Текст книги "Каменное убранство Петербурга"

Фантазии и тайны красоты

Творчеству каждого художника свойственна своя техника живописи, своя палитра. Одни лучше работают в масле, другие более выразительны в акварели, третьи предпочитают темперу или сепию, иные выражают себя только в графике. И предпочтительные колеры у каждого свои, и техника мазка разная по своей выразительности. Трудно объяснить, почему так происходит, движения души находят свое выражение по-разному, это ведь очень индивидуально.

Также и скульпторы: одни знамениты работами в бронзе, другие – в дереве, третьи – в керамике, четвертые – в камне. Матвей Антокольский известен скульптурой, исполненной в мраморе, Александр Теребенев – своими гранитными атлантами. И архитекторы тоже – одни являются мастерами деревянного зодчества, другие владеют искусством сочетаний цвета в штукатурных стенах, третьи также искусно используют возможности камня. Есть признанные мастера «кирпичного стиля» в архитектуре, мозаики и майолики в фасадах зданий.

Из мастеров классицизма особо умелое использование возможностей природного камня в фасадах зданий характерно для А. Ринальди, Ж.-Б. Валлен-Деламота, В. Бренны, А. Воронихина, Тома де Томона, К. Росси, О. Монферрана.

В пору историцизма более всего раскрыли декоративные качества камня Л. Кленце, Э. Шмидт, Г. Боссе, B. Шене, В. Шретер, А. Владовский, А. Парланд, М. Месмахер.

Из зодчих поры модерна и неоклассицизма выделим в этом отношении М. Перетятковича, Л. и Ю. Бенуа, А. Гогена, Н. Васильева, М. Лялевича, В. Цейдлера, Б. Гиршовича, Д. Крыжановского, К. Шмидта, Г. Барановского, Ф. Лидваля, С. Кричинского, В. Свиньина, П. Беренса, C. Минаша, А. Бубыря, Н. Алешина, В. Щуко.

В новое время А. Гегело, А. Оль и Н. Троцкий дали лучший пример выразительного сочетания камня и штукатурки в отделке простых геометрических объемов громадного авангардистского здания.

В новейшее время камень используется многими архитекторами, среди них по выразительности камня выделяются работы Н. Явейна, Е. Герасимова, М. Рейнберга.

Объективны ли эти списки, все ли названы?..

Камень – живой и многоликий материал. Он разнообразен не искусственными, а заданными природой колерами и своим естественным рисунком. В одних цвет – это совокупное воздействие на глаз однородной массы всех разноцветных минералов. Таковы, например, розовый и серый финский морской гранит и розовый итальянский гранит «розабета». В других гранитах, например в пудожском, ладожском, лазурнинском, окраска распределяется разноцветными пятнами, линзами, полосами и струями. В многоцветных мраморах природа сначала создавала их ровный белый или чуть розовый фон, а затем наносила «краску» постепенно, мазок за мазком. Попытайтесь сами увидеть эту ее работу в узорах розового тивдийского мрамора в Этнографическом музее или серого уфалейского мрамора в нижних залах станций метро «Балтийская» и «Чернышевская».

В полосах, пятнах, жилках удается насчитать не менее пяти—семи прикосновений «кисти» природы к своему «холсту». И даже можно высмотреть самый первый прокрас загрунтованного полотна. Не бойтесь игры вашей фантазии.

Как увидел архитектор в своем проекте сочетание цвета и форм частей фасада из природного камня, кирпича, штукатурки, черепицы, металла крыши, – это секрет его воображения, часто неподвластного ему самому. Следующий элемент творчества – подбор фактур обработки камня. Гладкая и полированная поверхность всегда делает камень темнее, мелкоточечная – светлее, так что один и тот же камень выглядит совсем по-разному в одном и том же фасаде. Рельефы, скульптура, горельефы в теле камня совершенно меняют его вид, делают его либо тяжелее, либо легче.

