Текст книги "Реминисценции-о-Павке-Корчагине"

НДФЛа. Вся сила – в правде! Народ, Россия и олигархи едины! Правильно отметил егце Ключевский– государство пухло, народ хирел.

страдания не

что

Пока же, что касается уровня лично Ильича, прекрагцались. Опаськин продолжал пытаться достичь сиюминутного блаженства, прикладываясь, исключительно по рекомендациям синей книги алкоголика седьмого уровня Коровина, к стаканчику, напевая себе под нос,-синий, синий, синий, лег на провода, в небе темно-синем, синие (окрыляясь по Ильину, не перепутать с рылом) крыла»…Синее рыло в небе – было как то уж совсем когцунственно.

– А под крылом …о чём – то поёт,– замурлыкал Ильич, – зеленое (змий искуситель то зелёный) море тоски.

Сочетание синего и зеленого цветов, особенно зелень, нравилось Опаськину. Но крылья были какие – то хилые и невидимые. Карлсона с моторчиком – мужчины в полном расцвете сил с карманами, набитыми зеленью – из Владимира как то не получилось. Фрекен Бок тоже под боком не было. То есть первый из четырех жизненных путей по Льву Толстому -через женгцину, не получился. Три остальных жизненных пути согласно Исповеди Толстого – гедониста, самоубийство, через веру – Владимир как-то не воспринимал вообгце. То есть, надо было идти бы по идее прямо по дороге, но почему-то прямое словосочетание путь и дорога приводила к странному, с восторгом понимаемому на западе, но плохому для нас -россиян понятию ПИДОР. По этому поводу даже КПРФ с Коммунистами России недавно в Ульяновске поцапались. Зюганов, по мнению ульяновцев оказался гомофобом. А должен был, видимо, быть гомофилом. А кто, интересно, тогда дрозофил? Тьфу, чертовгцина какая– то, опять какие – то белые мухи,– думал Опаськин, моргца лоб.

– Направо непонятно, налево – не получилось, прямо – пидорастично. Но почему, когда думаешь о хорошем и вечном снова и снова скатываешься к какому– то странному триединству: Пидор – Борникель – Ебнарь. А может это и есть словесная расшифровка зверского числа 666, а?

В атеистическом Советском Союзе, понимали, кстати, по мнению Опаськина звериность числа из трех шестёрок.. Но чтобы не скатиться, по меткому выражению Ленина, в болото фидеизма, произошла подмена и зверство трех чисел воплотили в портвейне 777. Сделано это было, как считал Ильич, с целью воспрепятствования у иногда егце думаюгцих приверженцев этого народного напитка тяги к библии, а именно к разделу об Апокалипсисе.

От этой мысли Опаськин даже задохнулся. Ему немедленно захотелось очутиться на острове Патмос, в уединенной пещ,ере Иоанна и там поразмыслить над апокалипсисом, может и написать свой, как у философа Розанова «Апокалипсис», порефлексировать о немыслимой сладости Христа и горькой участи остальных верующих в него бедолаг, наконец, пав в приступе религиозного фанатизма на колени, обратиться к богу подобно древнеегипетской книге мертвых: «Слава тебе, бог великий, владыка обоюдной правды. Я пришёл к тебе, господин мой. Ты привёл меня, чтобы созерцать твою красоту. Я знаю тебя, я знаю имя твоё, я знаю имена 42 богов, находягцихся с тобой в чертоге обоюдной правды, которые живут, подстерегая злых и питаясь их кровью в день отчёта перед лицом Благого. Вот я пришёл к тебе, владыка правды; я принёс правду, я отогнал ложь. Я не творил несправедливого относительно людей. Я не делал зла. Не делал того, что для богов мерзость. Я не убивал. Не уменьшал хлебов в храмах, не убавлял пигци богов, не исторгал заупокойных даров у покойников. Я не уменьшал меры зерна, не убавлял меры длины, не нарушал меры полей, не увеличивал весовых гирь, не подделывал стрелки весов. Я чист, я чист, я чист, я чист».

Последнее особенно было важно в условиях коронавируса. Надо было быть чистым и правильно мыть руки и лицо – не менее 50 секунд.

