Текст книги "Король Артур и его рыцари"

А. П. Ефремов, пересказ
Король Артур и его рыцари

© Ефремов А. П., наследники, пересказ, 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Пальмира», АО «Т8 Издательские Технологии», 2017

Повесть о том, как юный Артур поднялся на британский трон, и о многом другом, случившемся в ту пору

Прорицание Мерлина

Случилось так, что многие несчастья выпали стране бриттов, когда правил ею король Пендрагон. Из-за клочка пашни или рощицы поднимались владетельные герцоги друг на друга, а иной раз грозили и королю, потому что редкий из них не считал себя достойным британской короны. И лилась кровь благородных рыцарей, а простой люд бежал в леса и таился там до поры.

Где силой, где словом унимал Пендрагон неразумных подданных, но стоило рыцарям в одном конце Британии опустить свои мечи, как тут же в другом конце королевства вспыхивала новая распря, и не было покоя королевской дружине.

Потому-то, видно, и решил Господь воздать этой земле за грехи полной мерою. Настал день, и сотни кораблей из далеких северных стран подошли к британскому берегу, ударили в дно тяжелыми якорями, и вот уже грохочут на берегу крики пришельцев и подобно потопу растекается их войско по всем дорогам.

А злосчастный Пендрагон день и ночь в седле. То ударит на врага королевская рать, то затаится в густых дубравах, и все меньше бойцов у Пендрагона, и все больше могил в зеленых долинах Британии, где раскачивает ветер желтые цветы дрока.

Только нет королевскому войску подмоги. Могучие герцоги и бароны Британии не спешат схватиться с врагом. За толстыми стенами своих замков затаились они и ждут, когда в неравной борьбе упадет королевская корона, когда опустеет королевский трон… Ни звука не слышно в высоких крепостных башнях, и лишь узкие, словно прищуренные, бойницы глядят на горящие города, на разграбленные деревни.

Однако и волк устает проливать кровь. Пришел час, когда, утомленные грабежом и кровавыми схватками, двинулись захватчики к своим кораблям.

Едва-едва качались тяжко нагруженные корабли на неторопливых морских волнах, и нет, казалось, такой силы, которая заставит их отойти от британского берега. Но вот серая холстина парусов вздулась на мачтах, словно мышцы на руках у могучего воина, и потянулись корабли за ветром, что летел на север, к их далекой родине.

Горько было королю Пендрагону глядеть вслед уплывающему врагу.

– О благородные сэры, – сказал король своим рыцарям. – Воистину эта беда оставила нас, чтобы обернуться худшими несчастьями, ибо, возвратясь к себе, они начнут рассказывать о богатом острове, который некому защитить, и не пройдет года, как у наших берегов станет тесно от вражеских кораблей, а могучие рыцари Британии вновь затворятся в своих замках. Так что же делать? Как защитить землю, врученную мне Господом?

И тогда королевские мудрецы дали Пендрагону такой совет:

– Да хранит тебя Иисус, король Пендрагон! Посмотри, как измучено твое войско, оглянись на разграбленный Лондон, твою несчастную столицу. Одни враги ушли, но другие ждут своего часа. Берегись, Пендрагон. Потому что со всех концов Британии уже тянутся к твоей короне жадные руки, и никто не придет на помощь королю, у которого нет даже доброго замка с надежной башней и высокими стенами, где можно пересидеть лихое время и собраться с силами.

И тогда по приказу короля в землях Уэльса, там, где прячутся в тумане Сноудонские горы, найдено было место для королевского замка.

Не смея ослушаться короля, окрестные жители забросили свои пашни и день и ночь свозили в горы Сноудон строевой лес, а король, не скупясь, раздавал им хлеб.

Наконец каменотесы и каменщики принялись за дело, а все, кто видел их работу, говорили, что в целой Британии не было еще замка, подобного тому, что задумал построить Пендрагон. Но вот миновал день, и прошла ночь, а наутро оказалось, что от вчерашней работы не осталось и следа, словно какой-то великан похитил уложенные друг на друга глыбы.

– Недоброе это дело, – заговорили строители меж собой. – Человеческим рукам не под силу такое. Уйдем отсюда, пока и сами мы не пропали вместе с нашей работой.

