Текст книги "Земля Пандоры: Милана"

Глава 10

Рэйв поднялся со старой скрипучей койки и подошел к зеркалу. Осмотрел шею – рана почти затянулась. Будь он моложе, это произошло бы гораздо быстрее. Хотя и на том спасибо. Для обычных людей такое ранение – верная смерть.

Он до сих пор не понимал, кому понадобилось его убивать. Это первый случай проявления открытого насилия в колонии. Раньше ничего серьезнее пьяной драки не случалось. С другой стороны, Рэйв был благодарен, что целью выбрали его, и что стрелявший не промахнулся. Он и представить не мог, что было бы, если бы эта стрела поразила Кристин. Боже! Крис! Она наверно поседела от волнения.

Рэйв нахмурился. Иногда его мысли становились скверными. Вокруг будто сгущалась тьма. Все пропадало. И вот он уже стоит в темной комнате. На него сверху светит прожектор. Это его личное место, где никто не мешает думать. Но это место опасно. Оно способно поглотить тебя, сделать злым. В этом месте много ненависти и агрессии, но в то же время именно оно не позволяет ему сойти с ума. В их семье он единственный, кто способен запирать свои негативные эмоции. Мать ему рассказывала, что Рэйджен просто выплескивал весь гнев наружу. Его комнатой был весь окружающий мир. В такие моменты лучше было не вставать у него на пути.

Что же касается его матери – Джулии, она держала баланс. Она была всегда зла и добра поровну, что и делало ее такой уникальной. Но Рэйв был другим. Ему не надо было держать баланс гнева. Он мог подчинять его себе. Хотя бывали моменты, когда он не справлялся. Об этом Рэйвен говорить не любит и вспоминает с тяжестью в сердце. Мать всегда говорила ему, что он особенный, и что бы не произошло, он должен помнить, кто он.

Рэйв помнил. Потому и находился в этой темной комнате. Он не знал, как поступить с заговорщиком. Или их было несколько? О чем ему поведают призраки темной комнаты? Что посоветуют? Ответа не было. Сейчас в этом обычно тихом месте было слишком много голосов. Рэйв вернулся. Комната рассеялась словно дым. Теперь он снова стоял перед зеркалом в старом лазарете.

Дверь лазарета открылась. Мария и Фюрер вошли внутрь. Рэйв посмотрел на них, и глаза его запылали голубым светом.

– Смотрю, ты снова в строю, брат, – приветственно произнес Фюр.

Рэйв не успел ничего ответить. Подбежавшая Мария крепко обняла его.

– Легче, Мария, – закряхтел Рэйв, – не хватало мне еще и ребра сломать.

Она ослабила хватку и подняла голову.

– Испугаешь меня снова, и я лично тебя придушу! – с этими словами она опять прижалась к Рэйву. Тот обнял ее в ответ.

– Я принес тебе сменную одежду, – протянув рюкзак, сказал Фюр, – а вместе с ней плохие новости.

Рэйв, продолжая обнимать Марию, взял рюкзак.

– Я и не думал, что ты найдешь следы, – проговорил Рэйв, отпуская Марию.

Он отошел к кровати и достал вещи.

– С другой стороны, – заговорила Мария, – мы можем сузить круг подозреваемых.

– Все же думаешь, заговорщик не один? – спросил Рэйв, переодеваясь.

– Я в этом уверена, один человек не способен замести следы так быстро.

Фюрер потер бритую голову.

– Стрела была пропитана желчью толстяка, – задумчиво проговорил он.

Рэйв взмахнул руками.

– Мы в жопе! – воскликнул он, – у нас нету ничего.

Мария сурово посмотрела на Рэйва, потом на Фюра.

– Мы выясним, кто выходил наружу, и кто…

– Только Рэйвен мог завалить Рыгалу, чтобы набрать желчи, – прохрипел Фюрер.

– Тут он прав, – развел руками Рэйв, – не многие знают, что желчь толстяка токсична. А те, кто знает…

Рэйв осекся и посмотрел на Фюрера.

– Томас? – произнес тот.