Трудно перечислить беспристрастно имена петербургских архитекторов, наиболее полно раскрывших художественные особенности природного камня в оформлении фасадов зданий. Мысленно пробегая взглядом по улицам и площадям центральной части города, мы выстраиваем в памяти длинный ряд имен. Для каждого ценителя архитектуры Петербурга он будет субъективно своим. Мы назовем лишь некоторые имена из нашего мысленного списка.

Антонио Ринальди был мастером умелого подбора камня по цвету. Верстовые столбы от Сенной площади вдоль Московского проспекта и дальше в сторону Царского Села и Петергофа собраны из белых, серых, черно-белых, розовых и сургучно-красных камней в 1772–1783 гг. Это рускеальский, ювенский и тивдийский мраморы, финский и сердобольский граниты, шокшинский кварцит. Каждый столб неповторим по формам и размерам деталей и по их цветовым сочетаниям.

Академия художеств. Цокольная часть облицована финским гранитом

Гармония цвета и формы всегда совершенны. Таким же тонким сочетанием цвета камней славен Мраморный дворец (1768–1785). Его фасад издалека, особенно после дождя в летний день или в прозрачную белую ночь, виднеется как розовое пятно в ансамблях домов набережной Кутузова и Марсова поля.

Эффект достигнут тем, что Ринальди выбрал серый сердобольский гранит для облицовки стен как контрастный фон пилястр и полуколонн, вырезанных в розовом тивдийском мраморе. Ринальди создал также в камне Чесменскую, Морейскую, Крымскую колонны, Кагульский обелиск и колонну Орла в Гатчине.

Жан-Батист Валлен Деламот и Александр Кокоринов, видимо, решали трудную задачу при облицовке все тем же финским морским гранитом цокольной части здания Академии художеств (1764–1788). В невском фасаде нижняя часть здания покрыта тщательно подобранными по окраске плитами серого, чуть розоватого камня. По бокам здания, чем дальше от парадного фасада, тем подборка плит по цвету все хуже, а цвет все более густой розовый. Видимо, не удалось заказать заранее камень только одного колера. Его пришлось сортировать на месте.

Андрей Воронихин дал в 1801–1811 гг. второй после Ринальди изумительный образец использования цветного камня в сплошной облицовке им фасадов Казанского собора и более того – создал из камня его колоннаду. Сейчас можно лишь рисовать в воображении воздушную легкость собора, определяемую изначально светлым желтым цветом известкового туфа в колоннах и стенах. Колоннада венчалась балюстрадой из чуть желтоватого мраморовидного известняка и опиралась на черно-серый гранит. Широкие ступени розовой гранитной лестницы вели к дверям в собор. Каков же он будет после реставрации?

Тома де Томон с особым художественным чутьем использовал розовый и серый финский морской гранит в оформлении в 1805–1810 гг. здания Биржи, Ростральных колонн и набережной стрелки Васильевского острова – об этом уже написано выше. Его прием повторил Карло Росси при оформлении в 1819–1829 гг. фасада корпусов слева и справа от арки Главного штаба. В сторону Невского проспекта цокольный этаж облицован серым гранитом, в этой части ансамбля размещается Главный штаб и другие военные учреждения. В сторону Певческого моста цоколь здания облицован розовым гранитом. Здесь находились департаменты Министерств иностранных дел и финансов. Корпуса разной ведомственной принадлежности в казалось бы едином здании различаются по цвету гранита.

Эту же идею использовал затем академик архитектуры, профессор Иван Черник. Он перестраивал в 1845—1846 гг. дом Вольного экономического общества (справа от Главного штаба, на углу с Невским проспектом) для Военно-топографического бюро. Весь его высокий цокольный этаж он облицевал розовым финским гранитом рапакиви.