Да, чистота была необходима, но всё же в идеальном мире. Чистые руки, горячие сердца и при этом холодные головы были недосягаемы. В реальном мире правильный путь полностью соответствовал трактату Торквато Аччети «Честное притворство» и его теории – теории обыденной жизни, а именно: благоразумной осторожности; хитрости; скрытности и притворства.

Размышления в рамках метода ФИ-анализа про заграницу приводили его к другим комбинациям:

Меркель Ангела – МЕРА;

Джонсон Борис – ДЖОБА – или просто, о ужас, ЖОПА;

Трамп Дональд – ТРАДОН или РАДОН.

То есть для Германии– все в меру, Англии светит полная, вери сорри, жопа-сэр, а вот Америке – страшно подумать – радиоактивный трындец с радоном.

Хотя, судя по – всему трындец для Америки уже начался. Низы как – то уже не захотели, а верхи – два дедушки Трамп и Байден – ударились между собой в предвыборную байду. Вашингтонский обком всё же подцепил. наконец, – то, советскую болезнью Политбюро ЦК КПСС – «В бой идут одни старики».

–Не хрена было нас гнобить в девяностые,– порадовался Опаськин. Всё это на фоне скандала с Хуавеем, соперничестве с Китаем и набирающим силу движении BLM, придающим ценность темнокожей жизни. Жизнь бледнолицых становилась бледной и больше мёдом не казалась. Жизнь желтолицых тоже пожелтела как засыхающая листва, а на границе со страной текилы и листьев коки, вообще соорудили стену, круче берлинской. С другой стороны, возможно, наличие радона в американской перспективе объяснялось радиоактивными эманациями фумарольных газов коварно -дремлющего в штате Вайоминг йеллоустонского супервулкана.

–Желтый Китай, желтый вулкан, желтый металл. Да, Гермес Трисмегист может об этом и хотел сообщить в своей изумрудной скрижали, а мы его и не поняли. Да и золото не случайно попёрло в гору. Вот и у нас сменился лидер среди самых богатых олигархов. Те, кто вовремя раскупили золотые унитазы, наверняка, радуются выше крышки. А может и правильно намекали битлы, распевая про жёлтую подводную лодку. Может всё же надо успеть добежать до китайской, а вовсе не канадской границы?

Опаськин отвлекся от своих мыслей, обратившись к пришельцу.

–Ну, будем знакомиться. – Ильич,– кивнул незнакомцу Владимир.

–Павка,– кивнул в ответ незнакомец.

–Слышь, Ильич – закурить курил.

то, дай. Такое ощущение, что сто лет не

–На, говорят, от коронавируса очень даже защищает.

Опаськин достал из кармана зажигалку и пачку сигарет «Феникс» и протянул Павке.

–А чего это такое, – удивленно крутя в руках зажигалку, спросил Павка, – Да и табачок то, какой – то странный – штуковина какая – то жёлтая на конце, да бумага не газетная – буржуазные штучки, что ли?

–Сам ты буржуазный. Кончай прикалываться – самые дешёвые сигареты, наверно белорусские – а значит качественные, привет от Батьки.

–Что значит – прикалываться? Прикалывают штыком, а я его где – то оставил, чёрт побери, как раз пригодился бы для батьки Махно.

–Больной, наверно, не иначе весеннее обострение, – опасливо подумал Опаськин -Раздвоение личности, неадекватное восприятие окружающей действительности, дефицит ингибитора обратного захвата серотонина. нехватка галоперидола деканоата или клопиксола акуфаза, живой экспонат по Фрейду. Да и штык егце, хорошо, он где – то оставил. Так не ровен час, зарежет егце. Говорил мне отец – не пей с незнакомцами, сынок! Пора утекать, как мерзко пел Мумий Тролль! Может это маньяк – ла-ла-лу-лай-ла-лу-лай, порежет меня на меха – хахаха! Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить. С незнакомцами – не пить…Не, надо, пожалуй, делать ноги…

–Ну, я наверно, пойду, а Павка?

–Не, ты постой, а, Ильич – покажи, как мне эту дивную папироску – то закурить?

–Ты чего, действительно, сигарету с зажигалкой, первый раз в руках держишь? Что ты как шведская девушка, которая играла с огнём? Привык кремнём по сапогам, пока они у тебя были, чиркать?

–Да вот тебе крест, во всё пузо, не знаю что это такое. Правду тебе говорю, товаригц Ильич!

