Текст книги "Яжмаг вне закона"

Глава двадцать четвёртая

 
Поэтому только глаза твои становятся во главу
Всего, что со мною было везде и всем.
Вне всяких логических выкладок и теорем,
Вне научных цитат и привычных схем…
Иначе и сам я
        кому?
                Зачем?
 

…Плавно растаяло и лицо сфинкса. Воздух стал невероятно чистым, даже хрустальным. Послышалось утреннее пение птиц, гудки автомобилей, наконец-то вновь вернулся шум просыпающегося города. Я бросился к пошатывающемуся Фамильяру, обняв его за шею. Призраки реально покусали его, мой кот хоть и тяжело дышал, но всё ещё горел азартом боя.

– Убью, зарежу, растопчу, порву на тряпки, как хочу! Размажу, выну потроха, не доводите до греха осатаневшего кота, не то… не так… не тут… не та…

– Успокойся, мы им показали. Как я понимаю, это было последнее нападение, они больше не придут.

– Уверен в том, что говоришь? Ядрёна мышь…

– Твой хозяин прав, – раздалось за нашими спинами. – Они получили, что хотели.

Мы обернулись и наперегонки бросились вперёд. Гэндальф лежал на мостовой, его одежды, порванные в разных местах, искрились теми самыми чёрными пятнами болезни, от которой так хорошо помогла золотая паутина. Но сейчас он умирал прямо у нас на руках…

– Так вот о чём говорил сфинкс, – только сейчас дошло до меня.

Псы Анубиса преследовали нас вовсе не из-за того, что наивная блондинка назвала не то имя. Они должны были вернуть волшебную паутину, которую мы взяли без разрешения, хотя, возможно, достаточно было просто попросить. Это наш косяк. Исключительно и только наш, а они лишь восстанавливали справедливость.

– Гэндальф, прости, я не знал…

– Никто не знал, друг мой, – тепло отозвался он. – Обещай не скорбеть обо мне, и ты, кот, что притворяется демоном, вытри слёзы.

Фамильяр ничего не ответил, но демонстративно не стал вытирать злую слезу, скатывающуюся по щеке.

– Там, куда я ухожу, меня ждёт чудесный мир. А вы обещайте старику позаботиться о бедной девочке. У неё слишком большое сердце…

Это были его последние слова. Когда искры погасли, на мостовой не осталось ровно ничего.

Наверное, я простоял на коленях достаточно долго, потому что, когда маленький котёнок лизнул мою руку, мне не было больно. То есть я ничего не чувствовал, хотя его язычок буквально содрал слой кожи с тыльной стороны ладони. Просто посмотрел на него, погладил по голове, прижал к груди, встал и пошёл. Брести до Банковой пришлось почти час, если не дольше.

В карманах ни денег, ни карт, ни сотового, ни даже ключей. Всё осталось в подвалах дома Брусницыных, куда непременно придётся наведаться. Сначала я прихрамывал и даже спотыкался, но потом как-то сумел выверить шаг. Мы прошли почти половину Васильевского острова, пересекли по мосту Неву, свернули на Дворцовую площадь, а уже оттуда было недалеко. Относительно.

Не говорили ни о чём. Кажется, и мыслей никаких в усталом мозгу не было.

На нас никто не нападал, мы никого не интересовали. Хотя мой статус «яжмаг вне закона» не изменился, позволяя любому представителю Света или Тьмы повысить свой рейтинг за счёт моей отрезанной головы. И, быть может, пару-тройку подозрительных взглядов в нашу сторону мне удалось поймать, но тем не менее кривые зубы не показал никто. Думаю, они просто не хотели рисковать, видя, в каком мы расположении духа…

Белая кобыла с барельефа повела себя странно. Вместо приветственного или предупреждающего ржания она вдруг отвернулась с презрительным фырканьем, словно бы я совершил какой-то непристойный, по её мнению, поступок. Но что со мной не так-то? Чёрный котёнок вдруг шлёпнул меня лапой, заставляя поднять взгляд.