В этой – правой части здания цоколь облицован серым гранитом, в левой – розовым гранитом

Огюст Рикар Монферран – это непревзойденный в Петербурге архитектор, применявший цвет камня, словно художник. Монферран сам ездил в 1820-х гг. в Великое княжество Финляндское на гранитные и мраморные ломки. Громаднейшие блоки розового гранита слагают мощный подиум здания, создавая впечатление незыблемости колонн в его портиках, полной надежности мраморных стен здания, нерушимости высокого золоченого купола и парящих в воздухе гранитных колонн барабана и башенок. Нежный белый мрамор стен оттенял суровую мощь розовых гранитных колонн. К сожалению, со временем мрамор загрязнился, а реставрация 2000-х гг. не восстановила, а исказила его изначальный природный цвет.

Лео Кленце избрал сочетание цветного камня и штукатурки для внешней отделки здания Нового Эрмитажа и включенных в него лоджий Рафаэля (1839–1852). Стены фасадов, обращенных на Миллионную улицу и Зимнюю канавку, прорезаны сдвоенными окнами с серыми гранитными гермами в них, фасады легки по тону штукатурки и чуть желтоватому цвету кирновского камня в пилястрах и обрамлениях окон. Эта легкость прочно покоится на незыблемом розовом граните в цоколе здания; он очерчен по всему периметру тонким пояском (карнизом) из путиловской плиты. Портик здания знаменит серыми гранитными атлантами на красных гранитных постаментах. Иллюзия силы создается не только их фигурами, но и тяжестью камня, который они держат на своих руках, и каменными «скалами», у которых они стоят. К портику ведут пандусы из красного гранита, они вымощены черным диабазом. Всю эту осмысленную игру камня, специально подобранного по цвету и со специально приданными ему фактурами, уничтожил современный архитектор, дав согласие обновить и прокрасить под вид штукатурки стены обоих фасадов, пилоны и архитрав портика.

Эдуард Шмидт, переоформляя в 1857–1862 гг. в неоренессансном стиле фасад дома Н.А. Кушелева-Безбородко на Гагаринской улице, 3, работал только с мрамором. Он применил розовый мрамор разных оттенков и интенсивности цвета из Тивдии, неизвестный белый мрамор, зеленовато-белый мрамор и коричневато-зеленый кальцифир из Рускеалы. Ступени парадной лестницы внутри здания вырезаны из розового тивдийского мрамора. Яркий праздничный фасад с рустами, пилястрами, карнизами, балюстрадой балконов, сводами оконных проемов и масками львов привлекает к себе. Издалека бросается в глаза его мажорный розовый цвет, столь необычный в Петербурге.

Людвиг Бонштедт, Виктор Шретер, Василий Шене и Владимир Чагин, Максимилиан Месмахер продемонстрировали в 1850—1900-е гг. образцы владения цветом песчаника при сплошном покрытии им фасадов. Объемная скульптурная резьба в этом камне разнообразит вид зданий.

Леонтий Бенуа и Антоний Томишко возвели в 1896–1908 гг. по проекту Д.И. Гримма великокняжескую усыпальницу Петропавловского собора. Купол покрыт плитками сланца совершенно необычного для Петербурга лилово-сиреневого цвета. Это уникальный камень из его единственного месторождения в Германии. Почему, по какой игре настроения и чувств использован этот привозной материал? Возможно, он непроизвольно ассоциировался у архитекторов с цветом мантии священников во время особо торжественных служб в католических храмах, а все трое были католиками.

Немецкий сланец на крыше великокняжеской усыпальницы в Петропавловской крепости

Карл Шмидт из камней использовал только розовый гангутский гранит. В фасаде дома Фаберже (1899–1902) на Большой Морской, 22, он продемонстрировал чудо придания граниту разных форм и фактур и таким способом создал из одного материала легкий живописный фасад. Легкий потому, что чем выше, тем гранит светлее – так подобраны фактуры его обработки. Внизу гранит полированный, вверху – с шероховатой мелкоточечной поверхностью. Формы внизу – мощные блоки в цоколе и вздувшиеся колонны, словно просевшие под тяжестью верхних этажей. Вверху – все более мелкие, все более легкие русты и плиты. В оформлении фасада дома П.П. Форостовского (1900–1901) на 4-й линии В. О., 9, гранита мало, но художественный смысл его применения велик: архитектурные детали из него – пояски, окантовка оконных проемов, сводовые камни – разнообразят плоскость стен, облицованных новым для того времени материалом – декоративным желтым кирпичом. Особо живописны плавно изгибающиеся контуры отдельных камней – они кажутся совсем легкими. Причудливые «носы» все из того же камня фланкируют ворота во двор.

