Текст книги "Впечатлительный"

Андрей Днепровский-Безбашенный
Впечатлительный

(сон в руку, кровь в жилу…)

Севостьяна ждал конкретный вагон неприятностей, он весь потухший сидел за столом у дознавателя и думал, что делать дальше. Его мысли были холодные как лёд, от чего вокруг сразу стали наметаться сугробы…

Он мог бы и не оказаться в милиции и занимался своими делами, если бы… говорят, если бы не было, этих если бы, то жить было не так интересно! В общем, далее всё по порядку, как в протоколе.

По пути домой у поста ГИБ2Д Севостьян чуть-чуть не так перестроился и постовой его как бы сказать – легонько притормозил. Севостьян стал доказывать, что тот не совсем прав, инспектору это не очень понравилось и он…, глянул на фоторобот серийного маньяка-убийцы, который был приклеен на стекле машины инспектора. Инспектор сравнил его с Севостьяном… Впрочем, если Севостьян рьяно не отстаивал бы презумпцию своей невиновности, то инспектор мог и не посмотреть милицейскую ориентировку, но он её – посмотрел! С ориентировочного листа смотрела небритая физиономия неопределённого очертания, по которой до выяснения обстоятельств задержать можно было кого угодно, даже черта из подземелья. А Севостьян был и вправду небритый, как-то недосуг ему было побриться на даче.

Может быть, не надо было Севостьяну так рьяно доказывать свою правоту, разойтись бы с инспектором по хорошему, но он твёрдо считал себя – правым…!

(считать себя правым, это черта очень хорошая, но как быть, если вы считаете себе правым, и другой считает себя правым, кто будет… правее? наверное, тот, у кого больше доводов – убедить)

Так Севостьян оказался в убойном отделе в качестве подозреваемого, по очень тяжелым статьям. И не просто тяжелым, а таким тяжеленным и неприподъёмным, что ему срочно пришлось шевелить мозгами в нужном направлении. Судьба индейка потянула на себя одеяло, намереваясь Севостьяна слегка не то просто припужнуть, не то глубоко загарпунить.

Душа жалкого дрожала и трепетала перед его величеством – неизвестностью. А ведь ещё вечером, он, преподаватель канаво-копательного института расслаблялся с друзьями под водочку-с до тех пор, пока не рухнул на диван как спиленное дерево под мерцающие блики экрана телевизора, который отрабатывал их до самого утра так никем и невыключенный. Вчера была пятница, а с понедельника Севостьян должен был заступать на новую должность с солидным повышением, от чего он почувствовал себя вдруг крутым. Вознесясь на крыльях удачи он ощутил себя круче варёных яиц и выше даже самого Эвереста. Как говорится, стал великим и могучим, выше неба, выше тучи, совсем позабыв о степени простого человеческого счастья, что возможно и послужило раздором с инспектором. А так, в душе он был человеком порядочным, хотя и придерживался мутно-монархических взглядов на жизнь.

А тут ещё этот сон с четверга на пятницу, где ему приснилось, что его по великому недоразумению забрали в милицию, а до этого он не верил, что сны с четверга на пятницу иногда имеют такую возможность – сбываться. Сейчас он сидел и потел, и так пропотел, что его рубашку, казалось бы, никакая стиральная машинка не отстирает.

А теперь… Что теперь? Теперь было поздно. Теперь он с тоской смотрел из окна милицейского кабинета, где в лужах после дождя красиво растекались яркие звёзды, а большая луна в ночном небе так сильно давила ему на грудь, что ни вздохнуть, ни охнуть было невмоготу.

Дознаватель, немного поковырявшись в носу, сурово нахмурил брови и, стукнув кулаком по столу, сердито изрёк: – А ну, быстро говори правду такой ты разэтакий!

– А что такое, правда…? – подумал про себя Севостьян. – Правда, это такая штука, которую иногда просто опасно говорить вслух… – молча, ответил он самому себе.

Чтобы совесть его не мучила, он привязал её в лесу крепкой верёвкой к дереву и забыл о ней как о смерти, чтобы она его больше никогда не доставала.

– Алябдябдя… – вдруг обратился к нему дознаватель абракадаброй.

– Что-что…? – переспросил его Севостьян.

