот период жизни, когда Сергей Михайлов служил в МУРе в его убойном отделе.

– Нет, Петр Петрович, это было, но прошло, – с сожалением произнес Ник. – Мы последим за Чистяковым, вдруг он замешан в этом деле. Ведь кто-то же предал Звягинцева и Пономарева.

– Добре, – кивнул полковник, вышел из машины и быстрым шагом направился к проходной.

Вслед ему из неприметной машины корейского производства вышла худенькая молодая девушка в черном до пят платье. Ее голова была повязана черным платком, а рукава были настолько длинными, что скрывали кисти рук. Девушка побежала вслед за полковником и быстро его нагоняла.

Фэд уже приготовился нажать на педаль газа и устремиться в автомобильный поток, как Ник его остановил:

– Смотри, хвост за Петровичем, не шахидка ли?

Недолго думая, Фэд резко вдавил педаль газа в пол, и шины бешено засвистели на сухом асфальте. Задок пошел юзом, и из-под колес повалил серый дым, но через мгновение джип выровнялся, метнулся вперед, пересек свой участок дороги и выскочил на встречную полосу. С ходу врезался мощным бампером в борт проезжающей машины и смел ее со своего пути. Не останавливаясь, выскочил на тротуар и устремился за Петровичем.

А тот уже подходил к проходной розыска.

– Петрович, за спиной смертница! – заорал Ник в рацию.

Семенов услышал у себя в ухе крик и аж вздрогнул.

А девушка в черном догнала полковника, уцепилась левой рукой за полу его пиджака, а правую засунула себе за пазуху. Стала шарить там, пытаясь нащупать кнопку взрывателя. Семенов резко обернулся, смерил взглядом шахидку и, не мешкая, оттолкнул ее от себя. Но не тут-то было. Девица что-то заорала на арабском и еще сильнее вцепилась в муровца. Правой рукой она лихорадочно шуровала у себя за пазухой, но найти смертельную кнопку никак не могла.

Показалось, что время остановилось. Фэд гнал джип прямо на Семенова, и до него ему оставалось тридцать шагов. А полковник схватил девицу за правую руку, резко выдернул ее из-за пазухи и помешал активизировать взрыватель. Возня привлекла внимание прохожих, и люди остановились с безмолвным вопросом в глазах: «Что происходит?» А Фэд мчался на полковника на предельной скорости и останавливаться не собирался.

– Что предпримешь? – напряженно спросил Ник.

– Петрович! – закричал он. – Толкай ее под джип и сваливай!

Семенов услышал приказ через покоящуюся в ухе мини-рацию и отреагировал мгновенно – врезал девке кулаком по лицу и что было силы толкнул ее на кенгурятник подлетающего внедорожника. Сам сделал рывок в сторону и избежал смертельного столкновения.

«Навигатор» на полном ходу долбанул шахидку, и она, получив чудовищный, дробящий кости и рвущий мышцы удар, полетела вперед как мяч. А Фэд нажал на тормоз, и джип с некоторым заносом и визгом шин об асфальт остановился. В этот миг прогремел взрыв. Тело катящейся по асфальту террористки в мгновение ока разорвало в клочья и разметало по всей площади. Ударной волной выбило стекла из дверей проходной МУРа и из окон припаркованных возле тротуара машин. К счастью, заряд был не очень мощный – всего триста граммов тротила, и из прохожих никто не пострадал. Все были напуганы, легко контужены, но живы и даже не ранены.

Взрывная волна не причинила бронированному «Навигатору» ни малейшего урона, разве что измазала его хромированную переднюю решетку, капот и лобовое стекло кровью и ошметками тела смертницы. Очумевший от ужаса Семенов бросился к проходной, не предъявляя пропуска, проскочил на территорию уголовного розыска и что было силы понесся к главному корпусу.

– Ты как, Петрович, не задело? – поинтересовался в рацию Ник и, к своей большой радости, услышал в ответ трехэтажный мат. Тот от испуга забыл о приличии и, как истинно русский человек, дал волю эмоциям.

– Значит, не задело, – констатировал Сергей.

– Если бы задело – застонал бы, – усмехнулся Фэд, включил задний ход, лихо развернулся и направил джип к стоящей у бордюра корейской машине. Та не стала дожидаться, пока ее раздавят, выскочила на тротуар и, сбив двух прохожих, помчалась в сторону Садового кольца.

– Осторожней, людей не подави, – предупредил Ник.

– Как тут не подавишь, вон двоих уже прицепили. Дорога запружена, а на тротуаре люди…

– И упустить их нельзя, – добавил Сергей и достал из спортивной сумки штурмовой автомат «Скорпион» с глушителем на стволе и оптическим прицелом на корпусе. Передернул затвор и опустил стекло правой передней двери.

– В «чайников» не попади, – предупредил Фэд друга.

Но Ник был стрелком экстра-класса и промахиваться не привык. Он высунулся в окно почти по пояс, прицелился в заднее колесо мчащейся впереди иномарки и дал две короткие очереди. Шина мгновенно лопнула, легковушка села на обод, вильнула влево и долбанула бортом фонарный столб. Водитель попытался ее выровнять, крутанул руль вправо, чиркнул боком о стену дома и высек из камня сноп ярких, веселых искр.

Завидев стремительное приближение машин, люди разбегались кто куда, а многие даже выскакивали на проезжую часть Петровки. Несмотря на спущенное колесо, «кореянка» неслась по тротуару и останавливаться не собиралась. Тогда Сергей прицелился в другое заднее колесо и точными выстрелами спустил и его.

Легковушка села на обода, скорость ее уменьшилась, и джип на полном ходу врезался ей в задний бампер. Задок «кореянки» подбросило, но она не свернула с тротуара и продолжала свой стремительный бег.

– Я бы ее скинул на дорогу или о стену расплющил, но места на тротуаре мало, – зло выпалил Фэд.

– Впереди перекресток, хочешь не хочешь, а она на него выскочит, – подбодрил его друг.

– Тут-то мы их и возьмем. Только не вали седоков наповал, они нам нужны.

– Очень нужны, – усмехнулся Ник и приготовил оружие.

И вот включился красный свет, и железный поток на Петровке встал. На некоторое время на площади образовалось свободное от автомобилей пространство, и на него на полном ходу выскочили сперва «кореянка», а потом и «Навигатор». Фэд рассчитал расстояние, резко прибавил газу, нагнал легковуху и снова врезался ей в задок. От удара тяжелого джипа ее развернуло, она некоторое время летела боком, но вот ударилась колесами о выбоину в асфальте и стала кувыркаться. Сделала три оборота через крышу, врезалась в столб уличного освещения и замерла, окутанная пылью и тучей мелких деталей и стекла.

Фэд остановил джип в центре перекрестка, перекрыв движение всем машинам сразу, а Ник выскочил на улицу со «Скорпионом» наперевес и что было прыти бросился к перевернутой «кореянке». Вдруг из нее ударила короткая автоматная очередь. Пули засвистели вокруг разведчика, и ему пришлось рвануть к ближайшему столбу и спрятаться за ним.

Фэд надавил на газ и устремился к недобитой машине. С ходу врезался в ее исковерканный борт и припечатал к покосившемуся столбу. От чудовищного удара кузов «кореянки» сплющился, как картонная коробка, а фонарь рухнул на асфальт.