– Чоткий Сотона-а!

На высоте третьего этажа, на нашем маленьком балкончике, спиной ко мне на перилах сидел длиннокрылый ангел в белых одеждах и пил кофе, а рядом стояла сияющая Нонна с блаженной улыбкой во всё лицо. Кажется, у меня на минуточку остановилось сердце. Или не на минуточку? Или не кажется?

– Сейчас я этому небесному павлину кофейник целиком в такой отдел задвину…

– Лучше двери открой, я без ключей.

– Хозяин врежет сам ему по почкам и насуёт по шее ангелочку?

В ответ я молча указал ему взглядом на дверь парадной. Котодемон вскрыл замок одним когтем. Охранные заклятия пропустили меня безоговорочно. Видимо, правнучка архангела попала в дом через распахнутую балконную дверь? Может, да, может, и нет.

Вполне допустимо, что магическая охрана уже считает её своей, а значит, запросто могла пропустить, образно выражаясь, не тронув и пальцем. Вот ангел не прошёл бы по-любому, именно поэтому она потчует его моим кофе на балконе как на относительно нейтральной территории. Странно, что меня это задевает? Он же её спас.

Фамильяр, прошедший сквозь стену, сбегал в мой рабочий кабинет и, вернувшись солдатским строевым шагом, вынес мне на передних лапах чёрный колдунский посох. Как я понимаю, с одной конкретной целью, и я не мог этим не воспользоваться. В конце концов, настроение было крайне неподходящее для гостеприимства…

– Простите великодушно, если не вовремя вмешиваюсь в вашу романтическую идиллию. – Я шагнул на балкон, вставая между девушкой и ангелом. Тем самым, который звонил нам в дверь и заглядывал в окно. – Но не могли бы вы унести отсюда ваш пернатый филей куда-нибудь в район Карпатских Альп?

– Куда? – не поняла Нонна.

– В задницу! К чертям собачьим! В смысле в задницу к чертям собачьим! Я могу уточнить, если очень нужно, мы, чёрные яжмаги, так называем голых мексиканских собачек с причёской в стиле панк-рок.

Ангел не ответил ни слова. На его прекрасном рафаэлевском лице вообще не отражалось ни одного чувства, кроме, быть может, благодарности за горячий кофе. Он аккуратно поставил чашку на перила и низко поклонился девушке. Моей девушке!

– И да, не хочу показаться невежливым, я искренне благодарю вас за спасение Нонны. – Расшаркиваясь на французский манер, я отвесил ему не менее церемонный поклон. – Но это мой дом, и только я решаю, когда и как приглашать гостей. Вопросы? А впрочем, и верно, какие ещё вопросы? Всё это формализм и чушь. Поэтому просто убирайтесь!

– Ярослав, вы… вы ведёте себя, как… – захлопала ресничками правнучка архангела, и мне пришлось замахнуться посохом, неслабо повысив голос:

– Пошёл вон!

Белокрылый красавец развернулся так резко, что едва не хлестнул меня своими длинными кудрями по носу. А потом взмыл в сияющее синее небо, мгновенно растворившись среди кипенно-белых ладожских облаков. Я облокотился на перила, до боли сжав пальцы, в голове была сплошная чернота. Без малейшего просвета.

За спиной появился Фамильяр в образе толстенного сибирского кота, вооружённого револьвером, базукой, фаустпатроном, пулемётом Максима на колёсиках без щитка, с драгунской шашкой, двумя охотничьими ружьями и кривым кинжалом в зубах.

– Кде эфтот белый лапиндос, ему сейсяс расквасю нос!

– Плюнь железку, порежешься.

– Вы отвернулись друг от друга, – послушно выплюнув кинжал, наконец прозрел мой котодемон. – Что тут произошло, подруга?!