– Так, ничего, это я к слову сказал. – От вас несёт запутанными грехами… Сознайтесь и вам сразу же станет легче – посмотрел дознаватель на Севостьяна, насквозь проткнув его своим взглядом.

– О господи, что же это со мной жизнь сотворила… – из последних сил взмолился про себя Севостьян.

Тут тишину кабинета громом взорвал резкий телефонный звонок.

– Слушаю вас! – встал дознаватель из-за стола во вторую хореографическую позицию носками врозь.

Звонил его начальник.

– Как там новый подозреваемый? Колется… или не колется? – спрашивал властный голос на том конце провода.

– Так… в общем, никак… Как всегда разбираю людской хлам… – замялся в ответ следователь.

– Похож он на маньяка… или же не похож…? – с ударением на вторую гласную переспросил начальник.

– Ну… так…. С уликами-то сами знаете, у нас один приблизительный фоторобот…

– А где его взяли?

– Кого, фоторобот?

– Да нет же, подозреваемого?

– Да, с поста ГАИ поступил от очень бдительного сержанта, того, что нам всё время подозрительных присылает. Бдительный он очень у нас, ему преступники всё время мерещатся.

– Ну, чем черт не шутит, попробуй, покрути его аккуратненько, может быть, чистосердягу напишет, да смотри у меня, не переусердствуй как прошлый раз, со своими этими штучками… – лениво зевнул начальник на том конце провода и положил трубку.

– Есть легонько попробовать! – послушно ответил следователь, когда из трубки уже слышны были гудки.

Он тоже положил трубку, затем сел и стал думать, как бы ему аккуратненько так поступить, без мордобоя и всего прочего, а то вдруг это не он, тогда ещё дров наломаешь, с уликами-то – прямо беда. Своих печатей на месте преступления маньяк не оставил… – нервно закурил дознаватель.

– Гражданин начальник, можно мне водички попить? – пересохшим горлом спросил Севостьян.

– Можно! – налил ему дознаватель воды из графина.

У Севостьяна в горле всё высохло, он залпом осушил стакан, и тут у дознавателя мгновенно созрел план, который он стал немедленно претворять в жизнь.

– Да задолбал ты меня своим кочевряженьем!!! Убил людей, изнасиловал и дурку валяешь!!! – врезал следователь кулаком по столу. – Ты сейчас выпил не воду, а яд! Сознаешься, дам тебе противоядие, а не сознаешься, ровно через тридцать минут отдашь концы, туда тебе и дорога!!! Я бы, таких как ты, прямо на месте расстреливал!!! – вдруг заорал на Севостьяна начальник, от чего жалкий сразу же подавился воздухом, а перед его глазами поплыли желтенькие круги с метлячками.

– Пиши всё, как было!!! – топнул ногой дознаватель, от нервного напряжения схватившись руками за сердце.

Не очень гуманный это был метод, но что уж поделаешь… Это был метод из разряда – вон! А назывался он – «Взять на пушку!».

Следователю было от чего хвататься рукою за сердце. Работа у него была нервная, отпуск ему давно уже не давали, да и жена всё время зудела.

Тут воздух опять пронзил телефонный звонок.

– Да! – быстро схватил трубу дознаватель.

На этот раз звонили опера из отдела, которые, только что привезли… другого маньяка.

– Слушай, Серёга, мы тут настоящего маньяка взяли прямо с поличным, дуй быстро сюда, со своими делами потом разберёшься.

– Я ща, на минутку… – бросил следователь Севостьяну, на радостях пулей вылетев в коридор.

А Севостьян оставшись в одно лицо в тишине кабинета, сидел и мерковал, что ему делать, ощущая всё больше и больше, как надежды разбиваются об обстоятельства. А последнее обстоятельство у него так и вообще торчало, как кость в подошве.

Ему вдруг стало казаться, как в коридоре бьёт кто-то копытом, и что на нём сошелся клином весь белый свет. Он сидел и проклинал всё на свете, и то перестроение у поста, и то, что как дурак доказывал инспектору свою правоту, благодаря чему здесь назло себе оказался.

Часы на стене тем временем тикали отсчитывая секунды в обратную сторону. Время сейчас для него было дороже денег и всех на свете золотых монет.

– Вот оно, лекарство от холода и тоски, которое потихонечку начинает действовать…

Сердце Севостьяна судорожно забилось в непонятном успокоении, он стал уже представлять себе свои позорные похороны.