Полностью гранитный фасад дома Фаберже

Федор Лидваль был явно пристрастен к граниту и новому петербургскому камню рубежа XIX–XX вв. – мыльному (горшечному) камню. Гранит использован им в оформлении, например, фасада Азовско-Донского банка на Большой Морской улице, 9. Образцом применения мыльного камня является фасад дома № 3 на Кронверкском проспекте. Это всем известные примеры. Здесь мы обратим внимание читателя на доходный дом Н.А. Мельцера на Большой Конюшенной улице, 19 (1905–1906). В фасадах применено сочетание декоративной, по-особому фактурированной штукатурки и рустованного мыльного (горшечного) камня. В камне выполнена резьба – это орнаменты и стилизованные изображения сов, дельфинов. Что же сейчас? Природный камень старательно закрашен в стенах первого этажа двумя владельцами магазинов. Каждый владелец промазал камень у своего магазина по-своему. Видно, и они, и архитекторы районных и городских служб одинаковы по уровню своей культуры и знанию Санкт-Петербурга.

Лев Руднев при сооружении в 1917–1919 гг. памятника борцам революции в центре Марсова поля вновь вернулся к приему Тома де Томона – сочетанию цветов гранитов одного вида в одном сооружении. Нижний уступ памятника собран из блоков серого финского гранита, верхние уступы – из блоков розового финского морского гранита.

А. Гегелло, А. Оль и Н. Троцкий создали в 1931–1932 гг. монументальное здание для учреждений внутренних дел на Литейном проспекте, 4. Это гармоничное, в духе конструктивизма, сочетание разных по размеру и пропорциям прямоугольных объемов, покоящихся на прочном базисе первых полутора этажей здания. Они ровно, то есть под стать простоте здания, облицованы розовым финским морским гранитом (он взят из здания старинного буяна на реке Пряжка). В декоре порталов использован черный украинский лабрадорит. Все просто, но величественно.

Можно было бы привести еще много примеров тонкого понимания архитекторами и использования ими декоративных свойств камня. Новейшее время тоже дарит их нам. Пока не будем спешить с их описанием.

Виртуальная прогулка

Прежде чем подробно рассказать о домах, памятниках и их ансамблях, мы мысленно совершим с вами небольшую прогулку по городу, пользуясь представленными в этой главе фотографиями. Советуем просто пролистать страницы и присмотреться к деталям, выполенным из природного камня, штукатурки, металла. Подборка специально составлена хаотически и сопровождается только номерами фотографий – так ярче вспыхнут образы петербургской архитектуры, а память заработает активней и вызовет свои ассоциации. Также специально подписи к фотографиям сделаны краткими. Мы побуждаем вас к поиску и к выбору своих маршрутов по городу.

Стенка спуска к Неве на стрелке Васильевского острова отделана серым и розовым финским гранитом рапакиви

Розовый полосчатый тивдийский мрамор – один из декоративных красивейших материалов в залах Российского этнографического музея

Сочетание серого сердобольского гранита и яркой штукатурки в фасаде Николаевского дворца

Стены музея Суворова отделаны снаружи декоративным кирпичом и песчаником

Памятник М.И. Глинке. Камень – розовый гангутский гранит

Памятник Есенину выполнен в караррском мраморе

Герб барона И.В. фон Бессера – хозяина дома на Владимирском проспекте, 19. Вырезан в горшечном камне

Зеленовато-серый хибинит в обрамлении окна иллюминатора на Ладожском вокзале

Новое и старое на Тверской улице. Фасад дома № 5 облицован снизу серовато-голубым искрящимся ларвикитом, выше – светло-серым гранитом