– Ярослав только что выгнал ангела, который спас мне жизнь, – холодно ответила Нонна, и в голосе её проявились незнакомые доселе нотки. – Прямо на моих глазах, так грубо, как я никогда от него не слышала. Мне говорили, что вы стоите на тёмной стороне, но я никогда не думала, что человек, предоставивший мне кров, человек, ради которого я была готова умереть, вот так…

Мне пришлось до боли стиснуть зубы, чтобы в свою очередь не наговорить ей того, о чём пожалею.

– Я не рабыня и ваша собственность. Если мне разрешили жить в этом доме, но я не вправе угостить чашкой кофе своего друга, то…

Отлично. Десять минут знакомства и уже «друга»? Так сколько же времени вам понадобится, чтобы перешагнуть на более интимную ступень?!

– …то, наверное, и я здесь лишняя.

Ей надо было выговориться, в моих ответах или оправданиях она явно не нуждалась.

– Я думала, что вы самый честный, порядочный и благородный человек на свете! Я никому не верила так, как вам! А вы, вы оказались обыкновенным… Просто обыкновенным.

Фамильяр тронул меня за локоть, но я сбросил его лапу. Всё когда-нибудь заканчивается. Не надо ей мешать, если хочет уходить, пусть уходит. Я вспомнил последние слова Гэндальфа, и на секунду красный туман заволок голову. Старый призрак погиб ради неё, а она о нём даже не вспомнила.

Ей важен тот сногсшибательный парень в белых ризах. Другой уровень, не мне чета.

Я посмотрел в злые глаза Нонны, отодвинул в сторону кота и прошёл в свой рабочий кабинет. Сам налил себе виски, выпил в три глотка, после чего щелчком пальцев открыл планшет. Козлиная морда на пентаграмме не рискнула даже улыбнуться уголком рта, а послушно предоставила отредактированный список важных писем.

Процесс отсева лишнего был автоматическим, любая левая почта ко мне просто не попадала, а вот если кто-то пытался взять меня измором, то попадало уже ему. И неслабо.

«Яжмаг, обойдёмся без приветствий и имён. Ты знаешь, кто я, я знаю, кто ты, этого довольно. Поступило распоряжение свыше, которое мне не по силам… Третья мировая, но в этот раз не война, если ты понимаешь, о чём я. На машину времени у меня пока не хватает немного денег, но меня научили мотать время. Правда, пока с закрытыми глазами. Стоит задача вернуть всё назад и откатиться к началу времён. Сейчас мы в тестовом периоде, но он подходит к концу. Сил уже нет. Вход в телецентр тоже на столе. Но мультизадачность мне не по зубам, хотя меня уже освободили от наркотиков. Освободил тот, у кого много имён. Деньги я перевёл, ты будешь вызван из Прошлого. Умей ждать. Не доверяй Феназипаму и Депакину…»

Я проверил счёт, двадцать две тысячи рублей, нестандартная сумма за обращение к тёмному яжмагу. В нашем случае, кто бы ни заплатил, даже конченый псих, он всё равно клиент и вправе требовать ответа. Пришлось браться за клавиатуру.

«Не буду отрицать. Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь, и нам обоим это известно. Машину времени не трогай, её час не настал. Будущее наступило вчера. Время мотать можно, это разрешено. Нервы нельзя. Сдайся врачам, там наши».

Собственно, примерно вот как-то так.

Раздались мягкие шаги, и в дверном проёме показался чёрный силуэт разоружённого кота. Фамильяр был настроен пессимистично.

– Хозяин, знай, что эта Нонна покинула нас непреклонно. Ушла, словно звезда Диснея, недосмотрели мы за нею…

Я пожал плечами. У неё прадедушка архангел, на неё Хранители молятся, а кроме того, в защитничках личный белокрылый петушара, да и та же Белая Невесточка, если что, не даст пропасть. В моих услугах больше нет необходимости! Засим честь имею откланяться.

– И всё-таки признаю напрямик, я к ней привык. Да, к дьяволу и чёрту в душу мать, буду скучать!