Но никого не отпустил король Пендрагон.

– Видно, вы, лентяи, сделали вчера так мало, что нынче вам и не разглядеть своей работы.

И надсмотрщики ударили своими бичами, а Пендрагон повелел согнать еще мастеров. И работали они от зари до зари.

Но минуло еще несколько дней, и как-то поутру вновь не нашли строители того, что сделано было за это время. И тогда в страшную ярость пришел Пендрагон.

– Клянусь британской короной! – закричал он. – Отныне и днем и ночью будут расти стены моего замка. И пусть кто-нибудь только осмелится помешать этому!

Ночью король сам вышел взглянуть, как шла работа при свете костров и факелов. И вот, когда мастера заложили в стену непомерно большую глыбу, земля заколебалась, как живая, и в один миг поглотила и стены, и рабочих, и огромные костры из смолистых бревен, сложенные для тепла и света. Только искры сверкающим столбом взлетели кверху и рассыпались по ближайшим скалам. Страшная, холодная темнота легла на Сноудонские горы.

Но не долго стоял в оцепенении король Пендрагон. Еще не поднялось из холодного тумана солнце, когда он призвал своих мудрецов.

– Разве не вы, жалкие краснобаи, указали мне это место? Разве не ваших советов послушался я? Как же мне быть теперь? До восхода солнца жду я от вас ответа.

И вот, когда настал рассветный час, гневный король подошел к мудрецам. Он вытащил из ножен свой меч, и пробившееся сквозь туман солнце заиграло на клинке разноцветным огнем, а несчастные мудрецы затряслись от ужаса. Наконец самый старый из них проговорил:

– О Пендрагон! Мы знаем средство помочь тебе. Нужно лишь отыскать юношу, у которого нет и не было никогда отца. Вели окропить камни его кровью, и не будет в мире замка прочней твоего.

По всему королевству помчались гонцы Пендрагона. Ни одной самой захудалой деревушки не обошли они стороной. Но вот усталые и запыленные гонцы слезли с коней у ворот города Каермердина, что неподалеку от моря. Местные юноши играли рядом с ними в мяч, и хотели гонцы спросить у них, нет ли в их городе того, кто нужен королю Пендрагону. Как вдруг один из них упрекнул того, кто играл искусней прочих:

– Не гордись своей ловкостью, Мерлин. Ведь всякий знает, что тебе помогает нечистая сила. Недаром же ты родился на свет без отца.

Ни минуты не медля, гонцы схватили Мерлина и его мать и что было духу помчались к Пендрагону.

С великим нетерпением выслушал их король и, обратясь к матери Мерлина, спросил:

– Верно ли то, что у этого юноши нет и не было отца?

– Государь мой, – ответила женщина. – Много лет назад, когда я жила еще в родительском доме, страшный вихрь подхватил меня и унес, когда я задремала у окна. Не ведаю, где я была и сколько времени, но та же сила вернула меня обратно. И через недолгое время родился у меня сын мой, Мерлин. И уж верно, есть в его рождении тайна, потому что многое ему под силу, чего никто из людей не может.

Тут Мерлин прервал свою мать.

– Благородный король, – сказал он, – видно, зря моя матушка расхваливает меня на все лады. Клянусь, я не в силах угадать, для чего мы стоим перед тобой!

И тогда король повелел несчастной матери выйти из шатра, потому что не хотел он при ней заводить речь о том злом деле, что присоветовали ему мудрецы.

Но спокойно выслушал короля Мерлин. Только отчего-то всем почудилось, что уже не цветущий юноша стоит перед ними. Глубокие морщины, подобно боевым шрамам, пересекли лоб и щеки Мерлина, опустились, как от непомерной тяжести, плечи, и холодный огонь замерцал под нависшими бровями.

– Что ж, король, от своей судьбы никому не уйти, однако позволь мне напоследок поговорить с твоими прорицателями. Бог милостив, и может статься, тебе не понадобится моя кровь.

Ни минуты не медля, послал Пендрагон за мудрецами, и вскорости стояли они перед королем.