–Ну и чудной же ты парень. На, держи.– Опаськин прикурил сигарету и дал Павке.

Павка закрыл глаза и затянулся с видимым удовольствием.

–А, махорочка – то у тебя знатная, Ильич. У нэпманов, наверно, сторговал?

– Да вон в ларьке за углом, у каких егце нэпманов. Нэпманы после революции, при НЭПе были. А у нас сейчас контрреволюция, понял?

–Ты революцию не трогай. Да мы за нее пасть порвём, моргалы выколем,– заморгал этими самыми моргалами Павка. – Вот этой самой мускулистой рукой гегемона.

–А ты, святой отец, оказывается – идейный, засмеялся Владимир.-Знаем, знаем мы эти завиральные идеи – бесполезные попытки прыгнуть из курятника в хрустальный дворец. Смотри – ка, какой революционер нашёлся – гамсуновский посланец от соков земли, выходец из прошлого, прообраз будугцего, однако,– глядя на руки – спички Павки, задумался Опаськин, – прямо дистрофичный длинногрязноволосый Самсон – рыцарь революции – железный Феликс.

–Да были и рыцари – но…,– тут Опаськину вспомнилось ключевая фраза из «Ключа» Алданова: «Несчастье революций именно в том и заключается, что к власти рано или поздно приходят люди третьего сорта, с успехом выдавая себя за первосортных».

–Рыцарей, да и царей, не стало. Ну-ну, как говорили древние африканцы: «Я – за демократию, я сделаю твоих врагов скамьей под твоими ногами». Пока в роли скамьи, однако, выступает народ, а третьесортные вовсю рулят…

Все причины русской революции очень чётко и кратко, по – мнению Ильича, осветил Розанов: «победный исход этого восстания, которого все мы – грустные свидетели. Нужда, гнетущее горе, боль несогретых членов и голодного желудка заглушит искру божественного в человеческой душе, и он отвернется от всего святого и преклонится, как перед новой святынею, перед грубым и даже низким, но кормящим и согревающим. Он осмеет как ненужных людей, прежних своих праведников и преклонится перед новыми праведниками, станет составлять из них новые календари святых и чтить день их рождения, как благодетелей человечества». Да и Зощенко об этом же писал – о чём пел соловей – жрать хотел, вот и пел. С голодухи не так запоёшь и заскачешь и заплачешь как дитя. Хотя, может и прав Бердяев в «истоках и смысле русского коммунизма» – Революция иррациональна, смысл революции есть внутренний апокалипсис истории....В нашем греховном злом мире оказывается невозможным непрерывное поступательное развитие. В нём всегда накапливается много зла, много ядов, в нем всегда происходят и процессы разложения. Это ещё Гоголь заметил, что Россия одержима духами зла и лжи, что она полна рож и харь, и трудно в ней найти человека. Вот и происходит революция – а дальше рождается новая бюрократия, новый привилегированный класс, жестоко эксплуатирующий народные массы. Воля к власти становится самодавлеющей и за неё борятся как за цель, а не за средство. Опаськин горько улыбнулся.

–Ты чего лыбишься, товарищ? Забыл, чего вождь говорил?

–Это Дима, что ли? Да помню, – продолжал горько улыбаться Опаськин. – Типа денег нет, но вы держитесь. Уважил народ, уважил. С деньгами то и дурак держаться может. А вот без денег – только наш народ -мудрец.

–Какой еще Дима? Да ты не из монархистов ли, контра? Белая армия черных ворон? Снова царский трон– гнида контрреволюционная? Разговор у меня будет короткий – в морду – в ЧК – потом к стенке.

–Ээ, полегче на поворотах, гражданин Павел. Поменьше революционных фраз! Интеллигент не должен дудеть музыку революции, как метко заметил Умберто Эко. А я все же отношу себя к интеллигенции -кстати, слово впервые применено нашим прекрасным нижегородским писателем, в юности, надо заметить, химиком Петром Боборыкиным. Про Василия Теркина он, кстати, первый написал, а вовсе не Твардовский. Ты, Паша, все же, может травки какой с мухоморами обкурился или фильмов каких по телику нагляделся … Нако, лучше махни 50 грамм. Как в Вакханках; «Кто доволен дарами мгновения – тот и счастлив».