Что ж, и я был бы рад пообщаться ещё, но, видимо, в другой раз, а пока простите, меня ждёт работа. Да, да, поверьте, я всегда найду, чем заняться, но тосковать и впадать в печальственность не стану. Хорошо ещё влюбиться не успел, вот тогда было бы реально хреново.

На экране загорелось новое письмо с пометкой «важно». Чоткий же Сотона, кого я вижу?

«Ярик, брателло, как что сам? В порядке-с? Трубу не берёшь. Ко мне на днях-с один мажор заходил, весь в белом-с, физиономия в стиле раннего Эль Греко. Просил автограф-с. Я дал за бутылку, так потом двое суток спал-с. Траванулся, походу. А тут говорят, тебя судили и чё-то там из-за меня. Прояснишь ситуэйшн?»

Я не сразу сообразил, о чём он. Потом попытался сопоставить факты. Получилось! Но только в целом оно не очень понравилось. Мало того что этот парень в белом, скорее всего, стоял за ВСЕМИ моими недавними проблемами, так я ещё и собственноручно отдал ему наивную Нонну. То есть практически вытолкал её из дома, не дав ни ей, ни себе ни малейшего шанса.

– А могли бы просто поговорить, – пробормотал я себе под нос. – Надеюсь, она не успела так уж далеко уйти.

Но кто бы мне сказал тогда, насколько НЕдалеко ушла правнучка архангела.

Раздался длинный требовательный звонок в дверь, и разом вскинувшийся Фамильяр, вздыбив хвост, доложил:

– Там дева прекрасная, ты её знаешь, и тот, кого фигушки где потеряешь. И вот он себе же устроил заслон телом наивнейшей из Нонн!

Автоматически я отметил, что рифмует мой кот с каждым разом чуточку лучше, иногда очень даже неплохо, да к тому же ещё экспериментируя с ритмикой стиха. Но вслух ничего не сказал, вдруг зазнается? К таким усатым графоманам всегда лучше относиться построже, это дисциплинирует и стимулирует к росту над собой.

Чоткий Сотона, вот почему именно эта чушь в тот момент показалась мне важной?!

Когда я распахнул дверь, на площадке стоял Чумной Доктор, левой рукой он фамильярно обнимал круглые плечи очень бледной блондинки, а правой удерживал лезвие боевого топора у её горла. Нонна не могла ни кричать, ни плакать.

– Верно, – благодушно прогудел негодяй, и его голос под уродливой клювообразной маской с очками звучал нарочито нежно. – Ни одна слезинка просто не успеет соскользнуть вниз, потому что её голова упадёт первой…

Я незаметно сделал щелчок пальцами, и мой посох скользнул в ладонь.

– Даже не думай, – предупредил палач, без лишних формальностей переходя на «ты». – Лучше пригласи меня войти.

Как вы понимаете, это не было просьбой или предложением. Фамильяр раздражённо зашипел, но тем не менее мы с ним оба понимали реальное положение дел. Иногда ради того, чтобы победить, приходится отступать. Это хорошее утешение для проигравших. Я взмахнул рукой, снимая все охранные заклинания, магический посох пришлось медленно положить на пол.

– Входите.

– Приглашаешь?

– Да, чёрт побери…

Он свободно пересёк порог нашего дома, не выпуская из рук ни топора, ни пленницы. Его глаза за толстыми стёклами очков буквально светились торжеством.

– Ты подставил меня перед моими нанимателями.

– В смысле врезал вам по морде? Ну это же несерьёзно…

– Никто не смеет поднимать руку на палача сил Света!

– Я, вообще, плохой мальчик. Пришли ставить меня в угол?

– Нет, Мценский, перевоспитывать тебя поздно. – Чумной Доктор остановился, шутливо погрозив мне клювом. – Придётся просто убить.

– Ой, а вот это так непросто, – понуро засомневался я. – Мы, яжмаги, весьма капризны в плане убивания. Короче, я буду защищаться.