– Вы хотите моей крови, – сказал им Мерлин, – но разве вам известно, что скрывается под основанием башни?

Ни слова не вымолвили в ответ оробевшие мудрецы, и тогда Мерлин сказал королю:

– Владыка, пусть твои строители выкопают в земле яму поглубже.

Тут же принялись за работу землекопы, и скоро оказалось, что на месте башни под землей скрывается озеро.

– Вот так чудо! – зашептали придворные Пендрагона. – Этот молодец стоит всех королевских мудрецов. Ясно, что никакая башня не удержится на этом месте.

А Мерлин между тем снова обратился к мудрецам:

– Может, ваша мудрость теперь подскажет, что скрыто на дне этого озера?

Но по-прежнему молчали мудрецы, и тогда опять заговорил Мерлин:

– Слушай, король Пендрагон! – сказал он. – Если ты и вправду хочешь поставить замок на месте подземного озера, то вели прокопать канавы и отвести воду. Два дракона, спящие на дне, проснутся, едва вода отхлынет от их ноздрей, и сойдутся в ужасной схватке. Но не страшись, потому что им суждено погубить друг друга, а ты без помех достроишь свой замок.

И прорицание Мерлина сбылось. Два огромных дракона поднялись со дна озера и страшным огнем опалили друг друга. И так велик был жар от их дыхания, что не понадобились и канавы, – озеро высохло, а драконы обратились в камень. На этих-то камнях и построил король Пендрагон свой замок в горах Сноудон.

Рождение Артура

Не скоро еще воцарился мир на земле бриттов, но вести о доблести Пендрагона и мудрости Мерлина расходились по всему королевству, и все меньше упрямых баронов и заносчивых герцогов сидели запершись в своих замках и не показывались при королевском дворе. А иной раз случалось и Пендрагону погостить у своих гордых подданных. Как-то раз герцог земли Корнуэлл, чьи владения наподобие орлиного клюва вытянулись далеко в море на юге Британии, пригласил Пендрагона на свою свадьбу с голубоглазой красавицей Игрейной.

С великой пышностью прибыл король в замок корнуэлльского герцога, но едва они с Мерлином вступили в огромный зал, как страшно исказилось лицо мудреца и чародея. Древний старик смотрел на Пендрагона из-под черного капюшона Мерлина, и холодные старческие пальцы стиснули его руку.

– Беда, король! Здесь тебе суждено совершить грех, и один только Бог ведает, чем кончится этот день.

– Полно, Мерлин, – отвечал ему король, – об этом ли нужно думать на празднике. Посмотри, как прекрасна герцогиня Игрейна!

Но едва король выговорил эти слова, как горячая любовь к Игрейне вспыхнула в его сердце, а Мерлин заглянул ему в глаза и произнес с тяжелым вздохом:

– Знай же, благородный Пендрагон, что, будь Игрейна твоей женой, ваш сын прославил бы Британию навеки. И был бы он мудрым властителем и славным рыцарем…

По мосту, ведущему в замок, гулко стучали копыта, и все новые гости, переговариваясь, входили в зал. Но одиноко сидел в стороне от всех печальный Пендрагон, и с тревогою ждал Мерлин королевского решения. И вот, когда прошло уже столько времени, что горящие вдоль стен зала факелы потухли с шипением и треском и слуги герцога принялись расставлять новые, король заговорил:

– Тяжелы слова твоего пророчества, о Мерлин, и, клянусь муками Господа нашего Иисуса, легче было бы мне одному сразиться с десятью лучшими рыцарями королевства, чем услышать твое предсказание и ощутить неодолимую силу любви. Страшный позор покроет мое имя, если я силой уведу красавицу Игрейну у ее господина – корнуэлльского герцога. Кто поверит мне, что не собственной злой волей разлучаю я жену и мужа? А потому заклинаю тебя, Мерлин, сделай так, чтобы сбылось твое предсказание, но позор не запятнал королевское имя.

– Да свершится предсказанное, – сказал Мерлин. – Но будь начеку, Пендрагон. Только доблестным помогают чары, и не сбываются для слабых прорицания.