– Если следовать идее, что заговорщик не один, – задумчиво проговорила Мария, – тогда тут есть логика.

– Вот только за ворота никто кроме Рэйва не выходил! – раздался звонкий голос Кристин у входа в лазарет.

Все обернулись к вошедшей. Рэйв улыбнулся. Он рад был видеть Крис, рад был, что она в порядке.

– Хватит меня обламывать в попытках вломить Томасу! – вскинул руки Фюр.

– И когда ты собирался сказать мне, что в порядке? – с укором спросила Крис.

– Прямо сейчас, – обняв девушку, произнес Рэйв.

Фюрер посмотрел на Марию и сузил глаза.

– Нам бы решить этот вопрос до того, как мы уйдем.

– Уйдете куда? – строго спросила Мария.

Рэйв посмотрел на Фюрера. Тот пожал плечами.

– Мы обсудим это позже, – произнес Рэйв.

– Не сомневайся, – сузила глаза Мария.

Они вышли из лазарета, но каждый пошел своей дорогой. Фюр, как обычно, лишь кивнул и молча скрылся во мраке. Кристин еще раз обняла Рэйва, потом Марию, пожелала им спокойной ночи и удалилась. Пара постояла еще пару минут, а потом медленно двинулась в сторону центральной улицы.

Сумерки опустились на город. Желтые фонари делали его вид сказочным. Рэйв проводил Марию до ее дома. За время прогулки они не сказали друг другу ни слова, но он чувствовал, что в воздухе витает недосказанность.

– Я хотел сказать тебе завтра, – остановившись на пороге, проговорил Рэйв.

– Ты только вернулся, – Мария посмотрела на Рэйва, – я себе места не находила, когда ты не пришел в назначенный срок. А теперь ты не говоришь мне, что собрал экспедицию?!

Рэйв сделал шаг к Марии.

– Это не совсем экспедиция, – он посмотрел девушке в глаза.

– Когда ты ходишь один – это вылазка. А когда с тобой идет кто-то еще – это экспедиция. Я слишком хорошо тебя знаю, это небезопасно, иначе ты бы шел один. Фюрер? Как в старые добрые? И Кристин, конечно. Я видела в ее глазах. Лучшие идут с тобой, – Мария понизила голос, – и лучший оставляет меня.

– Мария, – Рэйв взял девушку за плечи, – все будет хорошо.

– Нет, Рэйвен! Ты сам не веришь в то, что говоришь. Я слышу это в твоем голосе. Я вижу это в твоих глазах. Ты лжешь самому себе лучше, чем всем остальным, – глаза Марии заблестели в лунном свете.

– Чего ты хочешь от меня, Мария? – Рэйв понизил голос

– Просто останься, хватит этого геройства. Что бы там ни было. Останься, Рэйвен!

– Ты же знаешь, что не могу, – тихо сказал Рэйв. – Она там, Мария, я не могу ее бросить. Я и так задержался с поисками. Прошу, милая моя Мария, ты должна меня отпустить.

Слезы покатились по лицу девушки. В этот момент сердце Рэйва разбивалось снова и снова, принося огромную душевную боль. Он глубоко вздохнул, на мгновение оказавшись в черной комнате. Этого мгновения хватило, чтобы засомневаться.

Он подумал, а стоит ли оно того? Что если он ошибается? Подвергать риску своих друзей и соратников. Ведь это личное. Тьма растворилась. Перед ним стояла девушка, по щекам которой текли слезы. Каждая мокрая дорожка на ее лице отражалась кровавой раной в его душе. Боль, которую он испытывал, была много хуже стрелы в горле. Рэйв обнял Марию, так они и стояли.

– Выпьем чаю? – немного успокоившись, спросила Мария. – Расскажешь, что тебе Ной нашептал.

– Конечно, – тихо сказал Рэйв.

– Тем более, после случившегося я не оставлю тебя одного, – глядя на него опухшими глазами и выдавливая улыбку, произнесла Мария.