– Давай только по чутку,– призвал Ильич,– вспомни Фукидида – вино прекрасно, но пить надо в меру. Авось немного остынешь. Или, наоборот, в душе согреешься малёхо. Да ты не бойся, не аяхуяска какая – нибудь или французская винодрянь, стабилизированная для россиян сернистым ангидридом, или отрава Венечки – слеза комсомолки в сочетании с мозольной жидкостью – нет, тут у нас чистый алкоголь. В старину говорили – Очи-гценная!-во! Очи раскрывало у предков, видимо. «Очи черные, очи жгучие, усы длинные и колючие». А чтобы сопротивляться злу, как говаривал Иван Ильин, надо иметь чистую душу. Так что, надо чиститься очигценной – сочетая природный дионисизм и христианский аскетизм. От Диониса всё пошло, если егце подумать и вспомнить греческую историю по Еврипиду. Давай – ка, почитая Бахуса, бухнём – как говорят у нас на новогреческом и воспоем дифирамб в честь Диониса.

Опаськину вспомнилось, как замечательно в местном драмтеатре заслуженный артист Волошин – артист с большой буквы, играя Сатина, произносил фразу: « чтобы так артистично, тренироваться и прочувствовать это на себе. Не случайно немцы говорили -юбунг махт ден майстер. Что не сделаешь во имя искусства!

Мой организм отравлен алкОголем». Без сомнения, с чувством произнести, ему надо было

–Ну, давай, тяпни. Как говорится, с Богом!

– Кстати о Боге! Вот Ренан, к примеру, считал, что бог – Иисус стремился уничтожить богатство и власть. И ничегошеньки, заметь, из этого за последуюгцие 2000 лет так и не вышло. Анархист Бакунин вообгце считал, что идея Бога– отречение от человеческого разума, от справедливости и свободы». По Бакунину – Если бог есть, то человек раб. Поэтому ренановская плодотворная дебютная идея, что всемогугцество достигается страданием и смиреньем, что над силой можно восторжествовать чистотой сердца, некоторых, включая твоего покорного слугу, завела в полный жизненный тупик, сделала рабом, а другим, более нахальным и беспринципным, дала возможность манипуляции в собственных интересах.

беспринципным, дала возможность манипуляции

«Основателями Царства Божия будут простые люди. Не богатые, не книжники, не свягценники…Великий признак Мессии – благовествование НИГЦИМ…НО его ученики будут не от мира. Они составят небольшую группу униженных и смиренных, которая победит своим унижением».

Хахаха – смирись гордый человек и превратись в Золушку, твои автомашины будут тыквами, и вообще ты не от мира сего – а в этом мире будут жить и наслаждаться моральные уроды – злодеи. Змеи и скорпионы будут попирать тебя, а не наоборот

–Так что смирись – униженный и пей, но верь – нищеброды победят, победа будет за нами!

–Хотя, может лучше и без бога, продолжал Ильич,– Маймонид, вот тебе Павка для сведения, в Мишне Торе вообгце считал, что Иисус – весьма дурной человек, безмерно наглый…, из нечестивцев еврейского народа и вероотступников. По Жаку Дерриде Бог также есть некий эффект незнания. Великий философ, кстати. Только вот вдумайся в его фразу: «Континиум есть привилегированный опыт суверенной операции, преступающий предел дискурсивного различия». Всё незнание сразу отшибает. Правда, без пол-литры точно не поймешь.

–Богу богово, но всё же лучше бы по – нашему, по – древнерусски. Бердяев вот считал, что в типе русского человека всегда присутствует первобытное природное язычество и стихийность бесконечной русской земли. Поэтому лучше по – язычески – око за око,– продолжал Ильич.

–Это и есть, на мой взгляд, решение проблемы теодицеи – почему при боге существует зло. Вот Симон Визенталь, правильный герой Израиля и терминатор зверских фашистов, рассказывал, что, когда в концлагере фашисты вешали у него на глазах шестилетнего мальчика и Симон увидел глаза этого, ждущего на помощь Бога мальчика, а Бог на помощь так и не пришел, то для Визенталя бог умер. Симон тогда поклялся – отомстить. Фашистов он уже отлавливал по всему миру без всякого бога. Да и ты, наверно, атеист, а Павка?

–Ну, будешь?– Ильич протянул стакан Павке.