И вот, когда начался пир, изловчился Мерлин и щепотку колдовского зелья подбросил герцогу в кубок. На один лишь короткий миг сделало герцога ясновидящим волшебное снадобье, но все ему открылось – и любовь Пендрагона к Игрейне, и мысли его о величии, и козни Мерлина.

– Измена! – закричал герцог и с мечом в руке бросился на короля.

Одной дубовой скамьею встретил удар меча безоружный король. Но недаром был добрым рыцарем Пендрагон – вот уже со звоном упал на каменный пол меч герцога, а король шагнул вперед и одним ударом скамьи опрокинул корнуэлльского владыку наземь.

Вот так и случилось, что стала прекрасная Игрейна вдовой на собственной свадьбе.

Но не долго оставалась Игрейна одинокой. Ровно столько, сколько понадобилось Пендрагону, чтобы взять ее в жены и сделать королевой Британии. И ни один человек не знал, что же в самом деле произошло на свадьбе герцога корнуэлльского.

А потом прошел положенный срок, и настало королеве Игрейне время родить. Тогда сказал Мерлин королю:

– Сэр, когда родится ваш сын, велите вынести его из дворца и отдать первому попавшемуся нищему.

Подивился такой просьбе король, но светлы и ясны были глаза чародея, словно видел он великие дела грядущих времен, и сердце Пендрагона успокоилось.

Наконец пришел день, когда сын короля Пендрагона увидел свет. Ни минуты не медля, король вошел в покои Игрейны, завернул младенца в шитое золотом покрывало и потайным ходом вышел из замка на узкую, заброшенную тропинку. Королевский сын крепко спал на отцовских руках, и Пендрагону показалось, что Мерлин лишь испытывал его и что будущий король Британии, конечно же, останется в замке своих родителей. Но едва он подумал об этом, как налетевший ветер отогнал темные ночные облака и луна осветила одинокого путника, медленно идущего по тропинке.

«Иисусе! – подумал король. – Да он же еле бредет! Где ему удержать моего сына? Не отдам ему принца».

А путник тем временем подошел ближе, и стало королю видно, в какие лохмотья закутан старик.

«Клянусь святой Девой! – сказал себе Пендрагон. – Не позволю ему укутать моего сына в эти мерзкие нищенские лохмотья!»

Но старик уже остановился рядом с Пендрагоном, и его тяжелое дыхание коснулось спящего ребенка, и тут король с ужасом увидел, что и лицо и руки нищего покрыты страшными язвами. Несчастный король крепче прижал к себе сына, закрыл его полою своего плаща, но тут вспомнились ему ясные глаза Мерлина, вспомнилось королевское слово, что дал он чародею. Прижал он на прощание сына к груди и тут же протянул ребенка нищему.

– Береги его, старик, – с трудом выговорил Пендрагон и отвернулся, чтобы не видеть, как нищий калека унесет принца прочь.

– Видно, правду говорят, что нет слова крепче королевского!

Чистый, молодой голос сказал это, и стал король в изумлении оглядываться по сторонам, но не было рядом с ним никого, кроме старого нищего с ребенком. Впрочем, нет – уже не старый оборванец стоял рядом с ним. Юноша Мерлин во всем цвете своей молодости радостно глядел на короля, откинув капюшон. Куда девались лохмотья, язвы, трясущиеся старческие пальцы?!

И хоть грустно было королю Пендрагону глядеть вслед уходящему чародею, но теперь он твердо верил в великую судьбу своего сына.

Про то, как умер король Пендрагон и как сын его стал королем Британии

Нет, не для того унес Мерлин королевского сына, чтобы испытать Пендрагона. Силою своего колдовства он узнал, что тяжелые испытания ждут будущего короля Британии и мало будет толку, если вырастет он там, где материнская забота охраняет мальчика и бережет его от невзгод. С младенцем на руках вошел чародей в замок сэра Эктора. И сэр Эктор принял его, не спрашивая Мерлина ни о чем, и крестил мальчика, и назвал его Артуром. А жена сэра Эктора вскормила Артура, как родного сына.

Семнадцать раз с тех пор расцветал вереск в долинах Британии, но ни разу не видел король Пендрагон своего сына. Наконец не выдержал он тяжелой тоски, жестоко занемог и лежал без сил. А тут еще и недруги, узнав о болезни короля, снова вторглись в его владения.