Шар из розового украинского гранита рапакиви у здания Национальной библиотеки на Московском проспекте

Голубые всполохи в норвежском ларвиките. Тверская ул., 5

Камень этого фонтана на территории Водоканала – розовый украинский гранит рапакиви

Детали фасада дома Фаберже. Материал – розовый гангутский гранит

Новые виды старого города. Постамент памятника – из розового кузнечнинского гранита

Мраморные (из района Сортавалы на Ладожском озере) колонны в портике дома Мятлевых

Последний верстовой столб Царскосельской дороги особо красочен; использованы цветные мраморы и малиновый шокшинский кварцит. Вдали слева – Орловские ворота; в них использованы светло-розовый мрамор и темно-розовый гранит

Цветные немецкие песчаники в декоре дворца вел. кн. Михаила Михайловича на Адмиралтейской набережной

Александровская колонна. Орел без короны и герба на фоне финского гранита рапакиви

Шведская ваза Летнего сада создана из розового уникального гранита на постаменте из вишнево-коричневого порфира

Остатки шведской вазы на хозяйственном дворе Летнего сада, апрель 2008 г.

Мраморный диоскур у Квиринальского дворца в Риме

Бронзовая Ника на колонне из серого сердобольского гранита

Лестница Мраморного дворца; белый караррский мрамор скульптуры и черно-белый полосчатый мрамор с Ладожского озера в обрамлении ниши

Цветные камни Мраморного зала в Мраморном дворце

Белый и розовый мрамор в декоративных деталях фасада дома Кушелева-Безбородко.

Серый песчаник и керамика в оформлении фасада дома 22 на Б. Морской улице

Розовый и серый граниты, малиново-красный шокшинский кварцит, белый караррский мрамор использованы в постаменте памятника Николаю I

Серый и кирпично-красный песчаник в сочетании с яркой синевой и золотом майолики на фасаде дома Е.И. Набоковой

Серые гранитные колонны в портике дворца Кочубея на Почтамтской улице

Цветные граниты «Галереи высокой моды» на Невской линии Гостиного двора

Водяной каскад на Малой Садовой улице

Торговый дом Елисеевых: салатный цвет скульптуры на фоне розового гранита – это новинка реставрации 2007–2008 гг.

Особняк М. Кшесинской. Использованы два розовых и серый граниты

Стены двух нижних этажей дома эмира Бухарского облицованы мрамором с Урала, из него же иссечены причудливые по форме колонны

Новейшая архитектура. Здесь весь цветной камень с Карельского перешейка – это граниты и граносиениты

Лиловые пятна альмандина испещрили весь каменный фасад этого (словно бы итальянского) палаццо на Каменноостровском проспекте, 63

Руины Феодоровского собора, служившего пристанищем молокозаводу, и новенькая часовня рядом

Керамика, декоративный кирпич, цветное стекло и розовый гангутский гранит. Дом П.П. Форостовского на Васильевском острове

Одноглавый орел из песчаника из-под Болеславца в Польше. Фасад музея Штиглица

Гранит и мрамор в оформлении Исаакиевского собора

Желтовато-коричневый гранит из Бразилии в оформлении новейшего дома № 64 на Каменноостровском проспекте

Бюст О. Монферрана в Исаакиевском соборе

Гранитные рыба и дикобраз. Стремянная ул., 11

Несчастные колонны Казанского собора. Их материал – пористый и непрочный известковый туф

Серый гранит крыльца и стен, белый мраморовидный известняк волют, поясков и колонок вносят свою гамму цвета в богатую палитру красок Спаса-на-Крови

Итальянские цветные мраморы в полу Спаса-на-Крови

Ансамбли центральных площадей и примыкающих к ним территорий

Ансамбли Дворцовой и Сенатской площадей, Исаакиевского собора, Конногвардейского манежа, домов на Адмиралтейском проспекте и на Адмиралтейской набережной складывались долгие годы. Постепенно этот район Петербурга стал образцом архитектурного совершенства и продуманности в планировке центра столичного города.