–Водки? Буду, буду, конечно. Эх, хороша, – утирая рукавом рот, сказал Павка.

–Сто лет, кажется, не пил.

–Да ты чего всё заладил – сто лет, сто лет. «Жить – значит смотреть вперед, а не назад, в прошлое» как говаривала, аналитически судя по твоим внешним данным – твоя ровесница – одногодка – Екатерина Вторая. Ты вообще откуда такой взялся? Да и без обуви? Да и без шапки– мозги, гляди, простудишь!

–Я– с железной дороги. Шпалы таскал.

какой.

–Это с какой, – спросил, махнув

стакан,

Опаськин,

высокоскоростной – до Казани, что ли? Шпалы – руками? У нас могут. Ручной труд самый эффективный. Это еще рабы в Древнем Риме доказали. Или вон взять вот пирамиды Хеопса. Всё вручную, да на века. Вот и транссибирская наша магистраль – тоже вручную, и беломорканал, руками моих обоих дедов – вручную. Всё и надо руками – а не то, как сейчас у нас -часто через, извини, жопу. Возьмешь кувалду – как треснешь! И все работает. Вот так бы кому – нибудь в лоб киянкой тоже постучать, чтобы мозги поправились и о народе и пенсионерах бы больше думалось. А ещё говорят, что при коммунизме о – личности не думали. Вот при нём – то, как раз думали и делали, а сейчас только говорят. Нет, мы и есть новые рабы. Вот взять кредиты. Гончаров правильно сказал: «Другие займут да потом и мечутся, работают, не спят, точно демона впустят в себя. Да, долг – это демон, бес, которого ничем не изгонишь…». Чем не новое рабство, а?

– Василий Розанов,– продолжал размышления Ильич,– будучи еще относительно юным, в своем первом философском труде «О понимании» так и написал: «Бедность есть источник худшего из видов рабства -нравственного, того, которое полно бывает унижения и ненависти». А из нас всех пытаются сделать Францисков Ассизских поневоле – иного гроба не избрав для тела, чем объятия нищеты. Это только после перестройки у нас появились бомжи. Страшная язва. При царе в НН-ске ночлежка для таких бедняг была – купец Бугров содержал. Вот бы и надо её возвратить. Никуда мы не ушли – Бугровы только исчезли, а мы провалились снова на дно. В городе Горьком такого не было. Нищета – это страшно.

Владимир прочувствовал всё это на себе – начиная от страха перед незнакомыми звонками – он не брал трубку, опасаясь нарваться на неприятные и бессмысленные разговоры с коллекторами о возврате кредитов. Про себя он думал, – Больной, больной человек.... Задавленность долгами равнозначна смерти. Не живешь, а существуешь в каком – то больном Зазеркалье. Жизнь в вакууме, в колбе долгов. Без воздуха, без надежд, без гордости. С постоянной сосущей болью слева, там где сердце. Состояние раздавленного жизнью, пусть и еще живущего, червяка.

А эй вы там, наверху – даже впрягаться в эту проблему не хотят. Сколько уже народа погибло от этой долговой безнадёги. Поэтому общество не едино – еще с Пошехонской старины – жизнь сама собой раскололась на две половины: одна была отдана Ормузду

половины:

доброму, другая Ариману злому.

Опаськин очень жалел, что у церкви не получилось перед революцией сделать из императора Павла Первого специального святого по части устранения заимодавцев и прощения долгов. Тем более что текст соответствующей молитвы Павлу был уже разработан. Помешала революция. Вот чем бы нужно было заниматься современной церкви – и ее высшему моднику – это бы обеспечило приток новых верующих. – Не написать ли мне письмо товарищу Гундяеву?– подумал Владимир, – С просьбой – перед каждым зданием службы судебных приставов -освящённый бюстик Павла Первого установить – чтобы помнили о прощении долгов. Вот Христос изгонял из храма менял и мытарей. А мы? А мы привечаем, олигархов плодим. Старые олигархи равноудалились, прихватив бобосы – кто в Испанию, кто в землю обетованную, кто в сырой Альбион и просто в сырую землю, хотя туда им всем и дорога, новые появляются, музыканты с виолончелями в панамах богатеют. Надо бы попирать – то змей и скорпионов, искореняя зло, да пока, похоже, они нас попирают, зло абсолютно.