Рэйв не стал с ней спорить, он просто подчинился. Они вошли в дом, и он рассказал ей все, о чем говорил на совете. Он поделился своими догадками, рассказал о предварительном составе экспедиции и попросил ее присмотреть за городом. Мария предприняла еще одну попытку отговорить Рэйва, но она заранее знала, что все тщетно, и он не изменит своего решения. Ей оставалось только снова поверить в него так, как раньше. Слепо и без остатка. Как она поверила ему в первый день заражения, когда болезнь почти убила ее.

Глава 11

В этот день Мила проснулась раньше обычного. Чувство тревоги долго не давало уснуть, а теперь не дает выспаться. Сначала она волновалась за Рэйва, потом Филипп нарисовался. Ей начинало казаться, что за стенами города было спокойнее. Там она знала, чего ей ждать. А тут она оказалась в полном неведении. «Зато в окружении надежных людей», – успокоила себя Мила.

Она поднялась с кровати, быстро оделась и вышла из барака. Мила решила немного прогуляться по утренней прохладе, попытаться привести голову в порядок. От этого недосыпания не только болела голова, но и мысли были тяжелыми и безрадостными.

Мила прошла вдоль главной улицы до окраины. Тут недалеко стоял дом Марии и строился ее будущий. «У меня будет свой дом», – подумала Мила. От этой мысли стало радостно. «Умей радоваться мелочам, Мила»!

Она развернулась и зашагала в обратную сторону, приветливо махнув рукой часовому, который следил за ней с башни. За неделю она узнала почти весь город. Тут не так уж и много людей. Любые секреты утекают рекой и впадают в массы, как в море. А потом пиши пропало. Если где-то прокололся, то не сомневайся, к концу дня об этом будут знать все.

Мила вздохнула, и тревога за Рэйва отступила. Со вчерашнего дня ее съедало чувство, что с ним что-то не так. Его не было видно весь день, а ворота не открывались. А уж если бы что-то случилось с Рэйвом, весь город знал бы об этом еще до полудня. «Мила, ты такая дура! Ну что с ним может случиться? Он с мутантом схлестнулся врукопашную. Ему вообще ничего не страшно», – эти мысли действительно ее успокоили.

До барака она шла уже с улыбкой и мыслями, что ничего не испортит ее настроения. Даже Филипп. Но дорогу ей перегородила высокая фигура. Мила подняла голову и посмотрела в серые глаза Фюра.

– Мария опять просила меня помочь? – улыбнулась Мила.

Суровое бородатое лицо мужчины вдруг стало мягким. Он улыбнулся.

– Доброе утро, Милана, – его хриплый голос ни с каким другим не спутаешь, – нет, она кое-что тебе передала.

Фюр сунул руку за пазуху и достал нож в кожаных ножнах. Посмотрел на него пару секунд и протянул Миле. Та неуверенно взяла его. Нож оказался на удивление легким.

– Спасибо, – удивленно, то ли себе, то ли Фюреру, сказала она.

– Она говорит, ты умеешь с ним обращаться, – Фюр посмотрел Миле прямо в глаза. – Тут есть традиция – в праздник Солнцестояния до заката мы дарим близким людям подарки. Ты новенькая и имеешь право проигнорировать данный жест, просто будь в курсе.

Фюр собрался было развернуться и уйти, но Мила окликнула его. Он повернул голову в тот момент, когда Мила чмокнула его в щеку.

– Спасибо, Фюрер, ты хороший человек, – улыбаясь, сказала она.

– Только другим не говори, – махнув рукой, проговорил Фюр удаляясь.

«Чудны́е они тут», – с улыбкой подумала Мила.

Ножны Мила повесила на ремень. Она отметила, что теперь похожа на местных, тут почти у каждого был свой персональный нож. По традиции рукоять украшали индивидуальным рисунком, некоторые вырезали герб своей семьи. Да, тут была и такая странная традиция. В памяти девушки всплыл кукри Ноя. На его рукояти тоже был вырезан какой-то рисунок. За все время она даже не поинтересовалась этим. Девушка вздохнула. Теперь она знала, что один из домов в городе когда-то принадлежал ее седовласому другу.