– Да, отжил я свое, похоже, и отберёзил, если же следователь ко времени не вернётся… – продолжал судорожно потеть Севостьян.

С острасткой, поглядывая на часы, он взял чистый листок бумаги и размашистым почерком написал: Сознаюсь во всех на свете грехах!

А следователь тем временем и вправду насмерть забыл о задержанном, увлёкся он настоящей работой и совсем позабыл… о противоядии.

И вот уже осталось пятнадцать минут, потом десять, а следователя всё не было. Душа Севостьяна не выдержала и он, в надежде найти следователя вышел из кабинета, воочию почувствовав, как ему становится плохо.

В коридоре никого не было, и Севостьян стал открывать все двери по очереди, но они все были закрыты, открытой оказалась только дверь начальника убойного отдела, за которой тот прибывал в тихом раздумье.

– Достала меня уже эта работа, копаюсь всю жизнь в каких-то отходах, а так охота чего-то красивого, красивую женщину, например… – пребывал начальник в мечтах и раздумье.

– Противоядие! Умоляю вас, я сознался во всём, дайте противоядие, а то я умру! – с порога заголосил Севостьян, что вызвало на лице начальника гримасу дикого недоразумения.

Начальник сидел и не понимал ничего… совершенно, но тут, быстро переключившись мыслями с красивой женщины, он стал кропотливо вникать в суть настоящего.

– Какое такое на хрен… противоядие! – дико вдруг взбеленился начальник. – Вы что тут из меня дурака делаете!!? – Ты кто!!? – уставился на Севостьяна начальник

– Я маньяк! Я сейчас умру, дайте мне срочно противоядие!!? – Меня сейчас следователь допрашивал и дал яд!!! Умоляю вас, дайте противоядие…

Начальник ещё пару секунд сидел в недоумении, а потом во всю мощь заорал по селектору.

– Кравцова ко мне!!!

Через минуту запыхавшийся Кравцов пулей влетел в дверь кабинета.

– Что у тебя тут за фокусы происходят!!? Какие такие яды с противоядиями!!? Я тебя за это с работы выгоню к чертовой матери!!! – вулканом взорвался начальник.

– Да я ему только стакан воды из графина налил… Константин Сергеевич, а он такой впечатлительный оказался… – разводил руками Кравцов.

– Быстро принеси мне графин!!!

Едва закрыв дверь, Кравцов тут же открыл её снова, застыв с проёме с графином.

– Идиот!!! – продолжал грозно реветь начальник.

– Константин Сергеевич, это же простая вода… – налив стакан, тут же осушил его следователь.

– Хотите, попробуйте… – налив другой протянул он начальнику.

– Не надо!!! – решительным жестом отказался начальник.

Севостьян совершенно ничего не понимая ещё минуту, стоял, а потом со словами: – Время вышло… – как подкошенный рухнул на пол.

– Давай ему срочно противоядие, а то он и вправду умрёт – кивнул начальник в сторону лежащего на полу.

– Да нет у меня никакого противоядия, ну, это же просто приём…

– Фильмов у меня насмотрелся!!! Шерлоком Холмсом себя ощутил!!! Давай ему хоть чего-нибудь!!! А я потом с тобой разберусь… – Водки ему дай, что ли, да поболее, после такого стресса-то, сам понимаешь…

– Да нет у меня водки! – взмолился Кравцов.

– Яд значит, у тебя есть, а противоядия – нет!!! – открывал сейф начальник, доставая бутылку водки.

– Слышь, друг, на тебе противоядие… – поднял голову Севостьяна начальник.

– Как же ты так? Кравцов!

– Да забыл я о нём, об этом задержанном Константин Сергеевич, тут, понимаете ли, настоящего маньяка поймали.

– Ну, то, что поймали – это хорошо! А этого давай отпаивай противоядием, пока концы не отдал этот твой впечатлительный.

Севостьян жадно хватал водку ртом, истинно веря, что это и есть самое настоящее противоядие. В его душе вдруг наступило радостное пробуждение, а тяжесть слетела у него камнем с души.

А до этого впечатлительным он как-то и не был…

Андрей Днепровский – Безбашенный. (A.Dnepr)

15 июля 2006 г