Неведомо откуда явился в лондонский дворец к Пендрагону Мерлин.

– Сэр, – молвил Мерлин. – Не пристало рыцарю и владыке лежать в четырех стенах, когда северное воинство вновь топчет британскую землю. Место короля на поле брани, хотя бы его отвезли туда в повозке. Не будет войску удачи без вождя.

И вот ослабевший, страдающий король двинулся со своей дружиной на врага.

Чудо! Чудо! Великие подвиги совершили в той битве рыцари Пендрагона, а их сила и доблесть словно бы напитали бодростью больного короля. Три дня, забыв о страданиях и болезни, праздновал он победу в лондонском дворце, но, видно, вышел отпущенный ему срок жизни и снова тяжко занемог Пендрагон, а вскоре не стало в Британии короля.

И пока одни в печали и тревоге стояли у гроба Пендрагона, другие только и думали о королевской короне да прикидывали, как бы им силой либо хитростью завладеть опустевшим троном. Мерлин же поспешил в город Кентербери, где, не зная устали, священники с архиепископом молили о мире для всей английской земли. И только Артур, истинный наследник короля Пендрагона, жил без забот в замке сэра Эктора.

Так и осталось для благородного сэра Эктора тайной, что вместе с его сыном Кэем в его замке растет сын короля, но старый рыцарь помнил, что принял он этого юношу младенцем из рук великого чародея и, значит, великая судьба уготована ему.

В первый же вечер, когда Мерлин, не говоря ни слова, оставил младенца Артура и леди Эктор стала кормить его вместе со своим сыном, сэр Эктор сказал жене:

– Клянусь золотыми рыцарскими шпорами, великая мне будет честь, если этот малыш вырастет добрым рыцарем, а что до остального, то на все воля Божья.

И с той поры ни один день не проходил для Артура без благородной рыцарской науки. Едва окрепшими детскими руками хватал он жердь и, словно с копьем, нападал с нею на названого брата.

– Защищайся! – кричал Артур Кэю, нахлобучив на голову старый проржавленный шлем.

– Берегись! – отвечал Кэй Артуру, и много у них бывало крику и грохоту.

Частенько случалось, что Кэй задавал Артуру хорошую трепку, ведь он был старший. Тогда леди Эктор бежала к мужу и просила разнять мальчиков, но сэр Эктор отвечал ей:

– Кто знает, не ждет ли нашего Артура судьба повелителя и властелина, так пусть уж он теперь узнает, каково получать колотушки, да поостережется в будущем обижать тех, кто слабее, и наживать себе врагов.

А мальчики, отдышавшись, вскакивали на неоседланных коней и, накрепко прижав свои копья локтями, атаковали какую-нибудь несчастную яблоню.

– Сэр рыцарь! – кричали они яблоне. – Мы будем иметь честь сражаться с вами. – И норовили попасть своими жердями в самое маленькое яблочко.

А сэр Эктор никогда не говорил им: «Делайте то, попробуйте это». Только незаметно для братьев их игрушечные копья становились все длиннее и тяжелее, а кони из отцовских конюшен все сильнее и норовистее.

Когда же приходила зима, братья скликали сыновей окрестных баронов и из снега и поленьев строили укрепления, а какой-нибудь живущий в замке ветеран, весь в шрамах и рубцах от прежних битв, толковал юношам о стенах и башнях, о подъемных мостах и рвах. И они, поделившись на два войска, величали свои постройки то Иерусалимом, то Константинополем, и защищали их, и штурмовали так, что только снег да бревна летели в разные стороны.

Миновали еще годы, и голоса братьев зазвучали громче, чем меч, разрубающий доспехи, а плечи налились силою настоящих бойцов. Вот тогда-то и стал приучать их сэр Эктор к настоящему рыцарскому бою.

С тяжелыми ясеневыми копьями, на рослых боевых конях скакали братья по двору, а в противниках у них был деревянный воин. Воин на диво терпеливый и молчаливый. Ни Кэй, ни Артур, ни окрестные молодые бароны – никто не мог заставить сэра деревянного рыцаря просить пощады, какой бы удар ни обрушивался на его дубовые плечи.