***

К вечеру город оживился. Люди надели лучшие наряды, на сцене, которую установили накануне, уже выступали музыканты. Тут организовали ярмарку, на которой было много развлечений. Если забыть на время, что за стенами апокалипсис, то это был обычный быт маленького городка с его традициями и устоями. Праздник набирал обороты к моменту, когда солнце начинало уходить за горизонт, и продолжался всю ночь. Это было похоже на Новый год в старом мире. На следующий день никто не работал. Перед тем, как солнце начинало прятаться за горизонт, все собирались у сцены чтобы послушать Рэйвена.

До заката оставалась еще пара часов, поэтому люди развлекались. Некоторые уже были пьяны в стельку, за такими внимательно приглядывали местные хранители порядка. Они тоже являлись частью гуляющих, вот только пить им категорически не разрешалось. А вот дежурным на стене повезло меньше остальных – за праздником они наблюдали с высоты сторожевых башен. Каждый год смена менялась – такова цена безопасности.

Рэйв сидел у себя дома. Хоть у него и не было времени подумать над речью, он совершенно точно знал, что он скажет, знал еще до возвращения. Ему надо было сообщить людям, что их лидер покинет колонию и, возможно, при худших обстоятельствах, вообще не вернется.

Однако был и другой вопрос, который волновал его не меньше – изменники. Медлить с отходом Рэйв не хотел, а если они не найдут тех, кто покушался на его жизнь, то злоумышленники останутся в колонии наедине с Марией. Рэйвен не сомневался в ней, но и оставлять в столь неспокойное время тоже не хотел. Вне города это одно, но когда чума приходит к тебе в дом – совершенно другое. Еще хуже, что ты не знаешь, как бороться с этой хворью, а времени на изобретение лекарства все меньше. Рэйв надеялся, что до этого не дойдет. Тревожные мысли окутали его сознание, и мужчина тряхнул головой, чтобы от них отделаться.

В дверь постучали. Рэйв поднялся и медленно пошел к двери. На пороге стояла Мила. Он улыбнулся ей и жестом пригласил внутрь.

В его доме девушка была впервые. Она поразилась, насколько он маленький. Тут была прихожая, маленькая кухня, ведущая на задний двор, небольшая спальня, гостиная с камином – маленькая, но уютная и темная комната.

Мила застыла в двух шагах от порога. Отсюда она видела весь дом. Глава колонии должен жить в замке и сидеть на огромном троне, а тут домик меньше самого трона.

– Ты чего застыла? – произнес Рэйв, – проходи в гостиную.

– Думала, у тебя домишко побольше будет, – направляясь в сторону гостиной, медленно проговорила Мила.

Она смотрела по сторонам. Тут были фотографии, картины, несколько трофеев, видимо с охоты или вылазок. Но фотографии – вот то, что отличало его дом от других. В тех домах, где она успела побывать, были в основном картины. Мила вообще не могла припомнить, когда в последний раз видела фотографии, чтобы вот так безмятежно висели на стене.

– Может чаю? Или чего погорячее? – спросил Рэйв ненавязчиво.

Мила посмотрела на него укоризненно.

– А что? Праздник же! – воскликнул Рэйвен.

Да, он, вне всякого сомнения, в порядке. Интересно, он уже накидался? Но алкоголем вроде не пахнет.

– Тебе еще речь произносить, – улыбнулась Мила.

– Ну я же не себе предлагаю, – развел руками Рэйв.

– Спасибо, ничего не надо, – вежливо произнесла Мила, садясь в кресло.

Рэйв сел в кресло напротив и посмотрел на девушку.

– Чем обязан твоему визиту? – поинтересовался он.

– Я волновалась, – замешкалась Милана. Она не продумывала заранее, о чем будет говорить с Рэйвом, просто хотела его видеть. – Я чувствовала некую тревогу. Тебя не было вчера в школе, а Мария говорила загадками…

– Ну вот он я, перед тобой, в добром здравии, – развел руками Рэйв.

– Да, я вижу, – со смешком проговорила Мила, – просто решила убедиться в этом лично.