Дворцовая площадь

Александровская колонна. Александровская колонна создана по велению Николая I как памятник его брату Александру I, уже покойному (или живущему в Сибири под видом старца Феодора Кузмича – это предмет многих обсуждений). Памятник сооружен по проекту О. Монферрана в 1829–1834 гг. Он замечателен не только своей композицией, пропорциями, формой и размерами, но и тем, что его ствол является сплошным монолитом. Фуст (тело) Александровской колонны имеет высоту 25,6 м, диаметр внизу – 3,5 м, вверху – 3,15 м и вес 704 т. Он высечен из розового финского гранита рапакиви. Благодаря прекрасной зеркальной полировке монолита явственно проступает крупнозернистое очковое строение камня.

Александровская колонна. 2000 г.

Уникальный монолит добыт на Питерлакской (Пютерлакской, Питерлахтинской) гранитной ломке в Выборгской губернии Великого княжества Финляндии.

В отличие от Александровской, знаменитые колонны – Троянская (мраморная, в Риме)и Вандомская (бронзовая, в Париже) – внутри полые, с винтовыми лестницами. Цельная Помпейская колонна (гранитная, в Александрии) намного ниже. Ватиканский обелиск перед собором Св. Петра в Риме иссечен в Древнем Египте из гранитного монолита. Его высота – 26,5 м, но он имеет квадратное, утончающееся кверху сечение. Колонна Нельсона в Лондоне на метр выше, но не цельная, а составлена из 27 гранитных монолитов.

Фундамент Александровской колонны находится ниже уровня Дворцовой площади. Сначала был вырыт котлован глубиной 5,1 м (по другим сведениям – 5,25 м). В его дно вбили 1250 деревянных свай диаметром 26 см и длиной 6,4 м каждая. Сваи забивались с деревянного копра бабой в 830 кг (по другим источникам – 1200 кг). Она поднималась конной тягой при помощи ворота. На забивку ушло три месяца, а площадь, занимаемая сваями, составила 23 х 23 м. На это основание был уложен фундамент из двенадцати рядов гранитных блоков, каждый толщиной 40–60 см. Фундамент опоясали каменной кладкой из отходов гранита, мрамора, бутовой плиты, уложенных на известковом растворе. На фундамент установили гранитный монолит размером 6 х 6 м и весом 410 т. Затем его приподняли на 90 см, чтобы уложить между ним и фундаментом известковый раствор. Камень лег неточно, пришлось его сдвигать двумя кабестанами. На базисный камень затем уложили еще два монолита в 203 и 215 кг и блоки меньшего размера. Так получился пьедестал для колонны.

Колонна Траяна в Риме теряется в раскопе древнего форума и проигрывает в высоте

Каменный пьедестал колонны одет в бронзу и оформлен четырьмя барельефами. Внизу он обложен зеркально отполированными плитами гранита, окружен прямоугольным невысоким стилобатом с тремя каменными ступенями и тумбами по углам. Колонна установлена на пьедестале и держится на нем своим весом. Ее подняли и установили с помощью деревянных портальных кранов. Опыт таких работ уже имелся: портальные краны применяли, например, в 1586 г. при установке Ватиканского обелиска.

Фуст Александровской колонны уложили на пристани у Невы на деревянные салазки и по наклонной громадной деревянной эстакаде втащили ее на катках на столь же громадный помост. Его площадь составляла 37 х 37 м, высота – 10,5 м. В центре помоста установили одноарочный деревянный портальный кран, а под ним зияло отверстие, в которое должна была пройти колонна, чтобы встать на постамент.