– Эгей, удальцы! – кричал со ступеней замка сэр Эктор. – Уж не деревянного ли бойца прикажете посвящать в рыцари, когда придет срок?

А неутомимые братья откладывали копья и брались за мечи, карабкались на крепостные стены и, надев тяжелые доспехи, перепрыгивали рвы и перескакивали через изгороди.

И играть на арфе и лютне учились Кэй и Артур у леди Эктор, и вести учтивую беседу, а самое главное – ни одного дня не проходило без того, чтобы благородная леди не говорила с сыновьями о Христовых заповедях, о том, сколько слабых и обиженных ждут помощи и защиты.

Тут и приключилась смерть короля Пендрагона, и по наущению Мерлина прозвучал из Кентербери призыв архиепископа, чтобы все герцоги и бароны, все благородные рыцари королевства собрались под Рождество в Лондоне. Потому что крепко надеялся архиепископ, что в святую ночь своего рождения отметит Иисус того, кому по праву царствовать над этой страной.

Долго тянулась служба в величайшей из церквей Лондона, а когда затихли последние слова, дрогнули высокие стены храма, словно какой-то великан топнул по земле рядом с церковью. У многих тогда сжалось сердце в тревоге, и не всякий осмелился тут же выйти во двор храма. Но едва первые перешагнули порог, возгласы изумления разнеслись по двору, и те, кто еще медлил, затеснились у дверей.

Посреди двора, там, где нищие только что выпрашивали подачки, высилась мраморная глыба. Белая как снег, гладкая, будто искуснейший мастер трудился над ней, она была похожа на невесть откуда взявшееся надгробие. Но не на камень смотрели все.

Стальная наковальня стояла на мраморе, а под ней – чудный меч. Словно синий огонь горел его клинок, и золотые письмена теснились вокруг: «Кто вытащит этот меч из-под наковальни, тот и есть король над всей землей английской».

Страшная робость охватила всех поначалу. Однако иные, кто считал себя достойным британской короны, набрались мало-помалу духу и проталкивались к чудному камню, а протолкнувшись, хватались за рукоять и тянули клинок что было сил. Но не пошевелилась наковальня, и меч не сдвинулся с места.

– Нет среди вас того, кто добудет этот меч, – молвил архиепископ. – Однако Господь, без сомнения, укажет его. Так пусть пока что останутся здесь десять рыцарей, славных по всей Британии, и пусть они стерегут этот меч.

И сделали так. И возвестили повсюду, чтобы всякий кто пожелает, будь то благородный рыцарь или простой землепашец, приходил и пытался выдернуть меч из-под наковальни. А на Новый год решили бароны устроить турнир с поединками, чтобы рыцари могли сразиться на нем и показать свое искусство.

– А что до остального, – сказал архиепископ, – Господь найдет способ указать достойного.

Вот так и случилось, что отправился сэр Эктор на Новый год в Лондон, да и Кэя к тому времени уже посвятили в рыцари, и мечтал он отличиться на турнире и покрасоваться перед знатными дамами.

Любо было посмотреть, как они, нарядные и веселые, в окружении баронов, ехали к Лондону. Люди заглядывались на славных молодцов, и шептались между собой, и дивились, отчего лишь один из братьев носит рыцарские золотые шпоры. Потому что ни в чем не уступал Артур старшему брату. Разве только светлее было его лицо, и плечи шире, и стройнее стан, да на проезжающих мимо не смотрел он свысока, но радостно и дружелюбно улыбался всякому, с чьим взглядом встречались его серые глаза.

Но когда завиднелось впереди турнирное поле и шум голосов, подобно гулу морских волн, раскатился вокруг, остановил Кэй коня и принялся горько сетовать на судьбу и толковать о своем позоре. И немудрено: ибо меч свой забыл он дома и негде было взять другой.

– Не печалься, рыцарь, – сказал Артур. – Или я не брат тебе? Еще не закончатся первые бои на турнирном поле, как я уже вернусь с твоим мечом. А покуда – выбирай себе соперника!

И тут стиснул Артур бока своего коня и стрелою помчался к замку сэра Эктора.