– А ты умеешь быть настырной, – со всей серьезностью произнес Рэйв, – мне нравятся такие люди.

Мила покраснела, чуть опустив голову, чтобы Рэйв не заметил ее смущения. Но все тщетно, он сразу это увидел и снова заулыбался.

– Рэйв, – Мила подняла голову и спросила серьезно и взволнованно, – ты мне не доверяешь?

Улыбка пропала с его лица. Он стал необычно серьезен, а его голубые глаза словно потемнели.

– Не считая моего близкого окружения, – медленно заговорил он, – я доверяю только тебе. Но есть вещи, о которых тебе лучше не знать, ради твоей же безопасности.

– Но Рэйвен, я хочу стать частью твоей жизни, а не просто горожанкой!

– Дай немного времени, Милана, – уже мягче произнес Рэйв. – Мы давно знакомы, но ты должна научиться доверять мне. Спроси у Кристин, сколько раз она шла за мной только во имя слепой веры. Иногда я и сам не знаю, что будет дальше. Вся моя жизнь – одна сплошная импровизация. Это клуб сумасшедших, и держится он на доверии и терпении.

Мила улыбнулась краешками губ, но лицо Рэйва было серьезным – он не шутил. Ей остается только следовать его совету. Она слегка качнула головой в знак согласия. Потом помедлила немного и достала подаренный Марией нож.

– Это мне передала Мария, – демонстрируя нож Рэйву, сказала Мила. – Я хотела украсить рукоять, но не знаю, к кому обратиться. Видела рукоять твоего ножа, ты сам ее сделал?

– Да, рукоять из мореного дуба, вырезал и наносил узоры сам. Тут целая история, – Рэйв призадумался, потом произнес, – у меня есть пару заготовок, я подберу тебе для будущей рукояти. Отнесись к этому серьезно. У нас такие ножи могут многое рассказать о хозяине и даже его семье. Нет повторяющихся рисунков, у каждой рукояти индивидуальный характер, олицетворяющий его хозяина, и его историю. Некоторые расписывают лезвия, – Рэйв достал свой нож и показал его Миле. – Каждый рисунок здесь – часть меня.

Мила смотрела как завороженная. Она прислушалась к советам Рэйва, и в ней крепло решение отнестись к традиции серьезно.

– Нож, что ты держишь в руках, имеет историю. Когда-нибудь я расскажу ее тебе, – Рэйв встал. – Нам пора на площадь, время торжественной речи.

Мила тоже поднялась. Она посмотрела на Рэйва снизу вверх.

– Ты точно в порядке? – тихо произнесла она.

– Точно, – отрезал он с добродушной улыбкой, которая заставила улыбнуться и ее.

Они вышли из дома и медленно направились к площади, где проходила ярмарка и стояла сцена.

***

Мария стояла на площади рядом с шатром, где кидали дротики. Она слушала музыку и наслаждалась праздником. Да, времена были не самые спокойные. За восемь лет вирус ведь так никуда и не исчез, просто остались иммунные. Последняя вспышка была в поселении пять лет назад. Некоторые новорожденные заразились. Поэтому они жили в постоянной тревоге. В один «прекрасный» день вирус просто мог мутировать и снова выкосить большую часть населения или, чего хуже, превратить их в мутантов, которые разгуливают снаружи. Ведь именно так и получилось – одни умирали, другие мутировали, и только те, у кого был сильный иммунитет, остались живы. Хотя была категория людей, которых болезнь не тронула – одаренные. Что-то было в их генах, что-то, что не позволило вирусу нанести им ущерб. Если иммунные страдали от инкубационного периода, то одаренные даже не подозревали обо всех его «прелестях». Как бы там ни было, жить в вечном страхе никто не собирался. Не собиралась и Мария. Ухо конечно держала востро, но не забывала и о мелочах, которые вносили счастье в ее жизнь.

Она увидела, как Рэйв с Миланой приближаются к сцене. Они о чем-то болтали, а потом, обнявшись, расстались. Лидер колонии поднялся на сцену, а девушка стала оглядываться по сторонам, явно в поисках кого-то из знакомых. Мария помахала ей рукой для привлечения внимания.