–Ну, да ладно – чего у вас там еще – на высоскоростной, не все еще шпалы с высокой скоростью налево задвинули?

–Да нет, Ильич, мы узкоколейку тянем с товарищами.

–Узкоколейку – хм! Слушай, Павка, а ты случайно того – не беглый. Не с зоны?

–Я, Ильич – революции солдат.

–Ну, ты прям как Павел Власов у Горького, в борьбе за лучший мир. -Точно с зоны, сталкер новоявленный, не иначе,– подумал Опаськин.

–А босой почему?

–Да, не помню я, что– то ничего,– ответил Павка.– Помню – взял шпалу, понёс – а потом – раз – и всё как – то оборвалось, темнота какая – то. Проснулся – а сапог то и нет.

–А, ну ну – бывает… И мёртвые с косами и шпалами стоят и тишина… С бодуна она вот, правда, не совсем тихая. Башка трещит и черти пляшут -а, Павка? На, махни по третьей

полегчает, ибо по Мельникову -

Печорскому – это еще деды и прадеды наши знали: «нерву пить – здраву быть, другую пить – ум веселить, утроить – ум устроить».

Этап 2. «Раздев Его, надели на Него багряницу»

–Ну, ладно, Павел. Посидели, познакомились, надо бы и до дому идти. Ты где обитаешь – то?– спросил Опаськин.

–Да, не знаю я, если честно, Ильич. Не помню я ничего – откуда пришел, куда идти?

–Аа – амнезия значит. Голова – чистая доска. Как после запрещенного в позапрошлом веке абсента – любимого напитка ван Гога. Зря, кстати запретили, глядишь – больше бы вангогов было. Бывает, бывает – вот у меня сосед Гога – бухал целый месяц в слишком шумном одиночестве, рисовать картины, правда, не начал – да и раньше – то не умел. Вышел в куртке и кальсонах на крыльцо за добавкой в ларёк, покачнулся да и ударился головой об ступеньку. Мама, правда, егце в детстве уронила его из коляски и с тех пор, ну, точно, по словам Гоголя, от него всегда, особенно к вечеру, немного отдавало алкоголем. А теперь вот мамку родную не узнает. – Уйди старуха, я в печали,– на все её вопросы отвечает. А она – то плачет, ветхая старушка – сынок, сынок, образина ты бессовестная, что ж ты наделал, дурачок ты мой родной!

–Может и ты с тачанки какой-нибудь упал или с крыльца какого-нибудь тоже сиганул – а…? Иль голову отморозил – тоже бывает.... Иваныч, вот из соседнего дома вышел зимой, тоже до ларька. А после ларька – то заблудился – в сугробе. Пальцы себе вот отморозил, хирургу отчекрыжить пришлось. Сейчас радуется и благоденствует – на пенсию вот по инвалидности вышел. Жена его не нарадуется, души в нем теперь просто не чает. – Умница у меня Иваныч, с виду вроде дурак дураком, а какую операцию провернул,– говорит. – Другие – то вот без копейки сидят, да и сидеть то им теперь до 65 лет, а то и до 70 годков, поговаривают, где работу – то хрен найдешь, а Иваныч – кормилец мой ненаглядный, мальчик -безпальчик золотой. Сумел таки, хоть и без пальцев, а нынешним лжерадетелям за народ кукиш показать. Дома растительное есть, и хлебушек и соль. Чего егце русскому человеку надо, а?…

благодать – и маслице

–Знаешь Павка, у Зиммеля в «Эс мусс нихьт иммер кавиар зайн» рецепты на каждой странице. Так и здесь – вот тебе, запомни, может пригодиться – рецепт нигцебутерброда: соли – гцепотка, хлеба ржаного -ломоть, масла растительного – 30 грамм, кусочек лука репчатого – 40 грамм.

В результате – вкуснотигца неописуенная! Не всегда должна быть икра! Комбинированная супердиета папы Карла и Поля Сезанна! Бигмак с чизбургером в подметки не годятся. Да и по стоимости и экономии средств не сравнить. Сезанн, правда, в оливковое маслице хлебушек макал, растительного у него, бедняги, не было. Однако какие картины рисовал. Но тоже, про коммунистов, уже тогда, намекал – взять, к примеру, его мальчика в красном жилете. В красном, не в каком – то там, как у бойскаутов синем, заметь. Чувствовал уже тогда дыхание революции.