Слева – колонна Нельсона на Трафальгарской площади в Лондоне, справа – Александровская колонна

Высота пролета портального крана составила 32 м, ширина – 6,8 м, его построили на временном каменном фундаменте. У ствола колонны оставили необтесанные выступы. Под ними фуст опоясали канатами, затем их пропустили через полиспасты вверху портального крана. Канаты тянулись к 60 кабестанам, а вращали их 1580 человек. Установка монолитной колонны длилась 100 минут. Весь же подготовительный монтаж подъемного оборудования, считая со дня доставки колонны, занял два месяца. Подробное описание установки монолита и много интересных событий и деталей этого дела приведены самим О. Монферраном, а также в книгах А.Л. Ротача (1966), О.А. Чекановой и А.Л. Ротача (1990), В.К. Шуйского (2005). Модель крана в рабочий момент подъема колонны экспонируется в одном из отделов Музея истории Санкт-Петербурга в Петропавловской крепости.

После установки колонны вокруг нее возвели специальные строительные леса. Работая на них, рабочие стесали выступы на фусте колонны. Затем двести человек в течение пяти месяцев ежедневно полировали монолит. Установили капитель, водрузили ангела. С платформы под ангелом свесили две короткие мощные цепи, чтобы облегчить подъем на колонну при будущих ремонтах. Лучник должен был метко пустить стрелу с тросом в отверстие звена свисающей цепи, трос помогал осуществить все последующие операции. Только при реставрации колонны к юбилею С.-Петербурга в 2003 г. цепь убрали.

Трещины в колонне обнаружились сразу же, при первой полировке. Они явились следствием обычного природного явления – наличия трещин в исходном горном массиве, из которого выломан камень для колонны.

Общая высота Александровской колонны, включая постамент, гранитный фуст, капитель и ангела на ней, – 47,5 м. Теперь это не самый высокий монумент в Петербурге. Выше нее (48 м) обелиск памятника героическим защитникам Ленинграда («Прорванное кольцо») на площади Победы, открытый в 1975 г.

В 1976–1977 гг. по проекту архитекторов Г.Н. Булдакова, Г.А. Байкова, Ф.К. Романовского и художника В.А. Петрова выполнены работы по благоустройству и реставрации дорожного покрытия Дворцовой площади, стилобатов Александровской колонны, цоколей и фасадов окружающих площадь зданий. Асфальт центральной части площади заменен каменной мостовой со стилизацией под старину. Плитами розового гранита из карьера «Возрождение» и серого гранита из Каменногорского карьера выполнены квадратные ячеи, пространство в них декоративно вымощено серо-черной диабазовой брусчаткой. Тротуары у стен Главного штаба вымостили камнем позднее – к 300-летию Санкт-Петербурга.

Прежний вид площадей и проспектов и смысл планировки пространств можно попытаться представить себе, взглянув на Дворцовую площадь в исторической перспективе со стороны Капеллы, с широкого и спокойного Певческого моста через Мойку.

Обширная панорама открывалась отсюда в 1850– 1860-е гг. XIX в. Вдали располагались здания Сената и Синода, объединенные аркой. Легко и гармонично сочеталось с ними вытянутое здание Адмиралтейства, еще не спрятавшееся за буйно разросшимися сейчас деревьями, а лишь слегка прикрытое, вернее, украшенное регулярным бульваром из двух рядов коротко купированных деревьев. Слева панорама замыкалась четким ритмом колонн классического портика Конногвардейского манежа. Ближе к Дворцовой площади величественно возвышался Исаакиевский собор, еще ближе – стройный дом князя Лобанова-Ростовского и ряд других зданий Адмиралтейского проспекта, среди которых выделялся своей монументальной колоннадой дом президента Медицинской коллегии И. Фитингофа.

И сама Дворцовая площадь имела иной вид, казалась тихой и спокойной, так как все движение с левого берега Невы на Васильевский остров шло вдали, за памятником Петру I, по Благовещенскому постоянному мосту. Между Зимним дворцом и Адмиралтейством располагалась обширная пустынная площадь для развода караула, от нее спускалась к Неве каменная лестница со львами. Дворцового моста еще не было, как не было и набережной вдоль Адмиралтейства. Через красиво вымощенную Дворцовую площадь из-под арки Генерального штаба (так называлось тогда здание Главного штаба) мимо Александровской колонны пролегал лишь путь к главному въезду в Зимний дворец, в его парадный внутренний двор. Дворцовая площадь ограничивалась протяженным и изящным полукругом зданий Генерального штаба и министерств. Эти здания имели тогда другую окраску: их стены были светло-серыми, лепные детали – белыми, а колесница Победы над аркой – бронзированной.