– О, это само собой. Но помни, что колдовство тебе запрещено. Если же ты прибегнешь к помощи своего домашнего демона, это также будет считаться нарушением запрета. И даже не пытайся сыграть со мной ту же шутку, что с чёртом из Лусона. Не пройдёт.

Очень жаль, честно говоря, я на это надеялся. Не прокатило, бывает. Похоже, придётся драться по-джентльменски, а оно не всегда в моих приоритетах. Да и палач тоже не намерен соблюдать кодекс чести, не стройте иллюзий. Мы оба хороши.

– Один на один. Отпустите её.

– Охотно, – опять-таки без спора согласился он. – Если ты надеешься на её чудесный визг или плач, то зря. Девочка под защитой высших сил, всё верно, но лишь когда опасность не угрожает ей лично. Не кому-то из дорогих ей людей, сообразил?

Чоткий же Сотона! Этот гад опять прав. Я мигом вспомнил все случаи, когда был личным свидетелем её «силы», так вот либо она реально была в опасности, либо считала, что эта опасность есть. Как-то так получается…

Чумной Доктор может изрубить меня в немецкий салат и бросить ей под ноги, но хоть обревись ты, правнучка архангела, твой прадедушка даже не почешется. Его не волнует какой-то там мятежный яжмаг из вечно революционной северной столицы. А может, оно и правильно? Может, в этом есть свой божественный смысл, высокая воля высшего разума? Я бы, наверно, порассуждал ещё, но мне не дали:

– Ярослав ибн Гауда Мценский, за многочисленные преступления против закона гармоний Света и Тьмы ты приговариваешься к смерти!

– А Хранители знают?

– Не волнуйся, я сообщу им то, что они предпочтут принять как правду.

Одним круговым движением Нонна была отброшена в сторону, а на меня ринулся сумасшедший придурок в кожаном плаще и птичьей маске, размахивающий здоровенным топором. Сияющее зазубренное лезвие так и металось в разные стороны, круша всё, что попадало под удар. Вешалка, зонт и мой плащ оказались изрублены прежде, чем я успел осознать происходящее.

Мой котодемон в меру отпущенного таланта изображал панику, усевшись на люстре, и, как мог, комментировал происходящее:

– Мы запустили в дом маньяка, который рубится как бяка! Секира блещет в жажде крови, хозяин вскидывает брови, но уходить от взмаха стали так долго сможет он едва ли. Всё рубит в кашу палачина без объяснений и причины, паркет в щебень, в хламину стены, из этой лесорубской сцены мы можем вынести одно: война…

Пока меня спасало лишь то, что в прихожей особо не размахнёшься. Если держаться в максимальной близости к Чумному Доктору, то его топор оказывался бесполезен, а вот мои кулаки дважды обрывали его атаки самым бесцеремонным образом. Один раз я, кажется, даже услышал хруст ребра, но мужик упёрто отжимал меня в сторону моего рабочего кабинета.

– Туда нельзя, – на всякий случай зачем-то предупредил я. – Там планшет, книги, все записи. Мне же ещё работать потом.

– Тогда куда?

– На кухню. Там попросторней.

Мы кивнули друг другу. Продолжение махача началось с того, что этот придурок едва ли не напополам разрубил мне дверцу холодильника. За что я надел ему коробку с яйцами на башку! О дальнейшем поведает Фамильяр:

– Сверкал топор над головой, и, весь обсыпанный мукой, палач всё рвался в грозный бой, победный издавая вой! А может, выл он потому, что ловко врезали ему ногой по месту одному? И пробивает даже дно мысль, что война…

Должен, однако, признать, что этот тощий мужичок в очках, с которым мне довелось познакомиться в начале повествования, дрался просто отменно. Не знаю, где их так готовят на палачей, но профессионализм не пропьёшь. Кухонные шкафы, посуду, кастрюли и диван с табуретками мы также разнесли на молекулы в какие-то минут пять-шесть, старались оба.