–Надо отдать должное в плане экономии местной «Пятёрочке» -колбаса для нигцебродов – марки «сиси-писи»– стоит уже 23 рубля за 350 грамм. Батончик колбасой пахнет и по вкусу ничем не отличается от докторской производства урюпинского центрального спецмясожиртреста №1. Вот и покупаешь не по какой– нибудь хитрой акции – купи два, а потом егце купи – а, просто, честно – по стоимости, сколько тебе надо. Батончика -то этой колбаски– сказки на два дня хватает – вот, чудо – то какое, равное хлебам библейским. Рожки марки «Красная цена»– 12 рублей за упаковку стоят, масло растительно-49 рублей за бутылку, правда, желтоватое, видимо, не совсем лады с перекисным числом – не совсем дочищенное или частично уже окисленное, батон хлеба той же красномарочной цене – 14 рублей. Так что жить можно. С красной ценой и жизнь прекрасна!

–А по праздникам, старуха – то чекушечку Иванычу наливает. Выпьет он, да как запоёт на весь квартал – стихийный последователь протестанта Лютера – народные мотивы и хоралы, аж всем соседям завидно становится: « Эх, мороз – мороз – заморозь меня». Да нынче зимы что – то тёплые стали, где мороз – то застать. Все бы мужики у нас из подъезда побежали сугробчик помягче найти, да пальчики и еще кое– что наружу выставить. Да, отношение сейчас к хлебу изменилось. Это как у Анатолия Приставкина в «Ночевала тучка золотая» – никогда не забуду, как там бедные голодные мальчишки никак не могли расстаться с батоном хлеба и все вылизывали его по крошкам. Или еще круче – у Ремарка в «Искре жизни» – иногда и кусочка нечищеной морковки достаточно, чтобы эта самая искра жизни не потухла… Владимир вспомнил, что и Василию Васильевичу Розанову не хватило в 1919 году всего – то пятка яиц и горсточки муки – может быть и жил?

– Да, хлеб как был, так и остался, как в песне с непростыми словами -хлеб всему голова. Хлеб, да – дедушка Мороз – защитники русских людей. Не знал об этом Гитлер и Наполеон – вот и попёрлись, дурни, на рожон, хаха.

–Мороз – то когда еще нагрянет, а кушать и спать хочется, однако, несмотря ни на что. Ну, если тебе идти некуда, то пойдем ко мне, Павел.

–Да как то неудобно, Ильич. Семья, дети, да и грязный я.

–А вот и не угадал – ни семьи, ни детей. Один остался, хотя, правда кол и двор есть. Так что, никому ты, кроме меня, не помешаешь, а мне тоже не помешаешь – отмоем тебя, да и поболтать я люблю. А ближнему помогать надо, а Павел?

–Да, конечно, Ильич – первым делом – рубашку сними и отдай товарищу. Сапоги тоже. Лишь бы ближнему и делу хорошо было. Раньше думай о Родине, а потом о себе! Нам хлеба не надо – работу давай, нам солнца не надо – нам партия светит, на окнах убери герани и настурцию -нам надо только Революцию!

–Да чего ты всё заладил – революция, революция. Тоже мне нашелся французик на баррикадах 1848 года. От лукавого всё это. Всё равно всегда к власти дерьмо прорывается. Закон истории, однако. Контрреволюция у нас в стране, извини, опять буржуины и похотливые масоны к власти пришли – сладкое очарование буржуазии воцарилось, добро бы было много таких купцов-кладезей мудрости как старик Маякин в «Фоме Гордееве», глядишь и была бы невыносимая лёгкость бытия, а так трудно только по вечерам, по утрам вообгце ужасно – во как! Бегбедер, конечно, вот писал, что оптимизм свойственен тем, кто из социализма. Однако и его – этого оптимизма что – то всё меньше и меньше – на смену приходит унылый скептицизм. Нет более чистой сайта фе – святой веры. Нет что-то таких, кто готов полностью пройти по Ломоносовскому пути веры, любви и служения России. Остается одно – только надежда – наш компас земной. А по Альберу Камю – надежда– это успокоение, а нам успокаиваться в нашей жизни нельзя. Всё плохо – а дальше – слушай мой прогноз оптимиста – егце хуже будет.