– Поговорили? – спросила Мария, когда Мила подошла.

– Да, с ним, оказывается, все в порядке, – она улыбнулась. – Спасибо за подарок.

Мария приподняла край кардигана. Там были ножны, из которых виднелась резная рукоять. Вырезанный орел был такой же, как у Рэйва. Мила округлила глаза.

– Я надеюсь увидеть этого орла и на твоем ноже, дорогая, – Мария искренне улыбнулась. Потом перевела глаза на сцену.

Мила последовала ее примеру.

На сцене Рэйв подошел к микрофону. Справа встал Фюр, который был чуть ниже него, а слева расположились Кристин и остальные члены совета. На их фоне Рэйв и Фюр были просто Гулливерами в стране лилипутов. Рэйв поднял руку, и толпа затихла.

– Сегодня восьмая годовщина начала нового мира. Мира Пандоры, – начал он. – Уже восемь лет мы скорбим по тем, кто не пережил вспышку эпидемии. Восемь лет мы радуемся, что остались живы.

Рэйв обвел толпу взглядом. Тут собрался весь город кроме часовых.

– Мы много трудились ради того, чтобы стоять тут всем вместе, одной большой семьей. Чтобы у каждого была пища, крыша над головой, безопасность – и мы добились этого! Многих из вас я привел сюда лично, но многие еще остались за стенами! Есть информация, что есть поселения, напоминающие наше. И у меня есть координаты одного из них.

В толпе зашушукались.

– Не стану скрывать, что для меня это личное, и мои товарищи, – он указал на участников экспедиции, – поддержали меня в предстоящем походе.

Толпа затихла. Теперь каждый внимательно вслушивался в каждое слово.

– С тяжелым сердцем я должен сообщить вам, что покидаю «Новую Надежду» на продолжительный срок. Это опасное предприятие, и я никого не призываю идти со мной, – люди стали переглядываться, стало шумно. Рэйв поднял руку, и все притихли. – Если у нас все получится, то мы объединимся с выжившими из другой колонии.

– У нас не хватит ресурсов на их содержание! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Мы не будем их содержать, – Рэйв стал неожиданно серьезным. – Мы поддержим их, наладим торговлю и организуем экономические отношения. Мы сможем делиться опытом. Мы все выжившие, нам нужно держаться вместе.

В толпе одобрительно загудели.

– В путь выходим через три дня. Если кто-то желает присоединиться, отговаривать не будем. Но вы должны знать – путь неблизкий и очень опасный. Во время нашего с Кристин отсутствия во главе колонии будет Мария. Вы все ее хорошо знаете, фактически, – тут он улыбнулся, – вторая мать ваших детей.

По толпе пробежал смешок. Рэйв увидел, как блеснули глаза Марии в толпе.

– По традиции мы почтим память усопших воздушными фонариками, – к стоящим на сцене подошли дети и вручили им фонарики, – и минутой молчания.

Толпа стихла. Свет прожекторов приглушили, и площадка погрузилась в полумрак. Потом то тут то там стали зажигаться маленькие огоньки, которые разгорались и медленно поднимались в воздух.

Мария протянула фонарик Миле. Они вместе зажгли их и отпустили. В черном небе зажглись сотни искусственных звезд. Ничего прекрасней в своей жизни Мила не видела. В этот момент она решила, что снова выйдет за стены, но уже не одна. Она заслужит своего орла на рукоятке ножа.

Рэйв наблюдал за медленно поднимающимися огоньками, когда к нему подошел Фюр и зашептал:

– У нас проблема, Рэйвен, – Фюр выдержал паузу, убедившись, что их не подслушивают, – в колонии семьсот сорок шесть человек, включая часовых. Сейчас я насчитал на трех человек больше.

Рэйв молча смотрел на огни в небе, потом посмотрел на старого друга и кивнул ему. Фюрер кивнул в ответ, и они оба устремили взор на поднимающиеся огни.