Но надо было случиться, что к тому часу и леди Эктор со всеми домочадцами съехала со двора. В великой досаде колотил Артур по воротам, пока не пришло ему на ум, что, верно, один сэр деревянный рыцарь остался в замке. А уж он-то известный упрямец и нипочем не отопрет ворота. Досадно стало Артуру, что не сдержать ему слова.

– Так не бывать же этому! – крикнул он в сердцах и снова пустился к Лондону.

Видно, и в самом деле могучие бойцы съехались в тот день на турнирное поле. Даже рыцари, что поставлены были архиепископом у камня с наковальней, все, как один, ушли туда, где слышался грохот схваток. Оттого-то никто и не видел, как вбежал Артур на церковный двор. «Вот клинок для моего брата», – сказал себе Артур и легко, словно из ножен, вытянул меч из-под наковальни. Вспыхнула сталь в его руках, и показалось Артуру, что солнечный свет померк рядом с этим сиянием. Не удержался Артур, взмахнул чудным мечом, но долетел до его ушей шум турнирного поля, и бросился он к своему коню.

– Честью клянусь, я долго ждал тебя, брат мой! – воскликнул сэр Кэй, чуть только завидел Артура. Он схватил меч и хотел уже устремиться туда, где состязались рыцари, но взглянул на него и узнал славное оружие. И тогда сэр Кэй развернул своего коня и поскакал туда, где стоял отец его, сэр Эктор.

– Смотрите, сэр, – сказал он отцу, – вот меч, которым никто не мог овладеть, и, как видно, быть мне королем этой страны.

Не говоря ни слова, пришпорил сэр Эктор коня и поскакал к храму, и вошел в него вместе с сыновьями. Он приказал сэру Кэю поклясться на святом Евангелии и говорить всю правду.

– Сэр, – спросил он своего сына, – откуда у вас этот меч?

– Брат мой Артур принес его мне, – отвечал Кэй.

И тогда сэр Эктор велел Артуру положить руку на Евангелие и поклясться отвечать правдиво. И Артур рассказал все как было. В великом волнении глядел сэр Эктор на своего приемного сына, но показалось Артуру, что старый рыцарь не верит ему. И тогда он подошел к белому камню и вложил меч на место, и снова вытащил его и вложил еще раз. Попробовал вытянуть его сэр Эктор, но тщетно. Тянул его и Кэй что было сил, но и он безуспешно. Тут опустился сэр Эктор на колени, а с ним и сэр Кэй.

– Господи Иисусе! – вскричал Артур и закрыл лицо ладонями. – Милый мой отец, брат мой Кэй, почему стоите вы на коленях передо мною?

– Нет, нет, господин мой Артур, – ответил сэр Эктор, – никогда я не был вам ни отцом, ни кровным родичем и клянусь своим мечом, что оказались вы еще выше родом, чем думалось мне.

И тут рассказал ему сэр Эктор обо всем – как принес его Мерлин и как взял он его по воле чародея и мудреца на воспитание.

Однако не радовался благородный Артур, но сильно печалился, потому что крепко любил сэра Эктора и не хотел себе другого отца.

– Не пристало вам нынче печалиться, – проговорил благородный сэр Эктор. – И если судьба мне быть вашим подданным, то с радостью послужу вам.

– Быть по сему, – отвечал Артур.

И тут они отправились к архиепископу и рассказали ему, как все было. И снова собрались на церковном дворе все бароны и пытали счастья, но ни один из них не смог извлечь меч из-под наковальни. Один лишь Артур освобождал клинок и вкладывал его обратно. И тут многие бароны разгневались и говорили, что великий для них позор, если будет ими править юнец, который и отца-то своего не знает. Тогда решили дождаться Пасхи и снова испытать Артура.

Но и на Пасху все повторилось. И тогда весь лондонский люд закричал:

– Артура в короли! На то воля Божья и наше желание. А кто против, убьем того!

И достойнейший из рыцарей Британии посвятил в рыцари Артура, и короновался он в Лондоне, и судил и миловал свой народ, потому что великое множество обид накопилось в английской земле с той поры, как умер король Пендрагон.