Он на излёте слегка зацепил меня за плечо, и кровь намочила рукав чёрной рубашки, потом я два или три или даже больше раз пропускал удары рукоятью топорища в грудь, так что, если б не дорогая магическая столешница из ирландского дуба, мне кирдык!

Я из положения лёжа воткнул ему вилку в сапог. И будь она серебряная, то не пробила бы натуральную кожу, но старая стальная советская отлично справилась со своей задачей. Пока он матерился, прыгая на одной ножке, мне удалось на четвереньках выбраться к рабочему кабинету и обернуться как раз вовремя…

– Умри, яжмаг!

– Поменьше патетики, тошнит уже, – хрипло попросил я, прикрываясь тем самым деревянным щитом с изображением головы Бафомета. В прошлый раз, как вы помните, она сумела защитить меня, вовремя открыв пасть и…

Удар топора пришёлся прямо между рогов! Ничего не произошло. Кроме хруста дерева и запоздалой мысли о том, что снаряд в одну воронку дважды не попадает. Я отбросил бесполезный щит в сторону. Чумной Доктор стоял надо мной, покачивая топор в руках. Фамильяр продолжал изображать из себя беспристрастного комментатора спортивных матчей.

– Хозяин вдруг повержен мой. Ужель останусь сиротой? Худым бомжующим котом, облезлым, диким и притом стихи слагающим длинно про то лишь, что война…

– Последнее желание? – благородно предложил палач, прекрасно понимая, что бежать мне некуда, я загнан в угол. Карающий топор уже вздымался над его головой.

– Спасибо. Хочу проститься со всеми, у всех попросить прощения и в качестве последнего подарка, на память, отдать Нонне Бернер, девице из Воронежа, мой посох. Можно?

Ответить он не успел. Раздался едва слышный треск, сверкнула зелёная молния, и в груди Чумного Доктора возникла чёрная, обуглившаяся дыра, сквозь которую можно было просунуть руку. В воздухе запахло серой и горелым мясом. Палач рухнул на меня всем телом, а падающее лезвие страшного топора было остановлено за сантиметр до моего байроновского носа заботливыми лапами домашнего котодемона. Вот теперь всё…

– Я надеялся, что вы попробуете выстрелить.

Дрожащая Нонна держала в руках мой магический посох. В обычной ситуации он был бы не полезнее простой палки, поскольку реагирует лишь на мои пальцы. Но ведь Доктор сам дал мне разрешение на последнее желание. Колдовать против него я не рискнул бы даже под угрозой жизни. А вот снять заклятие с посоха, сориентировав его на правнучку архангела, можно было и не произнося заклинание вслух, вполне достаточно мысленного посыла.

– Никто не обещал играть честно.

– Вы… вы о чём вообще?! – Бледная девушка с пунцовыми щеками вдруг бросилась ко мне, помогая выбраться из-под ещё тёплого тела. – Я ради вас человека убила!

– Не наговаривайте на себя. Слугу Света так легко не убьёшь, смотрите, он ещё шевелится.

– Всё равно! Я ради вас, а вы… вы… вы на меня даже не смотрите?!

Я обнял её, прижимая к груди и покрывая её лицо поцелуями. Хихикающий Фамильяр гордо удалился на кухню. Он и не сомневался в исходе поединка, иначе просто не служил бы мне. И кто бы осуждал его за это, демоны умеют выбирать себе хозяина.

Нонна всхлипывала, пытаясь пальчиками зажать глубокую кровоточащую царапину на моём плече. Я хотел рассказать ей всё: о смерти Гэндальфа, о его последних словах, о белом ангеле, о том, что Фима Синий меня не предавал, но, как оказалось, её губы в соприкосновении с моими полностью выключают у меня мозг…

P.S.

…А за квартал от нас прекрасный ангел шагнул в тень винтовой лестницы, отряхнулся всем телом, так что белая краска пухом осыпалась с чёрных крыльев наземь, и шёпотом доложил кому-то:

– Зёрна сомнения посеяны. Она будет нашей.