В сравнительно небольших масштабах города того времени и при его малой этажности становится понятной грандиозность ансамбля. Здесь, в центре столицы, вблизи официальной императорской резиденции – Зимнего дворца, были сосредоточены основные правительственные учреждения: Генеральный штаб, штаб гвардейских войск, Министерства иностранных и внутренних дел, финансов, Адмиралтейство, Сенат, Синод, кафедральный Исаакиевский собор. Рядом, на Миллионной улице, располагался Морской архив и большое казарменное здание 1-й роты лейб-гвардии Преображенского полка, охранявшей царский двор («лейб» – значит придворная). Невдалеке находились военные городки Конногвардейского полка (манеж и казармы на Конногвардейском бульваре) и лейб-гвардии Павловского полка (на Марсовом поле). И власть, и охрана – все было вместе и вблизи императора.

Великолепие архитектурного оформления всех зданий центральных площадей, проспектов и набережных должно было центр столицы «вознести по части строительной до той степени красоты и совершенства, которые бы по всем отношениям, соответствуя достоинству ее, соединяли бы с тем вместе общую и частную пользу». Монументальность и величие зданий и памятников подчеркивались дорогим приемом – использованием камня, иногда сдержанным, более часто – обильным. Мы предлагаем любознательному читателю совершить мысленно или фактически прогулку от Дворцовой к Сенатской площади и назад к Зимнему дворцу по Адмиралтейской набережной.

Зимний дворец. Каменное украшение Зимнего дворца, как и всех зданий в стиле барокко, очень скромное. В основании фасадов дворца лежат неброские плиты путиловского известняка, из него же сделаны базы колонн и их кубовидные парапеты. Первоначально на крыше по всему периметру здания стояли 128 известняковых статуй, но они быстро разрушались, и в 1892 г. их заменили бронзовыми фигурами. Плитами розового гранита рапакиви облицованы в 1880-х гг. пандусы парадных подъездов с Дворцовой площади, из него же высечены массивные прямоугольные столбики решетчатой чугунной ограды пандусов.

Сад у Зимнего дворца, создававшийся в 1896–1901 гг. тоже на насыпном грунте (отчего дворец стал казаться более приземистым), окружал парапет из блоков розового гранита. На нем стояла ограда работы Р.Ф. Мельцера из чугунной фигурной решетки с каменными столбами, облицованными песчаником. Ее разобрали в 1924–1926 гг. Внутри сада сооружен фонтан из сердобольского серого гранита. Контуры, изгибы линий фонтана, профиль деталей из камня очень изящны. В граните хорошо заметны полосчатость, гнейсовидность, светлые прожилки полевого шпата.

Новый Эрмитаж. Находящееся в самом начале Миллионной улицы здание Нового Эрмитажа построено в 1839–1852 гг. по проекту Л. Кленце. В нишах стены установлены на консолях металлические скульптуры великих мастеров прошлого. Стены штукатурные. Из кирновского мраморовидного известняка рифленой фактуры собраны наличники оконных проемов и пилястры по всему фасаду (сейчас все они закрашены). Гермы в окнах высечены в сером сердобольском граните А.И. Теребеневым.

Особенно красив и торжествен портик с великолепными фигурами атлантов. Словно живые, они выполнены из серого сердобольского гранита скульптором А.И. Теребеневым. Постаменты атлантов, парапеты пандусов, ступени, облицовочные плиты цоколя здания сделаны из розового финского гранита рапакиви, съезды пандусов вымощены диабазовой брусчаткой. Колонны и архитрав портика, колонки балкона собраны из блоков желтого плотного кирновского мраморовидного известняка. Плиты такого же известняка лежат на цоколе здания, очерчивая его по низу стен.