–Ну, да ладно – обо всем этом дома поговорим....

пошли, камерад! Да

и побриться бы тебе надо, а то – вон ты, барбудос – Куба любовь моя, какую бородиш,у развел! Хотя, с другой стороны, как говорили в старину староверы «брадобритие ввело за собой много разврата, поелику оно скрывает лета человека и часто сорокалетнего представляет двадцатилетним, так что в нем обманется самая невинность, которую скорее он уловит, нежели обросший волосами Сатир»– ты просто образец настоягцего, морально устойчивого, мужчины. Так что пошли, заволосалившийся братуха – облико морале.

Этап 3. «Падает в первый раз под крестом».

Жил Опаськин недалеко, в однокомнатной квартире на третьем этаже кирпичного дома сталинской постройки.

Включив газовую колонку, Владимир проводил гостя с порога сразу в ванную комнату.

ка, ванна! Ух ты, и кран

–Не, ты, всё – таки, буржуин, Ильич. Смотри -есть! Ой – вода горячая. Не может быть…

–Ты чего, Павел – ванну первый раз видишь?

–Да, уж даже не знал, что такое может быть....

–Слушай, да откуда же ты взялся такой – 100 лет не курил, сто лет не пил, ванны не видел – больной, из Ляхова, что ли?

–Ниоткуда я не брался, как был в революции, так в ней и застрял…

–Постой постой, это про какую ты революцию все толкуешь?

–Ну как – нашу – пролетарскую – рабоче-крестьянскую – скинули буржуинов,

новый мир строим.

–Скинуть буржуинов – это ты хорошо сказал. Оппонент твой -Фридрих фон Хайек, напротив считал, что социализм ведет к рабству и несвободе. Зато теперь – свобода для буржуинов. Развелось их сейчас немеренно, как звёзд на небе. А мы – остальные – как морской песок – во тьме, на дне и живем. И солнца не видим. Зато послания слышим. Теперь периодически – раз в год. И посылают нас там на ХУ – икс игрек, сейчас прости – римские цифры, на пятнадцатый … или уж не разберешь – съезд или срок, хаха. Прости, пойду заведу классическую музыку – как говорит Башмет – для духовных людей. А ты вообще – как дух явился из ниоткуда, поэтому – слушай. Опаськин поставил Моцарта – третий концерт для скрипки – Концерт N° 3 соль мажор, К. 216. в исполнении своей любимой немецкой скрипачки Анне Софи Муттер.

–Наверно, не слышал такого, а Павка?

–Да, послания … Вот раньше в библии – величаво так филистимлянам, или как там – к колоссянам. А у нас сейчас проще так – к россиянам…Плодитесь и размножайтесь, если получится, против власти ни слова – не в интернете, ни в телефоне – а то, и раз – и за оскорбление – куда – нибудь в места не столь отдалённые.

История повторяется – как у римлян и Тацита – оскорбление величия -там, правда, башку сразу отковыривали – вместе с негодными мыслями. Ну и для быдла, сорри, для народа – хлеба-бреда и зрелищ. Вот и у нас -индексацию там, какую – нибудь, и токи– тики шоу по телику. Я тебе ток -ты мне так – и так бесконечно тиктак, тиктак, аж в голове звон…

И всё про какие – то дрязги человеческие: кто – то кого– то не там родил, тесты на ДНК, склоки, наследства, адюльтеры, вывод на чистую воду – тьфу, либо про страны крайние, те что у края – кто там пукнул, кто там стукнул. Либо поющие трусы рты под фанеру раскрывают и дрыгаются. Либо сериалы – посмотришь жуть – грабят, убивают, утюгами по груди гладят – а ты то дома сидишь в тепле, чаёк пьешь и думаешь -лепота, но, правда, утюг, на всякий случай дома запрячешь, да на улицу потом выйти боишься. Выйдешь – и оглядываешься, кошелек – на месте ли, всё проверяешь. Одним словом – красота – демократия. Только вот патриотизм – то откуда тут возьмется. Раньше ровно уже в шесть утра -сквозь грозы сияло нам солнце свободы – или вон, как у американцев -перед каждым домом флаг – страна гордости пилигримов! Хотя, кто – то сказал, патриотизм – последнее прибежигце негодяя. Политика вообгце в целом скопление негодяев и политических проституток типа Троцкого.